Log 2: Илья
– И вы ещё спрашиваете, почему я не хочу быть с ним в одной группе?
Я стоял в учительской напротив классного куратора.
– Да. Не отличник, но его рейтинг не так уж плох, награды спортивные есть. И семья приличная.
– Причём здесь семья? Он хулиган и постоянно задирает тех, кто слабее него. А таковых большинство.
– Илья, – Виктория Анатольевна сняла очки и, достав из кармана салфетку, начала их протирать. – В личном деле Кузнецова нет ни одного случая нарушения правил.
– Он мне недавно угрожал.
– Виталя иногда может быть очень резким. Думаю, ты просто не так его понял.
– Не думаю, что слова «не зарывайся» можно как-то по другому истолковать.
Наш куратор была женщина мягкая. Мне нравилось, как она преподавала литературу, выслушивала все, даже самые глупые высказывания. Никогда не повышала голос. Всегда заступалась перед администрацией, если кто-то из её учеников попадал в неприятности.
Но для руководства старшеклассниками требовалось иногда проявлять твёрдость, и, на мою беду, твёрдость она решила проявить именно сейчас.
– Илья, я вижу, что тебе тяжело иногда находить общий язык с одноклассниками. Но над собой надо работать. Групповые проекты – это шанс подружиться с другими ребятами. Списки уже утверждены. Мы не составляем их наобум, а стараемся так подобрать состав, чтобы способности учеников дополняли друг друга. Учитываются и рекомендации компьютерной системы, и мнение всех учителей.
– То есть, ответ «нет»?
– Надеюсь, ты меня поймёшь. Просто приложи усилия – и всё получится.
Информатика.
Я пребывал в страшном сне. В самом ужасном кошмаре, какой только можно было представить.
Сдвинув шесть парт, мы теперь сидели кружком.
Анжи. Сегодня её волосы были завиты в мелкие кудряшки. Она болтала, не переставая, периодически отвлекаясь на обклеенный стразами айди – с кем-то переписывалась.
Мила. Подружка Анжи. Больше добавить нечего. Ах да, успела в этом году «отличиться» на информатике. Её оценки по точным предметам оставляли желать лучшего, и мне казалось странным, что она до сих пор в физико-математическом классе, а не переведётся на другое направление.
Виталя. Или Рыжий. После вчерашнего сообщения он со мной не разговаривал и тему теста не поднимал. Может, и сегодня я был бы избавлен от его внимания, если б не это злосчастное распределение.
Матвей. Это унизительно прятаться за чужую спину, но, надеюсь, хотя бы в присутствии старосты Кузнецов на моё здоровье покушаться не будет. Сам Матвей – та ещё тёмная лошадка. Отличник, активист и при этом крайне загадочная личность. Иногда его взгляд меня пугал. Хотел бы я знать, о чём он думает.
Завершал наш паноптикум Денис. В перерывах он обычно сидел, нацепив наушники и уткнувшись в планшет, где была запущена какая-нибудь игра. Меня всегда интересовало, как он обходил запрет, – на территории школы все игровые приложения блокировались. Вот и сейчас он погрузился в процесс уничтожения монстров и игнорировал наше присутствие.
– Надеюсь, никто не будет против, если роль лидера группы возьму я? – Матвей обвёл всех взглядом.
– Ой да ладно, других вариантов просто и быть не может. Тут лучше тебя никто не справится.
Только Анжи высказала своё мнение. Остальные предпочли отмолчаться.
– Если возражений нет, то и закончим на этом. Теперь перейдём к самому заданию. Надеюсь, все уже ознакомились с ним? Сообщение пришло ещё утром.
По тому, как все начали торопливо загружать списки своих сообщений, я понял, что кроме меня и Матвея проектное задание никто не читал.
Староста вздохнул, поправил на переносице очки и выложил свой планшет на середину:
– Ну что ж, думаю, объяснить самому будет быстрее.
На большой перемене я поспешил сбежать на крышу. Не верилось, что Виталя так легко отступится, поэтому во время обеда я старался держаться подальше от столовой и классов.
Пепел и лёгкий горьковато-дымный аромат говорили о том, что площадка за башней перестала быть моим единоличным владением, однако с новым учителем вне занятий я больше не встречался.
Сегодняшний день стал исключением. Увидев знакомую спину, я замер, не решаясь выйти из-за угла.
Парень стоял, облокотившись на решётку ограждения, и курил. Порыв ветра ерошил тёмно-каштановые волосы. После каждой затяжки он опускал руку и кисть безвольно повисала. Мне стоило уйти и поискать уединения где-нибудь ещё.
– Проходи уже. Здесь только я непрошеный гость.
Я замялся.
– Арсений Владимирович?..
Мне было неловко обращаться к нему формально, по имени и отчеству. Наверное, из-за нашей первой встречи здесь, на крыше.
– Вне занятий можешь меня звать Арсом. Не такая уж и большая у нас разница в возрасте.
«Странный он».
– Сами же хотите нарушить субординацию?
– В твоём «Арсении Владимировиче» я всё равно особого уважения не услышал, – учитель хмыкнул и сделал последнюю затяжку, смял окурок в карманной пепельнице.
– Опять прячешься?
– Мне просто нравится здесь. Тихо. И никто не мешает.
Арс обернулся и прислонился к ограждению спиной.
– А разве это не означает «прятаться»?
Я пожал плечами, сел на оставленный кем-то ящик и достал обед. Сегодня в рекомендованном мне наборе была рыба. Рыбу я не любил. С тоской посмотрев на кусок отварной сёмги, я приступил к еде.
Ковыряясь в пластиковом лотке одноразовой вилкой, я ощущал чужой взгляд. От этого все мышцы были в напряжении, кусок не лез в горло. В конце концов, я решился поднять голову и увидел, что парень даже не смотрел в мою сторону. Он с отсутствующим выражением лица разглядывал соседнее здание, где размещались спортзалы. Другой мог бы назвать воцарившуюся тишину неловкой, но о лучшем я не мог и мечтать.
Минут через пять он опять обратился ко мне:
– Ты действительно счастлив вот так, в одиночестве?
Я отложил недоеденный обед и вскрыл упаковку с витаминизированным соком.
– У меня есть книги. Этого достаточно. На вашем месте, месте учителя, я бы радовался, если ученик уделяет всё свободное время учёбе.
– А как же друзья, увлечения?
– Книги и есть моё увлечение. А друзья… Мне кажется, дружба – это что-то идеализированное. Как и любовь. В книгах герои живут вместе долго и счастливо, а в реальности – разводятся через несколько лет. Или годами изводят друг друга скандалами, мучают и себя и окружающих. Пусть и дружба, и любовь остаются в книгах. А в настоящем мире жить, веря в них, может только слабый и наивный человек.
– А ты, значит, сильный и умудрённый опытом? – парень напротив меня не смог сдержать смешка.
Меня это разозлило. Я сложил руки на груди и хмуро глянул на него:
– Чего вы добиваетесь?
Арс сел прямо на бетон, вынул из кармана чёрную пачку и вытряхнул новую сигарету, достал бензиновую ретро-зажигалку в серебристом корпусе, откинул крышку и пару раз щёлкнул колёсиком, выпуская язычок пламени. Когда кончик сигареты затлел, оставляя в воздухе седой след, он затянулся и посмотрел на меня.
– У меня был друг, похожий на тебя. Даже не друг, просто знакомый. Мы с ним никогда не общались вне вечеринок, но уж если пересекались – всегда находили темы для многочасовых разговоров. Пока наши приятели зажимали девчонок по углам, мы с ним трепались – о книгах, о видео-играх, гаджетах, да и просто на всякие философские темы. Я его считал нормальным парнем, пусть сдержанным и немного застенчивым. В компаниях он всегда держался в стороне, говорил, что любит позицию стороннего наблюдателя. Когда он начал встречаться с девушкой, я сильно удивился, но потом узнал, что инициатором была она.
Арс запрокинул голову и посмотрел в небо. Я машинально проследил за его взглядом. Там плыли рваные лоскуты кучевых облаков.
– Долго эти отношения не продлились. Расстаться тоже первой предложила она. Я как-то разговорил её, и она пожаловалась на его холодность. Ей, видите ли, не хватало проявления чувств, эмоций. Тогда я подумал, что она просто оправдывает свой поступок, – я-то знал, как сильно он её любил. После этого он изменился: выглядел странным и подавленным, стал избегать общения, и со мной в том числе. Меня это встревожило, но я успокаивал себя мыслью, что есть близкие друзья, родные, которые рядом каждый день, которые заметят это странное поведение и поддержат.
Ещё одна сигарета выпала из почти пустой пачки.
– Последний раз я столкнулся с ним в университете. На моё приветствие он не ответил и прошёл мимо. Я не стал его останавливать. И теперь жалею об всем сердцем. Мы создаём будущее не только тем, что делаем, но и тем, что не делаем. Наше настоящее – это следствие совершённых деяний и недеяний, поступков и упущенных возможностей.
Он сделал паузу. Облака всё так же плыли над головой. Они не были похожи на острова, замки или животных – как ни старайся, в них нельзя было увидеть ничего, кроме облаков.
– Он пропал. А через несколько дней его тело нашли у заброшенного здания. Бросился с верхнего этажа. Если бы я только остановил его, заговорил, насильно докопался до причин такого странного поведения… Я не захотел напрягаться, брать на себя тяжесть чужих проблем, я прошёл мимо, увлечённый своими делами и мыслями – и человека не стало. Как мало иногда отделяет жизнь от смерти – иной раз один разговор. Или слово. Или поступок. Или их отсутствие.
Я сидел, заворожённый этой историей и хрипловатым голосом Арса, у меня затекли ноги, но я боялся ими пошевелить, боясь разрушить наваждение.
– Потом меня попросили подобрать пароли к его файлам на компьютере. Почти все личные папки оказались защищены. Родители надеялись, что в них можно найти объяснение его самоубийству, а следствие хотело убедиться, что это действительно суицид и дело можно быстро закрыть. В результате я получил доступ не только к тому, что хранилось на его компьютере, но и к онлайн-дневнику, о котором не знал никто из его друзей и знакомых.
И тогда я понял, что общался всё это время с другим человеком. Между тем, кого видели все мы, включая его родителей, и тем, кем он был на самом деле, пролегала колоссальная пропасть. И эта пропасть была причиной его боли. Окружающие пребывали в неведении, не подозревая, сколько усилий ему требуется для того, чтобы просто заговорить с ними, не догадываясь, что для него каждый день – это очередное сражение со страхами. Он видел оба мира, страдал от этого, но не мог перебраться на другую сторону. Те кратковременные отношения с девушкой, видимо, стали последней каплей. У него не хватило сил, чтобы выразить ей свои чувства, – и это сломало его.
Арс потёр переносицу.
– Я вспомнил о нём, когда встретил тебя.
– Что это значит?
– Тебе действительно наплевать на всех вокруг? Действительно так хорошо в одиночестве? Действительно ли не жалеешь об отсутствии друзей?
У меня вспотели ладони и спина. Я словно попал на допрос.
Конец ознакомительного фрагмента.