Байкальские индейцы
И вот я снова в Прибайкалье. По заданию газеты надо узнать, куда исчезло село индейцев. Они были – эти генетические предки коренных североамериканцев – люди одной крови.
Еланцы – не очень крупный населённый пункт по пути на остров Ольхон – в 30 километрах от парома. Это центр и даже столица Ольхонского района. Возникло поселение давно, а в XVII веке местная Гутульская степная дума была преобразована в две степные конторы: Еланцинскую и Гутульскую. Издревле здесь уживались и бурятские степные улусы, и русские поселенцы. С недавних пор стало модным быть шаманом или ещё как-то проявлять свою причастность к древним полузабытым практикам. Как, к примеру, бывший работник маленького деревенского музейчика, который, немного начитавшись, немного наобщавшись, решил, как и я, приобщиться к шаманизму.
В Еланцах живёт самый видный и известный благодаря прессе шаман Прибайкалья Валентин Хагдаев. Известный историк, этнограф и… шаман. Соратник Евгения Соломона. Друг моего друга. Хагдаев говорит, что в середине XIX века здесь было летнее стойбище рода Хамнай и называлось оно кочевьем Шулут. Место это раньше было заболоченное и травянистое.
Одна из встреч с духовным миром, как он рассказывает, произошла так: «В тот момент я чинил крышу коровьей стайки в Еланцах, сорвался, упал, вывихнул руку, попал в больницу, впал в забытье. Сначала я почувствовал жуткую боль – это мой дух отделился от тела. Я познал свою анатомию – отрывался от каждой косточки, от каждой мышцы, от каждого сухожилия. Самое странное было видеть себя со стороны. Вышел за пределы нашего мира, а в том непонятном духовном мире задают сотни вопросов, а отвечает моя совесть. Все наши злые и добрые дела не скрыть нам от нашей совести – сознания. Некие бесформенные сущности из мха (лишайника) стали жевать меня, а потом сложили (духовные) кости и отправили обратно обновлённым. Там был момент, что видел яркий белый свет, не обжигающий глаза, чувствовал и знал, что там, в том свете, океан знаний и бесконечной мудрости».
Но вернёмся к редакционному заданию… Увлекательная теория, согласно которой индейское население Северо-Американского континента произошло от коренных жителей Сибири, давно получила распространение, обзаведясь уже и научной аргументацией. Учёные нашли генетическое и языковое единство американских и сибирских народностей. Причём коренные жители Восточной Сибири – буряты – признаны наиболее генетически близкими к индейцам. На острове Ольхон давно найдены останки предка краснокожих и помещены в музей посёлка Хужир – столицы… острова. Разработана и вероятная теория перехода обитателей Сибири на Американский континент – по перешейку, который долго был на месте нынешнего Берингова пролива. Но можно ли сейчас найти в Восточной Сибири людей, более или менее сохранивших черты предков, – тех, которые по перешейку ушли в Америку и положили начало индейцам? Оказалось, на берегах Байкала по сей день проживают буряты нехарактерного типа внешности. Они высоки и горбоносы. Мы с коллегой Светланой попытались выяснить их родословную.
Иркутский краевед Станислав Гурулёв в одной из своих книг упоминал о деревне Огул (или Агул), бывшей когда-то в Ольхонском районе. Деревня исчезла, как и многие деревни в советское время. Жители её расселились по прибайкальским местностям. Огульцы были замечательны внешним видом: высокие, с римским горбатым носом, величавой походкой.
– Жителей в хрущёвские времена расселили в Еланцы и Черноруд. Поищите там, – посоветовал нам Станислав Андреевич.
В Черноруде мы отыскали пару нетипичных бурятских лиц. Но и только. Об огульцах здесь ничего не вспомнили. Зато в Еланцах мы сразу нашли несколько огульских семей. Пожилая учительница, бывшая огульчанка Маина Николаева – самая старшая из тех, кто пришел в Еланцы из Огула. Она – хранительница истории исчезнувшей деревни. Женщина легко подтвердила необычность огульчан:
– Да, у нас были высокие, горбоносые. Мама моя такая была – светлолицая, глаза зеленоватые, большие.
Сама Маина Алексеевна – именно так на бурятский лад звучит ее имя – статная, высокая, похожая на романтическую, в стиле Фенимора Купера, индейскую старуху с изящным, с небольшой горбинкой, носом. Она с трепетом вспоминает родные места, которые пришлось покинуть, и приводит рассказ своей бабушки о том, как появилась деревня Огул. В интерпретации Маины Алексеевны название это означает что-то вроде «угловое место».
– Мы жили у Косой Степи, у семи лиственниц. Когда-то деревня эта не имела названия, население всё русское было. Пришли царские сборщики налогов, собрали налоги. А когда ушли уже далеко, вспомнили, что названия деревни-то не знают. «Что-то сильно косо здесь смотрели на нас» – и решили назвать деревню Косой Степью. Народ наш кочевал. Когда приехал промышленник Ланин в эти места, решили уйти подальше, углубиться. Переехали «на угол». Назвали деревню Огул.
Жили у нас охотники и скотоводы. Очень хорошие места наши были: в лесу много ягод, охота прекрасная. Река Бугульдейка была тогда широка и глубока – там даже коней купали. Когда мелиорацию провели, всё обмелело.
– Теперь Бугульдейку курица вброд перейдёт, – с сожалением вспоминает учительница злосчастную мелиорацию, которая была уже на ее памяти.
К огульцам присоединились на совместное житье-бытье жители небольшой деревни Амбуры.
Маина Алексеевна рассказывает, что строили в Огуле большие и даже двухэтажные дома, окна делали с карнизами. В 50-е годы пришлось жителям перебраться в маленькие дома. Нашлись охотники из шофёров – и пять больших домов увезли в Иркутск, где и поставили. Один дом вывезли в Еланцы, в нём открыли небольшой музей. Природное богатство, достаточное для проживания, не спасло деревню. Отец Маины Алексеевны создал там первый колхоз с забавным названием «Культпросвет». А в 35 году его посадили как врага народа.
На праздник 7 Ноября оставили себе старую кобылу – забить и накормить всех праздничным обедом. А кобыла оказалась жеребой. Отца забрали. У нас всё имущество конфисковали, даже мебель и кур. В конце войны колхоз переорганизовали в промартель Обллесхимпродревсоюза. В 1946 году в Огуле люди начали голодать. Остались ведь только женщины и дети. Главным назначили безграмотного старика. Отец, к счастью, тогда из лагеря вышел и стал руководить колхозом, а тот старик остался как подставное лицо, ведь враг народа не мог быть главой артели. Отец сразу стал бить нерпу, делить мясо. Скот, какой забрали, обратно в деревню вернул. В Огуле смолоскипидарный завод поставил. На Ольхон поехал – и там поставил. Скипидар в Иркутск отправляли, а смолу покупали колхозы по соседству – лодки, телеги смолить. После смерти отца хозяйство опять в упадок пришло.
Колхозы объединились. Молодёжь выехала в Хужир, кое-кто – в райцентр. Стариков из Огула стали, как говорит Маина Алексеевна, выживать, тянули переезжать. Между домами землю распахали, засеяли зелёнкой – травой на корм скоту. И переехали старики к детям. На месте Огула раскинулись покосы. Хотели потом возродить деревню, да не возродили. Так закончилась история отдалённой деревни Огул, а с ней фактически и история огульских индейцев на Байкале. Огульцы перестали жить кучкой, расселились по Прибайкалью, смешались с остальными бурятами.
Автор Станислав Гурулёв живущий в наши дни, в своё время написал, что в ныне заброшенном селении Огул люди оказались очень похожи на североамериканских индейцев. В предгорьях Черноруда мы никого не нашли – одна косая степь, да и только. Но зато тут все местные жители помнят деда Барнашку, предсказателя, такого же известного, как болгарская Ванга. Так вот, он напророчил ни много ни мало как исход бурятского народа с берегов Байкала в Монголию, о чём уже говорилось. Исход должен быть в три потока. Верным признаком того, что пора сворачиваться с насиженных родовых мест, по прогнозу мифического деда, будет начало строительства железного моста через реку Сарму. Если исход не состоится, то местные жители увидят на берегах священного озера военных людей в голубых касках. Ныне это является визитной карточкой вооружённых сил НАТО. Их появление дед Барнашка объяснял просто: тогда будут добывать нефть со дна ныне заповедного Байкала!
Но кто ищет – тот всегда найдёт! Итак, недолго думая, останавливаемся у придорожного кафе на выезде из Черноруда и спрашиваем у стоящей за барной стойкой девушки Людмилы, очень просившей не называть своей фамилии: «Ты слышала, что индейцы сильно похожи на ваших предков?». Она сразу с готовностью отвечает: «Мои дедушка с бабушкой были очень нетипичной для бурят наружности. Дед был сам высокий, скуластый, светлый и с большими глазами. Бабушку внешне я сама напоминаю». Надо отметить, что Люда больше похожа на индианку, чем на бурятку. К сожалению, Люда больше ничего не может сказать – когда ей было 11 лет, её дедушка умер. Говорил, что они были из горной местности. Бабушка тоже придерживалась этой версии, внушая внучке особость…
Зато второй же наш сосед у барной стойки, молодой парень по имени Владимир Бумбошкин, очень сильно походил на индейца. Горбоносый и скуластый, он охотно подхватил идею своего родства с краснокожими братьями. Родом он оказался из другого посёлка – Анга. Поведал, что его родная тётка в Бурятии является мастером спорта по стрельбе из лука. Живёт в Улан-Удэ, зовут её Натальей. Что ж, какие же индейцы без стрел и лука? Уже кое-что. Далее 25-летний Володя сообщил, что он из рода шаманов. Дед был шаманом, а его брат Батюр Бумбошкин им и поныне является.
– Когда индейцев начали изучать как этнос – их сразу же безошибочно отнесли к монголоидной расе. То есть к нам, – говорит шаман Хагдаев. – Даже рисунок татуировок у бурят и индейцев совпадал. И священный бык-прародитель бурят встречается также и на том континенте в качестве тотема – бизона. У всех тюрков синий волк – культовый зверь, и у индейцев то же самое. Культ орла – ещё одна параллель, объединяющая в троицу святых символов и евразийский монгольский и североамериканский культ животных. Почитание духов и уважение предков – то же самое продолжение преемственности традиций двухконтинентов.
Валентин Хагдаев рассказывает, что 40–60 тысяч лет назад, в эпоху таяния Ледника, люди из Сибири пошли за уходящими на Дальний Восток животными. И через Берингов пролив перешли на Американский континент. Рисунки на скалах в этом направлении остались до сих пор. Что на реке Лене, что на Камчатке, что на Аляске. Наш шаман ездил в Америку и там находил много подтверждений родства бурятских и североамериканских народов.
– Будучи в гостях у апиноков, аминаки и анакиджа, заметил, что они за 400 лет со дня открытия Америки стали почти европейцами, монголоидного начала в них уже почти не осталось.
Шаман объясняет, что эти люди более сухощавы и поджары, но что-то в чертах лица и жестах осталось и от прапредков. Американские учёные, которые в череде прочих гостей приезжали к известному на весь мир шаману, уверяли его, что культура и обычаи бурят и индейцев более чем схожи – они едины. И радовались тому, что в нашей Сибири все исконные культуры более целы.
Но здесь традиции тоже стали размываться под натиском коммерциализации, сетует шаман. Ведь раньше, к примеру, никогда на берегу Байкала не строили жилищ, чтобы не гневить дух Байкала… А теперь и говорить нечего – за последние лет десять сарайчиками типа турбаз вдруг загородили многие красивейшие места. Валентин Владимирович против коммерческого туризма, губящего природу. Но осознаёт, что другой работы здесь нет…
– Раньше, к примеру, когда шёл массовый загон диких животных, в последний момент выходили старейшины и просили отпустить маленьких оленят и волчат, чтобы не гневить духов и сохранить поголовье стада. К тому же, – говорит шаман, – переход к скотоводству спас диких кочевников от неминуемой гибели – они ещё долго отдавали дань почитания всему живому, занимаясь селекцией. По прикидкам шамана Хагдаева, скотоводство получило повсеместное распространение лишь 7–8 тысяч лет назад. И здесь нам тоже местные жители наперебой рассказывали о некоем деде Барнашке. Про его предсказания о силах НАТО – дед был хоть и не индеец, но неким образом синхронизировался с судьбой всех убитых индейцев Североамериканского континента, а его предсказания относятся уже не к индейцам, а ко всем нам, живущим среди потомков их прапредков.
– Когда же в Чако-каньоне при раскопках обнаружили останки семи городов, выяснилось, что жители этого поселения, названного Анасцайзи, владели такими экзотическими навыками, как гипноз, телепортация, перемещение огромных глыб единовременным усилием силы мысли массы людей. Были обнаружены фрагменты узелкового письма. Народ анасцайзи жил примерно в одно время с племенами тольтеков, майя и ацтеков. И его культура в чём-то даже превосходила навыки и традиции этих известных племён.
– Они умели орошать свои поля, и строгой субординации в обществе у них не было, – говорит шаман. – Вся организация их жизни была устроена по принципу подобия жизни муравьёв, то есть каждый отряд отвечал за свой участок работы согласно строгому распределению обязанностей. Высший совет жрецов мог выносить коллегиальное решение по кардинальным вопросам. Без жёсткой власти…
Сегодня в Еланцах есть и свой детский дом, в котором живут 13 детей-сирот. Что примечательно, бурятских ребятишек среди них не наблюдается. У бурят не принято оставлять своих детей. Но даже если такое случилось ввиду гибели родителей, родственники обязательно берут детишек к себе. Дети раньше отсюда сбегали в Иркутск, тем более что двери тут всегда открыты. Но теперь, со слов самих ребятишек, им стало жить лучше, их чаще возят на экскурсии. С ними стали работать психологи. Более того, в Еланцах создано 9 воспитательных групп на базе семейных пар, решивших усыновить несколько сирот. В таких семьях проживает 14 детей, что для райцентра немало. Воспитатель Лидия Заяхаева, работающая в детдоме уже 12 лет, утверждает, что их воспитанники в массе своей получают как минимум среднее специальное образование. Во время нашего общения с шаманом в гости к нему приехала девушка с полуострова Ямал, ненка Лариса Тайбери. А супруга шамана Виктория имеет эвенкийские корни. И он на наглядном примере поясняет всю разницу и сходство антропологических отличий различных племён Евразийского континента. «Оленеводы, охотники, скотоводы, что может быть взаимодополняющим!», – смеётся эрудит и создатель своего самостийного шаманизма Валентин Владимирович.
– Наши предки раньше жили на Алтае, но монголы нас вытеснили на Крайний Север, – дополняет нашу беседу тележурналистка ОГТРК «Ямал-регион» из северного Салехарда Лариса Тайбери, гостящая, как и очень многие, в доме Хагдаевых. И попутно приглашает уже меня приехать на День оленевода в город Надым в начале марта. Кстати, у всех мусульманских народов Средней Азии в этот же период проходит праздник весны – Наурыз. Если смотреть на традиции народов Азии – они остались, только приняли некоторые особенности.