5. Госпиталь
В госпитале Заколов первым делом разыскал Екатерину Гладкову. Бывшая одноклассница после окончания медицинского училища работала медсестрой хирургического отделения. Это она сообщила Заколову и Евтушенко о тяжелом ранении Витьки Королькова.
– Тихон! – Узкие бледные губы Кати расплылись в счастливой улыбке. Она держала какую-то бутылочку, но все-таки исхитрилась поправить каштановую челку, выбившуюся из-под белой пилотки. – Тихон, какой ты стал…
Худенькая одноклассница, превратившаяся в медсестру, смущенно умолкла.
– Давно не виделись, – согласился Заколов. – Катя, как сейчас Витька?
– А я думаю, кто меня спрашивает? – Широкая бесхитростная улыбка придавала серьезной девушке глупый вид. Так было и в школе. Погружаясь в счастье, она неизменно расставалась с интеллектом. Тихон задержал взгляд на крупной родинке на стыке носа и щеки девушки. Катя заметила движение его глаз, и сразу нахмурилась. Она всегда стеснялась коричневого пупырышка на лице.
– Я хочу повидаться с Корольковым, – напомнил Тихон.
– К нему нельзя. Он в реанимации.
– Катя. – Тихон взял девушку за костлявые плечи и чмокнул в кончик носа. Над белым воротничком медсестры, застегнутым на все пуговицы, контрастно проступил розовый румянец. Не позволяя новой волне счастья окончательно затопить разум девушки, Заколов мягко потребовал: – Ты должна провести меня к нему.
– Шаповалов запрещает.
– Кто это?
– Главный хирург.
– А мы не будем ему говорить.
– Другие скажут. – Екатерина скользнула взглядом по ладной фигуре Тихона и стряхнула нерешительность. – Хорошо, пойдем.
– Как он?
– К сожалению, пока нет положительной динамики.
– Он приходил в сознание? – с надеждой уточнил Тихон.
– Я же сказала. Без положительных изменений. – Начинающая медсестра вновь окунулась в привычную атмосферу лечебного учреждения.
– Неужели нельзя ничего сделать?
– Почему же. Состояние больного стабильное. Скоро его прооперируют. Шаповалов уверял, что есть надежда.
– Когда операция?
– На днях.
– Почему не спешат?
– Тихон, ты только не нервничай. Больной очень тяжелый. Кроме ноги, у него осколочные ранения всей паховой области. Понимаешь, что это значит?
– Я понимаю, что время уходит, а человек умирает!
– Главный хирург лучше знает, когда проводить операцию.
– Катя, ты сказала, что шанс есть, – Тихон попытался успокоиться.
– Это сказал Шаповалов. Он самый опытный хирург. Не беспокойся, мы сделаем всё, чтобы вытащить Витьку. Вот его палата.
Они остановились в конце длинного коридора напротив широкой двери. Из соседних палат с любопытством выглядывали больные в застиранных голубых пижамах.
– Я не надолго, – заверил Тихон.
– Две минуты, пока я не вернусь.
Тихон смотрел, как по коридору удаляется худенькая фигурка в белом халате. Она так и не приобрела женскую округлость, и не научилась расправлять сутулые плечи. Катя чувствовала его взгляд и жалела, что не обула сегодня новые туфли. Она знала, что из всего возможного богатства женского красоты, ей достались только стройные ножки, да и то, если смотреть на них ниже колена.
Заколов вошел в реанимационную палату. В маленькой комнатке под капельницей на высокой кровати лежал больной. На его неподвижном теле были закреплены несколько датчиков, присоединенных к сложному прибору, ото рта тянулась трубка для искусственной вентиляции легких. Белая простынь издевательски провисала там, где должна была находиться левая нога. Тихон подошел ближе. В худом изможденном лице, с проступившей щетиной, трудно было узнать прежнего жизнерадостного Витьку.
Проклятая война! За что? Ведь ты только начал жить. Почему война калечит самых молодых?
Назвав друга на ты, Тихон вспомнил его последнее письмо. Что же там было: выдумка или предчувствие скорой беды? Даже не предчувствие, а крик души солдата, приговоренного к смерти. Очнись. Расскажи. Если это правда, и тебе угрожал кто-то из своих, то я достану его, где бы он ни был! Подлость и предательство должны быть наказаны!
Опечаленный и подавленный Заколов покинул плату.
– Почему никто не борется за жизнь Витьки? – угрюмо спросил он Катю при выходе из корпуса.
– Это не так. Все стараются. Но он всего лишь рядовой. Нам привозят много раненых из Афганистана.
– Его бы туда.
– Кого?
– Вашего хваленого хирурга Шаповалова.
– Он был в Афганистане. И не раз.
– Тогда я хочу поговорить с ним. Он должен начать операцию немедленно. Витька не может ждать!
Девушка примирительно коснулась руки Заколова.
– Сегодня две бригады медиков уехали на полигон. Там важные испытания. И Шаповалов с ними.
– Высокоточное оружие для военных важнее судеб простых солдат, – с горечью констатировал Заколов и, не попрощавшись, направился к проходной.
– Тихон, – окликнула Катя. Он обернулся. – Мы еще увидимся?
– Я буду сюда приходить каждый день.
– А вечером? – смущенно спросила она и, мгновенно покраснев, выпалила: – Мои родители в отпуске. Ты знаешь, где я живу.
Гладкова убежала. Растерянный Заколов подумал, что бывшая одноклассница восприняла его поцелуй в кончик носа слишком серьезно.
Радиограмма.
Игла Центру.
Подкрепление прибыло. Группа усилена. Возникли небольшие трудности с объектом в госпитале. Справимся собственными силами. Подготовка к операции «Крах» в стадии завершения.