Шепот в полуночной тиши. 1 (Мадина Малаш)

Мая

День выдался прохладным. Я почувствовала это, когда ветер пробрался сквозь кофту и моя кожа покрылась мурашками. Наверное, я слишком долго пробыла на улице. Солнце уже садилось, а я до сих пор не могла отойти от надгробия отца. Минуло три месяца со дня его смерти. А мне все кажется, что это случилось только вчера. Я до сих пор так и не отошла. С того самого дня, когда я осознала, что его больше нет, я потеряла всякий смысл своего существования. Того пьяного водителя, конечно, посадили, но от этого легче не стало. Ведь отца все равно не вернуть. Мы были очень близки. И эта утрата сильно сказалась на моей жизни. Краски дней становились для меня все темнее. Я уже не помню, когда в последний раз радовалась и смеялась.

Гладиолусы, лежавшие еще с прошлого моего визита, почти высохли. Их лепестки скукожились на холоде, а потемневший стебель сбросил все листки. Я свернула увядшие цветы в пакет и положила на их место свежие. Папе они нравились.

Сэт жалостно проскулил и потерся своей головой о камень. Я очень хорошо помню, как папа подарил мне этого славного щенка на мой тринадцатый день рождения. Он приоткрыл крышку соломенной корзины, и оттуда высунулась забавная мордашка.

– Это сибирский хаски, – произнес отец.

Пес был белый, только черный носик выделялся, а на шее красовалось «родимое пятно» серого цвета. Мы сразу привязались друг к другу. Лучший подарок из всех. Этот мохнатый комок приносил мне столько радости! Он всегда смотрел игриво и все время вилял хвостом, подпрыгивая и весело лая. А сейчас Сэт смотрел на меня очень грустными глазами. Он любил отца. Папа часто брал его с собой в Джуно, где пес мог почувствовать родной климат. Конечно, в Ванкувере было прохладно, но мой питомец временами все же скучал по Аляске. Теперь все изменилось. И мы оба сильно скучали по отцу.

Я бы и дальше простояла на этом кладбище, если бы не пронизывающий холод.

– Пойдем, дружок, – позвала я Сэта, направляясь к выходу.

Он поскулил немного и последовал за мной.

Тим

Ее посещения зачастили. Я в очередной раз лишь проводил ее взглядом. А так хотелось большего.

Я чувствовал, что ее переживания усилились. Ее лицо постепенно теряло былое сияние. Она перестала улыбаться. Иногда ее посещают ужасные мысли, хотя сама она в этом не признается. Не к добру все это, надо что-то делать…

– Тебе не кажется, что ты должен быть в другом месте?

Мои мысли прервал голос за спиной.

– Кай.

– Тим, что ты делаешь? – его голос звучал озадаченно. – Неужели у тебя нет других хлопот?

«Нет», – хотелось мне ответить, хотя это был бы обман. Меня ждало столько дел! Однако она для меня важнее всех. Я мог бы объяснить ему все, но не при таких обстоятельствах. Поэтому я старался держаться с ним на расстоянии и выдавать как можно меньше информации.

– Я беспокоюсь.

– А не должен, – оскалился он.

– Да, это должен делать ты.

Мои слова прозвучали почти как обвинение.

– Перестань, – Кай подошел ко мне ближе, – с ней все в порядке.

Я взглянул в его глаза и не увидел ничего, кроме спокойствия. Или, может, это безразличие. Да… ведь он так мало знает. Ему еще столькому надо научиться. Но спорить с ним я все же не стал.

– Как скажешь.

Продолжать диалог было бессмысленно. Поэтому, не дождавшись дальнейших комментариев Кая, я оставил его там, на кладбище, в надежде, что он за мной не последует. Для меня главное, чтобы он не мешался и не путался под ногами. Мой приоритет сейчас – она. У меня плохое предчувствие. Мне что-то подсказывало, что нельзя спускать с нее глаз.

Мая

Мы с Сэтом дошли до дома к полуночи. Я завела его во двор, но сама задержалась возле калитки. У меня было странное ощущение, мне не хотелось идти домой. Я закрыла за Сэтом калитку и направилась в неизвестность вдоль малоосвещенных улиц. Спустя пятнадцать минут ноги привели меня к местному бару – заведению, пропитавшемуся мужским потом, спиртом и сигаретами. В обычные дни я бы обошла его стороной. Но сейчас мне хотелось поменять обыденный, приевшийся мне антураж.

Обстановка в баре была оживленной. Я надеялась, что в такой чуждой атмосфере мне удастся отвлечься. Но ошиблась. Как только я уселась за барную стойку, вернулась та же острая боль в области живота и горечь в горле. Начало казаться, что это состояние будет преследовать меня до конца моих дней. Логичнее было бы выплакаться в чье-нибудь плечо, но сейчас мысль утопить свое горе выглядела привлекательнее.

– Добрый вечер. Что будем?

Бармен вытирал бокал, покачивая головой в такт музыке.

– Текилы. Голд.

– Сию минуту.

Он поставил передо мной стопку с золотой жидкостью. Не медля ни секунды, я тут же опрокинула ее. И как бы я себя ни сдерживала, моментально из моих глаз предательски покатились огромные капли слез. Я и забыла, когда в последний раз плакала на публике. Бармен, увидев такую картину, пополнил мой стакан со словами:

– За счет заведения.

Даже после немалой порции алкоголя боль никак не утихала. Внутри меня образовывалась пустота. И она все росла и росла. Казалось, будто меня скоро не станет…

– Дружище, повтори-ка еще пивка нам.

Неподалеку послышался приятный мужской голос. Осматривая пространство, пока бармен выполнял заказ, незнакомец остановил свое внимание на мне. Увидев мое состояние, он вновь обратился к бармену:

– А девушке двести грамм хорошего виски, неразбавленного.

Он улыбнулся самой обаятельной улыбкой. Затем, взяв свои бокалы, прошептал мне на ушко:

– Надо уметь отпускать любимых. Если они ушли, это еще не значит, что они не в лучшем мире.

Сказав это, он как ни в чем не бывало направился к своему столу, где сидела толпа молодых ребят.

Я подумала, что мне послышалось. И сочла, что большое количество спиртного просто смешалось с моей кровью и породило галлюцинации.

Тим

Дело совсем плохо. И зачем я добавил к ее текиле еще и виски?! Она бы и так опьянела. Безусловно, в мои планы не входило ее напоить. Но ей так хотелось забыться. Она искала выхода, способа избавиться от боли. Естественно, не нашла. Алкоголь никогда не решал проблемы, но люди почему-то хотят думать иначе. Все, что она получила от бара, – это кривая походка и затуманенный разум. Это можно было понять, только взглянув на нее. Как она, спотыкаясь, шла, вернее, ползла, выходя из бара. И куда она направилась? Ее дом ведь в другой стороне. Чувствую, сегодня мне предстоит ночь не из легких.

Не успела она отойти от заведения, как за углом я увидел чей-то силуэт. Он поджидал ее. Вот только этого еще не хватало: парень держал в руке нож.

– И что ты задумал? – вдруг послышалось за моей спиной.

Опять Кай. Он когда-нибудь перестанет ко мне подкрадываться?

– Мне интересно, почему ты ни о чем не думаешь? – прошипел я сквозь зубы.

– Ты не должен вмешиваться, – Кай оставил мой вопрос без ответа, – вы не должны видеться.

– Кай, иди займись другими делами, – я старался разговаривать с ним как можно спокойнее, – я сам разберусь.

– Я не могу тебе этого позволить.

– Это не обсуждается!

Я сам удивился твердости и серьезности своего голоса. Но Кай не дернулся. Я был намного старше его и выше по статусу, и это заставило его послушаться. Через долю секунды он уже исчез.

– Давай сюда кошелек!

Парнишка выставил нож вперед и загородил ей путь. Она посмотрела на него утомленным взглядом. Без страха. Все, что она чувствовала, – это отчаяние. В какой-то момент в ее голове мелькнула мысль: «Может, так даже будет легче». Но она тут же ее отогнала, вспомнив, что не может оставить свою семью.

– Быстрей!

Его рука дрожала. Видимо, он в первый раз такое вытворяет.

Она еле держалась на ногах, и ее движения были замедленными. Пока она открывала сумку, я незаметно подошел к нему сзади и со всей силой врезал по затылку. Он вырубился моментально.

Мая

До меня не сразу дошло, что происходит. Минуту назад я видела перед собой приставившего ко мне нож вора, которому готова была отдать свою жизнь. А сейчас передо мной стоял тот самый парень из бара.

– Тебе наверняка не раз говорили, что гулять поздно ночью опасно, – он подставил свое предплечье, чтобы я могла облокотиться, – я тебя отвезу.

Я была не в том состоянии, чтобы размышлять об опасности и задаваться вопросом, не маньяк ли он. За последние месяцы я слишком много думала и беспокоилась. Мне приходилось каждый день видеть слезы матери, поддерживать братишку, зарабатывать на жизнь, оплачивать счета, и при этом делать вид, что все хорошо. Поэтому я так хотела освободиться от всего. Так сильно, что доверилась незнакомому человеку, спасшему меня от грабителя посреди ночи. Незнакомец мог оказаться кем угодно, но я почувствовала, как от него исходит что-то светлое, почти невинное.

Он помог мне усесться в его машину. Мы ехали спокойно, не спеша, молча. Никаких разговоров, у меня не было сил на это. А он и не настаивал. Только слышалась приглушенная музыка. Мне было так комфортно на кожаном сиденье, что я не заметила, как уснула. Очнулась, когда машина уже остановилась. Я открыла глаза и осмотрелась вокруг.

– Я не здесь живу.

– Я знаю. Здесь живу я. Ты уснула, не назвав свой адрес, а будить тебя я не хотел. Но могу заверить, что у меня очень уютно.

Он открыл мне дверь. Мои ноги были такими ватными, что я не смогла самостоятельно вылезти из машины. Тогда он с легкостью поднял меня и понес на руках. Моя голова легла на его плечо, и мой нос оказался у его шеи. Она была гладкой и теплой. От него исходил запах новорожденного младенца. Так странно… но приятно.

Мое сознание потихоньку засыпало. Но я помню, как он уложил меня на диван. Я не смогла сказать вслух, но мысленно просила его побыть рядом. Меньше всего мне хотелось остаться одной. А он будто услышал мои мысли и устроился за моей спиной. Уткнулся носом в мои волосы. Я чувствовала его теплое дыханье. Он со всей заботой обнял меня. Возможно, потом это уже был сон, но мне показалось, будто он укрыл меня своими крыльями. Я была в его объятьях… в безопасности… все, что нужно мне в этот момент. И я погрузилась в спокойный сон, которого не было уже долгое время.

Тим

Я поверить не мог, что она наконец рядом со мной. Что я могу прикасаться к ней. Раньше я ведь мог только мечтать об этом. От ее тепла у меня бешено колотилось сердце. Внутри что-то щекотало мой живот. Я чувствовал себя таким невесомым. Мне хотелось прижать ее к себе и никогда не отпускать. Я не мог ею насытиться. Как же прекрасно это чувство! Оно, безусловно, оправдало три месяца моих мучительных наблюдений со стороны. Сейчас я могу забыть обо всех своих тревогах. Ей теперь ничего не грозит. Она со мной.

В комнате было тихо. Лунный свет лег на кровать сквозь занавески. Мне хотелось запомнить этот момент, чтобы он четко засел у меня в памяти. Я хотел вдоволь насладиться им. И мне никто не мог помешать. Даже Кай, который, я знаю, был где-то рядом. Я чувствовал, как воздух наполнился его недовольством и возмущением. Так не должно было случиться. Но я не переживал об этом. Мне было все равно. Я просто осознавал, что он не в силах понять, что я испытываю.

– Не оставляй меня, – сквозь сон прошептала она.

Я прижал ее к себе еще ближе. И хотя эти слова были обращены не ко мне, я старался дать ей как можно больше тепла и любви. Дать все то, что ей так нужно.

– Я всегда буду рядом.

И я вполне серьезно намеревался сдержать свое обещание, не представляя, чего мне это будет стоить.

Мая

Я проснулась под пение птиц за окном. Весна только начала расцветать. Еле раскрыв глаза, я осмотрелась вокруг, пытаясь вспомнить, как я здесь оказалась. И где это – здесь? Начала прокручивать прошлую ночь в голове. Бар… воришка с ножом… спаситель… Точно, я дома у своего спасителя.

Он был прав: у него действительно уютно. Квартира в теплых тонах. Компактная, чистая, без всяких излишеств. Гостиная напрямую смотрела на кухню, откуда доносились звуки шипящей сковороды и запах яичницы. Он стоял у плиты спиной ко мне. Только при солнечном свете я сумела разглядеть его. Высокий, смугловатый, с широкими плечами. Черные густые короткие волосы. Вполне привлекательный незнакомец. Вертя в руке деревянную лопатку, он напевал какую-то песню и пританцовывал, что вызвало у меня невольную улыбку. Стараясь не шуметь, я отправилась в ванную.

Там, оказавшись напротив зеркала, я увидела невообразимо неприличную картину – нижние веки почернели от растекшейся туши, верхние веки опухли, щеки покраснели, а о волосах даже говорить не стоит. Как он вообще пустил меня к себе?! Потребовалось некоторое время, чтобы привести себя в порядок. После чего я направилась на кухню. Мой желудок издавал устрашающие звуки борьбы между текилой и виски. Надо было их как-то утихомирить.

Тим

Стол был уже накрыт, когда она вошла в кухню.

– Доброе утро. Я не знал, что ты любишь, поэтому приготовил всего понемногу. Яичницу, тосты из багета, оладьи.

Мне пришлось соврать, чтобы не вызывать подозрений. Конечно же, я знал, что она любит тосты.

– Ты еще и готовить умеешь? – она пронзила меня недоверчивым взглядом.

– Это только половина моих суперспособностей.

Это смягчило ее взгляд, и она улыбнулась.

– А кофе?

– Несомненно.

Не успел я поставить чашку, как она начала с жадностью уплетать свой завтрак.

– Кстати… Тим, – я не хотел ее отвлекать, но не мог сдержаться.

– Не поняла?

– Меня зовут Тим.

– Ой, эм-м… – она проглотила кофе и протянула мне руку, – да… я… я – Мая… Мая Тэсма.

– Очень приятно, Мая Тэсма.

Как только я убедился, что она сыта, мы отправились к ней домой.

В машине играла тихая музыка. И мы опять почти не разговаривали. Я начал чувствовать, как в ней рождается беспокойство: она не хотела возвращаться домой. Решил ее успокоить:

– Я хочу увидеть тебя снова. Чтобы удостовериться, что ты в порядке.

– Да, я не против, – вздохнула она с облегчением.

– Это был не вопрос.

Ей это понравилось, отчего она смутилась еще больше.

– Я заеду в восемь. И надень что-нибудь теплое.

– Хорошо.

Ее не волновало, куда мы пойдем и что будем делать, – главное, чтобы она была не одна. Перед тем как выйти из машины, она еще раз посмотрела на меня. Я видел в ее глазах, что она не хочет уходить. А я и не хотел отпускать. Но мне необходимо было дать ей время. Дать возможность побыть наедине со своими переживаниями. Безусловно, это последнее, чего она хотела сейчас, но нельзя обрести счастье, не пройдя через трудности. Закон человеческой природы. Люди называют это жизнью.

Напоследок я посмотрел в зеркало заднего вида. Она еще долго стояла у входа в свой дом, набираясь смелости. Теперь ей предстояло сделать первый шаг.