4.
Сказать, что моя мама заранее рада будущему внуку, – значит ничего не сказать. Едва мы выходим из машины, мама бросается к нам со всех ног. По случаю праздника на голове у нее парадная укладка, щеки разрумянились от волнения.
– Бекки! А как мой маленький внучек?
Меня она даже взглядом не удостаивает – все внимание достается животику.
– Ой, он подрос! Ты меня слышишь? – Она наклоняется. – Это я, твоя бабушка!
– Здравствуйте, Джейн, – вежливо приветствует маму Люк. – Нам можно войти?
– Ну конечно! – спохватывается мама и ведет нас в дом. – Входите! Присядь, Бекки, отдохни! Выпей чаю. Грэхем!
– Иду! – По лестнице спускается папа. – Бекки! – Он крепко обнимает меня. – Пойдем сядем. Сьюзи с детьми уже здесь…
– Уже! – восторгаюсь я.
Сто лет не видела Сьюзи. Вхожу следом за родителями в гостиную и вижу мою подружку: она сидит на диване рядом с Дженис, соседкой моих родителей. Светлые волосы Сьюзи собраны в узел, она кормит грудью одного из близнецов. Дженис смущенно ерзает, изо всех сил старается не глазеть на молодую мамочку.
– Бекки! – оживляется Сьюзи. – Боже, как ты классно выглядишь!
– Сьюзи! – На радостях я сжимаю ее в объятиях, но так, чтобы не придушить ребенка. – Ну как ты? Как малютка Клемми? – Я целую белокурую головку.
– Это Уилфрид, – розовеет Сьюзи.
Вот ведь. Вечно я их путаю. Вдобавок у Сьюзи бзик: вбила себе в голову, что Уилфрид похож на девочку. (И правда, похож. Особенно в кружавчиках.)
– А где остальные? – спешу я сменить тему.
– С Тарки.
Сьюзи смотрит в сторону окна. Проследив направление ее взгляда, вижу, что муж моей подруги, Таркин, возит моего крестника Эрни в садовой тачке вокруг праздничного шатра. Клементина приторочена к папиной груди.
– Еще! – Пронзительный визг Эрни приглушен оконным стеклом. – Папа, еще!
– Учись, Люк, – вот твое будущее, – усмехаюсь я.
– Угу-м… – Вскинув брови, Люк извлекает из кармана коммуникатор. – Почту надо отправить. Я сбегаю наверх, ладно?
Он покидает комнату, а я плюхаюсь на мягкий стул рядом со Сьюзи.
– Хотите новость? Мы уже почти купили самый лучший дом в мире! Вот он! – Достаю из сумочки подробное описание дома и торжественно вручаю маме. Мама восхищена.
– Какая прелесть, дорогая! Особняк?
– М-м-м… нет. Но зато он…
– А место для машины есть? – интересуется папа, заглядывая в описание поверх маминого плеча.
– Вообще-то нет, но…
– Грэхем, ну зачем им ставить машину возле дома? – вмешивается мама. – Они ведь в Лондоне живут! Там на каждом углу такси.
– Хочешь сказать, лондонцы и за руль не садятся? – иронизирует папа. – Думаешь, во всей столице не найдется человека, который сам водит машину?
– Ни за что не рискнула бы сесть за руль в Лондоне, – Дженис передергивается. – Знаете, они сначала дождутся, когда притормозишь у светофора… а потом как подрежут!
– Они? – раздраженно переспрашивает папа. – Это еще кто?
– Мраморные полы! О, дорогая! – Мама отрывается от описания дома и кривит губы. – А как же малыш будет учиться ходить? Придется застелить мрамор коврами. Какими-нибудь пестренькими берберскими, чтобы практичные были и немаркие.
Проще согласиться.
– А теперь – вторая новость, – громко объявляю я, стараясь направить разговор в прежнюю колею, и выдерживаю эффектную паузу. – Мы решили сменить врача. Теперь я наблюдаюсь у Венеции Картер.
– У Венеции Картер? – От удивления Сьюзи перестает разглядывать Уилфрида. – Серьезно?
Ха, я знала, что Сьюзи слышала про Венецию.
– Абсолютно. – Я сияю от гордости. – Нам только что сообщили, что у нее освободилось место. Правда, здорово?
Мама переводит взгляд с меня на Сьюзи.
– Значит, эта Картер хороший врач?
– Ее называют врачом элитной категории. – Сьюзи умело прикладывает Уилфрида к плечу. – Я читала про нее в «Харперс». Говорят, она бесподобна!
Врач элитной категории! Значит, я – элита!
– Она принимает всех супермоделей и кинозвезд, – не удержавшись, хвастаюсь я. – Устраивает для них званые чаепития, раздает дизайнерские подарочки и все такое. И я перезнакомлюсь со всеми!
– Бекки, у вас же был прекрасный врач, – тревожится папа. – Стоило ли менять его?
– Папа, Венеция Картер совсем из другой лиги! – невольно. раздражаюсь я. – Она лучшая из лучших. Я едва уговорила ее выкроить для нас время.
– Ну что ж, дорогая, когда прославишься – про нас не забывай, – говорит мама.
– Ни за что! Кстати, мы же сделали снимки на УЗИ! – Я лезу в сумочку, вынимаю рулончик снимков и вручаю маме.
– Вы только посмотрите! – ахает она, впиваясь взглядом в белесые пятна. – Грэхем, гляди, это же наш первый внучек! Точная копия моей мамы!
– Твоей? – недоверчиво переспрашивает папа и отнимает у нее снимки. – Ты ослепла, что ли?
– Бекки, я тут связала несколько вещичек для малыша, – робко начинает Дженис. – Теплые кофточки… шарфик… еще набор зверюшек для Ноева ковчега – только не по паре, а по три штуки, на случай, если потеряются.
– Дженис, как мило, – растроганно говорю я.
– Мне это в радость, дорогая! Обожаю вязать. Правда, я надеялась, что у Тома и Люси будут… – Дженис умолкает, но по-прежнему широко улыбается. – Увы, не судьба.
– Как дела у Тома? – осторожно спрашиваю я.
Том – сын Дженис. Мы с ним почти ровесники, три года назад у него состоялась шумная и пышная свадьба. А потом все пошло наперекосяк. Жена Тома, Люси, сделала татуировку и сбежала с парнем, который жил в трейлере, а Том, похоже, слегка тронулся и затеял строительство беседки в саду у родителей.
– О, у Тома все прекрасно! Почти не вылезает из своей беседки. Мы таскаем ему еду на подносах, – устало добавляет Дженис. – Том говорит, что пишет книгу.
– А, вот оно что! – ободряюще отзываюсь я. – О чем?
Дженис чуть не поперхнулась.
– О положении общества. Кажется.
Во время паузы все мы перевариваем эту новость.
– И в каком положении общество, по мнению Тома? – наконец интересуется Сьюзи.
– Так себе, – шепчет Дженис.
– Дженис, дорогая, выпей еще чаю. – Мама сочувственно похлопывает соседку по руке. – Или, может, хересу?
– Лучше хересу, – поразмыслив, решает Дженис. – Я сама налью.
Она направляется прямиком к бару, а мама отставляет чашку.
– Так ты привезла каталоги, Бекки? – спрашивает она.
– Вот они. – Я тянусь за туго набитым пакетом, который мы прихватили с собой. – Здесь у меня «Цветущие и прекрасные», «Торговая компания "Все для самых маленьких"», «Маленькая белая компания»…
– А я привезла «Жожо маман бебе», – подхватывает Сьюзи. – Вместе с «Итальянским кашемиром для малышей».
– И я собрала все, что у меня есть. – Мама кивает на стопку каталогов на подставке для журналов. – «Стильный бэби» видели?
Бутуз на обложке одет в клоунский костюмчик.
– О-о! – стонет от восторга Сьюзи. – Никогда не попадался!
– Вот ты его и бери, – распоряжаюсь я. – Я возьму «Пти анфан», а ты, мама, – «Роскошное детство».
Со счастливым вздохом мы дружно принимаемся листать каталоги, где на каждой странице – младенчики на развивающих ковриках, в хорошеньких маечках, в стильных рюкзачках-кенгуру. Да ради одних этих шикарных вещей стоило завести ребенка!
– Буду загибать уголки там, где увижу что-нибудь интересное, – деловито решает мама.
– И я тоже.
Не свожу глаз с разворота, на котором все малыши наряжены зверятами. Обязательно купим нашему ребенку костюмчик белого медвежонка. Загибаю уголок, переворачиваю страницу и вижу изумительные миниатюрные лыжные костюмчики. А эти крошечные шапочки с помпончиками!
– Люк, надо бы нам как можно раньше поставить маленького на лыжи, – заявляю я, как только Люк входит в комнату. – Это так способствует развитию!
– На лыжи? – Он явно растерян. – Бекки, а я думал, ты терпеть не можешь лыжи.
Это правда: лыжи я ненавижу.
Но ведь можно же просто ездить куда-нибудь в Валь-д'Изер, красиво одеваться, а про лыжи и не вспоминать.
– Бекки, – прерывает мои мысли мама, – только взгляни на эту кроватку! Встроенный климат-контроль, воспроизведение колыбельных с цветомузыкой, убаюкивающая вибрация!
– Ух ты! – Я в восхищении изучаю снимок. – Невероятно! Сколько стоит?
– Модель люкс – тысяча двести фунтов, – объявляет мама, сверившись с описанием.
– Тысяча двести? – Люк едва не прыскает чаем. – Детская кроватка? Вы шутите?
– Это же новейшая разработка, – возражает Сьюзи. – С применением технологий НАСА.
– При чем тут НАСА? – недоверчиво фыркает Люк. – Нам что, ребенка в космос запускать?
– Ты не хочешь, чтобы у него было все самое лучшее? – спрашиваю я мужа и обращаюсь к Дженис: – А вам нравится?
Но Дженис меня не слышит: она перебирает снимки с УЗИ и промокает глаза скомканным платочком.
– Дженис… что с вами?
– Прости, дорогая. – Соседка шумно сморкается и залпом выпивает херес. – Джейн, можно мне еще стаканчик?
– Конечно, Дженис, не стесняйся, – ободряюще отзывается мама. – Бедняжечка, – шепотом добавляет она, обращаясь ко мне и Сьюзи, – она так мечтает о внуках. Но Том носу не кажет из этой своей беседки. А если и выходит оттуда… – Мама понижает голос: – Представляете, он уже несколько месяцев не стригся! А про бритье и не вспоминает! Говорила я ей: не будет следить за собой – ни одна порядочная девушка на него не польстится!
Но… (Ее прерывает звонок в дверь.) Наверное, банкетная компания. Я же просила их зайти через кухню! Папа встает:
– Я открою.
Мы снова углубляемся в каталоги.
– Как думаете, купить нам сиденье и подставку для ванной? – Я вглядываюсь в снимок. – И заодно надувную дорожную ванночку?
– Вот это возьми. – Сьюзи показывает мне картинку со стеганым слингом – такой повязкой, чтобы носить младенца спереди или на спине. – Классная штука. Уилфи из своего вылезать не желает.
– Непременно возьму! Загни уголок.
– Многовато уголков набирается. – Мама задумчиво смотрит на каталог. – Может, лучше будем загибать те страницы, на которых нет ничего интересного?
– Почему бы тогда уж не заказать все, что есть? А пару-тройку вещей, которые не понравятся, вернем обратно, – предлагает Люк.
А ведь это мысль…
Стоп. Он издевается. Ха-ха, очень смешно. Я уже почти придумала шпильку поострее, когда из холла слышится папин голос:
– Проходи, Джесс. Ты как раз к чаю.
Джесс приехала!
Боже мой, Джесс уже здесь!
– Быстро прячем каталоги! – шиплю я и нервно запихиваю свой за диванную подушку. – Вы что, Джесс не знаете?
– А вдруг она тоже захочет посмотреть? – возражает мама.
Мама никак не поймет, насколько Джесс зациклилась на бережливости. Она считает, что у Джесс просто «такой период», как у Сьюзи, когда та вдруг заделалась строгой вегетарианкой. И продержалась целых три недели – пока не извелась и не решила подправить впалые щеки бутербродом с грудинкой.
– Вряд ли, – отвечает Сьюзи, которая однажды гостила у Джесс и знает ее привычки.
Выхватив у мамы «Стильного бэби», Сьюзи запихивает его под переносное креслице Уилфрида – за секунду до того, как в дверях возникают папа и Джесс.
– Привет, Джесс! – жизнерадостно начинаю я и в изумлении умолкаю.
Мы не виделись месяца два, и за это время она изменилась так, что не узнать! Загорела, похудела, а в шортах-карго ее крепкие ноги кажутся еще длиннее. Стриженые волосы выгорели на солнце, зеленая тенниска без рукавов будто нарочно подобрана к ореховым глазам.
– Привет! – произносит она, сваливая на пол рюкзак. – Здравствуйте, тетя Джейн. Ну как ты, Бекки?
– Прекрасно! – Изо всех сил стараюсь не глазеть на нее, но ничего не выходит. – Потрясающе выглядишь! Загар сногсшибательный!
Да?.. – Джесс окидывает себя равнодушным взглядом и лезет в рюкзак. – Я привезла кукурузного печенья. Его делают на севере Гватемалы, в местном кооперативе. – Она вручает маме коробку из грубого картона, и мама озадаченно вертит ее в руках.
– Очень мило, дорогая, – наконец говорит мама и ставит коробку рядом с чайником. – Садись, попробуй кексиков в глазури!
– О-о. – Джесс устраивается на кушетке и улыбается малышу Сьюзи. – Да это же Кле… – Она осекается, заметив, что за спиной Сьюзи я одними губами выговариваю: «Уилфи!»
– Что, извини? – переспрашивает Сьюзи.
– Хотела узнать, где Клементина. Как вырос Уилфи! Невероятно!
Пока Сьюзи отвечает, я улыбаюсь Джесс поверх чашки. Боже мой, кто бы мог подумать? Мы с сестрой и моей лучшей подругой весело щебечем за чаем!
А ведь еще совсем недавно я была уверена, что потеряла обеих навсегда. Джесс – потому что мы крепко рассорились и наговорили друг другу столько гадостей, что до сих пор совестно вспоминать. А со Сьюзи мы едва не расстались потому, что у нее завелась новая подружка Лулу, которая разъезжала верхом, растила четверых детей и мнила себя самой-самой. Никак не пойму, что Сьюзи в ней нашла. Но во всем остальном мы со Сьюзи давние единомышленницы.
– Тебе я тоже кое-что привезла, Бекки. – Джесс опять ныряет в рюкзак и выкапывает со дна груду каких-то грязных тряпок.
Вскрикнув, Дженис отодвигается подальше.
– Дорогая, что это?
– Мы с Бекки будем делать гигиенические салфетки для малыша, – объясняет Джесс.
– Делать салфетки? – недоуменно переспрашивает мама. – Но зачем, дорогая, их в «Бутсе» полно – три фунта за две упаковки.
– Вид у них какой-то… будто ими уже кто-то вытирался, – рискует высказаться Дженис.
У Джесс уже готов ответ:
– Надо только прокипятить их и вымочить в мыльном растворе с маслом. Такие салфетки гораздо экологичнее. И не раздражают детскую кожу. К тому же их можно использовать повторно. В итоге экономится кругленькая сумма.
– Э-э… улет, – бормочу я и боязливо ворошу пальцем тряпки, на одной из которых виднеется клеймо «Королевская тюрьма Уондсуорт». Корзина с мерзкими старыми тряпками в детскую моего малыша попадет только через мой труп. Но Джесс так и пышет энтузиазмом, ужасно не хочется обижать ее.
– А еще я помогу тебе сшить слинг, – обещает она. – Из старых джинсов Люка. Это очень просто.
– Блестящая мысль! – На Люка смотреть я не отваживаюсь.
– Она у меня не единственная, – сообщает Джесс и усаживается лицом ко мне. – Тебе незачем соглашаться сразу, просто пообещай подумать.
– Ладно, – нервничая, киваю я. – Выкладывай.
– Ты готова рассказать всю правду?
– Всю правду? О чем?
– О том, как ты преодолела свою болезненную зависимость от магазинов и склонность к транжирству. – Джесс подается вперед, лицо у нее по-сестрински участливое. – Моя подруга – психолог-консультант, я рассказала ей о тебе и о том, как сильно ты изменилась. Она считает, что ты сможешь стать примером для пациентов из ее группы, страдающих той же зависимостью.
Чувствую, как мои щеки наливаются свекольным румянцем.
– Давай, Бекки, – прерывает молчание Сьюзи и наступает мне на ногу. – Покажи им всем!
– Я не прочь послушать, – заявляет Люк. – Когда это будет?
– Намечается просто встреча в неформальной обстановке, – продолжает объяснять Джесс. – Поговорим, как хорошие знакомые, о том, как противостоять давлению общества потребления. Особенно теперь, когда ты беременна. – Она сокрушенно качает головой. – Ведь это же уму непостижимо, сколько всякого барахла родители накупают детям.
– Эти каталоги – вселенское зло, – мрачно поддерживает Люк.
– Ну, что скажешь, Бекки? – Настойчивости Джесс не занимать.
Я слабо прокашливаюсь.
– Даже не знаю… Не уверена, что…
– Да ты не стесняйся! – Джесс пересаживается ко мне на диван. – Я искренне горжусь тобой, Бекки. И ты тоже должна собой гордиться. – Она вдруг хмурится и начинает ерзать. – На чем это я сижу? Что там такое? – Сунув руку под подушку, Джесс вытаскивает из-под себя два глянцевых каталога. Уголки загнуты чуть ли не на каждой странице.
Черт. И ведь обязательно заглянет в «Роскошное детство», а там на обложке малыш, с ног до головы упакованный в одежки от Ральфа Лорана и с бутылочкой от Диора, восседает в миниатюрном «роллс-ройсе».
– Бекки эту макулатуру в упор не видит, – поспешно заверяет Сьюзи. – Эти каталоги вообще не ее, а мои. Я их привезла.
Обожаю Сьюзи.
Джесс листает «Роскошное детство» и морщится:
– Отвратительно. Ну скажите, зачем ребенку надувная ванночка? Или дизайнерская колыбелька?
– И правда – зачем? – в тон ей подхватываю я. – Кошмар. Хотя, признаться, кое-что я бы купила…
– Джесс, дорогая, ты только взгляни! – решает прийти мне на помощь мама. – Бекки уже подыскала для малыша бесподобную кроватку! – Она судорожно листает каталоги. – Да где же она?.. Там и цветомузыка, и вибрация…
Я цепенею от ужаса.
Только бы мама не вздумала показать Джесс кроватку за тысячу с лишним фунтов.
– А, вот она! – Мама открывает «Стильного бэби».
– Джесс кроватками не интересуется. – Я пытаюсь перехватить каталог, но Джесс оказывается проворнее.
– На какой странице? – спрашивает она.
– Мам!
На этот незнакомый голос оглядываемся мы все. В дверях стоит хмурый тип – нечесаный, длинногривый, заросший щетиной. Кто этот тощий дылда с замусоленной книжонкой в мятой обложке, понятия не имею…
Минутку. Неужели… Том?
Вот те раз. Еле-еле узнала. Значит, насчет бритья мама не обманула: за бритву он не брался неделю, а то и больше.
– Папе надо помочь с фокусами, – без предисловий говорит он Дженис. – Кажется, кролик в шляпе застрял или что-то в этом роде.
– Ах ты господи! – Дженис отставляет чашку. – Побегу я. Том, детка, поздоровайся со всеми.
– Всем привет. – Том окидывает комнату беглым хмурым взглядом.
– Ты ведь знаком со Сьюзи, подругой Бекки? – щебечет Дженис. – А с ее сестрой Джесс?
– Привет, Том! – бодро произносит Сьюзи.
– Привет, – вторит Джесс.
Я нервно посматриваю на нее и морально готовлюсь к нотации: мол, намерение потратить тысячу фунтов на детскую кроватку – примета нашего порочного, декадентского времени. Но к моему изумлению, в каталог Джесс даже не смотрит – уронила его на колени и уставилась на Тома.
И Том прямо-таки ест ее глазами.
Джесс переводит взгляд на книгу в руках Тома.
– Это «Общество потребления» Бодрийяра?
– Да. Читала?
– Бодрийяра – да, но другую книгу. «Система вещей».
– Она у меня тоже есть! – Том делает шаг в направлении дивана. – И как тебе?
Пауза.
– По-моему, его концепция симулякров и симуляции довольно интересна. – Джесс теребит серебряный кулон-горошину от Тиффани, который я ей подарила.
Раньше с Джесс такого не случалось. Бог мой, да она кокетничает с Томом!
– Я пытаюсь скоррелировать разрушение гиперреальностей с моим тезисом об энтропии постмодернистского капитализма, – кивает Том.
Отпад! Оба симпатичные, оба явно заинтересовались друг другом и вроде по-английски говорят, а никто, кроме них, ни слова не понимает. Точь-в-точь сериал «Однажды в Калифорнии», только прямо в маминой гостиной!
Переглядываюсь с Люком, он вскидывает брови. Мама толкает в бок Сьюзи, та прячет усмешку. Все мы сгораем от любопытства.
– Ну ладно, – говорит Том, – мне пора…
И тут Дженис срывается с места в карьер.
– Джесс, дорогая! – восклицает она, вскакивая с дивана. – Ведь мы с тобой до сих пор так и не познакомились толком! Почему бы тебе не зайти к нам на чай? Заодно и договоришь с Томом.
Джесс, похоже, в растерянности.
– Э-э… Но я приехала повидаться со всеми…
– На празднике и повидаешься! – Дженис решительно подхватывает Джесс под загорелую руку и тянет к двери. – Джейн, Грэхем, надеюсь, вы не против?
– Ничуть, – беззаботно отзывается папа.
– Ну хорошо. – Джесс бросает взгляд на Тома и слегка розовеет. – Тогда до встречи.
– Пока! – хором отзываемся мы все.
Дверь за Джесс и остальными закрывается,
а мы переглядываемся, еле сдерживая ликование.
– Ну и дела! – Мама хватается за чайник. – Замечательно все устроилось, правда? Можно снести забор между нашими участками и разбить шатер на двух газонах сразу!
– Мам, ну что ты, в самом деле! – закатываю глаза я. Вечно она торопит события, навоображает себе невесть что…
Ой, а ведь малышу можно доверить нести кольца!
Пока Джесс гостила у соседей, Люк читал газету, а Таркин купал детей, мы со Сьюзи устроились в комнате, которая раньше была моей. Включили радио погромче, по очереди валялись в ванне с пышной пеной, пристраивались на край ванны и болтали, как раньше, в Фулхэме. Теперь Сьюзи сидит на кровати и кормит близнецов, а я крашу ногти на ногах.
– Скоро уже не сможешь, – говорит Сьюзи, наблюдая за мной.
– Почему? – тревожусь я. – Для ребенка вредно?
Она смеется:
– Да нет же, глупая! Просто не дотянешься.
Аж мурашки по коже. Понятия не имела, что меня так разнесет. Я прикладываю ладонь к животу, и малыш будто чувствует это.
– Ох! – вырывается у меня. – Крепко он пинается!
– Подожди, вот начнет коленками толкаться, – говорит Сьюзи. – Жутко так, будто внутри у тебя Чужой из фильма.
Теперь понимаете, почему беременным позарез нужны лучшие подруги? Потому что ни в одной книжке о беременности не найдешь таких слов – «жутко, будто внутри у тебя Чужой».
– Дорогая! – В комнату заглядывает Таркин. – Уилфи унести?
– Да, он уже наелся. – Сьюзи передает мужу спящего малыша, и тот приваливается к плечу Таркина, словно это его законное место.
– Как тебе мои ногти, Тарки? – спрашиваю я, шевеля пальцами ног.
Таркин такой милый. Когда мы только познакомились, он показался мне каким-то чудным и странным, даже поболтать с ним было не о чем. А теперь он с каждым годом меняется к лучшему, скоро станет совсем нормальным.
Таркин кидает рассеянный взгляд на мои ногти.
– Бесподобно. Ну, дружище, пора. – Он осторожно похлопывает Уилфи по спинке. – Поскакали в Кроваткинс.
– Тарки такой заботливый папа, – восхищаюсь я, когда он выходит.
– Да, он замечательный, – ласково соглашается Сьюзи, начиная кормить Клементину. – Вот только все время включает детям Вагнера. Эрни может спеть арию Брунхильды на немецком, а по-английски едва лепечет. Если честно, это меня слегка беспокоит.
Беру свои слова обратно. Таркин ничуть не исправился, все такой же чудик.
Достаю новую тушь и начинаю красить ресницы, а Сьюзи тем временем строит сметные рожицы Клементине и целует ее в пухлые течки. Умеет она все-таки найти подход к детям, наша Сьюзи.
– Как думаешь, Сьюзи, я буду хорошей матерью? – Эти слова сами срываются с языка я даже обдумать их не успеваю.
Сьюзи смотрит на мое отражение в зеркале.
– Конечно! Из тебя выйдет прекрасная мать! Ты будешь доброй, веселой и самой нарядной из всех мам на детской площадке…
– Но я же в детях совсем не разбираюсь. Ничегошеньки про них не знаю, честно.
– Так и я не знала, помнишь? – пожимает плечами Сьюзи. – Приспичит – ты и не заметишь, как всему научишься!
Все кругом заладили: научишься, научишься. А если нет? Вон алгебру я учила три года, и все без толку.
– Может, откроешь хоть какие-нибудь родительские секреты? – Я откладываю тушь в сторонку. – Ну например, какая у родителей обязательная программа.
Сьюзи задумчиво морщит лоб.
– Все мои секреты – это самые азы, – наконец признается она. – Известные всем и каждому.
Чувствую укол тревоги.
– Это какие? – Я стараюсь не выдать интереса. – Может, я и вправду их уже знаю…
Само собой. – Сьюзи начинает загибать пальцы: – Надо уметь оказывать первую помощь… следить, чтобы под рукой было все необходимое… курсы массажа могут здорово пригодиться… – Она поднимает Клементину и прикладывает к плечу. – Ты ведь собираешь «Бэби Эйнштейн»?
Все, я в панике. Впервые слышу про «Бэби Эйнштейн».
– Да ты не волнуйся, Бекки! – торопливо добавляет Сьюзи, взглянув на меня. – Это пустяки. Главное – уметь менять памперсы и петь детские песенки, и все будет в порядке!
Как подступиться к памперсам, я без понятия. И ни одной детской песенки не помню.
Боже, я пропала.
Через двадцать минут Сьюзи заканчивает кормить Клементину и сбагривает ее Таркину.
– Вот и все! – Она закрывает за мужем дверь и с воодушевленным видом оборачивается. – Мы одни. Давай сюда обручальное кольцо. И еще какой-нибудь шнурок.
– Держи. – Я нахожу в ящике туалетного стола ленточку от подарочной упаковки «Кристиан Диор». – Такая подойдет?
– Должна подойти. – Сьюзи продевает ленточку в кольцо. – Ну, Бекки, решай: ты правда хочешь знать заранее?
Ответить сразу мне мешает тень сомнения. А может, Люк прав. Может, надо сделать себе чудесный сюрприз. Но с другой стороны, какого цвета тогда выбирать коляску?
– Хочу! – решительно заявляю я. – Давай посмотрим.
– Тогда садись. – Сьюзи завязывает ленточку, смотрит мне в глаза и усмехается. – Это страшно интересно!
Сьюзи – самая-самая. Так я и думала, что ей известен верный способ. Сьюзи держит кольцо на ленточке над моим животом. Мы обе не сводим с него глаз.
– Не качается, – шепчу я.
– Закачается через минуту, – негромко отзывается Сьюзи.
И правда страшно. Как будто мы на спиритическом сеансе: так и кажется, что кольцо сейчас напишет имя покойника, окно захлопнется, а ваза грохнется на пол.
– Уже! – шипит Сьюзи. Кольцо начало покачиваться на ленте. – Смотри!
– О господи! – вполголоса вскрикиваю я. – Что это значит?
– Видишь, оно ходит по кругу? Значит, будет девочка!
Я ахаю.
– Точно?
– Да! У тебя родится дочь! Поздравляю! – И Сьюзи кидается ко мне с объятиями.
Девочка. На меня накатывает слабость. У меня будет дочь! Я знала, я с самого начала чувствовала девчоночьи вибрации.
– Бекки! – В комнату входит мама, вся такая шикарная в лиловых блестках и с ярчайшей помадой на губах. – Скоро начнут собираться гости. – Она переводит взгляд с меня на Сьюзи. – Детка, у вас все хорошо?
– Мама, у меня будет девочка! – не удержавшись, раскрываю секрет я. – Сьюзи проверила кольцом! Оно ходит кругами!
– Девочка! – Улыбка озаряет мамино лицо. – Так я и думала! О, Бекки, дорогая!
– Здорово, правда? – говорит Сьюзи. – У вас скоро появится внучка!
Маму переполняет восторг.
– И я наконец-то отделаюсь от твоего старого кукольного домика, Бекки. И перекрашу свободную комнату в розовый… – Она подходит ближе и пристально разглядывает мой живот. – Да, детка, ты носишь ребенка так, что сразу все ясно. Определенно девочка.
– А посмотрите-ка на кольцо! – предлагает Сьюзи.
Она снова поднимает кольцо за ленточку над моим животом и замирает. В полнейшей тишине кольцо вдруг начинает раскачиваться туда-сюда, как маятник. Некоторое время все молчат.
– Ты же говорила про круги, если не ошибаюсь, – наконец озадаченно произносит мама.
– Говорила. Сьюзи, что случилось? Почему оно качается?
– Без понятия! – Сведя брови, Сьюзи впивается взглядом в кольцо. – Возможно, там все-таки мальчик.
Мы дружно переводим глаза на мой живот, точно ждем от него ответа.
– Живот высокий, – подытоживает мама. – По всем приметам мальчик.
А минуту назад она говорила, что там определенно девочка. Ну и бог с ними, с приметами. Бабкины сказки тем и плохи, что все они – полный бред.
– Дорогие, нам пора к гостям, – спохватывается мама, услышав, что внизу взревела музыка. – Кит из «Лисы и винограда» уже здесь. Он делает отменные коктейли.
Сьюзи тянется за косметичкой:
– Минутка – и мы спустимся.
Мама уходит, а я с изумлением смотрю, как молниеносно Сьюзи красится.
– Черт возьми, Сьюзи! Ты что, готовишься к олимпиаде по скоростному макияжу?
– Погоди немного, – отзывается Сьюзи, одним движением накладывая на веки блестящие тени, – скоро и ты научишься краситься ровно за три секунды. – Она рывком развинчивает тюбик с помадой и тут же закрывает его, успев мазнуть по губам. – Готово!
Сьюзи натягивает через ноги элегантное платье из зеленого атласа, выхватывает из сумочки заколку в блестящих камешках и ловко сворачивает светлые волосы узлом.
– Какая прелесть! – любуюсь заколкой я.
– Спасибо. – Сьюзи смущается. – Это подарок Лулу.
– А-а… – Я присматриваюсь: ничего в ней хорошего, в этой заколке. – Ну и как… Лулу? – Вежливый вопрос дается мне с трудом.
Опустив голову, Сьюзи закалывает волосы.
– Замечательно. Пишет книгу.
– Книгу?
Вот уж не думала, что она еще и писательница.
– О кулинарии для детей.
– Правда? Пожалуй, надо будет почитать. Книга стоящая?
– Я еще не читала, – признается Сьюзи. – Но опыта ей не занимать – с четырьмя-то детьми…
Не понимаю, отчего вдруг голос у нее стал таким странным. Но тут Сьюзи поднимает голову, мы обе видим, что волосы у нее легли как попало, и взрываемся хохотом.
– Дай-ка лучше мне. – Я выпутываю заколку, расчесываю волосы и снова скручиваю их в узел, выпуская спереди тонкие прядки.
– Класс! – Сьюзи обнимает меня. – Спасибо, Бекки. Умираю, как хочу «Космо». Бежим!
И она буквально галопом вылетает из комнаты. Мне бы ее энтузиазм. Но думаю, из всех коктейлей мне достанется что-нибудь вроде «Фруктовой трезвенницы».
Вообще-то я не против: ведь во мне развивается новое человеческое существо. И все-таки, будь я Богом, уж я бы позаботилась, чтобы беременные могли пить коктейли. Я сделала бы их полезными для здоровья. А еще – чтобы руки не отекали. И никакой утренней тошноты! А тем более родовых мук…
Если уж на то пошло, я с удовольствием переделала бы весь мир.
Несмотря на безалкогольные коктейли, вечеринка удалась на славу. К полуночи гости набились в шатер, и мы вкусно поужинали. Папа произнес речь о том, какая мама – чудесная жена, мать, а в перспективе и бабушка. Сосед Мартин показывал фокусы, и это было нечто! Если не считать момента, когда он должен был распилить Дженис, а она услышала визг цепной пилы, перепугалась и завопила: «Не убивай меня, Мартин!» – а он продолжал орудовать пилой, точно маньяк из фильма ужасов!
Но все закончилось благополучно. Мартин сбросил маску, Дженис дали бренди, и она успокоилась.
Сейчас играет оркестр, все мы собрались на расчищенной площадке. Мама с папой кружатся в танце: разрумянились, улыбаются друг другу, на мамином платье сверкают блестки. Сьюзи одной рукой обнимает Таркина за шею, а в другой держит Клементину, которая проснулась и больше спать не хочет. Том и Джесс пристроились в сторонке – болтают и как-то неловко переминаются на месте, наверное, пританцовывают. Том в смокинге здорово похорошел, я сразу заметила, а Джесс в черной вышитой юбке просто картинка! (Не зная Джесс, я бы решила, что юбка от Дриса ван Нотена. Но скорее всего, ее сшил женский кооператив где-нибудь в гватемальской глуши и сбыл Джесс за тридцать пенсов. Обычное дело.)
Я в новеньком розовом платьице с фестончатым подолом танцую с Люком в обнимку, насколько позволяет живот. Отплясывающие неподалеку мама с папой машут нам, и я ответно улыбаюсь, стараясь не выдать ужаса. Да, я понимаю, что это их праздник, но танцевать мои родители совсем не умеют. Мама так несовременно вихляет бедрами, а папа месит воздух кулаками, точно ведет бой с тремя невидимыми противниками, не меньше.
Ну почему все родители не умеют танцевать? Что это, универсальный закон физики?
Внезапно меня посещает страшная мысль: а ведь и мы будем родителями! И через двадцать лет наш ребенок будет кривиться, глядя на нас.
Нет, этого я не допущу.
– Люк, – торопливо начинаю я, стараясь перекричать музыку, – нам обязательно надо разучить какие-нибудь классные танцы, чтобы ребенку не было стыдно за нас!
– А я и так классно танцую, – возражает Люк. – Как профессионал.
– Ничего подобного!
– Между прочим, в юности я брал уроки танцев. Вальс сбацаю не хуже Фреда Астера.
– Вальс? – пренебрежительно фыркаю я. – Старье! Надо знать современные уличные движения. Эй, посмотри на меня.
И я начинаю судорожно дергать головой и всем телом, как показывают в рэперских клипах. Люк глядит на меня, вытаращив глаза.
– Милая, – наконец спрашивает он, – что это?
– Хип-хоп, – растолковываю я. – Уличные танцы.
– Бекки, детка! – Мама мчится ко мне, расталкивая танцующих. – Что с тобой? Схватки начались?!
Нет, ну вы только подумайте! Мои родные абсолютно не в курсе последних танцевальных тенденций!
– Все отлично! – отвечаю я. – Просто танцую.
Ох. Кажется, потянула мышцу-другую.
– Иди-ка сюда, Джей Ло. – Люк притягивает меня к себе.
Мама уже упорхнула поболтать с Дженис. Лицо Люка сияет. Он в хорошем настроении с тех пор, как во время кофе ему позвонили по работе.
– Кто звонил? – спрашиваю я. – Хорошие новости?
Только что получили добро на открытие офиса в Барселоне. – Нос Люка смешно подергивается – как всегда, когда он доволен жизнью, но хочет выглядеть невозмутимым. – Итого у нас будет восемь филиалов по всей Европе. И все это благодаря контракту с «Аркодас».
Он мне ни разу не говорил, что нацелился на Барселону! В этом весь Люк: молчит как партизан, пока не убедится, что сделка состоялась. Если бы дело сорвалось, о нем вообще никто не узнал бы.
Восемь филиалов. Да вдобавок лондонский и нью-йоркский. Это же целая империя.
Музыка сменилась, начинается медленный танец, и Люк обнимает меня. Краем глаза я вижу, что Джесс и Том бочком выдвигаются на площадку. Действуй, мысленно умоляю я Тома. Поцелуй ее, балда.
– Значит, все идет как по маслу? – спрашиваю я.
– Милая моя, дела обстоят так, что о большем нельзя и мечтать. – Люк смотрит мне в глаза уже без всякой насмешки. – Честное слово. Размеры нашей компании в ближайшее время увеличатся втрое.
– Ух ты! – Несколько минут я перевариваю новость. – Значит, мы будем мультимиллионерами?
– Вполне возможно, – кивает он.
Обалдеть. Всю жизнь мечтала стать мультимиллионершей. Может, мы даже построим небоскреб и назовем его «Башней Брэнд она»!
– И остров купим?
У Сьюзи есть собственный шотландский остров, а мне такого подарка пока не перепало.
– Может быть, – смеется Люк.
Я уже собираюсь спросить про личный самолет, как вдруг ребенок начинает шевелиться. Я беру ладонь Люка и прикладываю ее к животу.
– Слышишь? Он здоровается.
– Привет, малыш, – ласково бормочет Люк, прижимает меня к себе, и я закрываю глаза, упоенно вдыхая аромат его лосьона для бритья. Мое сердце стучит в такт музыке.
Никогда в жизни я еще не была так счастлива. Мы танцуем щека к щеке, малыш ворочается между нами, у нас великолепный новый дом. а скоро мы станем мультимиллионерами! Лучше не бывает.
Тест-самопроверка на знание детских песенок
Выполнен Бекки Брэндон
У Мэри все наоборот…
Баран бежит за ней
И…
Том, Том, сын трубача…
Поехать в Лондон он решил…
Свалился во сне.
Набейте мне трубки…
Вся королевская конница, зовите моих скрипачей.
Не могут собрать.
Сбежали чашки, блюдца…
Джекки-дружок сел в уголок…
Десять тысяч воинов было у него
Видит – булками торгуют…
Пастушок, труби в рожок…
Разбежались его овечки
А черт его знает, что там у него стряслось.