4
Свершилось! Мы все-таки вернулись! Вот она, родная английская земля.
Ну или английский асфальт. Прошлую ночь мы провели в гостинице, а теперь едем во взятой напрокат машине по дорогам графства Суррей, чтобы сделать сюрприз маме с папой. Еще пара минут – и мы будем на месте!
Он волнения мне не сидится спокойно. Я ерзаю, похлопываю по колену деревянной ритуальной маской южноамериканских индейцев. Воображаю, как изумятся родители, увидев нас! Мама заулыбается, а у папы от удивления наверняка округлятся глаза, а потом на его лице засияет улыбка… и мы бросимся навстречу друг другу в клубах дыма…
Да нет, откуда они возьмутся, эти клубы? Кажется, в кино «Дети железной дороги» так было. Но все равно будет здорово. Чудесное воссоединение семьи!
Наверное, мама с папой сильно без меня скучали. Я ведь единственный ребенок и еще никогда не уезжала от них так надолго. Мы были в разлуке целых десять месяцев.
Мое возвращение для них станет праздником.
Мы уже въехали в Оксшотт, мой родной городок. Мелькают знакомые с детства улицы, дома и сады. Проезжаем небольшой торговый ряд. Ничего не изменилось. Продавец из газетного ларька, когда мы тормозим на светофоре, приветственно поднимает руку, словно мы с ним видимся каждый день. Странно, он даже не удивился.
«Да вы что, ничего не понимаете? – так и подмывает крикнуть ему. – Я не была дома почти год! Я объездила весь мир!»
Сворачиваем на Мэйфилд-авеню, и тут я вдруг начинаю нервничать.
– Люк, может, стоило сначала позвонить? – говорю я.
– Теперь уже поздно, – отвечает он и поворачивает налево.
Мы уже почти на нашей улице. От волнения меня почти трясет.
– А вдруг у них сердце не выдержит? – испуганно спрашиваю я. – Или от неожиданности судороги начнутся?
– Да все будет хорошо, поверь мне! – смеется Люк. – Не дергайся ты так!
А вот и Элтон-роуд. Подъезжаем к родительскому дому. Приехали.
Люк останавливает машину и глушит двигатель. Минуту мы сидим неподвижно.
– Готова? – спрашивает он.
– Кажется! – неестественно высоким голосом отвечаю я.
Неуклюже, словно под пристальным взглядом, выхожу из машины. Денек славный. Сонную тишину провинциальной улочки нарушает только птичий щебет и далекое жужжание газонокосилки.
Подхожу к входной двери, медлю, оглядываюсь на Люка. Вот он, торжественный момент. С новым приливом волнения жму на кнопку звонка.
Тихо.
Я жду, потом звоню еще раз. Но никто не отвечает.
Их нет дома.
Как же так?
Я обиженно гляжу на закрытую дверь. Где это, интересно, разгуливают мои родители? Да еще в такой день, когда их единственная и обожаемая дочь вернулась из кругосветного путешествия?
– Можем сходить в кафе и вернуться попозже, – предлагает Люк.
– Пожалуй, – отвечаю я, изо всех сил стараясь скрыть разочарование.
Мой план рухнул. А я так готовилась к радостной встрече! И не думала, что сначала придется коротать время в какой-нибудь забегаловке и давиться кофе.
Огорченно отхожу от двери и толкаю кованую калитку. Тереблю сломанную задвижку, которую папа уже лет двадцать собирается починить, и смотрю на розы, посаженные мамой в прошлом году к нашей свадьбе.
Господи, мы женаты почти целый год. Как странно.
Вдруг я слышу чьи-то далекие голоса. Поднимаю голову и приглядываюсь. Из-за угла только что вывернули двое. Ой, да это же мама с папой! Идут себе по улице. На маме летнее платье в цветочек, на папе – розовая рубашка с коротким рукавом. Оба такие загорелые и бодрые.
– Мама! – визжу я, и мой звонкий возглас эхом отражается от тротуара. – Папа! – Широко развожу руки. – Мы вернулись!
Мама с папой поднимают головы и застывают на месте. И тут я замечаю, что с ними еще кто-то. Какая-то женщина. Или девушка. Солнце слепит так, что не различишь.
– Мама, папа! – снова кричу я.
Что это с ним? Не двигаются с места. Видно, потрясены до глубины души. Или приняли меня за призрак.
– Я вернулась! Это же я, Бекки! Сюрприз!
Неловкая пауза.
К моему полному изумлению, мама с папой вдруг начинают пятиться.
Что… что они делают?
Примерно так я и представляла себе нашу встречу. Только наоборот. Они должны были бежать ко мне, а не от меня.
А мама с папой уже скрылись за углом. Улица снова опустела и притихла. Даже не знаю, что сказать.
– Люк, это были мои родители? – наконец в полной растерянности выговариваю я.
– Кажется, – отвечает обескураженный Люк.
– И они сбежали… от меня?
Мне ужасно обидно. Родные мама с папой бегут от меня как от прокаженной.
– Нет! – спешит успокоить Люк. – Конечно, не от тебя. Они, наверное, тебя и не заметили. Смотри, – он указывает пальцем, – да вот же они.
И точно: из-за поворота появляются мама и папа, но на этот раз одни. Пройдя несколько шагов, папа наигранно хватает маму за локоть и тычет в мою сторону:
– Это же Бекки!
– Бекки! – вопит мама не своим голосом. – Не может быть!
Примерно так же фальшиво она кричала в прошлом году, играя в любительском спектакле по роману Агаты Кристи роль женщины, обнаружившей труп.
– Бекки! Люк! – орет папа.
И они действительно бегут к нам, а я от волнения сама не своя.
– Мама! – кричу я. – Папа! Мы вернулись!
Я несусь к ним, раскинув руки. Бросаюсь в объятия к папе, к нам присоединяется мама, и вот мы уже слепились в один ком.
– Ты дома! – восклицает папа. – С возвращением, детка!
– Все нормально? – Мама взволнованно оглядывает меня. – У вас все хорошо?
– Прекрасно! Мы просто решили вернуться домой! Соскучились! – Я крепко обнимаю маму. – Мы знали, что вы тоже скучаете!
Мы втроем возвращаемся к дому. Папа жмет руку Люку, а мама обнимает его.
– Поверить не могу, – она переводит взгляд с Люка на меня, – просто не могу в это поверить. Люк, какие у тебя длинные волосы!
– Еще бы, – он улыбается мне, – постригусь, когда выйду на работу.
Я так счастлива, что не хочу затевать с ним перепалку. Вот такой мне и представлялась встреча: все вместе и рады видеть друг друга.
– Заходите, выпьем по чашечке кофе! – говорит мама, доставая ключи.
– Мы не хотим кофе! – заявляет папа. – Хотим шампанского! Такое событие!
– А может, они не хотят шампанского! – возражает мама. – Может, они устали после перелета. Дорогая, ты устала? Не хочешь прилечь?
– Нет, мама, спасибо. – От нахлынувших эмоций я опять обнимаю ее свободной рукой. – Я так рада вас видеть.
– А мы-то как рады, дочка! – Она обнимает меня, и я вдыхаю знакомый аромат духов «Твид». Сколько себя помню, другими мама не пользуется.
– Ну слава богу! – смеюсь я. – А мне уж показалось, что вы… – Я неловко замолкаю.
– Что, дорогая?
– Ну, мне показалось, что вы, как бы это сказать, сбежали, как только увидели меня! – Я посмеиваюсь, чтобы мама не обиделась.
Повисает пауза. Мама с папой переглядываются.
– Просто папа уронил очки! – вдруг сообщает мама. – Правда, милый?
– Точно! – оживленно подхватывает папа. – Уронил очки.
– Пришлось вернуться за ними, – поясняет мама.
Но оба тем временем напряженно на меня смотрят.
Что тут происходит? От меня явно что-то скрывают!
Неожиданно у нас за спиной раздается возглас:
– Кого я вижу! Бекки?
Это Дженис, наша соседка, заглядывает через забор. На ней розовое платье в цветочек, на веках такие же розовые тени, а волосы выкрашены в какой-то неестественно рыжий цвет.
– Бекки! – Она прижимает руки к груди. – Это в самом деле ты!
– Здравствуйте, Дженис, – улыбаюсь я. – Да, мы вернулись!
– А похорошели-то как! – ахает она. – Правда, похорошели! Такие загорелые!
– Да, путешествовали, – небрежно отвечаю я.
– Ой, Люк, а вы прямо как Данди-Крокодил! – Дженис пялится на нас с таким неприкрытым восхищением, что мне до невозможности приятно.
– Ну, пошли в дом, – говорит мама. – Расскажете нам все по порядку!
Ах, сколько раз я представляла себе этот момент. Как я сижу со своими родными и друзьями, рассказываю им о своих приключениях в разных странах. Раскладываю потрепанную карту… живописую закаты в горах… гляжу в завороженные лица слушателей… слушаю их восторженные возгласы…
Но все с самого начала идет не так, как мне виделось.
– Ну и где вы были? – спрашивает Дженис, как только мы рассаживаемся за обеденным столом.
– Везде! – гордо говорю я. – Назовите любую страну!
– О-о! На Тенерифе были?
– Э… нет.
– А на Майорке?
– Нет. – Так, мне это надоело. – Мы были в Африке, Южной Америке, Индии… Везде!
– Боже мой! – восклицает Дженис, округлив глаза. – А в Африке жарко?
– Ужасно, – улыбаюсь я.
– Не выношу жару, – качает головой Дженис. – Всю жизнь терпеть ее не могла. Даже когда мы были во Флориде. – Она вдруг оживляется: – А вы в Диснейленд ездили?
– Э… нет.
– Ну ничего, – сочувствует Дженис, – может, в другой раз!
В другой раз? Когда мы еще найдем время, чтобы пропутешествовать годик по миру?
– Похоже, отпуск удался на славу, – подбадривает она меня.
«Это был не отпуск! – так и хочется крикнуть мне. – Это было настоящее путешествие!» Ну в самом деле! Представляете, если бы Христофора Колумба встретили дома со словами: «Ой, Христофор, а ты Диснейленд видел?»
Я оглядываюсь на маму с папой, но они нас даже не слушают. Стоят возле раковины, и мама что-то нашептывает папе.
Ох, не нравится мне это. Что-то тут нечисто. Смотрю на Люка – он внимательно наблюдает за моими родителями.
– Мы привезли вам подарки! – громко объявляю я и тянусь к дорожной сумке. – Мама, папа, поглядите, что здесь!
С трудом вытаскиваю из сумки деревянную маску южноамериканских индейцев и вручаю маме. Маска в виде собачьей морды с большими клыками и огромными вытаращенными глазами. В общем, впечатляющая вещица.
– Из Парагвая! – с гордостью добавляю я.
Чувствую себя опытной путешественницей. Вот, привезла образец туземного ритуального искусства из далекой Америки в родной Оксшотт. Вдумайтесь, много ли моих соотечественников видело такое? Может быть, эту маску у меня даже попросят для музея!
– О господи! – Мама нервно вертит маску в руках. – Что это?
– Ритуальная маска индейцев племени чиригуано, да? – спрашивает Дженис.
От удивления я столбенею.
– Вы что, бывали в Парагвае?
– Нет, что ты, милочка. – Она отпивает глоточек кофе. – Просто такие же есть в магазине «Джон Льюис».
– В магазине… «Джон Льюис»? – выдавливаю я.
– Да, в Кингстоне. В отделе подарков, – улыбается она. – В наши дни у «Джона Льюиса» можно купить что угодно!
– Говорят, у них даже без распродаж все раскупают, – добавляет мама.
Не может быть. Я волокла эту бандуру шесть тысяч миль. Думала, привезу домой экзотическую и уникальную вещь. А ее, оказывается, можно преспокойно купить в соседнем магазине!
Мама замечает мое огорчение.
– Дорогая, но твоя-то маска – самая настоящая! – быстро говорит она. – Мы ее поставим на полку над камином, рядом с папиными призами за гольф.
– Ладно, – угрюмо соглашаюсь я.
Перевожу взгляд на папу. Но он стоит у окна, погруженный в свои мысли. Отдам ему подарок попозже.
– А у вас здесь как дела? – спрашиваю я, принимая из маминых рук чашку с кофе. – Как Мартин? Как Том?
– У обоих все нормально, спасибо! – отвечает Дженис. – Том на время переехал к нам.
– А-а, – понимающе киваю я.
Том, сын Мартина и Дженис, не слишком удачно женился. Его жена, Люси, ушла от него, потому что он не согласился сделать татуировку, как у нее.
– Дом они продали, – грустно сообщает Дженис. – Кстати, очень выгодно.
– Он все еще переживает?
Мама с Дженис переглядываются.
– Том с головой ушел в свои увлечения, – наконец произносит Дженис таким тоном, словно оправдывается. – Старается не сидеть сложа руки. Сейчас вот занялся столярным ремеслом. Столько всего понаделал! Три садовые скамьи… две кормушки для птиц, а теперь вот строит двухэтажную беседку!
– Ого! – вежливо восторгаюсь я. – Здорово!
Неожиданно в духовке звенит таймер. Неужели мама без меня увлеклась стряпней?
– Ты что-то печешь? – спрашиваю я и заглядываю в духовку, но там, кажется, пусто.
– Нет! – смеется мама. – Это напоминалка, чтобы не забыть про торги на eBay[3].
– eBay? – Я удивленно таращусь на нее. – Это еще что такое?
Откуда мама знает про сетевой аукцион? Она же к компьютеру близко не подходит! В прошлом году я предложила ей подарить Люку на Рождество коврик для мыши, так она отправилась за подарком в зоомагазин.
– Ну как же, шопинг по Интернету! Я сделала ставку на пару подсвечников… – Она вытаскивает из кармана цветастый блокнотик и сверяется с записями. – Ах да, и еще секатор для папы. Почти новый!
– Интернет-аукцион – это нечто! – вторит ей Дженис. – Развлечение – блеск! А ты там ничего не покупала, Бекки?
– Я?.. Нет.
– Знаешь, тебе понравится, – подхватывает мама. – Правда, вот вчера вечером зайти на сайт так и не смогла и ставки на портмейронские тарелки не проверила. Не знаю, что со связью случилось.
– Наверное, доменные сервера у них глючат, – со знанием дела говорит Дженис. – Я всю неделю со своим модемом мучилась. Бекки, печеньку будешь?
Ничего не понимаю. Мама бывает на виртуальном аукционе? А завтра что? Скажет, что прошла шестой уровень «Лары Крофт – расхитительницы гробниц»?
– Да у тебя и компьютера-то нет! Ты же терпеть не можешь всю эту современную технику, – говорю я.
– Ну, это уже в прошлом! Я вместе с Дженис позанималась на курсах. И еще мы провели выделенную линию! – Мама на полном серьезе продолжает: – И вот что я тебе скажу, Бекки: надумаешь заводить выделенку, обязательно поставь надежный брандмауэр[4].
Нет, это уже слишком. Родителям не полагается знать о компьютерах больше своих детей. Я беспечно киваю и отпиваю кофе, ничем не выдавая беспокойства, хотя понятия не имею, что за зверь этот брандмауэр!
– Джейн, уже без десяти двенадцать, – осторожно напоминает Дженис. – Ты собираешься…
– Вряд ли, – отвечает мама. – А ты иди.
– Что такое? – Я перевожу взгляд с одной на другую. – Что-то не так?
– Все хорошо! – Мама ставит чашку на стол. – Просто мы договорились сегодня пойти в гости к Маршаллам вместе с Дженис и Мартином. Но ты не волнуйся. Мы вежливо откажемся.
– Вот еще! – порывисто возражаю я. – Обязательно сходите. Не надо лишать себя удовольствия из-за нас.
Пауза.
– Ты правда считаешь, нам стоит пойти? – спрашивает мама.
Мне немного обидно. Не думала, что она так скажет. По идее, она должна была ответить: «Зачем нам какие-то гости, если приехала единственная дочка?»
– Конечно! – с напускным оживлением говорю я. – Идите, веселитесь, а поболтаем потом.
– Ну, если ты настаиваешь… – неуверенно тянет мама.
– Я мигом соберусь, – обещает Дженис. – Было очень приятно повидаться, Бекки!
Когда она уходит, я замечаю, что папа так и стоит, угрюмо глядя в окно.
– Папа, у тебя все в порядке? Ты что-то все молчишь.
– Прости, – он поворачивается и улыбается, – просто я немного задумался о… гольфе – соревнования через неделю. Очень важные. – Папа имитирует удар клюшкой по мячу.
– Ясно, – отвечаю я, все еще притворяясь веселой.
Но на самом деле мне давно уже не по себе. Нет, не о гольфе папа думает. Что он скрывает?
Что здесь вообще творится?
И тут я вспоминаю о той женщине, которую видела с родителями на улице. Пока они не сбежали обратно за угол.
– А… кто эта женщина, которая была с вами? – спрашиваю я как ни в чем не бывало. – Там, на улице?
С таким же успехом я могла бы взорвать бомбу. Маму с папой будто парализовало. До смерти перепуганные, они переглядываются и отводят глаза.
– Женщина? – наконец произносит мама. – Какая женщина? Грэхем, ты кого-нибудь видел?
– Может быть, Бекки имеет в виду… прохожих, – бормочет папа.
– Ах да! – Опять этот фальшивый тон. – Помню, проходила мимо какая-то дама. Совершенно незнакомая. Наверное, ты о ней и говоришь, дорогая.
– Понятно.
Пытаюсь улыбнуться, но мне уже по-настоящему тошно от этой комедии. Мама с папой мне врут?
– Ну… вам пора! Идите, веселитесь.
Когда за ними закрывается дверь, я с трудом удерживаюсь от слез. Как я ждала этого дня! А теперь жалею, что мы вообще вернулись домой. Никто нам даже не обрадовался. И мои сувениры никакая не редкость и не экзотика. И с родителями что-то неладное. Отчего они такие странные?
– Хочешь еще кофе? – спрашивает Люк.
– Нет, спасибо. – Я тоскливо шаркаю ногой по полу.
– Бекки, ты расстроилась?
– Да, – еле слышно шепчу я. – Немного. Я думала, все будет по-другому.
– Иди ко мне. – Люк разводит руки, и я прижимаюсь к нему. – А чего ты ожидала?
Что они все бросят и закатят в нашу честь праздник?
– Нет, конечно! – Я замолкаю и поднимаю голову. – Вообще-то… да. Вроде того. Нас так долго не было дома, а встретили нас, будто мы выскочили в магазин на пару минут.
– Сюрприз – это всегда лотерея, – наставительно объясняет Люк. – Нас ждали только через пару месяцев. Неудивительно, что к встрече никто не подготовился.
– Знаю, но дело не только в этом. – Я вздыхаю. – Люк, тебе не показалось, что мама с папой… что-то скрывают?
– Показалось.
– Да?!
Я в полной растерянности. А я-то надеялась, что он скажет по своему обыкновению: «Нет, Бекки, тебе почудилось».
– Тут явно что-то случилось. – Люк замолкает. – И я догадываюсь, в чем дело.
– В чем? – Я уже устала удивляться.
– Думаю, женщина, которую мы с ними видели и о которой они не хотят говорить, – агент по продаже недвижимости. Наверное, твои родители задумали продать дом.
– Продать дом? – ужасаюсь я. – Но почему? Это же замечательный дом! Лучше не найдешь!
– Ты переехала, а для них он слишком велик.
– А почему мне никто ничего не сказал? Я же им дочь, единственная! Уж мне-то могли бы довериться! – В расстройстве я почти кричу.
– Наверное, не хотели тебя огорчать.
– Я бы не огорчилась! – негодую я.
И тут же понимаю, что уже огорчена.
– Ну и огорчилась бы, подумаешь. А скрытничать-то зачем?
Высвобождаюсь из объятий Люка и подхожу к окну. Даже думать невыносимо, что мама с папой решили продать наш дом. С тоской оглядываю сад. Нет, с ним родители не расстанутся. Просто не смогут. Папа так холил и лелеял свои бегонии!
Вдруг я замечаю в соседнем саду Тома Вебстера. На нем джинсы и футболка с надписью «Меня бросила жена и оставила только эту паршивую футболку». Том тащит здоровенную доску. Ну и свирепый же у него вид.
– Возможно, причина не в этом, – говорит Люк у меня за спиной. – Возможно, я ошибаюсь.
– Нет. – С несчастным видом я оборачиваюсь. – Ты наверняка прав. Что им еще скрывать?
– Лучше не думай об этом. Выбрось из головы. Завтра крестины, увидишь Сьюзи!
– Да! – Мне сразу полегчало. – Точно.
Люк прав. Может, сегодня встреча и не удалась, но завтра будет грандиозный сюрприз. Я увижусь со Сьюзи, с моей самой лучшей, самой близкой подругой. Ох, не могу дождаться!