Глава 6
В первый раз увидев пограничную реку, я, мягко сказать, изумился, хотя очень хотелось найти выражение покрепче. Ширина у нее была километра три. Противоположный берег скромно таился в туманной дымке. Вот тебе «Речка, реченька, речушка – речка тонкий ручеек!».
Как мне, спрашивается, через нее в бега уходить? И какие-то подозрительные животные с большими зубами в воде плещутся. Съедят меня, болезного, и не задумаются! Лодка нужна или баркас, на худой конец плот, только большой. А еще лучше – огромная баржа, так как одна из зверушек только что на два метра из воды выпрыгнула. Да уж, не было печали! И охрана за мной как привязанная ходит, причем, как к реке подошли, в двойном количестве.
Начальник подъехал ко мне на перке и спросил:
– Готов к переправе? Скоро на сигнальный дым речники приплывут.
– Я-то готов. Думаю, что мне нужно в отрыв уходить. Первым отвезешь?
– Ладно, за твои старания бумагу тебе черкану, коменданту отдашь. Есть вариант.
– Да что еще?! – возмутился я.
– Кандалы видишь? По неписаным правилам их речники на том берегу себе забирают. Тебе безопасность нужна? Не отдавай. Сумеешь – в крепости на окраине найдешь кузнеца, зовут Простаком. Его там все знают, любого спроси. Он тебе штрафников раскует и железо продаст. Четверть выручки твоя.
– Почему не половина?
– Я, ты, Простак и комендант. Зато без обмана. Деньги он сам всем разнесет.
– А неприятности будут?
– Не сомневайся: обязательно. До тебя только один сумел такое провернуть. Тебе репутация нужна? Хочешь сразу уважение получить? Постарайся!
– Твоя какая выгода? Там того железа – всего ничего.
– Об заклад на тебя биться буду. Не подведи.
Он развернул перка и умчался.
Ничего себе подстава! Он что, смерти моей хочет?! С другой стороны, что мне терять? Не те, так другие прибьют! Я всю дорогу будущим пограничникам руки отбивал, чтобы они их поднять и ударить меня не смогли. Последний день и ноги тоже, чтобы догнать не сумели. Дело нехитрое – выломал в кустах толстую палку и лупил их по плечам и бедрам. Травма сама по себе не опасная, я ее неоднократно получал, но подвижность снижается у человека наполовину, если не больше. Пока вдоль строя пройдешь, хоть самого выжимай – никогда не думал, что побить, притом аккуратно, сотню человек так утомительно. Зато теперь кандальники радовали меня походкой враскоряку. Лица перекошены, и от боли шипят. Если их в цепях оставить, то бегать в одиночку мне не придется. Дойдут! Как миленькие доберутся до крепости, пусть и ползком, мне все равно. Я постараюсь, чтобы так и вышло. Там всего-то час пути.
Речники приплыли на большом плоскодонном парусном барке, команда человек пятнадцать. Я подошел к капитану и попросил его немного задержаться, объяснил так:
– Мне нужно подопечных попугать немного, чтобы вели себя хорошо. И вам развлечение будет. Надолго не опоздаем, всего-то на полчасика.
Капитан согласился. Интересно водоплавающему индивиду стало, что я придумал. Разочаровывать зрителей не стал и устроил шоу. Прислонил одного из штрафников к большому дереву и утыкал ствол по его контуру стрелами. Бедолага обмочил штанишки в тот момент, когда я начал выпускать стрелы с большой скоростью, только тетива успевала по браслету на запястье щелкать. Я находился на близком расстоянии, поэтому никакого риска не было. Но другие об этом не знали. Обратился к народу и объяснил, что пока их в гарнизон не сдам, пристрелю любого, кто дернется. Затем демонстративно прицепил на себя три колчана. Неприкрыто намекнул, что на всех хватит.
Охрана и речники были в восторге, о кандальниках такого сказать было нельзя. Сама переправа прошла буднично. На каждого из штрафников нагрузили по тюку с оружием и вещами, потом загнали на борт. Речники свое дело знали, и процедура была отработана. На борт я поднялся последним. Посмотрел на берег. Начальник приветственно сделал мне ручкой. Я сплюнул в воду: «Планета круглая, за углом встретимся!»
Одного из конвоиров он послал наблюдателем: не терпелось ему узнать, как я с матросами разберусь. Мне тоже было интересно, до дрожи в коленках. Высадка прошла по той же схеме. Причалили и по мосткам согнали всех на берег. Появился кузнец, штифты выбивать. Я приказал ему валить на все четыре стороны. Он спорить не стал, поднялся на борт и пожаловался капитану. Тот, не сходя на берег, заорал:
– Ты что творишь?! Железо наше, так всегда было! Нарываешься? Да мы от тебя сейчас мокрого места не оставим!
– А ты что, меня с ними один на один оставляешь?! – заорал я в ответ. – Давай конвой до крепости – и забирай!
Капитан разразился бранью и дал отмашку матросам. Не успели они выбежать на мостки, как я воткнул перед ними в доски пять стрел. Матросы, которые тоже видели мое представление, замерли на месте. Закричал:
– Слышишь меня, капитан? Шестую тебе в глаз всажу! – и недвусмысленно прицелился в него. – Только дернись! Ты что, себя императором возомнил?! Офицера бить приказываешь! Бунтуешь! Что бы ты ни делал, я в любом случае удрать успею. Быстро поднял трап и убрался от берега, иначе за себя не отвечаю!
Капитан загнул так, что у меня уши завяли, и приказал отчаливать. Напоследок он прокричал:
– Посмотрим, что скажет комендант!
– Жду не дождусь! – ответил я. – Только я первым буду!
«Или вторым!» – подумал, провожая взглядом почтовую птичку, улетевшую в сторону крепости.
Построил пограничников в колонну и погнал вперед, сам шел сзади, держа лук наготове. Спрятаться в кустах и устроить засаду им цепь не даст. Увижу заминку – значит, они оружие из тюков достают. Если не успею пристрелить зачинщиков, просто убегу. На удивление народ вел себя смирно. Их можно было понять: мы на диком берегу. Наверное, их просветили, что кроме как в крепости тут безопасных мест нет. Так и шли, пока кто-то в голове колонны не заорал:
– Заречье!
Я обогнул колонну по большой дуге и посмотрел. Как-то не похоже на пограничную крепость в моем представлении, скорее это небольшой город, стоящий на холме. В середине огромный каменный донжон, потом идут дома и стена с башнями, метров семь высотой. За ней бараки, халупы и простенькие глинобитные домики, высокий земляной вал с частоколом и сторожевыми вышками. И ров, заполненный водой, в наличии имеется. К гадалке не ходи, в центре верхушка живет, потом приближенные и прислуга, а затем все остальные. Народу тысяч пять-десять. Я-то думал, что тут что-то вроде укрепленного лагеря будет, – а здесь целая цитадель! И поля вокруг засеяны. Что, тюремщик предупредить меня не мог? От кого они все эти укрепления понастроили? От дикарей? Как-то не верится! Поживем – увидим, что-то я в последнее время часто так думать стал. Терпеть не могу полной неизвестности!
– Вперед! Двинулись! – заорал я.
Подошли к подъемному мосту – там уже собралась толпа, состоящая из солдат, приветственные крики звучали тут и там:
– Свежее мясо! Добро пожаловать, сочные попки!
Ход колонны замедлился, она сбилась в кучу, мои подопечные растеряли уверенность. Психология, чтоб ее! Трудно с голым задом на пулемет в атаку ходить. Я в свое время кучу «прописок» прошел. Везде и всегда одно и то же: новичка нужно смутить и запугать. А потом вдоволь над ним покуражиться. Если новичков группа, ищут самого слабого и забитого. Шутки ниже пояса приветствуются. Те, кто этим занимается, утверждают, что хотят понять новичка и определить его место в иерархии обезьяньей стаи. На самом деле это обыкновенная жестокость, даже самого крепкого и психологически устойчивого человека можно смутить, подловив со спущенными штанами. Мне в эти игры играть было некогда. Поэтому я пинками восстановил строй и подошел к воину, стоявшему перед нами.
– Я могу увидеть старшего караула?
Тот лениво оглядел меня, сплюнул и спросил:
– Кто интересуется?
– Тебе не все равно? Начальника позови, как положено.
– Кем положено? – ощерился наглец под одобрительный шум толпы. – Никого с именем «начальник» я не знаю!
– Знаешь! Если бы не знал, ты бы сейчас не в карауле стоял, а свои розовые ягодицы перед первым встречным в кабаке раздвигал! Булками шевели, боец!
– Нет его, завтра придет.
– Похоже, ты не понял. Мне все равно, где он, – метнулся и привел его сюда! Живо!
– А то что?
– Да вот это! – Я врезал ему в висок: солдатик шлем на пояс повесил, что было весьма неумным поступком с его стороны.
Караульный упал на землю, а лук с наложенной стрелой уже был нацелен в сторону толпы, которая колыхнулась в мою сторону.
– Стоять! – заорал я. – Не говорите потом, будто не знали, что я офицер! Я до каждого, кто стоит передо мной, лично этот момент стрелой в глаз доведу! Есть желающие попробовать? Чихать я хотел на ваши обычаи, по которым вы новичков встречаете! У меня только одна традиция принимается во внимание – подчинение старшим по званию! Первый, кто сделает шаг вперед, получит стрелу и петлю за бунт! Слушай мою команду: разойдись!
Толпа не шелохнулась.
– Я вижу, ребята, каждый из вас думает, что может отсидеться за чужими спинами! Так вот, вы ошибаетесь! И начнем мы с тебя лично! – Я направил прицел на одного из пограничников, который стоял впереди. Скомандовал: – Ко мне! И не вздумай что-нибудь выкинуть: либо ты исполняешь приказ, либо я прострелю тебе ляжку. Бегом!
Воин не двинулся с места. Тетива щелкнула, и он с криком упал на землю, пытаясь вытащить стрелу из своего бедра. Наконечник другой вновь смотрел на толпу.
– Теперь ты! Ко мне! – Я прицелился в другого пограничника. – Не выполнишь приказа – ты покойник!
Тот подошел как сомнамбула, завороженно уставившись на наконечник стрелы. Судя по всему, парня проняло. Легко быть смелым в шайке шакалов, но когда рядом с тобой верещит от боли дружок, который только что был таким отважным, дело совсем другое. Армия вообще замечательное место – если ты генерал, а еще лучше маршал. Простому солдатику приходится несладко, все вокруг командиры, и попробуй не подчиниться: штрафная рота еще неплохой вариант, приклеят бунт или измену – и добро пожаловать на плаху. Даже офицер невысокого звания может доставить столько неприятностей, что небо с овчинку покажется. Вот и выбирай. Этот свой выбор сделал.
– Быстро сюда начальника караула! – скомандовал я. – Нет на месте – давай того, кто замещает.
Пограничник кивнул и убежал. Я обратился к остальным:
– Разойтись!
Толпа таяла на глазах: у всех нашлись срочные неотложные дела. Это всегда так: стоит одному дать слабину – остальные сдаются. Точнее, в основном так – люди покрепче духом продолжают проявлять характер. Но очень трудно стоять одному, когда другие разошлись и ты один на один с угрозой. Раненого утащили сослуживцы. Не бросили, уже молодцы. Прождал где-то с полчаса, подопечных усадил на землю: пусть отдыхают, и контроль над ними осуществлять проще. Появился офицер в начищенном доспехе и сразу на меня наехал:
– Как ты смеешь отрывать меня от обеда?!
– Куда сдать вновь прибывших? Мне нужно доложиться коменданту. И караульный у вас спит на посту! – Я указал на лежащего без сознания бойца. – Въездные ворота без охраны – это не дело. Где я могу найти Простака?
– Я что тебе, нянька? Сам разбирайся! Пришлют зелень всякую, которая мнит о себе неизвестно чего!
– То есть ты разрешаешь вооруженному отряду войти в крепость просто так?
– Делай что хочешь! Тут тебе не империя! – Офицер развернулся и ушел.
Ничего себе! Что же тогда у нас здесь? Я грешным делом думал, что там, где воинский контингент и укрепления империи, и земля тоже принадлежит империи! Они что, с дерева упали и головкой ударились? Один караульный на посту, сейчас и того нет, по крепости гуляет неизвестно кто, а начальник караула изволит принимать пищу по распорядку! Куда я попал? И откуда в этом месте дети? Я увидел, что из переулка вывалилась ватага мальчишек, они стали играть в ножички. Вот те раз!
Я свистнул и поманил к себе рукой одного мальчика. Когда он подбежал, сияя улыбкой, мне даже как-то на душе стало легче, такой он был веселый.
– Привет! Я – Шустрый. Медяк заработать хочешь?
– Два! – заявил мальчуган. – Тогда и отведу, куда скажешь.
– Договорились. Мне к Простаку нужно, а потом к тому, кто новичками заведует.
– Деньги вперед! Новичками заведует тот, кто привел, занимайте пустой барак и живите. Все так делают.
– Откуда ты это знаешь?
– У меня папаня офицер!
– Тогда ладно, веди.
Получив монеты, мальчишка отвел нас на соседнюю улицу. Кузнец оказался бородатым мужиком богатырского роста. Увидев нас, он обрадовался:
– Железо пришло! Вы вовремя, ребята, у меня запасы заканчиваются.
– Я от начальника конвоя, он сказал – ты знаешь, что с кандалами делать. Сам продашь и долю принесешь. Это так?
– Конечно. Сейчас я твоих голубков раскую, монеты получишь примерно через десятину. Может быть, чуть позже. В общем, как расторговаться сумею. Свою долю я железом возьму.
– Мне без разницы. Слушай, Простак, мальчуган говорит, что любой барак занять можно, это правда?
– Да. Советую устроиться в крайнем, он стоит во втором ряду, пустует совсем недавно. Отряд не вернулся – вещички растащили, но сильно загадить не успели. Работы меньше. Я за походной наковальней пошел – построй их, быстрее управимся.
Обернувшись, я увидел, что строй вновь сбился в кучу. Похоже, придется мне ими и дальше командовать. Кнут они уже увидели, пора раздавать пряники. Глядишь, не прирежут меня ночью. По крайней мере, до тех пор, пока не освоятся.
– Бойцы! Сейчас с вас снимут кандалы. Потом я отведу вас в казарму, где вы будете жить. Вам понравилась встреча у ворот? Мне кажется, что это еще не конец. Скорее всего, к вам придут вечером избавлять от лишнего груза. Если будете продолжать себя вести как стадо бессловесной домашней скотины и не возьметесь за ум, вас разденут до нижнего белья. Возможно, кого-нибудь зарежут для острастки. Не знаю, что скажет мне комендант, но существует вероятность того, что меня назначат вашим командиром. Предлагаю вам договор: я не стану вас гонять без причины и защищу от произвола. Взамен вы станете тащить службу как положено. Поймите одно: на новом месте поодиночке вы все – добыча! Хотите портянки стирать всей крепости и пайку свою отдавать – ваше дело. Поэтому поступим так: те, кто со мной согласился, после кузнеца отходят вот в эту сторону, остальные в другую. За них я отвечать не стану. Выделю закуток в казарме – и на этом все. Пусть живут как хотят – сами по себе, значит, сами по себе. Предоставлю возможность передумать, но недолго, всего пару дней. Единственно – буду требовать ходить в наряды и караулы. Ну и на войсковые операции, как без этого. Круг обязанностей определю позднее. Все слышали? Вопросы? Первые в цепи, к кузнецу!
Мрачно наблюдал, как отряд делится на две части, заодно и посчитал личный состав – семьдесят два человека. Пятнадцать из них решили жить самостоятельно. Я надеялся, что их будет меньше. Стадный инстинкт и все такое. Постарался как можно лучше запомнить лица отказников. Подлость может прилететь с любой стороны, но скорее всего зачинщиками будут они. Мне такие дестабилизирующие элементы в подразделении не нужны. Плохой пример для подражания, который всегда рядом. Значит, убью или обменяю, третьего не дано. Каким упрямством нужно обладать, чтобы послушным в такой ситуации не притвориться? Думают, что самые крутые или действительно такие? Вот и посмотрим, кто кого!
Построил пограничников и назначил временных десятников. Отказников не трогал. Мальчишка повел нас в указанную кузнецом казарму. Я с любопытством смотрел по сторонам. Как-то не похоже Заречье на крепость в осаде, откуда вернуться невозможно. Грязь тут развели знатную, группы солдат, слоняющихся без дела, вводили меня в параноидальное состояние. Когда же я увидел распутных девиц, кокетничающих с ними, у меня произошел срыв шаблона. Я всего лишь курсант и в боевых действиях в составе групп не участвовал – так, душил врагов поодиночке, когда меня натаскивали на живую цель. Но на пограничных базах бывал и видел, как там все устроено. И в мирное время так службу не несут. Цирк какой-то, а не армия. Солдат, все равно какого он рода войск, должен быть постоянно чем-то занят, пусть даже и бесполезным делом, – первое правило командира. Тогда у него времени на всякие глупости не остается. Обнаружив военнослужащего, шатающегося без дела, каждый офицер обязан его припахать – это закон! Труд, особенно бессмысленный, благотворно влияет на неокрепший разум солдата. Иначе в него проникают крамольные мысли: «Как бы выпить и закусить? А не пойти ли мне по бабам? Давай над молодыми поиздеваемся? А если дернуть за эту штучку, взорвется или нет?» Лентяйничающий солдат – это страшный сон командира.
Наконец мы пришли к бараку. Я отпустил мальчишку и зашел внутрь. Ну и бардак. Слева от входа каморка для караульных и вестовых, оружейка, дальше комната для офицера и собственно сама казарма. Мебель вся переломана. Направо ведет дверь в маленькую кухню. Какое-то особо умное подобие человека произвело акт дефекации организма прямо на середине стола. Наверное, поэтому стол был единственным предметом обстановки, оставшимся целым.
Вышел на улицу и подозвал к себе десятников.
– Я к коменданту. Выделите мне одного молодого солдата, умеющего быстро бегать, – будет моим ординарцем и вестовым. Людей загоняйте внутрь, весь хлам на улицу. Вещи, которые можно починить, откладывайте. Поспрашивайте, кто умеет готовить. Обещайте должность кашевара. Первый десяток должен быть готов выдвинуться ко мне. Возможно, что-то дадут интенданты. Ах да! Сначала спросите про повара. Почему – поймете, когда он зайдет на кухню. Исполнять!
Хихикнув про себя, я отправился в донжон. Через минуту меня догнал посыльный.