Штирлиц без грима. Часть третья. Информация к размышлению – 1. Штирлиц – живее всех живых (Клим Дегтярев)

О жизни Максимова – Штирлица известно значительно больше, чем это принято считать. Существует устойчивое мнение о том, что книга «Семнадцать мгновений весны» – самостоятельное произведение. На самом деле оно входит в литературный цикл «Политические хроники» (тринадцать повестей и романов, а так же один рассказ), где подробно описана вся чекистская карьера этого человека.

Как звать тебя?

«Настоящее» имя, данное Юлианом Семеновым этому человеку при рождении: Всеволод Владимирович Владимиров. За полвека участия в сражениях на фронтах «тайной войны» он позабыл его и привык откликаться на многочисленные псевдонимы: Максим Максимович Исаев, Макс Отто фон Штирлиц, доктор Бользен, доктор Брунн.

Полвека на «нелегальной» работе – это рекорд. Никто из реальных советских разведчиков не мог бы похвастаться таким долгим сроком работы «в поле». Да, есть долгожители, проработавшие в органах госбезопасности десятки лет, но часть времени они провели в центральном аппарате Лубянки.

А Штирлиц с 1918 года – на службе в органах госбезопасности. Первое серьезное задание – проникновение в штаб Колчака.

В 1921 году – поездка в Ригу, где Владимиров перевербовывал русских эмигрантов и занимался разведывательно-диверсионной деятельностью. С тех пор русских в Прибалтике не любят.

Тогда же он назвал лично Феликсу Дзержинскому свой основной псевдоним – Максим Максимович Исаев, с которым жил и работал сначала во Владивостоке (1922), Шанхае, Японии, Манчжурии, а затем в Париже (с 1924 по 1927 год). Понятно, что там он трудился с «нелегальных» позиций – чужая биография и постоянный риск провала.

В 1928 году председатель ОГПУ Вячеслав Менжинский дает Владимирову-Исаеву задание: под именем Отто фон Штирлица проникнуть в руководство НСДАП. Приказ он выполнил лишь отчасти – сделав головокружительную карьеру в политической разведке Третьего Рейха51.

В 1937 году Штирлиц организует похищение журналиста Яна Пальмы, арестованного немецкой разведкой. Пальма сотрудничал с русскими, передавая им информацию о деятельности немецких военных во франкистской Испании.

В 1943 году чекист побывал под Сталинградом, демонстрировал исключительное мужество под советскими обстрелами.

В 1944 году Штирлиц срывает минирование Кракова немецкими войсками при отходе и помогает выкрасть у немцев экземпляр сверхсекретной ракеты «Фау-2». В Москве о его подвигах так и не узнали. Краков спасли две разведывательно-диверсионные группы (одна войсковой разведки, другая – Четвертого управления НКВД – НКГБ (диверсии в тылу противника)) без участия агентов советской внешней разведки. А «Фау-2» по «ошибке» доставили в Лондон, а не в Москву.

В 1945 году советский разведчик организует срыв сепаратных переговоров нацистов с американцами. Его заслуги в Центре остались незамеченными, так как в середине февраля 1945 года эти переговоры носили формальный характер.

Во время штурма Берлина, при попытке перейти к своим, был ранен сержантом разведроты в грудь и живот. Полумифическая тайная организация «Одесса» («Organization der Entlassene SS Angehorige») переправляет Штирлица сначала в Испанию, а затем в Аргентину, где он заново устанавливает связь с Центром и помогает выявить законспирировавшихся фашистских преступников.

В 1952 году Штирлиц возвращается в Россию, где попадает в застенки Лубянки. От гибели его спасает только смерть Иосифа Сталина.

До 1967 года Исаев занимается военной историей.

В 1967 году ему в последний раз приходится послужить родине в качестве чекиста: он на общественных началах разоблачает неонацистов в Западной Германии.

Звания и награды

Ратный труд Всеволода Владимирова одинаково высоко оценивали друзья и враги. Периодически ему присваивали очередное звание, которое ему полагалось по выслуге лет. Да и награждать не забывали. Так, в марте 1945 года, во время встречи со связником в Швейцарии, советский разведчик узнал, что руководство Лубянки вышло с предложением присвоить ему звание Герой Советского Союза. Услышав эту новость, Штирлиц не проявил особой радости по этому поводу. Просто согласно существующей практике о награде разведчику-нелегалу или агенту сообщали лишь после официального награждения. На руки знаки отличия выдавались лишь при выходе на пенсию. А до этого они хранились в специальной «орденской комнате».

Воинские звания Штирлица:

ротмистр «колчаковской» пресс-группы (1919),

штурмбаннфюрер СС (1934),

оберштурмбаннфюрер СС (1939),

штандартенфюрер СС (1943),

полковник госбезопасности.

Награды:

Орден Красного Знамени и золотое оружие (1922), медаль «ХХ лет РККА» (1938), Орден Ленина и медаль «Золотая Звезда» Героя Советского Союза (1945), медаль «За победу над Германией» (тогда же), «Железный крест» второго и первого класса, наградной знак легиона «Кондор» (1938), медаль «20 лет победы над Германией».

О чем не знали в Третьем Рейхе

А враги не знали истинного места рождения и семейного положения Всеволода Владимирова. Например, о том, что родился он в Санкт-Петербурге. А его родители познакомились в Минусинске, где отец отбывал ссылку и влюбился в чалдонку (жительницу Сибири). Вот, что мог бы написать о них будущий легендарный разведчик.

Отец – Владимир Александрович Владимиров, 1870 г.р., друг Юлия Мартова и Георгия Плеханова, близко знал Владимира Ленина. Поясним, что первый был одним из лидеров меньшевиков, а второй – теоретик марксизма и философ. В 1921 году в одной из своих статей Ленин призвал изучать всё написанное Плехановым по философии, «ибо это лучшее во всей международной литературе марксизма». В 1911 году Владимир Владимиров эмигрировал из Российской империи. Организовывал в Женеве доклад критика, журналиста и историка Вацлава Полонского «Русский нигилизм». После февраля 1917 года вернулся в Россию, повешен в Сибири бандитами.

Мать – о ней ничего не помнит.

А вот с собственной семьей у Штирлица все сложнее.

Жена – «невысокая бледная золотистая блондинка» Александра Гаврилина, журналистка. Владимиров познакомился с Сашенькой во Владивостоке в 1922 году, при выполнении своего третьего спецзадания. В последний раз встречался с ней в 1935 году, в Берлине, где им устроили тайное бессловесное свидание в кафе. Погибла в застенках Лубянки в 1951 году.

Сын – Исаев (кличка «майор Вихрь»), родился в 1923 году, погиб в 1944 году, спасая Краков от минирования. Его он впервые увидел в 1944 году. По другой версии Юлиана Семенова – парень сумел выжить и умер в застенках Лубянки.

Все годы нахождения в спецкомандировках чекист хранил верность своей супруге. Когда горничная Габи предложила ему себя (в феврале 1945 года), Максим Исаев откупился от нее банкой тушенки, которая в осажденном Берлине высоко ценилась. Видимо, это связано с тем, что во время занятия сексом он, как Кэт во время родов, мог кричать по-русски. И явно не «Мама!». Еще более странно – холостяцкое положение штандартенфюрера СС. Поскольку, согласно официальному приказу офицер СС, а тем более СД должен был к тридцати годам непременно жениться. В виде исключения он мог бы быть вдовцом. Хотя в фильме о немецкой семье чекиста ничего не говорится.

Вообще Всеволод Владимиров был довольно равнодушен к плотским утехам. Когда во Владивостоке друзья ему предложили «пойти к проституткам», он ответил: «Я лучше кофе попью». Странное пристрастие чекиста к кофе, по всей вероятности, компенсирует ему недостаток женской любви. Такие чудеса физиологии известны только советским чекистам.

Правда, в 1947 году советский разведчик оскоромился. Он влюбился в красавицу Клаудиу, которую ласково называл «ящеркой», и немедленно завербовал, но враги советской власти ее убили. За это Штирлиц устроил последним экзекуцию. Хотя мучить этих людей ему все равно было очень тяжело. «Я же не смогу жить, если тебя убью», – говорит он злодею Росарио. Поневоле вспомнишь слова Генриха Мюллера: «С таким нежным сердцем, как у вас, с такой любовью и тоской нельзя идти в разведку» (роман «Приказано выжить»)52.

Дополнительная информация к размышлению

Вредные привычки: курение. Предпочитал американские сигареты «Lucky Strike», а когда их не было, то довольствовался папиросами «Беломор».

Особые приметы: шрамы на груди и животе после ранения (своими, русскими) в 1945 году. Одинаково хорошо владеет левой и правой рукой – как на письме, так и в драке. Постоянно хочет спать53.

Прекрасно владеет отдельными навыками профессионально-розыскной деятельности. Например, мастерски проводит допросы (поэтому к нему часто присылали на стажировку офицеров из гестапо). В частности, хитро меняет темп беседы. Не любит физического воздействия, брезгливо морщится, когда к нему приходится прибегать, и по возможности отдает предпочтение методам психического надлома и интеллектуального террора. С пастором Штирлиц спорит о гуманизме, с Плейшнером – о науке, с Пальма – о бабах (о чем еще можно спорить с журналистом).

Чекист прекрасно умеет избавлять своих потенциальных агентов от «химеры совести», оправдывая все интересами дела. В которое он не перестает верить, даже попав в застенки НКВД, где с ним обращаются не лучше, чем в гестапо. Что поделаешь, идейный революционер.

Он убивает агента единственный раз, предпочитая выкручивать мочки ушей (это ему прекрасно удается в романе «Экспансия-3»). Научился он этому у старшего кузена, который в детстве неоднократно драл его за уши и больше ни в каком качестве в литературном цикле «Политические хроники» не упомянут, но, видимо, не пропал – такие люди нужны всегда.

Разведчик читает Эрнста Хемингуэя, Бориса Пастернака, Эриха Ремарка, Льва Толстого, Антона Чехова и «Фёлькишер беобахтер» (Vilkischer Beobachter; VB – ежедневная газета, официальный орган НСДАП).

Он отлично стреляет (особенно по неподвижным мишеням вроде провокатора Клауса), мастерки бьет бутылкой (чаще всего своих коллег по работе) и быстро бегает54.

Шпионская «ЖЗЛ» (жизнь замечательных людей)

Подробности личной и профессиональной жизни Штирлица можно прочесть в литературном цикле «Политические хроники» (13 повестей и романов, 1 рассказ):

«Бриллианты для диктатуры пролетариата» – 1921 год. Начало эпопеи. Молодой разведчик Всеволод Владимиров, ещё не Штирлиц и даже не Исаев, работает в Прибалтике, возвращая похищенные драгоценности в Россию.

«Пароль не нужен» – период с 1921 по 1922 год. Исаев на Дальнем Востоке в тылу врагов советской власти.

«Нежность» (рассказ) – 1928 год. Здесь Исаев становиться Штирлицем и через Китай уходит на Запад.

«Испанский вариант» – 1938 год, штурмбаннфюрер Штирлиц в Испании.

«Альтернатива» – 1940 год, оберштурмбаннфюрер Штирлиц в Югославии накануне её захвата нацистами.

«Третья карта» – 1941 год, накануне войны с СССР.

«Майор Вихрь» – 1944 год, участвует в спасение Кракова от взрыва.

«Семнадцать мгновений весны» – февраль-март 1945 года. Повесть ставшая основой одноименного фильма

«Приказано выжить» – апрель 1945 год Продолжение «Семнадцати мгновений весны». Штирлиц возвращается в Берлин, где его совсем не ждёт Мюллер, почти уверенный уже, что первый работает на Москву. В конце произведения он все же арестовывает Штирлица. В неразберихе уличных боёв в Штирлица стреляет русский солдат, немцы эвакуируют его из Берлина.

«Экспансия 1, 2, 3» – с 1945 по 1947 год (каждая часть по году). Чудом выживший после тяжелого ранения и выхоженный ничего не подозревающими эсэсовцами-подпольщиками Штирлиц отправляется в Южную Америку на поиски Мюллера. Ему помогает американский агент.

«Отчаяние» – конец сороковых – начало пятидесятых годов прошлого века. Советский разведчик возвращается в СССР. Там его ждёт «тёплый» приём в застенках Лубянки… Его жену расстреливают.… Только смерть Иосифа Сталина спасает самого чекиста от такой же участи. Последний роман Юлиана Семенова про Максима Исаева написанный в 1990 году.

«Бомба для председателя» – 1967 год. Ветеран «тайной войны» возвращается в Берлин, чтобы довести до конца своё дело и вывести Айсмана на чистую воду55.

По субъективному мнению многих читателей, последние романы (типа «Экспансии») написаны слишком сухо. Для тех, кто не смог по той или иной причине прочесть их, существует пять советских фильмов, где подробно изображены похождения чекиста в тылу врага. Сценарии всех «кинолент» написал Юлиан Семенов:

В октябре 2009 году состоялась премьера 16-серийного телевизионного художественного фильма «Исаев». Часть первая – «Бриллианты для диктатуры пролетариата» (8 серий). Часть вторая – «Пароль не нужен» (8 серий).

«Пароль не нужен» – 2 серии, 1967 год.

Дальний Восток, 1921 год. Именно здесь сконцентрировались остатки белой армии для продолжения борьбы с Советами. С помощью Японии они совершили контрреволюционный переворот, вынудивший большевистские организации уйти в подполье. В трудных условиях благодаря хорошей организации и тактике под руководством военного министра Дальневосточной республики и главнокомандующим народно-революционной армией Василия Блюхера и Павла Постышева Дальний Восток был освобожден от врагов56.

«Майор „Вихрь“» – 2 серии, 1968 год

В 1944 году гитлеровское командование приняло план уничтожения памятников культуры Восточной Европы. Узнав об этом, советское командование направляет в Краков группу разведчиков, возглавляемую майором «Вихрем»…57

«Бриллианты для диктатуры пролетариата», 1975 год

1921 год. Уже существует организация, занимающаяся хищением драгоценностей – ГОХРАН. Но чекистам стало известно, что из России кто-то переправляет в Лондон и Париж золото, серебро и бриллианты. Где прячется валютное подполье? По каким каналам осуществляется связь с заграницей? Ясно, что начать надо поиски с Ревеля – перевалочной базы валютчиков и белоэмигрантов…58.

«Жизнь и смерть Фердинанда Люса» – 2 серии, 1976

Западногерманский концерн ведет секретные переговоры о производстве атомной бомбы с заинтересованным государством. Сын главы концерна, осознав чудовищность и масштабы отцовской деятельности, прерывает переговоры и возвращается домой с намерением предать гласности деятельность отца59. В основе сценария – роман «Бомба для председателя».

«Испанский вариант», 2 серии – 1980 год.

Конец тридцатых годов. В небе над Испанией уже летают черные «Мессершмитты». Латышский журналист-антифашист, работающий на советскую разведку, с целью получить технические данные «мессершмитта» внедряется в высшие круги германской разведки. Убедившись в сверхсекретности документации, разведчик решается на угон самолета…60.

«Исаев», 16 серий – 2009 год.

В основу сюжета положены три произведения Юлиана Семёнова из цикла о разведчике Максиме Исаеве: романы «Бриллианты для диктатуры пролетариата», «Пароль не нужен» и рассказ «Нежность».

Действие фильма происходит в 1920-е годы. В нём рассказывается о первых заданиях Исаева. Сначала он едет в столицу буржуазной Эстонии Ревель (ныне Таллин), чтобы пресечь контрабанду ценностей, похищенных из Гохрана. По возвращении Феликс Дзержинский отправляет его во Владивосток для сбора информации о действиях белых. Затем ему приходится уехать за границу для наблюдения за контрреволюционной эмиграцией.

Специалисты свидетельствуют

Юлиан Семенов был хорошим писателем, но не сотрудником разведки или историком. Поэтому нет ничего удивительного в том, что во многих его произведениях специалисты находят отдельные ошибки.

Мнение сотрудника отдела кадров

Согласно книге «Семнадцать мгновений весны» и одноименному фильму, советский разведчик в последний год Второй мировой войны работал в VI управлении РСХА – Службе безопасности СД / заграница. К сожалению, Юлиан Семенов не назвал номер отдела или реферата, поэтому попробуем сами определить место работы чекиста.

Вот структура центрального аппарата VI управления РСХА.

Группа VI A – Общая организация разведывательной службы

Реферат VI A1. Уполномоченный по вопросам связи

Реферат VI А2 Уполномоченный по обеспечению безопасности зарубежных установлений.

Реферат VI A3 Уполномоченный I по абшниту СД «Запад»

Реферат VI А4 Уполномоченный II по абшниту СД «Север»

Реферат VI А5 Уполномоченный III по абшниту СД «Восток»

Реферат VI А6 Уполномоченный IV по абшниту СД «Юг»

Реферат VI А7 Уполномоченный V по абшниту СД «Центр»

Группа VI B. Зона действия – Западная Европа.

Реферат VI В1 Франция

Реферат VI В2 Испания и Португалия

Реферат VI В3 Северная Африка

Группа VI C. Группа вела подрывную работу главным образом против СССР.

В группу входили 13 рефератов: первые три работали против СССР, а остальные против Ближнего, Среднего и Дальнего Востока.

В группу входил особый реферат VIZ, руководивший созданным в марте 1942 года разведывательно-диверсионным органом «Предприятие „Цеппелин“».

Группа VI D. Зона деятельности – англо-американская сфера влияния.

Реферат VI D1 США

Реферат VI D2 Великобритания

Реферат VI D3 Скандинавия

Реферат VI D4 Южная Америка

Группа VI E. Зона деятельности – Восточная Европа.

Группа VI F. Техническое и вспомогательное обслуживание загранслужбы СД.

Группа обслуживала VI управление по обеспечению радиосвязи с агентурой через основной радиоцентр СД при так называемом «Хавельинституте», снабжала агентуру взрывчаткой и техническими средствами, оружием, средствами для тайнописи, изготовляла необходимые документы, бланки, печати и штампы.

Группа VI S. Диверсионная и повстанческая деятельность.

Группа также именовалась особым подразделением (Zonderabteilung). Она была создана во время войны для подготовки и заброски в тыл стран – противников Германии агентуры с особо важными заданиями по диверсиям и террору. Отделу непосредственно подчинялось Истребительное соединение войск СС.

Отдельный реферат VI G. Использовал в разведывательных целях заграничные связи германских промышленников и коммерсантов.

Отдельный реферат VI культ. Реферат координировал использование в целях заграничной разведки культурных связей с заграницей и поездок германских деятелей культуры.

После реорганизации Абвера в состав соответствующих групп VI управления вошли группы 1V, IT, 1ТЛБ, 1J, 1I отдела Абвер-1 и группа ЗF отдела Абвер-361.

Как мы видим, в структуре ведомства Вальтера Шелленберга нет подразделений, которые бы занимались внутренней контрразведкой. А ведь операции в Кракове, а так же ведение дела физика-атомщика Рунге относятся к этой сфере. Более того, VI управление не занималось арестами и ведением следствия – это функция гестапо, как государственной полиции, наделенной в отличие от СД – организаций, властными функциями. Поэтому непонятно, где работал Штирлиц. Формально он должен был работать у Генриха Мюллера. А вот в этом случае он не мог бы отправлять своих агентов за границу, да и интрига с разоблачением сепаратных переговоров не получилась.

Мнение историка

Даже беглый анализ его биографии вызывает множество вопросов. Первая мысль, когда знакомишься с полувековым чекистским стажем – так долго советские разведчики-нелегалы не жили. Если они начинали работать в годы Гражданской войны. Обычно их разоблачали: свои (как «врага народа») или чужие (как «агента Кремля» или иностранной спецслужбы). Скорее всего, реальный Всеволод Владимиров в 1937 году был бы вызван в Москву, как произошло это со многими его коллегами – «нелегалами». А дальше, его бы расстреляли, отправили в ГУЛАГ или выгнали со службы. А когда началась Великая Отечественная война, то о нем бы вспомнили и вновь вернули на службу. И он бы работал в Четвертом управление НКВД-НКГБ под руководством Павла Судоплатова. Именно там, в первые месяцы войны, оказалось большинство специалистов по Германии.

Вторая мысль – немецкая фамилия советского разведчика. Проживший более 20 лет в Берлине эмигрант из СССР Владимир Костин заинтересовался редкой фамилией «Штирлиц». Долго искал он однофамильцев, но так и никого не нашел.

По правилам немецкой орфографии эта фамилия должна писаться как Stierlitz или Stierlietz. Вероятнее всего первый вариант, с чем согласились его знакомые филологи. Первая часть Stier переводится как «бык», «вол», «телец». Впрочем, в разговорном языке это слово имеет еще несколько других значений, и не всегда ласковых. Вторая часть: суффикс litz – довольно редкий в немецком языке и ничего, в общем-то, не означает. Можно было предположить, что Юлиан Семенов придумал ее на основе населенного пункта, но такого названия нет на карте62. Маловероятно, что на Лубянке разрабатывая «легенду» для «нелегала» могли допустить такую оплошность, снабдив его странной фамилией.

Мнение генерала КГБ

Бывший генерал-майор КГБ Олег Калугин обратил внимание на такой факт: «Почему Исаев провалился бы довольно быстро? Уж больно задумчив, слишком сосредоточен на своем поведении. Явно не хватает динамичности, подвижности, раскованности, чтобы выглядеть естественно. Подобное поведение вызвало бы настороженность и подозрение, прежде всего у такого хитрого лиса, как Мюллер…»63. Сам эксперт с 1995 года живет в США. А в 2002 году Мосгорсуд заочно приговорил Калугина к 15 годам лишения свободы с отбыванием наказания в колонии строгого режима – по статье 275 УК «государственная измена»64. Так что он знает, что говорит.

Мнение разведчика-нелегала из ГРУ

В начале восьмидесятых годов прошлого века Главное разведуправление Генштаба Советской армии (ГРУ ГШ) провело учебный сбор командования бригад и отдельных войсковых частей Спецназа. Занятия в основном проходили в здании Военно-дипломатической академии, что неподалеку от станции метро «Октябрьское поле» в Москве.

В один из дней слушателям объявили, что курс агентурной разведки будет вести очень опытный и заслуженный нелегал, к которому следует обращаться по имени-отчеству, Ян Петрович. И в аудиторию вошел пожилой человек, среднего роста, неприметный внешне, неопределенной, но, безусловно, европейской национальности. По-русски он говорил безупречно, с некоторым, однако, акцентом. После первой же лекции у слушателей не осталось сомнений: этот человек – один из самых опытных и профессиональных резидентов военной разведки.

Лет через тринадцать после того сбора указом Бориса Ельцина Яну Черняку, руководителю разведгруппы ГРУ, действовавшей на территории Западной Европы на протяжении одиннадцати лет, включая Вторую мировую войну, было присвоено звание Героя России. В состав его группы входило более тридцати человек, в т. ч. и немцев. Многие из них занимали ответственные посты в силовых ведомствах рейха и в его военной промышленности. Об их деятельности и сегодня почти ничего не известно. Достоверно только, что Ян Черняк отправил в Центр огромное количество ценнейшей информации военно-политического и оперативно-стратегического характера. И, что вообще уникально, – ни один из членов его разведгруппы никогда не был раскрыт противником.

На последнем его занятии один из офицеров задал вопрос, который в равной степени интересовал тогда (а может, и сегодня) не только участников сбора.

– Ян Петрович, – спросил он, – скажите, пожалуйста, мог ли советский полковник Максим Исаев служить в Главном управлении имперской безопасности Германии под видом штандартенфюрера СС Штирлица, сотрудника внешней разведки?

Чуть заметная улыбка раздвинула щеточку седых усов ветерана тайной войны. И он ответил:

– Конечно же, это было абсолютно невозможно. Того, кто решился использовать такую «легенду» -прикрытие, и близко не подпустили бы к зданию на Принц-Альбрехтштрассе, где находилось РСХА. Он носил знаки различия штандартенфюрера СС – полковника, по армейской шкале. А офицеров СС, тем более такого ранга, было не так уж много, и специально учрежденная служба проверяла их с особой тщательностью. Проверке подлежало их расовое происхождение, генеалогическое древо, начиная с 1750 года, в том числе происхождение всех его родственников. Проводились тщательные исследования антропологических признаков всего семейства, чтобы не было сомнений в их принадлежности к арийской расе. Следует учесть педантизм немцев, их архивы сохранялись столетиями и позволяли проследить происхождение интересующего человека. И все это было прекрасно известно руководству нашей внешней разведки, оно никогда бы не пошло на заведомо обреченную авантюру.

– А главное, – помолчав, продолжил Ян Черняк, – в этой затее не было никакой необходимости, потому что советская агентура была внедрена в различные сферы государственного аппарата Германии, но состояла она из вполне чистокровных немцев65.

Мнение психологов

Образ Максима Исаева исследовали многие, начиная от историков и заканчивая психологами. Вот какое описание личности получилось у последних.

Быстрый, ясный, трезвый мозг. Умеет разумно и логично действовать. Спортивная выправка, резкие, жесткие черты лица, будто сейчас готовые в гранит и скрытая нервность, высокая поэтичность. Сила и внутренняя наполненость, долг и подспудная нервная вибрация.

Инициативный, решительный, любит быть в центре внимания. Свои идеи отстаивает смело и с большим азартом. Перед начальством не робеет, даже агрессивен. Знает, что дело идет хорошо, если соответствующий темп ему сообщается тут же. Не терпит проволочек. Страстный борец за качество, основательность работы. Хороший офицер. Способен работать по двадцать часов в сутки

Склонен выводить окружающих из состояния благодушной успокоенности. О хорошем не говорит, считает само собой разумеющимся. Стремится своими ворчливыми эмоциями сбить эмоции окружающих. В разговоре давит на собеседника, даже старается запугать, но если его не боятся – становится обходителен и вежлив. Ярость – его прибежище в экстремальной ситуации, с которой он сам не может справиться. Ее назначение – мобилизовать партнера, и, когда эта задача решена – он успокаивается.

Любит порядок: купив новую вещь, обязательно изучит инструкцию, и только потом начинает ее использовать66.

Знает, что лучше молчать, чем говорить. Характер нордический, сдержанный. Чемпион Берлина по теннису. Никогда не заигрывает с женщинами, хотя ни одну не пошлет подальше, как бы она ни доставала тем, что «в любви – Эйнштейн». Внезапно способен на сентиментальные поступки: по дороге на работу может остановить «Мерседес» в полях и пойти собирать цветы.

Внешний вид: подтянут, элегантен, как «английский лорд», но без вычурности и остромодных деталей. Все с иголочки. Одевается хорошо и элегантно, но, не наряжается. Одежду носит долго, и она постоянно удивляет своей свежестью, как будто фактор времени на нее не действует. Неудобной обуви не носит.

Никогда не имеет даже простейших дефектов типа кругов под глазами или перхоти (это оставляет следы). Имидж стопроцентно надежного человека, которому никто не нужен.

Навыки: умеет делать все, так что возникает вопрос: а зачем ему женщина?

Пристрастия в еде: черный кофе без сахара. В остальном – вкус тонкий, хотя никто и никогда не видел, как этот человек ест. По легенде, с детства ненавидит взбитую сметану. Что в правильном переводе с русского означает, видимо, взбитые сливки67.

Один из мифов связанных с «Семнадцатью мгновениями весны» гласит: образ Штирлица Юлиан Семенов списал с агента советской внешней разведки Вилли Лемана («А-201», «Брайтенбах» и «Крафт»). Якобы после знакомство с личным делом этого человека писатель решил написать повесть. Этот «тайный информатор Кремля» действительно сделал очень много для СССР, но его имя и личное дело (14 томов)68 было рассекречено Службой внешней разведки РФ только в середине девяностых годов прошлого века69. Поэтому литератор просто не знал о его существование в процессе написания своей повести. Да и если бы знал, то все равно бы не смог придумать на основе биографии сотрудника IV управления РСХА Вилли Леманом, историю советского разведчика-нелегала.

Путь в разведку

Вильгельм Леман родился в 1884 году в Саксонии недалеко от Лейпцига в семье учителя. После школы он стал учеником столяра, но когда ему исполнилось 17 лет, круто поменял профессию и добровольцем поступил на службу в имперский военно-морской флот. Получив специальность артиллериста, он побывал во многих дальних морских походах, а в мае 1905 года даже наблюдал знаменитое Цусимское сражение. Мужество и отвага, проявленные русскими моряками в безвыходном положении, запомнились Вилли, по его словам, на всю жизнь. С немецкой эскадрой он ходил и к берегам Африки, где Германия имела колонии70.

В 1911 году Вилли Леман демобилизовался в чине старшины-артиллериста и поступил на службу в берлинскую полицию. Будучи весьма способным человеком и добросовестным служакой, он быстро сделал карьеру и к 1914 году из простого полицейского стал сотрудником политического отдела берлинского полицай-президиума, который занимался в числе прочего и контрразведкой. Прекрасно зарекомендовав себя во время Первой мировой войны (обезвредил несколько агентов стран Антанты), Вилли Леман в 1920 году после обучения на спецкурсах был назначен на должность дежурного по контрразведывательному отделу, что позволяло ему быть в курсе наиболее важных операций, проводимых немецкими спецслужбами.

В ноябре 1918 года сотрудники решили отдела решили сменить неугодного им начальника, они избрали председателем собрания, на котором решали этот вопрос, Вилли Лемана. С тех пор, вплоть до прихода к власти нацистов, его неизменно избирали в комитет чиновников отдела71. Такое доверие со стороны коллектива так же способствовало его продвижению по служебной лестнице.

Так же он стал старшим референтом отдела 1А, возглавлявшегося Рудольфом Дильсом. Под этим шифром скрывалась политическая полиция Пруссии, которой суждено было в 1933 году стать ядром гестапо.

Вилли Леман являлся одним из наиболее авторитетных помощников Дильса. Через него проходили многие важнейшие документы прусской полиции, затем гестапо и созданного в 1939 году РСХА.

Он был в курсе всей переписки отдела 1А, распределял дела между сотрудниками, докладывал начальству о результатах их деятельности, проводил ежедневные совещания с младшими чиновниками, лично вел особо важные расследования.

Вилли Леман присутствовал на всех дипломатических приемах с участием военных атташе, выезжал с ними на военные маневры и в другие поездки по Германии, сам и через агентуру осуществляя негласное наблюдение за контактами этих иностранцев с немецкими гражданами.

Фактически он был тем человеком, к которому сходились важнейшие нити руководства контрразведкой в Веймарской республике, проводившейся по линии политической полиции параллельно с контршпионажем, осуществлявшимся штабом рейхсвера. И хотя ответственные решения в этой области принимали руководители более высокого ранга, Вилли Леман был в них посвящен, так как во многих случаях отвечал за исполнение72.

Почему он выбрал Москву

Мотивы, по которым Вилли Леман стал сотрудничать с советской разведкой, не вполне ясны. Он не был тщеславен и не имел каких-либо пагубных привычек, так как страдал заболеванием почек на почве диабета. В 1915 году он женился, но его брак был бездетным. А в 20-е годы его жена Маргарита получила в наследство гостиницу и ресторан на одной из железнодорожных станций в Силезии, из чего можно сделать вывод, что в деньгах он особо не нуждался. Существует две точки зрения, почему этот человек предложил свои услуги советской разведке.

Первая принадлежит Вальтеру Шелленбергу, который в конце тридцатых годов прошлого века руководил контрразведывательным отделом гестапо. Рассказывая о советском агенте в своих мемуарах, он поведал следующее:

«В нашем отделе, ведавшим промышленным шпионажем, служил пожилой, тяжело больной сахарным диабетом инспектор Л., которого все на службе за его добродушие звали дядюшка Вилли. Он был женат и вел скромную жизнь простого бюргера. Правда, у него была одна страсть – лошадиные бега. В 1936 году он впервые начал играть на ипподроме, и сразу же его увлекла эта страсть, хотя он проиграл большую часть своего месячного заработка. Знакомые дали потерпевшему неудачу новичку хорошие советы, и дядюшка Вилли утешился возможностью скоро отыграться. Он сделал новые ставки, проиграл и остался без денег.

В отчаянии, не зная, что делать, он хотел тут же покинуть ипподром, но тут с ним заговорили двое мужчин, которые явно видели его неудачу. «Ну, и что ж с того, – произнес тот, кто назвал себя Мецгером, – со мной такое раньше тоже случалось, так что нечего вешать голову».

Мецгер проявил понимание к страстишке дядюшки Вилли и предложил ему в виде помощи небольшую сумму денег, с условием, что он будет получать пятьдесят процентов от каждого выигрыша. Дядюшка Вилли согласился, но ему опять не повезло и он проиграл. Он получил новую субсидию и на этот раз выиграл. Но эти деньги ему теперь были крайне необходимы для семьи. Однако Мецгер предъявил ему счет. Он потребовал вернуть все полученные за игру деньги, и поскольку дядюшка Вилли не в состоянии был расплатиться, тот пригрозил заявить об этом вышестоящему начальству. Во время этого разговора Л. был под хмельком и согласился на условия своего сердобольного «друга». За предоставление новой ссуды он обещал передавать ему информацию из центрального управления нашей разведки. Отныне он состоял на службе у русских»73.

Хотя мы бы не стали полностью доверять изложенной выше версии. Дело в том, что в своих мемуарах Вальтер Шелленберг исказил многие события, да и многочисленные «ошибки памяти» тоже присутствуют на страницах его произведения.

Другая точка зрения принадлежит последнему оператору Вилли Лемана Борису Журавлеву, который считает, что тот начал работать на советскую разведку по идейным соображениям. В интервью писателю Теодору Гладкову он заявил:

«Я и сегодня не сомневаюсь, что Леман работал исключительно на идейной основе. Хоть и кадровый полицейский, он был антинацистом. Возможно, даже именно поэтому. Тем более что, очутившись в гестапо, видел изнутри, насколько преступен гитлеровский режим, какие несчастья он несет немецкому народу.

В самом деле, после временного разрыва с нами связи он сам восстановил ее в 1940 году, прекрасно сознавая, что в случае разоблачения ему грозит не увольнение со службы, не тюрьма, а мучительные пытки в подвалах своего ведомства и неминуемая казнь. Такой судьбой никого и ни за какие деньги не соблазнишь. К тому же Леман был человеком в годах, без юношеской экзальтации и романтизма, он все прекрасно понимал и шел на смертельный риск совершенно осознано»74.

На самом деле истина лежит где-то посредине. Действительно, к нацизму агент относился отрицательно, но в то же время не испытывал симпатий и к коммунистам. Будучи свидетелем ужасов Первой мировой войны, он был сторонником мира с Россией, но во время его первых контактов с советской разведкой Адольф Гитлер еще не пришел к власти. Как и всякий немец, он умел считать деньги и понимал, что его жалования не хватит, чтобы поддерживать доставшиеся жене в наследство гостиницу и ресторан в надлежащем состоянии. Кроме того, после выхода на пенсию он собирался открыть в Берлине частное сыскное бюро. Поэтому с советской разведкой Вилли Леман начал сотрудничать, руководствуясь и материальными соображениями. Об этом говорит и тот факт, что с 1934 по 1938 год он получал от Москвы 580 марок ежемесячно.

Начало сотрудничества

Первый раз Вилли Леман встретился с сотрудником берлинской резидентуры ИНО ОГПУ в 1929 году, но этому предшествовал целый ряд длительных и взаимных проверок.

Все началось еще в 1923 году, когда сотрудник контрразведывательного отдела полицай-президиума Берлина в чине криминальобервахмистра Эрнст Кур за дисциплинарное нарушение был уволен со службы без права на получение пенсии. Оставшись без работы, он перебивался тем, что красил берлинские крыши, да еще время от времени ему помогали бывшие сослуживцы. Жена Кура, не желая терпеть материальные лишения, подала на развод. Но так как Куру некуда было уходить, то они продолжали жить под одной крышей. Однажды бывшая жена Кура обнаружила среди его вещей служебные бумаги и сообщила об этом в полицию. У него был произведен обыск, в результате которого были изъяты секретные документы. Как они к нему попали, он уже не помнил, но, несмотря на это, ему грозил суд. Однако полиция не захотела выносить сор из избы, и дело замяли.

Приблизительно в это же время Эрнст Кур попросил в долг у Вилли Лемана, который помогал ему и раньше. Приятель не отказал ему, но неожиданно посоветовал поискать источник доходов в советском полпредстве. Последовав совету, безработный в конце 1928 года отправил в полпредство СССР в Берлине письмо, в котором предложил свои услуги. А в начале 1929 года состоялась его первая встреча с работником резидентуры ИНО ОГПУ в Берлине. Во время обстоятельного разговора визитер выразил согласие за материальное вознаграждение работать на советскую разведку, сообщая сведения, которые мог узнать от своих знакомых в полиции. Центр одобрил вербовку инициативника, который получил псевдоним «А/70» (позднее «Раупе»).

Вилли Леман, к которому приятель стал обращаться за интересующими его сведениями, понял, что тот стал работать на русских. Убедившись в безопасности таких контактов, Вилли Леман в конце лета 1929 года и сам через «А/70» установил связь с берлинской резидентурой ИНО. В Москве вербовку Вилли Лемана, которому был присвоен псевдоним «А/201» (позднее «Брайтенбах»), сочли большой удачей. В отправленной 7 сентября 1929 Центром в Берлин телеграмме говорилось:

«Ваш новый агент А/201 нас очень заинтересовал. Единственное наше опасение в том, что вы забрались в одно из самых опасных мест, где при малейшей неосторожности со стороны А/201 или А/70 может произойти много бед. Считаем необходимым проработать вопрос о специальном способе связи с А/201»75.

В Берлине и сами понимали необходимость соблюдения максимальной осторожности при контактах с новым агентом. В ответной телеграмме в Москву по этому поводу говорилось:

«Опасность, которая может угрожать в случае провала, нами вполне учитывается, и получение материалов от источника обставляется максимум предосторожностей»76.

В результате было решено, что связь с новым агентом станет поддерживать через Кура нелегальный резидент внешней разведки в Германии Эрих Такке («Бом»). Но, как выяснилось, такая организация связи чуть не спровоцировала «провал» Вилли Лемана. Дело в том, что Эрнст Кур имел набор пороков, которые в любой момент могли стать причиной его «провала»: склонность сорить деньгами, увлекался женщинами и вином, иногда бывал излишне болтлив. А еще он был политически неблагонадежен – его вторая жена распространяла журнал издаваемый МОПР (Международная организация помощи борцам революции), что вызвало повышенный интерес к самому Куру. Поэтому было решено вывести его из цепочки связи.

В 1932 году по указанию начальника ИНО Артура Артузова он был передан на связь нелегалу Карлу Гурскому («Монгол»), а также сменил прикрытие (сотрудники советской внешней разведки переправили его в Швейцарию), став при помощи советской разведки совладельцем небольшого кафе. Что же касается Вилли Лемана, то связь с ним после отъезда Эриха Такке из Германии поддерживал сотрудник легальной берлинской резидентуры Израилович («Генрих»).

Разведывательные возможности Вилли Лемана были огромны. Так, В 1930 году ему была поручена «разработка» советского полпредства в Берлине, а в конце 1932 года переданы все дела по польскому шпионажу в Германии, которые представляли большой интерес для советской разведки. Сведения, передаваемые им, трудно переоценить. Например, в марте 1933 года он по заданию Москвы сумел посетить берлинскую тюрьму Моабит и подтвердить, что лидер немецких коммунистом Эрнст Тельман находиться именно там. А в справке о работе Вилли Лемана, составленной в 1940 году начальником немецкого отделения Павлом Журавлевым, говорилось:

«За время сотрудничества с нами с 1929 г. без перерыва до весны 1939 г. „Брайтенбах“ передал нам чрезвычайно обильное количество подлинных документов и личных сообщений, освещавших структуру, кадры и деятельность политической полиции (впоследствии гестапо), а также военной разведки Германии. „Брайтенбах“ предупреждал о готовящихся арестах и провокациях в отношении нелегальных и „легальных“ работников резидентуры в Берлине… Сообщал сведения о лицах, „разрабатываемых“ гестапо, наводил также справки по следственным делам в гестапо, которые нас интересовали…»77.

Шпион в стане нацистов

После создания гестапо отдел, в котором работал Вилли Лемана, вошел в эту новую структуру. А через год его самого приняли в СС, присвоив звание гауптштурмфюрера, и повысив в должности до криминалькомиссара. О доверии, которым «Брайтенбах» пользовался у нацистов, говорит тот факт, что Герман Геринг включил его в свою свиту во время «Ночи длинных ножей» 30 июня 1934 года, когда по приказу Адольфа Гитлера было ликвидировано руководство штурмовых отрядов (СА) во главе с Ремом. А в канун 1936 года советский агент в числе четырех сотрудников гестапо был награжден портретом Фюрера с его автографом.

В 1934 году оператором «Брайтенбаха» стал прибывший в Германию разведчик-нелегал Василий Зарубин («Бетти»). Следуя указаниям Центра, он ориентировал агента, прежде всего, на работу по освещению деятельности СД, гестапо и Абвера. И уже через некоторое время в Москву был направлен годовой отчет гестапо!

Хотя агент не ограничивался отчетами о работе родной организации. Так же он успешно трудился в сфере научно-технической разведки. Сейчас сложно сказать, что было более важным для Москвы в то время – информация о деятельности политической полиции или научно-технические достижения в военной сфере. Ведь от него поступала важная информация о техническом оснащении и вооружении Вермахта. Так, от него были получены описания новых типов артиллерийских орудий, в том числе дальнобойных, минометов, бронетехники, бронебойных пуль, специальных гранат и твердотопливных ракет для газовых атак.

В 1936 году он сообщил о создании фирмой «Хейнкель» нового цельнометаллического бомбардировщика, о новом цельнометаллическом истребителе, специальной броне для самолетов, огнеметном танке, строительстве на 18 судоверфях Германии подводных лодок, предназначенных для операций в Северном и Балтийском морях. Не менее важной была переданная Леманом информация о том, что под личным контролем Германа Геринга на заводах фирмы «Браваг» в Силезии в обстановке строжайшей секретности проводятся опыты по получению бензина из бурого угля.

Так же он сообщил о работах немецких химиков в области создания заменителей нефти и горюче-смазочных материалов, которых остро не хватало Вермахту; о создании засекреченного завода по производству боевых отравляющих веществ, что подтверждало самые худшие опасения: Адольф Гитлер готовится повести и химическую войну.

«Брайтенбах» передал копию разработанной командованием вермахта секретнейшей инструкции, в которой перечислялись 14 новейших видов немецкого вооружения, находящегося в стадии изготовления или проектирования. Информацию о них предписывалось «во всех случаях хранить в строжайшей тайне». Так же от Вилли Лемана поступил экземпляр доклада 1937 года «Об организации национальной обороны Германии» с грифом «Особой важности, только для высшего руководства»78.

Огромное значение имели поступившие от него в конце 1935 года сведения о начале работ по созданию ракет на жидком топливе под руководством Вернера фон Брауна. В докладе объемом в шесть страниц советский агент, в частности, писал:

«В лесу, в отдаленном месте стрельбища, устроены постоянные стенды для испытания ракет, действующих при помощи жидкости. От этих новшеств имеется немало жертв. На днях погибли трое».

Доклад Вилли Лемана в декабре 1935 года был направлен Иосифу Сталину и наркому Ворошилову, а в январе 1936 года – начальнику вооружения РККА Михаилу Тухачевскому. Начальник Разведупра РККА Семен Урицкий, которого также ознакомили с докладом, возвратив его, приложил к нему вопросник. В первом пункте вопросника говорилось:

«Ракеты и реактивные снаряды.

а) Где работает инженер Браун? Над чем он работает? Нет ли возможностей проникнуть к нему в лабораторию?

б) Нет ли возможностей связаться с другими работниками в этой области?»79.

Все эти вопросы были переданы Вилли Алеману, и уже в мае 1936 года он сообщил дислокацию пяти секретных полигонов для испытания нового вида оружия, в том числе особо охраняемого лагеря Дебериц около Берлина.

Первый раз на грани «провала»

Летом 1936 года Вилли Леман внезапно оказался на грани провала. На него поступил в гестапо донос. В письме утверждалось, что на рубеже двадцатых-тридцатых годов он придерживался антифашистских убеждений, имел личные отношения с председателем совета рабочих и солдатских депутатов Отто Штробелем.

Автором доноса, скорее всего, был сам Отто Штробель, бежавший из стана левых, вступивший в нацистскую партию и ставший правой рукой Геббельса в ведомстве имперской пропаганды.

Вилли Леман вовремя позаботился о том, чтобы этот факт его биографии не стал известен руководству полиции или кадровым органам и уж конечно, не нашел отражения в его личном деле. Тем не менее, в гестапо провели служебное расследование.

Когда Генрих Мюллер познакомился с его результатами, он принял решение прекратить дело в отношении своего сотрудника «за не доказанностью вины», хотя решающую роль сыграли, думается, репутация опытнейшего профессионала и добрые отношения с начальством80.

На этом злоключения агента не закончились. Некая Дильтей написала донос в гестапо, сообщив что советская разведка имеет в политической полиции своего агента по фамилии Леман. За Вилли Леманом было установлено наблюдение, но вскоре выяснилось, что женщина оговорила своего бывшего любовника, тоже Лемана, который также работал в гестапо.

Тогда агенту удалось избежать застенок гестапо. Во многом благодаря высокопрофессиональной работе сотрудников советской резидентуры в Берлине. Им удалось скрыть от немецкой контрразведки свои контакты с Вилли Леманом.

«Радистка Кэт» не говорила по-немецки и не умела пользоваться рацией

В марте 1937 года Зарубин вернулся в СССР и контакты с Вилли Леманом стала поддерживать Мария Вильковыская («Маруся»), жена сотрудника легальной резидентуры в Берлине Александра Короткова. Связь осуществлялась через хозяйку конспиративной квартиры «Клеменс». Она была американкой, практически не владела немецким языком и поэтому использовалась только в качестве «почтового ящика».

Советский агент оставлял у нее материалы в запечатанном пакете, который потом забирала Вильковыская. Так продолжалось до октября 1937 года, когда «Марусю» вместе с мужем отозвали в Москву. Ее сменил прибывший из Парижа Александр Агаянц («Рубен»). Фактически он был единственным оперативным работником берлинской легальной резидентуры. При этом немецким языком «Рубен» владел очень плохо. В дополнение всех несчастий в ноябре 1938 года он умер на операционном столе в одной из больниц медицинского центра «Шарите» в Берлине. Это уважаемое учреждение объединяло несколько поликлиник, больниц и научных центров. Именно в одной из берлинских клиник рожала радистка Кэт из фильма «Семнадцать мгновений весны».

После смерти «Рубена» связь с «Брайтенбахом» прервалась на долгие два года.

Путь наверх

В конце тридцатых годов прошлого века разведывательные возможности Вилли Лемана продолжали увеличиваться. В сентябре 1939 года было создано Главное управление имперской безопасности (РСХА) во главе с Рейнгардом Гейдрихом, куда на правах управлений были включены: внутренняя СД (III управление), гестапо (IV управление), криминальная полиция (V управление – Крипо) и внешняя СД (VI управление). Гестапо и Крипо, как государственные учреждения, вместе именовались полицией безопасности – Зипо. Внешняя СД и внутренняя СД именовались службой безопасности СД и были структурой СС, т.е. партийной. Рейнгард Гейдрих, а после его гибели Эрнст Кальтенбруннер официально именовались: шеф Полиции безопасности и Службы безопасности.

На гестапо, начальником которого был назначен Генрих Мюллер, кроме политического сыска, были возложены и функции контрразведки. В связи с этим в октябре 1939 года по указанию Рейнгарда Гейдриха в гестапо был создан новый отдел IV Е, на который и возлагались контрразведывательные задачи. Начальником реферата IV Е 1, занимающегося общими вопросами контрразведки и контрразведкой на заводах рейха, был назначен Вилли Леман! Фактически он получил доступ ко всем материалам по деятельности контрразведки РСХА (была еще военная контрразведка в Абвере).

Однако связи с представителями советской разведки не было, и в июне 1940 года агент решился на отчаянный шаг – подбросил в почтовый ящик советского полпредства в Берлине письмо. В нем он просил возобновить прерванный с ним в 1939 году контакт. «Если это не будет сделано, – писал он, – то моя работа в гестапо потеряет всякий смысл». В письме были указаны место и время встречи, а так же пароль для вызова по телефону. Письмо Вилли Лемана попало в разведуправление РККА, откуда было направлено в ИНО НКВД с припиской: «Возможно, здесь идет речь о человеке, который Вас интересует». Прочитав письмо, заместитель начальника ИНО Павел Судоплатов отправил его в немецкое отделение, наложил резолюцию: «Журавлеву, Короткову. Известен ли вам он? Не о нем ли говорил т. Зарубин?»81.

Ознакомившись с письмом и материалами оперативного дела «Брайтенбаха», начальник отделения Павел Журавлев составил справку, на основании которой руководство разведки приняло решение возобновить контакт с Вилли Леманом.

В августе 1940 года в Берлин под прикрытием должности третьего секретаря посольства был направлен Александр Коротков («Степанов»), перед которым была поставлена задача: возобновить контакты с Вилли Леманом и Арвидом Харнаком («Корсиканец»), одним из руководителей агентурной сети позднее ставшей известной как «Красная капелла».

В первых числах сентября 1940 года связь с «Брайтенбахом» была восстановлена. А 9 сентября нарком внутренних дел СССР Лаврентий Берия лично направил «Степанову» указания о направлениях работы с «Брайтенбахом». В частности, он писал:

«Никаких специальных заданий „Брайтенбаху“ давать не следует, а нужно брать пока все, что находится в непосредственных его возможностях и, кроме того, то, что будет знать о работе разных разведок против СССР, в виде документов, не подлежащих возврату, и личных докладов источника»82.

Александр Коротков поддерживал связь с Вилли Леманом до конца 1940 года, а потом его оператором стал сотрудник легальной берлинской резидентуры Борис Журавлев («Николай»).

На Лубянке высоко оценивали результаты деятельности «Брайтенбаха». Не случайно в 1940 году немецкий отдел разведки НКВД, составляя справку об этом агенте высшему руководству, докладывал:

«За время сотрудничества с нами с 1929 года „Брайтенбах“ передал нам чрезвычайно обильное количество подлинных документов и личных сообщений… предупреждал о готовящихся арестах и провокациях в отношении нелегальных и „легальных“ работников резидентуры в Берлине… сообщал сведения о лицах, разрабатываемых гестапо, наводил также справки по следственным делам в гестапо, которые нас интересовали…».

Говоря о спасенных Вилли Леманом от ареста советских разведчиках, нельзя не вспомнить, например, об Арнольде Дейче, работавшем в Германии нелегально под именем Стефана Ланга. Немецкая контрразведка напала на его след, и уже был подписан ордер на арест, но благодаря «Брайтенбаху», вовремя сообщившему об этом советскому резиденту через «Бетти» (Василия Зарубина), «Ланг» успел выехать за пределы рейха прежде, чем его объявили в розыск.

Дальнейшей страной пребывания Ланга-Дейча стала Великобритания. Здесь он вовлек в разведывательную деятельность в интересах Советского Союза Кима Филби, Дональда Маклина и Гая Берджеса – членов знаменитой «Кембриджской пятерки», многие годы передававших Москве секретную информацию стратегической важности83.

Информация, поступавшая от агента в начале 1941 года, носила крайне тревожный характер. Так, в середине марта 1941 года он сообщил, что в Абвере срочно усиливаются отделы, работающие против СССР, а 28 мая – о том, что в его отделе составляется график круглосуточного дежурства сотрудников.

Конец ознакомительного фрагмента.