Глава 11. Боулинг-клуб. Компромат в бумажнике. Блиц-расследование
Припарковавшись возле боулинг-клуба, Павел взял сумку с репортёрской камерой, которую оставил Аполлон, и, выйдя из машины, щёлкнул фасад из нескольких точек. Потом они с тёщей вошли в здание.
Менеджер начал экскурсию с кухни. При клубе, оказывается, был ресторан. Галопом пробежавшись по меню – европейская кухня! Богатый выбор блюд! – менеджер окликнул шеф-повара и, пока тот шёл к ним, расписывал его таланты. Сфотографировав шеф-повара, Павел задал ему несколько вопросов. Марья Ивановна хотела спросить, готовит ли он дома, но постеснялась.
Затем они направились в игровой зал, где звучала музыка. Народу было немного – только половина дорожек занята. Менеджер попросил Павла, которого он считал Аполлоном:
– Не забудьте указать, что цены у нас вполне доступные. А то ведь многие думают, что здесь дорого, и поэтому не приходят. А ещё напишите, что в будни до шестнадцати часов на боулинг скидка.
– А мне можно поиграть? – спросила Марья Ивановна.
– Да. Но только… – менеджер замялся… – дорожку надо оплатить.
– Ой! А у меня в кошельке совсем мелочь.
– Я заплачу, – пообещал Павел тёще.
Марью Ивановну охватил спортивный азарт. Она подошла к самой крайней – пустой – дорожке и взяла с подставки шар. Взвесила его на ладонях – тяжеловат!
Вдруг откуда-то сбоку на неё коршуном бросился мужчина лет пятидесяти и рявкнул: «Положите шар на место!» Марья Ивановна вернула шар на подставку и обиженно проворчала:
– Пускают сюда всяких чокнутых! А говорили, приличное заведение.
– Вы не обижайтесь, – извиняющимся тоном произнёс менеджер и с укоризной обратился к мужчине: – Ну, что ты людей пугаешь, Хал Халыч? Они журналисты. Делают репортаж о нашем клубе. – Потом объяснил Марье Ивановне: – Это его личный шар. Хал Халыч – не просто посетитель. Он почти профессионал. Даже в соревнованиях участвует. А у нас арендует дорожку для тренировок.
Марья Ивановна неприязненно покосилась на мужика со странным именем.
– Кидается так, будто я у него кошелёк из кармана вытащила!
– Для настоящего боулера личный шар дороже кошелька. Другим его без разрешения брать запрещено. Табу!
– Пусть тогда напишет на своём шарике: «Не влезай – убьёт!»
Менеджер торопливо сказал:
– Ну, здесь мы уже всё посмотрели. Идёмте в ресторан. Попробуете наши блюда. Угощение за счёт клуба.
Расположенный на втором этаже, ресторан огибал игровой зал полукругом. Невысокий, чуть повыше столешниц, бортик стены; а дальше, до потолка, стекло. Если сидеть за столиком, возле стеклянной стены, можно и есть, и наблюдать за игрой внизу.
Официант принёс блюда. Запечённое мясо, овощной салат, сок. Потом, на десерт, пирожное и чай.
Когда они поели, Павел достал кошелёк и протянул его тёще.
– Идите поиграйте, а я тут посижу, отдохну.
Марья Ивановна спустилась по лестнице в игровой зал. Подошла к стойке и, прежде чем заказать дорожку, заглянула в кошелёк: уточнить, сколько там денег? В прозрачном кармашке, где обычно держат талоны, была фотография хорошенькой девушки. Вытащив снимок, Марья Ивановна прочла на обороте надпись: «Обожаемому Па» – и обомлела… Вот сволочь! Всё-таки у него есть любовница!
Дрожащими руками засунув фотографию обратно в кармашек, Марья Ивановна поднялась по лестнице, подошла к зятю и швырнула бумажник на стол.
– Что с вами? – испугался Павел. – Вы как будто пьяная.
– Да, это было бы хорошо – выхлестать за твой счёт бутылку, а потом тебя же ею по башке!
– Вы что, с ума сошли? Какая муха вас укусила?
– Та, которая у тебя в кошельке! Только не прикидывайся дураком! Я видела фотографию!
– Ах, вот оно что! – Павел сконфуженно усмехнулся. – Я всё объясню. Дело в том…
Марья Ивановна перебила его:
– Кто эта стерва?
Зять опешил, а открыв бумажник, изумлённо вытаращил глаза. Это взбесило Марью Ивановну.
– Чего ты удивление на своей морде рисуешь? Обдурить меня хочешь? А то не ясно, что это твоя любовница!
Павел принялся изучать содержимое бумажника.
– Да это же не мой кошелёк! – воскликнул он. – Это бумажник Романыча, того главреда, о котором я вам говорил.
– А чего ж ты заволновался, когда я спросила про фотографию? У тебя, значит, тоже есть? Чья?
– Ваша.
– Ты меня совсем идиоткой считаешь? Хоть бы врал что-нибудь поумней!
– Это правда! Я ношу в кошельке вашу фотку. В прошлом году на автовыставке проводили шоу. И помимо разных призов там была ещё новая иномарка. Ведущий объявил: «Тот, у кого есть с собой фотография тёщи, получит эту машину в подарок». Конечно, такой фотки ни у кого не оказалось. Какой же нормальный… гм, гм… В общем, меня эта история так потрясла, что я теперь, на всякий случай, ношу в бумажнике ваше фото. Чем чёрт не шутит!
– Ох, и мастер ты заливать!
– Ну, посудите сами: разве я дал бы вам свой кошелёк, если бы в нём была фотка моей любовницы?
– Обожрался, расслабился, потерял бдительность. Люди поумней тебя, даже гении разведки, и те на пустяках засыпались.
– Хорошо. Я позвоню Романычу, и он вам подтвердит.
– Подожди! Ну-ка, выкладывай свою версию, пока вы с ним не сговорились.
– Кошельки перепутали – вот и всё. Вечером, перед курсами, я забегал к нему в редакцию. Мы говорили о том деле… ну, об украденных статьях…
Марья Ивановна презрительно фыркнула:
– Хороши конспираторы!
– Там никого, кроме него, не было.
– Ну и что? А вдруг там «жучки» или скрытые камеры?
– Не смешите вы народ! Не тот уровень, чтобы на «жучки» тратиться. Ну вот, переговорили мы с ним. Потом я ему старый долг вернул. И, когда он засовывал деньги в бумажник, я обратил внимание, что кошельки у нас одинаковые.
– И что с того? Вы ими жонглировали, что ли? Как вы могли перепутать?
– Я нечаянно сшиб телефон, кинулся его ловить, а бумажник уронил на стол. Ну, когда телефон на место поставил, взял кошелёк и пошёл. Они рядом лежали на столешнице, вот я и перепутал.
– Ну-ну! Посмотрим, что он скажет. Звони ему. Только сразу мне трубку дашь.
Как только зять нажал клавиши на мобильнике, Марья Ивановна схватила трубку, но услышала женский голос: «Абонент временно недоступен».
– Позвоню на домашний, – сказал Павел.
На сей раз он не отдал телефон тёще – говорил сам.
– Позовите, пожалуйста, Леонида Романовича… А в каком универсаме?.. Спасибо.
Марья Ивановна, которая слышала, что голос в трубке был женский, уточнила:
– Это его жена?
– Да. Она сказала, что он недавно звонил из магазина: спрашивал, что купить? Она не успела ответить: разговор оборвался. Наверняка у Романыча батарейка села… Знаете что, поехали в этот универсам. Может, ещё застанем его там? Не хотелось бы домой к нему переться! – Павел вздохнул и процедил сквозь зубы: – Чёрт меня дёрнул дать вам кошелёк!
* * *
Главреда в универсаме они нашли быстро. Павел показал на стоящего у кассы интеллигентного мужчину лет сорока восьми: «Это Романыч». Тот не замечал их. Он смотрел на кассиршу виноватым взглядом набедокурившего школьника. А в руках держал кошелёк – точно такой же. Рядом стояла тележка с покупками.
– Ну, разве можно так делать! – возмущалась кассирша. – Идёте в магазин и не знаете, сколько у вас денег. Я ведь уже чек пробила.
– Ничего не понимаю… – растерянно пробормотал главред. – У меня было больше денег. Может, вытащил кто?
– Если бы вытащили, тогда уж сам кошелёк. Вы посмотрите в кармашке на молнии. Может, там что-нибудь есть?
Главред заглянул в кармашек и, вытащив маленькую, как на документы, фотографию, ошеломлённо воскликнул:
– Откуда взялась эта старушенция?
– Придержи язык, Романыч! – громко сказал Павел. И когда тот повернулся к нему, пояснил: – Это моя тёща. И мой кошелёк. Я нечаянно захватил твой, когда забегал к тебе сегодня.
– А я-то удивился, почему денег стало меньше. А зачем ты носишь фотку тёщи?
– Потом объясню. На! Забери свой кошелёк.
Мужчины обменялись бумажниками.
– Это ж надо – фотографию тёщи с собой носит! – поразилась кассирша, с восхищением глядя на Павла. – Идеальный зять. Моей бы маме такого.
Марья Ивановна только хмыкнула.
Когда они втроём вышли из универсама, Павел пожаловался главреду, что тёща из-за путаницы с кошельками теперь обвиняет его в измене.
– Она подумала, что фотка девушки в твоём кошельке – это моя любовница.
Романыч усмехнулся и сказал Марье Ивановне:
– Успокойтесь. Это моя дочка. И кошельки мы, действительно, перепутали.
– А почему же эта фотография подписана Павлу? – с подозрением спросила Марья Ивановна.
Главред поставил пакеты на асфальт, вытащил бумажник из кармана пиджака, достал фото, повернул так, чтобы свет фонаря освещал надпись, и раздражённо спросил:
– Ну, где тут Павел?
Марья Ивановна сердито сказала:
– Вот же написано «Па».
– Так это я. Меня дочка с детства так называет.
– А почему с большой буквы? Так пишут только имена.
– О, господи! Ну, наверно, в знак уважения.
– А вы докажите, что это ваша дочь!
– А почему я вам должен что-то доказывать?
– Ага! Значит, Пашку покрываете!
– Мадам тёща, вы способны логически мыслить? Вы же убедились, что это мой бумажник! Зачем мне таскать в своём кошельке фотографию любовницы Павла? Я вам ещё раз говорю: это моя дочь.
Марья Ивановна недоверчиво спросила Павла:
– А почему же ты мне сразу не сказал, что это его дочка?
Зять стал оправдываться:
– Я её не знаю. То есть знаю, что у него есть дочка, но не видел её.
– Странно! С ним дружишь, а дочку его не знаешь.
Главред зарычал:
– Паша, уведи её от меня! Я теряю терпение!
– Ладно, докажите, что это ваша дочь, и я отстану, – пообещала Марья Ивановна.
– Да покажи ты ей дочку, Романыч, пока она меня с женой не развела! – взмолился Павел.
– Хорошо. Поехали.
Через пять минут серый «Опель Кадет» главреда покинул стоянку универсама. Следом ехала тёмно-зелёная «тойота». Вскоре они остановились около панельной десятиэтажки. Павел сказал тёще: «Идите сами, я подожду».
Когда Марья Ивановна вместе с главредом подходила к подъезду, неожиданно дверь открылась, и на крыльцо выскочила… девушка с фотографии в бумажнике. Двор был ярко освещён, сомневаться не приходилось – да, это она!
– Привет, па! – воскликнула девушка, чмокнув отца в щёку. – Я к подружке сбегаю.
– Смотри, не допоздна, – велел он.
И, когда его дочь отошла, иронично спросил Марью Ивановну:
– Что ещё вы хотите узнать?
Она буркнула «до свидания» и пошла прочь.
– Ну что, мамаша, обломались? – позлорадствовал зять, когда она села в машину. – Так старались, такой балаган устроили…
– А всё из-за тебя! – воскликнула Марья Ивановна. – Сам хватает чужие кошельки!
– Выходит, опять зять виноват?
– А кто же ещё? Поехали уже!