Глава 10
– Мороженое или «Лего»? – спросила я у Кисы, когда мы очутились на улице.
– Хочу домой, – шепнула та.
– Ты устала?
Малышка кивнула, я пощупала ей лоб.
– Может, ты заболела? Прости, заинька, очень глупо утром получилось, до сих пор стыдно, когда вспоминаю, в каком виде тебя в группу привела. Вроде температуры нет.
– Лампа, почему человек чернеет? – неожиданно спросила девочка, идя со мной за руку.
– От солнца, – объяснила я.
Киса притормозила.
– Тогда он коричневый. А как делаются дедушкой Римусом из книжки про кролика? Помнишь картинку?
– Дедушка Римус негр, – объяснила я, – он живет в Африке, там много солнца, поэтому природа защитила его очень темной кожей. А вот в северных широтах солнечного излучения мало, вследствие этого там люди имеют белый цвет кожи. Понимаешь?
Киса кивнула.
– А как из белого черным стать?
Я погладила ребенка по голове. Киса маленькая, но очень умная, у нее постоянно возникают вопросы, на которые взрослому человеку трудно найти ответ. Вот сегодня она заинтересовалась разными расами.
– Можно сильно-сильно зажариться в солярии, но это вредно, и вскоре опять посветлеешь.
– Навсегда в негра не превратишься?
– Нет, солнышко, – улыбнулась я. – Да и зачем? Надо жить таким, каким на свет появился.
– У мамы Ивановой очень-очень большие губы, – продолжала Киса. – Катя сказала, она хочет быть красивой, чтобы папа бросил любовницу. А у Макса есть любовница?
Я оторопела, потом быстро пришла в себя и решила прекратить глупую беседу.
– Что тебе приготовить на ужин?
– Я в садике ела.
– Неужели ты откажешься от шоколадного печенья?
Киса прижалась ко мне.
– Нет. Я люблю тебя не за печенье. Просто так.
Я поцеловала ребенка.
– И я тебя люблю. Просто так.
– Лампа, не делай губы, как у Катиной мамы.
– Никогда, разве я похожа на дуру? – ляпнула я и прикусила язык.
– Ты красивая, как принцесса, – продолжала Киса, – самая лучшая, мне другая не нужна. У нас мыло есть?
– Конечно, – опять удивилась я.
– Ядовитое?
– Обычное, хорошее, приятно пахнет.
– Негр может таким добела отмыться? Или ему ядовитое надо?
– Про какое отравленное мыло ты говоришь? – не поняла я.
Киса втянула голову в плечи, согнулась и забасила:
– Если фломастерами перемазались, бегите вниз, возьмите в туалете ядовитое мыло, оно любую черноту отскребет. Ваше групповское не пойдет, нежное больно.
Малышка выпрямилась.
– Так няня Раиса Ивановна говорит. У нас дома есть ядовитое мыло?
Я открыла подъезд.
– Вы к кому? – спросил охранник.
– Мы домой, – пропищала Киса, – вместе с Лампой.
У парня забегали глаза.
– Извините, Евлампия Андреевна, не узнал вас. Вы сегодня… такая… необычная.
Я ликовала. Не зря потратила деньги. Тональный крем «Аенвит» оказался на удивление хорош. Даже секьюрити, которого ничего, кроме футбола и рыбалки, не интересует, заметил, как я похорошела.
– Ну ваще просто, – продолжал охранник.
– Спасибо, Евгений, – кокетливо ответила я, – теперь каждый день так выглядеть буду.
– То-то ваш муж офигеет, – брякнул страж подъезда.
Открыв входную дверь, я услышала радостное повизгивание и цокот когтей по паркету. Мопсихи Фира с Мусей неслись встречать пришедших. Я села на корточки, распахнула объятия и воскликнула:
– Ура! Мама дома! Сейчас съедим вкусный паштет из банки и погуляем по крыше.
Но вместо того, чтобы, как обычно, кинуться целовать хозяйку, собаки притормозили и замерли.
– Девочки, вы меня не узнали? – засмеялась я. – Ну, скорей, идите сюда.
Муся присела, Фира сгорбилась, потом обе взвизгнули и заползли под консоль. Худенькая Муся спряталась там полностью, у толстой Фиры снаружи осталась попа с загнутым вверх хвостом.
– Что случилось? – не поняла я.
Хвост Фиры завилял.
– Они описались и обкакались, – доложила Киса, – так всегда делают, когда пугаются.
– Чего им бояться, – рассердилась я, – безобразницы! Не могли подождать, пока я их на крышу отведу. Фу! Стыдоба! Взрослые совсем, а ведут себя хуже щенков.
– Не ругай их, – попросила Киса.
За спиной раздалось характерное попискивание, кто-то открыл электронный замок.
– Вот и я, – пропела Краузе, – решила в клинике не ночевать. Все равно зуб болит, какая разница где ему ныть?
– Роза Леопольдовна, – закричала малышка, – дай скорей ядовитое мыло, Лампе нужно.
Я обернулась и увидела Краузе. На носу няни, несмотря на вечерний час, сидели очки от солнца с очень темными стеклами.
– А‑а‑а‑а! – неожиданно заорала Роза. – Боже всемилостивый! Где она?
Трясущимися руками няня схватила со столика брелок тревожной кнопки и нажала на него. Очки слетели с ее лица. Я увидела, что у Розы Леопольдовны нет глаз, на их месте ровная кожа, и завопила:
– А‑а‑а‑а!
Киса упала на живот и засунула голову под консоль, теперь оттуда торчала попа Фиры и две детские ноги в розовых тапочках.
Входная дверь отворилась и стукнулась о стену, на потолке закачался красивый фонарь из разноцветного стекла, который мы с Максом привезли из Италии. Светильник понравился мужу до такой степени, что Вульф держал его на коленях во время рейса из Милана в Москву и ни разу не поставил коробку на пол.
В холл ворвались два парня в шлемах-масках с автоматами в руках.
Я попятилась к вешалке.
Игорь Львович, подписывая с Максом договор купли-продажи квартиры, сказал: «Насчет безопасности не волнуйтесь. Дом находится под охраной группы «Гамма-молния». Только надавите на кнопку, и появится помощь, моргнуть не успеете, как вашим обидчикам головы оторвут».
Помнится, я Максимову не поверила. Людям с оружием придется откуда-то ехать, в Москве пробки, я буду моргать этак час, пока приедет подмога. Но сейчас ОМОН возник словно из воздуха! Как такое возможно?
– Лежать всем! – заорал грубый бас.
Мы с Розой Леопольдовной одновременно рухнули на пол и оказались нос к носу.
– Боже, – зашептала я, – где ваши глаза?
– У меня все на месте, – чуть слышно ответила няня, – прекрасно вижу вас. Это блефаропластика, на веках пластыри телесного цвета, в них дырки, видите?
Я вгляделась в жуткую жуть и перевела дух.
– Фуу!
– А с вами что? – забеспокоилась Роза Леопольдовна.
– Ничего. Почему вы спрашиваете?
– В зеркало давно смотрели?
– Днем.
– Гляньте сейчас.
Я попыталась встать.
– Лежать! – гаркнул мужчина, охранявший входную дверь.
– Молодой человек, я хозяйка квартиры, – представилась я лежа, – не знаю, почему наша няня вас вызвала, она только из больницы приехала. После наркоза у людей бывает психоз.
– Посторонних нет, – доложил охранник, выходя из гостиной, – все чисто.
Дверной замок запищал, в холле, радостно улыбаясь, появился Макс, но уже через секунду веселое выражение испарилось с лица супруга, в его руке сам собой очутился пистолет.
– Код два, – заорал тот, что стоял в коридоре, – мужик, на колени.
Я кинулась к Вульфу.
– Спокойно. Это секьюрити, их Краузе вызвала. Ребята, это хозяин дома.
– Да, да, да, – залепетала Роза Леопольдовна, – я испугалась, кнопочку надавила.
Макс опустил оружие.
– Вы кто? – спросил он у меня.
– Хватит шутить, – попросила я, – твоя жена.
– Она умоется ядовитым мылом, – пропищала Киса. – Лампа не хочет стать, как мама Кати. Макс, у тебя есть любовница?
Секьюрити заржали.
Муж уставился на меня.
– Что с тобой?
– Сегодня все с ума посходили, – рассердилась я, – задают одинаковый вопрос. Неужели я так мерзко раньше выглядела? Стоило воспользоваться косметикой, как у окружающих глаза на лоб полезли.
– Немедленно посмотри на себя, – приказал Макс.
Я пожала плечами и повернулась к шкафу.
– Ну, если тебе это доставит удовольствие, спорить не стану.
Я толкнула дверцу. Два месяца назад Киса, бегая по дому, поскользнулась, упала и стукнула ногой по большому, от пола до потолка зеркалу, прикрепленному к стене холла. То ли оно было дефектным, то ли малышка угодила туфелькой в самое слабое место конструкции, но зеркало лопнуло и осыпалось дождем на паркет. Я перепугалась, долго осматривала Кису, искала на ней порезы. После того случая мы с Максом приняли решение: отныне зеркало спрячется в шкафу.
Створка распахнулась, я с визгом отскочила в сторону и воскликнула:
– Там кто-то чужой!
– Где? – спокойно отреагировал муж.
– В гардеробе, – задергалась я, – негр! С абсолютно черным лицом! В боевом раскрасе. Страшнее никого в жизни не видела.
– Да ну? – прищурился Вульф. – Давай попробуем с ним познакомиться. Не бойся, в доме охрана, мы отобьем тебя у чудовища.
Я осторожно засунула нос в отделение с вешалками.
– Никого, да? – спросил Макс, взяв меня за плечи и разворачивая лицом к зеркалу. – А теперь?
– А‑а‑а, – заорала я, – вот же он! Ну и страшилище! Щеки красные, губы кровавые, веки зелено-фиолетовые. Неужели ни один из вас его не видит?
– Мы пойдем, – кашлянул один секьюрити, – счет за ложный вызов управляющий принесет.
Краузе, успевшая надеть на нос очки, сказала:
– Нам трудно оценить себя, практически невозможно. Каждый человек полагает, что он прекрасен.
Киса взяла меня за руку.
– Лампа, там ты, это твое отражение.
Я отшатнулась от шкафа.
– Отражение? Чье?
– Ваше, – тихо сказала няня.
– Мое?
– Да! – подтвердила Роза Леопольдовна.
Я осторожно посмотрела в зеркало.
– Чьи там волосики? – просюсюкала Краузе.
– Мои, – прошептала я.
– А кофточка с брючками, – продолжала няня.
– Мои, – выдохнула я.
– Помашите ручкой, – попросила Роза Леопольдовна.
Я машинально повиновалась.
– Кто нам привет передает? – пела Краузе.
Я потрясла головой.
Вот только не надо сейчас хихикать и говорить: «Лампа, ну как можно принять собственное отражение за агрессивно раскрашенного вождя африканского племени, который зачем-то засел в твоем гардеробе? Романова, ты совсем сошла с ума? Неужели не сообразила, что смотришь в зеркало?» Нет, я была шокирована видом незнакомца. Ну согласитесь, как-то не ожидаешь, что вместо своей бледной мордочки увидишь черное лицо, раскрашенное, как на карнавал. Можете считать меня идиоткой, но я на самом деле чуть не рухнула в обморок от страха.
Я потрогала холодное стекло рукой и засуетилась.
– Господи! Где сумка?
Макс подал мне ридикюль, я начала судорожно рыться в нем.
– Умоешься ядовитым мылом, и все пройдет, – пообещала Киса. – Макс, Лампа это сделала из-за твоей любовницы. Она хотела стать красивой.
Вульф сел на маленький диванчик.
– Кисуля, у меня нет любовниц. Ты знаешь, кто это такая?
– Нет, – ответила девочка, – объясни.
– Как-нибудь потом, – пообещал муж. – Лампудель, что происходит? Купила на распродаже по дешевке черный гуталин и решила использовать его вместо пудры?
– Подожди, мне нужна визитка консультанта фирмы «Аенвит», – простонала я, – она обещала совсем другой эффект от использования крема.
Няня громко чихнула, очки от солнца спланировали с ее носа на пол.
Вульф икнул.
– Роза Леопольдовна, где ваши глаза?
– Они есть, только ма-а‑аленькие, – объяснила Киса, – меньше, чем у кошки Вуди.
– Я не знаком с кисой, – протянул муж, – но надеюсь, что она не производит столь мощного впечатления на окружающих, как наша няня. Хотя если у вас проблемы с желудком, то они легко решатся при одном взгляде на Розу и Лампу. Девочки, что вы с собой сделали?
– Блефаропластику, – жалобно призналась Краузе, – убрала мешки под глазами, подтянула верхние веки. Мне обещали, что через три часа я уеду домой без синяков, никто не узнает про операцию, поэтому я соврала про имплант. Но оказалось, что надо зону вокруг глаз заклеить, пластырь телесного цвета и совсем незаметен. Сама вздрогнула, когда увидела, что у меня на лице.
Макс посмотрел на меня.
– Я наложила макияж от фирмы «Аенвит», – в свою очередь, покаялась я, – мне обещали розовый цвет лица.
– И зачем вам все это? – укоризненно спросил Макс.
– Хотим быть красивыми, – честно ответили мы с Краузе.