24
Джек успел умыться и одеться, а лейтенант съесть полторы пачки печенья, когда со стороны парка донесся грохот гусениц эвакуатора, позаимствованного в танковом полку.
– Ну вот, Джо прибыл! – произнес лейтенант, поднимаясь из-за стола и засовывая в прогоревшие карманы оставшееся печенье. – Ты идешь?
– Конечно! – сказал Джек.
Они вышли в коридор и увидели там Папу Рико. Джек поразился тому, насколько измученным тот выглядел, хотя его комбинезон, в отличие от одежды Хирша, был в полном порядке.
Все вместе они вышли из казармы и поспешили в техпарк, над которым поднимались облака черного дыма из выхлопной трубы эвакуатора. Машина сердито рычала, маневрируя на тесном для нее дворе, чтобы сгрузить туши поврежденных роботов.
И хотя Джек знал, что обошлось без потерь, он бежал за прихрамывающим лейтенантом, сильно волнуясь.
Но ничего такого, чего бы он еще не видел, в техпарке не было. Огромный, по здешним меркам, эвакуатор развернулся и подставил груз под выносные двутавры кран-балок. С них спустились кованые крюки, которыми механики подцепили подбитые машины и утащили в темные пасти распахнутых ворот.
– Чего собрались? – недовольным голосом поинтересовался старшина Тильгаузен. Он кутался в клетчатое одеяло и широко зевал.
– Не думал, Берт, что увижу тебя здесь так рано, – сказал Хирш.
– И я не думал, Тедди, встретить тебя в это время, – в тон ему ответил главный механик. – Крепко поджарили?
– Не то слово. Сдали нас. Как есть сдали – с потрохами.
– Это плохо, – кивнул Тильгаузен. – Папа Рико, антенну на твоем «гассе» сменим уже к вечеру, так что иди спи.
– Спасибо, Берт, – сказал Папа Рико и, повернувшись, побрел к выходу из парка.
– А что с другими машинами, когда они будут готовы? – спросил Хирш.
– Ну ты и спросил… Ты видел, в каком они состоянии? Дай мне сначала доспать и проснуться утром, а не среди ночи.
– Уже рассвет, – возразил Хирш.
– Тедди, какой рассвет? Я просыпаюсь в восемь часов – это мой персональный режим.
Тильгаузен взмахнул краями одеяла и, закутавшись, стал похож на нахохлившуюся птицу, какую-нибудь там сову или даже курицу. Джек вздохнул и представил себе курятник – белый домик из покрашенных грубых досок. Он продолжал собирать информацию о курицах и теперь уже знал, что эти удивительные птицы жили не только на птичьих фермах, но даже в курятниках.
– Это такие птичьи фермы, только маленькие, – объяснял ему капрал Баркли, который лично видел курятник два раза.
– Мы с родителями каждый год ездили на море и проезжали через одну и ту же деревню, – рассказывал он. – И пару раз останавливались возле дома одной старушки. Она продавала нам молоко от коровы и яйца от курицы, а потом мы с сестрой ходили по ее двору и старушка показывала нам курятник.
– А куры, они были там? Ты видел их? – перебивал капрала Джек.
– Нет, мы проезжали эту деревню вечером, и старушка говорила, что куры уже спят.
Услышав собственное имя, Джек вздрогнул и закрутил головой.
– Ты чего пришел, Джек? С твоим «таргаром» вроде все в порядке…
– Да я вот – с командиром. – Джек кивнул на Хирша.
– А-а, ну это понятно. А ты, Тедди, где свой костылик посеял?
– Он мне больше не нужен. Я теперь здоров и почти не хромаю.
– Бывает, – согласился Берт, подавляя зевок. – Так чего ты хочешь от меня услышать?
– Как с машинами? Когда начнут бегать?
– Но ведь твои ребята в госпитале, я правильно понял? Мне сказали – одному ребра переломало, другого термобаром обожгло, а это, если выжил, два месяца минимум…
– Чего ты меня пугаешь? – начал раздражаться Хирш. – Знаю я, все знаю, но во взводе возможны замены. Может, нам новичков пришлют?
– Как же, разбежались вам новичков присылать. Вы их не бережете…
Хирш посмотрел на Джека, но тот даже не шелохнулся, дескать, к этой провокации он не имеет никакого отношения.
– Короче, механик! Что по делу?
– А по делу… «гассу» кабина вся под замену, даже латку нельзя поставить – основание перебило бронебойным…
– Сто миллиметров, – вздохнул Хирш.
– Вот именно. А «чино» всю ходовую менять нужно, термобар ее начисто выжег.
– А снаружи как новенький, – заметил лейтенант.
– Да, как новенький, но тросы и гидравлика – в пыль. Так что две недели на «чино», это без вопросов. А вот корпус останется, залатаем корпус.
– Значит, на все две недели?
– Две недели.
– Ладно, пойдем мы.
– Идите уже, – махнул рукой главный механик. – Покою от вас нет, так и вьетесь перед мордой, как гнус какой-нибудь.
Лейтенант подмигнул Джеку, и они направились к выходу.
– Ты видел, в каком он виде приперся? – спросил Хирш.
– А вы, сэр, чего ожидали?
– Да ничего, – пожал плечами Хирш, а Джек отметил, что лейтенант действительно почти излечился от хромоты. – Я вообще удивился, что он там оказался в это время.
– Берт за свое дело болеет, – сказал Джек.
– Это точно, – согласился Хирш. – Иногда наорешь на него, а потом стыдно становится.
– Да, – улыбнулся Джек. Он и сам, бывало, терял голову, когда его покалеченного «таргара» волоком доставляли на ремонт.
– Кстати, насчет трофея, который в парке валяется… Ты заметил, как у этого ихтиоформа ходовая устроена?
– Закрытая гидравлика?
– Ну да. Я поначалу никак не мог разобраться, думал, как это они масло в контур смазки подают?
– А все дело в компенсаторах.
– Вот именно. Так сразу и не догадаешься.