Жизнь и счастье Белкиной
Книга
Я закрыла книгу и ошарашено посмотрела по сторонам. Людей в вагоне почти не было. Интересно, сколько времени? Достав телефон и посмотрев на монитор, пришла в ужас. Выходит, я около шести часов ездила по кольцевой. Хорошо, что сегодня суббота, иначе на работу я бы сегодня не попала. Где я, интересно? Так, говорят, на «Парке культуры», ладно, до «Павелецкой» можно привести мысли в порядок.
Откуда этот Гвоздев знает мою жизнь? Так… Нужно вспоминать всё последовательно. Села я на «Проспекте Мира», до этого купив у лоточника эту книжку. Так… Книжку выбрала сама, никто не помогал. Автор Валерий Гвоздев, книга «Жизнь и счастье Белкиной». Так… Купила я понятно почему, я же Белкина, интересно стало, что за Белкина такая счастливая. Автора не знала и не слышала. Повертев сейчас в руках книжку, ничего подозрительного не обнаружила. Книжка и книжка, мягкий переплёт, не яркая, с фото автора сзади. Автор не молодой, но симпатичный мужчина. «Откуда ты знаешь всю мою жизнь?» – я смотрела на его фото. Так… «Павелецкая», нужно выходить.
На улице шёл дождь. Раскрыв зонт, я пошла на маршрутку. Странная книга. Она, по сути, была и не о Белкиной. То есть и о Елене Белкиной в том числе, но я была одной из множества героинь и героев, а называлась почему-то про меня. Большинство героев были мне даже не знакомы. Нет, все мои знакомые, друзья, мужчины были описаны досконально, но многие знакомые знакомых мне были неизвестны. Причем все знакомые были под своими реальными именами. Как он так точно мог всё описать. Это не могло быть совпадением. Как он мог знать мои мысли, ход мыслей? Мысли и поступки моих близких… Если всему верить, то я могла переосмыслить всю свою жизнь. Если знать, что именно таков ход мыслей был у моих близких, я бы изменила многие свои поступки. Я так многого не знала, если верить этой книге. Прямо книга жизни какая-то. Вышла на своей остановке. Дождь почти кончился, и я не стала раскрывать зонт, так и неся его незачехлённым в руке.
– Вер, привет! Слушай, не пугайся, но мне очень нужно знать. Не удивляйся, пожалуйста… Ты меня правда ревновала к Сашке и думала, что у нас с ним связь? – я выпалила в трубку. Придя домой, я так и сидела в сапожках в прихожей уже минут пять, уставившись в одну точку.
– Лен, ты чего? – голос Верки был испуган. – Что-то случилось? Если ты не забыла, я с ним развелась уже три года назад. С чего вдруг?
– Вер! Скажи, мне очень нужно. Я всё объясню тебе, – я начала снимать сапожки, голос стал требовательным и капризным, я это чувствовала, но ничего не могла с собой поделать.
– Ну-у-у… Да. А как ты узнала? Я даже ему не говорила, – подруга явно была озадаченна.
– Знаю… Уже знаю… Ладно… Я потом перезвоню, – я положила трубку. Оказывается, я даже дверь не закрыла. Как зашла, плюхнувшись в коридоре, так и сидела тут с открытой дверью.
Закрыв дверь, я опять села на банкетку. Мне стало страшно. Очень страшно. Ноги и руки похолодели, дыханье начало сбиваться. Меня начало трясти мелкой дрожью. Страх. Он сковал меня по рукам и ногам, этот страх.
Зайдя на кухню и включив чайник, сразу взяла пульт телевизора. Нужно было, что бы кто-то говорил – эта иллюзия присутствия могла успокоить. Достав чашку и положив туда пакетик зелёного чая, я открыла книгу. Через минуту опять набирала Верку:
– Вер! А у Сашки был друг Пётр, у которого жена была из Новосибирска? – мне нужно было опровергнуть последние сомнения в том, что все люди, описанные в книге, реальны.
– Да что с тобой такое сегодня, Лен? На фиг тебе этот Петька со Светкой? – Вера начала заметно нервничать.
– Так… Светин папа – директор завода там, в Новосибе, верно? – я и так всё уже знала.
– И чё? – подруга явно была в стопоре от моего поведения. – Зачем они тебе? Давай, рассказывай всё.
– Позже, Вер, позже, – я отключилась. Мне нужно сосредоточиться и подумать.
Чайник закипел и отключился. Я тупо смотрела на него, потом, налив воды в кружку, встала, пошла в комнату за компьютером. Принеся планшетник на кухню и сделав глоток горячего чая, я начала немного успокаиваться. По телевизору, что висел над холодильником, показывали новости из Украины. Там творился какой-то ужас, настоящие сводки боевых действий с Майдана. Столько людей погибло! Вот где ужас-то, вот где проблемы! Люди гибли за что-то, за что, как им казалось, можно отдать и свою жизнь. Они не думали о своих близких, о себе. А главное, не думали, что если бы остались живы, то через пару лет, взглянув назад, были бы сами удивлены, что так поступали. Но это было бы через годы, а сейчас их проблемы гораздо больше, чем мои.
Набрав в поисковике «Валерий Гвоздев», я нашла его сразу в двух соцсетях. Я задумалась. Страх прошёл. Наступило любопытство. Допив чай, я решила, что именно напишу ему. Взяла в руки планшетник, пришлось опять включить его – он отключился, пока я думала. Опять ввела пароль и долго смотрела на фото Гвоздева. Потом быстро потыркала пальцем по монитору, написав со своего профиля: «Валерий! Пишет вам, как видите, Елена Белкина! Ответьте, откуда вы всё обо мне знаете, и могли бы мы переговорить или встретиться?» Всё, теперь нужно ждать. Всё, всё, сижу, жду. Ой! Я вздрогнула – звонил мобильный.
Память
– Вер… Я понимаю твой интерес, но не сейчас, хорошо? – а я-то думала, кто это.
– Лен, ты должна мне всё рассказать, иначе я не засну.
– Хорошо. Можешь приехать ко мне? А лучше с ночёвкой, – вдруг очень захотелось, чтобы подруга была рядом.
– Угу… Приеду скоро, – зная, что я не люблю говорить по телефону, Верка отключилась.
Я смотрела на экран телевизора. Показывали Олимпиаду. Наши выиграли какие-то там 11 золотых медалей, завтра вроде как закрытие. Меня совершенно не интересовали эти бега на лыжах, езда на санках и коньках, и я искренне удивлялась восторгу зрителей… Когда мне было 10 лет, была московская олимпиада, запускали в небо мишку, приехало много иностранцев, выстроили целый район в Москве…
Какая я счастливая? Наоборот. Гвоздев ошибался. Мне все всегда завидовали: и подруги, и родня. И на самом деле, за что бы я ни бралась, всё у меня получалось лучше всех. Сначала. Только сначала. Начав учиться на «отлично» в школе, я чуть не закончила её со «справкой» вместо аттестата из-за неудовлетворительного поведения. В институте мне пророчили красный диплом, но на четвёртом курсе выгнали за неуспеваемость. Постоянной была только моя внешность – я была красива и знала об этом. Знала с детства.
В школе уже в седьмом классе за мной ухаживали десятиклассники. Я могла просто выбирать и была очень привередливой. Но как только я выбирала себе кавалера, начинались проблемы. То его били ревнивые сверстники, и он, испугавшись мести, начинал избегать меня. Другой начинал гулять с моей подругой. Третьего увозили родители, переезжая в Ленинград. К концу девятого класса я начала вести «аморальный образ жизни», как говорили мои родители, и из их «гордости» я превратилась в их «позор».
В институте у меня так же сразу появилось море поклонников. Один даже повесился после того, как я его бросила. Это меня тогда не особо трогало, и я даже не пошла на похороны, хотя встречалась с ним почти месяц. И этот месяц жила с ним вместе в его квартире, что он снимал в Печатниках. Тогда я была влюблена в «любовь всей жизни», как мне тогда казалось, Никиту. Мы готовились к свадьбе. Никита был мечтой всех девчонок в институте, а достался только мне.
Мы поженились, и я на самом деле была счастлива. Недолго. Совсем недолго. Никита начал пить. Сначала это не напрягало, и я сама любила проглотить с ним пивка. Бары, дискотеки, вечные походы в гости. Но потом… Начал меняться характер. То он постоянно ревел, то был ласков, то истерил. Он начал пить постоянно – и утром, и днём, и вечером. Его выгнали из института. Он пропивал видеокассеты, свои вещи, а потом и сам видик, который нам подарили на свадьбу и который стоил как автомобиль. Потом, когда меня не было дома, все мои украшения. Жизнь превратилась в ад. Я развелась с Никитой, и меня к тому времени уже выгнали из института.
Самое удивительное, что Никита сразу бросил пить и обзавёлся семьёй и детьми. Я же осталась одна без жилья, без профессии, без мужа и детей. Жила я тогда у родителей. Решив, что время уходит, и мне нужен ребёнок, я решила получить его. Замуж я больше не хотела и решила родить по своему выбору. Я соблазнила красивого и умного молодого кандидата наук и сразу забеременела. Кандидат был женат, и я не стала ему говорить об ожидающемся ребёнке, а просто тихо разошлась с ним. Потом… Потом страшно вспоминать. У меня был выкидыш и страшный диагноз, не позволивший мне больше никогда иметь детей.
Потом я вышла замуж за Стасика. Стасик был «новым русским», и у нас было всё, что можно было себе позволить в те годы. Подруги мне страшно завидовали. Продолжалось это четыре года. Стас меня искренне любил. Его застрелили из автомата вместе с его водителем в бронированном «мерседесе». Видно, не такой уж он был и бронированный… В один момент я потеряла всё. Всё имущество после его смерти описали и отняли милиционеры, мне остались только носильные вещи.
Потом – не лучше. Почти сразу я устроилась на хорошую работу. Жила я теперь одна в той квартире, где живу и сейчас – она досталась мне от бабушки. Опять появилось куча поклонников. Букеты с курьером, дорогие подарки. Даже купив лотерейный билет в первый раз, я сразу выиграла иномарку. Но уже через месяц машину расплющил кусок снега, упавший с крыши дома, и восстановить её было невозможно. Страховок типа «Каско» тогда ещё не существовало. Ещё через полгода фирму, где я работала, захватили рейдерским захватом, и всех прежних сотрудников уволили.
После этого я уже боялась удачи. Работала на обычной работе и тихо себе жила все эти годы, изредка встречаясь с мужчинами. Правда, остались подруги, да и работа мне была интересна. И так до сих пор…
«Блямкнул» планшетник. Взглянув на него, я пришла в себя. Пришло сообщение от Валерия Гвоздева: «Я ценю Ваш искромётный юмор. Елена Белкина погибла пятнадцать лет назад. Спасибо, что читаете».
Гвоздев
Забавно. Меня это даже не шокировало. В первый момент не шокировало. Ужас начал приходить через час, когда, беззаботно приняв душ, я вытиралась полотенцем. Спешила. Верка должна была появиться с минуты на минуту. Ужас пришёл со звонком в домофон. Я побежала к двери, схватила трубку домофона: «Поднимайся быстрее!» и, не дождавшись ответа, положила на держатель. Уже спокойнее дошла до ванной, надела халат. Уже совсем медленно подошла к входной двери и села на банкетку.
Звонок мобильного и звонок в дверь раздались одновременно. Встала. На кухне звонил телефон, за дверью должна быть Верка. Долго не думала, распахнула дверь. На пороге стоял мужчина, одетый в джинсы и ветровку. Лицо, красивое, выразительное, спокойное.
– Возьмите телефон, Лена, – голос ровный. Волосы спадают на брови.
– Вы кто?
– Вы же знаете, я – Валера. Гвоздев. Я войду? – уверено шагнул в квартиру и закрыл за собой дверь. – Возьмите трубу. И… мужайтесь.
Направилась, как он и сказал. Не оборачивалась. Боже, как страшно! Так страшно мне не было ещё никогда в жизни. На мониторе телефона была Верка.
– Да, Вер, ты где?
– Капитан ГИБДД УМВД Скрипак. Вы были знакомы с погибшей? На её телефоне последний разговор – с вами. Вы её родственница? – всё поплыло перед глазами.
Открыв глаза, я поняла, что нахожусь в своей комнате. Рядом в кресле сидел Гвоздев. Он был в бордовом свитере, видно, снял свою ветровку.
– Всё хорошо, Лена? – его спокойный голос как-то привёл меня в чувство.
У меня началась истерика. Я просто кричала и выла. Кто этот Гвоздев? Верка погибла! Как изменилось всё с утра! Почему я? Почему сегодня?
– Успокоились? – Валерий встал и спокойной походкой вышел, придя через минуту с кружкой. – Выпейте воды, Лена.
Страх прошёл. В голове был туман. Так бывало пару раз в молодости, когда я по неопытности напивалась до бессознательного состояния. Просыпаясь с утра, я была уже трезва, но голова моя была пуста, как чистый лист. Сейчас так же. Голова – чистый лист.
– Оденьтесь. Нам лучше продолжить разговор не в этих стенах. Лучше спуститься в кафе, что у вас в доме. – Валера смотрел на меня с интересом, как на какую-то неведомую зверушку.
– В моём доме нет кафе. Внизу есть только спортивный магазин, – автоматически сказала я.
– Заблуждаетесь. Впрочем, сегодня вас много чего будет удивлять. Я подожду вас на кухне. С вашего позволения заварю себе чаю, – и, не дождавшись ответа, вышел.
Молча встав, я открыла ящик. Достала бельё. «Я же так тут и лежала, выходит, голая, в одном халате?» – мысли текли без эмоций. Надев трусики и лифчик, начала сидя надевать колготки. Надев до колена, остановилась. «Какое кафе? Неужели у меня в доме есть кафе?» – почему-то именно эта мысль начала опять наводить ужас. Я только вчера вечером в этом спортивном покупала себе спортивные штаны – ходить дома. Дом в два подъезда, там кроме магазина не может быть ничего. Но я была уверена, что там нет магазина. Там кафе. На месте магазина. Страх. Как же страшно. Нет, Валеру не боюсь почему-то. Нет. Не боюсь. Страх от ситуации, от неизвестности. Надев юбку, застегнув молнию, достала блузку и, держа её в руках, долго смотрела в одну точку.
Выйдя из комнаты, сразу направилась в прихожую. Прошла, даже не взглянув, на кухню. Начала одевать сапоги.
– Валер! Ты идёшь? Я одеваюсь уже, – прозвучало так обыденно. Со стороны каждый бы подумал, что жена – мужу.
Кафе
Кафе было. Оно тут было уже давно. Ступени облупились. Было видно, что всё не новое. Оно было уже тут несколько лет, это точно. Не удивилась. Подошедший официант был тем продавцом, который вчера помогал мне подобрать размер спортивных штанов. Не удивилась.
– Конечно, кофе. Мне капучино с корицей, – улыбнулась.
– Двойной эспрессо, – Валера посмотрел на меня, – что-то ещё?
– Пока всё, – официанту.
Помолчали. Молчали уютно. Каждый думал о своём.
– Кто вы, Валера? – это основной вопрос, который меня заботил.
– Валерий Гвоздев – писатель, – улыбнувшись краешком губ. – Не переживайте. Вера жива. Она просто в той жизни. Вы – в другой. В «той» жизни нет уже и вас, да и меня, кстати, тоже нет. Вы погибли 15 лет назад.
Конец ознакомительного фрагмента.