Глава 9. Поменяемся ролями? Грустный разговор. Атака на машину
«А он способный артист, – думала Марья Ивановна про Константина. – Так похоже её изображает. Эх, не ценили его в театре! С таким талантом – и „кушать подано“. Тут не только в рекламные агенты – в дворники сбежишь».
«Огорчаешь ты меня, Котик, – говорил Константин Ирине Модестовне. – Жену упрекаешь, что она готовить не умеет, рубашки твои плохо утюжит, а сам посуду за собой не моешь, тюбик с зубной пастой никогда не закрываешь. Я уже молчу о том, что ты носки где попало бросаешь. Неужели трудно положить их в бачок для стирки? А как ты за столом себя ведёшь? Локти на стол кладёшь во время еды…»
«Ну, не ноги же, – вступилась за чужого зятя Марья Ивановна. – Уже и расслабиться дома нельзя – поесть по-человечески. Ох, и придирчивая эта Ирка!»
Очередное совместное занятие больше напоминало театральное действо. В психологии это называется «разыгрыванием ролевых ситуаций». Тёщам надлежало исполнить роль зятьёв, а зятьям – роль тёщ. Мероприятие преследовало двоякую цель:
1. Влезть в шкуру оппонента и почувствовать, каково ему.
2. Посмотреть на себя со стороны.
Первыми вызвались Ирина Модестовна и Константин. Ясное дело, артисты – им и карты в руки. Переглядываясь и хихикая, остальные с интересом смотрели семейный спектакль. Когда артистический дуэт покинул «сцену», Нелли пригласила следующую пару: Галину Алексеевну и Бориса. Нацепив на себя личину зятя, «мышка» превратилась в «тигра» – так рычала, что Борис не выдержал, «сбросил маску» и завопил:
– Вы что, сдурели, мамаша?! Чего вы тут разорались?!
– Борис, не выходите из роли! – сделала ему замечание Нелли.
– А чего она орёт? Ей можно, да?
– Она ведь вас копирует. Продолжайте.
– Не буду я бабу изображать! – воспротивился Борис.
В аудиторию вошла Степанида Петровна.
– Извините за опоздание. На электричку не успела, с дачи ехала. А чем это вы занимаетесь?
И узнав, чем именно, она прямо с порога, не дожидаясь своей очереди, вступила в игру.
– Уважаемая Степанида Петровна! – обратилась она к Юрию. – Вам очень не повезло с зятем! Я – идиот, маньяк, психопат!
– Без грубостей! – сделала ей замечание Нелли.
– Да как же с ним иначе разговаривать? Вы знаете, что он натворил? Он спасателя чуть не прибил! Дочка забыла ключи в квартире, когда в магазин вышла. Хотела позвонить ему на работу, а потом решила в МЧС обратиться. Их часть недалеко от дома. Они согласились влезть в окно по лестнице пожарной машины. Спасатель полез по лестнице, а дочка пошла к дверям. Стоит в коридоре, ждёт. Вдруг её соседка позвала. Она к ней на секунду заглянула, и в этот момент он… – Степанида Петровна указала на Юрия, – домой заявился. И тут, как на грех, дверь открывается – из квартиры выходит спасатель. Наш дурак – ему в морду! Ну, тот парень не хлипкий, врезал ему в ответ. Сцепились они. Хорошо, что дочка прибежала. Еле разняла их. Ну, не придурок? Человек ему доброе дело сделал – дверь ломать не пришлось, а он ему в морду!
Юрий огрызнулся:
– А что я должен был думать, если в моей квартире посторонний мужик?
– Он же не голый был!
– Ну и что? Сделал своё дело и оделся. И вообще… я уже перед всеми извинился. Небось, на сына своего не орёте, когда он невестке сцены ревности устраивает!
– Мой сын не такой идиот, как ты! Горилла мудилович!
Нелли решительно остановила перепалку:
– Хватит! Степанида Петровна, сядьте на место!
После «мышки» и Бориса вышли юрист и его тёща. Хитромудрый жрец Фемиды ловко использовал ситуацию, чтобы довести тёщу до белого каления.
– Да хватит уже! Надоело! – вскричала Зинаида Васильевна, услышав раз этак в десятый: «Я тебя пять лет кормила и поила».
– Не нравится? – усмехнулся Игорь. – А мне, думаете, нравится?
– Игорь, не выходите из роли, – потребовала Нелли.
– Я не выхожу. Я в точности её изображаю.
– Он надо мной издевается! – возмутилась Зинаида Васильевна.
– А мне показалось, он вас неплохо копирует, – заявила психолог.
Тёща юриста, оскорблённо сжав губы в ниточку, умолкла. А когда торжествующий Игорь с притворной обидой в голосе опять забубнил: «Я тебя пять лет кормила и поила» – она бросилась ему на шею с воплем:
– Мамочка, дорогая, спасибо вам за всё! Если бы не вы, я никогда не стал бы человеком! Только благодаря вам, только благодаря вам…
– Да отстаньте! Вы что, спятили? – бормотал полузадушенный юрист, пытаясь оторвать от себя тёщу.
«Ох, и хитрющая эта Зинка! – восхитилась Марья Ивановна. – Как она его обломала! Молодец! Ой, хоть бы до нас очередь не дошла».
Увы, после юридической семейки Нелли вызвала их с Павлом. Марья Ивановна тяжко вздохнула (отсидеться в окопе не удалось) и с тяжёлым сердцем пошла возводить на себя напраслину.
* * *
– Поехали уже! – сердито крикнул в окно машины Павел.
Марья Ивановна с неохотой покинула кружок тёщ на ступенях ДК и направилась к «тойоте».
– Сколько можно сплетничать! – рявкнул зять, выезжая со стоянки.
– Кто бы говорил! – огрызнулась Марья Ивановна. – Да вы, журналисты, сами первейшие сплетники! Мало того что по всему миру сплетни разносите, так ещё и деньги за это берёте.
– А вы работаете бескорыстно – из любви к искусству.
– По крайней мере, деньги за это не берём. Не то что вы – продажное племя!
– Вы бесплатно больше навредите, чем иные за деньги. Между прочим, по статистике больше всего семей распадается из-за тёщ. И ссоры, как правило, первыми начинают тёщи…
Давая выход раздражению, зять стал хаять всё племя тёщ, в свойственной журналистам манере высвечивая лишь то, что было ему на руку.
Марья Ивановна решила не поддаваться на провокацию. Но выдержки хватило всего на пять минут.
– Ох, и сволочной у тебя характер, Пашка! Правильно тебя из газеты попёрли!
– Я сам ушёл! И знаете, почему?!
– Откуда мне знать? Расскажи.
– Когда я после института пришёл в эту газету, мне моя работа очень нравилась… До тех пор, пока газета не «пожелтела». Серьёзных статей почти не печатали. Приходилось писать всякую чушь. Но я ещё держался. И вот однажды встретил давнего знакомого – Михаила. Когда я учился в школе, мы с ним ходили в секцию по картингу. Этот Мишка был такой фанат, что его гнали домой с тренировок. Свой карт мог до винтика разобрать и собрать. Всю «Школу юного гонщика» – был такой раздел в журнале «За рулём» – знал наизусть. Мы все были уверены, что он станет профессиональным гонщиком. Через два года я ушёл из секции, и наши дороги разошлись. И вот однажды, когда я уже в газете работал, встретил его случайно. Он к тому времени закончил физико-технический институт, бизнесом стал заниматься, а параллельно в гонках участвовал. Даже стал чемпионом страны по ралли. За рубежом начал выступать, причём на свои средства. Видя его успехи, спонсоры им заинтересовались: начались переговоры. В общем, дела пошли в гору. И вдруг…
– Разбился в автогонках?
– Гонки здесь ни при чём. Это было обычное ДТП – на встречку выскочил «Мерседес». Мишку реакция спасла. В последний момент успел руль вывернуть. Очнулся через несколько дней в реанимации. Потом уже узнал, что водитель «мерса» был в стельку пьян. Тоже переломался, но остался живой. И вот эта пьяная сволочь Мишке всю карьеру загубила. Больше года в больнице провалялся, кучу операций перенёс и всё равно инвалидом остался. Ходил на костылях. От безысходности начал пить. Дошло уже до того, что утром первым делом к стакану тянулся. Жена пыталась за него бороться, но он её выгнал. Потом как-то, в минуту просветления, глянул на себя в зеркало и подумал: «На чёрта мне такая жизнь? И трезвым жить тошно, и спившейся скотиной быть не хочу». Приготовил снотворное. Решил напоследок любимый фильм посмотреть. Поставил кассету, включил телевизор, а там гонки транслируют. Он так и застыл – не смог даже кнопку пульта нажать, на видик переключить. Вначале, говорит, будто соль на рану, а потом вдруг такое чувство накатило, словно он сам в этих гонках участвует. И подумал: «А может, ещё не всё потеряно?» Это «может» и спасло его от самоубийства. Нашёл он профессора с какими-то универсальными методиками. Начал восстанавливаться. Временами были такие боли, что он сознание терял. Срывался несколько раз, опять в запой уходил, потом всё сначала. В общем, выкарабкался. Снова работает, к жене вернулся. Конечно, говорит, больших высот мне уже не достичь, но я и малым успехам рад: участвую в любительских гонках. Но главное, говорит, я себя уважать стал за то, что не сдался.
– Молодец какой! Ты бы статью про него написал.
– Именно это я и сделал – написал очерк. Показал заму главреда. Когда я в газету только пришёл, он был ещё начальником отдела. Встретил меня по-доброму, помогал. Я у него многому научился. Мой очерк ему понравился, но, говорит, печатать мы его пока не будем, подождём лучших времён. Так почти год прошёл. И вот однажды получаю задание: написать заметку о собачьих именинах.
– Что-что?
– Местная прима решила отметить именины своей собачки. Сняла зал в ресторане, бомонд пригласила. Разве пресса может обойти вниманием это выдающееся событие? Вот и послали меня. Я отказался. Вызывает меня этот зам: «Тебе что, работать здесь надоело?» Я говорю: «Надоело! Ты посмотри, во что наша газета превратилась!» Тогда он сравнил прибыли, так сказать, до «желтизны» и после. Разница была настолько весомой, что я заткнулся. А что тут скажешь? Если читателям выкрутасы обожравшегося бомонда на собачьих именинах интересней, чем судьба человека – о чём тут можно говорить?
– И что, не пошёл?
– Нет. Другого послали. А я кое-как дотянул до срока окончания контракта и сам уволился. Лучше буду машины ремонтировать.
– А разве нельзя в другую газету устроиться? Или в журнал?
– Серьёзных изданий мало, а журналистов – тьма.
Павел замолчал, хмуро глядя на дорогу.
«А ведь я на его месте поступила бы так же, – подумала Марья Ивановна. – Только я бы ещё хлеще этого зама обложила. Хотя… того тоже можно понять. Зарплату сотрудникам платить надо? Надо. Тут не только про собачьи именины – про юбилей инфузории-туфельки напишешь».
Остановившись напротив гастронома, Павел заглушил двигатель и, пробурчав: «Я быстро», вышел из машины.
Было ещё светло – сумерки только начинались. Глядя в окно водительской дверцы на проезжающие мимо автомобили, Марья Ивановна поразилась: до чего же много женщин за рулём! А ведь во времена её молодости женщин-водителей почти не было. И так захотелось вдруг ей самой побыть на водительском месте – порулить… хотя бы стоящей машиной, – что не смогла она противиться искушению. Быстро – пока зять не вернулся – выскочила из «тойоты», оббежала её и села за руль. Воображение включило своё зажигание, и Марья Ивановна лихо «понеслась по дороге».
Мысленный вояж прервал стук хлопнувшей дверцы. В зеркале на ветровом стекле появилось лицо незнакомого мужчины, лет под сорок. «Поехали быстрей!» – крикнул он. Марья Ивановна хотела ответить, что она не таксистка и вообще не умеет водить, но вдруг снаружи донёсся угрожающий крик: «Стоять!» По краю дороги, размахивая сложенным зонтом, к «тойоте» бежала женщина. Панически вскрикнув, мужчина перевалился через спинку переднего сидения и нажал клавишу блокировки на водительской двери. Преградив путь машине, женщина вытянула руку с зонтом, точно инспектор ГАИ, который целится радаром в нарушителя, и закричала: «Ни с места! Иначе я привлеку вас к уголовной ответственности за похищение ребёнка!»