Одиннадцать
– Властью Христа заклинаю тебя! – завывал священник, продолжавший экзорцизм уже добрых четыре часа. Часовня была выстроена в форме треугольника, по одной стене на каждый из ликов Троицы. Кроме священника, в нее набилось еще девять человек, потому что Департамент считал девятку священным числом. Бэйлисс склонялась к тому, чтобы поверить в эту теорию. Нельсон зевнул и посмотрел на часы.
– Властью Христа заклинаю тебя!
– У нас что, двенадцатый век? – спросил Нельсон. – Дайте мне телефон, у меня есть для этого специальное приложение.
Бэйлисс толкнула его и прошептала:
– Это особый случай.
– Я видел не меньше сотни экзорцизмов. Поверь, в этом нет ничего особенного, – прошептал Нельсон в ответ.
– Особенный, конечно. Это наш босс.
– Гм, – сказал Нельсон, – я его по-другому представлял.
– Все начальство одержимо, – сказала Бэйлисс, – как ты умудрился об этом не знать?
– Потому что, в отличие от тебя, у меня помимо работы есть жизнь.
– Напиваться – это еще не жизнь.
– Если хорошо напиваться, то очень даже, – возразил Нельсон.
– Нет.
– Да.
– Властью Христа заклинаю тебя! – сказал священник сквозь сжатые зубы, глядя на них двоих.
– Извините, – одними губами сказала Бэйлисс. Нельсон, как и все остальные, держал распятие. Только его распятие было полым. Он открутил Иисусу голову и сделал глоток.
– Вот она, власть Христа, – прошептал он Бэйлисс.
Часовня пряталась глубоко в коридорах обычного офисного здания на бульваре Уилшир в финансовом квартале Лос-Анджелеса. Строго говоря, на тринадцатом этаже располагалась настоящая фирма, занимающаяся импортно-экспортными операциями. Во-первых, это было неплохое прикрытие, а во-вторых, ни один из настоящих обитателей здания не стал бы работать на этом этаже. Работники компании тоже бы не стали, если бы знали настоящую природу того, чем занимались.
Помещения Департамента необычайных наук и подземная часовня, где проходил экзорцизм, издавна считались священным местом. Раньше тут располагалась церковь Фрейдис, малоизвестной норвежской святой, в основном прославившейся тем фактом, что Рим хотел бы видеть ее как можно дальше от себя, а церквей в Антарктиде тогда не было. Причина была не в ее видениях, хотя они сами по себе достаточно раздражали. Но то, как она на них реагировала, было куда хуже. Отец святой Фрейдис был силачом и работал борцом в шоу, и поэтому Фрейдис регулярно раздевалась до нижних юбок и бросала вызов любым демонам, наглым волшебникам, а впоследствии и сумасшедшим ученым, которые оживляли трупы, превращая их в неудержимые машины для убийства. Три раунда до двух побед. Победитель получает все.
Она всегда побеждала и вскоре стала известна как святая Фрейдис с «верблюжьей лапкой».
– Яйца Господни! Святой отец, сколько нам еще торчать тут и слушать, как вы завываете, как Литл Ричард? – спросил Нельсон.
Бэйлисс зашипела на него.
В конце концов церковь отправила нескольких проблемных священников и палачей к Фрейдис, в безбожный ранний Лос-Анджелес. Они изучали и уничтожали то, что называлось «необычайными науками», емкий термин, применимый и к магии, и к странным супертехнологиям, служащим всяким нечестивым целям вроде сохранения говорящей головы Гитлера (которая покоилась в подвале здания Департамента необычайных наук вместе с другими сокровищами). Еще там был, например, пергамент, написанный алхимиком по имени Уэксфорд в 1377 году и содержащий рабочий рецепт превращения свинца в золото. Уэксфорд произвел столько золота, что чуть не обрушил европейскую экономику. Инквизиция распространила поддельную формулу, и алхимики по всему миру бились, пытаясь восстановить оригинальный рецепт. Так изобрели, например, газировку «Фреска».
Священник продолжил:
– Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа…
– Да мы бы уже до луны добрались за это время, – заметил Нельсон.
– Вы заткнетесь когда-нибудь? – рявкнул священник.
Нельсон нахмурился и сделал еще глоток из распятия.
– Я плачу налоги, падре, так что вам нет смысла записывать себе лишние рабочие часы. – Он сунул распятие в карман и подошел к лежащему на возвышении Вулричу, их с Бэйлисс наставнику. Изо рта у него текла зеленая жижа. День святого Патрика давно прошел, так что Нельсон был почти уверен, что босс не напился зеленого пива.
Священник встал между Нельсоном и Вулричем.
– Не приближайтесь к нему. Он в неустойчивом состоянии.
Нельсон кивнул.
– Прекрасно понимаю. – Он ударил кулаком в грудь Вулрича и проревел: – Эй, ты! Как тебя там?
Зеленые губы Вулрича зашевелились, изрыгая мрачные слова:
– Имя мне легион, потому что нас много.
– Мы не в Ватикане, – скривился Нельсон, – бросайте эту хрень. Кто ты на самом деле?
– Асмодей, Мефистофель, Дагон…
– Кончай, Карл, – велел Нельсон, – я узнал твой голос.
– Нет! – зашипел голос. – Я – Бегемот, я – Ваал…
Нельсон пнул Вулрича по яйцам.
– Ай! – возопил голос.
– Карл, сраный комок эктоплазмы, вылезай оттуда. У взрослых дядь есть дела.
Через мгновение рядом с ним стоял призрак строгого молодого человека, одетого в черный костюм и крахмальную манишку. Руки Карл скрестил на груди. Он походил на викторианского банкира, пытающегося выплюнуть крабий панцирь так, чтобы никто не заметил.
– Хватит работать, – заявил Карл, – весь наш отдел объявляет забастовку, пока наши требования не будут выполнены.
– Я не думаю, что вам стоит запросто болтать с нечистым духом, – заметил священник.
Нельсон мрачно посмотрел на него:
– Это же не Люцифер. Это Карл. Он тут работает. Отдел призрачных клизм и праздничного угощения, да?
Карл расправил плечи:
– Фантомная рекогносцировка и логистика. Но я вообще нигде не буду работать, пока меня и остальных призраков, привидений, духов и полтергейстов не выслушают. Нас не устраивают условия труда.
Нельсон отвинтил распятие и сделал глоток. Священник посмотрел на Бэйлисс, которая только пожала плечами.
– Хочешь поговорить об условиях труда? – спросил Нельсон. – Вообще-то шататься по иностранным посольствам – не то чтобы тяжелая работа. Половина вас, мудаков, должна завывать на кладбищах и являться людям в развалинах. Вы хотя бы в цивилизованных условиях находитесь. Посмотри, где мы сами все застряли, – Нельсон обвел рукой подземную часовню, – она похожа на замок Серого Черепа из семидесятых.
Карл огляделся.
– Тем не менее. Мы считаем, что нас не оценивают по достоинству.
Нельсон склонился над возвышением. Когда уже Вулрич восстанет и надает по заднице этим сверхъестественным слюнтяям?
– Добро пожаловать на государственную службу, парень. Карл, мы – куча призраков и умников, которые подчиняются бюрократам из Вашингтона. Нас всех не ценят. Ты вообще уже умер. А мы, живые твари? Нам платят из бюджета и даже не доплачивают в пенсионный фонд. Когда мы уйдем в отставку, большинству из нас придется ночевать в машинах. Остальные сунут себе дуло в рот и займут ваши рабочие места, потому что не станут ныть. А вам останется вернуться на свои грязные чердаки с трупами крыс. Ты этого хочешь, Карл? Хочешь скитаться по гниющему подвалу или пугать первокурсников, рассчитывая на карманную мелочь?
– Нет, – угрюмо сказал Карл.
– Разумеется, нет. А теперь ты и остальные твои клоуны оставят начальство в покое, вернутся на рабочие места и прекратят думать о забастовках. Помнишь, как Рейган уволил всех бастующих авиадиспетчеров? И как по-твоему, что сделают с кучкой мертвых забастовщиков? Для начала позовут нормальных экзорцистов…
– Эй! – обиделся священник.
– А потом выгонят вас всех, и следующую тыщу лет будете работать в Диснейленде, в доме с привидениями. Весело, правда? Орущие дети, вонючая сахарная вата, рвота везде. Родители, мечтающие о десятибалльном землетрясении, лишь бы это закончилось. Две смены по выходным. Забудь про все свои якобы переработки. Тебя могут отправить в ад быстрее, чем ты успел бы потрясти своей тощей задницей перед султаном Брунея.
– Хватит, – сказал Карл, – я тебя понял. Поговорю с остальными. К вечеру получите своих людей обратно.
– Спасибо, Карл. Ты душка. – Нельсон был не до конца уверен, что такое «душка», но он однажды слышал это слово в старом фильме, и ему показалось, что Карлу оно должно понравиться.
Карл исчез с тихим хлопком, оставив за собой одну часть тела, как Чеширский кот. В воздухе плавала прозрачная рука с одним оттопыренным пальцем.
Нельсон развернулся и поклонился присутствующим. Все, кроме священника и Бэйлисс, зааплодировали. Пожав несколько рук, Нельсон подошел к напарнице.
– Не пора ли пообедать? – спросил он.
– Девять утра, – ответила Бэйлисс.
– Ну а в Нью-Йорке уже пора. А в Англии уже ужинают.
– Ну да, но в Лос-Анджелесе все еще девять утра.
– Я пойду за буррито. Тебе взять?
– Для тебя это ужин, да? Ты еще не ложился?
Он хотел ответить, но между ними вклинился священник:
– Вы испортили мой экзорцизм.
– Нет. Я просто не позволил ему продлиться до следующего ледникового периода. Если бы я что-нибудь не сделал, наши останки выкопали бы через миллион лет и удивлялись бы, почему мой скелет душит ваш.
– Вам нельзя так со мной разговаривать, – возмущенно заявил священник, – я сообщу вашему наставнику.
– А вот, кстати, и он, – сказал Нельсон, указывая на Вулрича. Он как раз начинал шевелиться, – не забудьте сообщить, кто именно изгнал из него призрака.
Священник открыл рот, но Бэйлисс перебила его.
– Вы должны признать, что агент Нельсон добился зримых результатов, – сказала она, – и быстрее, чем вы, отец.
Священник надулся.
– Я его ослабил.
– Разумеется, – согласился Нельсон и обнял священника за плечи, – и я ему обязательно об этом скажу, как только кто-нибудь смоет гуакамоле с его лица. Кому фахитос? Я угощаю.
Большинство агентов уже ушли. В часовне появились два медика, которые занимались Вулричем.
– Предлагаю валить, пока он не ожил, – сказал Нельсон.
Бэйлисс посмотрела на Вулрича.
– Почему? Разве тебе помешает поощрение?
– Нет, конечно. Люблю, когда люди признают, что я был прав. Но если мы останемся тут, священник явно доложит Вулричу, что я пнул его по яйцам, что твой Майк Тайсон. Это ему не понравится.
Они двинулись к выходу. У дверей Бэйлисс сказала:
– Как это ужасно – признавать, что ты все-таки умеешь работать. Иногда.
– Не парься, я разрушу твою веру в меня уже к вечеру, – утешил ее Нельсон.
– Знаю. Только поэтому и сказала.
На лифте они поднялись на несколько этажей – мимо Невыразимого ужаса, мимо Смертных лучей сотоварищи, мимо Пороговой столовой в гараж. Нельсон собирался съездить за буррито. Они с трудом выехали наружу, и он двинул не в ту сторону со скоростью сорока миль в час, но потом все же свернул на нужную улицу. Он улыбался.
Нет, она довольно быстро возненавидит его снова.
Бэйлисс показалось, что ресторан не столько открылся, сколько умудрился скрыться от государственных органов, мечтающих его закрыть, сжечь дотла и посолить землю. Интерьер напоминал фильмы о лагерях и тюрьмах. Интересно, кто наедет на нее первым, один из мрачных посетителей или повар? Или она просто отравится?
– Введи меня в курс дела, – велел Нельсон, вгрызаясь в буррито со свининой, черными бобами и двойной порцией сметаны, – как там поживают Купер и Мортон? Все еще работают на Вавилона?
– Все есть в отчете. Я отправила его по почте.
– Я был немного занят, спасая нашего босса от призраков. Давай, расскажи. Как наши парни?
Бэйлисс заказала буррито с яичными белками и соевыми сосисками. По вкусу ей показалось, что курица, отложившая яйца, жила в наркопритоне. О сосисках просто не хотелось думать. Они наверняка были не соевые, но животные, из которых их изготовили, вряд ли водились на этой планете. Благодаря своей работе Бэйлисс видела очень много животных, которых не хотела бы съесть ни в коем случае. Но Нельсон угощал, так что из вежливости она ковыряла кусочек яйца пластиковой вилкой.
– Купер и Мортон повстречались с Вавилоном и, судя по всему, согласились на него работать.
– Хмфпфрфф? – спросил Нельсон.
– Что?
Нельсон проглотил буррито.
– Я спросил, на когда назначено дело.
– Говорят, через три дня. В новолуние.
Нельсон потянулся за острым соусом. Вскоре его буррито выглядел так, как будто его пристрелили при выполнении служебного долга.
– Почему новолуние? – спросил он.
– Неизвестно. Может быть, Вавилон – реверсивный вервольф, обращается только в новолуние.
Нельсон не донес буррито до рта.
– Они что, правда бывают?
– Нет, – Бэйлисс смотрела в сторону, – я это только что придумала.
Нельсон отложил буррито и сделал глоток из распятия. Какая-то старуха перекрестилась, увидев это.
– Отличная попытка, – сказал он, – чудесный образец пассивной агрессии. У тебя есть все шансы стать агентом.
– Я уже агент.
– Ты уверена? – Нельсон наклонил голову набок. – Я-то думал, тебя наняли подавать мне напитки, чтобы я не перестал блистать на своей работе.
Бэйлисс выковыряла из буррито еще несколько кусков яйца и отставила его в сторону.
– Если ты так хорош, почему ты не знаешь, зачем Вавилону шкатулка?
– Почему это не знаю? Затем же, зачем и нам. Это очень важная вещь. Только он не знает, что там внутри, а это еще одна причина, по которой она должна достаться нам. Этот идиот может ее открыть.
– А что в шкатулке? – спросила Бэйлисс.
– Это секретная информация, – покачал головой Нельсон.
– У меня допуск девятого уровня, ты же знаешь.
– Правда? Мне никто не говорил.
– Ну и что там?
– Где?
Бэйлисс покачала головой и выкинула буррито и салфетки в переполненную мусорку.
– Почему мы просто не заберем шкатулку себе?
Нельсон ткнул в ее сторону обкусанным буррито:
– Вот теперь я точно знаю, что у тебя нет допуска девятого уровня. На девятом уровне ты бы знала, что, если собираешься добывать доказательства незаконным путем, чужие отпечатки пальцев не помешают. К тому же так веселее.
– На самом деле ты просто не хочешь защищать мир в то время, когда положено выпивать.
– Ты возвращаешься в список допущенных к секретной информации. Молодец, салага.
– О нет, – возразила Бэйлисс, – я от тебя любое дерьмо стерплю, кроме этого слова.
Нельсон поднял буррито в жесте, который Бэйлисс показался примирительным.
– Понимаю. Меня так Вулрич звал, когда я начинал.
– Это когда еще динозавры не вымерли?
– Два акта пассивной агрессии за две минуты. Ты в ударе, – оценил Нельсон.
– Это была вполне себе активная агрессия.
– Я учту.
Пока Нельсон прилежно жевал свой буррито, Бэйлисс молча думала.
– А если Купер и Мортон откроют шкатулку? – спросила она.
– Наша работа станет намного легче. Мы просто сядем, расслабимся и поцелуем сами себя в задницу на прощание, – радостно сказал Нельсон.
Бэйлисс повернула голову назад как можно сильнее, потом бросила попытки.
– Мне кажется, нельзя одновременно сидеть и целовать себя в задницу.
– Три ножа в спину. Хет-трик, – Нельсон положил буррито и зааплодировал.
– И что мне за это будет? – спросила Бэйлисс.
– Тебе придется броситься на амбразуру. Если кто-то спросит, это ты пнула Вулрича.
– Ты же на самом деле этого не скажешь? – Бэйлисс села прямее.
Нельсон пожал плечами и вытер пальцы.
– Может быть. Не знаю. Я не всегда понимаю, что сделаю в следующую минуту.
Бэйлисс поджала губы и выглянула в окно. Вот бы Купер открыл шкатулку. Все, что угодно, будет лучше ее нынешней жизни.
– Тут вкусно? – спросила женщина в красном. Бэйлисс быстро развернулась к ней. Странно, что она появилась так внезапно. Ее специально учили замечать объекты размером с человека. Но женщина в красном – красное платье, красные туфли, красные ногти – стояла рядом и спрашивала, пришлась ли ей по вкусу местная кухня.
– По-моему, повар скоро покончит с собой, – сказала она.
– Так хорошо? – Женщина в красном криво улыбнулась. Она казалась странно знакомой, как будто они уже встречались где-нибудь в книжном магазине или в кино. Глаза у нее были темные, а длинные черные волосы она собрала в хвост.
– Если вас интересует местная еда, лучше спросите у него, – Бэйлисс указала на Нельсона, – он тут завсегдатай.
– Я бы спросила, но он меня не видит. Никто не видит, кроме вас, – объяснила женщина, – и никто не замечает, что мы разговариваем.
Бэйлисс мгновение смотрела на женщину, потом перевела взгляд на Нельсона. Он ел свой буррито, откусывая громадные куски. Он как будто боялся, что, если он на секунду отвлечется, буррито бросится к двери. В принципе это казалось вполне вероятным. Он немного наклонил голову, глядя на еду. Но не на них. Бэйлисс помахала рукой у него перед лицом. Нельсон посмотрел сквозь нее.
– Кто вы? – спросила она у женщины в красном.
– Жизель, – сказала женщина и протянула руку. Бэйлисс ее пожала. – Я тоже работаю на департамент. На пятнадцатом этаже. Нами обычно затыкают все дыры.
Бэйлисс взяла со стола пластиковую вилку и воткнула в буррито Нельсона. Тот продолжил есть. Вилка торчала, как трамплин для тараканов, которые наверняка жили где-то в ресторане. Потом до Бэйлисс дошло, и она повернулась к Жизель.
– Пятнадцатый этаж? – переспросила она и прошептала: – Так вы Мэрилин?
– Всю свою жизнь, – согласилась Жизель, – шептать не надо, нас все равно никто не слышит.
– Вау. Никогда не встречала Мэрилин.
– Да нет, встречали. Меня. Но большую часть времени я отводила вам глаза. Ничего личного. Мы просто следим за новыми людьми в Департаменте. Проверяем их для больших дядь на верхнем этаже.
– Гм. Ладно.
– Не беспокойтесь. Я всем говорю, что вы ас.
Бэйлисс ничего не сказала. Она понимала, что должна разозлиться на человека, который может воздействовать на ее чувства, а может, и на память, но могла только улыбаться.
– Спасибо, – сказала она, – значит, прямо сейчас нас никто не видит?
– Точно, – согласилась Жизель. Взяла пластиковый стул от соседнего столика и села.
Бэйлисс оглядела ресторан и заорала изо всех сил:
– Вы едите дерьмо! – и тут же вся сжалась, пытаясь стать как можно меньше и незаметнее.
Через пару секунд Жизель спросила:
– Все в порядке?
– Угу.
– Хорошо. Потому что вы похожи на черепаху с нервным срывом, так вы скрючились.
Никто на нее не смотрел, так что Бэйлисс потянулась через стол и подвинула к себе стакан орчаты. Нельсон потянулся туда, где он стоял прежде, схватил воздух и поднес руку ко рту.
– Это охренительно, – сказала Бэйлисс. – Весь день бы так развлекалась.
– Несомненно, – согласилась Жизель.
– Извините. Кстати. Откуда вы знали, где мы? Вы за нами следили?
– Вроде того, – сказала она, передвигая орчату обратно к Нельсону, – я сидела на заднем сиденье машины.
– Вы все время были тут? Зачем?
Жизель огляделась и взяла с соседнего столика бумажный лоточек с банановыми чипсами. Панк с дредами, лишившийся еды, и ухом не повел.
– Я хотела посмотреть, с кем мне придется работать.
Бэйлисс кивнула.
– Хотели посмотреть на сэра Блеванслота? Не виню вас. Наверное, его репутация в Департаменте никуда не годится.
– Нельсона я знаю, – сказала Жизель, – я хотела посмотреть на вас.
– Вы же только что сказали, что уже проверяли меня.
Жизель взяла несколько банановых чипсов.
– Я видела достаточно, чтобы понять, что вы не Мата Хари. Но хотела еще увидеть, как вы ведете себя с напарником.
Бэйлисс скрестила руки на груди и откинулась на спинку стула.
– Ну и как?
Жизель подвинула к ней чипсы.
– Вы еще не пристрелили Нельсона, так что в целом неплохо.
Бэйлисс взяла кусочек и вдруг замерла, уронив руку на стол.
– Но я каждый день об этом мечтаю. Это считается?
– Только если вы его убьете. А дырку в руке или ноге вам наверняка простят.
Бэйлисс захотелось пить. Она взяла орчату Нельсона, сделала глоток и поставила стакан перед собой. Жизель снова подвинула его на прежнее место.
– Лучше ему не знать, что я тут была, поэтому постараемся оставить все как было, ладно?
– Хорошо, – согласилась Бэйлисс, – не хочу, чтобы его удар хватил, когда он придет в себя. Вообще-то хочу, но сегодня он меня везет, так что придется подождать.
Жизель вытащила у панка из кармана пачку сигарет и зажигалку. Взяла сигарету, прикурила и сунула все назад.
– Еще вопросы есть? – спросила она.
Бэйлисс подумала.
– Должны быть, но я немножко… удивлена. Я не знала даже, реальны ли Мэрилин или это просто слухи вроде инопланетян в подвале.
– Да. – Жизель смотрела в сторону. – Слухи. – Она затянулась, вытянула ноги и откинулась на спинку стула. – Я понимаю, что мы познакомились довольно странно. В следующий раз мы встретимся в нормальной обстановке, зато сейчас можно поговорить без Департамента и без прекрасного принца.
– То есть это неофициальная встреча? – уточнила Бэйлисс. От сигаретного дыма ей хотелось чихнуть, но она не стала чихать при Жизель. Та казалась настолько готовой ко всему, что Бэйлисс предпочла хотя бы дышать нормально. Она потерла нос указательным пальцем и слабо улыбнулась.
– Извини, – сказала Жизель, бросила сигарету на пол и придавила ее каблуком, – это было невежливо. Я пытаюсь бросить, но от этого только еще сильнее хочется. – Она помахала в воздухе рукой, пытаясь разогнать дым. Бэйлисс взяла кусочек банана. Вкусно. Гораздо вкуснее буррито, хотя даже половая тряпка с начинкой из фасоли была бы вкуснее этого буррито. Она взяла еще кусочек.
– Ну так что, нам предстоит работать вместе? – спросила она.
Жизель пожала плечами.
– Зависит от расстановки сил. Но культ Аваддона поднял голову. Умники захотят его проверить.
– Отлично. Почитаю о них.
– Нет. Пока нет. Ты о них никогда не слышала. И обо мне тоже. Я просто вышла покурить, а ты обедаешь со своим партнером, и никто ни о чем не знает. Компренде?
– Ага, – сказала Бэйлисс, – а дальше что? Ты исчезнешь в клубах дыма и сотрешь мне память.
– Нет. – Они обе посмотрели на Нельсона. Он доел буррито, но не заметил этого и теперь жевал воздух, вытирая рот пучком салфеток. – Я просто не хочу, чтобы этот Кэри Грант и остальные милые люди что-то узнали. Если нам троим придется работать вместе, пусть эта встреча останется нашим маленьким секретом.
– Хорошо. Приятно было познакомиться, Жизель. Странновато, но приятно.
Жизель поставила остатки чипсов на стол к панку и встала.
– Девушки из Департамента должны помогать друг другу. Братство странствующих трусиков и все такое.
– Точно, – сказала Бэйлисс, не понимая, о чем говорит Жизель. Надо будет потом посмотреть, но только не на рабочем компьютере.
– Увидимся в машине, – сказала Жизель.
– Разве я тебя увижу?
– Бинго. – Жизель посмотрела на Нельсона: – Этот голодающий бегемот проснется через пару минут. Будь с ним понежнее.
– Хорошо, – сказала Бэйлисс, – приятно было познакомиться.
– И мне. – Жизель исчезла. Только что она была тут, и вдруг ее не стало. Бэйлисс огляделась. Все продолжали жевать свои тако с ботулотоксинами. Она улыбнулась.
– О чем мы говорили? – спросил Нельсон. Посмотрел на свои руки. На стол.
– Что-то случилось?
– Задумался. Не заметил, как доел.
– Может, тебя отвлекло мое блистательное общество?
– Не мечтай. У меня дома живет фикус, так он и то веселее тебя, – сказал Нельсон и нахмурился. – Что ты улыбаешься, как Рональд Макдональд под грибами?
– Ничего, – сказала Бэйлисс, – вспомнила про это место. Говорят, тут отличные чипсы.