ТРАДИЦИИ И АКАДЕМИЗМ
Мы познакомились с историей музыкальной школы. Но в начале – помните? – мы ставили вопрос о значимости традиций и о том, что такое академизм… Давайте вернёмся к этому.
Русский культуролог Пётр Николаевич Савицкий сказал: «Сила традиций и сила творчества в их сочетании – животворящий источник всякой культуры».
Традиция – от латинского «traditio» – передача, повествование; «То, что перешло от одного поколения к другому…», «Обычай, установившийся порядок в поведении и быту». «Для традиции характерно бережное отношение к сложившемуся ранее укладу жизни…», «сложившиеся в обществе традиции… выражают преемственность в общественной жизни и закрепляют в себе наиболее устойчивые моменты».
А «Академический – соблюдающий установленные традиции. В составе названий театров, оркестров, хоров, ансамблей: высшей квалификации, образцовый».
Значит, академическое образование – самое лучшее, образцовое! Нельзя получить хорошего образования, не опираясь на традиции. А они в России поистине уникальные, отличные от других стран.
Содержание музыки, а не демонстрация виртуозной техники – главная задача, стоящая перед исполнителем. Ранее всех эта мысль была сформулирована в вокальной педагогике – учебных пособиях А. Н. Варламова, М. И. Глинки и Г. Я. Ломакина. «Язык сердца, чувств и страсти», – так выразил это требование А. Н. Варламов, чьи задушевные, проникновенные романсы вот уже вторую сотню лет звучат на концертной эстраде. А Михаил Иванович Глинка, помимо того, что был гениальным композитором, прекрасно пел. Да так, что его современник, музыкальный критик Серов, сказал: «Кто не слышал романсов Глинки в его исполнении – тот не знает этих романсов».
Многие исполнители того времени совсем не задумывались о содержании исполняемой ими музыки. Их заботила больше всего техника, виртуозность исполнения, внешняя красота.
Поэтому так важно было дать молодому поколению всестороннее общемузыкальное, культурное и интеллектуальное развитие. Не просто научить его играть на инструменте, а научить понимать (и передать это понимание слушателю), что он играет. А без всестороннего образования, согласитесь, это невозможно.
Это хорошо понимали знаменитые пианисты, братья Николай и Антон Рубинштейны, когда открывали первые в истории России консерватории – учебные заведения, дающие специальное музыкальное образование. На основе этих принципов работали Анна Николаевна Есипова и Теодор Лешетицкий, ученик Карла Черни, который, в свою очередь, учился у самого Бетховена. Николай Сергеевич Зверев, воспитавший таких величайших пианистов и композиторов, как Рахманинов, Скрябин, Игумнов, Зилоти, помимо пианистических качеств (певучего звучания и свободы исполнения) развивал в своих учениках художественный вкус и широкий культурный кругозор. Его ученики занимались по 6 часов в день и обязательно посещали оперные спектакли, много читали, получали всестороннее гуманитарное образование.
Основоположниками профессиональной музыкально-теоретической школы были Сергей Иванович Танеев и Николай Андреевич Римский-Корсаков. Непросто давалось это: очень многие музыканты считали, что изучать гармонию и сольфеджио не только излишне, но и вредно – исчезает свежесть и непосредственность творческого гения. Но, став уже профессором Санкт-Петербургской консерватории, Римский-Корсаков не постеснялся сесть за парту вместе со своими учениками. Будучи уже достаточно известным композитором, он не знал даже интервалов!
Великие русские музыканты вырабатывали эти традиции в течение 19 – начала 20 столетия. Тогда же и сложились замечательные русские исполнительские школы: вокальная (Варламов и Глинка), фортепианная (братья Рубинштейны, Н. Зверев, Т. Лешетицкий, А. Есипова, В. Сафонов), скрипичная (Г. Венявский, Л. Ауэр, П. Столярский), виолончельная (К. Давыдов и Ю. Вержбилович).