9
Клауса Кристмана поднял рано утром «зов природы». Посетив роскошный, выложенный мрамором, сияющий зеркалами, эмалью и фаянсом сортир, он вернулся в спальню номера 71 «люкс» отеля «Эксельсиор». За тюлевой занавеской и стёклами широченного окна меж слегка раздвинутыми бархатными шторами чернела предрассветная темнота. Слышалось шарканье метлы дворника-марокканца. Кристман в очередной раз вспомнил неприличный бородатый анекдот о том, как медленные звуки метлы сбивают с ритма весь квартал, и, усмехаясь, снова полез в уютную постель. До звонка будильника ещё оставалось немало времени чтобы вкусить сладость утреннего сна.
Он встал в обычный час. День предстоял весьма напряжённый, но он привык рассчитывать время так, чтобы с утра иногда оставалось хотя бы полчаса спокойно посидеть в кафе на бульваре, прочесть новости в газетах, выпить кофе с круассаном, слегка помечтать о том о сём… Оберштурмбанфюрер СС, исполняющий обязанности резидента «СД-заграница» в Париже под прикрытием легальной должности второго секретаря германского посольства, Кристман с некоторых пор не считал для себя зазорным помечтать. В конце концов, живя в этом городе, не мечтать невозможно. Парижская атмосфера слегка размягчает даже стойкий нордический характер.
Осенью 1936-го Кристман был переведён сюда из мадридской дипломатической резидентуры СД по наущению полковника фон Штубе из армейской разведки. С благословения фюрера Абвер после начала испанской войны постепенно подмял под себя все германские разведслужбы на территории Испании, Марокко, Португалии и Франции – и СД, и «Третий отдел» МИДа, и «Иностранный отдел» министерства пропаганды, и «Внешнеполитическое бюро» Розенберга – и объединил руководство ими в руках Штубе. Бравый полковник тоже вынужден был отбыть из Мадрида сначала в Лиссабон, а потом перебрался в Париж и сидел теперь неподалёку от центра событий подобно пауку, держа в руках многочисленные нити, набирая карьерные очки и планируя вскоре переехать в Саламанку под крыло каудильо. Кристмана сперва бесило его присутствие, но потом он рассудил, что ввиду надвигающихся важных дел глупо тратить нервы по пустякам. В конце концов, каждому своё – кому Испания, раз так решил фюрер, а ему и во Франции применение найдётся. Тем более, он уже частично взял реванш блестящей вербовкой, утерев полковнику нос. Всё-таки маркиза Изабель настоящий клад, не зря он с ней связался… С ней и её хозяевами… И потом – Париж, Париж! Если они, истинные арийцы, германцы и англосаксы, займут этот прекрасный город, а лягушатники станут только лишь прислуживать им, мир обретёт куда более логичное устройство.
Он неторопливо брился перед огромным зеркалом, попутно разглядывая себя в очередной раз. Немного выше среднего роста, худой, мускулистый. Продолговатое костистое лицо, большие хрящеватые уши, водянисто-голубые глаза чуть навыкате. Измерения черепа подтверждали: он – ариец. Недостаток роста к сожалению снижал степень расовой чистоты с нордической до преобладающе нордической. Но даже эсэсманы с безукоризненными размерами и пропорциями тел и черепов не были избавлены от изнурительной процедуры доказательства арийской принадлежности предков. Для рядовых и шарфюреров начиная с 1800 года, для штурм-, штурмбанн-, штандартен-, бригаден- и группенфюреров – с 1750 года. Приказ рейхсфюрера! Первая его редакция была подписана ещё при Веймарской республике и в дальнейшем только расширялась и ужесточалась. В конце концов даже ветераны движения были поставлены перед жёсткой дилеммой – найти породистых пращуров либо выйти из рядов «чёрного ордена». По городам и весям Рейха люди в чёрных мундирах с кубиками, дубовыми листьями и рунами в петлицах, чихая от архивной пыли, разворачивали древние пергаменты и листали церковноприходские книги. Нотариусам прибавилось работы, они заверяли выписки из архивных документов. В поисках корней генеалогических древ часто приходилось заглядывать даже на кладбища. Мало кто решался на вскрытие могилы с последующими обмерами черепа, но вот нотариально заверенные фотографии надписей с надгробных плит и памятников нередко фигурировали в объёмистых справках.
Многим, чтобы не вылететь со службы, приходилось идти на подлог и давать взятки должностным лицам.
Под бдительным надзором ведомства по расовым вопросам СС прошлое смыкалось с будущим. Все вышеописанные процедуры распространялись на жён и невест членов ордена. Эсэсманы, желающие вступить в брак, могли сделать это только с разрешения ведомства, утверждённого самим рейхсфюрером. Но это, слава всем богам Валгаллы, пока не касалось Кристмана. Жениться он не собирался.
Вежливым стуком в дверь оповестил о себе посыльный, доставивший пакет с бельём из прачечной отеля. Кристман надел свежевыстиранную тщательно отглаженную сорочку. Приятные мелочи сервиса бальзамом капали на душу бывшего младшего партнёра второразрядной адвокатской фирмы в Кёльне, благодаря национал-социализму круто поднявшемуся в своём общественном положении. Тут ещё играло роль то обстоятельство, что контрольный пакет акций компании, владевшей отелем «Эксельсиор», год назад приобрёл некий гражданин Французской республики, этнический немец, занявший кругленькую сумму у некоего гражданина Рейха, который в свою очередь получил валюту через штаб заместителя фюрера по партии – «канцелярию» НСДАП. Теперь вексель и расписка лежали в сейфе партийного казначея Ксавера Шварца, а прибыль от эксплуатации отеля и прочего имущества компании регулярно поступала на один из счетов, подконтрольных «Фольксдойче миттельштелле» – Центральному бюро зарубежных немцев Рудольфа Гесса, партийного заместителя фюрера, назначенного им к тому же куратором всей зарубежной разведки. Благодаря таким вот петлистым ходам дирекция «Эксельсиора» никак не мог отказать в самом широком гостеприимстве чинам Рейхсминистерства иностранных дел и прочим важным персонам.
Конец ознакомительного фрагмента.