Шри Ауробиндо. Жизнь Божественная – II. Книга Вторая. Знание и Неведение – Духовная Эволюция. Часть I. Бесконечное Сознание и Неведение (Шри Ауробиндо, 2015)

Незримый, с которым мирские отношения невозможны, непостижимый, лишенный черт, немыслимый, неизреченный, чья суть – опора «Я» Единого, в ком замирает становленье мира, кто есть покой великий и блаженство – его познать нам нужно, – это «Я».

Мандукья Упанишада[1]

Как на чудо на это взирают, как о чуде об этом толкуют или слышат, но нет такого, кем бы это познано было.

Гита[2]

Когда люди устремляются к Неизменному, Неопределимому, Непроявленному, Всепроникающему, Немыслимому, Высшему «Я», Неподвижному, Вечному, равно относящемуся ко всем, заботящемуся о благе всех существ, то они приходят ко Мне.

Гита[3]

Намного выше Ума это Великое «Я», выше Великого «Я» – Непроявленный, выше Непроявленного – Сознательное Существо. Нет ничего выше этого Существа – это вершина всего, это высшая цель.

Катха Упанишада[4]

Редки великие души, во всём прозревающие Бога.

Гита[5]

Сознание-Сила, присущая всему Существованию, действующая даже там, где ее не видно, является создателем миров, глубочайшей тайной Природы. Но в нашем материальном мире и в нашем собственном существе сила сознания разделяется на силу Знания и силу Неведения. В бесконечном сознании осознающего себя бесконечного Существования знание должно либо тайно, либо явно пребывать повсюду и сопровождать каждое движение этого Существования; но, глядя на мир, мы видим, что у истоков вещей лежит Бессознательное, абсолютное Несознание, кажущееся основой или сутью созидательной энергии мира. С этого Несознания начинается материальная вселенная: сознание и знание поначалу проявляются точечно, в виде смутных, еле заметных движений, разрозненных вспышек, которые постепенно организуются и начинают взаимодействовать друг с другом; имеет место медленное и трудное развитие, сознательные процессы мало-помалу организуются и упорядочиваются, механизм функционирования сознания совершенствуется и в кромешной тьме Бессознательного появляется всё больше и больше островков света. Но все это по-прежнему выглядит произвольным набором приобретений и построений ищущего Неведения, пытающегося постичь, понять, обнаружить и медленно, ценой борьбы и напряженных усилий, превратиться в знание. Как Жизнь на земле с трудом организует и поддерживает свои процессы, опираясь на универсальную Смерть, которая со всех сторон окружает ее, и сначала создает мельчайшие формы жизни, простейшие живые организмы, обладающие ничтожно малой жизненной энергией, а затем интегрирует их и превращает во всё более и более сложные организмы, формируя, в итоге, замысловатую механику жизни, так и Сознание во тьме изначального Несознания и универсального Неведения аналогичным образом зажигает и поддерживает растущий, но всё еще колеблющийся свет.

К тому же всё обретаемое знание является знанием феноменов, а не реальности вещей, не основ существования. Всякий раз, когда наше сознание сталкивается с тем, что кажется нам основой, эта основа предстает если и не абсолютным ничто, то некой пустотой, – мы обнаруживаем лишенное черт изначальное состояние и множество его производных, которые не имеют прямой связи со своим источником и, на первый взгляд, никак не объясняются и не обусловливаются им; мир представляется огромным сооружением, никак явно и непосредственно не связанным со своим фундаментом – изначальным существованием. Глядя на вселенское существование, мы в первую очередь видим нечто Бесконечное, которое, как нам кажется, представляет собой нечто неопределенное, если не сказать неопределимое. В этом Бесконечном сама вселенная, как в энергетическом, так и в структурном аспекте, предстает как неопределенная определенность, «конечное, не имеющее границ». Эта парадоксальная, но неизбежная формулировка, кажется, указывает на то, что в основе вещей лежит некая супрарациональная тайна; в этой вселенной возникает – непонятно откуда – бесконечное разнообразие объектов и явлений, обладающих общими и частными качествами и свойствами, для возникновения которых в природе Бесконечного нет никаких видимых оснований и которые, кажется, навязываются ему извне – или, возможно, добровольно налагаются им на себя. Порождающую их Энергию мы называем Природой, но это слово обретает смысл только в том случае, если мы понимаем под Природой Силу, которая оперирует вещами согласно присущей им Истине и за счет этого обусловливает их облик и характер; но мы нигде не видим природу самой этой Истины, причину, объясняющую, почему эти объекты и явления внешнего мира таковы, каковы они есть. Ученым удалось обнаружить и изучить процессы, происходящие в материальных объектах, множество процессов, но главный вопрос так и остается открытым; нам неизвестна даже внутренняя логика фундаментальных космических процессов, ибо результат, к которому они приводят, представляется лишь логичным и закономерным в данных условиях, но отнюдь не неизбежным. В итоге мы не знаем, как эти объекты и явления, наделенные определенными качествами и свойствами, возникают внутри или исходят из Того, что является изначально неопределенным или неопределимым и что служит пустым и неизменным фоном их загадочного упорядоченного проявления. В первоисточнике вещей мы сталкиваемся с Бесконечным, содержащим множество необъяснимых конечных феноменов, Неделимым, полным бесконечных фрагментов и частей, Неизменным, изобилующим изменениями и различиями. Начало всего сущего становится космическим парадоксом, парадоксом, который невозможно разрешить.

Можно, конечно же, усомниться в необходимости принимать в качестве исходного условия существование некоего Бесконечного, содержащего в себе нашу оформленную вселенную. Хотя эта концепция неизбежно потребуется нашему уму в качестве необходимой основы для построения его собственных концепций, – ибо он не в состоянии провести или установить во Времени, Пространстве или в сокровенном бытии ту границу, за пределами которой или до или после которой всё кончается, – как, впрочем, и альтернативная концепция, предполагающая существование Пустоты (или Ничто), являющейся не чем иным, как бездной Бесконечного, в которую мы не отваживаемся заглянуть; бесконечный мистический ноль Небытия мог бы в качестве исходного постулата заменить бесконечный икс и стать основой всего, что представляется нам бытием. Но даже если мы откажемся от этих концепций и признаем реальными только безграничные просторы конечной материальной вселенной и обилие ее разнообразных объектов и феноменов, загадка по-прежнему останется нерешенной. И бесконечное существование, и бесконечное небытие, и безграничное конечное являются для нас изначальными неопределенными или неопределимыми понятиями; мы не можем наделить их какими-либо качествами или признаками, ничем, что обусловило бы появление этого многообразия форм. Даже если мы назовем Пространство или Время или Пространство-Время главной характеристикой Вселенной, это ничего нам не даст; ибо, даже не будучи чисто абстрактными понятиями нашего интеллекта, которые мы, в силу своего ментального восприятия, приписываем космосу, Пространство и Время тоже являются чем-то неопределенным и сами по себе не объясняют, чем, в конечном итоге, определяется то многообразие форм существования и феноменов, которое наблюдается в материальном мире; нам так и не удается обрести ключ к пониманию таинственного процесса, благодаря которому вещи становятся такими, какие они есть, или увидеть, чем порождаются их возможности, свойства и качества, познать их подлинную природу, источник и внутренний смысл.

Сейчас Науке это бесконечное и неопределенное Существование представляется некой таинственной Энергией, о которой известно только по результатам ее деятельности. Приходя в движение, она порождает энергетические волны, образованные из бесчисленного множества мельчайших микрочастиц, которые, группируясь и формируя более крупные микроструктуры, становятся основой всех, даже наименее материальных творений этой Энергии, основой возникновения мира организованной Материи, возникновения Жизни, возникновения Сознания и всех пока еще необъяснимых действий эволюционирующей Природы. Этот изначальный процесс порождает множество процессов, которые мы можем наблюдать, исследовать, а многие из них использовать в собственных целях; но, по сути, мы не в состоянии объяснить ни один из них. Сейчас мы знаем, что изменение расположения и числа элементарных частиц может привести к созданию или стать фактором возникновения – неверно называемым причиной, так как здесь мы, по-видимому, имеем дело с необходимым исходным условием – более крупных атомных структур, обладающих иными качествами, свойствами и возможностями; но нам не удается выяснить, как это различное расположение элементарных частиц приводит к образованию различных атомов – как изменение свойств исходных составляющих обусловливает или вызывает изменение свойств новых элементов, образующихся в конечном результате. Мы также знаем, что определенные комбинации определенных атомов, недоступные простому глазу, приводят к образованию или обусловливают появление соединений, сильно отличающихся по своей природе, качествам и возможностям от элементов, из которых они состоят; но мы, к примеру, не можем объяснить, почему устойчивое сочетание двух атомов водорода и одного атома кислорода приводит к появлению воды, которая, вне всякого сомнения, является чем-то большим, нежели просто комбинацией двух газов, – новым творением, новой формой субстанции, материальным феноменом совершенно иного порядка. Нам известно, что семя превращается в дерево, и мы можем проследить полный цикл развития растения и использовать полученные данные, но нам непонятно, как из семени может вырасти дерево, как субстанция или энергия семени может содержать в себе жизнь и форму дерева, или (если это лучше отражает действительность) как семя может превратиться в дерево. Мы знаем, что носителями наследственных признаков – и не только физических, но и психологических – являются гены и хромосомы; но то, как психологические характеристики могут храниться в этих бессознательных материальных структурах и передаваться последующим поколениям, остается для нас загадкой. Мы этого не видим и не знаем, – однако ученые предлагают, в качестве якобы убедительного объяснения природных процессов, теорию, согласно которой движение электронов, атомов и образованных из них молекул, функционирование клеток, эндокринных желез, гормональные и физиологические процессы могут, воздействуя на нервную систему и мозг некоего Шекспира или некоего Платона, привести к созданию таких произведений, как Гамлет, Пир, Государство или, возможно, стать активным фактором, определяющим их создание; однако нам не удается определить или выяснить, как именно такого рода материальные процессы могут сотворить или обусловить творение подобных литературных и философских шедевров: детерминирующие факторы и детерминируемое настолько далеко отстоят друг от друга, что мы не в состоянии проследить процесс, а тем более понять и воспроизвести его. Формулы Науки могут быть практически верными и непогрешимыми и давать ключ к реальному управлению природными процессами, однако они не позволяют объяснить их глубинные причины и механизмы; они, скорее, напоминают заклинания космического Чародея, четко сформулированные, неотвратимо исполняющиеся, способные автоматически производить нужный эффект в соответствующей сфере, но в основе своей остающиеся рационально необъяснимыми.

Нас ставит в тупик и многое другое; ибо мы видим, как изначальная недифференцированная Энергия начинает приобретать качественные характеристики и разбивается на несколько определенных универсальных принципов – их в равной степени можно назвать, учитывая многообразие их производных, недифференцированными общими или типовыми началами, – каждому из которых соответствует определенное состояние субстанции и определенная форма этой субстанции; формы могут очень сильно, иногда бесконечно варьироваться, проявляя лежащую в их основе субстанциональную энергию: однако создается впечатление, что в природе этого общего недифференцированного начала нет ничего, что могло бы предопределить хотя бы одну из них. Электрическая энергия проявляется в виде положительных, отрицательных и нейтральных частиц, являющихся одновременно корпускулами и волнами; газообразное состояние энергетической субстанции порождает множество различных газов; твердое состояние энергетической субстанции, лежащее в основе земного принципа, дает начало различным видам почв, многим разновидностям горных пород и бесчисленным минералам и металлам; принцип жизни порождает ее растительное царство, изобилующее мириадами не похожих друг на друга трав, кустарников, деревьев и цветов; принцип животной жизни обусловливает огромное разнообразие родов, видов и индивидуальных вариаций внутри каждой нозологической группы: этот процесс охватывает человеческую жизнь и ум, создает ментальные типы и устремляется к еще не написанному финалу или, может быть, пока скрытому продолжению этой незаконченной главы эволюции. И всегда и везде присутствует правило, согласно которому на уровне общего начала наблюдается общее сходство, а на уровне типовых и видовых начал – чрезвычайное разнообразие, не нарушающее это фундаментальное сходство исходной субстанции и природы; тождественность или похожесть особей одного вида и зачастую очень тонкие индивидуальные различия между ними определяются одним и тем же законом. Однако ни на уровне общего, ни на уровне типового начала мы не обнаруживаем ничего, что неизбежно приводит к многообразию форм, качеств и признаков. Неизбежность незыблемой основополагающей тождественности и внешней свободной и необъяснимой вариативности кажется законом; но кто или что обусловливает эту неизбежность? Как рационально объяснить этот переход от общего к частному, какова его изначальная истина или смысл? Что запускает или инициирует буйную игру бесконечных возможностей, которая, кажется, разворачивается лишь ради красоты или восторга творения? За этим может стоять Ум, ищущая, любознательная и изобретательная Мысль, скрытая детерминирующая Воля, но, имея дело с первым и фундаментальным уровнем материальной Природы, мы ничего подобного не обнаруживаем.

Первая попытка объяснить происходящее наводит нас на мысль о том, что мы имеем дело с игрой непредсказуемого и изменчивого Случая – с парадоксом. Ибо, с одной стороны, мы наблюдаем неизменную упорядоченность, а с другой – странные причуды и фантазии космического феномена, именуемого нами Природой. Мы могли бы сказать, что энергией Природы является некая бессознательная и непоследовательная Сила, действующая наугад и творящая как будто бы случайно, не опираясь ни на какой определенный принцип, – определенные закономерности возникают только в результате многократного ритмического повторения одной и той же последовательности действий и становятся устойчивыми только потому, что лишь за счет этого ритмического повторения вещи удерживаются в проявленном состоянии. Но эта концепция предполагает, что где-то в первоисточнике вещей заложена безграничная Возможность или средоточие бесчисленных возможностей – некое непредсказуемое Бессознательное, которое мы условно называем Бытием или Небытием, – избираемых и реализуемых изначальной Энергией; ибо при отсутствии такого первоисточника и основы появление и деятельность этой Энергии не поддавались бы разумному объяснению. И всё же противоположная сторона наблюдаемого нами космического феномена, кажется, опровергает теорию, согласно которой случайная деятельность создает устойчивый порядок. Слишком многое говорит о настойчивом тяготении всего мироздания к порядку, о существовании закона, управляющего возможностями. Мы бы, пожалуй, оказались ближе к истине, предположив, что вещам присуща незримая императивная Истина, способная к многогранному проявлению и порождающая из себя мириады возможностей и вариантов, которые созидательная Энергия превращает во все эти неисчислимые феномены. Так мы приходим ко второму объяснению – к предположению о том, что каждая вещь подчинена механической необходимости, проявляющейся в виде многочисленных и легко распознаваемых нами механических законов Природы, – необходимости, так сказать, продиктованной той самой присущей вещам тайной Истиной, которая, как мы предположили, автоматически направляет процессы, наблюдаемые нами во вселенной. Но теория механической Необходимости, сама по себе, не объясняет свободную игру бесконечных и непостижимых возможностей, которые обнаруживаются в ходе эволюции: эта Необходимость должна содержать в себе или опираться на закон единства, связанный с одновременно существующим, но вторичным законом многообразия, и оба должны обусловливать проявление; но о единстве и многообразии чего идет речь? Теория механической Необходимости не позволяет ответить на этот вопрос. Камнем преткновения здесь опять становится возникновение сознания из Бессознательного; ибо подобное явление не возможно, если всем управляет закон бессознательной механической Необходимости. Если существует необходимость, обусловливающая возникновение сознания, то это можно объяснить только тем, что оно уже скрыто пребывает в Бессознательном, ожидая эволюции, и, когда всё готово, вырывается из заточения внешнего Несознания. Чтобы избавиться от трудности разрешения вопроса о том, что лежит в основе императивного порядка вещей, мы, конечно же, можем предположить, что в реальности ничего подобного не существует, что наш рассудок нуждается в такого рода императивном порядке, чтобы как-то взаимодействовать со своим окружением, и поэтому просто приписывает его природному детерминизму; есть только Сила, экспериментирующая с бесконечно малыми частицами, в общем хаотичном движении которых за счет устойчивого повторения, в конце концов, образуются различные формы, обладающие определенными качествами и признаками; так от Необходимости мы возвращаемся к Случайности и делаем ее основой нашего существования. Но чем же тогда является этот Ум, это Сознание, настолько отличное от порождающей его Энергии, что для того, чтобы действовать, ему приходится навязывать миру, который создан этой Энергий и в котором ему приходится обитать, свою идею порядка и потребность в нем? И тогда первым парадоксом, с которым мы сталкиваемся, становится сознание, возникающее из фундаментального Бессознательного, а вторым – методичный и рациональный Ум, который выглядит сияющим венцом творения, созданного бессознательным Случаем. Подобные вещи возможны, но, чтобы мы могли согласиться с такой возможностью, нам потребуется объяснение, которое звучало бы убедительнее всех предыдущих.

Это позволяет нам по-новому взглянуть на проблему и предположить, что Сознание творит этот мир из кажущейся изначальной Бессознательности. Создается впечатление, что некий Ум, некая Воля придумали и сотворили вселенную, но так и остались скрытыми собственным творением; сначала они соткали покров из бессознательной Энергии и материальной формообразующей субстанции, маскирующий их присутствие и одновременно служащий пластичным и податливым материалом, с которым они, подобно ремесленнику, выдумывающему и создающему формы и орнаменты, могли бы работать. Таким образом, все окружающие нас вещи являются материализованными мыслями внекосмического Божества, Существа, обладающего всемогущим и всезнающим Умом и Волей, ответственного за математические закономерности физической вселенной, за ее непревзойденную красоту, причудливую игру тождественности и многообразия, созвучий и диссонансов, сочетающихся и перемежающихся противоречий, за перипетии борьбы сознания, пытающегося выжить и утвердиться в бессознательном порядке вселенной. То, что это Божество невидимо и не воспринимается нашим умом и чувствами, вполне естественно, ибо едва ли следует ожидать, что в космосе обнаружатся явные или непосредственные признаки присутствия внекосмического Творца: очевидные свидетельства того, что повсюду трудится Разумная Воля, имеется закон, план, замысел, соответствие средств и целей, постоянная и неистощимая изобретательность, фантазия, пусть и ограничиваемая неким упорядочивающим Рассудком, можно считать достаточно веским доказательством существования такого рода первоисточника вещей. И даже если этот Творец не только супракосмичен, но и имманентно вовлечен в свои труды, не следует ожидать каких-то иных признаков его присутствия, – разве что некоему сознанию, развивающемуся в этом бессознательном мире, удастся уловить их, да и то только после достижения такого уровня, который позволит ему воспринять это скрытое Присутствие. Появление этого развивающегося сознания можно легко объяснить, поскольку внешне это никак не противоречит сущностной природе вещей; всемогущий Ум в состоянии с легкостью наделить свои творения собственными качествами. Но одна проблема все-таки остается – это произвольный характер творения, непонятность его цели, суровая бессмысленность его закона, обрекающего существа на излишние и ненужные неведение, борьбу и страдание, неизбежность его окончательного разрушения, без всякой надежды на благополучную развязку или удачный исход. Может быть, это игра? Но почему в игре Единого, которая должна по своему характеру быть божественной, столько небожественных элементов и персонажей? Тем, кто говорит, что в происходящем вокруг мы видим воплощение мыслей Бога, можно было бы возразить, что Богу следовало бы иметь более возвышенные мысли, лучшей из которых стал бы отказ от творения горестной и бессмысленной вселенной. Любое теистическое объяснение мира, начинающееся с внекосмического Божества, сталкивается с этой проблемой и может лишь обойти, но не решить ее; она исчезла бы только в том случае, если бы Творец, даже превосходя творение, все-таки был бы имманентен ему, был бы и игроком, и игрой, Бесконечным, наделяющим установленный порядок космической эволюции бесконечными возможностями.

Согласно этой гипотезе, за деятельностью материальной Энергии должно присутствовать тайное, вовлеченное в нее Сознание, космическое и бесконечное, которое создает благодаря деятельности этой фронтальной Энергии средства своего эволюционного проявления, творит из себя в ограниченной бесконечности материальной вселенной. Внешняя бессознательность материальной Энергии становится неизбежной из-за строения материальной мировой субстанции, в которую это Сознание должно погрузиться, чтобы то, что кажется совершенно бессознательным, смогло расти и развиваться; и только скрываясь в этой Энергии, оно может осуществить полное погружение. Если мир творится Бесконечным из себя, то он должен быть проявлением истин и сил его бытия в материальном обличье: формами или носителями этих истин в этом случае становятся всеобщие или фундаментальные закономерности, обнаруживаемые нами в Природе, а частные закономерности (иначе выглядевшие бы непонятными отклонениями, возникающими в глубинах недифференцированной универсальной субстанции и обнаружившимися на ее поверхности) – соответствующими формами или проводниками возможностей, которыми истины или силы, присущие этим фундаментальным закономерностям, наделили их. Принцип свободного выбора возможностей, свойственный бесконечному Сознанию, позволил бы объяснить элемент бессознательной Случайности, с которой мы сталкиваемся в природных процессах, – бессознательной только внешне и выглядящей так из-за полного погружения Сознания в Материю, из-за наличия покрова, который скрывает его присутствие. Принцип императивной реализации истин, подлинных сил Бесконечного, позволил бы объяснить противоположный аспект творения – аспект механической Необходимости, наблюдаемой нами в Природе, – механической только на первый взгляд и кажущейся таковой из-за того же самого покрова Бессознательности. И тогда стало бы совершенно понятно, почему в работе Бессознательного всегда присутствует принцип математической точности, продуманности, умелого расчета, соответствия средств и целей, неистощимой выдумки и изобретательности, можно даже сказать, искусного экспериментирования и спонтанной реализации замыслов. Возникновение сознания из кажущейся Бессознательности также перестало бы быть необъяснимым.

Если бы нам удалось обосновать эту гипотезу, всё прежде необъяснимые природные процессы обрели бы свой смысл и заняли бы свое место. Энергия, на первый взгляд, творит субстанцию, но, на самом деле, как существование присуще Сознанию-Силе, так и субстанция присуща Энергии – в виде Энергии проявляется сознательная Сила, в виде субстанции – тайное Существование. Но поскольку это духовная субстанция, то она не может быть воспринята физическими органами чувств до тех пор, пока Энергия не облечет ее в осязаемые материальные формы, которые доступны этим чувствам. Мы также начинаем понимать, как сочетание идей, чисел и величин может стать основой проявления качеств и свойств; ибо субстанция существования оперирует идеями, числами и величинами, а пребывающие в глубинах существования сознание и его сила – качествами и свойствами; следовательно, они могут обнаружиться и превратиться в атрибуты творения благодаря циклическому развертыванию субстанции. Вырастание дерева из семени объяснялось бы, как и все подобные феномены, внутренним присутствием того, что мы называем Истинным Замыслом; субъективное представление Бесконечного о символической форме, живом воплощении силы своего существования (которая, будучи спрессованной в энергетической субстанции, должна развиться), тайно запечатлелось бы в форме семени, в скрытом сознании, заключенном в этой форме, и совершенно естественно привело бы к формированию растения. Опираясь на этот принцип, можно было бы с легкостью понять, как мельчайшие материальные структуры вроде генов и хромосом могут содержать и передавать психологическую информацию физической форме, развивающейся из человеческого семени; по сути, объективная Материя в этом случае подчинялась бы принципу, лежащему в основе нашего субъективного опыта, ибо мы видим, что физическое подсознание, наполненное ментальным психологическим содержимым (впечатлениями от прошлых событий, привычками, устойчивыми ментальными и витальными формациями, устойчивыми формами поведения и характерными чертами), исподволь посылает всё это в бодрствующее сознание, обусловливая, таким образом, или влияя на многие проявления активности нашей природы.

Исходя из этого же принципа, было бы нетрудно понять, почему физиологические процессы влияют на психологическую деятельность ума, ибо тело представляет собой не просто бессознательную Материю: это творение и воплощение Энергии, обладающей тайным сознанием. Будучи само подспудно сознательным, тело в то же время является средством выражения проявленного Сознания, возникшего и осознающего себя в нашей физической энергии-субстанции. Телесные функции являются своего рода механизмом или приспособлением, необходимым этому ментальному Обитателю для осуществления своей деятельности; только приводя в действие телесный инструмент, Сознательное Существо, обнаруживающееся и развивающееся в нем, может передавать свои мысли, намерения и реализовывать их, физически выражая себя в Материи. Возможности инструмента и происходящие в нем процессы всегда в определенной степени видоизменяют мысли во время их превращения из ментальной формы в физическое выражение; и само это выражение, чтобы стать реальным, нуждается в работе тела и неизбежно подвергается его влиянию. В некоторых видах деятельности телесный инструмент может даже господствовать над своим хозяином; он также, в силу привычки, может спровоцировать или вызвать появление непроизвольных реакций у пребывающего в нем сознания еще до того, как действующему Уму и Воле удастся вмешаться и взять ситуацию под контроль. Всё это становится возможным потому, что тело обладает своим собственным «подсознательным» сознанием, без участия которого мы не способны в полной мере выражать себя; мы даже можем прийти к выводу, что тело обусловливает ум, если сосредоточим всё свое внимание на этом внешнем инструменте. Однако эта земная истина опровергается Истиной более высокого порядка, согласно которой ум обусловливает тело. Можно пойти ещё дальше и допустить, что духовная сущность, которая одухотворяет скрывающую ее субстанцию, изначально обусловливает и ум, и тело и, тем самым, признать ещё более глубокую Истину. Если же проследить, не как тело воздействует на ум, а как ум воздействует на тело – то есть процесс, благодаря которому ум может передавать свои идеи и команды телу, может научить его быть проводником новых форм деятельности, может даже так глубоко внушить ему свои обычные требования или приказы, что они будут исполняться непроизвольно и инстинктивно, даже тогда, когда ум уже не дает сознательных команд, а также более редкие, но отработанные и хорошо известные требования и приказы, позволяющие уму научиться в очень большой, почти неограниченной степени определять реакции тела и даже заставлять его превосходить обычные законы и нормы своего функционирования, – нам станут понятны эти и другие иначе необъяснимые аспекты отношений этих двух элементов нашего существа: ибо в живой материи есть тайное сознание, которое внимает уму; именно оно в теле является тем, что понимает или ощущает (своим собственным скрытым и оккультным образом) предъявляемые к нему требования и подчиняется пробудившемуся или развившемуся сознанию, руководящему телом. В итоге концепция божественного Ума и Воли, творящих космос, становится вполне обоснованной, а ее озадачивающие элементы, которые наш рассудок отказывается трактовать как произвольные решения Творца, находят свое объяснение, становясь неизбежными феноменами Сознания, с трудом развивающегося из своей противоположности, но призванного превзойти эти бессознательные феномены и обнаружить, в процессе медленной и трудной эволюции, свою изначальную необъятность и подлинную природу.

Однако, если исходным пунктом наших рассуждений становится материальный полюс Существования, нам не найти весомых доказательств, говорящих в пользу этой гипотезы или любого другого аналогичного объяснения процессов, происходящих в Природе, и методов, к которым она прибегает: покров, наброшенный изначальной Бессознательностью, оказывается слишком плотным и непроницаемым для Ума, но именно за ним скрыта тайна происхождения проявленного мира; за этим покровом пребывают истины и силы, лежащие в основе феноменов и процессов, которые мы обнаруживаем, исследуя материальный фасад Природы. Чтобы знать наверняка, мы должны следовать траектории эволюционирующего сознания и, в конце концов, достичь высот и широт, залитых вечным сиянием, в которых изначальная тайна становится самоочевидной; ибо, по-видимому, должно развиться и в конце концов стать явным то, что изначальное Сознание (постепенным проявлением которого и является эта эволюция) с самого начала скрывало в вещах. Искать эту истину в Жизни, конечно же, бессмысленно; ибо в начальных проявлениях Жизни сознание всё еще находится ниже ментального уровня, и нам, ментальным существам, оно представляется бессознательным или, в лучшем случае, подсознательным. Поэтому исследование с помощью внешних средств этой субментальной стадии жизни не более приблизит нас к сокровенной истине, чем изучение Материи. Даже когда ум впервые проявляется в жизни, он в своей работе поначалу остается погруженным в поток деятельности, поглощенным витальными и физическими нуждами и заботами, захваченным побуждениями, желаниями, ощущениями, эмоциями так, что не способен отстраниться от них и наблюдать и познавать их. И только у человеческого ума впервые появляется надежда на понимание, свободное осмысление, обретение знания; кажется, что на этой стадии эволюции возможность познать себя и мир наконец-то становятся реальными. Но на деле наш ум вначале способен только наблюдать явления и процессы, а затем на основании этих наблюдений делать выводы и приходить к умозаключениям, создавать гипотезы, размышлять, строить предположения и давать оценки. Чтобы разгадать тайну Сознания, ему необходимо познать себя и понять, что скрывается за его собственным бытием и становлением; но как на уровне животной жизни пробуждающееся Сознание захвачено потоком витальной деятельности, так и ментальное сознание человека захвачено круговоротом его мыслей и непрекращающейся активностью, в процессе которой характер, направление и особенности самих его рассуждений и выводов определяются его же собственным темпераментом, ментальным складом, предшествующим образованием, воспитанием и родом деятельности, наклонностями, предпочтениями, инстинктивным выбором, – мы не можем свободно управлять своим мышлением, руководствуясь истиной вещей, оно управляется в нас нашей природой. Мы, конечно же, в состоянии отступить назад и с определенной невозмутимостью наблюдать работу ментальной Энергии в себе; но мы всё равно видим только процесс, а не первоисточник, определяющий характер нашего мышления и направление мыслей: мы можем создавать теории и гипотезы о том, как работает Ум, но внутренняя тайна нас самих, нашего сознания, всей нашей природы по-прежнему остается для нас загадкой.

И только когда мы, следуя йогической практике, успокаиваем сам ум, наше наблюдение за собой может привести к более существенным результатам. Ибо сначала мы обнаруживаем, что ум является тонкой субстанцией – неким общим, определенным или неопределенным, началом, которому приведенная в действие ментальная энергия придает собственные формы или свойственные ей характеристики, порождая мысли, концепции, понятия, ментальные ощущения, намерения и эмоциональные реакции. Однако, когда ментальная энергия бездействует, ум может пребывать либо в инертном оцепенении, либо в неподвижном безмолвии и покое самосущего бытия. Впоследствии мы начинаем понимать, что не все наши мысли, концепции, понятия и т. д. рождаются в нашем уме; мы видим, что волны или потоки ментальной энергии проникают в него извне: они оформляются в нем или приходят уже оформленными из некоего универсального Ума или других умов и принимаются нами за наши собственные мысли. Мы также можем осознать в себе оккультный или сублиминальный ум, являющийся источником мыслей, ощущений, волевых импульсов и ментальных чувств; помимо этого мы можем осознать более высокие планы сознания, являющиеся обителью высшей ментальной энергии, действующей на нас и через нас. И, наконец, мы обнаруживаем, что наблюдателем всего этого является ментальное существо, поддерживающее ментальную субстанцию и ментальную энергию; без этого присутствия – их опоры и санкционирующего начала – они не смогли бы существовать или приводиться в действие. Это ментальное существо, или Пуруша, сначала ощущается безмолвным свидетелем, который просто наблюдает. Если бы этим всё и ограничивалось, то нам пришлось бы согласиться с тем, что различные формации ума являются не более чем феноменальной активностью, налагаемой на это существо Природой, Пракрити, или же творением, преподносимым ему Пракрити, миром мыслей, созданным Природой и предложенным вниманию наблюдающего Пуруши. Однако впоследствии мы обнаруживаем, что Пуруша, ментальное существо, может перестать быть просто безмолвным или соглашающимся Свидетелем; он может начать реагировать, соглашаться, отвергать и даже управлять и повелевать, то есть стать распорядителем, знающим что нужно делать и как. Мы также понимаем, что эта ментальная субстанция, позволяющая ментальному существу проявлять себя, является его собственным средством выражения, а ментальная энергия – его собственной сознательной силой. На основании полученных данных мы приходим к выводу, что Пуруша и есть источник всех формаций ума. Но этот вывод осложняется тем обстоятельством, что наш индивидуальный ум, при взгляде на него с другой точки зрения, по сути, остается формацией универсального Ума, аппаратом для приема, преобразования и распространения космических мыслеволн, когнитивных потоков, эмоциональных вибраций, волевых, чувственных и образных внушений. У него, несомненно, есть свой собственный уже сформировавшийся способ выражения, свои предпочтения, наклонности, свой индивидуальный темперамент или характер; то, что приходит из универсального Ума, находит в нем место только в том случае, если не противоречит и соответствует особенностям самовыражения индивидуального ментального существа, то есть личной Пракрити данного Пуруши. Но из-за этих сложностей по-прежнему остается нерешенным вопрос, является ли вся эта эволюция и деятельность феноменальным творением некой универсальной Энергии, разворачивающимся перед взором ментального существа, или же это просто некая активность, накладываемая Ментальной Энергией на необусловленное и, возможно, не подверженное никакой обусловленности бытие Пуруши, или всё заранее предопределено динамической истиной внутреннего «Я» и просто проявляется на поверхности ума? Чтобы получить ответ, нам необходимо прикоснуться к космическому бытию и сознанию или войти в космическое состояние бытия. Благодаря этому нам удалось бы превзойти свой ограниченный ментальный опыт и более отчетливо воспринять интегральный принцип и целостность вещей.

Проникая в сознание Верховного Разума, расположенное выше индивидуального ума и даже выше универсального ума Неведения, мы ощущаем такого рода вселенскую необъятность; Верховный Разум, обладая этим глобальным сознанием, первым непосредственно и во всех деталях постигает космическую истину и хранит ее в себе: таким образом, на этих высотах у нас появляется надежда что-то понять в изначальных процессах и разобраться в фундаментальных движениях космической Природы. И действительно, одно становится ясным: находясь на этом плане сознания, отчетливо понимаешь, что некая трансцендентная Реальность порождает как индивидуума, так и космос и воплощается в них: следовательно, ум и жизнь отдельной личности – ее природное «я» – должны быть частичным самовыражением космической Личности, а через эту Личность и непосредственно в них должна выражаться трансцендентная Реальность. И, каким бы условным и неполным ни было это выражение, именно оно наделяет смыслом ум, жизнь и природное «я» человека. Но мы также видим и то, что характер выражения определяется самим индивидуумом: только те влияния космической личности или этой Реальности, которые он на уровне своей природы в состоянии воспринять, усвоить и осмыслить, могут оформиться в его уме, жизни и физических частях; нечто, берущее начало в Реальности, нечто, существующее в космосе, выражаемом через него, приобретает свойства его личности, его природы. Но знание, даруемое нам Верховным Разумом, не позволяет разгадать изначальную загадку вселенной, а именно – получить ответ на вопрос, действительно ли в том, что прозревает, воспринимает, испытывает и постигает ментальная Личность, Маномайя Пуруша, выражаются и принимают конкретную форму знания, берущие начало в некой истине его собственного духовного бытия, проявляются динамические возможности этой истины, или же это просто творение или конструкция, предложенная ему Природой, Пракрити, и принадлежащая ему или зависящая от него только в той мере, в какой она индивидуализируется в его личной формации этой Природы? Или же это просто игра космического Воображения, фантазия Бесконечного, разворачивающаяся на фоне неопределенной пустоты его вечного и чистого существования? Кажется, что любая из этих трех концепций творения может оказаться верной, но ум не способен со всей определенностью сделать выбор в пользу какой-то одной; ибо каждая опирается на свою собственную ментальную логику и выглядит достоверной с точки зрения опыта и интуиции. Верховный Разум, кажется, еще более усложняет ситуацию, ибо, находясь на этом плане, мы видим, что каждой возможности позволено осуществляться, порождая мысль, спонтанный порыв, конкретное действие.

На уровне Верховного разума, в высшей сфере разума, мы вновь встречаемся с двойственностью, которая проявляется, с одной стороны, в существовании чистого безмолвного самосущего и самодостаточного духа, лишенного каких-либо качеств, свойств или каких бы то ни было отношений, и с другой – в действии мощной динамической силы-знания, творческого сознания и силы, созидающих и выражающих себя в проявленных формах вселенной. Это очевидное лишь на фразеологическом уровне противоречие двух взаимосвязанных аспектов бытия, хотя и выглядящих как явная противоположность друг другу, снимается и превращается во взаимодополняющее сосуществование – безличного Брахмана, не обладающего никакими качествами (основополагающей свободной от всех отношений и связей божественной Реальности), с Брахманом, обладающим бесконечными качествами (основополагающей божественной Реальностью, которая служит источником, носителем и господином всех форм и отношений), – Ниргуна и Сагуна. Если нам удается максимально глубоко постичь Ниргуну, мы достигаем верховного Абсолюта, которого ничто не связывает и ничто не обусловливает и который содержит в себе всё существование в непроявленном состоянии. Если, постигая Сагуну, нам удается дойти до некоего высочайшего переживания, мы видим божественный Абсолют, индивидуального верховного и всемогущего Бога, являющегося как трансцендентным, так и универсальным, бесконечного Владыку, управляющего всеми формами и отношениями, способного удерживать в себе мириады вселенных, каждая из которых озаряется отдельным лучом его внутреннего сияния и пронизывается отдельным уровнем его неописуемого существования. Две эти истины Вечного, кажущиеся уму взаимоисключающими, равно поддерживаются сознанием Верховного Разума; оно приемлет и ту и другую как верховные аспекты одной Реальности: следовательно, где-то позади них должна находиться еще более великая Трансцендентность, порождающая или равно хранящая их в своей верховной Вечности. Возникает вопрос, чем может быть эта Трансцендентность (с точки зрения которой эти противоположности кажутся двумя равнозначными истинами), если, конечно, она не является некой изначальной неопределимой Тайной, недоступной и непостижимой для ума? Мы в какой-то степени действительно можем познать ее, получая определенные опыты или реализации ее аспектов, сил, благодаря последовательной серии переживаний ее фундаментальных негативных и позитивных истин – ибо только через познание двух противоположных полюсов Единого, каждого по отдельности или обоих одновременно, мы, в конце концов, можем приблизиться к ней; хотя, в конечном итоге, кажется, что она ускользает даже от самого возвышенного ума и остается непознаваемой.

Но если верховный Абсолют действительно является чистым Неопределимым, то никакое творение, никакое проявление, никакая вселенная невозможны. И всё же вселенная существует. Что же творит то, чего не может быть, что в состоянии осуществить невозможное, породить этот загадочный и противоречивый космос? Должно быть, какая-то Сила, а поскольку Абсолют является единственной реальностью и первоисточником всего, эта Сила должна брать свое начало в нем, должна иметь к нему какое-то отношение, быть связана с ним и зависеть от него. Ибо если она совершенно отлична и независима от верховной Реальности, если она творит космическую Иллюзию и налагает свои ограничения на вечную пустоту Неопределимого, то тогда нам придется отказаться от нашего исходного постулата о существовании только одного абсолютного Парабрахмана; возникают два первоисточника, по сути ничем не отличающиеся от Души и Природы, провозглашаемых Санкхьей двойным началом всего. Если же эта Сила (на самом деле, единственная Сила) принадлежит Абсолюту, то мы получаем логическое противоречие, так как в этом случае существование Всевышнего и Сила его существования являются полной противоположностью друг друга, двумя непримиримыми полюсами; ибо Брахман свободен от всех форм, отношений и ограничений, а Майя, являясь силой творческого Воображения, порождает все формы, отношения и ограничения и навязывает их Брахману, которому приходится созерцать и поддерживать их. Подобная концепция неприемлема для логического ума. Ее можно принять только как некое непостижимое таинство, нечто ни реальное, ни нереальное, то есть, по сути, необъяснимое, анирваканья (anirvacaniya). Но возникающие противоречия столь велики, что с этой концепцией можно согласиться только в том случае, если она становится неотвратимым и неизбежным итогом, кульминацией метафизического поиска и духовного опыта. Ибо, даже будучи иллюзорными, все вещи, как минимум, должны обладать субъективным существованием, а существовать они могут только в сознании Единосущего; следовательно, они должны быть субъективными творениями Неопределимого. Если же объекты и феномены, порождаемые этой Силой, реальны, то тогда возникает вопрос, что обусловливает их творение и из чего они созданы? Едва ли исходным материалом станут Пустота или Небытие, отличные от Абсолюта; ибо тогда мы приходим к новому дуализму и противопоставляем великий позитивный Ноль еще более великому неопределимому «х», являющемуся, по нашему мнению, единственной Реальностью. Становится очевидным, что Реальность не может быть жестким Неопределимым. Всё сотворенное должно состоять из этой Реальности и находиться в ней, а то, что состоит из субстанции абсолютно Реального, само должно быть реальным: вечная Истина, Бесконечное Существование не могут, в конечном итоге, породить огромную, висящую в пустоте Иллюзию, только кажущуюся реальной. Нетрудно понять, что Абсолют неопределим только в том смысле, что он не может быть ограничен никаким определением или никакой суммой возможных определений, но это не значит, что он не способен проявить себя ни в какой форме, имеющей качественные характеристики. Верховное Существование не может быть неспособным создавать истинные формы проявления своего бытия, поддерживать в своей изначальной бесконечности подлинное самосозидание или проявление.

Таким образом, на уровне Верховного Разума мы не приходим ни к какому окончательному и позитивному решению, и нам остается искать ответ в расположенном выше Сверхразуме. С одной стороны, супраментальное Сознание-Истина является сознанием, с помощью которого Вечный и Бесконечный постигает себя, с другой – силой, присущей этому знанию и позволяющей ему проявляться в определенной форме; первый аспект супраментального Сознания характеризуется неподвижностью и фундаментальностью, второй, будучи динамичным и стремительным, олицетворяет энергию его бытия, динамическую мощь его изначального существования. Всё, что вневременная вечность самопостижения видит в себе как истину бытия, сознательная энергия ее бытия проявляет в вечном Времени. Поэтому с позиции Сверхразума Всевышний не является только чем-то Неопределимым, неким всеотрицающим Абсолютом; Сверхразум знает, что Реальность не ограничивается бесконечностью бытия, преисполненной неизменной чистоты своего собственного существования и обладающей единственной силой – чистым сознанием, способным размышлять только о неизменной вечности этого бытия, о непреходящем блаженстве его ни от чего не зависящего существования. Эта Бесконечность Бытия должна быть также Бесконечностью Энергии; являясь обителью вечного покоя и отдохновения, она также должна быть способна к вечной деятельности и вечному созиданию: но эта деятельность должна протекать внутри нее, а материалом для созидания служить ее собственная вечная и бесконечная суть (поскольку иного материала просто не существует); любая основа творения, которая кажется отличной от этой Бесконечности, на самом деле должна находиться в ней и исходить из нее, и не может быть чужда ее существованию. Бесконечная Энергия не может быть просто статичной, неподвижной и неизменной Силой, пребывающей в глубоком покое; в ней должны таиться безграничные могущества, берущие начало в ее бытии и ее скрытой мощи: бесконечное Сознание должно вложить в нее бесконечные истины, обнаруженные им в процессе самопостижения. Если бы мы смотрели глазами супраментального существа, эти истины, начав реализовываться, показались бы нашему когнитивному восприятию аспектами бытия этого Сознания, нашему духовному чувству – энергиями и движениями его динамизма, нашей эстетической природе – проводниками и формами восторга его существования. Творение стало бы тогда самопроявлением: упорядоченным развертыванием безграничных возможностей Бесконечного. Но каждая возможность предполагает, что за ней находится некая истина, реальность, пребывающая в Сущем; ибо без этих поддерживающих истин не было бы и возможностей. На уровне проявления фундаментальная реальность Сущего воспринималась бы нами как основополагающий духовный аспект Божественного Абсолюта; из него возникали бы все его возможные проявления и исконные динамические начала, которые, в свою очередь, творили бы или, скорее, пробуждали и выводили из непроявленного латентного состояния свои собственные символические формы, самобытные силы и сущностные процессы; их становление, свабхава (svabhāva), обусловливалось бы их бытием, сварупой (svarūpa). Это стало бы полным и завершенным процессом творения: но на привычном для нас ментальном уровне мы не видим завершенного процесса, мы видим только возможности, становящиеся реальностью, но мы не уверены (хотя и пытаемся предвидеть или прогнозировать), что за ними стоит некая необходимость, предопределяющая истина, императив, готовящий возможности к осуществлению и решающий, какая из них станет реальностью. Будучи созерцателем реальной действительности, изобретателем или открывателем возможностей, наш ум не видит оккультных императивов, обусловливающих процессы и формы творения, ибо на внешней стороне вселенского существования действуют только те силы, которые обусловливают результаты, противостоя друг другу и уравновешивая свои потенциалы; даже если есть изначальный Фактор или факторы, обусловливающие всё остальное, они скрыты от нас покровом нашего неведения. Но для супраментальной Истины-Сознания эти императивы были бы очевидны и ощущались бы и воспринимались бы ею как что-то само собой разумеющееся: в процессе супраментального творения императивы, последовательные звенья в цепи раскрывающихся возможностей и конечные результаты были бы единым целым, одним непрерывным движением; возможности и реалии несли бы в себе неотвратимость исходного императива – любой результат, любое творение становилось бы воплощением Истины, проявляемой ими в предопределенных символических формах и силах Универсального Существования.

Постигая Абсолют на фундаментальном уровне, переживая его реальность в духовном опыте, мы интуитивно или непосредственно воспринимаем бесконечное и вечное Существование, бесконечное и вечное Сознание, бесконечный и вечный Восторг Существования. На уровне ментального и надментального восприятия в этом изначальном единстве можно различить и даже выделить три самосущих аспекта: ибо мы можем ощутить столь интенсивное чистое, беспричинное и вечное Блаженство, что становимся только им; кажется, что оно вбирает в себя и сознание, и существование, присутствие которых перестает ощущаться; аналогичное переживание чистого и абсолютного сознания и предельное отождествление с ним тоже возможны, и точно так же мы можем отождествиться с чистым и абсолютным существованием. Однако для супраментального восприятия Сознание, Существование и Блаженство всегда остаются единым Целым, хотя что-то одно может выйти вперед и проявить свои собственные духовные принципы; ибо у каждого лица этой троицы есть свои фундаментальные аспекты или исконные сущностные формы, но все они берут свое начало в триедином Абсолюте. Любовь, Радость и Красота являются фундаментальными космическими принципами Божественного Восторга Существования, и мы можем сразу же ощутить, что они рождены и наполнены этим Восторгом: они являются не посторонним наложением на бытие Абсолюта или внешним творением, которое он поддерживает, а истинами его бытия, присущими его сознанию, энергиями, свойственными силе его существования. И так же обстоит дело с фундаментальными космическими принципами абсолютного сознания – знанием и волей; они являются силами и энергиями изначального Сознания-Силы и присущи самой его природе. Эта подлинность становится еще более несомненной, когда мы смотрим на фундаментальные духовные принципы абсолютного Существования; они являются триедиными могуществами этого Существования и необходимыми начальными условиями, предшествующими любому его самосозиданию или проявлению: «Я», Божественное, Сознательное Существо; Атман, Ишвара, Пуруша.

Если мы проследим, как дальше развивается процесс самопроявления, то увидим, что каждый из этих аспектов или могуществ, начиная действовать, тоже опирается на триаду или троицу; ибо Знание неизбежно основывается на троице, состоящей из Познающего, Познаваемого и Знания; Любовь достигает полноты в троице, объединяющей в себе Любящего, Возлюбленного и Любовь; Воля реализует себя в троице, связывающей Владыку Воли, объект Воли и исполнительную Силу; Радость обретает свою изначальность и абсолютность в троичности Наслаждающегося, Объекта наслаждения и объединяющего их Восторга; «Я» также неизбежно опирается в своем проявлении на троичность и предстает в трех лицах, становясь субъектом, объектом и объединяющим их самосознанием. Эти и другие основополагающие могущества и аспекты относятся к числу фундаментальных духовных принципов, порождаемых Бесконечным внутри себя; всё остальное – энергии, условия, способы, направления истинного развёртывания Сознания-Силы Вечного, императивы, возможности и реалии его проявления – становится производным фундаментальных духовных принципов, первичных взаимодействий, первичных могуществ, первичных форм бытия, сознания, силы и восторга. Всё это развертывание сил, возможностей и их неизбежных последствий удерживается супраментальным сознанием в состоянии глубокого единства; оно помогает им сознательно опираться на изначальную Истину и пребывать в гармонии с теми истинами, которые они проявляют и которыми являются по сути.

Не происходит ни навязывания фантазий, ни произвольного творения, ни какого-либо разделения, дробления, противопоставления или расхождения. Однако на уровне Ума Неведения всё это появляется; ибо здесь ограниченное сознание не видит единства и взаимодействует со всем не как с целым, а как с отдельными объектами восприятия или независимыми фрагментами. Именно с такой позиции оно пытается познать их, овладеть и насладиться ими и в результате либо подчиняет их себе, либо подчиняется им: но за покровом его неведения пребывающая в нем душа ищет Реальность, Истину, Сознание, Силу, Восторг, благодаря которым существуют все эти объекты и фрагменты; ум должен учиться пробуждаться к этому подлинному поиску и восприятию скрытого внутри истинного знания, к восприятию Реальности, которая придает истинность каждой вещи, Сознания, проявляющегося во всех этих мириадах индивидуальных сознаний, Энергии, дарующей всем существам их внутреннюю силу бытия, Восторга, только частично выражаемого всеми остальными формами восторга. Это ограничение сознания и это пробуждение к интегральности сознания также являются последовательными этапами самопроявления Духа и обусловливаются им; даже внешне противореча Истине, феномены ограниченного сознания, тем не менее, сохраняют в своих глубинах божественный смысл, через них тоже реализуется некая истина или потенциал Бесконечного. Примерно так можно было бы описать в понятных нам ментальных категориях характер восприятия вещей супраментальным сознанием, видящим единую Истину повсюду, и именно в таком порядке оно представило бы нам свое изложение основ нашего существования, свое объяснение загадки творения и тайного смысла вселенной.

В то же самое время элемент неопределенности и необусловленности также должен присутствовать в нашей концепции Абсолюта и в нашем духовном опыте: это другая сторона истины, прозреваемая супраментальным сознанием при его взгляде на бытие и мир. Абсолют не может быть ограничен или охарактеризован с помощью какого-то одного или суммы определений; в то же время он не ограничен неопределимой пустотой чистого существования. Наоборот, он является источником всех проявленных форм, обладающих определенными качествами и свойствами: его неопределимость и необусловленность являются естественным и необходимым условием как бесконечности его бытия, так и бесконечности силы его бытия; в своей безграничности он может быть всеми вещами, потому что не является ни одной вещью в частности и превосходит любое целое, имеющее границы. Именно эту изначальную неопределимость Абсолюта мы воспринимаем своим сознанием в виде неподвижного и неизменного «Я», Ниргуна Брахмана, Вечного, лишенного черт, чистого и бескачественного Единого Существования, Безличного простора, нерушимого и безмолвного Покоя, Небытия, Невыразимого и Непознаваемого, то есть негативных фундаментальных истин, которые переживаются нами духовно. В то же время Абсолют является сущностью и источником всех детерминирующих и ограничивающих факторов, и эта динамическая изначальность представляется нам в виде позитивных фундаментальных истин, через которые он также взаимодействует с нами; ибо он есть «Я», становящееся всем сущим, Сагуна Брахман, Вечный, обладающий бесконечными качествами, Единый, являющийся Множеством, бесконечная Личность – основа и источник всех личностей и индивидуальностей, Господь творения, Слово, Владыка всех трудов и начинаний; именно благодаря познанию этого Абсолюта познается все: эти позитивные истины являются оборотной стороной тех негативных. Ибо на уровне супраментального восприятия невозможно разделить эти два аспекта Единосущего – даже говорить о них как об аспектах не совсем правомерно, так как они присутствуют друг в друге, вечно сосуществуют или остаются частями единого целого, а их силы, поддерживая друг друга, служат основой самопроявления Бесконечного.

Но и их изолированное восприятие также не является полной иллюзией или абсолютным заблуждением Неведения; это тоже по-своему ценно с точки зрения духовного опыта. Ибо эти первичные аспекты Абсолюта являются определенными или неопределенными фундаментальными духовными принципами, которые на этом духовном конце или начале вселенной соответствуют определенным универсальным принципам, или недифференцированным общим началам, на материальном конце нисходящего или в бессознательном начале восходящего Проявления. Те, что кажутся нам негативными, несут в себе свободу Бесконечного от узости его же собственных ограничений; их реализация делает дух внутри независимым, освобождает нас и позволяет нам обрести власть над Природой: как только мы попадаем в неподвижное «я» или отождествляемся с ним, мы перестаем быть внутренне связаны или ограничены тем, что установила и создала Природа. Что же касается другой, динамической стороны, то эта изначальная свобода позволяет Сознанию создавать бесконечное многообразие форм и не быть ограниченным ими: она также позволяет ему отступать от созданного и переделывать его в соответствии с более высокой истиной. Именно эта свобода позволяет духу бесконечно разнообразить истинные возможности существования, а также облекать Необходимость во всевозможные формы или творить любую упорядоченную систему, не связывая себя своими действиями: постигая эти негативные абсолюты, индивидуальное существо тоже может приобщиться к этой динамической свободе, может перейти от одного порядка самовыражения к другому, более высокому. На этапе, когда ему необходимо подняться с ментального на супраментальный уровень, оно может испытать одно чрезвычайно полезное (если не сказать, необходимое) для достижения освобождения переживание – абсолютную аннигиляцию ума и ментального эго, погружение в безмолвие Духа. В любом случае реализация чистого «Я» должна всегда предшествовать подъему на тот промежуточный уровень сознания, с которого открывается ясное видение восходящих и нисходящих ступеней проявленного существования и на котором возможность свободно восходить и нисходить по ним становится исключительным духовным правом. Сознанию, пребывающему в Бесконечном, присуща способность независимо и полностью отождествляться с любым из этих первичных аспектов и сил – оно уже не ограничивается, как на уровне ума, одним всепоглощающим переживанием, которое представляется ему финальным и всеобъемлющим (ибо это было бы несовместимо с реализацией единства всех аспектов и сил существования); именно этим объясняется и оправдывается точка зрения Верховного Разума и его стремление независимо и максимально развить каждый аспект, каждую силу, каждую возможность. Сверхразум же, в каких бы условиях или состояниях он ни находился, всегда сохраняет духовное осознание Всеединства; даже в случае предельно полного осознавания каждой вещи, переживания каждого состояния сохраняется сокровенное ощущение этого единства, а значит, и весь его восторг, его сила и ценность: таким образом, восприятие позитивных аспектов не утрачивается даже тогда, когда присутствует полное осознавание истины негативных аспектов. При переходе на уровень Верховного Разума это ощущение основополагающего Единства полностью не исчезает; оно становится для этого Разума устойчивой основой его независимого восприятия. На уровне Ума, в его поверхностных слоях, знание единства всех аспектов утрачивается и сознание погружается во всепоглощающее состояние предельной раздробленности; но даже здесь, на уровне ментального неведения, за этой глубокой поглощенностью внешними явлениями сохраняется изначальная целостность, которую ум может вновь осознать либо благодаря глубокой интуиции, либо ощутив или осмыслив основополагающую истину всеобщего единства; на уровне одухотворенного ума это ощущение еще более усиливается и может перерасти в непрекращающееся переживание.

У каждого аспекта вездесущей Реальности есть своя фундаментальная истина в Верховном Существовании. Даже аспект или сила Бессознательности, на первый взгляд, противоречащая вечной Реальности и отрицающая ее, всё же соотносится с некой Истиной, которую всесознающий и самосознающий Бесконечный хранит в себе. Если мы более пристально взглянем на этот аспект, то увидим в нем способность Бесконечного погружать сознание в инволюционный транс, самозабвение Духа, скрытого в своих собственных безднах, где ничего не проявлено, но всё незримо присутствует и может возникнуть из этого неописуемого протосостояния. В высотах Духа это состояние космического или бесконечного транса-сна воспринимается нами как высшее сияющее Сверхсознание, – на низшем полюсе существования оно выражается в способности Духа превращаться в то, что противоречит истинам его собственного бытия: безмерность несуществования, непроницаемую Тьму бессознательности, глубочайшую бездну бесчувственности, из которых, тем не менее, могут проявиться все формы бытия, сознания и восторга существования. Но они проявляются медленно, скованные целым рядом ограничений, будучи неспособны сразу выразить себя, обладая не свойственными себе качествами и зачастую являя свою полную противоположность; такова игра тайного вездесущего бытия-блаженства-знания, которое до тех пор соблюдает правила своего собственного самозабвения, самоотрицания и самоограничения, пока не станет готово превзойти их. Это то самое Несознание и Неведение, деятельность которых мы видим в материальной вселенной. Это не отрицание, а одно из проявлений, один из способов выражения вечного и бесконечного Существования.

Важно понять смысл, который в этом целостном восприятии космического бытия обретает феномен Неведения, увидеть, какое место он занимает в духовном устройстве вселенной. Если бы всё переживаемое нами было нереальным, неким иллюзорным творением, возникшим в Абсолюте, то тогда бы и индивидуальное, и космическое существование были, по сути, Неведением; единственным подлинным знанием стало бы приобщение к невыразимому самоосознанию Абсолюта. Если бы всё сущее было временным и феноменальным творением, полностью противоположным реальности созерцающего его вневременного Вечного, и если бы творение было не проявлением Реальности, а произвольной самостоятельной космической конструкцией, то это тоже было бы своеобразной иллюзией. Познавая творение, мы бы познавали не Реальность, а временную структуру эфемерного сознания и существования, сомнительное Становление, разворачивающееся перед взором Вечного; это тоже было бы Неведением. Но если всё есть проявление Реальности и само по себе реально, поскольку Реальность во всём присутствует, всё наполняет и является основой и сутью всего, то тогда восприятие индивидуального и мирового бытия по своим духовным истокам и природе становится игрой бесконечного самопознания и всезнания: неведение в этом случае может быть лишь подчиненным движением, узким или ограниченным восприятием, или частичным и несовершенным развивающимся знанием, в котором и за которым скрывается подлинное и всеобъемлющее самоосознание и всеосознание. Неведение становится временным феноменом, а не причиной и сутью космического существования; и его неизбежным финалом должно стать возвращение духа, но не к осознанию себя как единственной трансцендентной реальности за пределами космоса, а к интегральному знанию себя и всего в самом космосе.

Можно, однако, возразить, что с обретением супраментального восприятия мы все-таки не достигаем окончательной истины. Над супраментальным планом сознания, являющимся промежуточной ступенью при переходе от Верховного Разума и Ума к всеобъемлющему переживанию Сатчитананды, находятся высочайшие уровни проявленного Духа: там существование, конечно же, не может основываться на понятии Единого, проявленного во Множестве, и не выражает ничего, кроме проникнутой единством чистой тождественности. Но супраментальное Сознание-Истина присутствует и на этих планах, ибо это изначальная сила Сатчитананды: разница в том, что на этих более высоких планах существование разнообразных форм не означает наличия границ, ибо они остаются пластичными, взаимопроникающими и каждая, даже будучи конечной, ничем не ограничивается. Ибо там целое интегрально и абсолютно пребывает в каждой своей части и каждая часть пребывает в целом, – там различные формы сознания с максимальной полнотой пронизывают и охватывают друг друга, а ощущение фундаментального единства преобладает над всем остальным: знания, в нашем понимании, там не существует, так как оно не нужно, ибо всё является непосредственной деятельностью сознания в самом бытии, тождественном, сокровенном, детально осведомленном о себе и обо всем. Но, тем не менее, общение сознания с сознанием, отношения, наполненные взаимным восторгом существования, взаимодействие одной самосущей силы бытия с другой самосущей силой бытия не исключаются; эти высочайшие духовные планы не являются абсолютной пустотой, лишенной всякой определенности, вакуумом чистого существования.

Можно снова возразить, что даже в этом случае, по крайней мере, в самой Сатчитананде, возвышающейся над всеми проявленными мирами, будет осознаваться только чистое существование и сознание и чистый восторг существования. Или же само это триединое бытие следует рассматривать лишь как триаду изначальных духовных форм проявления Бесконечного; они, как и любые другие проявленные формы, качества и свойства, должны перестать существовать в неописуемом Абсолюте. Однако мы стоим на иных позициях и считаем, что эти три изначальных духовных принципа должны быть истинами, присущими верховному бытию; их высочайшие прототипы должны изначально присутствовать в Абсолюте, даже если там они кардинально отличаются от тех своих форм, которые одухотворенный ум способен воспринять на максимально доступных для него высотах. Абсолют не является ни мистерией бесконечной пустоты, ни апофеозом отрицания; проявиться может только то, что поддерживается извечной силой изначальной и вездесущей Реальности.

Он во всех существах неделимый, хоть и кажется разделенным.

Гита[6]

Брахман, Истина, Знание, Беспредельность.

Тайттирия Упанишада[7]

И Пуруша, знай, и Пракрити безначальны и бесконечны.

Гита[8]

Знать должно Майю, как Пракрити, а Владыку Майи, как великого Господа вседержителя.

Шветашватара Упанишада[9]

Мощью этого Бога в мире вращается колесо Брахмана. Его должно познать, верховного Владыку всех владык, верховного Бога над всеми богами. Верховна также и его Шакти и многообразны природные труды ее знания и ее силы. Единый Бог скрыто пребывает во всех существах, внутреннее «Я» всех существ, всепроникающее, абсолютное, лишенное качеств, надзирающее за всеми действиями, свидетель, знающий.

Шветашватара Упанишада[10]

Таким образом, существует верховная Реальность, вечная, абсолютная и бесконечная. Из-за своей бесконечности и абсолютности она изначально неопределима. Она не может быть постигнута или охарактеризована конечным и всё разделяющим Умом, выражена созданной им речью; ее невозможно описать ни с помощью наших отрицаний, нети нети (neti neti), – ибо мы не можем ограничить ее, говоря «она не это и она не то», – ни с помощью наших утверждений, ибо нам не удастся определить ее словами, говоря «она есть это и она есть то», ити ити (iti iti). И всё же, хотя при таком подходе она остается непознаваемой для нас, это не означает, что мы вообще никак не можем ее познать; она самоочевидна для самой себя и, хотя и невыразима, но всё же легко обнаруживается при познании через отождествление, к которому в нас способно духовное существо; ибо, по сути, на уровне своей изначальной и сокровенной реальности это существо является не чем иным, как этим Верховным Существованием.

Но хоть эта Верховная и Вечная Бесконечность, в силу своей абсолютности и бесконечности, остается неопределимой для Ума, мы обнаруживаем, что применительно к нашему сознанию она выражает себя во вселенной через реальные и фундаментальные истины своего бытия, пребывающие как за пределами, так и внутри вселенной и являющиеся самой основой ее существования. С точки зрения нашего концептуального восприятия, эти истины представляются фундаментальными аспектами, открывающими нам и позволяющими ощутить эту вездесущую Реальность. Сами по себе они познаются не с помощью интеллектуального понимания, а непосредственно – благодаря духовному интуитивному озарению, духовному переживанию на уровне самой субстанции нашего сознания; но также они могут быть постигнуты благодаря широте и гибкости мышления, облечены в форму понятий и в какой-то степени выражены с помощью пластичной речи, не настаивающей на слишком строгой точности определений и не ограничивающей широту и возвышенность мысли. Для более или менее адекватного выражения такого опыта или такой мысли необходимо создать язык, который, с одной стороны, был бы интуитивно метафизичен, а с другой – глубоко поэтичен и допускал бы использование символических и живых образов, точно, красноречиво и выразительно указывающих на некую реальность, – язык, чеканную точность которого мы обнаруживаем в изысканной и изобилующей смыслами монументальности Вед и Упанишад. Прибегая к обычному языку метафизической мысли, нам приходится довольствоваться пространными намеками и очень условными понятиями, которые всё же могут сослужить определенную службу нашему интеллекту, ибо для нашего метода логического и рационального осмысления наиболее подходит именно такая лексика. Но чтобы мы смогли что-то разглядеть за этими намеками и условными понятиями, интеллект должен согласиться выйти за рамки «конечной» логики и научиться логике Бесконечного. Только при таком взгляде на мир и таком мышлении исчезнет вся противоречивость или тщетность разговоров о Невыразимом. Если же мы будем продолжать применять конечную логику по отношению к Бесконечному, мы упустим вездесущую Реальность и сможем получить только ее абстрактный образ, мертвую форму, запечатленную в словах, или четко вычерченную диаграмму, лишь описывающую, но не выражающую ее. Наш метод познания должен соответствовать тому, что мы познаём; иначе мы не продвинемся дальше отвлеченных рассуждений и достигнем не подлинного знания, а лишь некоего его подобия.

Высшим аспектом Истины, который делает себя доступным нам, является вечное, бесконечное, абсолютное и ни от чего не зависящее существование, сознание и блаженство бытия; эта триада лежит в основе всего и тайно поддерживает и наполняет все вещи. Это не зависящее ни от чего существование также являет себя в трех образах своей сокровенной природы, представая как «Я», как Сознательное Бытие или Дух и как Бог или Божественное Существо. В Индии говорят о Брахмане, единственной Реальности, являющейся Атманом, Пурушей и Ишварой, и эти понятия более соответствуют действительности, так как основываются на Интуиции; их использование, несмотря на их предельную точность, может быть очень гибким, позволяющим избегать как неопределенности, так и неизбежной однозначности слишком ограниченных интеллектуальных понятий. В западной метафизике Верховного Брахмана называют Абсолютом, но Брахман в то же время является вездесущей Реальностью, в которой в виде ее форм или движений пребывает всё относительное; этот Абсолют включает в себя все относительные феномены. Упанишады утверждают, что всё сущее есть Брахман; Ум – это Брахман, Жизнь – это Брахман, Материя – это Брахман; там при обращении к Вайю, Владыке Воздушных пространств, Жизни, говорится: «О Вайю, в тебе проявляется Брахман»; и каждое живое существо, будь то человек, животное, птица или насекомое, отождествляется в Упанишадах с Единым: «О Брахман, ты – и этот старик, и мальчик, и девочка, эта пичуга и эта букашка». Брахман является Сознанием, познающим себя во всем сущем; Брахман – это Сила, поддерживающая мощь Бога, Титана и Демона, Сила, действующая в человеке, животном, формах и энергиях Природы; Брахман – это Ананда, тайное Блаженство бытия, эфир, в котором протекает наше существование и без которого никто не мог бы жить и дышать. Брахман становится внутренней Душой в каждом существе; он принимает форму, соответствующую объекту, в котором он обитает. Как Владыка Существ, он является тем, что сознательно в сознательном существе, но он также и Сознающий в бессознательных вещах, Единый, владеющий и управляющий множеством объектов, послушных в руках Силы-Природы. Он – Безвременье и Время; он – Пространство и всё, что находится в Пространстве; он – Причинность, а также причина и следствие; он – мыслитель и его мысль, воин и его доблесть, игрок и бросаемые им кости. Все реалии, все аспекты и все видимые объекты являются Брахманом; Брахман – это Абсолют, трансцендентный и невыразимый, Супракосмическое Существование, поддерживающее космос, Космическое «Я», служащее опорой для всех существ, но также являющееся «я» каждой личности. Душа или психическая сущность – это вечная частица Ишвары: это его верховная Природа или Сознание-Сила, которая становится живым существом в мире живых существ. Существует только Брахман, и благодаря ему существует всё остальное, ибо всё есть Брахман; эта Реальность является реальностью всего, что мы видим в «Я» и Природе. Брахман, как Ишвара, является всем, что он своей Йога-Майей, мощью своего Сознания-Силы рождает из себя: он – Сознательное Существо, Душа, Дух, Пуруша, и именно благодаря своей Природе, силе своего сознательного самосущего бытия он становится всем; он является Ишварой, всемогущим и всеведущим Вседержителем, и именно с помощью своей Шакти, своей сознательной Энергии, он проявляется во Времени и управляет вселенной. Эти и подобные им концепции, взятые вместе, охватывают собою всё: ум может выбирать и классифицировать, создавать ограниченные системы и, находя доводы, отбрасывать всё, что в них не вписывается; но если мы хотим обрести интегральное знание, мы должны исходить из многосторонней и всеобъемлющей доктрины.

Таким образом, первой истиной духовного опыта становится абсолютная, вечная, бесконечная и изначальная триада – Существование, Сознание и Блаженство бытия, – которая тайно поддерживает и наполняет вселенную, в то же время превосходя ее. Но у этой истины бытия одновременно есть личный и безличный аспекты; мы имеем дело не только с Существованием, но и с единственным Существом, которое абсолютно, вечно и бесконечно. Есть три фундаментальных аспекта, в которых мы воспринимаем эту Реальность: «Я», Сознательное Бытие или Дух и Бог, Божественное Существо. Или, если использовать санскритские термины, то вездесущая и абсолютная Реальность, Брахман, являет нам себя в образах Атмана, Пуруши и Ишвары, а энергия Сознания Брахмана, аналогичным образом, предстает перед нами как Майя – изначальная сила этого сознания, способная к плодотворному творению всего сущего, как Пракрити – Природа или Сила, приведенная в действие и придающая форму всему сущему под недремлющим оком Сознательного Существа, «Я» или Духа, и как Шакти – сознательная Энергия Божественного Бытия, создающая замыслы творения, а также исполняющая все божественные труды. Три этих аспекта и три их силы поддерживают и включают в себя всё существование и всю Природу и, взятые вместе как единое целое, они примиряют кажущуюся непримиримость и несхожесть супракосмической Трансцендентности, космической универсальности и обособленности нашего индивидуального существования; этот тройственный аспект единой Реальности неразрывно связывает Абсолют, космическую Природу и человека. Ибо, само по себе, существование Абсолюта, Верховного Брахмана, противоречило бы относительности вселенной, а наше земное существование было бы несовместимо с его единой и невыразимой Реальностью. Но Брахман в то же время присутствует во всем относительном; он является Абсолютом, который независим от всего относительного, Абсолютом, который поддерживает всё относительное, Абсолютом, который управляет, наполняет и составляет всё относительное, является этой вездесущей Реальностью. Рассматривая эти три аспекта и эти три силы, мы начинаем понимать, как такое становится возможным.

Если мы взглянем на это Изначальное Существование и присущие ему процессы как на некое безграничное и единое целое, перед нами возникнет величественная картина, поражающая своей гармоничностью и завершенностью; однако склонный к анализу логический интеллект найдет в ней массу противоречий, которые неизбежно возникают при любых попытках ума, столкнувшегося с неким бесконечным Существованием, логически систематизировать свои наблюдения; все подобные попытки либо заканчиваются успехом, но ценой произвольного разделения на части интегральной истины, либо, при слишком широких допущениях и обобщениях, приводят к созданию логически несостоятельной системы. Ибо мы видим, что Неопределимый определяет себя как конечного и бесконечного, Неизменный допускает постоянные изменения и бесконечные вариации, Единый становится неисчислимым множеством, Безличный творит или поддерживает индивидуальность и сам является Личностью; «Я» обладает природой, но при этом отличается от нее; Бытие превращается в становление, но всегда остается собой и пребывает вне всех своих становлений; Универсальное индивидуализируется, а Индивидуум универсализирует себя; Брахман лишен качеств и одновременно способен к проявлению бесконечного разнообразия качеств, он является Владыкой и Исполнителем трудов и в то же время – пассивным и безмолвным наблюдателем природных процессов. Если мы посмотрим на эти процессы внимательным взглядом, отбросив наше отношение к ним как к чему-то хорошо известному и привычному, а также наше неразумное согласие считать их чем-то совершенно естественным на том лишь основании, что так происходило всегда, то мы обнаружим, что всё совершаемое Природой, и в общем, и в частности, является чудом, актом некой непостижимой магии. Изначальное существование и мир, возникший в нем, и вместе, и по отдельности становятся загадкой, превосходящей всякое понимание. Нам кажется, что вещи подчинены некой целесообразности, так как процессы конечного физического мира представляются нам взаимосвязанными и согласованными, а их законы – объяснимыми и поддающимися анализу, но при более детальном рассмотрении обнаруживается, что эта целесообразность то и дело наталкивается на нечто иррациональное или инфра- и супрарациональное: согласованность, связность, закономерность процесса, кажется, скорее уменьшаются, чем увеличиваются по мере того, как мы переходим от материи к жизни и от жизни к уму; если конечное может в какой-то степени выглядеть рациональным, то предельно малое отказывается быть связанным теми же законами, а бесконечное становится логически непостижимым. К тому же от нас совершенно ускользает смысл возникновения и развертывания вселенной; если в космосе присутствует «Я», Бог или Дух, то его взаимодействие с нами и с миром непостижимо и не поддается никакому разумному объяснению. Действия Бога, Природы, да и нас самих таинственны и загадочны – они, если и выглядят рациональными, то только иногда и отчасти, но в общем и целом остаются непонятными нам. Всё сотворенное Майей кажется результатом работы некой супрарациональной магической Силы, устраивающей всё происходящее в этом мире сообразно своей мудрости или фантазии, но ее мудрость превосходит наше разумение, а ее фантазия – наше воображение. Дух, проявляющий вещи или столь скрытно проявляющийся в них, представляется нам Волшебником, а его сила или Майя – волшебной палочкой: но с помощью волшебной палочки можно творить как иллюзию, так и подлинную реальность. Однако, глядя на вселенную, нам трудно сказать, с каким именно процессом мы имеем дело.

Но, на самом деле, это впечатление возникает, конечно же, не из-за какой-то иллюзорности или фантастичности, присущей Всевышнему или изначальному вселенскому Существованию, а из-за нашей неспособности отыскать высший ключ к разгадке его многообразного проявления или обнаружить тайный план или принцип его работы. Изначальное Существование – это Бесконечность, и его способ бытия и деятельности также должен принадлежать Бесконечности. Но наше сознание ограничено, наш рассудок опирается на конечные вещи, поэтому было бы наивным полагать, что конечное сознание и рассудок смогут измерить и осмыслить Бесконечное: эта ничтожная малость не в состоянии оценить ту Беспредельность; эта скудость, ограниченная тесными рамками имеющихся в ее распоряжении средств, не способна представить безграничное изобилие тех богатств; невежественное полузнание не может уловить движений Всеведения. Наши рассуждения основываются на нашем восприятии конечных процессов физической Природы, на поверхностном изучении и частичном понимании того, что действует в определенных границах; опираясь на эту основу, наш ум создает различные концепции, которые он стремится сделать общими и универсальными, а то, что им противоречит или не укладывается в них, он объявляет иррациональным, ложным или необъяснимым. Но существуют различные уровни реальности, и те концепции, системы измерений, стандарты, которые годятся для одного уровня, оказываются неприменимы к другому. Наше физическое существо это, в первую очередь, конгломерат электронов, атомов, молекул, клеток; но закон функционирования этих микроструктур не объясняет даже все процессы, протекающие в физическом теле, а тем более все законы и процессы супрафизических частей человека: движения его жизни, движения его ума, движения его души. В теле были сформированы конечные структуры со своими собственными привычками, свойствами, специфическими способами функционирования; само тело – это некая конечная структура, не являющаяся просто сочетанием более мелких конечных структур, которые составляют его части, органы и обеспечивают его жизнедеятельность; это конечное образование оформилось в целостное существо и подчиняется общему закону, который превосходит его зависимость от этих частей или компонентов. Жизнь и ум, в свою очередь, являются супрафизическими конечными структурами, обладающими своим собственным, более тонким способом функционирования, и то, что они зависят от физических частей, которые служат им инструментами, совсем не лишает их присущего им характера; наше витальное и ментальное существование и наши ментальные и витальные способности невозможно объяснить только функциями тела. Кроме того, за каждым конечным пребывает или в его сокровенных глубинах присутствует Бесконечное, которое создает, поддерживает и направляет конечное, созданное им по своему образу; поэтому даже бытие, законы и процессы конечного не могут быть в полной мере поняты без знания того, что тайно пребывает внутри или позади него: наши конечные знания, представления, стандарты неполны и относительны, хотя и могут быть верны в своих собственных границах. Закон, основанный на изучении того, что разделено во Времени и Пространстве, не может в полной мере описать или объяснить бытие и деятельность Неделимого; он не только неприменим в отношении внепространственного и вневременного Бесконечного, но даже и в отношении Бесконечного Времени или Бесконечного Пространства. Законы и процессы, обусловливающие наше внешнее существование, не обязательно должны оказывать влияние на то, что тайно пребывает внутри нас. К тому же нашему интеллекту, опирающемуся на рассудочность, трудно иметь дело с инфрарациональным; жизнь инфрарациональна, и мы обнаруживаем, что наш интеллектуальный рассудок, взаимодействуя с жизнью, постоянно навязывает ей свой контроль, свои мерки, загоняет ее в прокрустово ложе искусственных правил. Всё это либо умерщвляет, иссушает и ограничивает жизнь жесткими рамками и условностями, которые сковывают и подавляют ее способности, либо, в конце концов, приводит к взрыву, бунту, распаду или слому систем и надстроек, воздвигнутых на фундаменте жизни нашим умом. Необходимы инстинкт, интуиция, которыми интеллект не обладает и к которым, даже когда они спонтанно приходят, чтобы помочь ментальной работе, не всегда прислушивается. Но еще труднее нашему рассудку понимать супрарациональное и иметь с ним дело; супрарациональное – сфера духа, и рассудок теряется, сталкиваясь с широтой, возвышенностью и глубиной его движений; здесь единственными проводниками являются интуиция и внутренний опыт, или, если может быть какой-то другой проводник, это то сияние, тонким лучом и ярким отблеском которого является сама интуиция, – окончательное просветление должно принести супрарациональное Сознание-Истина, супраментальное видение и знание.

Однако это не причина для того, чтобы смотреть на бытие и деятельность Бесконечного как на что-то чудесное и иррациональное; наоборот, во всех действиях Бесконечного присутствует более великая целесообразность, но не ментальная или интеллектуальная, а духовная и супраментальная: в них есть своя логика, так как они основаны на безошибочном видении взаимоотношений и связей [между различными объектами и явлениями]; логика Бесконечного представляется чудом нашему конечному рассудку. Это более великая рациональность, более великая логика, так как она шире, утонченнее, сложнее нашей: она учитывает все данные, которые ускользают от нашего видения, и на основании этих данных делает выводы, которые мы не в состоянии предугадать ни с помощью дедукции, ни с помощью индукции, ибо наши суждения и умозаключения имеют недостаточные основания, а значит, ненадежны и подвержены ошибкам. Наблюдая явление, мы видим результаты и замечаем наиболее внешние элементы, обстоятельства или причины и, основываясь на этом, пытаемся объяснить его или судить о нем; но любое явление или событие является следствием сложного взаимодействия сил, которые мы не замечаем и не можем наблюдать, так как все эти силы для нас невидимы, – однако они не являются таковыми для духовного зрения Бесконечного: некоторые из них являются реальными силами, трудящимися, чтобы проявить новую реальность или способствовать этому, другие – потенциальными силами, близкими к тому, чтобы реализовать свои возможности и так или иначе участвовать в общей работе; однако всегда могут вмешаться новые силы, которые неожиданно получают возможность действовать и присоединяются к общему комплексу сил; а позади всей этой деятельности пребывают императивы или императив, которые эти силы пытаются претворить в жизнь. Более того, одна и та же совокупность сил может давать разные результаты; то, чем завершится их работа, уже давно предрешено высшим императивом – непререкаемой божественной волей, всё это время ожидающей своего часа, хотя и кажется, что она неожиданно вмешивается и всё меняет. Всего этого наш рассудок не может учесть, так как является орудием неведения, обладающим очень ограниченным видением и небольшим запасом не всегда надежных и достоверных знаний, а также из-за отсутствия у него средств непосредственного познания; ибо интуиция отличается от интеллекта как раз тем, что порождается непосредственным осознанием, в то время как интеллект всегда познаёт опосредованно, с трудом составляя представление о неизвестном ему объекте или явлении путем анализа признаков, показателей и накопленных данных. Но то, что не очевидно нашему разуму и чувствам, самоочевидно Бесконечному Сознанию, и если существует Воля Бесконечного, то это должна быть Воля, действующая в свете этого всеобъемлющего знания и совершенно естественно вытекающая из тотального видения всей картины. Это ни эволюционная Сила, ограниченная и связанная теми формами, что сама породила, ни наделенная богатой фантазией Воля, творящая в пустоте и по собственной прихоти; это истина Бесконечного, утверждающая себя в условиях ограничений и формах конечного.

Очевидно, что такие Сознание и Воля не обязательно должны действовать согласно выводам нашего ограниченного рассудка или привычным для него способом и в соответствии с нашими умственными представлениями или подчиняясь некоему этическому мотиву, нацеленному на частичное и ограниченное благо; они могут допустить и действительно допускают то, что кажется нашему рассудку иррациональным и неэтичным, поскольку всё это необходимо для достижения окончательного и всеобщего Блага и для осуществления космического замысла. То, что представляется нам иррациональным или достойным осуждения, по причине нашей неосведомленности обо всех данных, мотивах и недостающих элементах, может быть совершенно рациональным и допустимым с позиции Сознания, обладающего намного более высокими мотивами и осведомленного обо всех данных и недостающих элементах. Рассудок, опираясь на свое частичное видение, создает умозрительные конструкции и делает выводы, которые пытается представить как универсальные правила познания и деятельности, а затем с помощью определенных ментальных приемов пытается втиснуть в рамки своих правил или отбрасывает то, что не согласуется с ними: бесконечное Сознание не нуждается в подобных правилах, вместо них оно руководствуется присущими ему глобальными истинами, автоматически определяющими выводы и результаты, но при этом настолько спонтанно и по-разному применяет эти истины в различных обстоятельствах, что, в силу этой пластичности и свободной приспособляемости, оно может вызвать у более узкого сознания впечатление, что не обладает вообще никакими нормами и принципами. Точно так же мы не можем судить о законах и динамических процессах бесконечного бытия исходя из стандартов конечного существования – мотивы и состояния, кажущиеся невозможными для него, могут быть вполне естественными и привычными для более великой и свободной Реальности. Именно в этом заключается различие между нашим фрагментарным ментальным сознанием, слагающим целое из отдельных элементов, и глубинным и тотальным сознанием, видением и знанием. Рассудок, конечно же, не сможет, пока он служит нам главной опорой, уступить место неразвитой или полуоформленной интуиции; но если мы примем во внимание Бесконечное и его бытие и деятельность, то нам неизбежно придется придать своему рассудку величайшую пластичность и открыть его более широким состояниям и возможностям того Сознания, которое мы пытаемся постичь. Не стоит навязывать наши ограниченные и ограничивающие умозаключения Тому, что безгранично. Если мы сосредоточимся только на одном аспекте и посчитаем его целым, мы уподобимся слепцам, ощупывающим слона, каждый из которых коснулся определенной части животного и пришел к выводу, что именно так и выглядит весь слон. Опытное постижение какого-то аспекта Бесконечного само по себе ценно, но мы не можем, исходя из пережитого опыта, говорить, что таково всё Бесконечное, более того, было бы неразумно рассматривать всё остальное Бесконечное в категориях только этого аспекта, исключая иные точки зрения, также подтвержденные духовным опытом. Бесконечное – это одновременно сокровенная суть, безграничное целое и множество; каждый из этих аспектов должен быть познан для того, чтобы по-настоящему познать всё Бесконечное. Знать только части и совсем не знать целого или видеть в нем только сумму частей – это знание, но в то же время и неведение; знать только целое и игнорировать части – это тоже знание и одновременно неведение, ибо часть может быть значительнее целого, потому что принадлежит трансцендентному; знать только сокровенную суть, потому что она ведет нас прямо к трансцендентному, и пренебрегать целым и частями, значит обладать почти высочайшим знанием, в котором, тем не менее, тоже присутствует изрядная доля неведения. Знание должно стать всеобъемлющим, а рассудок – достаточно пластичным, чтобы видеть все аспекты, все стороны и через них двигаться к тому, что их объединяет в единое целое.

Таким образом, осознавая только аспект «Я», мы можем сосредоточиться на его статическом безмолвии и упустить динамическую истину Бесконечного; осознавая только Ишвару, мы можем уловить динамическую истину, но упускаем эту вечную неподвижность и бесконечную тишину – мы постигаем только динамическое бытие, динамическое сознание, динамический восторг бытия, но упускаем чистое существование, чистое сознание, чистое блаженство бытия. Если мы сосредоточены только на Пуруше-Пракрити, мы можем осознавать только двойственность Души и Природы, Духа и Материи и не ощущать их единства. Рассматривая деятельность Бесконечного, мы должны избегать ошибки ученика, посчитавшего себя Брахманом и не пожелавшим прислушаться к крикам погонщика слона, просившего его посторониться, в результате чего слон обвил его своим хоботом и отбросил в сторону; «Ты, конечно же, Брахман, – сказал учитель своему обескураженному ученику, – но почему ты не послушался Брахмана-погонщика и не ушел с пути Брахмана-слона?» Мы не должны совершать ошибки, акцентируя внимание на одной стороне Истины, и делать свои умозаключения, исходя из нее, или действовать, опираясь на нее, не учитывая все остальные стороны или аспекты Бесконечного. Реализация «Я есть То» истинна, но она станет для нас надежной опорой только тогда, когда мы также поймем, что всё есть То; существование нашего «я» – непреложный факт, но мы также должны осознавать другие «я», а также единое «Я» во всех существах и То, что превосходит как наше собственное «я», так и «я» других. Бесконечное предстает единым во множестве, и его деятельность постижима только для высшего Разума, который охватывает своим взором всё и действует как целостное сознание, наблюдающее разные формы своего проявления и принимающее во внимание все эти формы. Таким образом, каждая вещь и каждое существо имеют свою собственную форму сущностного бытия и форму динамической природы, сварупу и свадхарму, которые учитываются в общей работе. Знание и деятельность Бесконечного, проявляясь в фантастическом разнообразии, не утрачивают своей целостности: если исходить из бесконечной Истины, то в равной степени было бы ошибкой настаивать как на совершении одного и того же действия в любых условиях, так и на разнообразии действий, за которым не стоит никакой объединяющей истины или гармонии. И если мы стремимся действовать в согласии с этой более великой Истиной, то при выработке принципов поведения в равной степени было бы ошибкой делать акцент только на нашем собственном «я» или только на «я» других; есть «Я» всего, которое должно лежать в основе как единой деятельности, так и всеобъемлющего и бесконечно гибкого, но всё же гармоничного разнообразия действий; ибо именно такова природа деятельности Бесконечного.

Если, опираясь на эту более гибкую рациональность и принимая в расчет логику Бесконечного, мы посмотрим на противоречия, с которыми сталкивается наш ум, пытаясь постичь абсолютную и вездесущую Реальность, мы увидим, что на самом деле все противоречия существуют на уровне слов и понятий, а не принадлежат самой реальности. Наш ум, рассматривая свою концепцию Абсолюта, полагает, что тот должен быть неопределимым, но в то же время он видит массу определенных объектов и явлений, которые берут свое начало в Абсолюте и пребывают в нем, – ибо им неоткуда более взяться и не в чем более пребывать; это еще более усложняется утверждением, согласно которому все эти определенные феномены – не что иное, как этот ничем не обусловленный и неопределимый Абсолют, с чем также, исходя из наших предпосылок, едва ли можно не согласиться. Однако противоречие исчезает, когда мы понимаем, что необусловленность и неопределимость следует рассматривать не негативно – как некую неспособность, сковывающую Бесконечное, а позитивно – как внутреннюю свободу от всех определяемых им же самим ограничений и неизбежную свободу от любого, внешнего и отличного от него определяющего фактора, ибо возникновение чего-то вне его едва ли возможно. Бесконечное абсолютно свободно – свободно само определять условия и бесконечно разнообразные формы своего существования, свободно от любого ограничивающего влияния со стороны своих собственных творений. На самом деле Бесконечное не творит, оно проявляет то, что находится в нем, в его сущностной первооснове; оно само является такого рода первоосновой любой реальности, а любая реальность – выражением и инструментом этой единственной Реальности. В нашем нынешнем понимании феномена творения как создания чего-то или придания чему-либо формы, Абсолют не творит и сам не является сотворенным; под творением можно понимать лишь переход Бытия из одного состояния в другое, то есть его внешнее и динамическое становление тем, чем оно уже является в своих неподвижных глубинах. И всё же необходимо еще раз подчеркнуть, что Абсолют неопределим, но не в обычном, а в особом, позитивном смысле. Его неопределимость является не просто отрицанием всякой возможности его определения, а необходимым условием его свободного и бесконечного самоопределения, ибо без этого Реальность оставалась бы вечной устойчивой определенностью или же некой неизменной неопределенностью, ограниченной изначально присущим ей набором вариантов определений. Свобода Реальности от любых уз и ограничений собственного творения не может сама превратиться в ограничение, в абсолютную неспособность, в отрицание всякой свободы самоопределения; именно это стало бы противоречием, попыткой охарактеризовать и ограничить с помощью отрицания бесконечное и безграничное. Между двумя фундаментальными сторонами природы Абсолюта – сущностной и созидательной или динамической – нет и не может быть никаких реальных противоречий; только чистая бесконечная суть может выражать себя бесконечным количеством способов. Одно состояние дополняет, а не отменяет и не отрицает другое; просто человеческий разум двояким образом толкует один непреложный факт.

Все остальные противоречия аналогичным образом примиряются, когда мы чистым и объективным взглядом смотрим на истину Реальности. Переживая ее, мы начинаем осознавать некую Бесконечность, которая изначально свободна от любого ограничения качествами, свойствами или чертами; с другой стороны, мы осознаём Бесконечность, изобилующую бесчисленными качествами, свойствами и чертами. В данном случае состояние изначальной безграничной свободы тоже следует понимать позитивно, а не негативно; она не отрицает видимого нами, а, наоборот, создает для возникновения этого необходимые условия, позволяя Абсолюту свободно и бесконечно выражать себя в качествах и свойствах. Качество – отличительный признак, характеризующий одну из способностей сознательного существа; или можно сказать, что сознание существа, выражая то, что находится в нем, придает проявляемой им способности некую характерную особенность, которую мы и называем качеством или свойством. Смелость как качество и является такой присущей мне способностью, это характерная черта моего сознания, которое выражает в определенной форме силу моего существа, проявляет или порождает определенный тип активно действующей силы моей природы. И способность лекарственного средства излечивать тоже является его отличительным свойством, специфической силой бытия, присущей растению или минералу, из которых лекарство было получено. Эта особенность обусловливается Идеей-Реальностью, скрытой в инволюционном сознании растения или минерала; такого рода идея обнаруживает в объекте то, что скрыто присутствовало при его зарождении и теперь отчетливо проявилось как сила его бытия. Все качества, свойства, черты являются такого рода силами сознательного существа, которые Абсолют обнаруживает в нем и проявляет; Он всё содержит в себе и может свободно всё проявлять[11] ; и всё же мы не можем сказать, что Абсолют это храбрость или целительная сила, мы даже не можем назвать это характерными чертами Абсолюта, и мы также не можем составить перечень всех его качеств и сказать, что «всё вместе это Абсолют». Но, в равной степени, мы не можем говорить об Абсолюте, как о чистом ничто, неспособном проявлять никакие качества; наоборот, в нем заключены все возможности, внутри него неизменно пребывают источники всех качеств и свойств. Ум приходит в замешательство, так как ему приходится говорить: «Абсолютное или Бесконечное не является ни одной из всех этих вещей, а все эти вещи не являются Абсолютным или Бесконечным», и в то же время: «Абсолютное есть все эти вещи, они неотделимы от Этого, ибо существует только Это и ничего, кроме Этого». Вполне понятно, что противоречие, которого на самом деле нет, возникает из-за чрезвычайной ограниченности концептуального мышления и словесного выражения – так как было бы явной глупостью сказать, что Абсолют является смелостью или целительной силой или же что смелость или целительная сила являются Абсолютом, но не менее глупо было бы отрицать то, что Абсолют способен в процессе своего проявления выражать себя в виде смелости или целительной силы. Когда логика конечного подводит нас, нам нужно смотреть непосредственным и непредвзятым взглядом на то, что пребывает по ту сторону видимости и подчиняется логике Бесконечного. Тогда мы сможем увидеть, что Бесконечное бесконечно по своим качествам, чертам и возможностям и что его не описать никаким перечнем качеств, черт и возможностей.

Мы видим, что Абсолют, «Я», Божественное, Дух, Бытие представляют собой одно Целое; Трансцендентное едино и неделимо, Космическое тоже едино и неделимо; но мы также видим множество существ, каждое из которых имеет «я», дух и природу, сходную с природой других, но в то же время отличную от нее. И поскольку дух и суть вещей едины и неделимы, мы вынуждены допустить, что всё это множество вещей должно быть этим Целым, следовательно Целое является или стало множеством; но как ограниченное или относительное может быть Абсолютом, и как человек, животное или птица могут быть Божественным Существом? Однако, выдвигая это мнимое противоречие, ум допускает двойную ошибку. Он мыслит в категориях конечной математической величины, имеющей определенное значение и отличающейся этим от других величин, и имеет в виду единицу, которая меньше двойки и может стать двумя только за счет деления или дробления или путем прибавления и умножения; но мы имеем дело с бесконечным Целым – это то сущностное и бесконечное Целое, которое способно вместить и сотню, и тысячу, и миллион, и миллиард, и триллион. Какие бы астрономические или сверхастрономические цифры мы бы ни складывали и ни умножали, они не могут превзойти или превысить это Целое; ибо, согласно Упанишадам, оно не движется, но всякий раз, когда мы намереваемся достичь его и овладеть им, оказывается далеко впереди. О нем можно было бы сказать, что не будь оно способно к бесконечной множественности, оно не было бы бесконечным Целым; это не означает, что Целое состоит из отдельных единиц или может быть описано или охарактеризовано как сумма элементов, составляющих Множество: наоборот, оно может быть бесконечным Множеством, так как превосходит любые ограничения или описания в категориях множественности и одновременно превосходит любые ограничения умозрительного конечного целого. Плюрализм – заблуждение (хотя и существует духовная множественность), так как мириады душ зависимы и взаимозависимы; их сумма также не является Целым, не является им и космическая тотальность; они зависят от Целого и существуют благодаря его Целостности: и всё же множественность не иллюзия, ибо во всем этом сонме душ пребывает одна Душа, наделяющая их личностными качествами, и они вечны в Едином и благодаря единому Вечному. Это трудно понять ментальному рассудку, противопоставляющему Бесконечное и конечное и ассоциирующему конечность с множественностью, а бесконечность с единичностью; но в логике Бесконечного такого противопоставления нет, и вечное пребывание Множества в Едином и Неделимом становится совершенно естественным и возможным.

И опять мы видим, что существует бесконечное чистое состояние и неподвижное безмолвие Духа; мы видим также, что существует безграничное движение Духа, беспредельное могущество, динамическое духовное всеобъемлющее саморазвертывание Бесконечного. Наши представления налагают на это восприятие, само по себе точное и достоверное, это противопоставление покоя и неподвижности динамизму и движению, но с позиции разума и логики Бесконечного такого противопоставления быть не может. Одно неподвижное и безмолвное Бесконечное, Бесконечное, лишенное бесконечной силы, динамизма и энергии, допустимо только как аспект; невозможно представить себе беспомощный Абсолют, бессильный Дух: в Бесконечном должна быть заключена бесконечная энергия, Абсолюту должно быть присуще всемогущество, сила Духа должна быть безграничной. Но покой, статичность являются основой движения, вечная неподвижность – необходимое условие, поле, можно даже сказать, сама сущность вечной подвижности, устойчивое бытие – условие и основа безграничной деятельности Силы бытия. Именно когда мы обретаем что-то похожее на этот покой, устойчивость, неподвижность и можем твердо опереться на этот фундамент, у нас появляется возможность действовать с такой мощью и силой, которые были бы немыслимы в нашем обычном поверхностном и беспокойном состоянии. Все наши противопоставления ментальны и умозрительны; на самом деле покой Духа и динамизм Духа являются дополняющими друг друга и неотделимыми друг от друга истинами. Неизменный спокойный Дух может удерживать внутри себя свою бесконечную спокойную и неподвижную энергию, ибо он не связан своими собственными силами, не является их орудием или инструментом, а, наоборот, сам владеет ими, высвобождает их, способен к вечной и бесконечной деятельности, не устает и не нуждается в передышке, но при этом его деятельности и движению неизменно присуща спокойная неподвижность, ни на мгновение не нарушаемая и не изменяемая его деятельностью и движением; созерцающее молчание Духа лежит в основе всего многозвучия и всей деятельности Природы. Подобные парадоксы могут быть нам не совсем понятны, так как наше поверхностное конечное мышление ограничено в обоих направлениях, а в основе наших представлений лежат наши ограничения; однако совершенно очевидно, что подобные относительные и конечные представления неприменимы к Абсолютному и Бесконечному.

В нашем представлении Бесконечное бесформенно, но мы повсюду видим формы, формы окружают нас, и провидцы могут подтвердить и подтверждают, что Бог имеет форму и одновременно бесформен. И здесь тоже, несмотря на внешнее противоречие, нет никакого реального противопоставления; Бесформенность – это не отрицание возможности творить форму, а условие свободного творения форм Бесконечным: ибо иначе в конечной вселенной была бы только одна единственная Форма или только набор или сумма возможных форм. Бесформенность – характерный признак духовной сути, духовной субстанции Реальности; все конечные проявления реальности являются силами, формами, воплощениями этой субстанции: Божественное бесформенно и безымянно, но именно благодаря этому оно способно проявлять всевозможные имена и образы бытия. Формы – это проявления, а не произвольные творения из ничего; ибо линия и цвет, масса и объем, являясь главными признаками формы, всегда несут в себе смысл и, можно сказать, являются тайным выражением достоинств и смыслов незримой, но становящейся видимой реальности; именно по этой причине образ, очертания, оттенок, масса, структура могут воплощать то, что иначе осталось бы невидимым, могут сообщать о том, что иначе не воспринималось бы органами чувств. Можно сказать, что форма является плотью бесформенного, его неизбежным самооткровением, и это верно не только для внешних форм, но и для незримых формаций ума и жизни, постигаемых нами только мысленно, и для тех тонких образов, которые может уловить только очень восприимчивое внутреннее сознание. Имя в своем более глубоком смысле – не просто слово, которым мы называем объект, а сочетание силы, качества и характера реальности, которое воплощается в форме и которое мы пытаемся обозначить определенным звуком, узнаваемым именем, Номеном[12] . Можно сказать, что в этом смысле Номен является Нуменом[13] . Тайные имена богов, описывающие силу, качество, характер их бытия, были уловлены сознанием и выражены в звуке. Бесконечное безымянно, но в этой безымянности все возможные имена – Нумены богов, имена и формы всех проявлений реальности – уже предначертаны и обозначены, так как всё это скрыто и неизменно пребывает во Всесущем.

После такого рода рассуждений становится ясно, что сосуществование Бесконечного и конечного, составляющее саму основу вселенского бытия, является не совмещением или взаимным включением двух противоположностей, а совершенно естественным и неизбежным явлением, напоминающим связь принципа Света и Огня со светилами. Конечное становится фронтальным аспектом и самоограничением Бесконечного; ничто конечное не может существовать само по себе и за счет себя, оно существует за счет Бесконечного и потому, что оно единосущно с Бесконечным. Ибо под Бесконечным мы понимаем не только безграничную протяженность Пространства и Времени, но также нечто вневременное и внепространственное, самосущее Неопределимое и Беспредельное, способное выражать себя как в мельчайшем, так и в огромном, в мгновении времени, в точке пространства, в мимолетном событии. Считается, что в конечном Неделимое делится на части, но ничего подобного не происходит, ибо это только кажущаяся фрагментация; возможны лишь различия, но никакого реального разделения. Когда мы воспринимаем дерево или другой объект не физическим, а внутренним зрением и чувством, мы осознаём бесконечную единую Реальность, из которой состоит дерево или объект, пронизывающую каждый его атом и молекулу, творящую их из себя, формирующую всю природу, процесс становления, деятельность внутренней энергии объекта; всё это является самой этой бесконечностью, этой Реальностью: мы видим, как она непрерывно простирается и объединяет все объекты в единое целое, так что невозможно говорить ни о реальном отделении какого-то объекта от нее, ни о полном отделении его от других объектов. В Гите сказано: «Во всех существах нераздельно То, что кажется разделенным». Таким образом, каждый объект является этой Бесконечностью, и на уровне сокровенного бытия он един со всеми остальными объектами, которые также суть имена и формы – силы, нумены – Бесконечного.

Это единство, неизменно присутствующее в любом разделении и многообразии, лежит в основе расчетов Бесконечного, о которых в одном из стихов Упанишад говорится: «Это – целое, и То – целое; если вычесть целое из целого, остается целое». То же самое можно сказать и о бесконечном самовоспроизведении этой Реальности, которая, таким образом, порождает все вещи; Целое становится Множеством, но все элементы этого Множества являются Тем, что никогда не переставало и не перестанет быть собой, и в становлении Множество остается Целым. Феномен конечного не дробит Целое, ибо именно Бесконечное являет себя нам в образе множественного конечного: творение ничего не добавляет к Бесконечному; после творения оно остается тем же, что и прежде. Бесконечное – это не сумма вещей, это То, что включает в себя и превосходит все вещи. Если эта логика Бесконечного противоречит представлениям нашего конечного рассудка, то причина в том, что она, превосходя его, не опирается на данные какого-то ограниченного феномена, а объемлет Реальность и видит истину всех феноменов в истине этой Реальности; она не воспринимает их как отдельные существа, движения, имена, формы, вещи; ибо они могли бы восприниматься так, только если бы были феноменами, возникшими в Пустоте, объектами, лишенными общей основы или сути (связанными друг с другом не на фундаментальном уровне, а только благодаря внешним или практическим отношениям), если бы они не были реалиями, существующими благодаря одному объединяющему истоку, реалиями, которые, если и могут считаться независимыми, то только до определенного предела, и сама независимость которых на уровне внешнего или внутреннего образа или движения поддерживается их вечной зависимостью от породившего их Бесконечного, от тайной тождественности с единым Тождеством. Это Тождество – их основа, формирующее начало, единая сила, порождающая множество их сил, материал, из которого они сделаны.

В нашем понимании это Тождество неизменно; оно вечно то же самое, ибо, если оно подвержено или становится подвержено изменениям или если оно допускает различия, оно перестает быть тождеством; но то, что мы видим повсюду, представляет собой бесконечное разнообразие того, что фундаментально едино и неделимо, и это, кажется, является главным принципом всего творения Природы. Основная сила одна, но она порождает бесчисленное количество сил; основная субстанция одна, но она формирует множество различных субстанций и миллионы не похожих друг на друга объектов; ум один, но он дробится на множество ментальных состояний, формаций, мыслей, идей, которые, отличаясь друг от друга, либо приходят в согласие, либо вступают в конфликт; жизнь одна, но различны и неисчислимы формы жизни; человеческая природа едина, но существуют различные нации и народности, и каждый человек индивидуален и отличается от всех остальных; Природа не допускает, чтобы узоры на листьях одного дерева повторялись; в своем стремлении к разнообразию она заходит так далеко, что не так давно выяснилось, что на большом пальце каждого человека кожные линии образуют неповторимый рисунок, по которому его можно идентифицировать – хотя фундаментально все люди похожи и никакой принципиальной разницы между ними нет. Повсюду мы видим тождество или сходство и повсюду – разнообразие; сокровенная Реальность, создавая вселенную, опиралась на принцип развития миллиона различных форм из единого семени. Но и это тоже логика Бесконечного; поскольку глубинная суть Реальности постоянна и неизменна, она может спокойно выражать себя в виде всех этих неисчислимых форм, свойств и движений, ибо даже их миллионнократное умножение никак бы не повлияло на фундаментальную неизменность вечного Тождества. Природа может позволить себе эту роскошь бесконечного разнообразия только потому, что во всех вещах и существах пребывает одно «Я» и один Дух: не будь этой надежной основы, благодаря которой всё меняется, хотя и остается неизменным, вся мозаика ее трудов и творений рассыпалась бы и погрузилась в хаос; нечему стало бы удерживать ее не похожие друг на друга движения и творения вместе. Это постоянство Тождества сводится не к монотонной неизменности, неспособной к дифференциации и проявлению различий, а к такой неизменности бытия, которая делает возможным бесконечное разнообразие бытия и образование бесчисленных форм, но при этом не может быть нарушено, уменьшено или ослаблено никакой дифференциацией. «Я» становится насекомым, птицей, зверем и человеком, но, несмотря на все эти изменения, остается тем же самым «Я», потому что не кто иной, как Единый бесконечно проявляет себя в безграничном многообразии. Наш поверхностный рассудок склонен приходить к выводу, что многообразие не совсем реально, что это только видимость, но при более тщательном рассмотрении нам становится ясно, что подлинное многообразие обнаруживает подлинное Единство, демонстрирует, так сказать, все его возможности, выявляет всё, чем то может стать и внутренне является, проявляет множество разных оттенков, которые, сливаясь вместе, образуют белый свет; Тождество в полной мере обретает себя в том, что, представляясь нам отступлением от его тождественности, на самом деле является неистощимо разнообразным проявлением единства. Такова Майя, чудо вселенной, которое, с точки зрения внутреннего видения и внутреннего восприятия Бесконечного, совершенно логично, естественно и неизбежно.

Ибо Майя Брахмана одновременно является магией и логикой бесконечно разнообразного Тождества; если бы действительно существовало только неизменное однообразие ограниченной целостности и тождественности, то логике и рассудку не нашлось бы места, ибо логика заключается в выявлении и прослеживании закономерностей: высочайшая задача рассудка состоит в том, чтобы найти одну первооснову, один закон, цементирующую тайную реальность, связывающую и объединяющую в одно целое то, что кажется множеством разнообразных феноменов и объектов, отличающихся друг от друга, противоречащих друг другу, вступающих в противостояние или конфликт. Всё вселенское существование движется между этими двумя противоположностями: разделением Единого на разнообразное множество и объединением множественного и многообразного в одно целое, – и так и должно быть, потому что Единое и Множество являются фундаментальными аспектами Бесконечного. Ибо то, что божественное Самопознание и Всеведение обнаруживает в процессе проявления Бесконечного, должно быть истиной его бытия, а игра этой истины – его Лилой.

Такова логика развертывания бытия Брахмана во вселенной и фундаментальной работы рассудка, бесконечного ума Майи. С сознанием Брахмана – Майей – всё обстоит точно так же, как и с его бытием: оно не ограничивается никакими конечными пределами, а его деятельность – каким-то одним законом или состоянием; оно способно одновременно принимать множество форм, совершать множество скоординированных действий, которые могут казаться конечному рассудку противоречащими друг другу; будучи единым, оно беспредельно многообразно, бесконечно пластично и обладает неисчерпаемыми способностями к приспособлению. Майя является верховным и универсальным сознанием и силой Вечного и Бесконечного и, будучи по самой своей природе свободной и безграничной, она может одновременно проявлять множество состояний сознания, развертывать множество порядков своей Силы, не переставая вечно оставаться одним и тем же сознанием-силой. Майя одновременно трансцендентна, универсальна и индивидуальна; это верховное супракосмическое Бытие, которое осознаёт себя как Универсальное Бытие, как Космическое «Я», как Сознание-Силу космической Природы и в то же время ощущает себя индивидуализированным бытием и сознанием во всех формах проявления. Индивидуальное сознание может воспринимать себя ограниченным и изолированным, но также может отбросить свои ограничения и осознать себя универсальным, а затем и превосходящим вселенную; и всё это потому, что во всех этих состояниях или позициях или в их основе пребывает неизменное триединое сознание, обладающее тройственным состоянием бытия. И по этой же причине сознание Единого может с легкостью воспринимать или осознавать себя трояким образом – свыше, с уровня Трансцендентного Существования, из Космического «Я» – с промежуточного уровня и снизу – с уровня индивидуализированного сознательного бытия. Чтобы согласиться с этим как с чем-то естественным и логичным, нужно лишь допустить, что сознание Единосущего может находиться в подлинных, но не похожих друг на друга состояниях – что не являлось бы невозможным для свободного и бесконечного Существования, которое не может быть связано каким-то одним состоянием; способность свободно видоизменять себя должна быть естественно присущей сознанию, не имеющему ограничений. Если допускается возможность пребывания сознания в разных состояниях, то и количество способов изменения этих состояний становится безграничным, при условии, что Единый продолжает осознавать себя в каждом из них; ибо такая универсальная сознательность должна быть присуща Единому и Бесконечному. Остается непонятным только то, как между собой связаны состояние ограниченного или тварного сознания, подобное нашему, то есть состояние неведения, и состояние бесконечного самопознания и всеведения. Возможно, мы поймем это в ходе наших дальнейших рассуждений.

Также нужно допустить, что Бесконечное Сознание способно ограничивать себя или вторично вовлекаться в движения более низкого порядка, разворачивающиеся внутри интегрального безграничного сознания и знания; ибо способность Бесконечного детерминировать себя неизбежно должна вести к этому. Каждая детерминируемая таким образом формация самосущего бытия должна по-своему осознавать свою сокровенную истину и свою сокровенную природу; или, если мы предпочитаем другие формулировки, Бытие на каждом этапе процесса детерминирования должно по-новому осознавать себя и мир. Духовная индивидуализация предполагает, что каждое индивидуальное «я» или дух являются центром видения себя и видения всего; поле видения – фактически безграничное поле – может быть одинаковым для всех, но центр может отличаться, – речь идет не о геометрическом центре, локализованном в определенной точке сферического пространства, а о психологическом, связанном с другими центрами благодаря сосуществованию Множества по-разному осознающих себя и мир существ в одном универсальном бытии. Каждое существо видит один и тот же мир, но из своего собственного «я» и в соответствии с особенностями своей собственной природы: ибо каждое должно проявить свою собственную истину Бесконечного, свой собственный способ самодетерминирования и взаимодействия с космическими принципами; видение, подчиняющееся закону единства в многообразии, в сущности, будет одинаковым у всех, но при этом каждое существо сформирует свое собственное, отличающееся от других видение, – люди тоже в целом одинаково воспринимают космическую реальность, но в то же время каждый в соответствии с особенностями своей природы. Это самоограничение станет не фундаментальной, а индивидуальной дифференциацией общей универсальности или тотальности; духовный индивид будет действовать из своего собственного центра единой Истины и согласно собственной сокровенной природе, но опираясь на общую основу и обладая ясным видением внутренней сути и природы других. Это будет сознание, ограничивающее свою деятельность в свете полного знания, а не в плену неведения. Но сознание Бесконечного помимо этого индивидуализирующего самоограничения должно обладать способностью космического ограничения; оно должно уметь так ограничивать свою деятельность, чтобы создать определенный мир или вселенную и сохранять присущие им порядок, гармонию и внутреннее становление, ибо для творения вселенной необходимо особое намерение Бесконечного Сознания управлять этим миром и сдерживать всё, что не требуется для такого рода деятельности. И точно так же проявление независимой деятельности некоего могущества, подобного Разуму, Жизни или Материи, должно опираться на аналогичный принцип самоограничения. Нельзя сказать, что, поскольку Бесконечное безгранично, то подобное движение [самоограничения] для него невозможно; напротив, это должно быть одной из множества имеющихся у него возможностей, ибо его возможности столь же безграничны, как и оно само: но это самоограничение, это конечное творение, подобно всем прочим, не становится изолированной формацией или реальным отделением от целого, так как всё Бесконечное Сознание пребывает позади и вокруг него и, поддерживая как его, так и само это специфическое движение, остается глубоко осведомленным не только о нем, но, по сути, и обо всём, что стоит за ним. Так всегда бывает на уровне интегрального сознания Бесконечного, но мы можем также предположить, что глубинное, хотя и не активное осознавание такого рода, разграничивающее себя и всё же неделимое, может также присутствовать на уровне целостного осознания движения Конечного. Такое космическое или индивидуальное сознательное самоограничение, вне всякого сомнения, было бы доступно Бесконечному и могло бы рассматриваться более широким рассудком как одна из его духовных возможностей; но пока что, опираясь на эту основу, невозможно объяснить всю ту раздробленность, невежественную обособленность, сковывающую и омрачающую ограниченность, которыми характеризуется наше сознание.

Однако нужно допустить, что у Бесконечного Сознания имеется и третья способность или возможность – умение уходить или погружаться в себя и пребывать в состоянии, в котором осознание себя сохраняется, но не как знание и не как всеведение; всё поглощается чистой самоосознанностью, и знание и само внутреннее сознание теряются в чистом бытии. Это сияющее состояние в полном смысле слова является Сверхсознательным – хотя большая часть того, что мы зовем сверхсознательным, на самом деле, не сверх, а только более высокосознательно и представляет собой вполне осознаваемые сферы, которые только кажутся нашему ограниченному уму сверхсознательными. Аналогичное, но уже не сияющее, а сумрачное самозабвение, транс бесконечности мы называем Бессознательным; и, хотя в нем присутствует бытие Бесконечного, оно, в силу своей внешней бессознательности, представляется нам, скорее, бесконечным небытием: тем не менее в глубинах этого явного небытия в состоянии самозабвения пребывают изначальное сознание и сила, благодаря которым энергией Бессознательного творится упорядоченный мир; он создается в глубочайшем трансе, сила действует автоматически и как будто наугад, как во сне, но при этом властно и неотвратимо реализует истину Бесконечного. Если мы пойдем дальше и допустим, что, будучи погруженным в себя, Бесконечный способен на специфическую или ограниченную и частичную деятельность – деятельность, не всегда осуществляемую с позиции его беспредельности или осознания своей безграничности, а ограниченную определенным состоянием или определенным индивидуальным или космическим самоосознанием, тогда мы сможем объяснить, как возникают локальные состояния, в которых Бесконечным осознаётся только какой-то один аспект собственного бытия. Тогда может возникнуть фундаментальное двойственное состояние, в котором оказывается Ниргуна, отступая от Сагуны и забываясь в своей собственной чистоте и неподвижности, а всё остальное удерживается в скрытом виде и не проявляется в рамках этого особого состояния бытия. Аналогичным образом мы смогли бы объяснить состояние сознания, внимание которого сосредоточено только на одной сфере бытия или одном его движении, – когда осознание всего остального скрывается или вуалируется или, так сказать, отсекается бодрствующим трансом динамического сосредоточения, в котором локально или ограниченно осознаётся только та сфера или тот процесс, которые кажутся наиболее значимыми в данный момент. Тотальность бесконечного сознания в этом случае никуда не исчезает, она сохраняется и может быть восстановлена. Это сознание продолжает действовать подспудно, исподволь, или используя ограниченные формы восприятия и не проявляя открыто свою силу и присутствие. Динамизм Бесконечного Сознания, вне всякого сомнения, вполне допускает существование этих трех способностей, и именно рассмотрение различных вариантов их проявления позволит нам получить ключ к разгадке загадочной деятельности Майи.

К тому же это позволяет понять, почему чистое сознание, чистое существование, чистое блаженство противопоставляется нашим умом масштабной деятельности, многообразным формам проявления и бесконечным перипетиям бытия, сознания и блаженства бытия, имеющим место во вселенной. Погрузившись в чистое сознание и чистое бытие, мы осознаём только эту беспредельность, неизменную, простую, самодостаточную, лишенную форм или объектов, и мы чувствуем, что только она подлинна и реальна. Находясь в другом или динамическом состоянии, мы чувствуем, что этот динамизм абсолютно истинен и естественен, и даже можем подумать, что опыт чистого сознания вообще невозможен. Однако сейчас мы уже понимаем, что Бесконечное Сознание может находиться как в статическом, так и в динамическом состоянии; эти два его состояния бытия могут присутствовать одновременно в универсальном осознании, когда сознание либо наблюдает собственное движение и его поддерживает, либо не наблюдает, но тем не менее автоматически поддерживает его; или же тишина и неподвижность могут пронизывать активность или, как некий океан, неподвижный внизу, а наверху вздымающий гребни волн, порождать ее. Это также объясняет, почему, изменяя состояние своего бытия, мы можем одновременно ощущать несколько различных состояний сознания. Йога позволяет достичь состояния, в котором человек воспринимает одновременно два сознания – одно поверхностное, ограниченное, активное, невежественное, подверженное волнениям под влиянием мыслей и чувств, переживаниям горя и радости и всевозможным реакциям, другое – внутреннее, спокойное, широкое, уравновешенное, с нерушимым бесстрастием или снисходительностью взирающее на внешнее существо или, возможно, воздействующее на его беспокойное или возбужденное состояние, с тем чтобы успокоить, расширить и трансформировать его. Также мы можем подняться к сознанию, пребывающему наверху, и наблюдать различные части своего существа – внутреннюю и внешнюю, ментальную, витальную и физическую, а также самую нижнюю подсознательную, и воздействовать оттуда на ту или иную или на все части вместе. Также у нас появляется возможность спуститься с этой высоты или с любого более высокого уровня в любое из этих низших состояний и начать работать в их сумерках или темноте. При этом все остальные наши части либо временно оставляются и забываются, либо сохраняются как некий опорный пункт, с которого мы можем получать поддержку, одобрение или свет и влияние, или как место, поднимаясь или отступая в которое мы можем наблюдать низшие движения. Или же мы можем погрузиться в транс, уйти внутрь себя и перестать осознавать все внешние феномены, или даже превзойти это внутреннее осознание и раствориться в некоем ином и более глубоком сознании или в некоем возвышенном сверхсознании. Существует также и вездесущее незыблемое сознание, в которое мы можем проникнуть и охватить всё свое существо одним взглядом или целостно воспринять с позиции вездесущего единого и неделимого бытия. Всё это, что выглядит таким странным и необычным или может казаться фантастическим поверхностному рассудку, знакомому только с нашим обычным состоянием ограниченного неведения и его процессами и отделенному от нашей внутренней более высокой и целостной реальности, становится вполне понятным и допустимым, если мы учитываем более широкое видение и логику Бесконечного или если мы верим в более великие, безграничные силы «Я», Духа в нас, единосущные с Бесконечным.

Брахман, Реальность, является самосущим Абсолютом, а Майя – Сознанием и Силой этого самосущего бытия; но при взгляде на вселенную Брахман предстает как «Я» всего существования, как Атман, космическое «Я», но также как высшее «Я», которое превосходит свою собственную космичность и в то же время остается индивидуально-универсальным в каждом существе; Майя в этом случае представляется самосущей силой Атмана, Атма-Шакти. Верно то, что мы впервые осознаём этот Аспект, обычно когда погружаемся всем своим существом в тишину или, по крайней мере, отступаем от внешней активности или отстраняемся от нее и пребываем во внутреннем безмолвии; это «Я» тогда ощущается как незыблемая тишина, неподвижное и неизменное бытие, самосущее, пронизывающее всю вселенную, присутствующее во всём, но лишенное динамизма или активности, отстраненное от вечно движущейся энергии Майи. Аналогичным образом мы можем осознать его как Пурушу, отделенного от Пракрити, как Сознательное Существо, стоящее позади активности Природы. Но, осуществляя это одностороннее сосредоточение, мы ограничиваемся статичностью духа и, чтобы осознать свободу Брахмана, самосущей Реальности, от всех ограничений, порожденных его же собственными трудами и проявлением, отстраняемся от всякой деятельности: эта реализация фундаментальна, но не интегральна. Ибо мы видим, что Сознание-Сила, Шакти, которая действует и творит, является не чем иным, как Майей или всеведением Брахмана; это Сила «Я»; Пракрити становится инструментом Пуруши, Сознательное Существо действует посредством своей Природы: таким образом, Душа и Мировая Энергия, безмолвное «Я» и созидательная Сила Духа, на самом деле, двуедины и между ними нет никаких расхождений или противоречий. Как, согласно пословице, невозможно разделить Огонь и силу Огня, так и невозможно разделить Божественную Реальность и ее Сознание-Силу, Чит-Шакти. Это первоначальная реализация «Я», когда оно осознаётся как нечто абсолютно безмолвное и совершенно неподвижное, еще не вся истина этой Реальности, можно также осознать «Я» в аспекте силы, «Я» как основу мировой активности и мирового существования. Тем не менее, «Я» является фундаментальным аспектом Брахмана, хотя делает определенный акцент на его безличности; поэтому кажется, что Сила «Я» действует автоматически, опираясь на «Я», которое созерцает, поддерживает, инициирует ее действия, наслаждается ими, но ни на мгновение не вовлекается в них. Как только мы постигаем «Я», мы осознаём его как нечто вечное, не рожденное, не воплощенное, не вовлеченное в свои труды: его можно ощутить наполняющим формы, а также окутывающим их, находящимся над ними, взирающим на свое воплощение свыше, адхьякша (adhyakṣa); оно вездесуще, во всем одинаково, всегда бесконечно, чисто и неосязаемо. Это «Я» может переживаться как «Я» индивида, «Я» мыслителя, труженика, того, кто испытывает наслаждение, но даже в этом случае оно сохраняет свой более возвышенный безличный характер; его индивидуальность одновременно является широкой универсальностью или с легкостью переходит в нее, а следующий шаг в этом направлении ведет к чистой трансцендентности или к полному и невыразимому погружению в Абсолют. «Я» является тем аспектом Брахмана, в котором он отчетливо ощущается одновременно индивидуальным, космическим и превосходящим вселенную началом. Реализация «Я» это прямой и короткий путь к индивидуальному освобождению, статической универсальности, превосхождению Природы. В то же время существует реализация «Я», в которой оно ощущается не только поддерживающим, пронизывающим и окутывающим всё, но и составляющим каждую вещь и свободно отождествленным со всем своим становлением в Природе. Но даже и тогда «Я», прежде всего, характеризуется свободой и безличностью. «Я», в отличие от Пуруши, который явно подчинен Пракрити, никак не зависит от трудов своей Силы во вселенной. Реализовать «Я» значит реализовать вечную свободу Духа.

Сознательное Существо, Пуруша, это «Я», выступающее в качестве того, кто инициирует, созерцает, поддерживает формы и труды Природы, владеет и наслаждается ими. Как аспект «Я», по сути своей, остается трансцендентным, даже будучи вовлеченным в свое универсальное и индивидуальное становление и отождествленным с ним, так и аспект Пуруши, прежде всего, является универсально-индивидуальным и глубоко связанным с Природой, даже когда он отделен от нее. Ибо этот сознательный Дух, сохраняя свою вечность и безличность, свою универсальность, одновременно приобретает и личностные черты[14] ; это безлично-личное существо в Природе, от которого она полностью не отделена, так как оно всегда связано с ней: Природа действует для Пуруши и с его разрешения, исполняя его волю и доставляя ему удовольствие; это Сознательное Существо наделяет своим сознанием Энергию, называемую нами Природой, воспринимает этим сознанием ее труды, отражая их в нем, как в зеркале, принимает формы, которые она – исполнительная космическая Сила – творит и придает ему, санкционирует ее действия или отзывает свою санкцию. Переживание Пуруши-Пракрити, Духа или Сознательного Существа, взаимодействующего с Природой, чрезвычайно важно с практической точки зрения; ибо вся игра сознания в воплощенном существе основывается на этом взаимодействии. Если Пуруша в нас пассивен, позволяет Природе свободно действовать и принимает всё, что она навязывает ему, постоянно и автоматически давая на всё согласие, тогда душа в уме, жизни, теле, ментальное, витальное, физическое существо в нас становится подчинено нашей природе, находится под управлением ее формаций, приводится в движение ее активностью; это обычное состояние неведения, в котором мы пребываем. Если Пуруша в нас осознаёт себя Свидетелем и отступает от Природы, то мы делаем первый шаг к освобождению души; ибо он становится отделенным, и у нас появляется возможность познавать Природу и ее процессы и, ощущая полную независимость (ибо мы более не вовлечены в ее активность), соглашаться или не соглашаться с ней, и уже не автоматически, а свободно и эффективно санкционировать ее деятельность; мы можем решать, что она должна или не должна делать в нас, или же мы можем полностью отделиться от ее активности и погрузиться в духовное безмолвие «Я», или мы можем отвергнуть ее нынешние формации, подняться на духовный уровень существования и, находясь там, заняться преобразованием своего существа. Пуруша способен преодолеть свою зависимость от природы и превратиться из ее раба, аниши (anīśa), в ее хозяина, ишвару (īśvara).

В философии санкхьяиков мы находим очень детально разработанную метафизическую концепцию Пуруши-Пракрити. Согласно ей, два этих начала вечно отделены друг от друга, но в то же время едины. Пракрити является силой Природы, исполнительной Силой, Энергией, обособленной от Сознания; ибо Сознание принадлежит Пуруше, Пракрити без Пуруши инертна, механистична, бессознательна. Пракрити в качестве своего формального «я» и основы деятельности формирует первичную Материю, в которой проявляет жизнь, чувство, ум, опирающийся на чувства, и рассудок; однако сам по себе рассудок тоже (так как он является частью Природы и ее продуктом в первичной Материи) инертен, механистичен, бессознателен. Эта концепция определенным образом объясняет упорядоченность и совершенную согласованность и взаимосвязанность действий Бессознательного в материальной вселенной: именно свет души, Духа, озаряет и наполняет механические процессы чувственного ума, которые становятся сознательными благодаря его сознанию и в движение приходят тоже только с согласия духа. Пуруша становится свободным, отступая от Пракрити; отказываясь быть погруженным в Материю, он становится хозяином Пракрити. Природа действует с помощью трех принципов, гун или качеств, которые свойственны всем ее действиям и формам и которые на человеческом уровне становятся фундаментальными характеристиками нашей психологической и физической субстанции и ее процессов. К ним относятся принцип инерции, принцип движения и принцип равновесия, света и гармонии: пока эти принципы, в силу неравенства или преобладания одного над другими, движутся, она действует, когда же они приходят в равновесие, она обретает неподвижность. Пуруша, сознательное существо, множественен, а Природа одна: отсюда, кажется, напрашивается вывод, что любой обнаруживаемый нами в существовании принцип единства и целостности должен принадлежать Природе и что каждая душа, будучи независимой и уникальной, является отдельной сущностью и самостоятельно как наслаждается Природой, так и освобождается от нее. Когда мы входим в непосредственный внутренний контакт с реалиями индивидуальной души и универсальной Природы, мы обнаруживаем, что все эти утверждения Санкхьи вполне правомерны; но они являются практическими истинами, и мы не обязаны считать, что именно в них и заключается вся или фундаментальная истина «я» или Природы. В материальном мире Пракрити представляется бессознательной энергией, но по мере роста сознания она всё более и более проявляет себя как сознательная сила, и мы понимаем, что даже в ее бессознательности скрывается тайное сознание; и точно так же сознательное существо на уровне своих индивидуальных душ множественно, но, погружаясь в его сокровенные глубины, мы можем осознать, что оно едино во всех и едино в своем изначальном бытии. И, несмотря на то, что переживание души и Природы как двух отдельных начал верно, переживание их единства также имеет свою ценность. Если Природа или Энергия способна навязывать свои формы и действия Существу, то это только потому, что она является Природой или Энергией Существа, и поэтому оно может принимать их как свои; если это Существо может стать владыкой Природы, то это только потому, что это его Природа, за действиями которой оно может не только пассивно наблюдать, но также и подчинять их себе и управлять ими; даже когда оно пассивно, Пракрити не может действовать без его согласия, и эта взаимозависимость в достаточной степени свидетельствует о том, что они не чужды друг другу. Двойственность – это занятая позиция, это двойственное состояние бытия, принятое для осуществления процессов самопроявления существа; но при этом между Существом и его Сознанием-Силой, между Душой и Природой нет и не может быть никакой вечной и фундаментальной обособленности и раздвоенности.

Именно Реальность, «Я», занимает позицию Сознательного Существа, созерцающего и одобряющего или направляющего труды своей Природы. Именно Реальность, «Я», занимает позицию Сознательного Существа, созерцающего, одобряющего или направляющего действия своей Природы. Внешняя двойственность создается для того, чтобы Природа могла свободно выражать себя в своей работе, ощущая поддержку Духа, и чтобы Дух также мог свободно контролировать и направлять Природу. Эта двойственность необходима и для того, чтобы Дух в любой момент мог свободно отступить от любого творения своей Природы, отменить всё сотворенное ею или же одобрить и осуществить новое или более высокое творение. Нет никакого сомнения в том, что Дух, взаимодействуя со своей Силой, обладает такого рода возможностями, и мы можем убедиться в этом на собственном опыте; это естественное следствие могуществ Бесконечного Сознания, могуществ, которые, как мы уже знаем, присущи его бесконечности. Аспект Пуруши и аспект Пракрити всегда сопровождают друг друга, и какое бы состояние Природа или Сознание-Сила, действуя, ни принимала, проявляла или развивала, ему всегда соответствует определенное состояние Духа. На своем высшем уровне Дух является верховным Сознательным Существом, Пурушоттамой, а Сознание-Сила – его высшей Природой, Пара-Пракрити. На каждом уровне Природы Дух занимает позицию, соответствующую этому уровню; на уровне Ментальной Природы он становится ментальным существом, на уровне Витальной Природы – витальным существом, на уровне Материи – физическим существом, на уровне Сверхразума – Существом Знания, а обретая высший духовный статус, он становится Существом Блаженства и чистого Существования. В нас, в воплощенных индивидах, он пребывает позади всего как психическая Сущность, внутреннее «Я», поддерживающее все остальные формы нашего сознания и духовного существования. Пуруша, будучи индивидуальным в нас, универсален в космосе и трансцендентен в трансцендентности: его тождество с «Я» несомненно, но это «Я» в своем чистом безлично-личностном состоянии Духа, пребывающего в вещах и существах, – оно безлично, так как не дифференцируемо по личностным качествам, и индивидуально, так как определяет индивидуализацию «я» в каждом индивидууме, – который, имея дело с действиями своего Сознания-Силы, исполнительной силы своей исконной природы, занимает необходимую для этого позицию.

Но очевидно, что, как бы ни складывались отношения между Пурушей и Пракрити при любом их индивидуальном взаимодействии, какие бы позиции они ни занимали друг относительно друга, фундаментальные космические отношения сводятся к первенству Существа, которое остается хозяином или владыкой своей природы: ибо даже когда оно позволяет Природе делать с ним всё, что ей заблагорассудится, ее действия должны поддерживаться его согласием. Эта власть отчетливее всего проявляется, когда мы имеем дело с третьим аспектом Реальности – Божественным Существом, являющимся владыкой и создателем вселенной. Здесь на передний план выступает верховная Личность, Божественное Существо в своем трансцендентном и космическом сознании и силе, всемогущее, всезнающее, управляющее всеми энергиями; оно является Сознанием во всём, что сознательно или бессознательно, Обитателем во всех душах, умах, сердцах и телах, Правителем и Владыкой всех трудов, Тем, кто наслаждается всеми усладами, Творцом, создавшим всё в своем бытии, Универсальной Личностью, образами которой становятся все существа, Силой, дающей начало всем силам, Я, Духом во всём, Отцом всего сущего (в ипостаси бытия), Божественной Матерью (в ипостаси Сознания-Силы), Другом всех созданий, Всеблагим и Всепрекрасным, являющим себя как радость и красота, Возлюбленным и Любящим всех. Воспринятый и постигнутый таким образом, этот аспект Реальности в определенном смысле становится самым всеобъемлющим, так как в нем всё объединено в одной форме; ибо Ишвара пребывает как над космосом, так и в космосе; Он – То, что превосходит, наполняет и поддерживает любую индивидуальность; Он является верховным и универсальным Брахманом, Абсолютом, высшим «Я», верховным Пурушей.[15] Но совершенно очевидно, что это не Бог массовых религий – существо, ограниченное своими качествами, индивидуализированное и отделенное от всего остального; ибо все подобные личностные боги являются лишь образами или именами и божественными личностями этого единого Ишвары. Это и не Сагуна Брахман, активный и обладающий качествами, ибо это только одна сторона бытия Ишвары; другим аспектом Его существования является Ниргуна, неподвижный и лишенный качеств. Ишвара – это Брахман, Реальность, «Я», Дух, явленный как владыка и наслаждающийся своим собственным самосущим бытием, создатель вселенной, единый с ней, пребывающий во всех ее богах, но всё же превосходящий ее, Вечный, Бесконечный, Невыразимый, Божественная Трансцендентность.

Мысля ментально, мы резко противопоставляем личное и безличное, но это не более чем умозрительное представление, основанное на внешних реалиях материального мира; ибо в земном существовании Бессознательное, из которого всё берет свое начало, представляется полностью безличным; Природа – бессознательная Энергия – по сути, проявляет себя и действует совершенно безлично; все Силы имеют эту маску безличности, все качества и могущества, Любовь, Восторг и само Сознание имеют этот аспект. Личность появляется в безличном мире как творение сознания; она представляет собой ограниченную формацию, образованную совокупностью энергий, качеств, привычных сил природной деятельности, или сознание, заключенное в узкой сфере субъективного опыта, границы которой мы должны превзойти, – избавление от личности необходимо, если мы хотим достичь универсального, а тем более, если мы намерены подняться в Трансцендентное. Но то, что мы в данном случае называем своей личностью, это только формация поверхностного сознания; позади нее пребывает Личность, которая облачается в разные человеческие «я» и может обладать одновременно множеством личностей, оставаясь внутренне той же самой, подлинной, вечной. Если мы взглянем на мир более широко, то увидим, что безличное просто является некой силой Личности: само существование бессмысленно без Сущего, сознание лишается опоры, если нет никого, кто был бы сознателен, восторг бесполезен и не имеет ценности, если нет наслаждающегося, любовь не имеет основания и не достигает полноты, если нет любящего, всемогущество становится излишним без Всемогущего. Ибо под Личностью мы понимаем сознательное существо; даже то, что оно возникает здесь, как форма или продукт Бессознательного, не более чем видимость, ибо само Бессознательное является формой тайного Сознания; то, что возникает, превосходит среду, в которой это возникает: так, Ум превосходит Материю, а Душа – Ум; появление Духа, который скрыт глубже всех и превосходит всех, становится высшим, последним откровением, а Дух – это Пуруша, Универсальная Личность, вездесущее Сознательное Существо. Из-за того, что ум ничего не знает об этой истинной Личности, пребывающей в нас, и ошибочно считает личностью наше эго и ограниченное внешнее «я», а также из-за обманчивого феномена возникновения ограниченного сознания и индивидуальности в бессознательном мире, мы противопоставляем эти два аспекта Реальности – Личное и Безличное, хотя, на самом деле, между ними не существует никакого противоречия. Высшей реальностью является вечное, бесконечное, изначальное существование, однако высшее трансцендентное вечное Существо, «Я» и Дух – можно даже сказать, «бесконечная Личность», так как ее бытие лежит в основе и составляет суть любой индивидуальности, – придает этому существованию смысл и реальность. И точно так же реальность и смысл космическому существованию придает космическое «Я», Дух, Существо, Личность; и то же самое «Я», Дух, Существо или Личность, проявляя свою множественность, делает реальным и осмысленным индивидуальное существование.

Соглашаясь с концепцией Ишвары как Божественного Существа, верховной и универсальной Личности, мы не совсем правильно понимаем, как он управляет миром, ибо мы сразу же представляем его себе неким царем; он, в наших глазах, используя свой ум и ментальную волю, подобно всемогущему владыке, по своему усмотрению воздействует на мир, навязывая ему в качестве законов свои идеи, а его воля и намерения, по нашему мнению, диктуются его желанием. Но Божественному Существу совсем не обязательно действовать, изъявляя произвольные намерения или навязывая произвольные идеи, как это делал бы всемогущий, но всё же невежественный человек, если бы такое всемогущество было ему доступно, ибо Божественное Существо не ограничено умом; оно обладает универсальным сознанием, которое позволяет ему осознавать истину всех вещей и то, как его собственная всеведающая мудрость формирует их в соответствии с пребывающей в них истиной, с их внутренним содержанием, их возможностями и потребностями, с императивной самобытностью их природы. Божественное свободно и не связано никакими законами творения, но, тем не менее, опирается на законы и процессы, потому что они являются выражением истины вещей – не только их механической, математической или какой-то другой внешней истины, а духовной реальности, которая их породила, которой они становятся и еще должны стать и которую им необходимо внутренне реализовать. Божественное присутствует в этих процессах, но также превосходит и может изменять их; ибо, с одной стороны, Природа действует в соответствии со своим ограниченным набором формул и, применяя их на практике, вдохновляется и поддерживается Божественным Присутствием, а с другой – существует управление свыше, более высокие процессы и определяющие факторы, даже вмешательства, не подчиненные правилам, но и не произвольные, которые часто кажутся нам магическими и чудесными, так как через них на Природу оказывает свое воздействие божественная Сверхприрода: Природа в этом случае представляется ограниченным выражением этой Сверхприроды и способна воспринимать вмешательства ее света, силы, влияния и изменяться. Механический, математический, автоматический закон вещей реален и очевиден, но внутри него действует духовный закон сознания, придающий механическим действиям природных сил внутреннее содержание и смысл, истинность и значимость, тайно осознанную необходимость, а свыше пребывает духовная свобода, знающая высшую и универсальную истину Духа и действующая в соответствии с ней. Мы либо исключительно антропоморфно, либо исключительно механистично смотрим на божественное правление миром или тайну божественных действий; как в антропоморфизме, так и в механицизме есть своя доля истины, но это только одна сторона, один аспект, а подлинная истина заключается в том, что мир управляется Единым, пребывающим во всем и над всем и обладающим бесконечным сознанием, и именно в соответствии с законом и логикой бесконечного сознания мы должны пытаться понять смысл, принципы создания и развития вселенной.

Если мы рассмотрим этот аспект единой Реальности и установим его тесную связь с другими аспектами, мы сможем получить полную картину взаимоотношений вечного Изначального Существования с динамизмом Сознания-Силы, посредством которого оно проявляет вселенную. Если мы утвердимся в безмолвном Изначальном существовании, неподвижном, статичном, неактивном, то увидим, что всё делается динамической спутницей безмолвного «Я», Сознанием-Силой, Майей, вынашивающей множество замыслов и способной осуществить каждый. Опираясь на незыблемую и неподвижную вечную неизменность, она облекает духовную субстанцию бытия во всевозможные формы и движения. С этими формами «Я» либо пассивно соглашается, либо получает от них бесстрастное удовольствие, восторгаясь в своей статичности созидательным и динамичным существованием. Независимо от того, иллюзорно это существование или реально, оно должно быть сотворено из его субстанции и проникнуто им. Сознание играет с Бытием, Сила Природы делает, что хочет, с Существованием, превращая его в материал для своих творений, но, на самом деле, чтобы это стало возможным, всякий раз необходимо тайное согласие Существа. Истинность такой картины мира кажется очевидной; именно это мы видим и в себе, и вокруг себя; такова истина вселенной, и она должна соответствовать одному из фундаментальных аспектов истины Абсолюта. Но когда мы отступаем от внешней динамической видимости вещей, но не в наблюдающее Безмолвие, а во внутреннее переживание, приобщающее нас к динамизму Духа, мы обнаруживаем, что само это Сознание-Сила, Майя, Шакти, является энергией Существа, Самосущего, Ишвары. Это Существо властвует над ней и всем сущим, и мы видим, что оно действует как создатель и полновластный владыка своего собственного проявления; или, если оно отступает назад и позволяет свободно действовать силам Природы и ее творениям, его власть тем не менее сохраняется, так как всегда необходимо его разрешение – каждый шаг Природы подразумевает его безмолвное согласие, которое может быть выражено словами: «Да будет так», tathāstu; ибо без такого согласия ничто не может быть сделано или произойти. Бытие и его Сознание-Сила, Дух и Природа не могут быть фундаментально разделены: то, что делает Природа, на самом деле делает Дух. Это тоже истина, становящаяся очевидной, когда мы проникаем за покров и чувствуем присутствие живой Реальности, которая есть всё и которая определяет каждую вещь, а также является всемогущим и всевластным Владыкой; это тоже фундаментальный аспект истины Абсолюта.

Если же мы остаемся погруженными в Безмолвие, созидательное Сознание и его деятельность исчезают в Безмолвии; Природа и творение перестают для нас существовать или быть реальными. С другой стороны, если мы смотрим на Сущего исключительно как на Личность и единовластного Правителя, Сила или Шакти, с помощью которой он всё делает, исчезает в его единстве или становится атрибутом его космической индивидуальности; и тогда вселенная представляется нам царством, в котором полноправно властвует одно Существо. Оба эти переживания создают множество трудностей для ума вследствие того, что он не воспринимает Силу «Я» ни в покое, ни в действии, или из-за того, что переживание «Я» ограничивается только восприятием безличного покоя, лишенного каких-либо качеств, или из-за слишком выраженного антропоморфного характера, которым мы наделяем Высшее Существо как Правителя. Мы, вне всякого сомнения, смотрим на Бесконечное, Сущностная Сила которого способна действовать чрезвычайно многообразно и всякий раз обоснованно и правомерно. Если теперь мы взглянем более широко и примем во внимание как безличную, так и личностную истину вещей, поняв, что это одна истина, и если в этом свете, в свете того, что личность пребывает в безличности, мы увидим двуединый аспект «Я» и его Силы, тогда в Личностном Аспекте возникнет бинарная Личность, Ишвара-Шакти – Божественное «Я» и Создатель и Божественная Мать и Создательница вселенной; тогда нам открывается тайна мужского и женского космических принципов, игра и взаимодействие которых необходимы для любого творения. На уровне сверхсознательной истины Изначального Существования эти два принципа слиты в одно целое и заключены друг в друге, едины и неразличимы, но на уровне духовно-прагматической истины динамизма вселенной они обнаруживаются и становятся активными; Божественная Мать-Энергия, как вселенская создательница, Майя, Пара-Пракрити, Чит-Шакти, проявляет космическое «Я» и Ишвару и свою собственную изначальную силу как двойной принцип. Именно через нее действует Сущий, «Я», Ишвара, и никак иначе он действовать не может. И хотя его Воля скрыто присутствует в ней, именно она осуществляет всё и как верховное Сознание-Сила, содержащее в себе все души и существа, и как исполнительная Природа; всё существует и действует согласно Природе, всё является Сознанием-Силой, проявляющей Сущего, играющей с ним в миллионах форм и процессов, в которые она облачает его бытие. Если мы отстранимся от ее трудов, всё может прийти в неподвижный покой, а мы можем погрузиться в безмолвие, так как Сознание-Сила согласится приостановить свою динамическую активность; но именно в ее покое и безмолвии мы успокаиваемся и становимся неподвижными. Если бы мы захотели утверждать о своей независимости от Природы, она показала бы нам высшую и вездесущую силу Ишвары, а нас – как существ, единосущных с ним, но эта сила – не что иное, как она сама, а мы – не что иное, как частицы его бытия, пребывающие в ее сверхприроде. Если нам удается реализовать более высокий уровень или состояния бытия, то всё равно это делается через нее, через Божественную Шакти, Сознание-Силу Духа; мы должны отдать себя Божественному Существу через Божественную Мать, ибо нам необходимо подняться к высшей Природе или проникнуть в нее, а это может быть осуществлено только супраментальной Шакти, берущей в свои руки нашу ментальность и преобразующей ее в свою супраментальность. Таким образом, мы видим, что нет никаких противоречий и несоответствий между этими тремя аспектами Существования или же между ними, как вечными началами, и их Динамическими принципами, действующими во вселенной. Одно Бытие, одна Реальность, как «Я», порождает, поддерживает и вдохновляет; как Пуруша или Сознательное Существо – воспринимает; как Ишвара – повелевает, управляет и владеет своим проявленным миром, который создается и удерживается в движении и развитии его Сознанием-Силой или Изначальной Энергией – Майей, Пракрити, Шакти.

Нашему уму не совсем просто примирить эти разные аспекты или лики Единого «Я» и Духа, так как мы вынуждены пользоваться абстрактными представлениями, определениями и идеями, описывая то, что не является абстрактным, то, что духовно живо и в высшей степени реально. Наше абстрагирование приводит к возникновению четко разграниченных жестких концепций, но Реальность не такова: ее многочисленные аспекты плавно переходят друг в друга. Ее истину можно выразить только с помощью метафизических, но тем не менее живых и конкретных идей и образов – образов, которые могут казаться чистому Разуму метафорами и символами, но которые являются чем-то большим и имеют более глубокий смысл для интуитивного восприятия и чувства, так как являются реальными фактами динамического духовного опыта. Безличная истина вещей может быть выражена в виде абстрактных формул чистого разума, но существует другая сторона истины, имеющая отношение к духовному или мистическому видению, и без этого внутреннего видения реальности вещей их абстрактные формулировки неполны и недостаточно выразительны. Подлинная истина вещей является их тайной; интеллектуальные представления – это не сама истина, а только ее образы, абстрактные символы, создавая которые ум оперирует мыслями и определениями точно так же, как кубист своими геометрическими формами и плоскостями. При проведении философского исследования в основном приходится ограничиваться этими интеллектуальными представлениями, но при этом нужно помнить, что они не более чем умозрительные образы Истины и что для того, чтобы постичь или выразить ее полностью, необходим подлинный опыт и более живой и образный язык.

Теперь у нас появляется возможность понять, как мы в этом контексте Реальности должны смотреть на обнаруженную нами связь между Единым и Множеством; это фактически означает, что нам предстоит определить характер подлинных взаимоотношений индивидуума и Божественного Существа, Души и Ишвары. Обычная теистическая концепция предполагает, что Множество творится Богом; формы и существа создаются им, как горшки – гончаром, и зависят от него, как изделия от своего творца. Но, в соответствии с более широким представлением Ишвары, все элементы Множества сами являются Божественным Единым в своей сокровенной сути, индивидуальными «я» верховного и универсального Самосущего, вечными, как и он, но вечными в его бытии: наше материальное существование, конечно же, сотворено Природой, но душа, за которой пребывает Божественное «Я», является бессмертной частицей Божественности в природном творении. Так как Единое – это фундаментальная Истина существования, Множество существует благодаря Единому, следовательно, проявленное существо полностью зависит от Ишвары. Эта зависимость скрывается разделяющим неведением эго, которое пытается существовать самостоятельно, хотя и постоянно зависит от создавшей его космической Силы, направляется ею и является частью ее космического бытия и действия; эти попытки эго, вне всякого сомнения, есть результат неверного понимания и искаженного отражения истины нашего внутреннего «я». Верно то, что в нас, но не в эго, а в «я» и сокровенном существе, есть нечто, превосходящее космическую Природу и принадлежащее Трансцендентности. Но и этот элемент становится независимым от Природы, только делая себя зависимым от более высокой Реальности; именно благодаря самоотдаче и подчинению души и природы Божественному Существу мы можем достичь своего высочайшего «я» и верховной Реальности, ибо Божественное Существо как раз и является этим высочайшим «я» и этой верховной Реальностью, и мы самосущи и вечны лишь в его вечности и благодаря его самосущности. Эта зависимость не только не противоречит Тождественности, а, наоборот, позволяет реализовать ее. Здесь мы снова сталкиваемся с этим феноменом двойственности, выражающим единство, берущим начало в единстве и снова возвращающимся к единству, – неизменной тайной и фундаментальным принципом всех вселенских процессов. Именно эта истина сознания Бесконечного позволяет устанавливать любые отношения между множеством и Единым, среди которых осознание единства в уме, ощущение единства в сердце, переживание единства во всех частях природы являются высочайшими реализациями, и всё же эта истина не отрицает, а подтверждает все остальные личные отношения и придает им полноту, подлинный смысл и всеобъемлющий восторг. Это тоже чудо, за которым присутствует логика Бесконечного.

Одна проблема всё еще остается нерешенной, и она может быть решена, если мы опять станем на позицию единства; речь идет о противопоставлении Непроявленного и проявления. Ибо можно возразить, что все выдвинутые ранее аргументы истинны только в отношении проявленного. Но проявленное является реальностью более низкого порядка, производным движением, берущим начало в Непроявленной Реальности. И когда мы проникаем в то, что является в высшей степени Реальным, истины проявленной вселенной перестают что-либо значить. Непроявленное представляет собой вневременное, исключительно вечное, не сводимое ни к чему, абсолютное и самодостаточное существование, о котором проявленное и его ограничения не могут дать никакого представления, а если и дают, то оно, в силу своей ущербности, становится иллюзорным и обманчивым. Это порождает проблему взаимоотношений Времени и вневременного Духа; ибо мы предположили, что в Вечном Времени проявляется то, что скрыто пребывает во Вневременной Вечности. Если это так, если временное является выражением Вечного, то тогда, как бы ни отличались условия, каким бы частичным ни было это выражение, всё, что фундаментально во временном выражении, должно иметь тот или иной прообраз в Трансцендентности и создаваться по образцу вневременной Реальности. В противном случае, эти фундаментальные аспекты должны нисходить сюда непосредственно из Абсолюта, отличного как от Времени, так и от Вневременного, а Вневременной Дух должен быть высшим духовным отрицанием, неким неопределимым, обеспечивающим Абсолюту свободу от ограничений того, что создается во Времени, – прямой противоположностью позитивного Временного начала, и так же относится к нему, как Ниргуна к Сагуне. Но, на самом деле, то, что мы подразумеваем под Вневременным, является духовным состоянием существования, которое не подчинено движению времени или последовательному или относительному переживанию прошлого, настоящего и будущего. Вневременной Дух не обязательно является абсолютным ничто; он может всё содержать в себе, но в свернутом виде, не соотнося это со временем, формой, отношением или обстоятельством, вероятно, в некоем вечном единстве. Вечность является общим понятием для Времени и Вневременного Духа. То, что пребывает в этом Духе в непроявленном, сущностном, изначальном виде, возникает во Времени как процесс или, по крайней мере, как замысел и прообраз, как результат и обстоятельство. Следовательно, Вневременное и Время являются одной и той же Вечностью или одним и тем же Вечным, пребывающим в двух состояниях; они представляют собой двойное состояние бытия и сознания: одно является вечностью неподвижного состояния, а другое – вечностью движения в неподвижном состоянии.

Изначально существует лишь вневременная и внепространственная Реальность; расширяясь, чтобы вместить развертывание того, что пребывает в ней, она становится Пространством и Временем. Различие, как и при всех прочих противопоставлениях, создается позицией Духа: в первом случае он взирает на себя как на суть и принцип бытия, а во втором – как на динамическую активность своей сути и принципа. Пространством и Временем мы называем это спонтанное расширение единой Реальности. Мы склонны видеть в Пространстве статическое расширение, в котором все вещи располагаются или движутся в неизменном порядке; мы воспринимаем Время как текучее расширение, измеряемое этапами и событиями: Пространство тогда становится Брахманом в расширившемся состоянии бытия, а Время – продолжающим расширяться Брахманом. Однако это может быть лишь первоначальным и обманчивым впечатлением: Пространство, на самом деле, может быть изменчивой константой – из-за константности и устойчивости временных связей между объектами внутри нее у нас возникает ощущение неподвижности Пространства, а из-за изменчивости – ощущение течения времени в неподвижном Пространстве. Или же Пространство становится Брахманом, который расширился для того, чтобы удерживать вместе формы и объекты, а Время – Брахманом, расширившимся для того, чтобы в нем развертывалось движение первичной энергии, перемещающей все формы и объекты; тогда Время и Пространство становятся двумя аспектами одного и того же расширения космического Вечного.

Чисто физическое Пространство, само по себе, может рассматриваться как свойство Материи; но Материя создается Энергией, пришедшей в движение. Следовательно, Пространство в материальном мире может быть либо фундаментальным спонтанным расширением материальной Энергии, либо спонтанно возникшей сферой ее существования, ее воплощением Бессознательной Бесконечности, в которой она действует, формой, в которую она вмещает формулы и процессы своей собственной деятельности и самосозидания. Время тогда становится развертыванием этого движения или же порожденным им впечатлением, впечатлением чего-то внешне последовательного и размеренного – делителем или континуумом, поддерживающим непрерывность движения и одновременно размеряющим его ход, – так как само движение тоже последовательно и размеренно. Или же Время может рассматриваться как одно из измерений Пространства, без которого невозможна полноценная работа Энергии. Но нам не удалось бы воспринять его таким образом, поскольку, обладая субъективным сознанием, мы смотрим на Время как на что-то исключительно субъективное, ощущаемое нашим умом, но не нашими чувствами, и потому не распознаваемое как пространственное измерение, которое должно представляться нам объективной протяженностью, созданной или воспринимаемой чувствами.

Как бы там ни было, если Дух является фундаментальной реальностью, Время и Пространство должны быть либо формальными (conceptive) условиями, в которых Дух созерцает движение своей собственной энергии, либо фундаментальными условиями самого Духа, принимающего различные формы или состояния, в зависимости от состояния сознания, в котором они проявляются. Иными словами, каждому состоянию нашего сознания соответствует свое Время и свое Пространство, и даже в рамках каждого состояния существуют различные измерения Времени и Пространства; но всё это лишь варианты проявления фундаментальной духовной реальности Времени-Пространства. Ибо, когда мы оказываемся по ту сторону физического пространства, мы осознаём протяженность, лежащую в основе всего этого проявления, и эта протяженность духовна, а не материальна; она представляет собой «Я» или Дух, вмещающий всю деятельность своей Энергии. Этот источник или фундаментальная реальность Пространства начинает открываться, когда мы отступаем от физического: ибо тогда мы осознаём отличную от физического Пространства-Времени субъективную протяженность Пространства, в котором пребывает и движется ум, но также видим, что они взаимно проникают друг в друга; ибо наш ум может двигаться в своем собственном пространстве так, что он одновременно будет осуществлять движение и в материальном пространстве или оказывать воздействие на какой-то отдаленный объект, находящийся в этом пространстве. В еще более глубоком состоянии сознания мы осознаём чистое духовное Пространство; в этом состоянии может показаться, что Времени более не существует, так как любое движение прекращается или, если что-то движется или случается, то это может происходить независимо от любой поддающейся измерению временной последовательности.

Если мы, благодаря аналогичному погружению вовнутрь, отступлению от физической реальности и наблюдению за ней без вовлечения в нее, оказываемся по ту сторону Времени, мы обнаруживаем, что само Время является реальным и бесконечным, а его восприятие и движение относительными. Восприятие Времени зависит не только от системы отсчета, но и от сознания и позиции наблюдателя: кроме того, в каждом состоянии сознания Время течет по-своему; Время в сознании Ума и Пространстве Ума ощущается и воспринимается не так, как в физическом Пространстве; там скорость его движения меняется в зависимости от состояния сознания наблюдающего. Каждое состояние сознания имеет свое собственное Время, и всё же между ними могут существовать временные корреляции; и когда мы оказываемся по ту сторону физической действительности, мы обнаруживаем несколько различных состояний Времени и движений Времени, сосуществующих в одном и том же сознании. Это становится очевидным при переживании Времени во сне, где длинная цепь событий может случиться за секунду или несколько секунд физического Времени. Таким образом, различные состояния Времени определенным образом связаны между собой, но без какого-либо четкого соответствия. Может показаться, что Время не имеет объективной реальности и зависит от любых условий, которые задаются сознанием, по-разному функционирующим в динамическом и статическом состоянии: Время начинает казаться чисто субъективным. Но, на самом деле, Пространство тоже, из-за взаимосвязи Ментального Пространства и Физического Пространства, может показаться чем-то субъективным; иными словами, оба этих Пространства являются изначальной духовной протяженностью, которую чистый ум превращает в субъективную ментальную сферу, а чувственный ум – в объективную сферу чувственного восприятия. Субъективность и объективность – только две стороны одного сознания, а кардинальным фактом является то, что любое конкретное Время или Пространство или любое конкретное Время-Пространство в целом представляют собой состояние бытия, в котором осуществляется движение сознания и силы сознания существа, движение, создающее или проявляющее события и явления; именно соотношение видящего сознания и силы, готовящей события, соотношение, присущее данному состоянию, и определяет ощущение Времени и то, как мы осознаём его ход, зависимость от него и его пределы. В своей фундаментальной истине изначальное состояние Времени позади всех его форм становится просто вечностью Вечного, точно так же, как фундаментальной истиной Пространства – изначальным ощущением его реальности – становится бесконечность Бесконечного.

Сущий в том, что касается вечности, может находиться в трех различных состояниях сознания. В первом – неподвижное «Я» пребывает в своем сокровенном бытии, осознавая себя или погрузившись в себя, но и в том и в другом случае без развития сознания, проявленного в движении или событии; мы называем это состояние вневременной вечностью. Во втором состоянии Сущий глобально осознаёт последовательные связи всех вещей, принадлежащих предначертанному или уже развертывающемуся проявлению. В этом состоянии то, что мы зовем прошлым, настоящим и будущим, находятся вместе, как если бы они были обозначены на карте или утвержденном плане грядущих событий, – Сущий становится похож на скульптора, художника или архитектора, который четко планирует или мысленно прорабатывает или представляет каждую деталь своей работы, видя всю работу в целом и зная, как она будет выполняться; Время здесь находится в состоянии неподвижности или синхронной целостности. Это видение Времени в корне отличается от нашего обычного восприятия времени как последовательности событий, хотя наше видение прошлого, поскольку оно уже известно и может рассматриваться целостно, может быть своеобразным аналогом этого неделимого восприятия Времени; но мы знаем о существовании этого состояния сознания потому, что при определенных исключительных условиях можем входить в него и смотреть на мир с позиций этого одновременного видения Времени. В третьем состоянии начинается поэтапное развертывание Сознания-Силы и последовательное осуществление ею того замысла, который возник в неподвижном видении Вечного; здесь Время приходит в движение. Однако и тройственная неподвижность Времени, и его движение существуют в одной и той же Вечности; на самом деле, не может быть двух вечностей – вечности неподвижности и вечности движения, есть только различные состояния или позиции, занимаемые Сознанием относительно одной единственной Вечности. Ибо оно может видеть всё развертывание Времени, как извне, так и свыше; оно может устойчиво обосноваться внутри его движения и видеть прошлое и будущее в неизменной, заданной или предопределенной последовательности или же, не привязываясь к определенной точке, двигаться вместе со временем от момента к моменту и видеть, как всё происходящее отступает в прошлое, а всё, что должно случиться, приходит из будущего; или оно может сосредоточиться на моменте, привлекшем его внимание, и не видеть ничего, кроме происходящего в этот момент и непосредственно до или после него. Бесконечный может одновременно занимать все эти позиции и по-разному наблюдать или воспринимать Время. Он может видеть Время свыше и изнутри, превосходя его и не находясь в нем; он может видеть, как Вневременное развертывает движение Времени, не переставая оставаться вневременным, он может охватить всё это движение, наблюдая за ним со статической или динамической позиции и одновременно придать видению моментов нечто от своей вечности. Эта одновременность может показаться конечному сознанию, способному видеть только от момента к моменту, магией Бесконечного, магией Майи; действительность, воспринятая им таким образом, стала бы для этого сознания хаотичной и непоследовательной иллюзией, так как оно видит и устанавливает гармонию, только оставаясь в рамках какого-то одного состояния и воспринимая мир с какой-то одной позиции. Но для бесконечного сознания такая интегральная одновременность видения и восприятия была бы совершенно логичной и естественной; при подобном взгляде на мир всё стало бы элементами глобальной панорамы, способными образовывать тесные связи и объединяться в гармоничные композиции, множеством фрагментов, слагающихся в одну целостную картину, многочисленными образами взаимодополняющих аспектов Единой Реальности.

Мы понимаем, что, если единая Реальность способна представлять себя одновременно в разных аспектах, то вполне возможно сосуществование Вневременной Вечности и Временной Бесконечности. Это была бы одна и та же Вечность, воспринимающая себя с двух разных позиций, и поэтому одно не противоречило бы другому; две силы по-разному осознающей себя вечной и бесконечной Реальности – сила неподвижности и непроявленности и сила саморазвертывающегося действия, движения и проявления – были бы связаны и взаимодействовали бы между собой. Эта одновременность их существования, каким бы противоречивым и непримиримым это ни казалось нашему поверхностному конечному взгляду, была бы естественно и исконно присуща Майе или вечному самопознанию и всеведению Брахмана, вечному и бесконечному знанию и мудрому всемогуществу Ишвары, сознанию-силе самосущей Сатчитананды.

Он есть я.

Иша Упанишада[16]

Вечная частица Меня становится живым существом в мире живых существ.… Око знания зрит Господа, обитающего в теле, наслаждающегося им и выходящего из него.

Гита[17]

Две чуднокрылые птицы, два друга и товарища льнут к одному дереву, одна вкушает сладкие плоды, а другая смотрит на своего спутника и не ест… Там, где окрыленные души ликуют, узрев уготованное им бессмертие, Владыка всего, Пастырь этого Мира вошел в меня, он – Мудрый, в меня – невежду.

Ригведа[18]

Таким образом, существует фундаментальная истина существования, Вездесущая Реальность, вечно пребывающая над космическим проявлением и в самом этом проявлении и имманентно присущая каждому индивиду. Также существует динамическая сила этой Вездесущности, созидание или самопроявление, осуществляемые ее бесконечным Сознанием-Силой. Этапом или аспектом этого самопроявления становится нисхождение в кажущееся материальное бессознательное, пробуждение индивида от сна Бессознательного и его эволюционный подъем к духовному и супраментальному сознанию и энергии Реальности, к его собственному универсальному и трансцендентному «Я» и источнику жизни. Именно на этом фундаменте мы должны строить нашу концепцию проявления истины в земном бытии и возможности возникновения божественной Жизни в материальной Природе. И здесь нам прежде всего необходимо выяснить, каков источник и природа Неведения, которое, как мы видим, порождается бессознательностью материи или обнаруживается в материальном теле, и какова природа Знания, которое должно заменить Неведение, а также понять процесс саморазвертывания Природы и осознания души. Ибо, на самом деле, Знание скрыто в самом Неведении; его, скорее, нужно открыть, чем обрести: оно не познается, а скорее, обнаруживается, раскрывается при движении внутрь и вверх. Но для начала необходимо ответить на один вопрос, неизбежно возникающий и касающийся нашей индивидуальности. Ибо даже если мы исходим из того, что Божественное имманентно пребывает внутри нас и что наше индивидуальное сознание является средством прогрессивного эволюционного проявления Божественного, нам трудно допустить, что наше индивидуальное «я» будет вечно существовать или что наша индивидуальность сохранится после того, как посредством единения и самопостижения будет достигнуто освобождение.

Эту проблему, возникающую перед логическим рассудком, должен решать более широкий, глобальный и просветленный рассудок. А если источником этой проблемы становится духовное переживание, то тогда ее можно решить, только испытав более широкое и всеобъемлющее переживание. Ее, конечно же, можно попытаться решить еще и диалектически, противопоставляя тезис и антитезис, используя приемы логики; но сам по себе этот метод искусственен, зачастую умозрителен и всегда безрезультатен. Логика, в пределах собственных границ, полезна и нужна, ибо она придает рассудку, оперирующему своими идеями и символическими понятиями, определенную ясность, точность и гибкость. Благодаря ей мы уменьшаем насколько возможно омрачающее влияние, оказываемое нашим обычным умом на наше восприятие истин, к которым мы приходим через исследование и опыт или которые мы постигаем физически, психологически или духовно. Пагубность этого влияния обусловлена путаницей, царящей в нашем уме, его склонностью принимать видимое за действительное, поспешностью, с которой он увлекается частичной истиной, его односторонними выводами, его эмоциональной и интеллектуальной предвзятостью, его некомпетентностью и неумением связывать одну истину с другой таким образом, чтобы это, в конце концов, привело к всеобъемлющему знанию. Чтобы как можно меньше погружаться в ментальную человеческую рутину, превращающую саму истину в источник заблуждений, мы должны обладать ясным, чистым, проницательным и гибким умом. Эта ясность мышления, эта привычка рассуждать четко и последовательно, приводящая в конце концов к овладению приемами метафизической диалектики, очень способствует совершенствованию ума и поэтому играет важную роль в его подготовке к восприятию подлинного знания. Но, сама по себе, эта ясность мышления не приводит ни к познанию мира, ни к познанию Бога, а тем более к примирению горнего и дольнего. Она, скорее, помогает защититься от ошибки, чем обрести истину, – хотя, анализируя уже имеющиеся данные, проницательный интеллект может случайно обнаружить новые истины и указать на них с тем, чтобы они были познаны на опыте или подтверждены с помощью более высоких и широких средств познания. В более тонких сферах объединяющего или интегрирующего знания привыкший к логике ум может даже оказаться камнем преткновения в силу своей склонности всё разграничивать и упорядочивать; ибо он настолько привыкает проводить различия, постоянно концентрировать свое внимание на различиях и действовать, опираясь на различия, что всегда оказывается в некотором замешательстве, когда требуется не принимать во внимание и превзойти все различия. Таким образом, рассматривая проблемы, с которыми сталкивается обычный ум, когда его обладатель переживает космическое или трансцендентное единство, мы, прежде всего, должны более отчетливо понять, откуда эти проблемы возникают и как их разрешить, и таким образом (что еще более важно) познать подлинную природу достигаемого нами единства и окончательную судьбу индивида, когда он становится одним целым со всем сущим и пребывает в единстве Вечного.

Первая проблема заключается в том, что рассудок давно привык отождествлять индивидуальное «я» с эго и думать, что оно существует только благодаря ограничениям и обособленности эго. Если бы это было так, то, превосходя эго, индивидуум прекращал бы свое существование; нашим уделом стало бы исчезновение или растворение в некой универсальности материи, жизни, ума или духа или же в некоем неопределимом, когда-то породившем наши эгоистические индивидуальные ограничения. Но чем же является эта формация, называемая нами «эго» и вынуждающая человека столь отчетливо ощущать себя обособленным существом? Не являясь, само по себе, чем-то по-настоящему реальным, эго представляет собой лишь внешнее формирование нашего сознания, созданное в практических целях и служащее для централизации деятельности Природы в нас. Мы ощущаем некий центр физического, ментального и витального восприятия, обособленный от всего остального существования, и, пребывая в природе, именно его – эту индивидуализацию бытия в потоке становления – считаем собой. И мы продолжаем думать, что представляем собой индивидуализированную таким образом формацию, которая существует до тех пор, пока она индивидуализирована, – то есть что мы являемся временным или, по крайней мере, конечным становлением; или же мы ощущаем себя тем, кто поддерживает или обусловливает индивидуализацию, возможно, даже неким бессмертным существом, ограниченным рамками собственной личности. Эти ощущения и эти умозаключения формируют наше чувство эго. Обычно наши познания о собственном индивидуальном существовании этим и ограничиваются.

Но, в конце концов, мы должны выяснить, является ли наше «я» только внешней формацией, практической отдельной структурой и ограниченным сознательно синтезированным образованием, созданным для целей одной жизни в конкретном теле, или же постоянно меняющейся и развивающейся формацией, которая последовательно воплощается в разных телах? Позади нашего «я» пребывает некое сознание, Пуруша, который не только не детерминируется и не ограничивается своей индивидуализацией или этой формацией, а, напротив, детерминирует, поддерживает и одновременно превосходит их. Всё его восприятие мирового бытия служит ему материалом, из которого он отбирает элементы, чтобы синтезировать эту формацию. Поэтому без мирового бытия и сознания, использующего мировое бытие для практической реализации своих способностей к индивидуализации, наше «я» не могло бы возникнуть и существовать. Оба эти фактора – Личность и мир, предоставляющий ей впечатления – необходимы для того, чтобы мы ощущали себя индивидуальными существами. Если бы Пуруша с его сознанием, способным синтезировать индивидуальные формации, исчез, растворился, тем или иным способом уничтожил себя, то вся конструкция нашего «я» рассыпалась бы, так как не было бы поддерживающей ее Реальности; а если бы, в свою очередь, исчезло, растворилось, поглотилось мировое бытие, то в этом случае наша индивидуальность также прекратила бы свое существование, так как не стало бы внешних впечатлений, которыми она поддерживается. Следовательно, нам необходимо с должным вниманием относиться к обоим аспектам нашего существования – реальности мира и индивидуализирующему сознанию, обусловливающему всё наше самовосприятие и мировосприятие.

Но далее мы видим, что Пуруша, эта основа и суть нашей индивидуальности, в конце концов, за счет своеобразного сознательного расширения начинает охватывать собой весь мир и всех существ и ощущает себя единым целым с мировым бытием. Сознательно расширяя себя, он превосходит первоначальные ощущения и разрушает барьеры своего активного самоограничения и индивидуализации; осознавая свою собственную бесконечную универсальность, он выходит за пределы всего, что осознаётся отдельной личностью или душой, ограниченной рамками индивидуального существования. Благодаря этому индивидуум перестает чувствовать себя обособившимся эго; иными словами, преодолевается ложное ощущение, что мы существуем только за счет самоограничения, за счет жесткого отделения от всего остального бытия и становления; мы более не отождествляем себя с временным индивидуальным «я», пребывающим в конкретном уме и теле. Но означает ли это, что в индивидуальности и индивидуализации нет никакой истины? Исчезает ли Пуруша и перестает существовать или же он становится мировым Пурушей, сокровенно живущим в бесчисленных умах и телах? Мы обнаруживаем, что он никуда не исчезает. Он продолжает осуществлять индивидуализацию, и именно он, индивидуализируя, по-прежнему существует и объемлет собой это более широкое сознание: но теперь ум мыслит о личности уже не как об ограниченном временном «я» (как это бывает обычно), а как о волне становления, возникшей на море его бытия, или же как о форме или центре универсального сознания. Душа по-прежнему превращает мировое становление в материал индивидуального опыта, но вместо того чтобы смотреть на это становление как на что-то внешнее, объективное и более великое, обусловливающее ее существование, оказывающее на нее влияние, вынуждающее ее приспосабливаться к себе, она чувствует, что оно разворачивается внутри нее; она объемлет своим широким и свободным сознанием как свои впечатления от мирового бытия, так и опыт индивидуальной деятельности во времени и пространстве. Обладающий этим новым сознанием духовный индивид чувствует, что его подлинное «я» единосущно с Трансцендентностью, утверждено и пребывает в ней, а на свою внешнюю индивидуальность он смотрит лишь как на инструмент, обеспечивающий контакт с миром и получение опыта.

Наше единство с мировым бытием основывается на сознании некоего «Я», которое одновременно универсализируется в мире и индивидуализируется через индивидуального Пурушу. И, как на уровне мирового бытия, так и на уровне индивидуального бытия и всех индивидуальных существ, это сознание осознаёт одно «Я», многообразно проявляющееся и воспринимающее формы своего проявления. Это «Я», следовательно, должно обладать целостным бытием – иначе у нас не было бы этого ощущения единства – и, не нарушая этой целостности, быть способно к космической дифференциации и проявлению в мириадах индивидуальных существ. Единство является сутью его бытия, а способность к космической дифференциации и множественной индивидуализации – силами его бытия, которые оно постоянно проявляет и проявление которых присуще и радостно его сознанию. Но почему, когда мы достигаем единства с этим «Я» и даже полностью и во всех отношениях уподобляемся его бытию, нам нужно отказываться от его сил и почему вообще мы должны желать и стараться освободиться от них? Нам достаточно лишь сократить масштаб единения с ним, глубоко сосредоточившись на божественном бытии и отказавшись от участия в игре силы, сознания и восторга Божественного. Именно так поступил бы индивидуум, отвергающий восторг и многообразную радость единения с природой, деятельностью и энергией божественного Существования и желающий обрести покой и отдохновение через единение с его неподвижной сутью. Такой вариант возможен, но совсем необязательно считать, что это является высшей целью нашего существования или абсолютным совершенством.

Правда, можно возразить, что на уровне энергии и деятельности сознания не может быть подлинного единства и что только в неподвижности сознания можно полностью слиться с Божественным. Сейчас в состоянии, которое мы называем бодрствующим единством индивида с Божественным, противопоставляя его забытью или глубокой сосредоточенности индивидуального сознания, погруженного в транс отождествления, конечно же, присутствует и должно присутствовать ощущение различий и многообразия. Ибо в состоянии этого активного единения индивидуальный Пуруша расширяет не только статическое осознание, но и сферу своего активного восприятия, объединяя ее с «Я» своего бытия и мирового бытия, и при этом сохраняет индивидуальность, а значит, и ощущение различий. Всех остальных индивидов такой Пуруша воспринимает как свои собственные «я»; достигая с ними динамического единения, он может чувствовать, что их ментальная и практическая деятельность протекает в его универсальном сознании, и осознавать ее столь же отчетливо, как свою собственную; благодаря своему субъективному единению с ними он может способствовать упорядочиванию их деятельности, но практические различия все-таки сохраняются. Пуруша занят непосредственно и конкретно той деятельностью, которую осуществляет в нем Божественное; с деятельностью Божественного в своих других «я» он связан не напрямую, а универсально, посредством и благодаря своему единению с ними и с Божественным. Индивидуум, следовательно, продолжает существовать, хотя и превосходит границы маленького изолированного эго; универсальное тоже продолжает существовать и объемлется им, но оно не поглощает и не уничтожает индивидуальные различия, хотя благодаря универсализации индивидуума ограничение, называемое нами «эго», преодолевается.

Теперь мы можем избавиться от этих различий, полностью забыв себя в трансе единения, но для чего? Чтобы достичь абсолютного единства? Но, приемля различия, мы не более нарушаем или преуменьшаем его, чем Божественное, которое тоже приемлет их. Пребывая в Его бытии, мы ощущаем абсолютное единство и можем углубиться в него в любой момент, но мы также ощущаем другое единство – единство различий – и всегда можем погрузиться в него и свободно действовать в нем, не чувствуя себя отдельными существами: ибо мы вышли за пределы эго и освободились от ограничивающих влияний своего ума. Тогда, может быть, от различий следует отказаться ради обретения покоя и отдохновения? Но мы и так обретаем их благодаря единению с Ним, ибо Божественное, даже пребывая в центре своей вечной деятельности, остается вечно спокойным. Тогда просто ради радости устранения всех различий? Но эти различия – часть божественного промысла: они призваны не разъединять, как в нашей эгоистической жизни, а служить средством достижения еще более тесного единства; ибо благодаря им мы наслаждаемся единством с другими «я» и с Богом во всём – с тем, что нами исключается, когда мы отбрасываем множественный аспект его бытия. В обоих случаях происходит постижение и наслаждение Божественным в индивиде: в первом случае мы объединяемся с Божественным на уровне Его чистого бытия, а во втором – к этому прибавляется еще и единение с Его космическим бытием; это не воссоединение фрагмента абсолютного Божественного с целым, от которого тот отпал. Мы, конечно же, можем предпочесть погружение в его чистое бытие и глубокое слияние с ним или переход в супракосмическую трансцендентность, но если исходить из духовной истины Божественного Существования, то нет никакой причины, вынуждающей нас отказываться от участия в Его масштабной и блаженной вселенской деятельности, позволяющей нашей индивидуальности полностью реализовать себя.

Но далее мы чувствуем, что наше индивидуальное бытие оказывается не только в космическом бытии, но также, в конце концов, и в том, что их объединяет. Как наша личность в мире является становлением этого «Я», так и мир является становлением этого «Я». Мировое бытие всегда включает в себя индивидуальное бытие; поэтому оба эти становления – космическое и индивидуальное – всегда связаны между собой и в своем практическом взаимодействии зависят друг от друга. Но мы обнаруживаем, что индивидуальное «я», в конце концов, также включает мир в свое сознание. И, поскольку это происходит не за счет разрушения духовного индивида, а благодаря достижению им полного, совершенного и абсолютного самоосознания, мы должны предположить, что индивидуальное «я» всегда содержало в себе космос и что поверхностное невежественное сознание просто не осознавало этого факта, поскольку ограничивало себя рамками эго. Но когда речь идёт о пребывании космического и индивидуального друг в друге, когда мы говорим: «Мир наполняет меня, я наполняю мир, всё во мне, я – во всём», – ибо освобождающее переживание сокровенного «я» вызывает такое ощущение, – мы очевидно выходим за пределы обычного языка. Причина в том, что слова, которыми мы вынуждены пользоваться, были созданы умом и наполнены смыслом интеллектом, думающим исключительно в категориях физического Пространства и физической реальности и использующим для описания более высоких психологических состояний образы физической жизни и чувственного опыта. Но план сознания, на который восходит освобожденное человеческое существо, не зависит от физического мира, и космос, который, таким образом, объемлется нами и объемлет нас, это не физический космос, а бытие Бога, гармонично проявленное в величественных ритмах Его сознания-силы и изначального восторга. Поэтому это взаимное включение является духовным и психологическим; это восприятие двух форм Множественности – всеобщей и индивидуальной – в объединяющем духовном переживании, наложение вечной целостности Единого на вечную целостность Множества; ибо Единый вечно объединяет в одно целое Множество, дифференцирующееся и унифицирующееся в космосе. Это означает, что космос и индивидуум являются проявлениями трансцендентного «Я», которое, будучи неделимым, кажется разделенным или фрагментированным; но, на самом деле, оно не разделено и не фрагментировано, а повсюду и везде сохраняет свою целостность. Поэтому всё в каждом и каждое во всём, всё в Боге и Бог во всем; и когда освобожденная душа достигает единства с этим Трансцендентным, ее восприятие себя и космоса психологически переживается как взаимное включение индивидуального и универсального друг в друга и неизменное сосуществование их в божественном союзе, который одновременно является единением, слиянием и взаимным охватом.

Следовательно, обычные категории рассудка неприменимы к этим более высоким истинам. Во-первых, эго является личностью только в неведении; существует подлинная личность, не являющаяся эго, но при этом сохраняющая вечные взаимоотношения со всеми остальными личностями, но не эгоистические или построенные на отделении себя от других, а такие, отличительной особенностью которых является практическая взаимозависимость, основанная на внутреннем единстве. В этой основанной на единстве взаимозависимости и заключен весь секрет божественного существования в его совершенном проявлении; любая жизнь, которую мы можем назвать божественной, должна опираться на этот принцип. Во-вторых, мы видим, что все проблемы и трудности, с которыми сталкивается обычный рассудок, возникают из-за того, что мы, даже говоря о более высоком и безграничном восприятии своей подлинной сути (основанном на божественных беспредельностях), используем язык, сформированный обычным ограниченным восприятием (основывающемся на конечном и видимом), а также четкие определения, с помощью которых мы пытаемся описать и привести в систему феномены материальной вселенной. Поэтому мы вынуждены пользоваться словом «личность» и говорить об эго и подлинной личности точно так же, как мы иногда говорим о кажущемся и истинном Человеке. Очевидно, что все эти слова: «человек», «кажущийся», «истинный», «личность», «подлинный» должны восприниматься очень условно и с отчетливым пониманием их неадекватности и невозможности выразить стоящую за ними реальность. Под личностью мы обычно понимаем нечто, обособленное и отделенное от всего остального, стоящее особняком, хотя, на самом деле, в существовании нет ничего обособленного; это вымысел, порожденный нашими ментальными представлениями, который, впрочем, полезен и необходим для выражения частичной практической истины. Но проблема заключается в том, что ум попадает во власть собственных слов и забывает, что частичная и практическая истина становится истинной только благодаря ее связи с другими истинами, кажущимися уму противоречащими ей, и что взятая сама по себе она содержит в себе элемент лжи. Так, когда мы говорим о личности, мы обычно имеем в виду индивидуализированное ментально-витально-физическое существо, отделенное от других существ и не способное, в силу самой своей индивидуализации, к единению с ними. Если мы превосходим три эти категории – ум, жизнь и тело – и говорим о душе или индивидуальном «я», мы всё еще думаем об индивидуализированном существе, отделенном от других, неспособном к единению, взаимопроникновению и взаимозависимости и, в лучшем случае, способном к духовному контакту и душевной симпатии. Поэтому необходимо подчеркнуть, что под подлинной личностью мы понимаем не такого рода существо, а сознательную силу бытия Вечного, всегда существующую благодаря единству со всем и всегда способную к тесному взаимодействию. Именно это существо, познавая себя, наслаждается свободой и бессмертием.

Но конфликт обычного и более высокого рассудка этим не ограничивается. Когда мы говорим об истинной личности, как о сознательной силе бытия Вечного, мы всё еще используем интеллектуальные понятия, – нам пришлось бы прибегнуть к чисто символическому языку и мистическим оборотам речи, чтобы полностью избежать их, – но, что еще хуже, пытаясь избавиться от идеи эго, мы используем слишком абстрактный язык. Поэтому лучше назвать истинную личность сознательным существом, которое в нашем понимании воплощает в себе Вечного в ипостаси силы, способной к индивидуализации и субъективному восприятию бытия; ибо она должна быть конкретным существом, наслаждающимся бессмертием, а не абстрактной силой. И тогда человеку становится ясно, что не только он пребывает в мире, а мир в нем, но и что Бог пребывает в нем, а он в Боге; но это, однако, означает не зависимость существования Бога от человека, а проявление Бога в том, что Он проявляет внутри Себя; индивидуальное существует в Трансцендентном, но и всё Трансцендентное скрыто пребывает в индивидуальном. Более того, я един с Богом в своем бытии и всё же я могу устанавливать с Ним субъектно-объектные отношения. Я, освобожденный индивидуум, могу наслаждаться Божественным в Его трансцендентности, будучи единым с Ним, и одновременно наслаждаться Божественным в других индивидах и в Его космическом бытии. Очевидно, мы достигаем неких фундаментальных отношений Абсолюта, которые только тогда могут быть понятны уму, когда мы увидим, что Трансцендентное, космическое и индивидуальное являются вечными силами сознания (мы снова, и на этот раз безнадежно, скатываемся к полностью абстрактному языку), абсолютного существования, единства, являющегося чем-то большим, чем просто единство, и трояким образом представляющего себя своему сознанию в нас. Но мы не можем адекватно говорить о нем на человеческом языке и даже не должны лелеять надежду рассказать о нем рассудку с помощью позитивных или негативных понятий, а можем лишь надеяться указать на него, прибегая к самым возвышенным оборотам нашего языка.

Конец ознакомительного фрагмента.