Глава 4. Русская подводная лодка и весёлая ночь в душевной больнице
Домой Тина добиралась долго. К вечеру пошёл дождь, и движение на дорогах встало так, как в России оно может встать только в сильнейший снегопад.
Так как это был вечер Дня Нечистой Силы, то и дождик включился в праздничные розыгрыши. Он то серел и темнел, заливаясь ехидными всхлипами, то впадал в ярость и грубо барабанил по крыше машины, как будто требовал впустить его внутрь. Но через минуту затихал и начинал подыгрывать серебристыми капельками уставшим от собственной яркости лучам заходящего солнца.
Перед тем, как лечь спать, Тина всегда слушала радио. Для языковой практики она, естественно, выбирала разговорные станции. Так она поступила и в этот раз. Тем более что в этот вечер на это была ещё одна причина. Мысли о том, что случилось с Лией, её самой любимой и невезучей ученицей, не оставляли никакой надежды на то, что, прикоснувшись к подушке, голова примет решение забыться во сне.
Миссис Ти прикрыла глаза и нажала кнопку приёмника.
– Тревога! Уровень пятый! Перископ российской подводной лодки только что показался в заливе Нью Йорка!
Её встряхнуло и передёрнуло. В следующую секунду Тина вскочила.
– Повторяем! У вас осталось несколько минут до возможной атаки с борта российской подводной лодки! Торопитесь! Покидайте дома и немедленно включите телевизоры!
Странный до глупости приказ покидать дома при включённых телевизорах озадачивал… В панике, Тина покрутила настройку приёмника. Если начинается война, то ведь все станции должны прервать передачи и оповещать граждан. Первая же радиостанция обдала её вкрадчивым, тёплым голосом Фрэнка Синатры. «It’s my way..» уверенно выводил любимец женщин, оповещая всех о том, что у него «Свой путь». О войне и пути в бомбоубежище Синатра не заикнулся.
Следующий голос оказался женским. Тоненько и смущённо дамочка щебетала о своём, о женском: как угождать мужу, что одевать, если он пригласит тебя в ресторан, какой макияж когда уместен. Тина крутанула ручку назад:
– До атаки осталось, возможно, пара минут! Но они у вас ещё есть! Вы ещё можете купить «Набор для чрезвычайных ситуаций». С нашим набором вам не страшна даже атака с российской подводной лодки. Скидки действуют для тех, кто позвонит в телестудию «Магазина на диване» прямо сейчас. В набор входят: 10 батареек, упаковка….
Тина рухнула на стул. Её натурально трясло от злости. Гнев включил критическое мышление на полную катушку. Она задумалась, потом решительно набрала номер телефона, который как в нирване повторял ведущий: позвони мне, позвони… Набери 6359…
– Здрааавствуйте! – приторно пропела она в трубку. – А набор для слишком эмоциональных и нестабильных у вас есть? Ну, для тех, кто в такой ситуации ничего не соображает и буйствует?
– Одну минутку, мэм, – радостно заворковал продавец. – Вот, уже нашли!
– А два?
– Конечно, мэм, и два найдём.
– Слушай, мужик, съешь их оба разом! Один тебе не поможет!
И Тина повесила трубку. Мужик из рекламной кампании взял, видимо, перерыв на приём лекарства. Крики прекратились, полилась джазовая композиция Дюка Эллингтона.
Но не зря же говорят: не поминай лиха. Её «лихо» тут же достало Тину звонком. И был он из Клиники Психического Здоровья.
– Это миссис Ти? – вежливо и устало спросил мужской голос. Убедившись, что попал по нужному номеру, мужчина представился:
– Меня зовут доктор Хат. Я звоню из клиники Коррекции Психического Здоровья.
– Чем я могу Вам помочь? – спросила она доктора, тут же осознав, как глупо прозвучал вопрос, и не к месту хихикнув.
– Очень даже можете, мы надеемся. К нам тут полиция доставила двух ваших учащихся. Из двенадцатого класса школы «Розового Заката». Они утверждают… Скорее, бормочут, что Вы, миссис Ти, их классный руководитель.
– Допустим. Но у них есть родители. Мне кажется, что Вам лучше связаться с ними.
– В том то и дело, что они умоляют не звонить родителям. Как недавний студент, я их понимаю. Вы знаете, я интерн, отрабатываю свои два года до лицензирования.
Вы своих студентов всё-таки знаете. Поможете разобраться. Мы в сомнении: надо их госпитализировать или можно отпустить домой.
– А Лию Суавес тоже к вам поместили? – выпалила Тина, пока юный доктор не вспомнил о врачебной тайне.
– Да! Ох, да ведь я не должен был говорить.
– Всё нормально. Я умею молчать и быть благодарной. Я подъеду. Буду через полчаса.
Мелкий дождь погрузил городок Эскондидо и скоростную «дорогу безумцев» I-15 в унылое облако мороси. Знаменитая трасса вела прямиком в Лас Вегас и славилась безумными водителями. Направляясь в пятничный вечер в игорное королевство, люди горели шальным желанием выиграть безумно много денег. И машины они вели соответственно: сто пятьдесят-сто восемьдесят километров в час было обычной скоростью. По словам знакомого полицейского, на этой трассе движением командовали Призрак Удачи на пути в игорный рай (или ад) и Бес Отчаяния по дороге домой.
Так что миссис Ти не стала искушать судьбу и решила добираться до больницы по «старушке» 101. Она полюбила эту дорогу с первых дней своего бездарного вождения. Машин было в три раза меньше. Полоумные водители, спешащие на небеса без направления доктора, отсутствовали. Сама дорога вилась в окружении приятных зелёных холмов и разноцветных, сельского вида, домиков. Один участок трассы прилегал почти вплотную к кряжистым, загоревшим до красной пузырчатой шкурки скалистым горам. В этот раз Тина замедлила скорость, огибая высокую, выжженную до последней травинки скалу, которая ей всегда нравилась. Она изящно, но сильно, тянула вверх свои четыре руки – отрога, раскрыв их ладонями к небу как в вечной молитве. Но в этот раз что-то на правой «ладошке» зацепило взгляд женщины.
– О, господи, да это же красный цветок! – выдохнула она.
На голой, без единой травинки горе, хрупкий цветок победно тянулся вверх, как большой палец руки, крича на всю округу: « Вот здорово! Я расцвёл!»
Тина сама себе удивилась, когда она вдруг притормозила, закрыла глаза и тихо попросила цветок поделиться с ней стойкостью и терпением. Ведь её ждала не самая весёлая больница и совсем невесёлые проблемы.
Через двадцать минут она добралась до Центра Психического Здоровья и припарковала машину на почти пустой стоянке. Тина заглушила двигатель, зачем-то захватила с собой зонтик, и, спрятав смятение и неуверенность за уверенным учительским голосом, попросила администратора пригласить доктора Хата. Замороженная улыбка появилась на бесцветном, без всякого выражения лице девушки и исчезла. Пошептавшись со своим компьютером, она вяло махнула безвольной рукой куда-то вправо. Миссис Ти не стала переспрашивать и поспешила в том направлении, куда она показала.
В узком белом коридоре одна дверь была распахнута. В неё она и вошла. Кабинетик оказался малёхоньким. Два на три метра, не больше. Тюремный стандарт. Да и внутри было как в камере: какие-то нары, один стул, ни окна, ни картинки на стене, ни даже жизнеутверждающих плакатов типа «Если в пустой комнате ты слышишь голоса, не пугайся: все писатели с этого начинали». Или, например, что-то типа « Не впадай в психоз сразу. Дождись, когда тебе принесут счёт за оплату больницы!».
Но стены были серыми и унылыми до безобразия.
Вдруг раздались шаги и чей-то голос. И то и другое доносилось из коридора. Тина выглянула. К ней направлялся клоун. В такой больнице, как эта, клоуном в ночь Хэллоуина мог быть кто угодно: пациент, врач, применяющий творческие методы лечения, волонтёр, пришедший развлечь больных. Тот, который спешил к ней, походил на настоящего живого клоуна из самого настоящего цирка. На носу красный шарик. На голове рыжий парик. Глаза заводные. Походка с подволакиванием обеих ног, которые путались в непомерно широких и длинных горошковых штанах на одной лямке.
Тина на всякий случай поздоровалась.
– Оу, оу, привет зрителям! Вас поместили в одиночную камеру? – весело затараторил циркач.
– Похоже на то, – бодро поддержала разговор учительница.
– И что же Вы натворили?
– Диктору с радио нагрубила.
– Грубить плохо. Надо веселить…
С этими словами он захлопнул дверь кабинетика и двинулся дальше. В один прыжок миссис Ти оказалась рядом с дверью и стала её трясти, пытаясь открыть. Она нападала на неё сбоку, в фас и с разбегу. Бесполезно. Потом Тина вспомнила Шурика из «Кавказской пленницы», громко рассмеялась и стала думать. Это же не простая больница. И замки у них непростые:
– К нам – добро пожаловать! А вот наружу – это как доктор решит!
Доктора, между тем, не было. А желание выбраться из этой клетки росло с нездоровой скоростью.
На ум пришло маленькое происшествие, которое случилось с ней на днях. По пути на работу Тина ежедневно проезжала мимо новостройки. Рабочие возводили целый микрорайон из небольших частных домиков. Тина была поражена, как быстро они их строили. Каждые десять дней она насчитывала одним домом больше. Наконец любопытство стало нестерпимым, и Тина остановилась рядом с группой рабочих. Она решила спросить, как они умудряются строить так быстро. В чём секрет?
– Ну, во-первых, мы не закладываем фундамент. Дома стоят прямо на земле, – объяснил бригадир.
– Во-вторых, мы же возводим их из готовых конструкций. А конструкции эти очень лёгкие, практически из гипсокартона. Собрать из них дом – сущий пустяк.
Тут его позвали, а любопытная от природы Тина решила проверить информацию. Тихонько, стараясь быть незамеченной, она вошла внутрь и выбрала для опыта одну стенку. Размахнувшись левой ногой – для чистоты эксперимента она использовала более слабую ногу – она «вжахнула» подошвой туфли по этой перегородке. Туфля вместе с подошвой исчезли из виду. Они оказались по другую сторону стены, в которой зияла большая дыра. В панике, Тина нашла выход, рядом с которым не было строителей, махом вылетела из строения, мухой влетела в машину, газанула так рьяно, как до этого ей ни разу не удавалось, и натурально «смылась» с места происшествия.
Тина вспомнила всё это, глядя на зонтик. Потом встала со стула, крепко зажала его в руке, предварительно плотно сложив, и со всей силы ткнула им в противоположную от двери стену. Зонтик в её руке ополовинился в ту же секунду. Вторая его часть оказалась в соседней комнате. Вытащив зонт назад, миссис Ти, быстро соображая, спрятала его в свою большую учительскую сумку и «вставила» глаз в дырку.
Она не поверила самой себе! Перед ней был тот же самый клоун. Он, казалось, репетировал сцену «клоун в зоопарке». Мужчина становился на четвереньки, полз непонятно к кому, строил этому «никому» разные страшные и смешные рожи, а потом резко отпрыгивал и залезал на кровать. Там он начинал отрываться по полной: танцевал, делал хип-хоп и хитрым голосом вопил:
– Вот тебе! Кукиш с маслом, а не моя голова! Вот тебе, волосатый!
Тут, повернувшись на одном прыжке к стене с дыркой, он увидел Тинин глаз. Клоун подскочил к стене и зашептал:
– Ты чей? – он явно обращался напрямую к глазу.
– Это мой глаз, – зашептала Тина в ответ.
– А как ты дырку в стене просверлил?
– А у меня волшебный зонт.
– Ты, что ли, фокусник?
– Да… А ещё дрессировщик… В школе…
При слове «дрессировщик» клоун буквально взвыл. Он кинулся к двери и стал звать на помощь. Санитар был в его палате через минуту. Клоун показывал на дырку, долдонил что-то про дрессированного фокусника и закрывал голову ладонями. Санитар успокаивал его, мягко и бережно обняв, а сам вызывал по мобильному доктора.
Скоро Тину открыли. На пороге стоял очень худой, с подвижным, но мягким лицом индиец. Кроткие, усталые, с розовыми от бессонницы прожилками глаза, смотрели на посетительницу с укором. Тина чувствовала себя вроде как виноватой, а, с другой стороны, вроде как потерпевшей.
– Вы кто? – мягко спросил доктор.
– Та, кого Вы просили приехать и помочь Вам.
– Так Вы миссис Ти?
– Ну да…
– А почему Вы в этой комнате для первичного приёма пациентов оказались? И как Вы дырку в стене проделали?
Чем спокойнее и профессиональнее он с ней разговаривал, тем больше Тину душил смех. В этот раз перед ней возникла бесподобная Наталья Крачковская из «Ивана Васильевича…», которая с блаженной улыбкой говорила:
– И тебя полечат. И меня полечат…
Тина присела на «нары» и зашлась в смехе. Умом она понимала, как это выглядит со стороны и что может подумать доктор, но поделать с собой ничего не могла. Насмеявшись, учительница уверенным тоном сказала, что к дырке в стене никакого отношения не имеет. У них, видите ли, комната для приёма пациентов открыта всю ночь, а они ещё дыркам в стенах удивляются. Но клоун предательски «частил» и тыкал в её сторону пальцем.
– У неё волшебный зонт. Она фокусник… Она дрессировщик… В клетку её!
Тина с доктором вышли и направились к его кабинету.
– А кто этот клоун? – спросила учительница.
– Это очень хороший и всеми уважаемый человек. Он настоящий клоун. Больше двадцати лет в цирке отработал.
– А что же случилось?
– Да всё самомнение непомерное виновато, – тут доктор Хат так на неё глянул, что Тина опустила глаза.
– Возомнил себя «клоуном, зверей укрощающих», и решил льва рассмешить.
– Что?! Кого рассмешить?
– Льва. Циркового льва. Зашёл к нему в клетку сразу после ветеринара, поспорив с тем на сто долларов, что заставит льва скулить от радости, как младенца. Вернее, он заполз к нему. И стал рожи строить. Но недолго. Лев зарычал, поднял лапу, приподнялся и прыгнул ему на голову, обхватив обеими лапами. Что самое интересное, лев и не думал его на куски рвать или кусать. Он так по-своему, по-львиному, играть с ним стал. У львов ведь своё чувство юмора. Ветеринар, между тем, вопил на весь цирк и звал дрессировщика. Тот прибежал, освободил фокусника, а льва успокоил.
– И что было дальше?
– А дальше Вы и сами видели. Второй месяц у нас «отдыхает». Мы стараемся его таблетками особо не пичкать. Психотерапию применяем.
– Помогает?
– Да, понемножку помогает. Да вот только страховки медицинской у фокусника нет. А пребывание в больнице очень дорогое. Тут Тина вспомнила свой вариант плаката про «психоз при предъявлении счёта за лечение».
– И кто же за него платит?
– Пока «Ассоциация защиты дикой природы». Они считают, что фокусник показал всему миру пример гуманного, человеческого отношения к хищникам. А что дальше будет, мы не знаем.
Они дошли до кабинета доктора, который действительно оказалась направо от администратора, но в самом конце коридора. Там, издавая при каждом движении скулящие звуки, и источая, даже в неподвижном состоянии, едкий хлорно-туалетный запах, сидели Фанки и Призрак. Они, было, бросились к миссис Ти, но та отскочила. И так в каморке бедного врача дышать было нечем.
Доктор велел им помолчать и коротко рассказал, что случилось. Этих двоих к нему доставили полицейские пару часов назад. Из леса. Из старой заброшенной выгребной ямы, которой пользовались владельцы давно снесённого дома. Доктор увидел на шее у Фанки полосу от верёвки и решил, что перед ним типичный самоубийца. А таких положено класть на обследование. Призрак вообще ничего внятного не говорил, он никак не мог отойти от шока. А таких тоже положено задержать на пару дней в больнице. Но понять, что произошло, доктору так и не удалось. И он позвонил их классному руководителю. Русской учительнице миссис Ти.
Все присутствующие глубоко и печально вздохнули, доктор дал гостям по кружке ароматного кофе, и Тина начала «допрос с пристрастием». Минут через пятнадцать добрый «мозгоправ» смеялся не хуже её самой в кабинетике тюремного стандарта. Но это было только начало истории про вечеринку. Фанки приступил ко второй части. Про лес.
– Иду я, песни пою, и вдруг: хрясть, проваливаюсь в яму. Вонища стоит, хуже, чем в преисподней. Пытаюсь выбраться, но стены этим, ну, сами понимаете, чем покрыты… И ухватиться не за что. Всё скользкое и жидкое. Стал на помощь звать. Кричал на всю округу. Даже нечистую силу помянул. И тут – бац! На меня призрак с болотными «зеньками» падает. Я вообще кричать прекратил. У меня язык парализовало. Я давай призрака с себя стряхивать. А он ни в какую. Кричит:
– Фанки, я же тебя спасти пришёл! Нам надо держаться вместе! Возьми меня с собой!
Тут я чуть с катушек не слетел. Отпихнул его ногами так, что он согнулся. Потом ему на спину встал и вылез всё-таки.
Услышав такое, Призрак пришёл в себя и бросился на Фанки с кулаками. Доктор пригрозил обоим смирительными рубашками, и они затихли. Дальше говорил Призрак:
– Тут я вспомнил про сотовый телефон. Головой потряс, Очки Ужаса загорелись. Я набрал 911. Только вот адреса не знал, и когда дежурная в третий раз про адрес спросила я и сказал:
– Чёрный лес, выгребная яма. Чёрный лес, выгребная яма. Ну, полиция, и отключилась.
Тина с доктором не просто смеялись. Они смеялись взахлёб и до слёз.
Фанки с Призраком даже обиделись. Они надулись и замолчали. Пришлось им по второй кружке кофе наливать, чтобы задобрить. Рассказывал Фанки.
– Я побежал. Орал во всю глотку и бежал. Издалека заметил трассу. Побежал туда. Вдруг вижу, а мне навстречу мотоциклист в костюме полицейского мчится. На голове прибор ночного видения. Шлем, как у Шумахера. И голосит вовсю:
– Есть кто живой?! Есть кто живой!? Откликнитесь!
Я ещё больше перепугался. В жизни такого не видел!
Доктор Хат извинился и вступил в разговор:
– Это и был полицейский. После звонка Призрака дежурный задумался.
Вспомнил о Хэллоувине и решил, на всякий случай, прочесать лес. Машина там пройти не может, поэтому отправили мобильного полицейского на мотоцикле. Но Фанки от него спрятался. Полицейский поехал дальше, освещая и осматривая каждый метр. И, наконец, обнаружил Призрака. Вытащил его, стал спрашивать, один ли он был или с товарищем. Тот только мычал и в сторону дачи пальцем тыкал. Поехали на дачу. Там девочки рассказали про Фанки. Вернулись в лес. И, наконец, нашли его под одной из ёлок. Он в иголки зарылся и спрятался. Вот тогда-то полицейский доставил их до трассы, а там уже их ожидала дежурная машина. И они – сразу к нам!
Миссис Ти упросила доктора отправить «героев» в душ, а их одежду отдать в больничную прачечную. Она заплатила ночной нянечке 20 долларов, и та, поворчав и крутя носом от отвращения, забрала бельё в стирку, предварительно выбросив в урну Очки Ужаса и наложив на себя католический крест.
Пока Фанки с Призраком пыхтели от удовольствия в больничном душе, учительница с доктором разговаривали о Лии. Тина просила его не давать ей сильных лекарств и, если получится, «назначить себя» её основным лечащим врачом. Доктор Хат нравился миссис Ти всё больше и больше. Он, действительно, был из Индии, из семьи потомственных лекарей. Говорил он так мягко, так тщательно подбирал самые нужные для данного момента слова, что она безоговорочно ему поверила.
Доктор не стал будить Лию, но пообещал устроить большое, длинное свидание с ней для миссис Ти и её подруг послезавтра вечером. Прощаясь, доктор задумчиво погладил себя по лбу, по тому месту между бровями, где, по мнению йогов, находится «третий глаз», «ашна чакра», центр интуиции и внутреннего прозрения. Потом он сказал:
– Миссис Ти, можно попросить Вас принести мне некоторые письменные работы Лии и её подруг.
– По какому предмету?
– Насколько я понял из разговора с «сидельцами из Чёрного леса», Вы у них преподаёте социологию. А этот предмет изучает межличностные отношения: дружбу, любовь, групповое поведение и прочее.
– Да, всё так.
– Дети же, наверняка, пишут эссе на эти темы.
– Конечно, пишут.
– Я Вам буду очень благодарен, если Вы отберёте для меня такие работы, которые помогут мне понять характер, проблемы, взлёты и падения моей пациентки. Кстати, а это правда, что она, мексиканская католичка, дружит с мусульманкой, да ещё из Чечни, из России, и типичной белой американской протестанткой?
– Сущая правда. У них такой крепкий «тройственный союз», что их дружбе самые сильные и благородные мужчины могут позавидовать.
– А Вы сами верите в женскую дружбу?
– Да! Больше, чем в мужскую.
– Вы знаете, я тоже. У мужчин зачастую не поймёшь, где заканчивается соперничество и начинается дружба. Или наоборот? – улыбнулся он.
Они уже прощались, договорившись, что доктор вызовет такси для Фанки и Призрака, когда миссис Ти почувствовала укол совести. Прямо в сердце. Как будто там зияла та самая дырка от зонтика. Не без труда, краснея и смущаясь, она протянула доктору 200 долларов. Всё, что у неё было в кошельке.
– Вы меня простите, доктор Хат, но дырку в стене проделала, конечно, я. У Вас могут быть неприятности: ведь это случилось в Ваше дежурство. Может, этих денег хватит, чтобы заплатить завхозу и попросить залепить дыру прямо сейчас? Мне очень стыдно…
Тина насильно вложила деньги в изящную руку с тонкими, чуткими пальцами и выбежала на улицу. Похоже, день, наконец-то, действительно закончился.