Глава 2
Охотник
Даил уже собирался идти домой, в свою маленькую уютную комнату, где они когда-то были счастливы всей семьей… до трагедии…, когда заметил в дверях Охотника.
Он и раньше его видел. Крис Кортатос часто заглядывал в Темный город, никто не знал, что он тут забыл, но к нему привыкли. Он бродил беспрепятственно по всему Даригару. Его профессия позволяла проникать ему даже в особняки знати. Никто не смел ему мешать. Государственный Охотник и этим все сказано. Он получал заказы от даригарской Управы Правопорядка. Помимо него на Управу работали еще несколько Охотников, но никто из них не заходил в Темный город. Толи боялись, толи брезговали. Крис Кортатос любил приходить на улицы моккеров, но чаще всего он наведывался в Темный город не по работе, хотя бывало и задерживал негодяев, чтобы сопроводить их Наверх. Люди удивлялись, но не задавали вопросов. Вдруг Охотнику не понравится их чрезмерное любопытство. Так… судачили между собой… моккер моккера легавым не заложит.
Крис Кортатос окинул взглядом кабачок, довольно хмыкнул и направился к облюбованному столику. Он плюхнулся на стул, неподалеку от Даила. Тут же папаша Троффеллиус оказался рядом, готовый принять заказ. Крис снял с головы широкополую черную фетровую шляпу с коричневым ремешком на тулье, в который через равные промежутки были вдеты толи когти какого-то животного, толи зубы. Выглядело устрашающе. Зыркнул взглядом на Даила, отчего тот поспешил скрыть свое любопытство, и заказал литровый кувшин пива и бифштекс с кровью и сладким жареным картофелем.
Папаша Троффеллиус поклонился, принимая заказ, и поспешил на кухню. Дорогого гостя нельзя заставлять долго ждать. К тому же тетушка Зоя не обрадуется новому заказу. Она уже приготовила кучу всяких разностей. Весь день на кухне проторчала. К вечеру оставалась надежда на небольшой отдых перед закрытием кабачка. Папаша Троффеллиус представил, как будет уговаривать повариху, тяжело вздохнул и переступил порог кухни.
Стоило дверям за ним закрыться, как Охотник поднял голову и посмотрел пристально на Даила.
– Слышь, малец… я тебе говорю… да-да тебе… – заговорил он.
Даил хотел сделать вид, что не понимает к кому обращается Охотник, очень ему не понравилось обращение «малец». Ему уже давно перевалило за семнадцать лет, вот уже три года он вкалывал в Плавильне наравне со взрослыми. Никто из его товарищей никогда не посмел бы назвать его «мальцом». Но Охотник был настойчив.
– Не крути башкой, словно я ни к тебе обращаюсь. Иди сюда, разговор есть.
Даил неохотно поднялся из-за стола и пересел, прихватив с собой кружку с греншем.
– Что за гадость ты пьешь? Разве настоящие мужики пьют такую бурду? Вылей эти помои, и отведай настоящего пива. Я тебя угощаю, – заявил Охотник.
Как раз из кухни появился папаша Троффеллиус с кувшином хмельного и большой кружкой.
– Ей, кабатчик, принеси мальцу новую кружку и еще пива.
– Я не буду, – твердо заявил Даил.
Пить с Охотником ему совсем не улыбалось.
– Пожалейте, мальчишку, господин. Ему же завтра на работу ни свет, ни заря, – заступился папаша Троффеллиус.
– Ну как хочешь, сопляк. Твое дело. Насильно мил не будешь.
Крис Кортатос криво усмехнулся, хватая кувшин с хмельным.
Только тут Даилу удалось рассмотреть Охотника. У него было жесткое лицо, словно вытесанное топором из куска скалы, грубые даже злые черты, большие серые глаза, пронзающие насквозь, широкий лоб, обтянутый красной повязкой, на которой были вышиты неизвестные пареньку руны, большой с горбинкой нос, густые черные усы, окаймлявшие рот двумя тонкими дугами. Большие мозолистые руки держали пивную кружку, куда переливался из кувшина пенный напиток. По ним сразу было видно, что этот человек не гнушался грубой физической работы. Вовсе не изнеженный аристократ, а свой человек… моккер, сумевший переписать Карту рождения.
– Раз ты не будешь пить, малец, то я выпью за тебя, – сказал Крис и прильнул к краю кружки.
Кадык заходил на толстой бычьей шее. Охотник пил и не мог напиться. Наконец, он оторвался от кружки, утер пену рукавом, довольно рыгнул и хищно улыбнулся.
– Ты местный, я так полагаю. Кажется, я тебя несколько раз видел, – сказал он.
– Да, господин. Так и есть, – осторожно ответил Даил.
– Не надо мне тут выкать. Ненавижу подхалимаж. Зови меня Крис, малец. И все дела. Чтобы я больше этих господинов не слышал.
– Хорошо, Крис.
– Вот и чудненько. Значит, ты завтра на работу выходишь. Плохо это. А отгул взять не можешь? – неожиданно спросил Охотник.
– А зачем? – спросил Даил удивленно.
– Дело у меня есть к тебе, малец. Помощь твоя нужна. В одном маленьком, но очень важном дельце. И все дела. Не боись, паря, я тебе хорошо заплачу. Думаю, золотого хватит за труды. Но завтра ты мне будешь нужен на весь день… Проводишь меня в одно место, драконья отрыжка…
Крис вновь припал к кружке, наблюдая за реакцией паренька.
Даила удивила просьба Охотника. Зачем ему нужен провожатый, если он и так прекрасно ориентируется в Темном городе. Что-то тут было не так. Не нравился Даилу Охотник и его предложение, но золотой… Этих денег хватило бы на месяц безбедной жизни. Он мог бы купить себе книгу преподобного Карма Латеуса «Легенды и сказания кордов» с иллюстрациями, на которую копил уже давно. Да и Раду можно было бы порадовать какими-нибудь безделушками. Девчонки любят подарки, в особенности если их дарит любимый парень. Так кажется…
– Куда мы пойдем? – спросил Даил.
– Э, малец, не так быстро. Ты еще не дал согласие, а уже пытаешься узнать карту сокровищ. На месте все скажу. И все дела. Ну, так что… решишь вопросы с мастером-наставником? Отпустит он тебя на завтра? – Крис хитро сощурился, словно оценивал под силу ли эта задача парню.
Даил пробежал взглядом по питейному залу, собираясь с мыслями, увидел сжавшегося за барной стойкой папашу Троффеллиуса, и посмотрел твердо на Охотника.
– Хорошо. Я помогу тебе.
– Ну, и отлично.
Крис долил из графина пиво, выпил его залпом и рявкнул на весь зал.
– Слышишь, кабатчик, бифштекс с картошкой пареньку отдай. Ему завтра силы понадобятся. А то он какой-то хилый весь, того и гляди дунешь на него и рассыплется.
Папаша Троффеллиус не сказал ни слова, только кивнул.
– Значит, завтра в восемь утра я жду тебя здесь. Только не опаздывай. Делов на завтра много. Выше головы, главное чтобы не засыпало. Да и оденься потеплее. Не хотелось бы, чтобы ты по дороге скулить начал, что замерзаешь.
Даил поморщился, словно перепутал чашки и выпил вместо гренша рыбий жир. С детства он не любил, когда его воспитывали, да поучали. То надень, это не ешь. Но при мысли о жаренном бифштексе с картошкой у него потекли слюни, и он моментом забыл о наглом Охотнике.
Папаша Троффеллиус словно вспомнил о чем-то, нырнул на кухню.
Крис Кортатос отставил в сторону пустую кружку, сытно рыгнул и поднялся из-за стола. Водрузив на голову шляпу, он зыркнул на паренька злобно, ухмыльнулся и сказал:
– Ну, значит, до завтра, драконья отрыжка. Найдешь меня.
Охотник развернулся и направился на выход, оставляя Даила. Впрочем, одному ему не долго пришлось сидеть.
Папаша Троффеллиус появился из-за кухонных дверей с тарелкой, на которой лежал ароматный бифштекс в ореоле жареной картошки и зелени. Завернутые в салфетку вилку и нож он нес в другой руке.
Поставив тарелку перед Даилом и брякнув рядом салфетку с приборами, папаша Троффеллиус бухнулся на стул напротив парня, и запричитал.
– Ну, где была твоя голова? Ты о чем вообще думал?
Даил развернул салфетку, вооружился вилкой и ножом, хищно уставился на бифштекс, но все же ответил старику кабатчику.
– Я не понимаю о чем вы.
– Ах, он не понимает. Он не понимает. Люди, вы слышали это? – обратился папаша Троффеллиус к пустому залу. – Ты хоть знаешь, кто такой этот Крис Кортатос?
– Охотник за головами. Я слышал. Он, кажется, поймал несколько месяцев назад Плохиша Эфа. А чуть раньше расправился с бандой Лекарей с тринадцатой улицы.
– Точно. Точно. И тебя это не пугает. Все боялись Плохиша Эфа. А он пришел, и забрал его с собой. А банда Лекарей между прочим наводила порядок на ночных улицах. Ей все платили, но зато был порядок. Никто не баловал. От легавых не дождешься порядка. Они не любят соваться в Темный город. Им и там наверху хорошо. А Охотник Кортатос все испортил. Пришел и сломал весь порядок. Так нельзя.
– Я не понимаю, папаша, при чем тут я. Он попросил меня куда-то его проводить, я согласился. Я что не должен был это делать? – удивленно спросил Даил.
Аккуратно, стараясь не выдать волнения, он отрезал кусочек мяса, обмакнул его в томатный соус с перцем и отправил в рот. Боже, как давно ему не доводилось так вкусно есть. В последнее время приходилось экономить, чтобы отдать долг соседям и ростовщику Мокрецу. После того как полгода назад умерла мать, он вынужден был назанимать денег, чтобы оплатить похороны. Зарплаты моккера на это просто не хватило бы. Одно место на кладбище Тихий приют стоило целое состояние. Хорошо, что соседи и друзья помогли. Только и их денег не хватило. Вот и пришлось идти к мерзкому Мокрецу просить оставшуюся часть суммы. Денег он, конечно, дал, только заломил такие проценты, что Даил не знал теперь, как расплатиться за это. Хотя золотого, который заплатит ему Охотник, должно хватить.
Даил вспомнил, что первым делом собирался купить на эти деньги книгу, о которой давно мечтал, и удивился сам себе. С такими долгами он думает не о том, как жить дальше, а о развлечениях. Вот же глупец.
– Ты меня совсем не слушаешь, мальчик, – донесся до него голос папаши Троффеллиуса.
Даил мотнул головой, освобождаясь от тягостных мыслей, и уставился на кабатчика.
– Кому я это говорю, – вспыхнул папаша Троффеллиус. – Голодный мальчишка может думать, только о еде. Ты давай, давай, кушай. Я подожду.
Даил набросился на бифштекс, словно стая оголодавших волков. Первые кусочки он пытался смаковать, но вскоре позабыл обо всем, и только резал мясо и отправлял его в рот, перемежая картошкой и зеленью. Когда на тарелке было уже пусто, парень аккуратно отложил столовые приборы в сторону, куском хлеба собрал весь соус с тарелки и отправил мякиш в рот.
– Мальчик, мальчик, на что ты подписался. Кортатос кровавый душегуб. Там где он проходит всегда льется кровь. И часто гибнут люди, которые оказываются рядом. Для него люди это мусор, ничто. Я не хочу послезавтра оказаться на твоих похоронах, мальчик.
Даил поднял глаза на папашу Троффеллиуса и тихо сказал:
– Спасибо вам за все. Вы были ко мне добры. Мне надо идти.
Ни говоря больше ни слова, он поднялся из-за стола и направился на выход.