Глава 3
С водопоем мне не повезло. Скалы и лес неожиданно закончились. Вышел к дороге, которая вела к броду через маленькую речушку, впадавшую в большую реку. Отличный проселок, разбитый колесами, наверное тележными, так как уж очень узкий след они оставляли. Жалко, что водопада так и не увидел, – через скалы к нему было не подобраться. Но нужно искать людей. Дорога есть – значит, где-то тут земледельцы живут. Кочевники в прокладке дорог замечены не были, да и местность, плавно перешедшая в лесостепь, к крестьянскому труду располагала. С одной стороны, это хорошо, но с другой – не очень. Там, где крестьяне водятся, обязательно появятся «лучшие» представители человечества, которые за девяносто процентов прибыли их «защищают».
Дорога идет вдоль речки, значит, деревня выше по течению. Пойду погляжу – как люди живут? Что с охотой выйдет, неизвестно, может быть, помогу кому за тарелочку супа. Помощники в нелегком крестьянском труде всегда нужны. Направился к дороге. Прошел по ней километра два и наткнулся на поле, огороженное плетнем. На нем росло что-то инопланетное, похожее на огромный полуметровой высоты салат. С одной стороны забор был повален, а растения сильно вытоптаны. Вот там-то я и заметил стайку обычных земных кроликов, которые мирно паслись, аппетитно хрустя зелеными листочками.
Спрятался за плетень, наложил стрелу на лук и стал к ним подкрадываться. Пока выбирался из леса, немного наловчился в стрельбе. Метров с пяти я вообще не промахивался, на такое расстояние и нужно подобраться. Ветер дул мне в лицо – они учуять меня не должны. Главное, чтобы зверьки не услышали шума. Встал на четвереньки и неторопливо двинулся вперед. Осторожно выглянул из-за последнего целого пролета. Запомнил, кто где находится. Выбрал мишенью самого большого ушастика. Успокоил дыхание, резко поднялся и спустил стрелу. Попал, подхватил копье и наугад метнул его как бумеранг. Побежал к закувыркавшемуся по земле кролику, которому древко ударило по задней лапе. Упал на него, придавил, вытащил из кармана нож и воткнул ему в бок. Вот такой я кровожадный, с голоду не только за двумя зайцами погонишься, но и зубами станешь добычу грызть.
Рот у меня наполнился слюной, но я сдержался и сырьем употреблять кроликов не стал, хотя очень хотелось. Отошел в ближайшую рощицу, развел костер, благо самодельный трут носил в кармане. Пока костер прогорал в угли, ободрал тушки зверьков. Опыт в этом деле у меня имелся – все же учили меня хоть и изуверскими методами, но на славу.
Отплясывал вокруг костра, дожидаясь, пока мясо поджарится на прутиках. Не выдержал и первую партию жаркого съел, не дожидаясь полной готовности. Горячее сырым не бывает! Потом ел не торопясь, наслаждаясь каждым кусочком. Второго зверька жарить не стал: насадил мясо на гибкий прут и свернул его в кольцо – будет чем за ночлег расплатиться. Может быть, и на миску каши хватит. Дело у нас шло к вечеру, очень хотелось под крышей переночевать.
Пошел дальше. Ветер донес до меня запах чего-то горелого. Пожар в селении случился, что ли? Я не ошибся: от деревни остались одни головешки, сгорела она около недели назад. По крайней мере, пепелище выглядело так – явно не вчерашнее, но и не старое. Неужели сарая, даже самого плохонького, не осталось? Походил по деревне туда-сюда и на отшибе, за околицей нашел маленькую землянку, но пахло из нее так, что я передумал в ней ночевать. Рядом с землянкой стоял маленький дровяник с деревянной щепой на растопку. В нем и устроился на ночлег, накидав туда веток, сухой травы. В общем, устроился с удобством. Часа через четыре пошел дождь, но мне было все равно. Крыша сарайчика была сделана на совесть и не протекала.
Утром, неторопливо поглощая зажаренного кролика, решил задержаться в деревне. Причин этому было несколько: первая – щепки, второе – еда с огородов. Наличие щепок предполагало, что здесь есть металлические изделия. Трудно полено рубить каменным топором, проще хвороста из леса принести. Враги, которые угнали жителей и скотину, наверняка чего-то найти не смогли. Мне торопиться некуда, я не я буду, если ухоронки не обнаружу.
В самой деревне было домов тридцать. Куча дворовых строений, некоторые уцелели и неплохо сохранились. Немного упорства – и что-нибудь мне попадется. Это не сложно, я с детства сильно упертым был.
Наверное, во мне русские корни говорили. Когда в интернат попал, я о своем младенчестве, как и о родителях, ничего не помнил. Воспитательница как-то проговорилась: «Русские от передозировки умерли». Ее слова я запомнил. Когда нас начали учить и я получил доступ к галонету, первым делом поинтересовался: «Кто это такие?» Так вот русские – это люди, которые на Земле-прародительнице населяли архипелаг островов под названием Россия. Про них почти ничего не помнили. Хотя утверждали, что в земном секторе осталось несколько планет, где только они и живут. Человечество давно перестало делиться на расы и языки. Во всем виноват универсальный язык. В один прекрасный момент земные правительства договорились между собой и повсеместно его ввели. Сделали хитрый финт: старых языков не запрещали, но законодательно закрепили, что все новые фильмы, новости и прочее теперь выходили только на унике, обязательно с субтитрами.
Люди в возрасте на это внимания не обратили, все старики несколько консервативны, а молодежи деваться было некуда: хочешь – не хочешь, а выучишь. К тому же все быстро оценили его простоту и удобство. Слова очень незамысловатые и легко произносились. Уник вобрал в себя самые ходовые словечки из основных диалектов и широко распространился. Клоны, которыми заселяли новые планеты, других языков и не знали. Некоторые народы, и среди них русские, учили новый язык, но и своего не забывали. Они были очень странной нацией: по слухам, любили голые в обнимку с хищниками в снегу валяться, пили традиционный напиток – водку. Наверное, он был очень вкусным – из воды и чего-то там. Играли на однострунных музыкальных инструментах треугольной формы, с загадочным названием «автомат Калашникова». Много ли подростку было надо, чтобы причислить себя к такому замечательному народу? Поэтому когда на меня наезжала очередная шайка, на вопрос: «Ты кто такой?» – гордо выпятив впалую грудь и сжав кулаки, я отвечал: «Я русский!» – после чего обязательно добавлял одно из священных заклинаний предков, затем кидался в драку.
По тем же слухам, заклинания прибавляли русским сил во время схваток с врагом, они употребляли их к месту и не к месту, но история сохранила лишь несколько из них. Обычно упоминали черта, по неизвестной причине он не был русскому народу братом. Фигурировала и мать Кузьмы, которую почему-то постоянно всем показывали. Смысл этих выражений остался для меня покрыт мраком. Чувствуя себя продолжателем славных дел предков, я старательно выучил слова наизусть и очень гордился чистейшим выговором. Мне помогало: после того как я их произносил, страх у меня абсолютно пропадал. Предки умными были, зря упоминать матерей и прочих существ не стали бы.
Выплюнув последнюю косточку, запалил лучину, дыша исключительно ртом, полез в землянку. Причина отвратительного запаха нашлась быстро: на печи стоял горшок с каким-то скисшим варевом, я вытащил его наружу. Вылил жижу в сторонке и оставил посудину у дровяника – пригодится, после того как отмою. В землянке оставил открытой дверь и отверстие в крыше для дыма, там всего-то нужно было дощечку отодвинуть. К вечеру должно проветриться.
Прошелся по деревне, заглядывая во все углы, на первый раз особо не старался – прикидывал, что и как. Пытался догадаться – где бы я на месте хозяев тайник сделал? Но и так нашел ржавое, сточенное лезвие от ножа, оно было заткнуто в сарае за стропило. Видно, рачительный хозяин хотел отдать его на перековку, но забыл или не успел. От души порадовался находке, подточил ее о камушек, обвязал один из концов клочком ткани, найденным там же, – маленький ножик готов! Каменные лезвия тут же выбросил – зачем они мне теперь?
Стал обходить поселение по спирали. На опушке рощи наткнулся на два раздутых трупа. Они были полностью раздеты. Мне стало интересно – куда они бежали? Походил по лесу и нашел маленький схрон, но я не один такой умный был, его тоже разграбили. Единственно – подобрал пробитую флягу, сделанную из маленькой тыквы, – замажу дырку смолой, и все дела! Навестил огороды, надергал немного каких-то корнеплодов. Похоже, они тоже из местной флоры, отрезал ножом кусочек и попробовал – сладковатые и вкусные. Здесь много чего посажено было, но в основном все неспелое. За часок объел какой-то куст: уж очень ягодки мне понравились. Жить можно!
Взялся за дело всерьез. Поочередно и методично стал обшаривать подворья, все места, которые прежде мне показались подходящими для устройства тайников, раскапывал палкой. Лазил в подполья, не обращая внимания на то, что весь перемазался в золе. Проверил три колодца: два были отравлены, в них плавали трупы, один был нетронут.
Вечером, сидя у костра, с удовольствием рассматривал свою добычу: деревянное ведро, веревку с металлическим крюком, шесть огромных гвоздей, небольшой сверток узорчатой ткани. Молоток с каменным бойком, прочные шнурки, непонятно из чего свитые, годные на тетиву. Нитки, большую иглу. Глиняные кружки и ложки, походный медный котелок. Выделанную шкуру. Пять медных же треугольников с закругленными концами, испещренных растительным орнаментом. И самая ценная находка – полностью металлический боевой молот или секира: больно он на крохотную алебарду смахивал. Витая рукоять длиной сантиметров сорок, место хвата руки обтянуто шершавой кожей. Навершие в виде обоюдоострого лезвия, с одной стороны – полукруглое лезвие секиры, с хитрыми прорезями для ломки клинков, с другой – молот, из которого торчит четырехсантиметровый шип – доспехи пробивать. Очень удобно, обычно клевец в пластинах застревает, а тут не дает боек молота, украшенный трехгранными пирамидками. На лезвии была выгравирована надпись на унике: «Кусака».
Наверное, в деревне ветеран какой-нибудь жил, он им так дорожил, что от всех прятал. В расплавленный жир обмакнул, завернул в промасленную кожу, положил в ящик и в углу сарая на полметра закопал. Сам не знаю, чем этот угол мое внимание привлек. Скорее всего – чистотой: пол сарая донельзя загажен, а там ровное, гладкое место, да еще и свежими опилками посыпано. Перестарался старый воин с заботой о верном оружии. Надо было сверху ведро помоев вылить, тогда никто не догадался бы.
В том же ящике, смазанный маслом, лежал широкий, без всяких прикрас, пояс, к нему намертво было пришито что-то вроде чехла для топора, полностью его скрывавшего, и поясная сумочка. Чехол имел секрет в виде вытяжного ремешка с колечком, тянешь за него – и Кусака наполовину высовывается. По-моему, не очень продуманная система с кучей недостатков. Топор лучше носить на плече или за поясом, иначе можешь не успеть его выхватить. Единственное, что может оправдать такое, – необходимость постоянных разъездов и отвратительные погодные условия. Как оружие от влаги ни береги, оно рано или поздно все равно в грязь упадет. А может, он моряк был? Тогда это имеет хоть какой-то смысл. Или я чего-то не понимаю? Взялся за чехол всерьез. Это что у нас за уплотнение? Крючочек здесь зачем? Я с трудом оттянул его по прорези вниз, он лязгнул, вернувшись на место. Значит, тянем за ремешок, по ходу руки зацепляем крючок – внутри что-то щелкнуло, чехол несильно дернулся. Прыгающий топор? Я надел пояс и зарядил его. Вставил в чехол Кусаку и повторил процедуру. Щелк! Топор вылетел из чехла и чуть было навершием не проткнул мне плечо. Пока освою, калекой запросто останусь!
Что-то я неправильно делаю. Задумался – а если так? Немного сместил положение чехла и пристроил руку чуть-чуть в другом положении. Щелк! Топорище скользнуло по ладони, и она уткнулась в упор. Выдал Кусакой серию ударов. Все равно ерунда получается! С этой штукой жить с детства нужно. Есть с ней и спать! Смысл-то не в почти мгновенном извлечении топора, а в последующем ударе. Не хочется мне тратить годы жизни на отработку единственного приема. Ладно, потаскаю пока так, как прежним хозяином задумано. Найду людей – попробую узнать, для чего это извращение нужно.
Целую неделю провел, нежась на солнышке и ночуя в землянке. Добыл еще двух кроликов, прежде чем пушистики просекли, что их здесь едят, и перестали появляться. Питался тем, что находил в огородах. Салат оказался калорийной штукой, я его в качестве припаса в дорогу насушил. И похлебку в горшке сварил: во всех видах он был очень даже ничего. Местные им не зря все поле засадили. Постоянно учился выхватывать топор из всех положений, вроде что-то стало получаться.
В общем, я по примеру кроликов пасся на огороде, когда увидел, что к ограде подъезжает «чудо в перьях». Причем в перьях в буквальном смысле слова. На огромной птице сидел парень примерно моего возраста, то есть лет шестнадцати. Он был одет в легкий кожаный доспех и держал в руках длинную пику. Надменный отрок поманил меня пальчиком. Я гордыни проявлять не стал и перелез через плетень на дорогу, хотя постарался сделать это на некотором расстоянии от наездника. Парень разразился короткой речью, которую я понял с пятого на десятое. Перевел ее примерно так: «Я благородный рыцарь с Кудыкиной горки, сверхчеловек с голубой кровью, а тут мне какая-то чернь не кланяется. Целуй сапог!»
Про сапог я понял дословно. Быстро огляделся. Так как вокруг больше никого не было видно, тут же всадил в птичку стрелу. Старый трюк, мне его еще учитель показывал. Держишь лук и одну стрелу в левой руке. Чуть что не так – делаешь одно слитное движение, пальцами правой руки берешь стрелу за хвостовик и накладываешь его на тетиву: натяжение, прицел, выстрел. На все про все уходит примерно секунда, с боевыми луками и на большой дистанции такие фокусы не прокатывают. Птица поймала стрелу грудью, растопырила огрызки крыльев и грохнулась на землю, сбросив седока. Пока он не очухался, я обежал бьющееся в агонии пернатое чудо и зарядил парню ногой по лицу.
Сам от себя не ожидал, что так поступлю. Скорее всего, мне даже недельный отдых не помог: как его физиономию увидел, так сразу всех «хороших» людей из своей жизни вспомнил. И слова про целованье обуви я раньше неоднократно слышал. В общем, конкретно меня переклинило. Достал нож и примерился перерезать ему горло, остановила одна мысль: почему бы этому «красавцу» со мной содержимым своей головы не поделиться? Например, где его дружки находятся? И стоит ли кого ждать в гости? Связал ему руки за спиной и полил на лицо воды из фляги. Парень очнулся и начал угрожать мне карами небесными. Нож, воткнутый в плечо, быстро убедил его в необходимости послушания. Нагрузил на него лук и седельную сумку, подобрал пику, свое копье с каменным наконечником бросил рядом с птицей. Надеюсь, дружки подумают на дикарей. Стрела-то тоже оттуда. Скомандовал:
– Пошел! – и кивнул в сторону леса.
Гнал парня часа три, на любые жалобы немедленно наносил порез ножом. Не трогал только ног, а то бежать не сможет. Решил, что достаточно оторвался, и устроил получасовой привал. Когда пленник отдышался, заставил его бежать дальше. Еще через час наткнулся на небольшую полянку и приступил к вдумчивому допросу. Для начала стянул с него штаны и сапоги, чтобы он их в процессе не испачкал. К тому же в голые ягодицы удобно ножом тыкать. Потрошил его до вечера и все утро. Ночь провел, дремля вполглаза. Когда понял, что больше мне ничего от него не добиться, свернул ему шею. Жалости к парню я не испытывал – он, оказывается, меня прихолопить хотел и в городе продать.
Свел полученную информацию воедино.
Примерно восемь тысяч лет назад к этой планете прибыл корабль-сеятель – где она находится, парень не знал. Был корабль сильно поврежден и терраформирование провел вкривь и вкось. Клоны изначально оказались в невыгодном положении, были высажены на этом материке буквально без штанов. Знаний было много, а возможностей ноль. Голь – она на выдумки хитра, и примерно за тысячу лет они сумели возродить цивилизацию до паровых двигателей. И тут с орбиты грохнулся Сеятель, прямо в центр материка, а учитывая, что он был километров так десять в диаметре и у него рванули двигатели, на планете наступил полный апокалипсис. Вдобавок проснулись вулканы. Выжившие сбежали на другие материки, но это помогло мало – от человечества осталась буквально горстка в несколько тысяч человек.
Жили они в какой-то системе пещер, разводили грибы и ловили рыбу в подземных озерах. Употребляли в пищу всякую гадость – мох и насекомых. На суше кроме растений и небольших животных никто не выжил. В море дела обстояли намного лучше. Люди иногда делали вылазки наружу и охотились, но это было как лотерея: налетит радиоактивный ветерок – и помрешь в муках. Лет этак через пятьсот катаклизмы прекратились, и атмосфера очистилась. Народ воспрянул духом и разлетелся в разные стороны, плодиться и размножаться. Вывод сделал на основании сказок и мифов – там все звучало совсем по-другому. Кара небес и все такое. Сеятеля вообще Небесным отцом звали, видите ли, он сильно разгневался и присел в наказание прямо на неразумных чад.
Дальше было интересней: объявился родной сын Небесного отца, по прозванию Кудесник. По всем признакам, он был последним выжившим членом экипажа Сеятеля, очнулся от гибернации и начал всех благостью наделять. Почему так думаю? Да очень просто: он в железном замке по миру летал и чудеса творил. Первым делом сжег из бластера неугодных, в местной транскрипции – неугасимый огонь, нахватал себе красивых девушек и стал властвовать. Его династию, правившую пять тысяч лет, хорошо помнили и называли это время Золотым веком.
Чего там было такого хорошего, я так и не понял. Было только одно, за что Кудесника можно было похвалить: генная инженерия. Он всяких полезных зверей и растений вывел великое множество, например, ту птичку, на которой парень ехал. Но и монстров создавать не чурался. Любил смотреть, как они людей кушают, поголовье снижал. Само человечество застыло в эпохе средневековья – насильно, ясное дело. Где-то лет семьсот назад железный замок упал в море – то ли сломалось что-то, то ли последний наследник наркоты пережрал.
В его гибель никто не поверил, все продолжали сидеть тихо, как мышь под веником. Вдруг вернется? Но аристократы, которые не были умом обижены, на религиозные запреты внимания мало обращали и кое-где старые книги почитывали – их иногда выкапывали в развалинах. То тут, то там начало появляться примитивное огнестрельное оружие: пушки, бомбарды и пищали всякие. В общем, демон войны вырвался на свободу. Образовалась куча новых королевств и одна большая Империя, которую все так и звали с большой буквы. На ее территории я как раз и находился. Все было намного сложнее, но пленник мне попался тупой, как пробка, что не так удивительно, учитывая его образ жизни.
Мелкий аристократ, его титул я перевел для себя как виконт. Когда ему было примерно семь лет, он потерял во время морового поветрия всю семью. Остался в ветхом замке вдвоем со старым слугой, ну и крестьян где-то человек восемьдесят выжило. Старик служил еще его родителям и из сил выбивался, чтобы молодого господина на ноги поставить, но не в коня корм. Заматеревший недоросль поехал в город учиться – в университет. Там он быстренько связался с плохой компанией. Наделал долгов, и его благополучно выгнали. Вернулся в деревню и начал продавать людей кредиторам. Слугу, сказавшего слово против хозяина, просто зарезал. В итоге остался гол как сокол. Ни земли, ни замка. Нашел выход из положения и завербовался в армию Империи. Туда-то он и ехал, когда на меня наткнулся. Сам он был родом из соседнего горного королевства.
Едет, значит, себе, видит сгоревшую деревню и выжившего крестьянина, который травку на огороде кушает. Вид у меня еще тот. Моего лука он не испугался: такого убожества никогда раньше не видел. Да и копьецо серьезного впечатления не производило. Чем не добыча? Про дикарей он много чего порассказал. Оказывается, тут имеется огромнейший лес, там эти людоеды и живут. Железо у них есть, но очень мало. Только то, что в набегах сумели взять. Деревню, скорее всего, они и сожгли, часто так делали. Выковырять их никто не мог, хотя частенько пытались. Лес треть материка занимал – то-то я с орбиты видел, что земля будто зеленой краской измазана.
Ободрал труп до нитки и ушел. Наткнулся на другую полянку, построил шалаш, развел костер и задумался: «Что дальше?» Очень заманчиво было себя за этого парня выдать: рост одинаковый, цвет волос и глаз тоже. В разных государствах все на унике говорили, но бешеному акценту никто не удивлялся. Некоторых чужестранцев вообще мало понимали. Язык на месте не стоит, он постоянно изменяется. Снова в армию? Кто угодно, но только не я! Сбежать из одной, чтобы в другую попасть? Ищите дураков в другом месте! К тому же я на птичках ездить не умею. Огромный минус для дворянина. Выучусь со временем, но это когда будет!
Порылся в сумке и нашел конверт с бумагами. Начал читать: полностью парня звали – Текс Скинт, виконт Излучины. Так его бывшее поместье называлось. Род захудалый и не очень древний, всего-то пять поколений предков. Запомнил их имена на всякий случай. Второй бумагой оказался контракт на три года, пограничная крепость Заречье. Прибыть к месту службы, в пересчете на общее время, следовало в течение месяца. Текс мне рассказал, что срок через две десятины. Они тут вместо недели декаду использовали. Год – триста пятьдесят дней, сутки двадцать шесть часов. Месяцев не было. Считали декады, просто называли порядковый номер. Крестьяне на это чихать хотели, они от посева до урожая жили. Только аристократы такими вещами интересовались, да и то не все. Тексу тоже было все равно, и точной даты я так и не узнал.
Решил в деревню вернуться – вещички забрать, а потом в ближайший город двинуть. Денег у Текса почти не было, всего несколько серебрушек. Те самые непонятные треугольники с орнаментом монетами оказались.
Переночевал в шалаше, надел на себя одежду и доспехи Текса, пошел назад. В землянке провел еще сутки, стирался и готовился. Хлам выкинул, взял только необходимые вещи: котелок, ложку, кружку, флягу, иголку с ниткой и отрез ткани. Корешков и сушеного салата в сумку накидал. Пику укоротил. Кроме нее, кинжала и столового ножика у Текса ничего не было. Из меня вышел легкий пехотинец. Щита, правда, не хватало.
Закинул переметную суму на плечо и отправился в путь.