Глава третья
О енотах и тайных романах
Ореховый Дом таил в себе немало тайн, полагаю. Он был достаточно старый для того, чтобы скрипеть, издавать устрашающие звуки, казаться живым и… иметь в себе множество кладовок, подсобок, подвальных помещений. Чуть дальше по коридору, за следующей после моей, дверью, я обнаружила старый хлам, показавшийся мне интересным. Сначала мне показалась дверь закрытой, но оказалось, что просто заклинила ручку. Я забрела туда совершенно случайно, в поисках веревки. Небольшое деревце в гостиной требовалось подвязать.
Комната была завалена старой, но еще очень красивой мебелью, какими-то картинами, различными статуэтками. Всем, что наверняка дарили обитателям дома гости, и что менялось не по причине выхода их строя, а просто из желания обновить интерьер. Кресла и диваны любовно были закрыты чехлами. Я коснулась пальцем мягкой обивки и усмехнулась: здесь такую шикарную мебель просто спустили в подвал, а у нас в общаге из матрасов пружины торчали.
Я отодвинула одну из картин у стены и залюбовалась: это была школа. Такая, какой она была в годы своего расцвета, должно быть. Сияющая гордостью. От нее даже через холст веяло духом знаний, студенчества. Мне понравилась мысль, что когда-то школа была такой… попади я сюда на несколько лет раньше, могла бы в ней учиться.
В другом углу оказались свалены музыкальные шкатулки и статуэтки. Я задумалась, а нельзя ли мне взять что-то из этого и немного освежить свою комнату? Например, если вытащить кровать и поставить красивый диван, останется место для зеркала (которое тоже здесь имелось) и небольшого столика. А я маленькая и на диване помещусь. Можно повесить на стену картину. И я даже знаю, какую.
Моток веревки обнаружился за креслом, на котором были свалены еще какие-то картины, свертки, чехлы. Я перегнулась через спинку, но не дотянулась буквально пару сантиметров. У кресла оказалась сломана ножка, и я с грохотом свалилась вместе со всем скарбом на пол.
Чихнув пару раз от пыли, я смогла достать веревку. И заинтересовалась холстом, свернутым в тугой рулон. Я узрела краешки, испачканные бордовой краской, и проснулось такое любопытство! Что там нарисовано?
На холсте был изображен портрет молодой девушки. У нее были длинные черные волосы, завивающиеся у самых кончиков, пушистые ресницы, обрамляющие огромные пронзительные глаза. Она смотрела нахально, с вызовом, легкая усмешка играла на ярких полных губах. Невероятно красивая девушка, интересно, кто она?
Когда я разворачивала холст, откуда-то с легким звоном выкатился небольшой бронзовый медальон. Ажурный, словно сошедший со страниц старинной сказки. Медальон был на шнурке, увенчанном небольшим красным камушком. Интересно, что внутри? Какое-то фото или портрет? На медальоне были выгравированы какие-то инициалы, но я не смогла ничего разобрать. А потом подскочила, прямо как сидела, и выронила находку, когда дверь в кладовку распахнулась.
– Какого ты тут делаешь? – рыкнул Джер. – Что за грохот устроила?
– Извини, – буркнула я. – Просто упала. Случайно.
– Что это? – Джер кивнул на холст в моих руках. – Зачем ты роешься в хламе? Поднимайся и выметайся отсюда! Надо было давно закрыть все эти кладовки.
– Да, в одной из таких я живу, – бурчала я, поднимаясь и отряхиваясь.
Холст с портретом я бросила на пол, и тот сам развернулся. Я была поглощена очисткой платья от пыли, поэтому не сразу заметила, как Джер смотрит на идеальное лицо нарисованной девушки и хмурится.
– И откопала же. – Он с нескрываемым отвращением бросил в мою сторону взгляд. – Займись делом и прекрати лазить по кладовкам. Ищешь, чем можно поживиться?
– Искала бы, – прищурилась я, – зашла бы в твою комнату, когда ты спишь пьяный. Там бутылок можно сдать на пару сотен. Желаете кофе, господин Хейл?
Задрав нос, я прошла мимо Джера к выходу. И поняла, что немного напугана, только в комнате. Неожиданно портрет незнакомки меня взволновал. Интересно, почему его сослали в кладовку. Я быстро заплела волосы, с трудом отыскав единственную резинку. Личных вещей у меня почти не было, я лишь купила себе щетку для волос и зубную. Платье, в котором меня сюда закинуло, выстирала и отправила сушиться.
Ужин был уже готов, Джилл по-прежнему была наказана и выходила лишь, чтобы поесть. Я пыталась с ней заговорить, но, как это бывало в таком возрасте, девочка была обижена на весь мир. Джер на моей памяти – хоть я и жила у них всего второй день – ни разу не спустился. Но что-то подсказывало, что это довольно частое явление. Я боялась, что без еды и с таким количеством выпивки он не доживет эту неделю, но потом выяснилось, что кое-кто любит есть по ночам.
Это я выяснила, когда пошла за водой. Посреди ночи вдруг проснулась от ошеломляющего чувства жажды и какого-то беспокойства. Я включила лампу, и комната озарилась слабым теплым светом. В углах клубился туман, очевидно, проникший сквозь щели в полу. А может, цокольный этаж где-то имел выход наружу. Неуютное местечко.
Не знаю, почему, но этот туман мне не нравился. Может, сыграли роль рассказы местных, может, я чувствовала в нем что-то враждебное. Я надела носки и разогнала редкие клубы, а потом решила выйти, попить.
На кухне кто-то шевелился, и я решила не сразу обнаружить свое присутствие. Меньше всего мне хотелось встречаться с Джером посреди ночи. Еще и с пьяным Джером, небось.
Собственно, все мои подозрения подтвердились. Пока я пряталась за углом, мимо, пошатываясь, прошествовал мужчина. В руках он держал тарелку с салатом, что я готовила на ужин и который Джилл не осилила. В другой руке он крепко сжимал початую бутылку виски. Я закатила глаза. До чего упрямый мужик, и сестру не жалеет. Наказанная Джилл была мрачнее тучи, со мной почти не разговаривала, выходила только поесть, и то не всегда. Пару раз мне приходилось приносить ей еду в комнату. От этого вынужденного одиночества я скоро на стенку полезу. И Ноэль с Дарлой не навестили, хотя и обещали. Мне казалось, я зависла в неизвестности и останусь горничной на всю жизнь. Как же тяжело было привыкнуть к этому новому мир! Иногда казалось, что я вот-вот проснусь и рассмеюсь, вспомнив такой странный сон-фантазию.
Выпив два стакана прохладной воды, я почувствовала, что полегчало. За окном все было затянуто противным серым туманом, и долго смотреть туда я не смогла. Казалось, будто туман наблюдает, ждет, выманивает меня, чтобы поглотить и… и что? Ноэль обмолвился, что в тумане скрываются алионы. Я до сих пор не знала, кто они такие, а спросить было не у кого.
Так, погруженная в свои мысли, я брела в гостиную, где стояли несколько шкафов с книгами. Думала, может, чего почитать возьму, раз уж сон не идет.
Освещения в коридоре, соединяющем кухню и гостиную, не было. Я практически шла на ощупь, надеясь, что нигде не запнусь. А то грохота наделаю… На мне было мое привычное льняное платье. Когда выходила, не хотелось надевать форму.
Я взвизгнула, когда обнаженной ноги коснулось что-то очень теплое и мохнатое. Причем, это «что-то» ростом доходило мне до бедер. Кажется, встретилась с алионом. Но как он попал в дом, я ведь лично проверила все замки?!
Раздалась ругань. Алионы умеют ругаться? Вспыхнул свет, и я зажмурилась с непривычки. Когда глаза к новой степени освещенности адаптировались, рассмотрела, кто же передо мной стоял.
Енот?!
– Ты-ы-ы… это… белочка – это туда. – Я ткнула пальцем в сторону комнаты бухого академика.
– Какая еще белочка? – не понял… енот.
– Горячая. В смысле горячка… белая.
– У тебя?
– Нет, – сникла я. – У Джера.
– И почему я не удивлен? – возвел глаза к потолку енот. – Он еще жив?
– Да, – кивнула вконец шокированная я. – Ест. А вы кто?
– Енот, – последовал вполне логичный ответ.
– А имя?
– Енот.
Заело у него что ли?
– Енота зовут Енот?
– Ой, ну всяко лучше чем ваши дурацкие имена. Зато логично! Тебя вот как зовут?
– Алена, – ответила я.
Енот расхохотался. Только сейчас я заметила, что он был одет в элегантный костюм, а в руках держал небольшой чемодан.
– И ты мне что-то рассказываешь об именах? Девушка, которую зовут, как нечисть!
– Ну не совсем так же, – пробурчала. – А вы, собственно, чего хотели?
– Ну, привет, дорогуша! – хмыкнул Енот и протиснулся мимо меня на кухню. – Я, вообще-то, здесь живу. А вот ты кто такая? Только не говори, что подружка Джера, все равно ведь не поверю.
– Я горничная. Новенькая.
Сочла благоразумным не выдавать сразу незнакомому… еноту всю подноготную. Ноэль и Дарла ведь упоминали, что есть некто Роман, и он явно не обрадуется страннице в этом мире.
– И с чего это Джер взял горничную? – хмыкнул Енот.
Мы вместе прошли на кухню и я ошарашенно наблюдала, как он ловко делает себе огромный бутерброд и садится за стол.
– Будешь? – спросил он меня.
Я покачала головой.
– Так что значит, вы здесь живете? – Я была во всех комнатах, и нигде не видела… э-э-э… а что я должна была увидеть? Конуру енота? Лежанку? Где спят еноты?
– Снимаю комнату, – любезно уточнил Енот. – Гостил у родственников, задержался на недельку. Вот так новости! А ты, горничная Алена, откуда приехала к нам?
– Я…
Я глубоко задумалась. Ни одного города или даже захудалого поселка я еще не знала. Изучение географии в планы входило, но как-то все времени не было, да и в голове не укладывалось, что я здесь надолго.
– Из Челябинска, – наконец я решила говорить правду.
– А это где?
– В России. – И тут не соврала.
Енот только отмахнулся.
– Так и думал, – подозрительно прищурился он. – Странница. От тебя магией странников фонит за пару метров. Научись скрывать, а то станешь легкой мишенью для Романа. Ноэль молодец, что поселил тебя сюда, магия Джера твою перебивает, так и не скажешь, что какая-то особенная. Магией Джера здесь все пропиталось.
– А еще, – пробухтела я, – запахом виски. Вообще-то мне сказали, что я здесь, чтобы уговорить Джера меня учить.
Енот рассмеялся.
– Садись, чаю попьем. Учеба – дело хорошее, но трупам учебники не нужны, моя милая. Так что тебе врут.
Вот так заключение. А я думала, я тут ради великой миссии страдаю и чахну над швабрами. Хотя жить тоже хотелось, очень.
– Учиться, значит? – задумчиво протянул Енот. – А чему учиться-то?
– А я знаю? – резонно поинтересовалась я. – Все мои таланты: приготовить двадцать блюд из картофеля и вымыть пол за пять минут. Кстати, теперь мне еще и шерсть с ковров убирать. Вы не могли бы… не линять?
Енот, кажется, лишился дара речи. А я вспомнила, как несколько лет назад соседка по комнате тайком притащила кота. И мы вдвоем очищали ковер и всю комнату от противной белой шерсти, чтобы комендант не заметил. Так эта зараза – кот, а не комендант – все равно размявкался в самый ответственный момент. Нас чуть не выгнали, только по счастливой случайности все обошлось: комендант как раз уходила на пенсию, ей на смену пришла другая, а вещественное доказательство к тому времени сбежало на вольную уличную жизнь.
– Учить тебя смогу и я, – объявил Енот. – Если ты хочешь учиться, конечно.
– Хочу, – вздохнула я, – наверное. Я имею в виду, так ведь быстрее будет, да? Выучиться, что-то сделать и вернуться?
– Если у тебя нет больше предназначений, да, – подтвердил Енот. – А если еще остались, то придется помотаться по мирам, а уж потом выбирать, в каком останешься жить. А ты с магией разобралась?
Я покачала головой. Мне вообще казалось, ее нет. Правда, Ноэль говорил, обычно у странника есть какие-то способности. Но, видимо, не в этот раз.
– Ну, приходи завтра часа в четыре, разберемся, – велел Енот. – И не смотри на меня так, я двенадцать лет преподавал в Школе, я Джера заткну за пояс.
От громкого пронзительного звука я вздрогнула и посмотрела в окно. В тумане стремительно скрылось что-то белое. И это белое рычало и пищало. Енот отставил в сторону бутерброд, открыл чемоданчик и достал очки, похожие на те, что я здесь так часто видела.
– Что это? – спросила я.
– Алион, – хмыкнул Енот. – Смелые стали, заразы, к дому подбираются. Иди, спи, я его шугану.
– Но… – Мне было интересно, что за алионы такие и что за очки надел Енот.
– Иди, давай! – чуть ли не прикрикнул на меня этот мохнатый товарищ. – Любопытная. Потом расскажу и даже покажу, если поймаю. А сейчас нечего здесь сидеть, мне еще твоих воплей не хватало. Спи!
Ослушаться как-то не захотелось. Несмотря на рост и общую экстравагантность внешнего вида, в Еноте чувствовался опыт и еще что-то неуловимое. Может, магия. Он знал, что делает, и потому я поборола искушение спрятаться и понаблюдать.
После всех ночных похождений неудивительно, что наутро я едва встала. И засыпала стоя, пока варила кашу на завтрак. Самой в горло ничего не лезло, от недосыпа даже подташнивало. Зато я была вознаграждена компанией: пока я стояла, лениво помешивая ложкой в воздухе, в паре сантиметров над поверхностью каши, в кухню неторопливо вошел Енот, а за ним вбежала счастливая Джилл. Девочка сразу же кинулась мне на шею и начала верещать в ухо:
– Енот приехал!
– И освободил тебя от наказания? – удивилась я.
Джил счастливо закивала головой.
– Но я предупреждаю, Джиллиан, – строго посмотрел на нее Енот, – никаких больше вылазок в туман. На этот раз Джеральд прав. Еще раз так сделаешь, и я не помогу. Даже ремень подам.
Счастливая Джилл небрежно отмахнулась.
– Аль, а чего на завтрак? – Она сунула нос в кашу и скривилась. – Ну-у-у! Кашу не хочу, а можно кекс?
Я глянула в духовой шкаф. Кексы еще не подрумянились.
Вся техника, начиная от светильников и заканчивая духовым шкафом, вызывала во мне вопросы. Внешне духовка, плита и холодильник выглядели как обычные ящики наподобие тех, что используются в наших кухонных гарнитурах. Никаких механизмов я не нашла, даже варочная поверхность казалась деревянной, как я по ней ни стучала, чтобы понять, что внутри.
– Магия, – фыркнул Енот, когда я осмелилась спросить. – Дом строили предки Джера и Джилл, а тогда умели использовать магию героев. Это сейчас – тьфу!
О загадочном «тьфу» я спрашивать не стала.
– Каш-ш-шка! – довольно потер руки Енот, когда я поставила перед ним тарелку.
Джилл косилась на кексы, но половину тарелки съесть согласилась. В кашу я добавляла небольшие сладкие орешки, и, по-моему, получалось очень вкусно.
– А ты? – удивился Енот.
– Позже, – отмахнулась я, – аппетита нет.
– Правильно! – раздался хриплый голос Джера. – Прислуга с хозяевами не сидит.
– Джер! – одновременно воскликнули Енот и Джилл.
Но мужчина и ухом не повел. Выглядел он помятым, хоть и явно недавно был в душе. Он уселся напротив сестры и многозначительно на меня посмотрел. Со вздохом я поставила перед ним тарелку с кашей, а в центр стола поставила блюдо с кексами.
– Аль, а когда у тебя выходной? Пойдем в парк? – спросила Джилл.
– Выходной? – иронично изогнул бровь ее брат. – Ее взяли сюда работать, а не гулять по паркам. Так пусть работает, если не хочет оказаться на улице.
Все, больше я с ним в одном помещении находиться не желала!
– Алена! – удивился Енот, когда увидел, что я вешаю фартук на крючок. – Ты куда? А завтракать?
– Работы много, – отрезала я.
Джер хмыкнул.
Острая обида неприятно кольнула. Умом я понимала, что на Джера обижаться – себя не уважать, но все же девушки зависимы от эмоций. И настроение, и без того отвратительное, совсем испортилось. Я глянула в список дел, который вчера составила и вздохнула. Надо идти убираться в комнату Джера, пока выпал редкий случай – он вышел.
Так не хотелось! Я привыкла работать, и не пугалась масштабов уборки, но так не хотелось лезть во все это. Слишком много событий для маленькой меня.
В комнате Джера было так холодно, что я начала стучать зубами. Окно было распахнуто настежь, а день выдался ветреный и прохладный. Кровать была заправлена, хоть и помята – видимо, спал прямо поверх покрывала. На столе стояла тарелка с недоеденным салатом, под столом – пустая бутылка. Кое-где была разбросана одежда, но, если честно, я ожидала худшего. Справлюсь минут за двадцать.
Бутылка поехала в мусор, салатницу я забрала на кухню, мыть. Смахнула кое-где пыль, поправила постель, полила немногочисленные цветы. Потом начала разбирать письменный стол, заваленный бумагами и книгами. Твердо решила: выбрасывать ничего не стану, читать – тоже. Но тут же обещание свое нарушила, когда под руку попался небольшой портрет. Совсем миниатюрный, он уместился на ладошке, но девушку, изображенную на нем, я узнала. Именно ее портрет был в подвале.
Но зачем Джер отправил большой портрет в кладовку, если хранил маленький у себя на столе?
– Ты что здесь делаешь?!
От неожиданности я выронила листок и обернулась к двери, где, прищурившись от гнева, стоял Джеральд.
– Убираюсь, – холодно ответила я.
– А, по-моему, роешься в моих вещах. Вон, немедленно!
Возражать я не стала, подхватила ведро, мусор и быстро выскочила из комнаты, не глядя на Джера. Уже в коридоре вспомнила, что не забрала салатник. А, пускай, чтоб ему там дрозофилы завелись.
Можно было сколько угодно делать вид, что я злюсь или желаю Джеру скорейшей белой горячки, но себя обмануть сложно. Тяжело слушать постоянные упреки в непростой период жизни, а перенос в другой мир – куда уж сложнее? Что бы я ни сделала, Джер фыркает и насмехается. Джилл ко мне относится с симпатией, но брата побаивается. Ноэль и Дарла ни разу не зашли хотя бы справиться, как у меня дела. Из-за этого я чувствовала себя брошенной.
Что я могла в этом доме? Могла сделать его чистым, светлым. Но никак не счастливым.
После обеда Джилл уснула прямо на диване в гостиной, Енот таскал из подвала какие-то книги наверх, Джер закрылся у себя, и я не стала даже думать, чем он там занят. Спал, наверное. Пил он почему-то ночью, а днем предпочитал отсыпаться или бесцельно бродил по дому, доставая меня.
Комнаты я давно убрала, в гостиной убирать особо было нечего, да и Джилл будить не хотелось. Так что я отправилась прогуляться, а заодно купить немного фруктов. Хотела порадовать себя, да и Джилл заодно, местными вкусностями.
Город выглядел немного пустым. Часть жителей работала, часть, должно быть, отдыхала после обеда. Я шла по широким улочкам города и за всю дорогу встретила человек пять максимум. Сразу вспоминался туман, и я поежилась, когда в особенно мрачном районе вдруг с грохотом и воплями пронеслась мимо кошка.
В квартале торговцев было оживленнее. Я нашла овощную лавку и толкнула дверь, входя в помещение, наполненное ароматами бананов и клубники. Были там, в небольших деревянных ящичках, и незнакомые мне фрукты и овощи.
Я рассматривала прилавок под пристальным взглядом худосочного хозяина лавки, когда колокольчик на двери весело звякнул.
– Привет, Хлоя, – хмыкнул продавец, – как дела у отца?
Я обернулась, чтобы поздороваться с дочкой торговца. Та застенчиво улыбнулась в ответ и протянула продавцу листочек. Наверное, со списком покупок.
Я хотела уж было попросить ее показать мне самые вкусные фрукты – с продавцом я почему-то заговаривать не хотела. Но тут снова раздался мелодичный звон. Мужчина в форме стражника вошел, и оба – Хлоя и торговец, поклонились.
– Господин помощник начальника стражи, – многозначительно глядя на меня, произнес торговец.
Я как-то растерялась, не зная, то ли кланяться, то ли уже поздно: мужчина внимательно меня рассматривал. Он был достаточно молод для военачальника, пожалуй, ровесник Джеральда. Коротко стриженные черные волосы придавали ему некоторую суровость. Холодные серые глаза смотрели настороженно. Мне пришлось чуть задирать голову, чтобы смотреть мужчине в глаза.
– Извините, – наконец, я нашла компромисс и кивнула. – Я не местная.
– Откуда вы? – спросил стражник.
– Из…
Хлоя сделала несколько пассов руками и ослепительно улыбнулась мужчине. В воздухе появился листочек. Стражник схватил его и прочел. По мере чтения на его лицо наползала маска удивления. Почему я решила, что это маска? Сама не знаю, но отчего-то появилось впечатление, что стражник не так уж удивлен. Может, он и зашел сюда ради меня? Вот и случилось то, чего я втайне боялась.
– Странница, значит, – хмыкнул он. – И какая же у тебя миссия, странница?
Я пожала плечами.
– Что ж, ну, странница, спаси нас от тумана, – смеясь, проговорил стражник.
Торговец скрылся в подсобке, выполняя заказ Хлои. Я отвернулась рассматривать клубнику. Не то чтобы меня сильно интересовали ягоды, но все же не хотелось продолжать этот разговор. Почему надо мной все смеются? Я лично не виновата, что попала сюда.
– От алионов вас защищает стража, – грубовато произнес тем временем мужчина, и я поняла, что это он Хлое. – А не магия и странницы.
В отполированном металлическом совочке отражалась Хлоя, которая тяжело вздохнула и понуро опустила голову. Видать, девчонка была на редкость романтична и уже считала, что я – спасение их мира.
Я стряхнула оцепенение и какую-то легкую обиду на насмешку. Взяла наиболее симпатичный мешочек с клубникой и пару яблок. Решила не рисковать с незнакомыми фруктами. Повернулась я как-то слишком уж резко. Хлоя вздрогнула и отошла на пару шагов от прилавка, но… но я успела заметить, как рука стражника скользнула по ее бедру за пару секунд до того, как они меня заметили.
Не слишком ли староват он для Хлои? Она совсем ребенок.
Я отвернулась к прилавку. Не лезть не в свое дело – этого я всегда хотела от окружающих, когда они спрашивали, где у меня семья и почему я не еду на праздники домой. Так и здесь. Не мое дело, я не вмешиваюсь. Наверное, достаточно циничная позиция, ибо Хлоя может оказаться в беде, но… сколько ей? Семнадцать? Восемнадцать? Не подросток, со сформировавшимся телом, симпатичная и красивая. Откуда я знаю, что у них там происходит и как вообще здесь принято дружить с девушками. Может, он на ней жениться хочет, а я тут со своей моралью.
Торговец, хмуро поглядывая в мою сторону, рассчитал сначала Хлою, потом стражника, и только потом, хотя я стояла дольше, взялся за меня. Ладно, мне у него еще долго закупаться. Сделаю вид, что ничуть не удивлена.
– Пожалуйста, – буркнул продавец.
– Спасибо, – в точности скопировала его тон я.
А в уме зарубочку сделала: обязательно выяснить, чем это я так насолила местному помидорному барону.
Когда вышла на улицу, начал накрапывать дождик. Ерунда – подумала я, добегу. Однако уже через пару минут легкий дождик превратился в настоящий ливень. Видимость резко упала, уже в трех метрах ничего не было видно. Как назло, я оказалась вдали от общественных мест, не стучаться же в чужие дома с просьбой переждать непогоду. Лишь несколько скамеек под навесом показались мне спасением. Туда я и рванула, впрочем, уже насквозь промокшая.
Лавочки были сухими. На одной из них я и устроилась, поедая клубнику. Конечно, ее стоило бы помыть, но дождевая вода залила всю корзинку, и вряд ли в местном водопроводе она чище. Авось не отравлюсь.
На плечо мне опустилась рука.
Я подпрыгнула от неожиданности, но то была лишь Хлоя. Она тоже промокла и немного дрожала от холода. В воздухе передо мной возник листок, как я поняла, это была магия девушки – она так общалась.
«Не говори, пожалуйста, никому о том, что видела!» – прочитала я.
Значит, Хлоя все же поняла, что я заметила их «общение» со стражником.
– Не буду, – пожала плечами. – Просто ты будь осторожна. Все-таки он тебя старше.
Хлоя быстро закивала, но по глазам девицы я поняла: ничегошеньки до нее не дошло. Как бы объяснить-то… нет, мне, в общем-то, все равно. Ее жизнь, ее шишки, но я уже на эти грабли наступала, а теперь хотела убрать с чужого пути, забыв, что некоторые за грабли держатся, как утопающий за спасательный круг.
– Просто я встречалась с мужчиной, который был старше. И потом очень страдала. А когда все кончилось, поняла, что когда мужчина берет на себя ответственность за такие отношения, он ведет себя иначе. Он не подвергает тебя такому риску и не ведет себя так…
Чуть было не сказала «пошло», но вовремя прикусила язык. Хлою я предупредила, любви в этом стражнике ни грамма не было заметно. Буду рада ошибиться, но если что – я предупреждала.
– Долго здесь ливни идут? – спросила я, чтобы как-то прервать затянувшуюся паузу.
Хлоя вздохнула и кивнула.
– Тогда, пожалуй, пойду домой, – решила я.
Холодало. Резкое изменение погоды опустило температуру градусов на пять, и в промокшей форме я рисковала просто-напросто заболеть. А если быстро добегу, приму горячую ванну и выпью литровую банку мятного чая.
Хлоя тоже рванула в сторону дома, но ей бежать было ближе. Я кое-как прикрыла покупки тканью, которой было выстлано дно корзинки, и быстро пошла вдоль улицы, даже не обходя лужи. Дорога, собственно, вся превратилась в одну большую лужу. Вода неприятно хлюпала в туфлях и я морщилась.
Ощущение потока теплого воздуха, ударившего мне в лицо, когда дверь открылась, было непередаваемым. Я едва не застонала, войдя в дом. Корзину оставила на кухне, а сама побежала к ванной, чтобы отогреться и переодеться. У меня был запасной комплект формы в комнате, но о нем я, естественно, забыла. Я так продрогла, что теплая вода казалось горячей. Кожа покраснела и поначалу зудела от резкого перепада температур.
Закончив мыться, я столкнулась с неприятным обстоятельством.
В гостиной, перед баром, в задумчивости стоял Джер. Ох, каким был соблазн съязвить насчет «уже все выпил?», но я сдержалась в надежде проскользнуть мимо незамеченной, ибо из одежды на мне было только полотенце. Даже балетки промокли насквозь, и я оставила их в сушилке.
Куда там – этот товарищ обладал чутким слухом. Ну, или я громко шлепала. Потому что Джер повернулся и быстро скользнул по мне взглядом. Как водой окатило, причем холодной.
– Настолько не нравится форма? – хмыкнул он.
При этом я заметила, как взгляд – кстати, в кои-то веки трезвый – задержался на моих ногах.
– Можешь вообще голая убираться.
Я решила не удостаивать его ответом. Только выведу из себя, а на ком ему срываться? Правильно, на мне.
Джер вдруг рассмеялся, когда я проходила мимо.
– Может, поменяемся местами? А то я за тобой уже в полотенце бегал, теперь ты.
– Ты бегал без полотенца, – ляпнула я прежде, чем успела прикусить язык.
Брови Джеральда поползли вверх.
– Так я могу устроить. С удовольствием посмотрю…
Он действительно протянул руку к полотенцу. Я отпрянула и больно ударилась поясницей о столик с бокалами. Но Джер вдруг отдернул руку и замысловато выругался. Пальцы мужчины покраснели, словно он схватил сковородку. Я не стала думать о причинах и следствиях и рванула в свою комнату с бешено колотящимся сердцем.
В школе я ненавидела географию. Уж очень скучно ее преподавали: апатичная учительница не интересовалась ровным счетом ничем и во время долгих и нудных уроков мы постоянно переписывали учебник. А иногда даже перерисовывали. Поступив в универ, я с ужасом обнаружила, что в мои знаниях о родном мире не просто пробелы – там целые пустые страницы.
Что-то удалось восстановить. И именно эти скудные знания сломали мне мозг как-то вечером, когда я взяла книгу по географии этого мира. Где я? Это другая планета, параллельная реальность или даже другая галактика? И как этот мир связан с нашим… не могла я увязать категорию «магия» с привычными законами физики и мироустройством в целом. Хотя, подозреваю, магия есть не что-то непостижимое, а та же физика, просто обусловленная другими силами.
Я вздохнула и поплотнее закуталась в одеяло. В крошечной комнатке было прохладно, как и во всем доме. Казалось, надвигалась зима, ибо по ночам температура падала, но Енот объяснил это «ветер с Колдхейта, ничего особенного». Естественно, я полезла выяснять, что такое Колдхейт, и нашла эту книгу.
Большая, в приятной на ощупь кожаной обложке, которая украшена золотистой росписью. Страницы плотные и старые, настоящее произведение искусства. Ей бы стоять в каком-нибудь музее, под стеклом и сигнализацией, а она валялась в шкафу, заставленная книгами и свитками так, что я даже не сразу заметила нужное название.
Енот не нашел пока времени меня чему-то научить, очень извинялся, но отметил, что я и сама могу изучать историю, чтобы представлять, с чем придется столкнуться. Историю я тоже не любила, но решила начать с малого.
Оказалось, что ветра здесь бушуют практически круглогодично, да и дожди не редкость. Место, куда меня забросил карандаш, называлось островами Лазури. И вода окружала нас со всех сторон. Мелкие острова были соединены мостами, но до ближайшего материка плыть и плыть. И, похоже, там мало кто селился.
Колдхейтом назывался самый северный материк. В книге было множество занятных легенд об этом холодном крае, но больше всего меня поразили иллюстрации. Их я рассматривала, наверное, с час, если не больше. Потрясающие виды, просто неземные ледяные пейзажи. Огромные природные скульптуры, снежные озера, невысокие, пригнувшиеся от холодного ветра, деревья.
Я рассматривала бы картинки и дальше, но тихий стук в дверь заставил оторваться от книги.
– Войдите, – произнесла я с некоторой опаской – вдруг Джер вернулся?
Но это оказался не Джер.
– Можно? – робко спросила Джилл и грустно вздохнула.
– Входи.
Девочка прошлепала босыми ногами к кровати и уселась рядом, сунув нос в книгу.
– Фу, меня это учить заставляют.
– Ты ходишь в школу? – Меня все то время, что я у них жила, интересовал этот вопрос.
– Нет, меня учит Енот. В школе меня не любят, они считают, Джер виноват в том, что пришли алионы и Роман. Надо мной смеются.
Пожалуй, единственный человек, кого по-настоящему жаль, это Джилл. На ребенка свалилось слишком много. Не представляю, что ей пришлось пережить – сначала предательство родителей, потом травлю среди сверстников, теперь вот пьянство брата.
– Ты всегда убегаешь, когда Джер напивается, да? – спросила я.
Джилл отвела взгляд, но кивнула.
– Когда он напивается не у себя. Он иногда сидит в гостиной, а потом ходит по дому. Тогда я ухожу через окно, но вчера Енот приделал замок. Он считает, это опасно.
Я вспомнила нашу первую встречу со странным постояльцем и поежилась. Да, у меня туман доверия тоже не вызывал, и я бы не отпускала Джилл ночью одну.
– Я умею прятаться. Алионы не видят меня, потому что я прячусь и маленькая.
– Алионы принимают человеческое обличье?
– Так считают у нас. Поэтому мы носим гогглы. В них можно видеть через туман и различать алионов.
– На самом деле, Енот прав. И без ваших алионов ночью на улице не так уж безопасно.
– Возможно, у вас – да, – покачала головой девочка, – но у нас до появления Романа все было тихо. Мама отпускала меня гулять…
Джилл осеклась и снова вздохнула, а я в очередной раз ее пожалела. И вдруг подумалось мне – а не чудит ли ее братец во время своих алко-пати?
– Джилл, – осторожно начала я, – а Джер, он тебя не трогает, когда выпьет? Не обижает?
– Нет! – горячо замотала головой девочка. – Я просто не люблю смотреть, как он пьет. Мне кажется, рано или поздно это его убьет, и я… я останусь одна.
Бедная девочка. И чем думает ее братец?
Тоже мне, трагедия, остаться без работы и перестать быть директором школы.
Оказалось, что последнюю фразу я произнесла вслух.
– Дело не только в школе, – сказала Джилл. – Дело в родителях и Дайне. Джер остался один и не справился.
– Дайне? Кто это?
О Дайне я доселе ничего не слышала и живо заинтересовалась. Сразу вспомнился портрет в подвале. Может, он оказался там не случайно.
– Это невеста Джера. Слушай, поклянись, что не расскажешь ему! Если он узнает, что я тебе проболталась, убьет.
– Могила! – не замедлила подтвердить я.
– Дайна была его невестой. Отличная девчонка, мы дружили. Они собирались пожениться, но появился Роман, и пришлось свадьбу отложить. Джер хотел его выгнать, он сразу понял, что появление Романа ни к чему хорошему не приведет, но никто не поверил. Пока суд да дело, Роман нашел лазейку к Дайне и… в общем, он не то с ней что-то сделал, не то она влюбилась и предала Джера, но когда все открылось… Дайна едва не уничтожила Книгу. Джеру пришлось ее убить.
Я вздрогнула. Похоже, все беды в этом мире свалились на одну семью.
– Прости, я не знала.
– Мы стараемся особенно не обсуждать это, но люди знают. Люди понимают, что если бы Дайна уничтожила книгу, мы могли бы все погибнуть. Но все равно осуждают. Для них Джер убил собственную невесту, которая была на пятом месяце беременности.
Я не знала, что сказать. Сидела, ошеломленно глядя на Джилл, которая, похоже, уже давно со всем смирилась. В ее взгляде была такая отстраненность, что будь я дома, на Земле, я бы немедля потащила ее к психологу. А здесь, можно ли ей помочь здесь, и если да, то как?
– Да уж, – наконец смогла выдавить я. – Нелегко вам пришлось.
– Джеру хуже, – Джилл все-таки не выдержала и шмыгнула носом. – Ему так больно, но он не дает себе помочь. И мама с папой его не поняли.
Очаровательно. Родители не поняли поступок старшего ребенка, и бросили заодно и младшего. Раз-два-три, логика – умри! Обожаю людей, нет, честное слово – так сильно обожаю, что некоторых бы придушила.
– Ты извини, что я тебе спать не даю. Сейчас пойду, может, он тоже спать уйдет.
– Думаешь, я теперь усну?
Мне действительно было не по себе от услышанного. Я знала, что если попытаюсь заснуть, перед глазами появятся такие картинки, что мама не горюй. Лучше уж сидеть с Джилл.
– Ладно, – решила я, – сиди, лезь под одеяло. Сейчас принесу с кухни что-нибудь вкусненькое, и будешь мне рассказывать про ваш мир.
– А спать? – Джилл нахмурилась, но я заметила, как дрогнули ее уши и как в глазах промелькнуло облегчение.
– Эй, я студентка! Бессонная ночь – ерунда по сравнению с сессией.
– И как ты живешь в этой каморке? – донеслось до меня, когда я выходила.
Перед Джилл выглядеть невозмутимой и опытной женщиной было просто. На деле, оказавшись один на один с темным и почти пустым домом, я уже не чувствовала такой уверенности. Конечно, дом был не пустым: на втором этаже, в своей комнате, спал Енот, в гостиной обнимался с бутылкой Джер. Но Ноэль был прав: дом был мертв. Казалось, туман проникает внутрь через множество невидимых глазу трещин. Пока его не видно, но совсем скоро он заполнит все комнаты, и кто знает, что случится тогда?
Моя комната в этой холодной атмосфере представлялось чем-то светлым и теплым, несмотря на размеры и отсутствие мебели.
В принципе на кухню можно было проскользнуть, минуя гостиную. Но я отправилась длинным путем. Во-первых, потому что боялась задней лестницы, плохо освещенной. Во-вторых, какая-то часть меня хотела проверить Джера. В детских страхах Джилл была и правда: случись у ее брата алкогольное отравление, придется плохо.
Брат и не думал травиться. Он, лениво откинувшись на спинку кресла, поглощал виски со льдом и мутным взглядом смотрел куда-то в сторону двери. Я напряглась, уж не галлюцинации ли у него?
– Джеральд? – осторожно позвала.
Он повернулся. Вроде в порядке, хотя изрядно пьян. Внутри шевельнулась жалость, но я быстро прогнала непрошеную гостью. У меня причин его жалеть нет.
– Чего смотришь? – фыркнул он. – Иди, куда шла. Еще не закончила работать?
– Нет, успокаиваю твою сестру, которая боится, что в один прекрасный момент ты умрешь и ее отправят в приют. Впрочем, можешь мне за это доплатить, работенка не из легких.
Не знаю, говорил ли мне Джер что-то вслед. Я была так зла на него, на его слабость и на собственную необходимость торчать рядом со всем этим, что темная и узкая лестница неожиданно перестала пугать. Пока я спускалась в комнату, мне не давала покоя одна мысль.
В книгах и фильмах, попадая в другой мир, девушки спасают его. Когда начну что-то спасать я?