Шпионы среди нас: секретные материалы. Часть 1. Правила вербовки (Александр Соловьев, 2011)

Шпионы смерти

Китай. Первая половина XI века. Империя Сун, менее полувека назад едва замирившаяся с агрессивным государством киданей – Ляо, расположившимся на севере, изнемогала под натиском новой волны кочевников – тангутов, надвинувшейся на Поднебесную с запада. Война длилась уже третий десяток лет, то затухая ненадолго, то вспыхивая с новой силой.

Тангуты, помимо довольно боеспособной армии, вполне сравнимой с сунской, к тому времени уже располагали весьма талантливыми военачальниками и компетентными администраторами. Так что прямое военное противостояние не приносило сунцам не то что решительной победы, но даже и заметного перевеса.

И тогда сунцы изменили стратегию. Некий, ничем не примечательный приговоренный к смерти преступник был неожиданно помилован. Его заставили проглотить обмазанный медом восковой шарик, обрили ему голову и в одежде буддийского монаха прогнали к тангутам. Лжемонах был, конечно, схвачен и приведен на допрос. Под пыткой он признался, что проглотил восковой шарик. Ему немедленно дали слабительное. Вскрыв шарик, тангуты обнаружили послание сунского императора к главнейшим сановникам и полководцам тангутов, якобы состоявшим в тайных сношениях с сунским двором. Тангутский император принял это за чистую монету и приказал казнить предателей.

Безымянный преступник, сослуживший такую службу сунской империи, был «шпионом смерти».

О том, кто такие «шпионы смерти», какие еще бывают шпионы и зачем они вообще нужны, еще за полторы тысячи лет до противостояния империи Сун и тангутов написал великий китайский стратег Сунь Цзы. Его трактат «Бин фа» («Искусство войны») – и сейчас обязательный к изучению как военными, так и разведчиками документ, несмотря на то, что многие утверждения китайского стратега сегодня на первый взгляд выглядят странно. Например, туманное высказывание: «Не обладая гуманностью и справедливостью, не сможешь применять шпионов» – на самом деле означает, что разведка – проявление человеколюбия и сострадания, шпионаж «неправедный», «лукавый», без какого-то внутреннего благородства – неэффективен, бесполезен и в принципе не нужен. По его словам, лишь «просвещенные государи и мудрые полководцы умеют делать своими шпионами людей высокого ума и этим способом непременно совершают великие дела».

И Сунь Цзы, и многие другие китайские полководцы-мыслители (подобный тип военачальника считался идеалом китайской управленческой мысли) прекрасно понимали, что любая война – это бедствие. Мобилизация, затраты на содержание армии, военные и невоенные потери. «Когда поднимают стотысячную армию… изнемогают и не могут приняться за работу семьсот тысяч семейств».

Подобного следовало избегать любой ценой. Поэтому один шпион, раздобывший необходимую информацию, порой стоил всей армии. Шпионаж можно считать высшим пилотажем войны; это «опора, полагаясь на которую, действует армия». Это высокое искусство, доступное лишь избранным: «Все пять разрядов шпионов работают, и нельзя знать их путей. Это называется непостижимой тайной. Они – сокровище для государя».

Глава 13 «Искусства войны» (она так и называется – «О шпионах») стала первым в истории сводом законов разведывательной и диверсионной деятельности, описывающим задачи, принципы, методы и специфику этого дела.

«Местных шпионов вербуют из местных жителей страны противника; внутренних шпионов вербуют из его чиновников; обратных шпионов вербуют из шпионов противника. Когда я пускаю в ход что-либо обманное, я даю знать об этом своим шпионам, а они передают это противнику. Такие шпионы будут шпионами смерти. Шпионы жизни – это те, кто возвращается с донесением».

С первыми двумя категориями шпионов все понятно – это информаторы разной степени допуска к секретам противника и разной степени лояльности к его правителю. Завербовать неприятельского чиновника высокого ранга – значит получить в свои руки серьезнейший козырь, так как такой шпион не только обладает нужными сведениями, но и влияет на принятие решений.

«Обратный шпион» (третий «разряд» шпиона) – это перевербованный шпион противника или двойной агент. Который тем ценнее, чем выше его ранг. Сунь Цзы отмечал эту категорию шпионов особо: «Если ты узнал, что у тебя появился шпион противника и следит за тобой, обязательно воздействуй на него выгодой; введи его к себе и помести его у себя. Через него ты будешь знать все».

По иронии судьбы один из самых известных «обратных шпионов» в истории Китая был использован против одного из китайских государств – все той же многострадальной империи Сун. В период борьбы династии Сун с киданьской империей Ляо в руки киданей попал агент сунского правительства Цинь Гуй. Он был соответствующим образом одарен и направлен обратно. Дело было обставлено так, будто ему удалось бежать. Вернувшись на родину, Цинь Гуй снова поступил на службу к сун-скому двору и, будучи человеком выдающихся способностей, стал быстро возвышаться и скоро достиг поста канцлера, так что все управление сунским государством в конце концов оказалось в руках тайного киданьского агента.

Действуя по условленному с киданьским правителем плану, Цинь Гуй отменил все работы по восстановлению военной мощи страны, прекратил приготовления к войне с киданями, заключил с ними мир, а всех военачальников и государственных деятелей, стоявших на страже интересов Сунской империи, устранил. Таким образом, он способствовал распаду Китая на два царства – Северное и Южное, то есть фактически признал за иноземными завоевателями весь север Китая.

Четвертый тип шпиона – «шпион смерти» – это специально подготовленный агент-провокатор, диверсант или ликвидатор. Подразумевается, что при выполнении задания такой агент погибает. Эта роль была достаточно почетной и часто доставалась сановникам весьма высокого ранга. Так, во время войны ханьского императора Гао-цзу (206–195 гг. до н. э.) с княжеством Ци Гао-цзу направил туда послом искусного дипломата Ли Ши-цы, миссия которого состояла в том, чтобы вести фальшивые мирные переговоры. И он так ловко взялся за дело, что циский князь не только согласился на мир, но и отвел свои войска с границ. Гао-цзу только этого и ждал. Как только границы оказались незащищенными, ханьский полководец Хань Синь немедленно вторгся в пределы циского княжества. Посол был, конечно, казнен, но это не спасло Ци. Княжество пало под ударами ханьцев.

Последний, пятый тип – «Шпионы жизни», – то есть те, что возвращаются с донесениями, и есть разведчики в современном понимании этого термина. Это и дипломаты, и резиденты, и нелегалы. Сам Сунь Цзы уделил им внимания не больше, чем остальным категориям. За него это сделали последователи и комментаторы.

Так, поэт, дамский угодник, стратег и философ династии Тан Ду My в IX веке замечал: «В шпионы жизни надлежит выбирать людей, внутренне просвещенных и умных, но по внешности глупых; по наружности – низменных, сердцем же – отважных: надлежит выбирать людей, умеющих хорошо ходить, здоровых, выносливых, храбрых, сведущих в простых искусствах (то есть разбирающихся в рисовании, инженерном деле, умеющих вести измерения и вычисления – «простыми» в китайской традиции управления назывались искусства или умения, которые сегодня мы бы назвали прикладными. – Прим. сост.), умеющих переносить и голод, и холод, оскорбления и позор».

В «шпионы жизни» «…выбирают таких, кто обладает мудростью, талантами, умом и способностями, кто в состоянии сам проникнуть в самое важное и существенное у противника, кто может понять его поведение, уразуметь, к чему идут его поступки и расчеты, уяснить себе его сильные стороны и, вернувшись, донести об этом», – подходил к этому же вопросу с несколько иной стороны другой танский государственный деятель Ду Ю веком раньше.

Последователи Сунь Цзы продолжали развивать его идеи. Японский комментатор «Искусства войны» Сорай в XVIII веке заметил, что «шпионов жизни» следует засылать под видом «шаманов, бродячих отшельников, монахов, горожан (то есть торговцев и ремесленников), врачей, гейш». Чем больше шпион походил на обычного человека, тем больше шансов у него было.

Как раз такими «шпионами жизни» (кроме тех, кому приходилось исполнять роль «шпионов смерти») были и прославленные кинематографом ниндзя. Впервые появившиеся предположительно в Х веке, главную известность они приобрели в процессе феодальных войн за объединение Японии, длившихся почти полтора столетия с 1460 года. Толком о них не было известно практически ничего, а «канонический» образ ниндзя в черном балахоне с коротким прямым мечом «ниндзя-то» (ни одного реального ниндзя-то до сих пор не найдено) за спиной и целым арсеналом убийственных штучек от самонаводящихся метательных «звездочек» (обязательно должны попадать неприятелю в самую уязвимую часть тела – например, в лоб) до ручных гранат (использующихся, впрочем, больше как средство отвлечения внимания или маскировки побега) обязан своим появлением развитию популярной японской культуры в XVII–XVIII веках и западной моде начала ХХ века на все японское.

ДАЖЕ НА СЛУЖБЕ У ПРАВИТЕЛЯ СТРАНЫ КЛАНЫ НИНДЗЯ ОСТАВАЛИСЬ ТАЙНЫМИ СООБЩЕСТВАМИ, НЕ ВСТРОЕННЫМИ В СТРУКТУРУ ЯПОНСКОГО ОБЩЕСТВА.

Достоверно известно о ниндзя, в частности, то, что к их услугам активно прибегал Токугава Иэясу в заключительный период объединительных войн в Японии. Одолев главного противника, претендента на пост сёгуна (военного правителя страны) Тоётоми Хидэёри (сына первого объединителя Японии Тоётоми Хидэёси, вассалом которого был сам Токугава), он логично рассудил, что подобная организация вполне может быть использована против него. Тем более, что по большому счету даже на службе у правителя страны кланы ниндзя оставались тайными сообществами, не встроенными в структуру японского общества.

Поэтому Токугава спровоцировал два крупнейших клана ниндзя, Кога и Ига, на противостояние. В результате к 1604 году от общества ниндзя остались немногие – и те сумели остаться в живых, только присягнув на верность лично сёгуну. Кроме того, в связи с прекращением феодальных войн, установлением внутреннего мира и неудачей континентальной экспансии (попытка Японии захватить Корею в Имджинской войне 1592–1598 гг.) спрос на услуги шпионов резко упал.

Примерно то же самое произошло и с исмаилитами-низаритами, обогатившими европейские языки таинственным словечком «ассасин» (или «хашишин»), блиставшими на политическом и шпионском небосклоне Ближнего Востока и Европы в XI–XIII веках. Засевшим в неприступной горной крепости Аламут неистовым воспитанникам «Горного старца» Хасана ибн ас-Саббаха приписывались чуть ли не все политические убийства того времени.

Легенде о том, что фидаев Аламута, перед тем как отправить на задание, одурманивали гашишем, после чего они просыпались в саду, где под видом гурий их ублажали прекрасные девушки, а затем им сообщалось, что «Горный старец» и в самом деле переносил их в рай, где они непременно снова окажутся, если выполнят все его указания, подарил жизнь Марко Поло (1254–1324), который сам был разведчиком на службе Монгольской империи. Свои записки он составлял спустя много лет после гибели исмаилитского государства с центром в Аламуте.

Сам же Хасан ибн ас-Саббах (чаще всего его называли просто Хасан ибн Саббах) был действительно личностью незаурядной. Он выдвинулся на фоне противостояния исмаилитов (приверженцев Исмаила, которого они почитали седьмым «скрытым имамом», который должен вернуться в образе мессии-махди, то есть, по сути, последним легитимным духовным лидером мусульман) и выходцев из глубин Средней Азии тюрок-сельджуков.

Для противодействия Сельджукидам в Иран было отправлено несколько опытных эмиссаров. Среди них был и да’и Хасан ибн ас-Саббах, сын образованного шиита-«дюжинника». 4 сентября 1090 г. ему удалось овладеть неприступной горной крепостью Аламут в области Дейлем, что в Южном Прикаспии, подкупив ее коменданта, и сделать ее центром своих будущих владений. Основной угрозой только что созданному анклаву и лично себе «Горный старец» не без оснований считал жестокого гонителя исмаилитов Низам ал-Мулка и не видел другого выхода, кроме его физического устранения.

Один из сподвижников Хасана ибн ас-Саббаха по имени Бу Тахир Аррани добровольно вызвался совершить это убийство: в середине октября 1092 года под видом просителя он пробрался к паланкину бывшего визиря, направлявшегося в шатер своих жен, и заколол его кинжалом, но и сам при этом погиб. Исламские источники единодушно считают ликвидацию Низам ал-Мулка первым актом индивидуального террора, исполненного по приказу из Аламута. Он произвел столь сильное впечатление на современников, что вскоре оброс самыми разными слухами (в том числе и о том, что Низам ал-Мулк, Хасан ибн ас-Саббах и Омар Хайам в молодости учились в Нишапуре у одного из самых образованных и благочестивых улемов Хорасана имама Муваффака и подружились).

Но никаких свидетельств в пользу того, что после устранения Низам ал-Мулка «Горный старец» намеревался поставить политические убийства на поток, нет. Однако дворцовый переворот в Каире в 1094 году заставил его порвать все отношения с Фатимидским халифатом.

Хасан ибн ас-Саббах оказался во главе тех исмаилитов, которые переворот не признали, объявив захватившего власть ал-Мустали, а затем и его потомков узурпаторами, и в знак верности трагически погибшему наследнику Низару ал-Афдалу стали называть себя низаритами. Важнейшим элементом разработанного «Горным старцем» Да’ват-и джадид («Нового призыва») стало учение о «скрытом» имаме. Лишившись поддержки мощного государства, он вынужден был искать новые методы борьбы и вспомнил об удачном покушении на Низам ал-Мулка…

За 70 лет (с 1092 по 1162 год) по приказам из Аламута (от самого «Горного старца» и от его наследников) было уничтожено 75 политических и религиозных деятелей, как правило, весьма высокопоставленных, в том числе 8 государей.

В принципе, 75 человек за 70 лет – весьма существенный показатель эффективности работы спецслужбы. Но надо понимать, что тайная война Аламута была лишь элементом общей войны в Европе и на Ближнем Востоке (не стоит забывать и о Крестовых походах). Часто действия низаритов были возмездием за преследования и публичное поношение. Однако нередко низариты подкупали своих идеологических оппонентов. У Рашид ад-Дина сохранился рассказ о том, как настоятель по имени Фахр ад-Дин, известный своей ученостью, однажды в своей проповеди проклял исмаилитов. Тогда по распоряжению Кийа Мухаммада к нему был послан фидай, напавший с ножом на имама в его собственном доме. Тот взмолился о пощаде и поклялся никогда впредь не говорить об исмаилитах худого. Тогда фидай, который не собирался его убивать, поклонился имаму, передал ему 365 золотых динаров и объявил, что в случае соблюдения клятвы такая сумма будет передаваться ему ежегодно, а иначе его ждет смерть. Через некоторое время в ответ на вопрос одного из учеников, почему он перестал обличать приверженцев исмаилизма, Фахр ад-Дин ответил: «О друг, они имеют неоспоримые аргументы. Неразумно их проклинать». В течение 45 лет до самой своей смерти Фахр ад-Дин продолжал получать ежегодное содержание от низаритов.

Но с легкой руки оборотистого венецианца и австрийского востоковеда XVIII в. Йозефа фон Хаммер-Пургшталя, принявшего россказни Марко Поло о наркотическом рае Хасана ибн ас-Саббаха за чистую монету, легенда об убийцах-наркоманах отправилась гулять по Европе.

Окончательно в общественном сознании ее закрепили европейские писатели-романисты XIX века (сами не чуждые наркотическим грезам) во главе с Дюма-отцом, живописавшим действие гашиша в романе «Граф Монте-Кристо». Ни один источник никогда не упоминал о связи хашишинов с гашишем или другими наркотиками, хотя психологической и религиозной обработке фидаины «старца» подвергались самой серьезной. Напрашивающаяся ассоциация, как обычно и бывает, с легкостью завладела умами неспециалистов.

На самом деле название «хашишины» (хашишийа) – скорее всего, уничижительная кличка, использованная сельджуками по отношению к своим противникам-исмаилитам. Означает она «травоеды», то есть низшие, парии, чернь. Впрочем, можно предположить, что это слово произошло от арабского хасанийун – последователь Хасана или «ищущий истину». Вполне вероятно и то, что исмаилиты ибн ас-Саббаха с гордостью восприняли кличку, которую дали им враги, облагородив ее содержание.

По большей же части легенды об ассасинах остаются легендами, распространению которых в свое время активно способствовали они сами, ведь это способствовало укреплению их репутации – как политической, так и профессиональной. Остальное доделывали (и продолжают доделывать) досужие толкователи.

Вот как сегодня, например, излагается история убийства одного из выдающихся полководцев Европы маркграфа Конрада Монферратского: «Хашишины долго и безрезультатно охотились за одним из могущественных европейских князей. Охрана европейского вельможи была организована настолько тщательно и скрупулезно, что все попытки убийц приблизиться к жертве неизменно терпели неудачу. Во избежание отравления или иных «коварных восточных ухищрений» ни один чужак не мог не только подойти к князю, но и приблизиться ко всему, чего могла коснуться его рука. Пища, которую принимал князь, предварительно опробовалась специальным человеком. День и ночь возле него находились вооруженные телохранители. Охрана была неподкупна…

Тогда «Горный старец» отправил в Европу двух молодых людей, которые по его приказу обратились в христианство, благо принятая среди шиитов практика «такыйя» позволяла им совершить обряд крещения для достижения священной цели. В глазах всех окружающих они стали «истинными католиками», ревностно соблюдавшими все католические посты. В течение двух лет они каждый день посещали местный католический собор, проводя долгие часы в молитвах, стоя на коленях. Ведя строго канонический образ жизни, молодые люди регулярно отпускали собору щедрые пожертвования. Их дом был круглые сутки открыт для любого страждущего. Хашишины понимали, что единственную узкую брешь в охране вельможи можно найти во время воскресного посещения им местного католического собора.

Убедив всех окружающих в своей «истинной христианской добродетели», новообращенные псевдокатолики стали чем-то само собой разумеющимся, неотъемлемой частью собора. Охрана перестала обращать на них должное внимание, чем незамедлительно и воспользовались убийцы. Однажды, во время очередного воскресного служения, одному из них удалось приблизиться к князю и неожиданно нанести несколько ударов кинжалом. К счастью жертвы, охрана среагировала молниеносно, и удары пришлись в руку и плечо, не причинив вельможе серьезных ранений. Однако второй убийца, находящийся в противоположном конце зала, воспользовавшись суматохой и вызванной первым покушением всеобщей паникой, подбежал к жертве и нанес ему смертельный удар отравленным кинжалом в самое сердце».

Эта история расползлась по Интернету во многом благодаря культовой компьютерной игре «Assassins’s Creed», вышедшей в 2007 году. Хотя ее оригинал тоже вполне драматичен. 28 апреля 1192 года несколькими днями ранее получивший известие о том, что его прочат на престол Иерусалимского королевства, Конрад ехал верхом в сопровождении личной охраны по одной из улиц Тира. Внезапно двое бедно одетых людей набросились на него с кинжалами. Одного из нападавших стража убила на месте, второй же успел укрыться в ближайшей церкви, где попросил убежища, которое ему и было предоставлено.

Когда по городу прошел слух, что маркиз остался жив, хотя и получил несколько ранений, второй ассасин, тайно покинув церковь, сумел проникнуть в дом Конрада Монферратского и там добил свою жертву. После этого преступник умер под самыми изощренными пытками, не сказав ни слова. Убийцами все посчитали именно хашишинов, а в организации убийства обвиняли… Ричарда Львиное Сердце – во всяком случае, так утверждал известный романист, Вальтер Скотт.

Во всяком случае, шпионаж в Европе продолжал оставаться занятием в целом почетным и одновременно романтичным. И прибыльным. Его не стеснялись ни Бомарше, ни Дефо, ни Казанова.

Панъевропейская и ближневосточная финансово-кредитная сеть автоматически делала тамплиеров в XIII веке самой мощной спецслужбой своего времени. Таким же образом сильнейшая миссионерская служба вкупе с беспрепятственным доступом к сильным мира сего (благодаря покровительству папы Павла III) сделала таковыми иезуитов в XVI веке, перехвативших эту славу у венецианского «Совета десяти», двумя сотнями лет ранее наводнившего континент своими агентами.

Примерно тогда и появилось, похоже, выражение «рыцари плаща и кинжала». То было время итальянских войн, когда в уличных боях в городах Северной и Центральной Италии сходились остатки блестящего европейского рыцарства и итальянские горожане, воспитанные в духе «Ragione di adoprar sicuramente l’Arme» – трактата о фехтовании Джакомо ди Грасси 1570 года. Один из его разделов описывал технику работы с плащом в одной руке и с рапирой (или кинжалом) в другой. Плащ использовался и для обороны (намотанный на руку, он служил щитом), и для отвлечения внимания противника, и для нападения (его можно было, например, набросить противнику на голову).

Подобная «бесчестная» тактика боя воспринималась европейскими рыцарями как низкое коварство простолюдинов, и словосочетание «плащ и кинжал» начало приобретать уничижительное значение. Между тем в Италии воцарились Медичи, любимым способом разрешения политических вопросов у которых считался кинжал или яд в руках наемного убийцы. По престижу профессии шпиона был нанесен серьезный удар.

Второй удар был нанесен – уже традиционно – литераторами. Вслед за Генри Лонгфеллоу, снисходительно похваливавшим испанские комедии в стиле «плаща и шпаги», где карикатурные кабальеро картинно бряцали реквизитом и кутались в него, Чарльз Диккенс саркастически «проехался» по этому жанру, описав в романе «Барнеби Радж» архетипического шпиона в плаще и с кинжалом. Пожалуй, именно Диккенсу принадлежат лавры главного популяризатора этого термина.

Но все это случилось лишь в XIX веке. К тому же складывавшийся столетиями героико-романтический флер шпионажа поколебать было все же достаточно сложно. Тем более, когда его поддерживали такие выдающиеся личности, как, например, монах-капуцин отец Жозеф (он же – глава секретной службы кардинала Ришелье) или шевалье Д’Эон, известный многим российским читателям по роману Валентина Пикуля «Пером и шпагой».

Отцу Жозефу мы обязаны устойчивыми словосочетаниями «серый кардинал» (самого Ришелье прозвали «красным кардиналом») и «черный кабинет» (так назывались специальные секретные покои в Лувре, где перлюстрировалась почта). А вот Шарль де Бомон (полное имя – Шарль-Женевьева-Луи-Огюст-Андре-Тимоте д’Эон де Бомон; его «однофамильцем» был герой Жан-Поля Бельмондо капитан Жослен Бомон в пронзительном шпионском боевике «Профессионал»), агент тайной разведки французского короля Людовика XV «Королевский секрет», стал настоящим символом великосветского европейского шпионажа XVIII века.

Первым его поручением была поездка в Россию, где он должен был войти в доверие к императрице Елизавете, с тем чтобы расстроить русско-австрийский альянс. Как раз этот период жизни д’Эона лег в основу романа Пикуля, хотя на самом деле достоверной информации о нем мало.

Согласно легенде, именно д’Эон «обнаружил» в Петербурге и вывез во Францию так называемое завещание Петра Великого; ряд историков считает, что агент «Королевского секрета» мог быть действительно причастен к фабрикации первоначальной версии этой знаменитой подделки. По другой версии, именно в Петербурге д’Эон стал носить женское платье и настолько преуспел в своей роли, что был допущен в число фрейлин престарелой самодержицы, ежедневно читая ей на сон грядущий.

После смерти Елизаветы Петровны д’Эон был отозван во Францию и успел принять участие в последних битвах Семилетней войны под командованием маршала де Брольи. Он был ранен и получил за храбрость орден св. Людовика.

В 1763 году д’Эон, вновь в мужском платье, получил назначение в Лондон. В его задачи входило установление контактов с британской аристократией путем кредитования их французским вином и разработка плана вторжения французов в Уэльс, для чего он ездил осматривать западное побережье страны.

Деятельность д’Эона была прервана назначением нового посла, графа де Герши, с которым шевалье не сошелся характерами. В 1764 году посол добился отстранения д’Эона от дел, однако последний, вступив в связь с другим экс-шпионом, Тевено де Морандом, написал королю письмо, в котором обвинял посла в попытке подстроить свое отравление. По-видимому, не без его участия лондонские издатели опубликовали в 1764 году переписку между агентами «Королевского секрета».

ПОСОЛЬСТВО СТАЛО РАСПУСКАТЬ СЛУХИ О ТОМ, ЧТО ОТСТАВНОЙ ФРАНЦУЗСКИЙ ДРАГУН НА САМОМ ДЕЛЕ – ЖЕНЩИНА. ДОШЛО ДО ТОГО, ЧТО СТАВКИ О ТОМ, КАКОГО ШЕВАЛЬЕ ПОЛА, СТАЛИ ТОРГОВАТЬСЯ НА ЛОНДОНСКОЙ ФОНДОВОЙ БИРЖЕ.

По всей вероятности, именно во время этого конфликта посольство стало распускать слухи о том, что отставной французский драгун на самом деле – женщина. Дело получило широкую огласку, и в печати стали появляться карикатуры на д’Эона. Дошло до того, что ставки о том, какого шевалье пола, стали торговаться на Лондонской фондовой бирже. По другой версии, д’Эона вынудили «признать» себя женщиной, чтобы у родственников графа Герши не было возможности бросить ему вызов. Так как д’Эон считался одним из лучших фехтовальщиков Европы, то ни у кого не возникало сомнений в исходе поединка.

Прошло десять лет, прежде чем смерть короля и роспуск «Королевского секрета» открыли д’Эону возможность вернуться на континент. В ходе переговоров с Бомарше (представлявшим интересы французского правительства) д’Эон потребовал, чтобы его признали женщиной и позволили носить женское платье. Получив от короля средства на соответствующее обновление гардероба, д’Эон в 1777 году вернулся на родину. С тех пор и до конца жизни шевалье звался мадемуазель де Бомон, а в 1779 году опубликовал под чужим именем мемуары под названием «Военная, общественная и частная жизнь мадемуазель д’Эон».

Ко времени д’Эона относится и возникновение промышленного шпионажа в более или менее современной форме. Так, иезуитский миссионер Пьер д’Энтреколь, проповедуя в Китае, не забывал попутно собирать информацию о технологии изготовления фарфора. Свои методы иезуит описывал так: «Помимо того, что я видел своими глазами, я многое узнал от моих вновь обращенных, из которых некоторые работали с фарфором, а некоторые торговали им. Правдивость их сообщений я подтвердил изучением китайских трактатов по данному вопросу, так что я многое почерпнул из этих книг, посвященных изумительному искусству фарфора». Помимо вербовки путем обращения в христианство ничего не подозревавших китайцев и изучения технической литературы, находившейся в открытом доступе, святой отец несколько раз проникал на императорские фарфоровые фабрики, куда чужакам был вход заказан. Несмотря на то что д’Энтреколь кое-что напутал в своих описаниях, информация, присланная им во Францию, оказалась бесценной. Вскоре французы приступили к производству собственного фарфора и даже превзошли немцев, которые к тому времени самостоятельно научились производить фарфор. Затем секрет фарфора стал известен в Англии и в других европейских странах, что пагубно сказывалось на многовековой китайской монополии, но отвечало интересам потребителей и бизнесменов.

Военный же шпионаж особенно широко распространился по Европе во время Наполеоновских войн, когда противники французского императора на собственном опыте убедились, что главный шпион Наполеона Карл Шульмейстер помогал французской армии выигрывать сражения не хуже, чем ее доблестные маршалы. Шульмейстер не только выведывал планы противников Наполеона, но и передавал им неверные сведения о планах французов, приводившие австрийские и русские войска к сокрушительным поражениям. Массовый шпионаж наблюдался и во время Русско-турецкой войны 1877–1878 годов.

Во времена Наполеона была создана знаменитая курьерская служба банкирского дома братьев Ротшильдов. Вкупе с сетью торговых агентов (читай: шпионов) дома она являлась, возможно, самой эффективной частной разведкой своего времени. Курьер банкиров почти на сутки опередил курьера герцога Веллингтона с известием о победе над Наполеоном при Ватерлоо. Ротшильды узнали об исходе битвы первыми, на рассвете 20 июня 1815 года. Первое, что сделал Натан Ротшильд – сообщил о поражении Наполеона главе государства (именно Натану Ротшильду приписывают авторство фразы «Кто владеет информацией – тот владеет миром»)…

Настоящий расцвет шпионского ремесла совпал с усовершенствованием военной техники. Если раньше прежде всего требовалось выведывать все о количестве войск противника и его диспозиции, то с появлением дальнобойных пушек и скорострельных ружей важнейшей информацией стали сведения о характеристиках этого оружия и способности промышленности выпускать его. Государства принялись защищать свои военно-промышленные тайны, и потому для проникновения в них потребовалось весьма значительное шпионское сообщество.

Некоторые шпионы действовали на свой страх и риск, предлагая добытые результаты представителям заинтересованных в информации держав. Но многие страны создавали обширные профессиональные разведывательные сети, занимавшиеся тотальным сбором любых мало-мальски ценных сведений. Параллельно, разумеется, создавались службы, призванные противодействовать этому. Разведка и контрразведка шли, что называется, рука об руку. Зачастую вместе с криминальной полицией – задачи и методы «контор» имели много общего.

Разведкой и контрразведкой, в частности, занимался и Аллан Пинкертон, создатель и глава легендарного американского сыскного агентства Pinkerton, Inc. Легендарным оно стало хотя бы потому, что за 150 лет существования агентства легенды о нем настолько переплелись с реальностью, что порой уже трудно понять, где заканчивается правда и начинается вымысел. В любом случае, правда то, что Аллан Пинкертон и его бюро не однажды становились ключевыми фигурами поворотных моментов американской истории.

А ведь американская карьера выходца из Глазго могла сложиться совсем по-другому – начинал он как бондарь и даже прослыл в округе городка Данди лучшим специалистом-бочкоделом. Но как-то Аллан обнаружил тайное убежище фальшивомонетчиков и сдал их местному шерифу, потом – практически в одиночку – поймал известного мошенника и забросил бочки ради карьеры борца с преступностью.

Поначалу она была вполне успешной – Аллан получил место помощника шерифа в Чикаго. Но на государственной службе Пинкертон продержался недолго. И не потому, что не оправдал надежд полицейских начальников. Это начальники не оправдали его надежд – они оказались слишком уж зависимыми от местных властей, магнатов и даже преступных авторитетов. И Аллан Пинкертон решил стать первым в Чикаго частным детективом.

В 1850 году он основал собственную компанию с громким названием Национальное детективное агентство Пинкертона. В штате состояло 11 человек, включая самого Пинкертона (их стали называть «пинками»).

А в январе 1861 года Сэмюэль Фелтон, президент Wilmington amp; Baltimore Railroad, уже не раз прибегавший к услугам Пинкертона, срочно вызвал сыщика в Балтимор. Америка стояла на пороге гражданской войны, и Фелтон опасался возможного саботажа на железных дорогах со стороны сотрудников, сочувствующих южанам. Аллан Пинкертон, его правая рука Тимоти Вебстер, левая – Кейт Уорн и еще несколько агентов срочно прибыли на место. «Пинки» поселились в городе под вымышленными именами и начали слежку за предполагаемыми активистами. Опасения Сэмюэля Фелтона оказались не напрасными – саботаж действительно готовился.

ВЫЯСНИЛОСЬ, ЧТО ПЛАНЫ ЗАГОВОРЩИКОВ ГОРАЗДО ШИРЕ – ОНИ ГОТОВИЛИ ПОКУШЕНИЕ НА ПРЕЗИДЕНТА ЛИНКОЛЬНА.

Попутно выяснилось, что планы заговорщиков гораздо шире – они готовили покушение на президента Линкольна, который собирался остановиться в Балтиморе по пути из Филадельфии в Вашингтон. Пинкертон и Фелтон отправились к нему, чтобы предупредить об опасности. Обычно пренебрегавший подобными сообщениями Линкольн на этот раз прислушался. Было решено, что его поезд проедет Балтимор ночью, а не утром, как планировалось ранее, и вообще без остановки. Всю дорогу Пинкертон находился при президенте и не смыкал глаз. Когда поезд благополучно прибыл в Вашингтон, телохранитель отправил Фелтону телеграмму: «Сливы доставили в сохранности вместе с косточками».

После этого случая, получившего широкую огласку, имя героя было на устах у всей Америки. Но кто-то распустил слухи о том, что никакого заговора вовсе и не было. Что Пинкертон и Фелтон специально придумали каких-то террористов, чтобы повысить свою популярность. В конце концов в их искренности усомнился и Линкольн. Он отстранил Пинкертона от охраны собственной персоны и поручил это специально созданной службе. О Пинкертоне заговорили вновь, когда в 1865 году Линкольн был действительно убит. Тут же всплыла балтиморская история, и репутация агентства резко выросла. «Ведь они-то могли спасти нашего президента», – подумал средний американец и отправился в агентство с новыми заказами. Впрочем, это было уже после войны Севера и Юга, начавшейся через несколько недель после неудавшегося покушения, закончившейся за неделю до удавшегося и открывшей перед Пинкертоном новые направления деятельности.

В самом начале войны генерал северян Мак-Клеллан, ранее служивший главным инженером путей сообщения в штате Иллинойс и не раз становившийся свидетелем удачных операций агентов Пинкертона, попросил старого знакомого добыть информацию о численности войск южан. Сыщик лично побывал в тылу врага и доставил необходимые сведения. Однако не дремала и разведка конфедератов. Военные операции северян проваливались одна за другой. Очевидно, не обошлось без шпиона. На одном из военных совещаний северяне решили создать мощную разведслужбу.

По рекомендации Мак-Клеллана дело поручили Пинкертону. Его агентство на время превратилось в прообраз нынешнего ЦРУ. «Пинки» работали день и ночь и наконец нашли виновников поражений. Это были служащие штаба, очарованные вашингтонской красавицей Рози Гринхау и передавшие ей детальные схемы с расположением войск и подробные сведения о количестве и видах вооружений, что роковым образом повлияло на ход сражений.

Пинкертон тоже решил сыграть роль очарованного и информированного штабиста. Когда перед Гринхау предстал майор Аллан, пожирающий ее глазами, она просто не могла не пригласить его к себе домой. Далее некоторые эпизоды в первоисточниках прописаны не очень внятно, но понятно, что дело окончилось арестом шпионки. Тут же, в ее доме, был проведен обыск. Самая ценная находка – красная записная книжица, где перечислялись курьеры и агенты южан.

Гринхау отомстила Пинкертону. Объектом ее мести стал Тимоти Вебстер, правая рука главы агентства, участвовавший вместе с ним в ряде операций, в частности в балтиморской. Лучше всего его способности проявились в годы войны. Вебстер сумел устроиться клерком Военного департамента конфедератов и сопровождал их секретную корреспонденцию. В пути он вскрывал пакеты, информировал «пинков» об их содержании, потом доставлял документы по назначению ничего не подозревавшему неприятелю.

И вот в самый сложный для северян период войны Линкольн, чтобы привлечь на свою сторону колеблющихся, решил сделать благородный жест – выпустить на свободу женщин, воевавших на стороне южан. В списке помилованных значилась и Рози Гринхау. Узнав об этом, Пинкертон попросил освободить женщин подальше от Вирджинии, где работал Вебстер и другие агенты, которых Гринхау знала в лицо. Но произошло роковое недоразумение: женщины были выпущены именно в Вирджинии. Дальше произошла роковая случайность: Гринхау встретила соратников Вебстера и опознала их. Агентов арестовали и казнили. Вскоре арестовали и Вебстера. 30 апреля 1862 года он был повешен в Ричмонде.

После этой истории Пинкертон подал прошение об отставке с поста главы разведслужбы, хотя и продолжал сотрудничать с правительством. В частности, разоблачал мошенников, которые нажились в годы войны на госзаказах. Похоже, именно тогда он окончательно понял, что его стихия – все же уголовщина, а не политика.

Женские штучки

О ней говорили: женщина-вамп, «кровавая танцовщица», промышляющая шпионажем, решает судьбы воюющих народов и попутно превращает мужчин в свиней. Сокровища восточных падишахов доступны ей наравне с тайнами европейской дипломатии и политики. Она обладает неженскими талантами и неземной мудростью. Ей сопутствуют мистические страсти и помогают мистические силы. Возможно, именно она решила исход Первой мировой войны.

В 1905 году, когда восторженную девицу по имени Маргарета Гуртруда Целле занесло в Париж, ее от прочих восторженных девиц отличали лишь два качества. Во-первых, она испытывала непреодолимое отвращение к труду и полезной деятельности в любых ее проявлениях. Во-вторых, она из принципа никогда не говорила правды.

«Я родилась в Индии, в семье священной касты браминов (брахманов. – Прим. сост.). Моя мать умерла четырнадцати лет от роду. Меня удочерили священники храма и назвали Мата Хари, что означает «глаз утренней зари». В детстве я плела венки из цветов лотоса и украшала ими алтарь. Меня сделали священной танцовщицей храма и посвятили богу Шиве».

Этот бред завороженно выслушивала парижская публика 1905 года.

«Мата Хари» и впрямь означает «глаз утренней зари». Чем, собственно, доля истины в ее замечательной биографии исчерпывалась. Но мода сезона требовала ориентальной экзотики. «Весь Париж» (полтора десятка снобов – персонажей колонки светской хроники) в буквальном смысле слова стонал от восторга.

Свое первое выступление в качестве «восточной танцовщицы» Маргарета совершила в парижском салоне мадам Киреевской. Именно там ее приметил месье Гиме, фабрикант и коллекционер, чьим именем сегодня назван крупнейший музей восточного искусства в Западной Европе.

Довольно быстро выяснилось, что прекрасная индианка готова лично продемонстрировать избранному кругу ценителей некоторые загадочные ритуалы. Проще говоря, пришелица изъявила готовность танцевать для не слишком широкого круга господ и дам при закрытых дверях. Если называть вещи своими именами – это был стриптиз, сдобренный восточными благовониями и пестрыми тканями, от которых танцовщица без особых церемоний освобождалась.

Публике, разумеется, было совершенно безразлично, под каким из благовидных предлогов рассматривать обнажаемые ягодицы. Поклонники Маты Хари – самые высокопоставленные армейские чины, министры и князья, которым проклятое происхождение (или положение) не позволяло отправиться в обычный городской притон. Даже в дорогой.

Большинство подозревало об изрядной доле вымысла в историях Маты Хари. Однако никому не приходило в голову, насколько эта доля велика.

Паспорт у загадочной незнакомки, разумеется, имелся. Любопытствующего, ненароком заглянувшего в сей документ, ожидали сюрпризы. Маргарета Целле – гражданка Голландии, супруга пожилого армейского офицера, мать пятилетней дочери. Из семьи некогда почтенного голландского шляпника.

От скуки в своей голландской провинции Маргарета Целле томилась уже с двенадцати лет. И с трудом дождавшись совершеннолетия, немедленно предприняла первое же, что ей взбрело в голову. А именно: она отыскала в разделе брачных объявлений самое привлекательное и за три дня женила на себе слегка утомленного армейского офицера, которого она довольно быстро превратила в желчного старика.

Видит Бог, ее любовный темперамент требовал несколько более пылкого партнера. К тому же размеры офицерского жалованья представлялись ей сугубым недоразумением. В придачу, она не усматривала решительно ничего дурного в том, чтобы время от времени (раза четыре в неделю) изменять супругу с его армейскими коллегами. Трогательная любовь к мундирам сочеталась у нее с не менее трогательной привязанностью к вознаграждениям за эту любовь.

Короче говоря, родив ребенка, доведя мужа до физического, финансового и нервного истощения и снова заскучав, Маргарета Целле пересекла несколько границ и оказалась в Париже. Без денег, без талантов и без знакомств. Тут-то ей и пришлось изобрести Мату Хари – священную танцовщицу храма. Ее выступления на протяжении нескольких сезонов оставались самым модным мероприятием парижской жизни. Она могла без стеснения требовать гонорары, в которых ей никогда не отказывали. Тысяча золотых франков за танец представлялась высшему свету ценой вполне умеренной. (Средний заработок во Франции составлял тогда пять франков в день.) Однажды вечером ей заплатили десять тысяч.

Все деньги немедленно перемещались в карманы парижских модисток, ювелиров и партнеров по картам. Она никогда не снисходила до того, чтобы бросить взгляд на свои счета в отелях и ресторанах. Кроме того, каждый танец приносил ей улов в виде двух-трех одурманенных великосветских поклонников.

К несчастью, Мата Хари обладала небезобидным свойством – верить в фантазии собственного изготовления. Она всерьез считала себя непревзойденной танцовщицей и однажды даже устроила сцену совершенно изумленному Сергею Дягилеву. Последний отчего-то не пожелал взять ее на роль примы-балерины.

Кроме того, в ее сознании зародилась настойчивая, если не сказать навязчивая, идея. Ей захотелось миллиона франков. Фантазия эта была до чрезвычайности опасной и в высшей степени несвоевременной. Мода имеет тенденцию постоянно меняться. А в 1906-м Мата Хари достигла знаменательного возрастного рубежа – тридцатилетия. И через пару лет уже не смогла бы беззаботно сбрасывать с себя одежды, пусть и в тумане индийских благовоний. Со временем ей пришлось прибегнуть к посредству телесно-розового трико. Сама она считала подобную уловку вполне невинной. Чего нельзя было сказать о вооруженной морскими биноклями почтенной публике.

ЖИЗНЕННАЯ МУДРОСТЬ, КОТОРУЮ МАТА ХАРИ УСВОИЛА ТВЕРДО, ГЛАСИЛА: ВСЕГДА СЛЕДУЕТ ПРЕДУСМОТРЕТЬ КОГО-ТО, КТО СТАНЕТ ОПЛАЧИВАТЬ ТВОИ СЧЕТА.

Так и не сообразив, что, собственно, стало с ее ослепительной танцевальной карьерой, Мата Хари не задержалась на этом неприятном размышлении. Жизненная мудрость, которую она усвоила твердо, гласила: всегда следует предусмотреть кого-то, кто станет оплачивать твои счета. К ее удовлетворению, словосочетание «таинственная Мата Хари» по-прежнему оказывало на противоположный пол совершенно наркотическое воздействие. Прислуга самых разнообразных отелей Парижа, Амстердама и Берлина вскорости отказалась от затеи – запомнить хотя бы одного из ее посетителей в лицо. Чересчур уж часто они менялись.

Правда, чем старше становилась Маргарета Целле, тем дешевле становились отели. Финал блистательной карьеры вырисовывался довольно-таки бледный.

Но тут весьма кстати пришлась Первая мировая война. Разумеется, Мата Хари ничего не смыслила в политике, стратегии, передвижении войск, снабжении и военной индустрии. Зато бегло говорила по-французски и по-немецки и испытывала простительную и совершенно непреодолимую слабость к офицерам. Говорят, что на контакты с разведками всех стран ее подтолкнула безумная страсть к русскому красавцу-офицеру.

К началу войны ей довелось оказаться в Берлине. Что, собственно, и определило дальнейшее развитие событий. Мата Хари обратилась в штаб немецкой разведки и предложила свои услуги в качестве шпионки. Ну в самом деле, не в санитарки же было наниматься…

Пленительно прикрывая глаза, она грудным, тревожащим душу контральто намекала германскому офицеру, что ее связи с высшими военными, политическими и дипломатическими кругами Франции позволяют ей извлечь любые бумаги из любого сейфа. В обмен на эти драгоценные возможности ей требовался все тот же злополучный миллион. Теперь уже марок.

Ей галантно предложили взамен двадцать тысяч на первое время, торжественно присвоили секретный номер H21 и отправили с миром во Францию. Задание у нее было не слишком, по ее понятиям, обременительное. Получить карты генерального наступления из сейфа отчего-то никто не пожелал. «Поезжайте, приглядитесь к настроениям, сообщите, что говорят в народе», – напутствовали ее вполне даже сердечно.

Однако миллиона марок все не присылали и не присылали. Г-жа Целле была вынуждена отправиться во французский разведштаб. Воодушевление французской разведки было еще скромнее. Здесь ей не выдали даже секретного номера, не говоря уже об авансе. И отправили отчего-то в Испанию.

Следует отметить, французы сразу заподозрили в Мате Хари двойного агента. И в Испанию ее выпихнули попросту во избежание недоразумений. В Мадриде милая дама, разумеется, окончательно запуталась: на кого она, собственно, работает. То есть кто, собственно, ей наконец заплатит? Она решала эту проблему частным образом – попеременно навещая дипломатов и офицеров.

Июль 1916 года. 12-го числа ее видели в обществе унтер-лейтенанта Алора.

С 15-го по 18-е – с бельгийским майором де Бофором.

30 июля – в объятиях офицера из Монте-Негро Йовилшевича.

Август. 3-е число, вторник. Она замечена сразу с двумя: русским офицером Масловым и английским унтер-лейтенантом Гэсфилдом.

На следующий день ее спутником становится итальянский унтер-офицер Мариани.

16 августа – офицер генерального штаба Жербо.

21 августа она замечена с неопознанным английским майором.

22-го ей удается увлечь ирландцев, сразу двоих: Джеймса Планкета и Эдвина О'Брайена.

24 августа, наконец, она оказывается в обществе французского генерала Баульсгартена.

А 31-го уединяется с британским военным чином Ферни Стюартом…

Разумеется, изощренный стратег мог бы усмотреть в этих перемещениях не менее изощренные наблюдения за рекогносцировкой войск противника. Разумнее все же предположить, что дама так решала проблему, кто же оплатит ее отель.

Кажется, фрау Целле так никогда и не поняла, почему ее вдруг подставили немцы. Берлин дал возможность Парижу перехватить три шифровки об агенте H21. Шифр при этом был примитивен ровно настолько, чтобы шифровальные службы французов прочитали его немедленно. Мату Хари вызвали в Париж, где по прошествии короткого времени арестовали.

Ее обвинили в создании агентурной сети во Франции, Голландии, Бельгии и Испании, некой тайной миссии в Египте, в краже чертежей последней модели британского танка, в разглашении планов бомбардировок союзников. То же самое записала на ее счета легенда.

Пожалуй, лишь агент Н21 и его враждующие работодатели знали, что практическая польза от его прогулок по Европе была более чем скромна. Но Германия получила возможность списать на Мату Хари все свои шпионские достижения и спасти более ценных агентов.

Франция же, на третьем году войны катастрофически теряющая боевой дух, нуждалась в ужасающих примерах вероломства. И она их получила. Основной уликой на суде стали список денежных переводов от немецкого атташе и «секретные» чернила, найденные при аресте, которые, как она утверждала, были каплями от головной боли. Мата Хари заявила, что деньги от военного атташе были подарком за ее любовь и если он требовал их возмещения, значит, он не является джентльменом, каковым она его считала. Она признала, что получила 20 тысяч франков в мае 1916 года от немецкого консула в Амстердаме. И с готовностью подтвердила, что консул сказал ей, будто это аванс за обеспечение немцев информацией о ее последующей поездке в Париж. Но она не собиралась давать ему никакой информации и считала эти деньги компенсацией за меха, отобранные у нее немцами в Берлине в 1914 году!

В придачу к эффектному расстрелу французское государство, создавшее легенду о супершпионке и приговорившее Мату Хари к смерти, получило от нее в наследство… стопку неоплаченных счетов…

Так что славу танцовщицы-содержанки сложно объяснить рационально. Ведь известных шпионок самого высокого уровня, добившихся реальных успехов на этом поприще, было достаточно и до нее, и после.

Даже не сильно напрягаясь, можно вспомнить, что филистимляне подготовили и обеспечили всем необходимым свою агентессу Далилу для того, чтобы она выведала тайну необычайной силы Самсона и обезвредила его (соблазнение и саботаж). Или то, что еврейская вдова Юдифь проникла в лагерь ассирийских войск и обезглавила командующего армией Олоферна (инфильтрация и ликвидация). Или то, что визит правительницы аравийского царства Саба, известной как Царица Савская, к Соломону на самом деле был разведывательной миссией, направленной к тому же на политическое разложение царства Соломона изнутри. Правда, ее миссия успехом не увенчалась, ибо Соломон провел упреждающую операцию – его шпионы похитили трон царицы и ее царские регалии, что, вкупе с мудростью самого Соломона, позволило ему успешно перевербовать царицу и присоединить Сабу к своему государству.

Если же вернуться в более близкое нам время, то можно припомнить хотя бы француженку Жозефину Бейкер. Негритянка родом из США, недоучившаяся в школе, стала танцовщицей и певицей (не правда ли, похоже?). В 1924 году она стала «черной звездой» Бродвея. В 1937 году получила французское гражданство и после начала Второй мировой войны сразу решила, что обязана защищать Францию. Ее зачислили в агентурную сеть. Жозефина обладала всеми необходимыми для агента качествами: красивая актриса, к которой тянулись даже убежденные нацисты, с глубоким интеллектом и великолепным чувством юмора, любящая подурачиться и – хорошо подготовленная для разведывательной работы. Сама пилотировала самолет и имела одно из первых «удостоверений пилота», выданных женщине во Франции. Гастролируя с концертами по Испании, Португалии, а также Марокко и прочим африканским странам, раскусила немало шпионов-гестаповцев и выполнила немало деликатных миссий. Например, обворожила Муллу Ларби Эль Алуи, хитрого визиря Марокко, настолько, что он стал снабжать ее ценной информацией.

СЛОВО «КОШКА» СТАЛО СИМВОЛОМ СОПРОТИВЛЕНИЯ. ПОЙМАТЬ «КОШКУ» ДЛЯ СОТРУДНИКОВ ГЕРМАНСКОЙ КОНТРРАЗВЕДКИ СТАЛО ДЕЛОМ ЧЕСТИ.

Или история Матильды Каррэ, которую – вот ирония! – прозвали «Матой Хари Второй мировой». Ее приобщил к разведделу офицер разведки ВВС Польши капитан Роман Чернявски, создатель агентурной сети «Интераллье». Тот влюбился в Матильду и стал называть ее «моя кошечка». Так появилось «фирменное» начало передач: в Лондон пошли радиосообщения, начинающиеся словами: «Кошка сообщает…» Сеть «Интераллье» держала под наблюдением военно-морские сооружения немцев и контролировала передвижения флота. «Кошка» стала известна всей Франции – у французов имелись радиоприемники, и по ним можно было услышать слова «Кошка сообщает…». Слово «Кошка» стало символом Сопротивления. Поймать «Кошку» для сотрудников германской контрразведки стало делом чести. Но дальнейший роман Матильды с немецким разведчиком перемешал все карты: Матильда стала двойным агентом и выдала своих соратников из «Интераллье». Ее предательскую сущность французская разведка осознавала долго: в конце концов «Кошка» была приговорена к казни, но ей дали пожизненное заключение, через десять лет по амнистии Матильда была помилована.

А Доротея Ливен, супруга русского посла в Англии, графа Ливена? В первой половине XIX в. она и вовсе была фактическим резидентом русской разведки в Лондоне. Будучи родной сестрой шефа жандармерии Бенкендорфа, Ливен регулярно поставляла в Петербург сведения государственной важности. Как всякий разведчик, она должна была постоянно налаживать новые контакты, что и делала без оглядки на мораль и общественное мнение. В Лондоне в те времена ходила шутка: «В мире нет ничего такого, о чем нельзя было бы договориться, включая ночь с мадам Ливен».

Ее «воспитанница» светская львица Джейн Дигби, которую считают прабабушкой то современного гламура, то феминизма, оставалась в этом «бизнесе» до старости. Уже в преклонном возрасте она занялась торговлей оружием, наладив через британского консула в Дамаске поставки мезрабам (бедуинскому племени, за шейха которого Меджуэля она вышла замуж) новейших английских ружей, что резко повысило их военную мощь в конфликтах с другими племенами. Взамен англичане получали политическое влияние, а также знакомились с восточной культурой. Кстати, есть версия, что именно благодаря Джейн Дигби эль-Мезраб европейцы получили «Камасутру», – она отправила попавшее к ней в руки пособие по интиму через британского консула.

До самой кончины вокруг Джейн по-прежнему группировались шпионы и плелись политические интриги, ведь она оставалась английской аристократкой, к тому же единственной на всем Ближнем Востоке. Джейн Дигби скончалась 11 августа 1881 года в Дамаске в возрасте 74 лет. Ее жизнь, наполненную авантюрами и скандалами, можно считать эталоном гламурной саги. С соответствующим финалом: когда она умерла, шейх Меджуэль едва не сошел с ума от горя.

Были женщины, которые сумели преуспеть на поприще политической разведки, совмещая эту деятельность с научной и общественной. Такой была, например, Гертруда Белл – английская писательница, географ, археолог и общественный деятель.

Правда, первая ее шпионско-дипломатическая миссия закончилась почти провалом. После своего доклада в Королевском Географическом обществе в 1913 году о путешествиях по Ближнему Востоку и Месопотамии она получила официальное поручение – подготовить для общества серию фотографий и карт. Ее целью был древний город Хаиль, примерно в тысяче километров от отправного пункта. Там находилась резиденция принца ибн-Рашида, правителя центральной части полуострова. А уже из Хаиля она собиралась отправится к ибн-Сауду, смертельному врагу ибн-Рашида, владетелю южных земель.

Турецкие власти, как всегда, подозревали, что эти карты отправятся прямиком в британское Министерство иностранных дел. И были очень близки к истине. Родная страна поставила перед Гертрудой важную задачу – содействовать сплочению разрозненных арабских племен под руководством Альбиона. Ходили слухи, что турки подкупили ибн-Рашида. Путешественница должна была это выяснить.

16 декабря 1913 года Белл снарядила свою партию, нагрузив 17 верблюдов и 8 мулов провизией на 4 месяца, походным снаряжением и подарками для вождей племен. Перед этим она встретилась с одним из агентов принца ибн-Рашида и передала ему 200 фунтов, которые вскоре должны были ждать ее в Хаиле, – следовало перестраховаться от грабежей.

По ночам она вела путевой дневник, предназначенный даже не для себя, а для майора Чарлза Дауи-Уайли – своей безнадежной любви. Он был женат на ее близкой подруге и не мог оставить жену. Гертруда и Чарльз обменивались страстными письмами, встречались тайком, и их роман с каждым днем становился все более мучительным. Так что миссия была для Гертруды чем-то вроде спасения: «Я уже погрузилась в пустыню, будто это мой родной дом. Тишина и одиночество опускаются на меня плотной вуалью. Я хотела бы, чтобы ты увидел пустыню и вдохнул воздух, который идет из самого источника жизни. Несмотря на пустоту и безмолвие, это прекрасно». Близ города Зиза свою госпожу нагнал слуга Фатух. Он привез ответные письма от Чарлза: «Ты сейчас в пустыне, а я в горах, в местах, где под облаками хочется сказать так много. Я люблю тебя. Становится ли тебе от этого легче там, где ты сейчас? Становится ли от моих слов пустыня менее огромной и бесприютной? Возможно, когда-нибудь я расскажу тебе об этом в поцелуе».

24 февраля 1914 года караван достиг Хаиля. Разбив лагерь за его стенами, Белл послала Фатуха к правителю. Вернулся «оруженосец» в сопровождении троих верховых, вооруженных пиками: оказалось, что эмир ибн-Рашид в отъезде, но его дядя Ибрагим, который остался наместником, готов принять ее. Гертруде показалось, что Фатух незаметно делает ей какие-то знаки, но им не удалось перекинуться даже словом.

Ворота Хаиля захлопнулись за караваном. Гостья и хозяин обменялись приветствиями, и на этом… разговор завершился. Ибрагим только обронил, уходя, что, поскольку принц отсутствует, будет лучше, если госпожа подождет его здесь, в этих покоях. Сказано это было самым вежливым тоном, но Гертруда сразу поняла что к чему. Она под арестом.

Через пару недель она буквально ворвалась в эмирский сад. Меж фонтанов и деревьев гуляли эмирские же дети, наместник с придворными пил кофе в голубом павильоне. Британка завела разговор об отъезде, но все, как и ожидалось, только улыбались и подливали горячего напитка. Тогда в ярости – разыгранной ли, неподдельной ли – она вскочила с подушек, повернулась, ушла. И услышала за своей спиной молчание – лишь размеренно журчали фонтаны. Такой жест мог позволить себе только шейх, смельчак, привыкший повелевать.

Если бы в павильоне была дверь, Гертруда бы ею хлопнула. Она понимала, что нанесла наместнику обиду (как когда-то у бедуинов), которую тот не простит. Очутившись в своих покоях, Гертруда приготовила пистолет.

Но через некоторое время вошел главный евнух и объявил мисс Белл, что она свободна. Более того, протянул ей кошель с теми самыми двумя сотнями фунтов, которые она «перевела» сама себе в Хаиль. Гертруда едва успела. Армия ибн-Сауда была уже почти под стенами города. Ибн-Рашид готовился к активной обороне. Еще немного, и Белл очутилась бы под перекрестным огнем армий двух принцев. В этой зловещей предгрозовой атмосфере ей все же хватило времени на то, чтобы сделать альбом фотографий города, ради которого она пересекла пустыню.

Но в Англию она вернулась, не выполнив главного задания. Осенью 1914 года Ближний Восток уже представлял собой поле боя. Британия решительно вовлекла в войну арабов, пообещав им независимость в случае победы над османами.

В Лондоне произошла наконец тайная встреча Гертруды с тем, для кого она при свече, слушая, как хлопает на ветру ткань палатки, писала ночами свой дневник. Всего одна ночь вместе. Чарлз уже получил приказ отбыть в действующую армию для участия в десанте против султанских войск под Галлиполи. Там ему было суждено погибнуть.

А опыт, полученный Гертрудой в ее политической миссии в Хаиле, остался. В ноябре 1915 года ее вызвали в Египет, где она второй раз встретилась с неким Томасом Эдуардом Лоуренсом (первый раз – мимолетно, на раскопках Кархемиша в 1913 году, когда он, студент Оксфорда, еще, наверное, и не предполагал, что станет «тем самым» Лоуренсом Аравийским. Ключевые шаги на этом пути он сделал вместе с Гертрудой Белл).

Они упорно трудились в течение шести недель, разрабатывая план «восстания в пустыне», причем голубоглазого вояку бумажная работа тяготила, он все время мотался на передовую, а его напарница с видимой легкостью просиживала в офисе дни и ночи. Вскоре, после непродолжительной командировки в Индию, ее вместе с Лоуренсом и знаменитым разведчиком сэром Перси Коксом перевели в Басру. А в марте 1917 года последовал вызов в недавно захваченный Багдад. Мисс Белл консультировала там официальных представителей британского командования.

МНОГИЕ ШЕЙХИ НЕ ДОВЕРЯЛИ АНГЛИЧАНАМ. НО ОНИ ДОВЕРЯЛИ ЖЕНЩИНЕ, КОТОРУЮ ДАВНО ЗНАЛИ.

После ухода турок в городе царил полный разброд, требовалось срочно создать временное правительство, и здесь Гертруда была незаменима. Многие шейхи не доверяли англичанам. Но они доверяли женщине, которую давно знали. Англичане, в свою очередь, были уверены, что арабы сами не в состоянии управлять своими землями. Гертруда старалась убедить соотечественников в обратном… и стала «некоронованной королевой Ирака» – женщиной, которая фактически возвела на престол в этой стране первого официально коронованного короля Фейсала I из дома Хашимитов.

В 1919 году, уже после войны, она ездила на Парижскую мирную конференцию: «Меня уговаривали остаться на дипломатической работе в Европе, но я не могла себе представить, как можно в такой момент быть там. Я не могу думать ни о чем, кроме того, что будет с Ближним Востоком». Еще годом позже заслуженную путешественницу, бывшую шпионку, офицера в отставке, обладательницу ордена империи назначили Восточным секретарем Высшей Британской комиссии в Междуречье.

Справедливости ради стоит признать, что истории такого плана – все же исключение. Отношение к женщинам в разведке почти всегда было цинично-утилитарным. И настороженным, если не параноидальным.

В начале ХХ века, инструктируя отправлявшихся в Россию агентов, шеф британской разведки Мэнсфилд Камминг говорил: «Никогда не доверяйте женщинам, не дарите своих фотографий, особенно женщинам. Создавайте впечатление недалеких, безмозглых простачков и никогда не напивайтесь». При этом он знал, что главную информацию о работе большевистского правительства и его лидеров получал от женщин.

Одним из его агентов в России в первые годы советской власти был британский журналист Артур Рэнсом – будущий знаменитый детский писатель. Он был любовником секретарши Троцкого Евгении Шелепиной (впоследствии ставшей его женой, которой позволили уехать вместе с ним в Англию в 1920 году). Шелепина передавала своему любовнику ценнейшую информацию о планах и политике большевистского руководства.

Еще одной женщиной, работавшей на британскую разведку, была близкая приятельница Ленина и давний член партии Надежда Петровская. Она была любовницей Пола Дьюкса – знаменитого британского разведчика, успешно работавшего в Советской России. Дьюкс, учившийся в Петербурге, бегло говорил по-русски и после революции под другим именем смог стать членом партии и внедриться в Коминтерн. Одно время он даже работал в ЧК. Петровская, которая часто встречалась с Лениным и Крупской, передавала любовнику важнейшую секретную информацию. Когда Дьюкс вернулся в 1920 году в Британию, Камминг встретил его как героя. Король Георг V возвел разведчика, служившего в ЧК, в рыцарское достоинство. Дьюкс продолжал работать в разведке вплоть до Второй мировой войны.

А вот что говорил на расширенном заседании Военного Совета при Наркоме Обороны 2 июня 1937 года Иосиф Сталин: «Есть одна разведчица опытная в Германии, в Берлине. Вот когда вам, может быть, придется побывать в Берлине, Жозефина Гензи, может быть, кто-нибудь из вас знает. Она красивая женщина. Разведчица старая. Она завербовала Карахана. Завербовала на базе бабской части. Она завербовала Енукидзе. Она помогла завербовать Тухачевского. Она же держит в руках Рудзутака. Это очень опытная разведчица, Жозефина Гензи. Будто бы она сама датчанка на службе у немецкого рейхсвера. Красивая, очень охотно на всякие предложения мужчин идет, а потом гробит».

Еще конкретнее высказался один из «полевых» агентов разведки: «Жуткие бабы. В постели разматывали человека так, что любой следователь от зависти бы сдох. Все ведь знаешь, а все равно попадаешься!»

И попадались. Причем чаще, чем это можно было бы предположить. Пожалуй, дело в том, что приключения «шпионок с крепким телом» и их жертв вызывают самый живой интерес всех без исключения СМИ – от самых скандальных до самых респектабельных. Уж больно соблазнительна фактура, особенно когда жертвой становится кто-нибудь из сильных мира сего – то, что истории эти похожи одна на другую, как конвейерные елочные игрушки, никого особо не волнует. А сам факт передачи секретных сведений (если таковой и был) зачастую тонет под ворохом пикантной мишуры. Так, например, случилось в начале 60-х годов XX века в Англии.

21 мая 1963 года военный министр Великобритании Джон Профьюмо перед Палатой общин строго заявил, что в его отношениях с девушкой по имени Кристин Килер не было ничего предосудительного. Кристин была представлена ему Стивеном Уордом, фигурой в светских кругах в те времена не последней. Уорд был модным костоправом, к услугам которого прибегали Уинстон Черчилль, лорд Астор (в загородном доме рядом с поместьем которого и проходила та вечеринка) и даже принц Филипп. Уорд, помимо этого, еще был художником, рисовал членов королевской семьи.

Благодаря ему Кристин Килер познакомилась не только с Профьюмо, но также и с советским военным атташе Евгением Ивановым. Казалось бы заурядный адюльтер приобрел характер шпионского триллера. Капитан 1-го ранга Евгений Михайлович Иванов в свое время окончил Военно-дипломатическую академию. Работал помощником военно-морского атташе в Норвегии, потом в Британии. Эрудированный, элегантный, компанейский, он даже в чопорном Лондоне сумел найти общий язык с представителями бомонда. В Норвегии Иванову, по его собственным словам, удалось завербовать двух ценных агентов.

Знакомство с Кристин позволяло ему найти подходы к людям, находившимся на самой вершине британского истеблишмента. К Джону Профьюмо, например. Центр одобрил идею вербовки военного министра через Кристину. Говорят, что девушка передавала Евгению Иванову не только информацию от Профьюмо, но и соображения принца Филиппа о мнении королевы по внешнеполитическим вопросам. В таком изложении Кристин выглядит прямо-таки «многостаночницей» шпионажа.

Правда, финал ее карьеры вышел скомканным. По глупости Кристин Килер связалась с наркодельцом, за которым давно охотились полицейские. В дело ввязалась британская контрразведка. Во время допроса девица призналась, что спала не только с сыном королевы и министром обороны, но и с помощником советского военно-морского атташе. Скандал был грандиозный. Ее Величество была потрясена. Досталось, конечно, и принцу Филиппу. Профьюмо пришлось уйти в отставку. Не усидел в кресле и премьер-министр Британии Гарольд Макмиллан.

Как водится, все участники этой истории рассказывают детали по-своему. Кристин в своих интервью рядится в одежды Мата Хари («новой Мата Хари» газетчики назвали ее за полвека до того, как на страницы попало имя Анны Чапман). Причем, видимо, в этом она права – ценной информации с ее помощью добыть так и не удалось (по крайней мере, так утверждает британская МИ-5), зато она стала героиней шпионского фильма.

Евгений Иванов в связи с «делом Профьюмо» был спешно отозван из Лондона (как он сам утверждает, предупредил КГБ о надвигающемся скандале один из выдающихся советских разведчиков Ким Филби, и КГБ решил поделиться информацией с ГРУ). В начале ХХI века он подготовил к изданию книгу «Голый шпион», где красочно описал свою интригу с Килер. Причем описал в стиле, подходящем для романа не столько шпионского, сколько эротического: «Едва выпив по капле, мы начали настоящее сексуальное сражение. Хорошо, что мебель была прочная, иначе наши любовные утехи нанесли бы очень большой материальный ущерб. Мы вгрызлись друг в друга, как звери. В течение секунд Кристин осталась без одежды. Когда я бросил ее на постель, то восхитился белизной ее кожи, красотой ее груди и тонкой талией.

Кристин была то мягкая и нежная, то свирепая и жестокая. Что-то животное было в ее руках, которыми она хватала каждую часть моего тела. Она так двигалась в жарком ритме нашей страсти, что мне казалось, вокруг нет ничего, кроме этой сексуальной бестии…» Сама Кристин, правда, как-то обронила, что «в постели ничего впечатляющего не происходило», а секс обычно не занимал и пяти минут.

Солгавший в парламенте «ради семьи» Джон Профьюмо семью сохранил. И не только. Спустя несколько дней после отставки он появился в центре для беженцев Тойнби Холл на востоке Лондона и предложил свою помощь в качестве посудомойки. И оставался там на протяжении 40 лет. Он расширил сферу деятельности этой благотворительной организации, включив социальные программы и программы обучения для молодежи. За свою самоотверженность на ниве благотворительности в 1975 году он стал Командором ордена Британской империи (CBE), а 20 лет спустя Маргарет Тэтчер назвала его «одним из национальных героев» и, пригласив на свое 70-летие, усадила рядом с королевой…

МОЛОДАЯ ПРАКТИКАНТКА БЕЛОГО ДОМА МОНИКА ЛЕВИНСКИ НА САМОМ ДЕЛЕ БЫЛА СПЕЦАГЕНТОМ «МОССАДА».

Если верить некоторым экспертам, практически та же самая история произошла в США в 1998 году. Так же, как и в Англии, достоянием гласности стала интрижка высокопоставленного чиновника с молодой и привлекательной женщиной. Чиновник прилюдно солгал. Газеты раздули скандал. Разница была в одной детали. Не в том, что этим чиновником оказался президент США Билл Клинтон – в конце концов на его месте мог быть, допустим, председатель объединенного комитета начальников штабов, – а в том, что интимничавшая с ним в Овальном зале молодая практикантка Белого дома Моника Левински на самом деле была спецагентом «Моссада» типа «ласточка».

В недрах израильской политической разведки, как утверждают эксперты, действует особая служба, специализирующаяся на соблазнениях политических деятелей с целью последующего шантажа. Женщины-агенты – «ласточки», мужчины – «вороны». Конкретным же предметом того шантажа называли другого агента «Моссада». Израильтяне якобы угрожали Клинтону разоблачением его интрижки с Моникой, требуя освободить Джонатана Полларда, сотрудника военно-морской разведки США, осужденного за шпионаж в пользу Израиля.

Считается, что Поллард передал израильтянам копии около 1800 секретных документов. При этом всего он украл свыше 1 000 000 (миллиона!!!) секретных документов, в числе которых были: специальный технический отчет о советской ракетной системе «Стрела-10» (SA-13); анализ тенденций развития зенитно-ракетных систем военно-морских сил СССР; сведения об уровне шумов, издаваемых кораблями и подводными лодками; исследование работы разведки военно-морских сил Израиля; исследование портовых сооружений в Тобруке, Ливия; сведения о возможности электронной войны между Ираном и Ираком; документы о военном значении расширения технической инфраструктуры в Южном Йемене; данные о нетрадиционных методах ведения войны ВМФ Ливии; информация о постройке в Сирии завода по производству нервно-паралитического газа; данные о комплексе зданий ООП в Тунисе.

Ради такого шпиона никакой секс-бомбы не жаль!

Все-таки получается, что в разведке (как и во многих других профессиях) женщинам, как правило, приходится рассчитывать прежде всего на свои внешние данные. Хотя известно, что задания, требующие тщательности, внимательности и полного сосредоточения, женщины выполняют как минимум не хуже мужчин. Но в большинстве разведок мира – и не без причины – господствуют представления вполне в духе И.А. Серова, руководителя советской разведки в 1950 – 1960-х годах, категорически возражавшего не только против использования женщин в качестве оперативных работников, но и против привлечения их к кабинетной работе. Он считал, что женщин стоит использовать лишь как приманку или – изредка – для вербовки других женщин.

Так что истории героинь агентурной работы наподобие Анны Морозовой, чье имя известно благодаря фильму «Вызываем огонь на себя», где ее роль блестяще исполнила Людмила Касаткина, – редкое исключение. Фильм, кстати, охватывает только треть ее боевой биографии, связанную с сещинским подпольем. В районе станции Сеща, в тылу врага, располагалась крупнейшая авиабаза дальней бомбардировочной авиации Гитлера, откуда совершались налеты на Москву, Горький, Ярославль, Саратов. Анна организовала подрывную разведорганизацию – «Сещинское подполье», состоящую в основном из девушек. Они не только добывали разведданные, но и занимались саботажем (подсыпали сахар в бензин, песок в пулеметы, похищали парашюты и оружие) и диверсиями (к бомбам и бомболюкам самолетов прикрепляли мины замедленного действия, которые взрывались в воздухе, и самолеты гибли «по неустановленным причинам» через час после вылета). Только в дни Курской битвы подпольщики из группы Морозовой взорвали шестнадцать самолетов!

А уж известия вроде того, что ветеран разведслужб с более чем 20-летним стажем Летиция Лонг возглавила Национальное агентство геопространственной разведки (NGA) в 2010 году, наверное, всегда будут сенсационными. А вот истории, подобные происшествию с израильтянкой Анат Кам, скорее всего, будут повторяться снова и снова.

У 19-летней Анат Кам с Матой Хари не было ничего общего. Кроме юного возраста и бесславного конца шпионской карьеры. Анат проходила срочную службу в канцелярии командующего израильским Центральным военным округом генерала Яира Наве. Очень маленькая, но начальница. Доступ к секретным документам ей полагался по должности. Впоследствии – собственно, в ходе следствия – она объясняла кражу этих документов и предание их гласности идеологическими мотивами.

Анат (что вполне ожидаемо для девушки из интеллигентной благополучной семьи) придерживается, как сама утверждает, левых политических взглядов. Левизна в Израиле не всегда означает приверженность принципам социального равенства. Скорее наоборот: левый истеблишмент составляют крупные капиталисты, топ-менеджеры, именитые адвокаты, врачи, профессура, ну и, конечно, люди искусства, журналисты – в общем, зажиточные слои, которые не спешат делиться нажитым и теплыми местами. Только территориями и только с арабами. Образ жизни израильского левого истеблишмента давно уже как в западном мире, мешает только одно: жить-то приходится в ненормальной стране, которая вечно на войне и вечно вызывает недовольство либералов со всего мира. Простая формула последовательно левого Израиля выражена в названии одного леворадикального движения: «Мир – сейчас!».

А «сейчас» как раз война. И на войне случается всякое.

Непосредственным толчком к совершению Анат Кам неординарного гражданского поступка, как объясняет она сама (а также ее защита и многочисленные сторонники), стало следующее: юная правозащитница обнаружила, что армейское командование, проводя точечные ликвидации террористов, нарушает закон. Собственно, не закон даже, а постановление Высшего суда справедливости (сокращенно – БАГАЦ). Эта типично израильская институция Верховного суда рассматривает иски граждан в отношении действия властей. Как и сам Верховный суд, БАГАЦ в Израиле считают приверженным левым взглядам, но решения его выполняются неукоснительно и обсуждению не подлежат.

Точечные ликвидации – сомнительная с юридической точки зрения мера, которую критики Израиля интерпретируют как расправу без суда, и, если подходить к этому формально, небезосновательно. Однако именно точечные ликвидации, выбранные в качестве стратегии борьбы с террором самоубийц, помогли погасить волну взрывов в израильских городах во время интифады, развязанной Арафатом в 2000 году. Тогда ни дня не проходило без взрыва живой бомбы. И, по мнению специалистов, только последовательные уничтожения «тикающих бомб» (террористов, направляющихся для совершения теракта) и организаторов терактов переломили ситуацию. Теперь эта стратегия применяется во всем мире, в частности американцами в Ираке и Афганистане. Да судя по всему, и в России.

Несмотря на это, поток жалоб на неправомерность точечных ликвидаций, в том числе в БАГАЦ, не прекращается. В свое время БАГАЦ ужесточил процедуру принятия решения о ликвидации террористов – силам безопасности и армии предписано идти на эту крайнюю меру только в случае, если представляющего смертельную опасность террориста нет никакой возможности просто арестовать.

И вот 19-летняя сержант-делопроизводитель на основании имеющихся в ее распоряжении документов пришла к выводу, что главнокомандующий ЦАХАЛом, начальник Генштаба генерал-лейтенант Габи Ашкенази вопреки однозначному решению БАГАЦа санкционировал ликвидацию отдельных террористов даже тогда, когда имелась возможность ареста. В частности, так был уничтожен весной 2007 года лидер «Исламского джихада» на Западном берегу реки Иордан – Махмуд Малайша. Причем на совещании, где решался этот вопрос, Ашкенази сказал, что дает добро на ликвидацию, если тот будет в машине один, но нижестоящие начальники не соблюли это условие. Вместе с приговоренным был убит еще один высокопоставленный лидер «Исламского джихада». В качестве оправдания отмечалось, что те первыми открыли стрельбу.

А ведь этих конченых бандитов можно было все-таки арестовать, а не убивать – видимо, юной сержантке от канцелярии были известны в пользу этого какие-то аргументы, которых начальник Генштаба и все ниже его стоящие командиры не знали или которыми вероломно пренебрегли. И оставить это безнаказанным она не могла.

Впрочем, и ей было известно не все. Например, то, что каждая точечная ликвидация санкционируется на самом верху, причем не только армейской, но и юридической служебной лестницы. Эти документы к ней просто не попадали – она ведь в армейском штабе отиралась, а не в правовом. И не знала, что решение о ликвидации этого самого Махмуда Малайши одобрено юридическим советником правительства (в Израиле это высшая прокурорская инстанция). Так что все было законно.

С ЧУВСТВОМ ПОЛНОЙ ПРАВОТЫ АНАТ КАМ СКОПИРОВАЛА СЕКРЕТНЫЕ ДОКУМЕНТЫ АРМИИ. ПУСТЬ ЗНАЮТ ВСЕ! ГРАЖДАНСКИЙ ДОЛГ ВАЖНЕЕ ВОЕННОГО!

Ну не могла же все это знать сержант-делопроизводитель! С чувством полной правоты Анат Кам скопировала секретные документы армии, в которой служила. Пусть знают все! Гражданский долг важнее военного!

Если бы не мелочь. В материалах Кам было всего три документа, касающихся точечных ликвидаций. Остальные 2007 – оперативные планы армии, сценарии операций, дислокация войск, количество воинских частей, танков и бронетранспортеров, вооружений, даже поставки мацы к празднику. Пламенная Анат скопировала два диска документов. Один у нее куда-то делся – сама не знает, куда и как. А вторым распорядилась с пользой – для общества. Ну и для себя.

Сначала она пыталась пристроить компромат в крупнейшей израильской газете «Едиот ахронот». Там не купились. Тогда она предложила диск молодому журналисту газеты «Гаарец» Ури Блау. «Гаарец» считается в Израиле газетой интеллектуалов. А также – что еще более существенно – левого лагеря. Там схватились – их тема!

Правда, поначалу особого скандала не получилось. Даже после публикаций по материалам, почерпнутым у Анат, по поводу точечных ликвидаций. Но когда один из материалов вышел с иллюстрацией – копией армейского документа с подписями и печатями, – в штабе Центрального округа стали искать «крота»; обнаружение его было лишь вопросом времени.

Между тем Блау, которому поначалу досталась тогда еще не очень громкая слава, ничем не рисковал. Документы у него на руках. Но он их не крал. Источники раскрывать его никто не заставит – журналистское право. Все публикации проходили, как и положено, предварительную военную цензуру. Все три. На четвертой вышла осечка.

Блау описал план предстоящей масштабной операции ЦАХАЛа в секторе Газа. Правду написал. У него был план этой операции. Она потом начнется внезапно для ХАМАСа и потому с военной точки зрения пройдет столь успешно. Эта операция (по масштабам – практически локальная война) вошла в историю Израиля под названием «Литой свинец».

Говорят, после попытки опубликовать ее оперативный план весь сценарий развития боевых действий пришлось переделать. Чего это стоило армии и казне – можно представить. И страшно представить, какие жертвы принесло бы ЦАХАЛу, если бы хамасовцам стали известны все сюрпризы, которые им готовили.

Вот тогда к поискам источника слива столь важной информации подключилась израильская контрразведка – Служба общей безопасности, ШАБАК.

Блау признался в конце концов, что располагает большим количеством армейских документов. Источники назвать, естественно, отказался. Сотрудники ШАБАКа предложили сделку: он возвращает все имеющиеся документы, уничтожает носитель информации, а ШАБАК прекращает расследование и вообще отказывается от всяких претензий к нему. На этом инцидент должен был быть исчерпан.

Соглашение между Ури Блау и Службой общей безопасности было подписано.

Блау принес на встречу с сотрудниками ШАБАКа диск и компьютер. Диск с документами передал им. Компьютер журналиста шабаковцы не включали, содержимое не проверяли – личная тайна. У него на глазах лэптоп распилили пополам и сожгли. На месте выдали Блау деньги на новый компьютер. Пожали друг другу руки и разошлись.

Выйдя, как и следовало ожидать, в конце концов на источник, следователи ШАБАКа выяснили истинные объемы слива и обнаружили, что Блау их попросту надул. На диске, который он передал им при заключении сделки, имелось всего 50 украденных документов. Из 2010. А когда в ШАБАКе стали настаивать, журналист сбежал в Лондон. Родная газета полностью взяла его под защиту. Оплатила пребывание вдали от родины и самого дорогого адвоката в Израиле.

В декабре 2009 года Анат Кам была изобличена и задержана. ШАБАК настаивал на тюремном заключении, но суд разрешил домашний арест. Оттуда она выходила лишь на судебные заседания. На очередном – в конце июля – она выдвинула претензии к ШАБАКу: пусть обнародуют документы, по которым они вышли на ее след, пусть скажут правду!

На суде, кстати, выяснилось, что Анат в свое время пыталась попасть в армии на курсы летчиков – самое престижное и самое тяжелое место службы. А для девочек – вообще экзотическая мечта, надо быть высокомотивированной к службе, чтобы туда стремиться. Ее отбраковали. Действительно, туда трудно попасть. Она поступила на офицерские курсы – ее отчислили и оттуда.

То есть Анат просто обиделась на армию. И отомстила ей. И это больше похоже на правду, чем сказка о левой идеалистке.

Кроты

Двойные агенты – едва ли не самый востребованный сюжет шпионских историй. Ведь того, что так привлекает публику в реальном или придуманном мире «рыцарей плаща и кинжала», в судьбах «кротов» вдвое больше. Считается, что впервые этот термин использовал еще Фрэнсис Бэкон в «Истории правления короля Генриха VII» в XVII веке. Знаменитым его сделал автор шпионских романов Джон Ле Карре, утверждавший, что это – «рабочий сленг» КГБ. «Кротами» были и Рихард Зорге, и один из величайших разведчиков в истории, создатель «кембриджской пятерки» Ким Филби. «Кротами» были и Олег Гордиевский – офицер КГБ, более 10 лет работавший на британскую разведку, и Евно Азеф, о котором речь еще пойдет.

Порой идеальным кандидатом для вербовки человека делают душевные переживания на почве личной трагедии. Привычный мир рушится, система оценок и ценностей претерпевает кардинальные изменения, и человек как бы перерождается, но уже в новом качестве. А уж если у него еще и по природе авантюристический характер – то перед нами уже вполне готовый «полуфабрикат» «крота». Так, видимо, и было с Кендаллом Майерсом – чиновником госдепартамента США, почти 30 лет работавшим на кубинскую разведку.

По словам друзей Майерса, тяга к шпионской деятельности появилась у него еще в армии, на службе в ФРГ, в 1959–1962 годах. Майерс хорошо владел чешским языком, и ему поручили прослушивать радиосигналы из Чехословакии. Вернувшись в Соединенные Штаты, он не сразу нашел применение своим навыкам. Сначала преподавал в Университете Джонса Хопкинса, а в 1977 году был приглашен в госдепартамент. На следующий год отправился на Кубу по приглашению миссии ООН. Пребывание там определило всю его судьбу.

В те годы Кендалл Майерс находился в подавленном состоянии – возможно, из-за того, что в 1975 году в Вашингтоне насмерть сбил 16-летнюю девушку, возможно, из-за развода в 1977 году с первой женой. «Я чувствую мучительную горечь в последние месяцы, – написал он в своем дневнике, который не переставал вести, даже став шпионом. – Просмотр вечерних новостей толкает на радикальные поступки». Майерса, по его собственным словам, раздражала американская действительность – в дневнике он жаловался на плохое состояние медицинской системы и социальную несправедливость. На Кубе он столкнулся с совершенно другой реальностью, которая ему показалась идеальной. «Революция ничего не отняла у Кубы. Она раскрыла огромный потенциал и освободила кубинский дух», – записал Майерс во время поездки, добавив, что Фидель Кастро кажется ему «блестящим, харизматичным политиком, одним из великих лидеров эпохи». Кубинский гид Майерса по совместительству работал сотрудником разведки, и ему не составило большого труда переманить на свою сторону уже морально подготовленного американца.

ДВОЙНЫЕ АГЕНТЫ – СКОРЕЕ ЖЕРТВЫ, ЧЕМ ГЕРОИ. ИМ НЕ ДОВЕРЯЕТ НИКТО – И В ПЕРВУЮ ОЧЕРЕДЬ ИХ НАЧАЛЬСТВО.

Двойные агенты – скорее жертвы, чем герои. Им не доверяет никто – и в первую очередь их начальство. И даже в том случае, если «перевербовка» санкционирована (как в случае с Рихардом Зорге, например). Более того, ловля «кротов» – любимое занятие мировых разведок. Порой кажется, что и существуют они все только для того, чтобы плодить все новых «кротов» в среде противника и обезвреживать тех, что завелись в их собственной.

С «КРОТОМ» НИКОГДА НЕ ЗНАЕШЬ ТОЧНО – НА ЧЬЕЙ ОН СТОРОНЕ. ДА И САМ «КРОТ» ЭТОГО ТОЖЕ МОЖЕТ ТОЛКОМ НЕ ЗНАТЬ.

Не доверяют двойным агентам хотя бы потому, что даже та видимость контроля, что существует над «обычным» внедренным агентом, над «кротом» невозможна в принципе – никто никогда не может гарантировать, что «крот» сотрудничает с разведкой противника притворно. Никто никогда не может точно знать, что даже самым тщательным образом подготовленная и переданная через «крота» дезинформация не будет все-таки использована противником с пользой – ведь реальная, настоящая информация составляет основу любой «дезы». Одним словом, с «кротом» никогда не знаешь точно – на чьей он стороне.

Да и сам «крот» этого тоже может толком не знать. А любую ситуацию почти всегда можно вывернуть наизнанку. Как, например, историю классического «крота» и хрестоматийного предателя Олега Пеньковского. Если в ней выделить одни детали и затушевать другие, можно легко представить и то, что его просто разыграли «вслепую», и то, что он сознательно шел на провал, исполняя одну из главных ролей в грандиозной операции по дезинформации западных разведок, совмещенной с не менее грандиозной операцией по устранению Никиты Хрущева. В любом прочтении его истории ясно лишь одно – в конце концов именно Пеньковский стал козлом отпущения.

По официальной версии, падение полковника ГРУ началось в 1955 году – после его назначения в советский военный атташат в Турции. Заносчивый, с вздорным характером, Пеньковский, впервые получив назначение за рубеж, сорвался с резьбы: начал интриговать против своего непосредственного начальника – военного атташе, что-то незаконно покупать и продавать на турецких рынках и, наконец, предложил свои услуги американской разведке. Причем делал все это едва ли не в открытую, на дипломатических приемах.

В конце концов, не то в 1958, не то в 1960 году он начал фактически сотрудничать с британской и американской разведками. В 1962 году был раскрыт (не то случайно, не то в ходе сложной контрразведывательной операции КГБ), арестован, осужден и казнен. Но если взглянуть на карьеру Пеньковского и на те сведения, которые он передавал МИ-6 и ЦРУ, под другим углом, можно нарисовать несколько иную картину.

Олег Пеньковский, как никто другой, подходил на роль двойного агента. Он родился в 1919 году в семье офицера Белой армии и потомственного дворянина Владимира Пеньковского. Отец погиб в боях с красными, когда сыну было четыре месяца. Убедительная причина для мести Советам. У него были высокопоставленные родственники и друзья, на которых можно было ссылаться, передавая противнику дезинформацию. К примеру, его двоюродный дед, Валентин Антонович Пеньковский, сделал в Советской армии блестящую карьеру, дослужившись до генерала армии и заместителя министра обороны СССР (правда, посидев в годы репрессий некоторое время в тюрьме). Впрочем, бывший председатель КГБ В.Е. Семичастный в своих мемуарах родство Олега Пеньковского и В.А. Пеньковского категорически отрицал, утверждая, что «крот», выдавая себя за родственника высокопоставленного штабиста, набивал себе цену в глазах западных разведок.

Но и без фальшивого (или не фальшивого – пусть читатель сам решит, кому больше верить – Пеньковскому или Семичастному) деда связи в армейских кругах у Олега Пеньковского были. Маршал артиллерии Сергей Сергеевич Варенцов, под началом которого Олег Пеньковский служил во время войны, считал полковника едва ли не членом семьи. Пеньковский был женат на дочери генерал-лейтенанта Дмитрия Гапановича, члена военного совета Московского военного округа, что приближало его и к партийной элите.

Эти обстоятельства должны были оценить включавшиеся в приемную комиссию Военно-дипломатической академии профессионалы разведки. А на неординарный ум и болезненное самолюбие Олега Пеньковского должны были обратить внимание психологи ГРУ в том же 1949 году. Однако в 1953 году выпускник ВДА Пеньковский был направлен в отдел ГРУ, ведающий Ближним Востоком, а в 1955 году назначен военным атташе СССР в Турции.

И здесь Пеньковского явно начинают подставлять под вербовку. Через некоторое время его понижают в должности. На глазах турецкой контрразведки и западных резидентур он конфликтует с назначенным на его место новым атташе.

Этот трюк едва не завершился успехом. В 1956 году военный атташе США в Турции сообщил в ЦРУ имя Пеньковского как возможного кандидата на вербовку, но в ноябре того же года американцу пришлось по семейным обстоятельствам срочно уехать домой. После его возвращения Пеньковского в Турции уже не было. Очевидно, руководство ГРУ сочло первый опыт не слишком успешным.

Пеньковский вернулся в страну, которая очень сильно изменилась за время его сравнительно недолгого отсутствия. Советское руководство, поверившее в силу ядерного оружия, пошло на значительное сокращение армии – в 1955–1958 годах более чем на миллион человек. В частях и штабах нарастало недовольство. А Хрущев энергично взялся за реструктуризацию вооруженных сил, сделав вынужденную ставку на ракетную технику. Советская атомная промышленность не могла создать ядерные заряды малой мощности – от 1 до 10 килотонн, которые доставлялись бы к цели в виде артиллерийских снарядов, торпед и авиабомб. Лишь небольшая часть стратегической авиации СССР могла быть носителем громоздких отечественных атомных и водородных бомб. Оставалось лишь одно средство доставки – мощные ракеты.

Пеньковский мог легко попасть под сокращение, поскольку этот процесс касался и военной разведки. Но маршал Варенцов устроил его на курсы в Академию имени Дзержинского для изучения ракетной техники. Фактически он остался в армии, но был уволен из ГРУ. Наверное, он так и остался бы офицером-ракетчиком, если бы Хрущев вновь не наступил на больные мозоли советских маршалов.

ХРУЩЕВ ЗАЯВИЛ, ЧТО У СССР ТАКОЙ ЗАПАС РАКЕТ И БОЕГОЛОВОК, ЧТО ОН МОЖЕТ СМЕСТИ С ЛИЦА ЗЕМЛИ ВСЕХ СВОИХ ВРАГОВ.

В ноябре 1959 года Хрущев заявил, что у СССР такой запас ракет и боеголовок, что он может смести с лица земли всех своих врагов. За океаном началась откровенная истерика. К тому же заявление Хрущева прозвучало во время разворачивавшейся в Штатах предвыборной кампании. Ракетный вопрос стал одним из главных для Джона Кеннеди.

Нужно ли удивляться тому, что человек, известный американцам как кандидат на вербовку, да к тому же теперь и специалист по ракетам, был вновь рекрутирован на службу в ГРУ. А в августе 1960 года, когда атомные дебаты в США достигли апогея, Пеньковский начал искать контакты с американцами в Москве.

12 августа 1960 года он обратился к двум молодым американским туристам и попросил их передать письмо в посольство. При этом сообщил парням неизвестные на Западе данные о сбитом 1 мая 1960 года пилоте самолета-разведчика U-2 Пауэрсе и о том, как на самом деле был сбит еще один американский самолет-разведчик – над Баренцевым морем. Однако установить контакт с Пеньковским мешали обстоятельства: направленный под крышу американского посольства разведчик заботился больше о собственной безопасности, чем о деле.

И Пеньковского назначают сотрудником Госкомитета по координации научно-исследовательских работ – теперь он мог контактировать с иностранцами официально. В следующие два месяца он пытался передать свои письма через приехавшего в составе делегации английского бизнесмена Гревила Винна. Через торгового советника Канады в Москве. Но результат нулевой. Наконец, он вручает досье на себя и пленки с отснятыми секретными документами вернувшемуся в Москву Винну.

Правда, британской разведке, с которой сотрудничал Винн, об этой его поездке в СССР ничего не было известно.

ПЕНЬКОВСКИЙ УТВЕРЖДАЛ, ЧТО СМОЖЕТ УСТАНОВИТЬ ЗАРЯДЫ В ГЕНЕРАЛЬНОМ ШТАБЕ, КГБ И ЦК. И В ЧАС Х, ПРИВЕДЯ ИХ В ДЕЙСТВИЕ, ОБЕЗГЛАВИТ СССР.

С помощью все того же Винна в апреле 1961 года была организована поездка Пеньковского в Англию. Он встречался со спецгруппой 13 раз и всякий раз предлагал ударить по штабам: подорвать ядерными зарядами малой мощности (1–2 килотонны) Генштаб, Министерство обороны, КГБ и ЦК. Пеньковский утверждал, что сможет установить эти заряды в Генеральном штабе, КГБ и ЦК и в час Х, приведя их в действие, обезглавит СССР. Так он ускорит падение ненавистной ему советской власти. Он возвращался к этой теме вновь и вновь. Его партнеры не понимали этого маниакального упорства, а Пеньковский продолжал импровизировать. Но безуспешно. Образцы зарядов малой мощности, в которых так нуждалась советская атомная промышленность, ему даже не пообещали.

Это был полупровал. И Пеньковский отошел на заранее подготовленные позиции. Со ссылкой на разные источники он начал скармливать собеседникам информацию о том, что советские стратегические ракеты – это блеф. Он утверждал, что их очень мало, рассказывал о неудачных испытаниях, во время которых ракеты не попадают в цель, о паршивой электронике, не позволяющей создать достойные системы наведения. И вот здесь, судя по крайней заинтересованности его новых друзей, Пеньковский явно добился желаемого. А переданные собеседникам якобы переписанные от руки секретные документы увеличивали ценность информации о ядерном блефе Хрущева. Вдобавок Пеньковский регулярно ссылался на разговоры с маршалом Варенцовым и его высокопоставленными друзьями.

Втянувшихся в игру западных разведчиков не смутило даже то, что срок пребывания в Англии делегации, которую возглавлял Пеньковский, был продлен почти на неделю. В советской бюрократической системе такое происходило крайне редко и чаще всего по просьбе спецслужб. Не удивило их и то, что Пеньковский опознавал на предъявленных ему фотографиях в основном тех советских разведчиков, которых выдал арестованный и расстрелянный за шпионаж в пользу США подполковник ГРУ Попов.

Не насторожила их и явная дезинформация, которую поставлял Пеньковский. Он, например, утверждал, что СССР собирается поставить в Индию свои ракеты. Документы 50-х годов не содержат никаких намеков на то, что Советский Союз собирался продавать Индии ракеты или добиваться создания на индийской территории стартовых площадок для своих ракет. В маленькой, но амбициозной Албании, до того как СССР поссорился с этой страной, ракетные базы создавать собирались, а вот в Индии – нет. Мало того, существуют документы Министерства обороны, в которых гораздо позднее представителям социалистической страны Индии в резкой форме отказано в поставках ракет средней дальности. Причем там говорилось, что СССР таких ракет никому не передавал и передавать не будет.

Американцы – вплоть до президента Кеннеди – поверили Пеньковскому настолько, что в военный бюджет США были внесены серьезные коррективы. ГРУ, не ссылаясь на истинные причины перемен, доложило о них Хрущеву 23 июня 1961 года. Основной акцент с производства новых ракет был перенесен на создание спутников и иных средств разведки. Гонка ракетных вооружений фактически была предотвращена.

В 1961 году резко обострилась ситуация вокруг Западного Берлина, которая, впрочем, нормальной никогда и не была. Через это широкое окно ГДР покинуло столько восточных немцев, что в Москве всерьез рассматривался вопрос о направлении туда инженеров для работы на немецких предприятиях и врачей. Как обычно, Хрущев сопровождал любое действие на международной арене большим шумом. И летом того года он начал метать громы и молнии в бывших союзников по антигитлеровской коалиции по берлинскому поводу. Но его угрозы не имели ни малейшего успеха, поскольку самый высокопоставленный и проверенный информатор ЦРУ в Москве, Пеньковский, сообщил через связную, что захватывать Западный Берлин силой СССР не будет. У страны нет возможности воевать.

Однако – якобы из-за плохой связи – полковник не предупредил друзей о строительстве Берлинской стены. И все получилось именно так, как нужно было советскому генералитету: ГДР без войны осталась под контролем Советской армии, а Хрущев получил весомый удар по самолюбию. У американцев появились было сомнения в искренности Пеньковского: уж больно то, что он назвал развертыванием советских сил в Европе, смахивало на подготовку к прошедшим затем учениям. Но в следующий раз он появился в Лондоне, сопровождая жену и дочь начальника ГРУ Ивана Серова.

Все, что делал Пеньковский, потом и привело к изменению американской атомной стратегии. Там появилась концепция «обхода городов» – отказа от ядерных ударов по гражданским объектам. Это, а также постоянные призывы Пеньковского к Западу быть твердыми по отношению к Хрущеву вели к тому, что «дорогой Никита Сергеевич» терял авторитет.

Цели, поставленные перед Пеньковским, были достигнуты. Или почти достигнуты. Но тут наконец активизировалась контрразведка. Не без участия ЦК встречи Пеньковского со связными стали казаться людям с Лубянки подозрительными. Ему закрыли выезд за рубеж. Но несколько месяцев дело об измене родине не двигалось с мертвой точки. Руководство ГРУ требовало его закрыть: доказательств явно недостаточно. Да и не мог зять очень ценившегося в ЦК генерала Гапановича быть шпионом. Задетые за живое, контрразведчики доказательства добыли. Они зафиксировали, как Пеньковский у себя дома на подоконнике переснимает секретные документы.

Но почему же ГРУ все-таки решило сдать Пеньковского? Оставалось предположить, что там перестали доверять полковнику, как любая спецслужба мира не доверяет двойникам. А в случае с Пеньковским сомнения имели под собой некоторую почву, да и на «проверке»-провокации Пеньковский погорел, сболтнув в якобы случайном разговоре о том, что «на Западе очень хорошо».

То, что и в руководстве КГБ знали о двойном содержимом Пеньковского, очевидно. В одном из своих интервью экс-председатель КГБ Владимир Семичастный рассказал, что половину изъятых во время обыска у Пеньковского денег он оставил его семье. А затем ЦК и КГБ решили еще несколько насущных задач.

Во-первых, в Будапеште арестовали Гревила Винна, который почему-то поехал туда вопреки рекомендациям британской разведки. Он потом писал, что собирался вывезти Пеньковского из СССР в тайнике своего грузовика. Но ветераны ЦРУ и МИ-6 ничего о тайнике не знали. Зато Винн оказался бесценным подспорьем следствию по части изобличения Пеньковского. А вскоре был обменян на арестованного в Англии советского разведчика Конона Молодого.

Был снят с должности и лишен звания Героя Советского Союза, понижен в звании до генерал-майора начальник ГРУ Иван Серов. И это была настоящая победа тех, кто постепенно начинал сговариваться о смещении Хрущева. Останься Серов на своем посту, снять Хрущева в октябре 1964 года вряд ли бы получилось.

Оставался лишь один вопрос: почему Пеньковский, «кинувший западников» и выполнивший задания по дискредитации Хрущева (по заданию антихрущевской части генералитета), безропотно пошел на смерть? Рассказывают, что к нему в камеру приходили два высокопоставленных офицера ГРУ. Говорили минут сорок. Он все понял: жизнь в обмен на гарантии семье. ГРУ свое слово сдержало. Дочери Пеньковского были устроены, а семья даже имела некоторые полагающиеся офицерам ГРУ льготы.

Как утверждают специалисты по советской военной стратегии, Пеньковский умер не зря. Когда к концу 60-х в СССР были построены целые районы базирования межконтинентальных баллистических ракет, это оказалось полной неожиданностью для американцев. Паритета в ракетно-ядерном оружии удалось достигнуть значительно меньшим количеством сил и средств.

Надо заметить, что «кротами» люди, как правило, становятся по своему желанию. И делают много для того, чтобы облегчить работу иноземному вербовщику. Сравните историю Пеньковского с историей, например, чиновника Посольского приказа Григория Котошихина, развернувшейся в царствование царя Алексея Михайловича в 1664 году. В документе, написанном год спустя, об одном из самых осведомленных чиновников Посольского приказа говорилось: «Гришка своровал, изменил, отъехал в Польшу. А был он в полках бояр и воевод князя Якова Куденетовича Черкасского с товарищи».

Началось все с того, что молодой дипломат Котошихин совершил ошибку – забыл при переписывании документа в царском титуле после слова «Великий» написать слово «государь». Алексей Михайлович приказал пороть его батогами. Следующий удар был нанесен уже не только по самолюбию, но и по материальному положению Григория Котошихина. Его отца, монастырского казначея, обвинили в растрате и в качестве компенсации за это воровство отобрали дом и все имущество. Во время следствия, правда, выяснилось, что вся недостача – 15 копеек. Но дом и добро Котошихину-старшему так и не вернули. Ко всему прочему жалованье самого Григория составляло мизерную для чиновника его уровня сумму – 13 рублей в год. А просителей с подношениями в Посольском приказе случалось куда меньше, чем в ведомствах, занимавшихся торговыми или имущественными делами. Так что всей историей своей жизни и службы Котошихин был подготовлен к измене: страшно обижен и стеснен в средствах.

Шведы, на переговоры с которыми вместе с главой Посольского приказа Ордын-Нащокиным отправился в 1661 году подьячий, обратили внимание на бойкого и сообразительного Григория. И сразу же начали залечивать его душевные и бюджетные раны. Когда в том же году Котошихина отправили в шведскую столицу, хозяева приняли его не по чину пышно и отпустили восвояси с богатыми дарами.

Ну а затем последовало предложение, от которого Котошихин не смог отказаться. За время сотрудничества – менее чем за три года – шведский посол в Москве Эберс заплатил ему 40 червонцев, в то время как повышенная за успешную службу плата от Посольского приказа составляла 30 рублей в год. Правда, как водится, Эберс в отчетах своему королю указывал, что выплатил ценному агенту 100 червонцев. Но подобное умыкание казенных средств было обычным делом во всех странах и во все времена. Однако о качестве информации, получаемой от Котошихина, Эберс писал в Стокгольм истинную правду: «Оный субъект, хотя русский, но… по своим симпатиям добрый швед… обещался и впредь извещать меня обо всем, что будут писать русские послы, и какое решение примет Его царское Величество…»

А когда подьячему пришлось уехать по делу из Москвы, Эберс почти в отчаянии сообщал своему королю: «Мой тайный корреспондент, от которого я всегда получаю ценные сведения, послан отсюда к князю Якову Черкасскому и, вероятно, будет некоторое время отсутствовать. Это было для меня очень прискорбно, потому что найти в скором времени равноценное лицо мне будет очень трудно».

Карьера агента Котошихина окончилась неожиданно не только для шведов, но и для него самого. Он был отправлен в войско князя Черкасского, которое принуждало поляков к заключению мирного договора. Но переговоры шли медленно и безуспешно. А попытка русской стороны подтолкнуть их к нужному исходу силой оружия потерпела поражение. Царь решил заменить князя Черкасского князем Долгоруким, но и после этого заветный результат – мир с Польшей – достигнут не был.

Чтобы оправдаться перед Алексеем Михайловичем, князь Долгорукий решил обвинить во всех грехах князя Черкасского. Причем не лично, а с помощью Котошихина. Долгорукий приказал подьячему написать донос на князя Черкасского. Доносчику, как известно, тогда полагался первый кнут, а потом еще суровое наказание в случае клеветы. Но страшен был и гнев князя Долгорукого. Оказавшийся меж двух огней подьячий решил бежать в Польшу. Выбор оказался не из удачных. Осведомленному в русских делах беглецу поляки предложили неплохие деньги, но в почете отказали. В Пруссии же, куда он перебрался из Польши, им и вовсе не заинтересовались.

Лишь только во владениях Швеции, казалось, его ожидали почет и покой. Однако, как только русские власти узнали, что предатель находится у шведов, разгорелся страшный скандал. По условиям мирного договора, в составлении которого участвовал сам Котошихин, стороны обещали выдавать друг другу всех перебежчиков. Так что шведам пришлось изворачиваться, скрывая бывшего подьячего. Ему в Стокгольме даже сменили фамилию и назначили на службу в архив, где он и сослужил шведам свою последнюю службу – написал труд под названием «О России в царствование Алексея Михайловича». Собственно, ничего большего дать он не мог, а русские дипломаты продолжали требовать возвращения изменника на родину. Решению проблемы помог случай. Пьяный Котошихин несколько раз ударил ножом коллегу по архиву, в доме которого жил. Две недели спустя швед умер, и Котошихина, полностью признавшего свою вину, приговорили к смерти, на чем скандал и был исчерпан…

Горе от ума

Еще один путь в шпионы – занятие наукой. Заведующий сектором военно-технического сотрудничества Института США и Канады Российской академии наук Игорь Сутягин, занимавшийся проблемами разоружения и утилизации ядерных отходов, был задержан сотрудниками ФСБ 27 октября 1999 года. Ему инкриминировали передачу сведений, составляющих государственную тайну, представителям британской консалтинговой фирмы Alternative Futures, которая, по данным контрразведки, работает под крышей ЦРУ.

Все началось с того, что Игорь Сутягин в 1998 году издал книгу «Стратегическое ядерное вооружение России». Она прошла военную цензуру, но 26 октября 1999 года УФСБ по Калужской области возбудило уголовное дело по факту разглашения в книге государственной тайны. 24 июля 2000 года дело прекратили, но ученому выдвинули новые обвинения. По данным ФСБ, учредители компании Alternative Futures были кадровыми разведчиками. По мнению контрразведки, милый, безденежный, интеллигентный сотрудник Института США и Канады, беззаветно влюбленный в море, читавший (бесплатно) десятки лекций для ВМФ, получил предложение от фирмы Alternative Futures составлять доклады о военном потенциале России, передавать сведения об атомных подводных лодках нового поколения, системах предупреждения о ракетном нападении, новейших видах оружия. Вербовка через подобные фирмы – классический прием спецслужб. Сутягин собирал и передавал иностранцам информацию о российских вооруженных силах. Однако сам Сутягин заявил, что все сведения взял из СМИ.

Фирма Alternative Futures, зарегистрированная некими Шоном Киддом и Надей Локк по адресу Bankside, 107/112 Leadenhall Street London, EC3A 4AH. Tel: 0171-891-2499 / Fax: 0171-891-2401, когда началось расследование, съехала из этого офиса. Ее телефоны замолчали. Интерпол на запрос о фирме ответил, что таковой не существует.

В обвинительном заключении не было указано ни одного конкретного факта шпионской деятельности. В деле была блестящая фраза: «Сутягин… собрал из открытых печатных изданий, а также иных не установленных следствием источников аналитические сведения о России, составляющие государственную тайну, которые хранил по месту жительства и работы, а также запоминал их с целью передачи иностранной разведке для использования в ущерб внешней безопасности России».

Спустя несколько лет произошло довольно комичное событие, показывающее уровень «расследования» ФСБ. В материалах дела лежал рекламный буклет Alternative Futures, в котором был упомянут еще один сотрудник фирмы – Кристофер Мартин, бывший служащий Barklays bank, а также назван адрес английского дома, куда Игорь Сутягин приезжал в гости к Шону Кидду. Этот адрес – Little Paddock, Mill Lane, Copthorne – Crawley, West Sussex, RH10 3HW9A UK.

ДВУМ ЖУРНАЛИСТАМ ЗА ПЯТЬ МИНУТ УДАЛОСЬ ВЫЯСНИТЬ БОЛЬШЕ, ЧЕМ ВСЕЙ ФСБ – ЗА ПЯТЬ ЛЕТ РАССЛЕДОВАНИЯ.

Два известных российских журналиста, Андрей Солдатов и Ирина Бороган, отправились в Англию, чтобы посетить дом, где Шон Кидд встречался с Сутягиным, и оказалось, что он зарегистрирован на имя Кристофера Мартина. Они позвонили Мартину, и тот заявил, что «ничего не знает», а дом он сдавал, так как часто живет за границей. После этого дом был немедленно выставлен на продажу. Таким образом, можно констатировать, что двум журналистам за пять минут удалось выяснить больше, чем всей ФСБ – за пять лет расследования.

То есть ФСБ фактически провалила работу. Она не доказала, кто такие были Надя Локк и Шон Кидд, и в качестве анекдота следует прибавить, что организация эта разучилась работать до такой степени, что в деле фигурировали два разных описания дома на Лиденхолл-стрит. Вроде бы, согласно одной справке, дом был пятиэтажный и розовый, а согласно другой – девятиэтажный и серый, или что-то в этом роде.

Для того чтобы развеять всякие подозрения насчет Сутягина, чтобы показать, что претензии ФСБ – вздор, защитнику Сутягина адвокату Кузнецову достаточно было всего лишь привести на процесс сотрудников Alternative Futures, или взять у них письменные показания (хотя бы в Англии), или вообще представить хоть одно – малейшее, даже косвенное – доказательство деятельности фирмы, которая изучала инвестиционный климат в России и в процессе изучения инвестиционного климата особо интересовалась подлодками. Ему следовало пойти по тому же простому пути, по которому пошли Ирина Бороган и Андрей Солдатов, чтобы доказать, что дом, в котором Сутягин встречался с Шоном Киддом, действительно принадлежит Шону Кидду, который действительно существует. Увы – показания настоящего владельца дома вряд ли устроили бы защиту Игоря Сутягина.

Опять же, появись доклады Сутягина, за которые он получал по договоренности с Киддом 700 фунтов ежемесячно (впоследствии цена должна была подрасти до тысячи), в открытом доступе, где хоть кто-то мог их прочесть, объявись хоть какой-нибудь клиент компании Alternative Futures – потребитель этих докладов, отстоять невиновность аналитика адвокатам было бы легче. Но таких клиентов не нашлось.

Впрочем, российскому суду и тех топорно оформленных обвинений, которые сумели предъявить ученому контр разведчики, хватило. Правда, не сразу. Суд разбирался в истории с аналитическими записками Сутягина почти четыре с половиной года. И все это время он находился под стражей, что 3 мая 2011 года не преминул отметить как нарушение Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ), куда приговоренный к 15 годам лишения свободы за шпионаж Сутягин обратился с жалобой.

Как отметил ЕСПЧ, «российские суды последовательно основывались на тяжести обвинений, выдвинутых против господина Сутягина, как на единственном или решающем факторе, оправдывавшем его продолжавшееся заключение». Кроме собственно обвинений (еще не доказанных), власти России в своих объяснениях по делу не предоставили ни одного факта или довода, объясняющего столь долгое разбирательство. Более того, ЕСПЧ нашел, что суды по делу Игоря Сутягина в России не были независимыми и беспристрастными – во время разбирательств рассматривавшие дело судьи несколько раз менялись, а подсудимому причины этого не объяснялись. Общий вывод ЕСПЧ, помимо констатации факта о том, что у Сутягина не было доступа к секретной информации, составляющей гостайну, а сведения, разглашение которых ему вменялось, были получены из СМИ и других открытых источников, гласил, что российские суды «произвольно признали» его виновным.

Более того, как заметила журналистка Юлия Латынина, «если бы я была присяжным по делу Сутягина, я бы вынесла вердикт «невиновен», потому что ФСБ не сумела собрать достаточных доказательств его вины». Но факт остается фактом. Фирмы Alternative Futures не существует. Ее сотрудники пропали. Единственный человек, который фигурировал в буклете фирмы и к тому же являлся хозяином дома, в котором Шон Кидд принимал Сутягина, открестился и от фирмы, и от Кидда, и от Сутягина, а дом спешно продал.

Сутягин, конечно же, понимал, что с запросами его нанимателей не все чисто. Он сам говорил, что через некоторое время общения с Надей Локк речь пошла не столько об успехах наших подводников в деле обнаружения иностранных судов, сколько о неакустических методах обнаружения целей: «Меня это насторожило, ведь для того, чтобы задавать такие вопросы, мой собеседник должен обладать специальной подготовкой… Надя вызвала у меня сильное подозрение в том, что является сотрудником какой-то спецслужбы. Несмотря на довлеющий надо мной экономический фактор, я почувствовал себя дискомфортно, душа не лежала к такому сотрудничеству. Я решил отказаться от этих встреч и связей…»

Но – не отказался. Слишком велик был соблазн заработать. Аналитик продолжал, по его собственному выражению, приносить своим зарубежным друзьям «золотые яйца». Его отношения с Надей Локк приняли вполне определенный характер. В отличие от Джона Кидда она сама никогда не звонила Сутягину в Россию. Более того, даже потребовала, чтобы и он звонил ей только по приезде в Лондон.

Надя спрашивала Сутягина и о неких весьма специфических вещах, связанных с вооружением на российских атомных подлодках нового поколения, – и ему «было неприятно» слышать эти вопросы. В частности, он должен был составить аналитическую справку по модернизации самолета МиГ-29 – является ли эта модернизация еще одной экспортной программой или речь идет о перевооружении российской авиации? Другой список вопросов был нацелен на выявление того, в чем отличие новых подлодок от прежних модификаций.

Сутягина по-человечески жалко. Он был влюблен в море и, сидючи без гроша, наверное, искренне обрадовался тому, что будет получать деньги за то, чем занимался для собственного удовольствия. Он наивно пытался подстраховаться, рассказывая всем, что вот как здорово: нашлись какие-то странные люди, готовые платить за хобби деньги.

Но история Игоря Сутягина окончилась, в общем, довольно благополучно для него. В июле 2010 года вместе с еще тремя обвиняемыми в шпионаже он был помилован президентом России Дмитрием Медведевым и обменян в США на десятерых захваченных там агентов СВР «во главе» с Анной Чапман.

Как вспоминал сам Игорь Сутягин, «условия обмена состояли в том, что я должен признать свою вину, согласиться покинуть Россию, что по своему желанию могу назвать имя близкого родственника, которому будет дано разрешение покинуть Россию вместе со мной, что лететь мне придется в Англию, что сохраняется мое российское гражданство и что у моих родственников не будет препятствий для встреч со мной за рубежом».

АМЕРИКАНЦЫ ПОПРОСТУ СПАЛИЛИ СУТЯГИНА, И ВСЕ УЗНАЛИ, ЧТО ОН ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ПРЕДАТЕЛЬ.

«Я сразу же сказал, что на эти условия не согласен, не намерен ни в чем признаваться и не хочу никуда уезжать, – продолжал вспоминать ученый. – После этого мне вежливо объяснили, что в этом случае не только со мной, но и с другими никакого обмена не будет… Я долго выяснял, что будет, если я откажусь. Обе стороны долго виляли хвостом и в конце концов признались, что соглашение пакетное и меняется, как мне было сказано, список на список. И что если один говорит «нет», то в тюрьме сидят все. Я не мог тогда на себя взять такую ответственность».

В Москве, кстати, были в восторге, когда в обмен на задержанных российских нелегалов США запросили именно Игоря Сутягина. «Александр Бортников (глава ФСБ РФ) был очень этому рад. Американцы попросту спалили Сутягина, и все узнали, что он действительно предатель», – заметил по этому поводу сотрудник президентской администрации.

Надо заметить, что Сутягин – не единственный ученый, обвиненный в шпионаже за последние 20 лет. Среди «высоколобых шпионов» – директор теплофизического центра Красноярского технического университета Валентин Данилов, занимавшийся исследованиями в области космической энергетики. В 1999 году этот центр подписал контракт со Всекитайской импортно-экспортной компанией. Российские специалисты обязались изготовить исследовательский стенд для изучения процессов электризации искусственных объектов в космосе. УФСБ по Красноярскому краю обвинило Данилова в том, что он из корыстных побуждений передал гражданам КНР сведения о новейших исследованиях в области космической техники и нанес ущерб безопасности России. Уголовное дело возбудили 18 мая 2000 года. Одновременно университет предъявил Данилову иск о возмещении материального ущерба – по утверждению истца, Данилов незаконно обналичил по контракту 466 тыс. рублей. 16 февраля 2001 года Данилов был арестован по обвинению в шпионаже, а в ходе судебного разбирательства прокуратура края настояла на расширении перечня обвинений ученому.

29 декабря 2003 года в Красноярском краевом суде присяжные Валентина Данилова полностью оправдали. За невиновность Данилова по всем пунктам обвинения проголосовали 8 из 12 заседателей. Однако Верховный Суд по обращению Генеральной прокуратуры вернул дело обратно по процессуальным причинам и признал решение первого суда присяжных нелегитимным.

После этого был собран второй суд присяжных, причем присяжные были выбраны не из основного состава, а из вторичного, список которого не был опубликован в печати. Ответственный секретарь Общественного комитета защиты ученых Эрнст Исаакович Черный заявил, что многие присяжные из вторичного состава так или иначе были связаны с властными структурами. Присяжным был задан вопрос: передавал ли ученый Данилов какие-либо сведения (вопроса о секретности или не секретности сведений не было) китайской стороне или нет? Вопрос, виновен подсудимый или невиновен, не выносился на рассмотрение суда присяжных, что также является нарушением процессуального кодекса. На этот раз Данилов был осужден на 13 лет лишения свободы.

В конце 2006 года Данилов обратился к тогдашнему президенту Российской Федерации Владимиру Путину с прошением о помиловании, что фактически означало признание вины. В 2007 году Владимир Путин в помиловании отказал…

ФИНКЕЛЯ ПРИГЛАСИЛИ В ПОСОЛЬСТВО США В МОСКВЕ ПОД ПРЕДЛОГОМ ПРЕДОСТАВЛЕНИЯ ЕМУ СТАТУСА БЕЖЕНЦА. ТАМ ОН СОГЛАСИЛСЯ РАБОТАТЬ НА ЦРУ.

Другой известный ученый-шпион, Моисей Финкель, работал старшим научным сотрудником одного из военно-морских НИИ Санкт-Петербурга. К оборонной промышленности он имел отношение с 1959 года. У него был доступ к государственной тайне в области разработки новейших гидроакустических систем. Финкель попал в поле зрения военной контрразведки после того, как переправил своим знакомым в США и Израиле несколько писем с просьбой подыскать ему работу за границей. Свою информированность в военных секретах России он оценивал в $500 тыс. В июне 1993 года Финкеля пригласили в посольство США в Москве под предлогом предоставления ему статуса беженца. Там он согласился работать на ЦРУ. ФСБ удалось задокументировать его сотрудничество с американской разведкой и передачу ей секретных сведений о новейших гидроакустических комплексах. В августе 1994 года Финкель был арестован. 16 мая 1997 года Мосгорсуд приговорил его к 12 годам лишения свободы в колонии строгого режима с конфискацией имущества.

Еще один – Вадим Синцов – работал в системе бывшего Миноборонпрома СССР и к началу 90-х годов занимал пост директора по внешнеэкономическим связям АО «Специальное машиностроение и металлургия». Он был хорошо осведомлен о перспективных разработках вооружений и военной техники. В январе 1993 года в Лондоне Синцова завербовала британская разведка MИ-6. Он прошел спецобучение и в течение года за $1 тыс. в месяц собирал и передавал британцам сведения о военно-техническом сотрудничестве России с зарубежными странами, копии правительственных и ведомственных документов. Он провел 11 конспиративных встреч в Сингапуре, Будапеште, Париже и Лондоне, передал британской разведке 2 магнитные дискеты и 18 фотопленок, в том числе содержащих сведения, составляющие гостайну. В январе 1994 года Синцов был арестован. 2 июля 1997 года Военная коллегия Верховного Суда РФ приговорила его к десяти годам лишения свободы в колонии строгого режима.

Завкафедрой ракетных двигателей МГТУ имени Баумана Анатолий Бабкин не раз выступал в роли консультанта для ведущих российских конструкторских бюро, разрабатывающих силовые установки для морских и авиационных торпед. Торпедами интересовался и американец Эдмонд Поуп, до середины 1990-х служивший в разведке ВМС США.

В 1994 году Поуп стал работать в лаборатории прикладных исследований Пенсильванского университета, которая ведет разработки новейших ракетных двигателей. В поисках партнеров Поуп поехал в Россию, где и познакомился с Бабкиным. 18 октября 1996 года МГТУ имени Баумана и Пенсильванский университет заключили соглашение, по которому к июлю следующего года МГТУ подготовил и передал Поупу четыре отчета о тактико-технических характеристиках реактивной противолодочной торпеды «Шквал». Решив заработать, Бабкин подготовил для Поупа еще один отчет, составленный на основе секретной технической литературы. За эту работу профессор получил $14 тыс. Бабкин и Поуп были задержаны 4 апреля 2000 года в момент передачи секретной информации. 6 декабря Мосгорсуд приговорил американца к 20 годам лишения свободы, но через неделю он был помилован президентом России. Анатолий Бабкин получил восемь лет условно.

Можно еще назвать имена Сергея Авраменко, Владимира Щурова, Владимира Ветрова и Бориса Гольдштейна, Оскара Кайбышева и Олега Коробейничева. Всех их с большим или меньшим успехом контрразведка обвиняла в шпионаже. И все, кроме Коробейничева, были осуждены.

СМИ под колпаком

Для того, чтобы стать шпионом, совершенно не обязательно проникать в штабы или кабинеты политиков. Порой для этого достаточно быть журналистом и не вставать с рабочего места.

В марте 2010 года журнал «Власть» удостоился предупреждения от Федеральной службы по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор) за разглашение государственной тайны в публикации о Ракетных войсках стратегического назначения. Предупреждение такого рода (по сути, обвинение в шпионской деятельности) было для журнала первым, а за два предупреждения от Роскомнадзора орган СМИ может лишиться лицензии.

МАТЕРИАЛ МОГ БЫТЬ ПОЛУЧЕН ТОЛЬКО ИЗ НЕДР МИНОБОРОНЫ И ГЕНШТАБА ОТ ЛЮДЕЙ, ДОПУЩЕННЫХ К СТРАТЕГИЧЕСКИМ ДОКУМЕНТАМ С САМЫМ ВЫСОКИМ ГРИФОМ СЕКРЕТНОСТИ.

Но «Власть» публиковала подобные справочники давно. Первый же из них, вышедший в 2002 году, имел большой успех. Ксерокопии «Всей российской армии» (№ 17 за 2002 год) продавали на московских книжных рынках по цене книг, а военные из регионов писали письма в редакцию с просьбой прислать им парочку номеров для служебных надобностей. Авторитетные военные журналисты и эксперты в рецензиях на справочник утверждали, что такой материал мог быть получен только из недр Минобороны и Генштаба от людей, допущенных к стратегическим документам с самым высоким грифом секретности. Между тем в справочнике было ясно указано, что все данные взяты исключительно из открытых источников. Например, точный перечень мест дислокации всех российских ядерных арсеналов обнаружился в исследовании, давно изданном в США крупным тиражом. Однако по факту публикации «Всей российской армии» было возбуждено уголовное дело о разглашении государственной тайны. Тогда «Власти» с помощью вещественных доказательств: ксерокопий газетных заметок, распечаток веб-страниц и т. п. – удалось доказать следствию свое глубокое уважение к гостайне, и дело было закрыто. В 2003 и 2005 годах «Вся российская армия» была обновлена и переиздана, и оба раза история повторялась: возбуждение дела, беседы со следователями, прекращение дела.

Следующие четыре военных справочника: «Все российские базы» (№ 19 за 2007 год), «Весь российский флот» (№ 7 за 2008 год), «Вся российская авиация» (№ 33 за 2008 год), «Будущий военный флот России» (№ 29 за 2009 год) – не вызвали беспокойства госструктур. Но с пятым (он, как и все предыдущие, был составлен исключительно на основе публичной информации) у журнала вновь возникли проблемы. Только теперь состав преступления сменился «составом предупреждения», а вместо следователя в редакцию пришло письмо из Роскомнадзора, в котором говорилось следующее: «В журнале «Коммерсантъ-Власть»… № 49 (853) от 14 декабря 2009 года был опубликован материал М. Лукина и А. Стукалина под заголовком «На большом ракетном», содержащий сведения о Ракетных войсках стратегического назначения Российской Федерации. По заключению специалистов Минобороны России, в данной статье содержатся обобщенные сведения, раскрывающие дислокацию, назначение, действительные наименования, боевой состав РВСН, не подлежащие открытому объявлению в соответствии с международными обязательствами Российской Федерации, то есть относятся к информации, составляющей государственную тайну и имеющей степень секретности «Секретно» и «Совершенно секретно». В соответствии со ст. 4 Закона Российской Федерации «О средствах массовой информации» не допускается использование средства массовой информации для разглашения сведений, составляющих государственную и иную специально охраняемую законом тайну. Таким образом, редакция журнала «Коммерсантъ-Власть», опубликовав материал М. Лукина и А. Стукалина «На большом ракетном», содержащий сведения о развитии Ракетных войск стратегического назначения Российской Федерации, распространила информацию, составляющую государственную тайну».

Если перевести с канцелярита на язык здравого смысла, приведенный текст означает следующее: возбуждать дело за разглашение гостайны бесперспективно, поскольку журналисты не являются секретоносителями и в принципе не могут ничего разгласить, но если ненавязчиво подменить «разглашение сведений» на «распространение информации», то повод для наказания пусть и со скрипом, но все-таки возникает. Но дело, в конце концов, не в лингвистических трюках – они могут интересовать только узких специалистов. Гораздо интереснее и важнее другой вопрос: каким образом на страницы прессы могут попасть секретные и совершенно секретные сведения, если они тщательно охраняются, и что это за «открытые источники», на которые ссылаются журналисты в свое оправдание?

Нынешняя система сохранения секретности в отношении действительных наименований и мест дислокации войсковых частей сложилась в 20 – 40-е годы XX века. Выглядит она следующим образом: каждая часть имеет свое название, в которое входят порядковый номер части, почетные наименования, указания на род войск, тип. Например, 60-я ракетная Таманская ордена Октябрьской Революции Краснознаменная дивизия. Это наименование должно, по замыслу военных, быть секретным, и знать его должны только люди, имеющие специальный допуск, то есть офицеры и солдаты этой части, а также вышестоящее командование. Боевое знамя полка, на котором это название написано, показывать обычным людям нельзя.

Вместе с тем у каждой части есть так называемый пятизначный номер военной части – не секретный, предназначенный для получения почтовой корреспонденции, контактов с гражданскими организациями и т. д. Местонахождение военной части и любые данные о ней разглашать, само собой, запрещается.

В Советском Союзе система более или менее работала, солдатики писали родным: «Мама, служу в в/ч 12345, все хорошо, скоро домой». В штабах оформляли документы с действительными названиями. При этом, конечно же, все жители близлежащих населенных пунктов обычно знали: вон там у нас ракетная база, а тут танкисты стоят. Но у них не было ни потребности, ни возможности передавать эти данные кому бы то ни было. Цензура при необходимости вычеркивала разглашающие гостайны сведения из газет, солдатских писем и т. д.

ДЕМБЕЛЯ НАЧАЛИ ВЫКЛАДЫВАТЬ В ИНТЕРНЕТЕ СВОИ ФОТО ИЗ АЛЬБОМОВ С ПОДПИСЯМИ ТИПА «МЫ С КОЛЮНЕЙ ВОЗЛЕ РАКЕТНОЙ ШАХТЫ, НАША РОДНАЯ В/Ч 12345».

Сначала дала сбой секретность с местами дислокации советских ракет: по международным договорам 1980-х годов американцы начали инспектировать все базы РВСН, пересчитывая шахты, пусковые установки и ракеты «по головам». Потом, после распада Союза и развития средств коммуникации, система стала рушиться. В ракетные полки зачастили журналисты, которые потом в красках описывали в своих заметках сложную, но интересную жизнь в 479-м ракетном Померанском орденов Кутузова и Богдана Хмельницкого полку. Дембеля начали выкладывать в Интернете свои фото из альбомов с подписями типа «Мы с Колюней возле ракетной шахты, наша родная в/ч 12345». Наконец, все эти статьи и дембельские альбомы стали доступны всему миру благодаря компьютерным сетям и электронным хранилищам данных.

Сейчас по номеру военной части, покопавшись денек в Интернете, можно найти почти все: где эта часть находится, как называется, какому роду войск принадлежит. А если повезет, на YouTube можно будет найти и видеоролик типа «Наш командир, полковник по прозвищу Слоновая Башка, орет на плацу, я снимал на телефон из второй шеренги».

В итоге люди, ратующие за сохранение этой неработающей системы, сами, похоже, делают много для раскрытия гостайн. Ведь они продолжают пользоваться неким кодом – номерами военных частей, – который давно уже известен всему миру. Продолжать его использовать – значит заведомо рассекретить шифрующиеся этим кодом данные (действительные наименования).

Для лучшего понимания того, откуда взяты данные в посвященном РВСН справочнике «На большом ракетном» (наименования ракетных армий, дивизий и полков, прочих частей с указанием их вооружения, дислокации и командиров, тактико-технические характеристики ракет), необходимо кратко описать использованные при его подготовке информационные ресурсы и методики работы с ними.

Во-первых, это электронная библиотека средств массовой информации Integrum (www.integrum.ru). Она содержит публикации русскоязычных газет, журналов, информационных агентств. Сейчас в библиотеке имеется порядка 400 млн документов (начиная с конца 80-х годов), ежедневно добавляется более 50 тыс. новых.

Обычная методика работы с этой библиотекой – введение поискового запроса. Например, сформулировав запрос на некоем специальном языке, можно получить все публикации, в которых слово «ракетный» и его формы содержатся в одном предложении со словом «полк» и его формами. Можно ограничить хронологические рамки поиска, получая документы за определенный день, месяц, год. Можно ограничить круг источников, ведя поиск только по информационным агентствам или только по газете «Красная звезда».

Во-вторых, это официальные сайты различных ведомств и воинских частей. Например, на сайте Министерства обороны РФ (www.mil.ru) есть даже специальный раздел, посвященный Ракетным войскам стратегического назначения (когда «Власть» печатала «шпионскую» статью, адрес этого раздела был такой: http://www.mil.ru/848/1045/1275/index. shtml; сейчас – такой: http://structure.mil.ru/structure/ forces/strategic_rocket.htm), с регулярно обновляющейся лентой новостей.

В-третьих, это книги по истории РВСН, их частей и соединений. В последние годы вышло немало таких изданий, подготовленных, как правило, при участии официальных лиц. Таковы, например, «Военный энциклопедический словарь Ракетных войск стратегического назначения. 40-летию РВСН посвящается» (под редакцией сразу трех командующих РВСН – И. Д. Сергеева, В. Н. Яковлева, Н. Е. Соловцова; Игорь Сергеев, как известно, закончил военную карьеру министром обороны), «Владимирская ракетная стратегическая» (Владимир: Аркаим, 2006; в составе редакционной комиссии – тогдашний командующий этой ракетной армией генерал-лейтенант В.Г. Гагарин), «Омская гвардейская Бериславско-Хинганская дважды Краснознаменная ордена Суворова II степени ракетная армия» (Омск: Полиграфический центр КАН, 2009; под общей редакцией командующего этой ракетной армией гвардии генерал-лейтенанта Г. Н. Привалова), «62-я Краснознаменная ракетная дивизия» (Ужур: РПК «Омега Принт», 2010; под общей редакцией командира дивизии полковника Ю. Г. Кашлева). Существуют даже более узкоспециальные издания, например «Служба начальника авиации Ракетных войск стратегического назначения» (М.: Полигон-пресс, 2006).

Следует подчеркнуть, что все эти книги хотя и вышли небольшим тиражом, но ни в коей мере не являются секретными, не носят, например, грифа «Для служебного пользования» и вполне доступны в свободной продаже обычным российским гражданам и даже иностранцам.

В-четвертых, это поисковые интернет-системы. В основном мы использовали Google (www.google.ru), «Нигму» (www.nigma.ru), «Яндекс» (www.yandex.ru) и социальные сети, в первую очередь «Одноклассники. ру» (www.odnoklassniki.ru).

В ЧИСЛО РАЗГЛАСИТЕЛЕЙ СЕКРЕТНЫХ ДАННЫХ ВХОДЯТ ПРЕЗИДЕНТ РОССИИ, МИНИСТР ОБОРОНЫ, ГЛАВКОМ РВСН, КОМАНДУЮЩИЕ РАКЕТНЫМИ АРМИЯМИ, ГУБЕРНАТОРЫ РАЗНЫХ РЕГИОНОВ…

Получив представление об открытых источниках информации, можно обсудить, как туда попадают сведения, составляющие, по мнению специалистов Минобороны, гостайну. Выясняется, что в число разгласителей данных о дислокации и действительных наименованиях воинских частей входят: президент России, министр обороны, главком РВСН, командующие ракетными армиями, губернаторы разных регионов, журналисты «Красной звезды».

Общая структура РВСН изложена на том же сайте Минобороны. Там упоминаются ракетные армии, полигоны, НИИ, учебные центры – с номерами и дислокацией. Конечно, этот список весьма общий, и для справочника пришлось искать более полные данные. Начнем с простого примера: откуда у «Власти» информация о якобы секретном 10-м испытательном полигоне РВСН в казахстанском городе Сары-Шаган (он же Приозерск), начальником которого работает полковник Павел Мырча? Как мы выяснили «секретный» номер этого полигона, его принадлежность к Ракетным войскам стратегического назначения и фамилию «секретного» начальника?

В газете «Красная звезда» (официальном органе Минобороны) 27 июля 2006 года (выпуск № 133) была опубликована заметка под названием «Неизвестный полигон». Любой шпион (равно как и обычный гражданин), прочитав эту заметку, мог бы передать в Центр (равно как и рассказать своей жене) следующие фразы из данного текста: «Полигон Сары-Шаган по понятным теперь для читателя причинам всегда был секретным. Неизвестен он и сейчас… 10-й Государственный испытательный полигон вошел в состав Ракетных войск стратегического назначения. С 1998 года, когда это произошло, испытательный полигон занял достойное место в новой структуре и принимает активное участие в испытании опытных и экспериментальных образцов ракетной техники». В публикации приведена и карта с указанием, где именно находится «секретный объект».

Если же потом набрать в поисковике «Нигма» несложный запрос «командир полигона Сары-Шаган» и нажать клавишу «Найти!», то немедленно обнаружится ссылка на сообщение агентства «Казинформ» от 16 июля 2009 года (http://www.zakon.kz/140832-chetyre-cheloveka-nagrazhdeny.html) под названием «Четыре человека награждены руководством МЧС РК за помощь в проведении поисковых работ на озере Балхаш», в котором сказано: «…благодарственные письма… получили… командир полигона «Сары-Шаган» МО РФ полковник Павел Мырча…» Это сообщение полугодовой давности мы сочли заслуживающим доверия, и «секретная» фамилия «секретного» полковника оказалась в журнале.

Если перейти от испытательных центров к боевым частям, то здесь список разгласителей гостайн выглядит еще более впечатляющим.

Одним из источников «гостайн» для «Власти» был официальный сайт верховного главнокомандующего – президента РФ, который 25 июля 2007 года опубликовал список высших офицеров, присутствовавших «на торжественном мероприятии по случаю их назначения на вышестоящие должности и присвоения им высших воинских (специальных) званий» (http://archive.kremlin.ru/ text/docs/2007/07/138487.shtml). В списке среди прочих значится «Зубков Александр Юрьевич, генерал-майор, командир 62-й ракетной дивизии». Интересно, писали ли специалисты Минобороны лицам, ответственным за сайт президента, письмо с указанием на недопустимость разглашения? Если не писали, то почему? А если писали, то почему «секретный» номер ракетной дивизии и ее «секретный» командир до сих пор остаются на сайте?

«Секретный» номер 687-го ракетного полка из состава 60-й ракетной дивизии в ЗАТО (закрытом административно-территориальном образовании) Светлый Саратовской области разгласил еще в 2003 году не кто иной, как бывший тогда министр обороны Сергей Иванов. Причем разгласил при явно отягчающих обстоятельствах: во время публичного доклада тогдашнему верховному главнокомандующему Владимиру Путину. Как сообщило 22 декабря 2003 года государственное информационное агентство ИТАР-ТАСС, «министр обороны Сергей Иванов доложил президенту России о планах дальнейшего совершенствования стратегических ядерных сил… Иванов доложил, что новый 687-й полк 60-й дивизии Ракетных войск стратегического назначения «полностью боеготов»…» То есть вдобавок к секретным номерам полка и дивизии министр обороны с помощью сообщников из официальной информслужбы разгласил шпионам всего мира степень боеготовности ракетной части.

Способствуют разглашению и чиновники рангом пониже. Вот президент Республики Марий Эл едет в сентябре 2000 года в расположенную в его регионе ракетную дивизию, а присутствующие при этом корреспонденты агентства Regions.ru информируют читателей: «Президент республики посетил Киевско-Житомирскую ракетную дивизию стратегического назначения… Глава республики и командующий армией присутствовали на учениях 290-го ракетного полка, где они знакомились с работой центра боевого управления и боевых расчетов…» Именно так номер ракетного полка и оказался в справочнике «Власти».

А вот депутат законодательного собрания Калужской области Е. Головкин пишет в январе 2003 года отчет о работе, в котором также разглашает гостайну: «Нам помогает славная Козельская дивизия Ракетных войск стратегического назначения, в которой над 168-м Калужским ракетным полком шефствует наша область». И пишет он этот отчет не в ЦРУ, как могли бы подумать несведущие, а в газету «Козельск» (№ 006 (9588) от 14 января 2003 года).

Прекрасны и карты (как и многие другие данные), публикуемые в книгах по истории РВСН. До такой степени разглашения всем известных гостайн «Власти» далеко.

В упомянутой выше книге «Омская гвардейская… ракетная армия» приводится топографическая карта, на которой указаны точные места расположения ракетных полков 29-й гвардейской ракетной Витебской дивизии. «Власть» в справочнике ограничилась указанием, что сама дивизия находится в микрорайоне Зеленый города Иркутска. Кстати, сведения о местонахождении дивизии были получены с официального сайта государственного СМИ – ГТРК «Иркутск», где говорится: «В микрорайоне Зеленый Иркутска, где базируется ракетная дивизия, весь личный состав выстроился на плацу» (http://vesti.irk.ru/ gorod/2003/12/17/14371/).

В книге же флажками помечены не только расположение штаба дивизии, но и населенные пункты, где дислоцируются три ее действующих ракетных полка: Жердовка, Хомутова и Московщина. Ликвидированный полк в поселке Свердлово помечен особым флажком; на той же карте указан его номер (видимо, секретный) – 345. Напомним, что книга издана под общей редакцией командующего 33-й ракетной армией гвардии генерал-лейтенанта Геннадия Привалова. Он занял этот пост в июле 2006 года и покинул его летом 2010-го.

Чтобы не получить предупреждение за разглашение якобы секретной информации, отметим, что информация о только что упомянутых кадровых перемещениях в руководстве 33-й ракетной армии взята из сообщения ИТАР-ТАСС от 20 сентября 2010 года. Источником сведений был официальный представитель РВСН полковник Вадим Коваль. В том же сообщении уточняется, что новым командующим армией стал генерал-майор Александр Пономаренко.

ШПИОНЫ ЗАСЕЛИ НА ВСЕХ УРОВНЯХ ВЛАСТИ, А ИХ ПОСОБНИКИ – ВО ВСЕХ ВОЗМОЖНЫХ СМИ.

В общем, если следовать логике специалистов Минобороны, шпионы засели на всех уровнях власти, а их пособники – во всех возможных СМИ. Тем не менее они, а вслед за ними и Роскомнадзор увидели угрозу государственной тайне именно в публикации «Власти». Эта необъяснимая избирательность показалась редакции несправедливой, а упомянутая выше манипуляция с «разглашением сведений» и «распространением информации» стала основанием для обращения в суд с иском о признании предупреждения незаконным. По всем опубликованным данным суду были представлены информационные источники, но этого оказалось недостаточно. Суд оставил предупреждение в силе. Обосновывая свое решение, он, в частности, указал, что «на сайте Министерства обороны Российской Федерации (www.mil.ru) сведения, раскрывающие боевой состав Ракетных войск стратегического назначения с указанием их вооружения и мест дислокации, отсутствуют», что «ссылка заявителя на «интернет-сайты самих ракетных дивизий» является необоснованной, так как таковые сайты отсутствуют в силу п. 5 Приказа Министра обороны Российской Федерации 2006 года № 120», что «на степени секретности информации никак не отражается факт ее опубликования в открытых источниках». Изложенная в иске мысль о том, что отсутствие уголовного дела о разглашении говорит об отсутствии самого разглашения, а отсутствие разглашения говорит об отсутствии нарушения Закона о СМИ, суд парировал особенно изящно, указав, что доводы истца «являются несостоятельными, основанными на ином толковании закона».

«Власть» обжаловала решение Мосгорсуда в Верховном Суде РФ. Тот ожидаемо оставил решение Мосгорсуда в силе. Вся эта история – классический пример того, как обвинение в шпионаже может быть предъявлено человеку, использующему несекретную информацию из открытых источников для анализа, если результаты анализа могут быть отнесены к информации секретной, способной принести ущерб государству. Суть проблемы как в профессионализме журналистов, так и в несовершенстве законодательства в новой информационной среде, где «распространение информации» вполне может оказаться «разглашением гостайны».

Причем подобное параноидальное отношение к шпионам и шпионажу давно уже не новость. Сформировалось лет сто – а то и более – назад.