Дорожный разговор
Владар, как драгоценность, нес теперь в себе понимание того, что Старец дал ему задание понять роль денег в окружающем его мире. Деньги действительно были камнем преткновения для всех. Ему хотелось понять, почему ни один вопрос в мире не является настолько болезненным, как вопрос денег. Что же такого в них есть таинственного, что делает их власть над человеком такой сильной и такой безграничной. Ведь если посмотреть на обстоятельства жизни, то ни одно преступление не обходится без участия денег, вернее без страстной заинтересованности в них людей, которые идут на преступления.
– Меня зовут Петр, – неожиданно вторгся в размышления Владара водитель фуры.
Владар хотел было назваться Владаром, но вовремя опомнился и сказал:
– А меня зовут Александр. – Он и не мог сказать ничего другого, потому что в кармане его куртки лежал паспорт на имя Александра Кедрова.
– Куда едешь, Александр?
– Да вот, выбрался из своей деревни и еду до областного центра.
– Я так и подумал, потому и остановился.
Владар внимательно смотрел на своего собеседника. Рядом с ним за рулем сидел пожилой мужчина с плотной фигурой, с сильными руками. Он крепко держал руль и не отрываясь смотрел на дорогу, при этом краем глаза все же хитро поглядывая на Владара.
– А чего тебе надо в областном городе? – вновь проговорил густым басом водитель, явно стараясь продлить беседу, а не останавливаться на паре-тройке вежливых фраз.
– Да так, надо повидать кое-кого из знакомых, купить что-нибудь домашним да и проветриться немного, – соврал Владар. Он не собирался открывать водителю истинную цель своего путешествия. Ему теперь хотелось выполнить задание Старца в полной мере и выявить роль денег в жизни людей.
Вот, к примеру, чем плох этот человек, повидавший немало на своем веку. Ведь, кого ни спроси, деньги имеют важное значение практически для каждого. Владар не стал медлить и перевел разговор сразу же на эту животрепещущую тему.
– Хорошо ли зарабатываешь на этом деле?
Водитель покосился на Владара, но, слыша почти равнодушную интонацию и видя расслабленную позу пассажира, сам расслабился и ответил:
– Да, ничего, на хлеб с маслом хватает всей семье. А ты чем зарабатываешь?
Владар уже давно ничем ни зарабатывал, живя в Мысах. Его жизнь шла в русле постоянной учебы, и все, что было ему необходимо для жизни, давалось ему без всяких на то условий с его стороны. Еда, одежда, жилье в пещере были для него совершенно бесплатными. А значит, он был в отношении денег и их зарабатывания совершенно беззаботным. Но ведь нельзя было об этом сказать сейчас водителю, и Владару пришлось быстро выдумывать для себя историю.
– Да я учусь пока еще. Меня содержат родители, а сейчас я на каникулах. Институт по осени отправит нас на работу в деревню, и мы отработаем там родительские харчи.
Этот невразумительный ответ прозвучал вполне убедительно, да и водителю, видимо, не очень важно было знать, чем в действительности зарабатывает его пассажир. Он ведь даже не стал договариваться с Владаром о плате за проезд. Скорей всего, ему и правда был нужен собеседник.
Дорога вилась между холмов и полей. Не замечая красоты местности, Владар словно сканировал своим зрением дорогу и выявлял в сумеречной дали выхваченные светом фар куски знакомой местности. Вот они подъезжают к очередной деревеньке, вот въезжают в нее, снижая скорость. Вот переваливаются через «лежачих полицейских» – искусственные горки, построенные среди дороги, чтобы транзитный транспорт с грохотом и пылью не проносился с огромной скоростью мимо деревенских избенок, а деликатно тащился по узкой улочке в самом сердце деревеньки, называемой «главной дорогой». Владару всегда было невдомек, зачем трассы проходят прямо в центре населенных пунктов, а не выносятся за их пределы. Ведь когда проезжает мимо маленькой и старенькой избенки такая вот огромная фура, то в домике все трясется и дергается. И в щели маленьких оконцев наверняка пробивается едкий газ из выхлопных труб громадного автомобиля. А ведь их проносится за день великое множество. И каждый из них выносит из теплоты человеческого жилья множество жизненной силы, которая потом не может восстановиться без ущерба для жизни и здоровья людей…
Все эти непонятные действия своих сородичей-славян Владар никак не мог понять. Он искал всему этому логичное объяснение, но не мог найти. Может, и правда у людей на его родине просто не хватает здравого смысла?
– И зачем построили дом прямо у дороги? – почти пробурчал он себе под нос, заглядывая с высоты кабины фуры в окна очередной избенки.
– Да куда ж им деваться? – добродушно поддержал тему водитель и продолжил: – Они ведь когда стоили свои избы почти сто лет назад, то эта дорога назвалась Московским трактом. По ней гнали в Сибирь каторжников. Она была проезжей только для лошадей. А когда пришла советская власть, эта же дорога стала шоссейной… Вот и стоят эти избенки вдоль трассы, как и раньше стояли.
Деревенька осталась позади, а Владар все еще бродил в мыслях по ее улочкам. Бедное, почти убогое жилье народа сильно огорчало его. Было стыдно смотреть на эти избенки, которые все еще держали человеческое тепло в своих покосившихся стенах. Вся Россия была застроена такими убогими домишками. И пусть некоторые из них были чуть почище, чуть поосанистей, чуть поновее других, но все равно это убогое жилье скорее унижало человека своими выгребными ямами вместо теплых туалетов и отсутствием даже воды холодной, не говоря уже о горячей, чем давало преимущества городским домам… И кажется, нет уже такой силы, которая позволит людям развернуться к более современному жилью в селе. И кто же виноват во всем этом?
Видимо, последнюю фразу он произнес вслух, потому что водитель ответил:
– Да никто не виноват. Денег просто у народа нет, вот и живут, кто как устроится! Сейчас молодые даже идут в сельские дома без удобств, потому что жить им в городе негде, да и не на что купить себе квартиру. Нет у народа денег. А взять-то где?
Владар насторожился сразу, как только разговор зашел о деньгах.
– Вот я тебе расскажу свою историю, – продолжил водитель. – Я ведь не всегда работал водилой. У меня, к твоему сведению, диплом есть красный. Я в молодости институт московский закончил. А после учебы решил заработать себе на квартиру, пусть не в Москве, так хотя бы в пригороде. Купил я тогда себе водительские права на вождение большегрузного автомобиля и поехал на стройку в Прибайкалье. Там стал водить огромные фуры с прицепом. Но дороги в Сибири, небось, сам знаешь какие. Зимой по горам да перевалам с грузом даже очень опытные водилы не могут управляться, а что уж говорить обо мне – мелкой пичуге да без опыта. Словом, попал я в аварию тяжелую с человеческими жертвами в одной из вот таких же деревушек возле Байкала. Дело было зимой. Мы ехали колонной, а перед тем перевалом остановились, чтобы переждать снегопад. А на перевале том образовалась еще и ледяная корка из-за неожиданной оттепели. Съезжать вниз стало почти невозможно. Двое из нашей колонны ушли в объезд. А я решил рискнуть и стал спускаться по длинному серпантину без единого аварийного кармана. Первые два поворота взял хорошо и вышел на третий. Вот тут-то меня юзом потянуло в обрыв, да так, что матушку поминал я и свою, и чужую…
Владару было видно, как волнуется водитель, рассказывая эту историю. Видимо, он рассказывал ее часто и каждый раз переживал заново, словно все случилось только вчера.
– Вот торможу я, а машина несется вниз все быстрее. Прицеп отлетает в обрыв, а я только газу прибавляю. Чтобы вытянуть его по инерции из юза. Так ворвался в маленькое село, которое как раз под горой стояло. А там ведь дорога не ровно проходит, а с поворотом, вот и влетел я на полной скорости в избенку, в землю вросшую. А там и детки малые были, и старики… – голос водителя осип и вовсе перестал звучать. Видимо, тяжелый спазм то ли от накативших слез, то ли просто от волненья перекрыл ему дыхание почти полностью.
Владар тревожно смотрел на водителя, чтобы понять, чем он сейчас сможет ему помочь, если помощь окажется нужной. Но водитель вдруг встрепенулся и начал говорить обычным своим голосом:
– В общем, угодил я тогда на семь лет общего режима. И вот теперь живу в Сибири, и семью потом здесь себе завел, и работу эту не оставил. А вот когда проезжаю через такие деревеньки, всеми своими палисадниками прилепленные к трассе, каждый раз вижу ту развороченную избенку и раздавленную колыбельку на капоте…
Владару тоже стало не по себе от этих картинок из рассказа водителя. А тот продолжал:
– Все почему? Да потому, что денег хотел сорвать побольше, чтобы сразу после учебы на квартиру заработать да девушку ублажить подарками… Она ведь не стала меня тогда из тюрьмы дожидаться. Вышла замуж за одного дипломата. Папенька его высокопоставленный устроил ему за границей службу, и она с ним укатила. Ей красивой жизни хотелось, а мне ее желание обошлось половиной жизни в отсидке… – водитель вновь засопел надсадно, словно слезы душили его не только в глазах, но и в носу, и в горле.
Владар чувствовал БОЛЬ этого человека и понимал, что именно деньги, вернее их отсутствие, на определенном этапе жизни сыграли роковую роль.
Он не стал успокаивать водителя, а просто показал, что его боль понятна и ему тоже. Мужское молчание часто бывает гораздо содержательнее, чем женская говорильня и причитания.
Водитель молчал довольно долго. За это время Владар ушел в себя и стал опять думать о деньгах. Еще в самом начале его учебы Старец давал ему задание разобраться в сущности денег. Он тогда постепенно утвердился в том, что деньги являются эквивалентом энергии, первичного сырья, получаемого от сельского хозяйства и от промышленности. Ведь что является основой для жизни человека? Что он покупает в магазине, на рынке, чем пользуется в быту?
Конечно, самым необходимым является пища, одежда, жилье, транспорт, отдых, учеба, образование, развлечения… Все эти потребности люди удовлетворяли всегда. История всех цивилизаций всегда заключалась именно в том, как именно и с какими потерями люди добывали пищу, кров и одежду. И чем проще и комфортнее становился способ добывания пищи, строительства и обслуживания жилья, производства одежды, чем быстрее становился транспорт, чем легче общение и передача информации на расстояния, тем более развивался человек. И тем выше становились его новые потребности и ниже ответственность за то, что он делает вокруг себя. Потребление стало обычной нормой для всего человечества, а вот отношение к деньгам у людей не менялось вот уже много тысячелетий. В чем тут дело? Деньги, несмотря на прогресс, всегда оставались какой-то таинственной силой, обладая которой некто мог управлять миром и всеми процессами, происходящими внутри него. А все остальные были обязаны подчиняться этому НЕКТО, выполнять его волю, быть инертными и управляемыми вплоть до того, что шли отдавать свои жизни за интересы этого НЕКТО.
Странно, что деньги не изучаются так, как этого требует их положение по отношению к человеческой жизни. Ведь нет, пожалуй, ни одного предмета в мире, который оказывал бы такое влияние на судьбу человека, на его жизнь каждый день, на те события, которые происходят в мире. И войны, в конце концов, тоже ведь ведутся именно из-за денег. Не секрет, что практически ВСЕ домашние ссоры происходят между супругами изначально именно из-за денег. И между селами часто споры возникают, и между семьями. И государства между собой начинают вести разборки тоже именно из-за денег. Так почему о деньгах так мало известно?
Владар сидел на высоком сиденье кабины. За окном смеркалось. Фонари фуры высвечивали кусок дороги, бегущей навстречу. Водитель молча смотрел на дорогу и, видимо, тоже думал о чем-то своем. Владар продолжал свои размышления. Ему казалось, что разрешить вопрос о тайне денег почти невозможно. Ведь если кому-нибудь удастся это сделать, то он может сам стать правителем мира!
Неужели Старец верит в то, что именно ему, Владару, удастся разгадать тайну денег?
Мысли в голове стали понемногу путаться. Сон навалился на Владара, и он не стал противиться возможности немного отдохнуть после всех волнений сегодняшнего дня.
Водитель крепко держался за баранку и, заметив слабость своего пассажира, ничего не имел против того, чтобы тот и правда немного поспал. Владар откинулся на высоком сиденье и уснул, как младенец.
Машину покачивало, мотор шумел. Но Владар уже ничего не слышал. Он провалился в сон, и его тонкое тело вышло из физического, как это бывало почти всегда, когда он засыпал у себя в келье на твердой лежанке из сухого камыша.