Сылвицы
Конец марта на Среднем Урале обычно считается началом весны. Обильный снежный покров уплотняется и постепенно оседает, обещая обильные и мощные водные потоки. С южной стороны домов снег становится рыхлым и ноздреватым: днем подтает а ночью покроется тонкой ледяной корочкой. В этих ранних весенних «оазисах» появляются первые признаки ожидаемого лета: крупные мухи или бабочки – крапивницы греются в лучах солнца на тёплых стенах домов. Куры, выпущенные добрыми хозяевами на улицу, тоже держатся на этих относительно теплых участках земли. Клочки сена, навоза возле хозяйственных построек дополняют картину только – только вступающей в свои права уральской весны.
Второй день гостит у бабушки Леночка: в школе весенние каникулы. Она сидит напротив окна, щурится от солнца и дергает без причины за уши кота, который развалился на кровати. Серко передёргивает уши, отворачивается от назойливой девочки, но убегать не спешит, только недовольно мурлычет в полудремоте.
– Не мучай кота! – назидательно говорит баба Ганя. – Лучше положи кусочек сухаря под печь, Ерошка там начал вожгаться!..
– Домового жалеешь, а мне о нём, даже ничего не расскажешь, – недовольно протянула девочка, направляясь на кухню. – А кто его, твоего Ерошку, видел? Эй, домушник, покажись?
– Зазря домового не тревожь, он свое дело знает, – немного посерчала Агафья Ивановна. – Ерошка с нами приехал из Глухаря, жил там в новом домике, построенном для лесника, твоего деда Марковея. Вот с тех пор за нами и следует… А как иначе? Положила корочку?
– Положила, да там его не видно.
– Значит, для тебя не пришло время. Садись, буду сказ творить, а ты слушай и вникай. В жизни люди, бывает, большие пакости друг другу делают, а разная нечисть, порою, лучше их бывает… Это случилось давно, ещё до образования Шалинского района. В то время на этой территории было два района: Шамарский и Староуткинский. В Шамарах, почти в центре поселка, возле лога жило семейство Черниговых. Хозяином там был Федор Иванович. Ложок – то в Шамарах до сих пор прозывается Черниговским. На железнодорожной станции, где проживала основная масса народу, у Пестимии Шамариной, вдовы, была красавица дочь Васса, или, как ноне говорят: Василиса. Девушка работящая, приветливая, скромная – завидная невеста для любого парня из посёлка. Но она никого, кроме Ивана Чернигова, не замечала. Вскоре началась коллективизация. Многие коммунисты по той поре, чтобы выслужиться перед начальством, то посулами, то угрозами загоняли крестьян в колхозы. Вступил в колхоз и Федор Иванович вместе со всем семейством – не решился идти против властей. Он сдал в колхоз двух коров, двух лошадей и до десятка овец с хозяйственным скарбом: телегами, санями, лошадиной сбруей, плугом, боронами. Федор Иванович понимал, что в колхозы всё равно придётся всем вступить, власть своё возьмет. Мудрый был человек.
Больше всех в Шамарах над народом изгалялся Родя Попов – его в народе называли не иначе как «созлый коммунист». И на беду его сын, Еремей, такой же, как и отец, никудышный, ленивый и драчливый парень, захотел иметь в невестах Вассу Шамарину. Только она на него и не смотрела. Он разными путями пытался привлечь к себе её внимание: дарил пряники, платки и даже привез из Кунгура духи «Персидская сирень» – самые модные по тем временам. Васса все подарки вернула обратно. Вот и пожалился никудышный женишок своему отцу на строптивую девку. «Созлый коммунист» рассудил по своему,
– Сначала уберем соперника. А уж потом и её можно легонько взять… Пиши донесение в органы.
Вот и состряпал Еремей донос, где сообщил: Чернигов Федор Иванович по социальному положению бывший кулак, служил в царской армии унтер – офицером и за свою службу имеет орден и медаль, никому об этом не говорит. В колхоз пошел не по идейным соображениям, а вынужденно. И подписал: Дворник – под такой кличкой проходил в органах милиции Ерёмка Попов.
Через неделю после доноса, ночью, к Черниговым пришли три милиционера. Ночных визитов этих незванных гостей тогда все боялись, знали, зачем те приходят: хулиганства и грабежей по Шамарам не было. Жена и трое маленьких детей Черниговых плакали во весь голос. Только Иван угрюмо смотрел на милиционеров, которые торопили Федора Ивановича. Отец лишь успел на прощание сказать,
– Перед властью у меня, видит Бог, вины нет.
Следствие длилось не долго: отца – Чернигова отправили в Архангельскую область, на лесоповал, сроком на десять лет.
После этого Ерёмка – по другому его в народе и не называли – предупредил Ивана: если он будет ухаживать за Вассой, то, как и отец, отправится на лесозаготовки. Не вытерпел Иван и ударил сына «созлого коммуниста» кулаком по лицу, назвав его подлецом. Буквально через день в органы пришёл донос от «Дворника» и на Ивана. В кляузе Ерёмка написал: Чернигов Иван Федорович занимался хищением колхозного имущества: унес с колхозного склада к себе мешок ржи под предлогом недополучения её отцом, врагом советской власти Черниговым Федором Ивановичем.
И Ивана упрятали в лагерь, тоже на десять лет, вышел от оттуда во время войны с фашистами. А Ерёмка после такой пакости думал, что женится на Вассе. Он её предупредил: если не пойдешь за меня, то и твою мать сгноим в лагерях… Долго думала Василиса и за неделю до свадьбы, перед самыми петровками8, в конце июня, ушла на реку Сылву и бросилась в омут, что выше Черниговского лога. Там и теперь ещё очень глубоко.
Ерёмка – горе – женишок – после этого сильно запил и совершенно перестал совеститься людей: то за брагой залезет в чей – то погреб, то, похабник и бесстыдник в баню к девкам заползет… А уже в августе – месяце пошел он как – то в пьяном виде на реку… Что там произошло, не ведают, но нашли Ерёмку мертвым на перекате, что выше Черниговского лога. Нос и рот у покойника были забиты пеной. Народ сказывает: растрёпы, космачки, нечёсы, чертовки защекотали его до смерти. Это всё русалки, среди которых была, наверное, и Васса. Кротким нравом русалки не отличались. Поэтому летними ночами по этой реке слышится дикий хохот и плач. Отбыв десять лет на лесозаготовках, вернулся на родину Иван Чернигов. Родственники ему всё рассказали.
За это время подросли его две сестры и брат Николай. Отец семейства. Федор Иванович, остался навсегда в архангельских лесах – не хватило здоровья претерпеть все лишения. Пообщался Иван с роднёй и отправился на берег реки. В это время в заводях расцвели кувшинки. И вдруг услышал он тихий и нежный шепот Василисы,
– Иди ко мне, мой долгожданный!.
Екнуло сердце мужика, и он, не раздумывая, бросился в воду. В тот же миг на реке зазвучали свадебные мелодии тальянок.
– Лучше бы, бабушка, свадебный марш Мендельсона, – вмешалась в рассказ Агафьи Ивановны девочка.
– В те времена, у нас, здесь такой музыки не было – откуда ж её и сылвицам было знать? Сылвица – это русалка, которая выходит замуж каждый год в июле – месяце, когда цветут белые кувшинки. Они зовутся у нас василинами. Такой июльской ночью, там, где в заводях растут эти цветы, можно и сейчас услышать свадебные мелодии гармоник. Даже дикая и бурная река Сылва замирает, глядя на сылвицу Вассу и её долгожданного жениха Ивана. А ещё бытует поверье: если кто сорвет белую кувшинку – василину, то счастлив сможет быть только среди сылвиц.
– Я, бабушка, никогда рвать цветы не буду, – испугалась внучка.
Погладив девочку по волосам, баба Ганя поднялась со стула.
– Пора на стол собирать, внучка – то у меня проголодалась.
– Ага. А чем питаются сылвицы в реке, бабушка? – интересуется слушательница.
– Не знаю. Пока наши ученые на этот вопрос не дали ответа, – лукаво улыбнулась старушка.