Чужое небо. Часть 1 (Эйди Миллер)

Глава 1

– Ника, тебе тридцать шесть лет! – откладывая ресторанное меню, заявила ее мать. – Пора серьезно подумать о себе. Хватит культивировать в себе пессимистичные настроения. – Откинувшись на спинку стула, Аника серьезно посмотрела на дочь, оценивая все изменения.

– Мам, если ты помнишь, я недавно развелась, – с иронией бросила в ответ Ника, злясь из-за очевидного непонимания. – Полагаю, после развода такие вещи не говорят.

– Ника, – взмахнула рукой ее мать, – ты просто была не с тем человеком. Я всегда знала, что ваш брак закончится разводом. – Окинув Нику теплым взглядом, она добавила: – ты другая и даже не представляешь насколько другая. Ты творческая личность и я понимаю, как порой тебе тяжело, но ты сильная, помни об этом, – с гордостью заявила Аника.

Сколько Ника себя помнила, ее мать всегда представлялась именно этим именем. Хотя по документам она была Анна Образцова, этим именем она редко пользовалась, предпочитая называться Аникой.

– Это не должно тебя раздавить. Лоран тянул тебя вниз, вытягивая из тебя все творческие силы. Он как насос, – заключила ее мать серьезным тоном.

Ника, почему-то хотела защитить Лорана от обвинений матери. Он этого не заслуживал. Аника всегда желала самого лучшего для нее, при этом, не учитывая порой ее собственных пожеланий. Факт, что Ника стала известной художницей, рисующая фантастически запредельные картины, как однажды окрестили ее работы, несомненно, заставлял Анику гордиться своей дочерью. Видимо теперь она сочла нужным заявить Нике о том, почему по ее мнению та не притрагивалась к холсту более года.

– Дело не в Лоране, а во мне, – твердо заявила Ника, убирая прядь волос со лба. В ответ на нее упал оценивающий взгляд матери.

– Именно. Ты слишком хороша для него! – безапелляционно заявила Аника, покачивая головой. – Ты совсем другой вид.

Ника не совсем поняла значение последних слов, и хотела было возразить, но что-то остановило ее. Видимо, тот факт, что Анику все равно невозможно было в чем-то переубедить, тем более, когда дело касалось ее дочери. В этом отношении Ника склонялась к мнению, что мать вырастила ее одна. Возможно, это заставляло считать свою дочь лучше остальных. И если Ника по той или иной причине расставалась с очередным ухажером в студенческие годы, мать не забывала сообщить ей, что та достойна лучшего.

– Лоран, как он мог способствовать твоему вдохновению, когда он сам не может найти себя, – небрежно фыркнула Аника. – Вместо того чтобы одеваться, как на подиум, ему следовало задуматься о более серьезных вещах, – продолжая, «кидать камни в огород» Лорана, добавила она.

– Мама, пожалуйста, прекрати! – не выдержала Ника, потирая большим и средним пальцами виски. – Я повторяю дело во мне, не в Лоране. – Она снова ощутила на себе строгий материнский взгляд, но это не остановило ее. – Когда ты уже перестанешь, думать, что виноваты все, кроме твоей дочери? – От негодования, руки художницы взмыли вверх. Несколько чужих взглядов остановились на их столике.

– Ника, если у тебя творческий застой, то не обязательно устраивать истерики в публичном месте и так со мной разговаривать, – сухо отрезала Аника, принимая чай у официанта.

Ника ничего не ответила, спорить с матерью было бесполезным делом, попыталась заверить себя художница. Ее дочь самая лучшая, здесь никто не смел, возражать, даже сама Ника. Обреченно кивнув, она посмотрела через окно навечно спешащих прохожих.

– Чем собираешься заняться? – наблюдая за недовольным взглядом дочери, спросила Аника, желая сменить тему, которая бы не имела столько острых углов.

– Я художница, мой промысел определен в этой жизни, – с негодованием бросила Ника, продолжая смотреть в большое окно ресторана.

На несколько долгих мгновений между ними воцарилось молчание.

– Давно ты подстриглась? – нарушив тишину, спросила ее мать, снова меняя тему разговора.

Она машинально коснулась кончиками пальцев подстриженных прядей, еще не успев самой привыкнуть к новой стрижке. Буквально вчера она распрощалась с длинными волосами, выйдя из салона в новом образе. Теперь после виртуозного колдовства парикмахера вместо прямых длинных локонов красовались креативно выстриженные короткие пряди.

– Если это имеет значение, то вчера, – сухо ответила Ника, заправляя за ухо короткую прядь. Ожидая заказ, она надеялась, еда спасет ее от нужды давать ответы.

– Похоже, ты явно не в настроение сегодня. Мы не виделись несколько месяцев, а ты только и делаешь, что огрызаешься на меня. – Она демонстративно отодвинула от себя чашку с чаем и серьезно посмотрела на Нику. – Не забывай, я твоя мать. Мне важно, что происходит с тобой.

Художница тяжело вздохнула и подняла на мать глаза, встретив выжидающий взгляд.

– У меня творческий кризис. – Ей хотелось сказать, что она не видит дальше смысла своего существования, но вовремя одернула себя, чтобы не произнести эти мысли вслух. – Мне нужно время, чтобы прийти в себя. Это все в чем я нуждаюсь.

Наконец принесли заказ с едой, и какое-то время они принялись молча поглощать пищу, погружаясь в собственные размышления.

– Может тебе нужно съездить на море? – отставляя тарелку в сторону, предложила Аника. – У моей знакомой пустует дом в Крыму. Место там тихое и очень красивое. Она мне как-то предлогала воспользоваться им, если я вдруг соберусь туда. Узнав о твоем разводе, она несколько раз просила передать тебе, чтобы ты не отклоняла такую возможность. Там особая энергетика места и необыкновенная красота здешних мест.

– Крым… – с безразличием повторила Ника.

– Почему бы и нет, – пожав плечами, удивилась мать художницы. – Ничем не хуже заезженных курортов, для тебя в данной ситуации возможно наоборот лучше. Тишина, покой, то, что ты хочешь, не так ли? Возможно, тебе будет полезно открыть для себя что-то новое.

Было странно слышать подобное предложение от собственной матери. Крым… тишина… сомнительные открытия чего-то нового. Кривая улыбка заиграла на лице художницы, давая Анике надежду.

– Хорошо, подумаю над твоим предложением. – Таким ответом, Ника постаралась деликатно уйти от предложения.

– Тут не над чем думать, – воскликнула ее мать. – Сегодня же ей позвоню, – взмахнув рукой, предупреждая ожидаемое несогласие дочери.

В этом была вся ее мать. Она не спрашивала, чего хочет дочь. Однако сейчас Ника безвольно поддалась, не в силах возразить, как делала это много раз прежде. Возможно, она права… Крым… Может, там она, в самом деле, найдет что-то для себя новое, подумала Ника, допивая остывший в кружке чай. В конце концов, она много слышала о его тайнах и слывущих загадками крымских мест. Все равно терять было нечего.

– Уговорила, – согласилась Ника, принимая материнскую заботу.

***

Зайдя в квартиру, Ника виртуозно бросила ключи на небольшую тумбочку, небрежно скинула ботинки, затем и остальную одежду. Она обреченно выдохнула, осматривая новые апартаменты. Не смотря на то, что она всегда мечтала о собственном уголке, это было не тем местом, которое она представляла себе, как творческую студию. Несмотря на приличное материальное благосостояние, которые приносили ее работы, Ника окружая себя только самым необходимым. Она пересекла большую комнату с минимумом мебели и коснулась лбом большого витражного стекла, усмехаясь собственному отражению. Серое, дождливое небо продолжало висеть над городом, окутывая его влажной дымкой.

Она осмотрелась, отметив в интерьере большое количество белого цвета. Этот цвет Ника меньше всего использовала в своих работах. Закрыв глаза, она медленно сделала несколько глубоких вдохов, ощущая, как дышат ее легкие, работая подобно любому механизму.

Как многие могли бы ей позавидовать, задумалась она, но они ведь не знали, что за всем успехом Ники Образцовой внутри безмолвно таилась необъяснимая тоска. Спасением были сны, где все вокруг напоминало настоящий дом ее души, и все что Ника видела в них, она отражала это в своих картинах.

Телефонный звонок прервал поток мыслей, в сторону которого она нехотя покосилась. Наверняка опять звонит агент, предположила художница. Телефон продолжал настойчиво звонить, пока Ника не выдержала и машинально не кликнула по экрану «ответить».

– Алло, – хмуро произнесла Ника, опускаясь на диван.

– Ника? – низкий мужской голос на другом конце произнес ее имя.

– Кто же еще, конечно, я, – ответила она, чуть улыбаясь знакомому голосу.

– Как долетела? Ты ведь знаешь, как я волнуюсь, когда дело касается переездов. Кстати, ты обещала позвонить, когда прилетишь в Санкт-Петербург, – возмущенным тоном напомнил Лоран на французском языке.

– Господи, Лоран, – устало выдавила Ника, откидывая голову на спинку дивана. «Мы развелись, почему он продолжает мне звонить…. Хотя не буду отрицать, что мне хотелось услышать его голос». – Это все, что ты хотел узнать?

– Могла бы проявить ко мне чуть больше терпения, – спокойно ответил он. – Я надеялся, что твое решение развестись со мной сделает тебя более счастливой.

– Лоран…

– Нет, подожди. Я проконтролировал отправку твоих картин в Россию. Подписал все бумаги, и ты даже не хочешь меня поблагодарить?

Несмотря на расстояние, Ника сидела и видела, как в данную минуту Лоран хмурится.

– Ника я волнуюсь за тебя. Мы ведь не чужие друг другу люди. Мы можем остаться хорошими друзьями…

– Лоран, прекрати выпрашивать у меня благодарность, – тихо ответила Ника. – Мы всегда будем друзьями, но сейчас нам обоим нужно время. – Пальцы залезли в густые каштановые волосы, автоматически сжав короткую прядь.

– Алло! Слышишь меня? – заволновался на другом конце Лоран.

– Прости, задумалась.

– Чему я удивляюсь… – мрачно пробормотал ее бывший муж. – Ника, ты в порядке? – возмущение сошло на нет, теперь его голос прозвучал тревожно.

– Я в порядке, Лоран, – соврала она. – Правда, в порядке. Просто небольшая депрессия или акклиматизация. Ты ведь знаешь, я нахожусь в поиске вдохновения.

Он мгновение помолчал в трубку, в тишине телефонной связи доносилось его ровное дыхание.

– Ладно. Надеюсь, так и есть. Позвони, когда найдешь время для меня. Я уже скучаю по тебе, – с грустью в голосе произнес Лоран, не зная, что еще он мог добавить к сказанному.

– Ты лучше меня знаешь, это лишь привычка, не более того. Пройдет время, и все образуется.

– Не правда. Время здесь не поможет. – Он сделал паузу. – Когда будешь в Париже, заезжай в гости, я всегда буду рад нашей встречи.

– Обязательно, – на автомате ответила Ника, не зная, случится ли это когда-нибудь.

Они попрощались, как старые друзья. Несколько минут Ника продолжала крепко сжимать в руке телефон, предаваясь воспоминаниям о Лоране, в ней одновременно вспыхнуло к нему несколько противоречивых чувств. Они познакомились на выставке ее работ в Париже четыре года назад. Лоран выступал в качестве преподавателя для начинающих молодых художников, и старался не пропускать ни одной художественной выставки в пределах его досягаемости. Одной из таких оказалась выставка работ Ники Образцовой. С первых минут знакомства их общение обрело легкий и непринужденный характер, вытекая в такой же роман, без обещаний и клятв. Они просто наслаждались обществом друг друга, не делая никаких ставок на будущее. В этом была вся прелесть их отношений. Обоим был интересен процесс их отношений только здесь и сейчас. Однако таким отношениям, где оба думали только о себе, не суждено было долго просуществовать. Теперь, оглядываясь назад, Ника с трудом верила, в то, что их брак вообще смог просуществовать три года.

Все случилось в один из июльских вечеров, на уютной террасе небольшого домика, что принадлежал Лорану в южной части Франции. После пары выпитых коктейлей он вдруг неожиданно решил предложить Нике выйти за него замуж. Она вспомнила, как рассмеялась на его спонтанное предложение, и коктейль, который она пила в ту минуту, оказался на ее рубашке. Ника никогда не представляла себе Лорана в качестве мужа, подобная картина просто не укладывалась у нее в голове. Но этим он ей и нравился, своей непосредственностью. С ним было легко и весело. Он ничего не требовал и ничего не просил. Так, спустя месяц они поженились. Их свадьба стала отражением их отношений. Вспоминая сие торжество, Ника непроизвольно улыбнулась тем веселым моментам в ее жизни, что подарил ей Лоран. Их свадьба изначально несла долю юмора и абсурда, и именно так они к ней подготовились. Ника отказалась от традиционного платья и надела смокинг, Лоран в свою очередь, конечно, не стал надевать платье, но зато не отказался от макияжа невесты. Бедная женщина, что регистрировала их брак, наверное, до конца была убеждена, что участвовала в каком-то розыгрыше сумасшедших. Тогда это казалось жутко смешным и веселым.

После свадьбы она переехала в Париж, где они жили в квартире Лорана в одном из зеленых районов старого города. С ним было и хорошо, и плохо. Плохо, потому что ей не хватало пространства рядом с ним, их жизнь постоянно бурлила в кругу его друзей, переходя в частые и опустошающие вечеринки. После двух лет брака, не смотря, на то каким образом они к нему пришли, они все также вместе жили, спали, ели и проводили свободное время. Оставаясь наедине, они могли подолгу молчать, будто им больше нечего было сказать друг другу. И оба знали, что их связывала не любовь, о которой слагают легенды, а их потерянность. Невыносимо было наблюдать за Лораном, когда тот проводил вечер в кресле у окна за бокалом красного вина, бесцельно глядя в темное, усеянное звездами ночное небо. В такие моменты его лицо всегда приобретало особое выражение, будто он ждал кого-то из просторов вселенной, кого-то кто бы протянул ему руку помощи. Он молча смотрел в темное небо, не обращая внимания на присутствие Ники, так будто ее и не было в комнате. Их брак был лишь попыткой скрыть свою ущербность, за ширмой смеха и веселья, но так или иначе это не могло продлиться долго. Однажды утром Ника проснулась и поняла, что больше не может так жить дальше. Ей перестали сниться сны, в которых она черпала вдохновение, ее работа стояла, показывая лишь пустые холсты в арендованной студии. В тот самый момент она осознала опустошение внутри, и не хотела, чтобы так продолжалось. Ее состояние напоминало ей полет в пропасть, когда не за что ухватиться, чтобы остановить падение. Она задыхалась в Париже, желая вырваться из него всеми силами. И вот все закончилось.

В памяти Ники пронеслись некогда сказанные слова Лораном «Ника я знаю мы оба никогда не испытывали настоящей, большой любви, но стоит ли ее искать? Мы вместе, потому что мы похожи, и это правильно. Разве нас обоих это не устраивает?». Ника не могла с ним не согласиться. Она не стремилась найти любовь или встретить человека, которому могла бы отдать хотя бы часть себя, и как можно было отдать то, чего она не имела. Здесь она жила ради искусства и искусством, оно являлось для нее глотком свободы, способом самовыражения ее внутреннего мира, который оставался загадкой даже для нее самой. Она могла часами смотреть на собственные произведения искусств, на тот безграничный космос, на его несовершенство и величие одновременно – это было ее миром, ее жизнью, ее рассказами о своих путешествиях. Именно в этих картинах ей было комфортно и уютно. И в этом было ее одиночество. Даже Лорану не под силу было понять ее скрытый мир, да она и не стремилась туда кого-то впустить.

Наконец Ника отбросила телефон вместе со своими воспоминаниями и посмотрела в окно, наблюдая, как весеннее солнце воинственно прорывалось сквозь тяжелые тучи, лаская ее кожу, теплыми прикосновениями. Она посмотрела вниз на улицу, на людей что куда-то спешили и в эту самую минуту, ее постигло сомнение, а стоило ли ей возвращаться в Санкт-Петербург. Этот город, как и Париж, был чьим-то другим, не ее, холодным и чужим. Следующая мысль застала ее врасплох, а было ли то самое место в этом мире для нее, или это была лишь ее иллюзия. Не смотря ни на что, Ника с теплотой относилась к городу на Неве, любила то волшебное время, что дарили белые ночи и развод мостов, но тогда откуда бралось это странное чувство в груди. Что с ней было не так? Почему она не понимала людей, их мыслей, действий, желаний. Единственное, что объединяло ее с людьми – любовь к искусству. Она ценила искусство любой цивилизации, будь то современная или то, что осталось от архитектуры былых народов. Хотя последние вызывали в ней чувства, похожие на воспоминания, на страсть к неизведанному, чему-то забытому и великому.

Подняв голову, Ника снова посмотрела на небо, которое опять стало мрачным. Где-то внутри она осознавала, что не принадлежала этому времени и месту, хотя родилась и выросла здесь. До возвращения в Петербург, она наивно полагала, что в родном городе сможет вернуть себя. Ведь было время, когда именно здесь она произвела на свет серию картин. Картин покоривших многих и возымевших успех, после чего она стала известной художницей своего времени. Ее произведения как будто оказывали магическое влияние на людей, вдохновляя или открывая в них что-то новое. Она и сама не понимала почему, но влияния картин на сознание людей оставалось неопровержимым фактом.

В окно застучали крупные капли дождя, и у нее возникло непреодолимое желание вырваться отсюда, убежать в неизвестном направлении, где можно было бы почувствовать покой и умиротворение. На глаза навернулись слезы, когда в воспоминаниях всплыл образ Лорана. Его не хватало, но и оставаться с ним больше не было сил, слишком похожие две души тонко чувствующие всю тягость этого мира. Сжав челюсти, Ника подумала, неужели так будет всегда, и только ее сны будут для нее спасением, в которых она могла увидеть чистую, благородную, ничем незапятнанную красоту. Здесь же в реальном мире все было иначе. Люди продолжали воевать из-за ресурсов, убеждений, верований, приветствуя невежество, страх и агрессию. Замкнутый круг обреченных, подумала Ника и посмотрела на чемодан, который она так и не успела разобрать.

Глава 2

Рассматривая пейзаж из иллюминатора, пока самолет выруливал с посадочной полосы, Ника в действительности не знала чего ожидать от поездки. Забитый людьми самолет оживился, когда бортпроводник пригласил всех пассажиров к выходу. В здание аэропорта долго дожидаться своего багажа не пришлось и, не теряя времени, она подхватила свой чемодан, покинув аэропорт Симферополя.

На улице встретил теплый южный ветер, тут же взъерошив ее волосы, доставляя приятные ощущения, горячим прикосновением. Все вокруг выглядело достаточно провинциально, но ухожено. После нескольких лет жизни и путешествий Ника ощутила себя в каком-то прошлом, где время шло иначе. Потрепанный транспорт, старый автобусный вокзал и только кофейные автоматы, и платежные терминалы напоминали о сегодняшнем времени. Художница остановилась и осмотрелась, в поисках такси, как ее внимание привлек светловолосый молодой мужчина, смотрящий на нее в упор. Такого сияющего взгляда было трудно не заметить.

– Приветствую вас, – плавный, мелодичный голос незнакомца словно окутал ее. Стряхнув с себя удивление, она осмотрела мужчину с головы до ног. Высокого роста, стройного телосложения, с обезоруживающей, теплой улыбкой. – Судя по всему только что прилетели.

– Само собой умник, – ухмыльнулась Ника. – Из аэропорта и с чемоданом…

Ника продолжала смотреть на него, как в замедленной съемке. Что-то было в нем неуловимо знакомое и одновременно чужое, что-то, что на уровне интуиции отличало его от всех остальных людей. Наблюдая за изучением художницы его собственной персоны, теплая улыбка озарила его мягкие черты лица. Удлиненные, светлые волосы и добрые голубые глаза заставили Нику задержать взгляд чуть дольше положенного.

– Мое имя может показаться вам немного странным. – Голубые глаза замерцали в лучах солнечного света и явно улыбались. – Мэвис.

– Привет, Мэвис, – протягивая на встречу руку, ответила Ника. – Немного неожиданное знакомство. Вы так не находите? – Она повторила его белоснежную улыбку.

– Возможно и так. – Он махнул рукой, указывая на темно-зеленый старенький джип. – У меня есть к вам предложение, довезу вас до любой точки полуострова, взамен на ночлег, – произнес Мэвис, продолжая излучать теплую улыбку, в ожидании согласия со стороны художницы.

– Несомненно, интересное предложение. – Недоверчивая ухмылка проскользнула на ее лице. – Однако не заинтересована, – Ника подхватила чемодан, покатив его рядом с собой.

– Приключения не в вашем духе? – не отставая, Мэвис последовал за ней. – Кто знает, что могут принести новые знакомства.

Ника резко развернулась, буквально врезавшись в высокого блондина.

– Вам мало одного ответа «нет»!?

– Возможно, я не люблю сдаваться.

– Понятно, – уголки губ Ники дернулись в доброй усмешке. – Я прилетела не на частном самолете, у вас есть шанс найти других туристов.

Не теряя уверенности, Мэвис продолжал следовать за художницей.

– Не хотите как хотите, – он сровнял расстояние. – Может тогда, оставите автограф Ники Образцовой?

Услышав собственное имя, Ника остановилась, затем медленно развернулась к незнакомцу.

– Вы меня знаете! Это уловка?

– Знаю, даже то о чем вы сами плохо имеете представление. – Он указал в сторону старого джипа, – может быть, вы уделите мне немного времени?

Ника несколько мгновений изучала светловолосого мужчину с причудливо плетеными косичками на голове. Самый разгар дня, солнце палило нещадно. Ей необходимо было как можно скорее взять такси, чтобы доехать до той самой деревеньки, где находился дом знакомой ее матери. Взглянув в сторону джипа, идея уже не казалась ей столь безнадежной или шокирующей. По крайней мере, в машине точно должен быть кондиционер. Может, стоит рискнуть, подумала Ника, поднимая на лоб солнцезащитные очки.

– Моя идея вам показалась уже не такой удрученной? – ожидая, спросил Мэвис.

– Ладно, пойдем. – Ника резко приостановилась. – Мы поедем вдвоем или у вас еще кто-то есть в машине?

– Скоро узнаете. Осталось несколько шагов.

– Хм… странно все как-то, – только смогла вымолвить художница.

Подойдя к джипу, Мэвис открыл большой багажник. Ника с любопытством заглянула внутрь, чуть не ахнув. Багажник джипа был полностью заполнен ее произведениями искусства.

– Вы что мой фанат? – вздернув бровью, с долей сарказма спросила она.

В след за Никой, он взглянул на склад приобретенных картин.

– Скажем так, ваши картины имеют большую ценность. Для некоторых они несут спасение или даже исцеление, выбирайте сами, как вам больше нравится.

Ника от души рассмеялась, никто еще так не отзывался о ее картинах, а главное она давно не чувствовала себя настолько комфортно рядом с кем-то и как давно она не смеялась. Космические, загадочные – да, но исцеляющие, так еще никто не называл ее произведения искусства. «Наверное, его слова льстят моему эго».

– Не поймите меня неправильно, но вы не похожи на большинство людей. – Закончив смеяться, Ника задумалась в поисках верного описания собственных наблюдений. – Забавно, но не нахожу нужных слов, чтобы охарактеризовать вас. Есть в вас что-то не по-человечески загадочное. – Она кратко улыбнулась. – Извините, за сумбурное описание моих мыслей. Вы один из тех странных ребят, что увлекается эзотерикой или чем-то подобным?

Мэвис пожал плечами, будто сам размышлял над ответом, кто он есть на самом деле.

– Может быть и так, а может я просто не человек. – Их взгляды снова пересеклись, даря взаимные улыбки.

– Хорошая шутка. И все же?

– Мое предложение все еще в силе. Значит, вы можете это выяснить сами, – аккуратно выхватывая чемодан из рук художницы, ответил Мэвис.

– Должна предупредить, я еще не видела место, куда держу путь.

– Здесь кругом красота, поэтому не имеет значение, – отмахнувшись, парировал Мэвис.

Ощутив на физическом уровне, внутренний свет незнакомца, Нике стало интересно кто он вообще такой, что скрывается за его образом и порой странным оборотом речи.

Закинув чемодан в багажник, он повернулся и внимательно посмотрел на художницу.

– Кто знает, может, я открою волшебную дверь и покажу вам другие находки.

Ника задумалась над словом «находки», мало, кто знал, что она являлась археологом любителем. Это было ее увлечением, как способ отвлечься от постоянного дела, с которым у нее сейчас возникли проблемы. Ничего не сказав, она села на пассажирское сидение, захлопнув дверь.

Мэвис забил данные адреса по навигатору, их путешествие началось. В начале пути оба молчали, наслаждаясь здешней красотой мест. Ника пребывала в размышлениях обо всем и ни о чем одновременно. Она опустила стекло, вдохнув раскаленный южный воздух. Подняв голову вверх на безукоризненно голубое небо с легкими разбросанными перышками пушистых облачков. Впитывая, как губка природное творение, Ника всматривалась в горные вершины, покрытые можжевельником и низкими соснами окружающие берега синего моря. Красота природы, как основа мира, подумала она, вспомнив себя с ранних лет жизни, как много времени она проводила за рисованием в тетрадях, акварелью на альбомных листах, мелками на асфальте. Ника снова окинула взором высокое небо. Когда ей задавали вопрос о любимом художнике, ответ всегда был один: – «художник, который раскрашивает небо». Она могла подолгу любоваться небесной картиной, такой неповторимой, такой естественной, уникальной и завораживающей. Некоторые люди платят деньги за посещение картинных галерей или других культурных объектов, чтобы соприкоснуться с маленькой частичкой творения другого человека, когда можно поднять вверх глаза и увидеть бесконечное творение природы. Всего лишь поднять голову и бесконечно любоваться объемной картиной сверху, не имеющей видимых границ, ни это ли настоящее искусство, ни это ли настоящее воплощение свободы… размышляла она.

– Нужно заправить бак, иначе не доедем. – Слова Мэвиса вернули художницу с небес на землю. Он вышел из машины и, Ника откинулась на сидение автомобиля, наблюдая за высокой фигурой блондина.

Солнце медленно садилось за горизонт, еще чуть-чуть и наступит темная южная ночь. За все время в пути, они несколько раз перекинулись парой фраз, только звуки ветра и двигателя сопровождали их в пути. Ника повернулась, чтобы посмотреть по навигатору, где они едут.

– Ого, далеко я забралась, – сказала она, откидываясь обратно на сидение.

– Это недалеко. Дело в машине, она не имеет нужной скорости.

На его слова, Ника подарила ему усмешливый взгляд.

– Раз ты будешь ночевать у меня, позволь поинтересоваться. Мы едем в глушь, зачем тебе…

– Знаю, о чем ты хочешь узнать, – свернув на проселочную дорогу, он продолжил, – для меня не имеет значение место. Здесь я все равно путешественник.

– Путешественник… – растягивая, повторила Ника, кивая.

– Например, ты искатель. Ищешь вдохновение, затем воплощаешь его в произведение искусства, которые в свою очередь манят и вдохновляют других людей. Твое увлечение археологией снова говорит о тебе, как об искателе. Ты постоянно чего-то ищешь. Вопрос нашла ли…

– Откуда тебе известно о моих археологических экспедициях? Не помню, чтобы я когда-либо о них упоминала. Об этом знает всего пара людей.

– Информация это как течение реки. Когда-нибудь ты узнаешь об этом.

– Это стиль такой, общаться загадками? – раздраженно бросила Ника, ощущая проникновение в ее частную жизнь.

Пожав плечами, Мэвис скривил физиономию. Довольна таки приятную физиономию, отметила Ника.

– Всему свое время.

«Да черт с ним! Плевать, откуда он знает», подумала Ника, осознавая собственную усталость.

– Что привело тебя в эту глушь, как ты выразилась, – следя за дорогой, поинтересовался он.

Ника помотала головой, когда Мэвис на мгновение повернулся к ней.

– Жизненные события или стечение обстоятельств, – она посмотрела на водителя джипа, его глаза по-доброму сверкнули. – Выбирай, как тебе больше нравится, – ответила Ника, применяя его метод общения.

– Захочешь прогуляться или тебе станет скучно, могу составить тебе компанию, – задумчиво произнес Мэвис, сбавляя скорость перед крутым поворотом, таким образом, вырывая Нику из очередных размышлений. – Не подумай, что напрашиваюсь. Насколько мне известно, здесь в горах имеется много таинственных мест.

Ника всерьез задумалась, хотела ли она прикоснуться к таинственным местам? Пока она летела в самолете, ей пришло несколько вариантов проведения своего отдыха, однако таинственные места или загадочные объекты в ее планы несколько часов назад еще не входили. Все чего она хотела, побыть в тишине, и вдали от цивилизации.

– Так значит, тебя интересуют таинственные места. Поэтому ты здесь? – вовлекаясь в разговор о тайнах крымской земли, с дотошностью спросила художница. На мгновение ей показалась, что здесь, на этой земле она сможет найти некоторые ответы или заглянуть глубже в себя.

– Когда-то я занимался изучением различных явлений, поэтому у меня есть определенный интерес к здешним местам. Решишь ко мне присоединиться, буду только рад твоей компании. – Он поставил диск со специфической музыкой, магически приводя ее к чувству умиротворения.

– Звучит неплохо, – добавила Ника, откидываясь в пассажирском кресле, как бы соглашаясь подумать над его предложением. Проносящиеся виды за окном, захватывали ее внимание. Высокие горы, обрывистые утесы, темно-синяя гладь вдали, она мысленно даже поблагодарила свою мать, за идею отправиться в Крым.

***

Уже светало, когда они добрались до назначенного места на карте. Само по себе место оказалось достаточно тихим. Снизу доносился плеск накатывающих на берег волн, приятный шум достигал веранды, где стояла Ника с чемоданом в руках. Сам дом был двухэтажным, с небольшой террасой, с видом на море. Находился он на склоне одного из холмов, окруженный горами и южным лесом. Ника осмотрелась в поиске других построек, обнаружив в нескольких метрах похожие домики, уютно устроившись на облюбованном зеленом склоне.

– Я оставил джип на подъездной дорожке, – выходя из дома, сказал Мэвис, закидывая на плечо походный рюкзак.

– Что, прости? – задумавшись, переспросила Ника, в упор глядя на гостя.

Лучезарная улыбка вновь осветила его лицо. Указав рукой в направлении гор, он вернул взгляд Нике.

– Говорю, джип поставил на подъездной дорожке, что ведет к дому. – Он всмотрелся в задумчивый взгляд художницы и понял по мерцающим синим глазам, что их обладательница сейчас пребывала мыслями явно где-то в другом месте. – Если ты не против, то дивана в гостиной мне будет достаточно.

Ника задумчиво помотала головой, затем резко кивнула, соглашаясь с ним.

– Нисколько, – зевая, ответила она, переводя взгляд на большой рюкзак. – Ты уходишь? Мы ведь только приехали, – удивилась Ника, смотря на часы, затем на восходящее в рассвете солнце.

– Не буду терять время. Нужно, осмотреться.

– Ты что совсем не устал? – с подозрением поинтересовалась Ника, чувствуя, как ее захватывает желание рухнуть в кровать и отдаться во власть сна. Последний раз она поспала в самолете, каких-то полчаса и с того момента прошло достаточно много времени.

– Немного. – Он глотнул из бутылки воды, – может, где и вздремну.

Ника настороженно вернула ему взгляд.

– Как насчет хотя бы чашечки кофе?

– О, не беспокойся об этом, я пью только травяные чаи. – Подарив еще одну теплую улыбку, Мэвис поправил рюкзак, собираясь уходить.

– Как знаешь, – отозвалась Ника, желая поскорее обнять подушку.

Они разошлись, и художница поспешила спальню, но не успела она подняться, как споткнулась о собственный багаж. Выругавшись, она потерла ушибленную лодыжку. Собираясь поднять чемодан в свою комнату, Ника остановилась, почувствовав жуткую усталость. Она небрежно откатила багаж с дороги и поднялась в комнату на втором этаже. Заметив впечатляющий вид из окна, Ника лишь слабо улыбнулась, предвкушая возможное вдохновение от крымских пейзажей. Физическая усталость оказалась сильнее желания еще немного полюбоваться открывающим видом из окна, и она замертво рухнула в кровать, где сон не пришлось долго ждать.

Глава 3

Как приятного просыпаться под шум моря, подумала Ника, открывая глаза. Распахнув плотные шторы, комнату залило ярким солнечным светом. На море виднелись мелкие барашки, оповещая о своем неспокойном настроении. Приняв душ и надев удобные шорты с майкой, Ника направилась на кухню заварить чашку кофе. Рядом с кофеваркой лежало несколько булочек, которые они купили в магазине по дороге сюда. Наслаждаясь каждым глотком черного напитка, она пересекла гостиную и вышла на уютную террасу, вдыхая смоляной воздух горного леса. На мгновение, она почувствовала идиллию, пока воспоминания и старые мысли не настигли ее вновь. После легкого завтрака, Ника отправилась на пляж.

Странно было оказаться одной, несмотря на то, что она любила одиночество, которое продолжало оставаться ее единственным спутником. Пейзажи, которые она рисовала, жили у нее внутри своей параллельной жизнью, огораживая ее от внешнего мира настолько, что порой она сама терялась в существующей реальности. Она никогда не рассчитывала на известность, которая свалилась на нее в двадцать семь лет. Теперь ее картины хотели заполучить множество галерей по всему миру. О ее работах говорили профессионалы и обычные любители живописи и в каждом случае равнодушных людей к ее творчеству не оставалось.

Небольшие волны набегали на берег, оставляя мокрые следы на мелкой гальке. Изобразив позу лотоса, Ника закрыла глаза, позволяя себе окунуться в шум моря. На минуту она задумалась, о его уникальности, единственном море на планете без твердого дна. Море сероводорода в черном море и эта загадка, до сих пор оставалась не разгаданной. Как много людей приезжающих сюда отдыхать даже не задумываются обо всех его тайнах, которые мог бы поведать им Крым, продолжала размышлять Ника завороженная звуками темных вод, словно они общались с ней на своем языке.

***

На следующее утро Ника повторила прогулку к дикому пляжу. Пару часов она просидела, впитывая утренние лучи ласкового солнца, будто нуждалась в его подзарядке. Перед тем, как вернуться обратно она совершила пробежку, вдоль берега наслаждаясь морским воздухом. Когда, Ника зашла в дом, то неожиданно для себя обнаружила Мэвиса, спящего на диване в гостиной. Его не было более суток, и она подумала, что он уже не вернется. Услышав шаги, Мэвис пошевелился, и секунду спустя встретил ее радушной улыбкой присущей только ему.

– Ты планировала побыть в гостиной? – спросил Мэвис, когда Ника подошла к нему.

– Какие здесь могут быть планы, – отмахнулась Ника, поглядывая на странного гостя. – Пробежка и плавание – это были все мои планы на сегодня. Думала, познакомиться с соседями, но кажется, там никого нет.

Встав с дивана, Мэвис еще раз потянулся, сложив вытянутые руки у себя над головой.

– Наверху есть еще одна комната, если диван неудобный, – предложила художница, стараясь проявить хоть чуточку гостеприимства.

– Не стоит, – улыбаясь, ответил Мэвис, вынимая из рюкзака пучок трав. – Разделите со мной распитие травяного чая?

Сложив на груди руки, она уставилась на него в упор, отмечая, что в нем есть такого отличительного от большинства людей. Хотя ей ли было размышлять о его причудливости и отличиях, когда она сама не была идеальным образцом обычного человека. Ни друзей, ни личной жизни – ничего кроме картин, которые и то в последнее время она не рисовала. Даже здесь ее покинули. Полное одиночество, только она и ее мысли.

– Обещаю, чай вам понравится, – заверил высокий блондин, помахивая пучком трав.

– Ну, раз вы обещаете, тогда не откажусь, – уголки рта художницы дрогнули в легкой улыбке. – Уверены, что эти травы не ядовиты? Я слышала, как вы сказали, что впервые в здешних местах.

– Уверен. – Заверил Мэвис, наливая воду в чайник. – У меня на это нюх, если так можно выразиться. – Он отделил собранные травы и разложил их на столе. – Это растение помогает расслабится, – указывая на соцветия одной из трав, – другое придаст бодрости. Мэвис взглянул на внимательно слушающую его художницу и показал на крайний пучок. – А это особое растение, мало кто здесь знает о его истинных свойствах. Оно помогает войти в контакт с самой природой.

Ника удивленно подняла брови, слушая Мэвиса.

– Сколько познаний!

– Советую попробовать именно его, когда мы решим прогуляться в горы.

– А мы собираемся в горы? – удивилась Ника, не сводя с него глаз.

– Соберемся, – с абсолютной уверенностью, подтвердил Мэвис.

Выпустив смешок, Ника проигнорировала реплику самоуверенного гостя.

– Так, что вы предложите мне сейчас?

– Бодрящий?

– Пойдет.

Когда чай был готов, с кружками в руках, они переместились на увитую плющом террасу.

– Завтра я собираюсь посетить места, которые показались мне достаточно интересными с точки зрения их энергетики, – сказал Мэвис, отпив немного чаю. – Я планирую отвести вас туда.

Вздернув бровь, Ника посмотрела в его сторону, пытаясь понять мотивы. Прочитав в ее взгляде сомнения, он добавил: – когда вы там окажитесь, то сами все поймете.

С минуту Ника думала, болтая в кружке остатки чая.

– Как далеко оно находятся? – задумчиво спросила она, вдыхая аромат свежезаваренных трав.

– День в пути.

На этом слове Ника чуть не поперхнулась.

– Сколько!? – переведя на него взгляд, воскликнула она. – Целый день!

– Поверьте, оно того стоит. – Мэвис по-дружески опустил теплую руку на плечо художницы. Его прикосновение возымело приятный эффект, который Ника не смогла проигнорировать.

Она снова окинула его взглядом, размышляя над предложением. Выглядел он вполне дружелюбно, но она нутром чувствовала какую-то недосказанность в его словах. Как бы там не было, подумала Ника, терять ей было нечего, так почему бы и нет.

– Мэвис, вы склоняете меня снова поверить вашим словам.

– А вы снова против?

– Пока не знаю, но попробую рискнуть.

***

Покинув дом с восходом солнца, со всем необходимым снаряжением они отправились в горы. По пути, пока они поднимались, то спускались по склонам поросшими различными деревьями и кустарниками, Мэвис много рассказывал о медитации, которая по его словам помогает найти покой, уравновешивая эмоции и аккумулируя внутреннею силу. Он много знал таких вещей, о которых Ника никогда не слышала, она как завороженная слушала его, не замечая дороги. Тайны, загадки он выдавал информацию, на которую Ника не знала, как реагировать. За время в пути она успела проникнуться к нему необъяснимым и абсолютным доверием.

Преодолев расстояние в несколько километров, решено было сделать остановку. Ника не хотела признавать, что в отличие от Мэвиса, ее ноги уже предательски гудели, но она не собиралась этого показывать. В отличие от нее Мэвис выглядел так, словно на нем никак не отразились подъемы, спуски и несколько километров ходьбы. Распаковывая походный обед, состоящий из овощей, трав и сыра Мэвис продолжал рассказывать о величии здешних мест.

С высокой горы, куда они пришли, открывался удивительный вид на гряду гор и прибрежных холмов. Вот она жизнь и ее величие, подумала художница, погрызывая сорванную травинку.

– Почему ты захотел показать мне эти места? – спросила она. – Действительно почему?

– Потому что я верю в тебя, Ника, – ответил Мэвис, глядя на нее своими светлыми глазами.

– Что ты имеешь в виду? – не понимая, о чем идет речь спросила Ника.

Он положил ладонь на ее плечо, легонько сжав его.

– Твое искусство, твой дар я верю в него, – задумчиво произнес Мэвис.

Ника плохо поняла смысл его фразы, но не стала настаивать на разъяснении, посчитав своего нового знакомого итак достаточно странным в отличие от большинства людей, которых она когда-либо встречала. Да, и здесь в местах удивительной красоты, она не хотела серьезно задумываться над сказанным.

Двигаясь все дальше, оставляя за собой мир цивилизации, их разговоры носили философский характер. Забравшись на зеленый холм, поросший молодой травой, где весеннее солнце еще не успело ее выжечь, оба одновременно сделали глубокий вдох горного воздуха.

– Вот мы и пришли на первое запланированное место, – скидывая с плеч походный рюкзак, сообщил Мэвис.

– Эта одна из лучших новостей, – слегка задыхаясь, но ликуя в душе, призналась Ника, сбросив с влажной спины такой же рюкзак, только меньше размером. Она вытерла тыльной стороной руки со лба пот и огляделась по сторонам.

Осматривая местность, Мэвис обошел вокруг, потом сделал несколько шагов вперед.

– Могу я поинтересоваться, что ты сам собираешься здесь найти?

Он снова посмотрел вокруг себя.

– Возможно, я, как и ты хочу получить ответы.

– Какие ответы? – не унималась Ника.

– Разве ты пришла сюда не за этим же? Ты ведь не такая, как все и ты это знаешь.

Ника не придала особого значения сказанному, сейчас ее больше интересовала местность, куда они пришли. Солнце было высоко, согревая своими лучами горную долину, переливное пение птиц, что доносилось повсюду и ласкало ее слух осталось позади. Кругом стояла гудящая тишина.

– Здесь есть одна пещера с родником, я схожу, наберу воды. – Ника повернулась к удаляющейся фигуре Мэвиса. – Я ненадолго.

– Без проблем, – еле слышно ответила Ника, – я и так всегда одна, – добавила она скорее для себя.

Размышляла над словами Мэвиса, она сосредоточилась на обрыве, который так и манил подойти к его краю. Спустя мгновение, Ника оказалась на краю высокой скалы. Она расправила руки по обе стороны, позволяя ветру тормошить на ней хлопчатобумажную рубашку. Завороженная видом, она поняла, что еще ни одно человеческое творение, которое довелось ей увидеть, не смогло переплюнуть матушку природу, красота которой всегда имеет величественный вид, внушая силу и вызывая к себе глубинные, какие-то первородные эмоции.

Раздуваемые ветром короткие волосы щекотали лицо, легкие наполнялись свежим воздухом, а глаза созерцали величие горных пиков. Губы поднялись в легкой улыбке, когда она снова задумалась о творении природы, о ее порой загадочной красоте. Даже пустыня имела свое очарование и в этом была вся суть. Природа создавала неповторимые пейзажи, такие разные, и такие порой непостижимые. В памяти всплыли моменты, в которых она всегда находила, что-то волшебное, когда наблюдала за полетом брызг из капель воды, или как с первыми лучами солнца в пустыне подхваченный ветром мелкий песок парил над дюнами… Она посмотрела вниз, полшага отделяли ее от пропасти. Всего каких-то полшага, и возможно, она избавилась бы от бремени этого мира, погруженного в хаос человеческих мыслей и действий. Ника собралась сделать шаг вперед, как рука Мэвиса схватила ее.

– Ника, небезопасно стоять на краю скалы. – В его глазах отразилось нескрываемое волнение. – Пойдем, я заварю нам тот самый чай, о котором я рассказывал тебе, – и на его лице просияла чистая, светлая улыбка.

Отойдя от края, Ника кивнула, молча последовав за Мэвисом. Она расположилась рядом, наблюдая, как быстро он развел небольшой огонь, чтобы вскипятить воду для чая.

– Скучаешь? – спросил он, с очевидной виной в голосе.

Ника обернулась на вопрос и зрительно впилась в него взглядом.

– Скорее размышляю, чем скучаю, – изобразив кривую улыбку, ответила художница и снова устремилась разглядывать долину горных хребтов.

Мэвис присел рядом с ней на зеленую траву и обнял одной рукой за плечо. Художница вызывала в нем самые теплые чувства, и ему хотелось защитить ее, но знал, что не сможет.

Он с интересом посмотрел на Нику своими нежно голубыми глазами.

– Расскажи, что таится за твоими картинами? – он улыбнулся, от чего у нее как поминовению волшебной палочки потеплело на душе.

– Как давно тебя интересует мои работы? – с любопытством спросила Ника, послав в ответ широкую усмешку.

– Давно. С тех пор, как у тебя появились законченные работы.

– Хм… я тебе говорила, что ты очень загадочный? – засмеялась Ника, гладя молодой покров мягкой травы.

– Намекала.

– Месяц назад, я даже не предполагала, что окажусь в Крыму. Да, еще и с очень странным незнакомцем.

– Иногда лучшее случается неожиданно, – глубоко вдохнув горный воздух, он продолжил. – Значит, кто-то или что-то хотело, чтобы ты была здесь, именно так как это случилось.

– Ты говоришь о судьбе? – ее глаза сузились, и удивленным взглядом она посмотрела на Мэвиса. Сама Ника никогда не верила в нее.

Он отрицательно покачал головой, серьезно размышляя о вопросе.

– Судьба вещь относительная. Во вселенной все взаимосвязано, вот это я знаю точно, – кивнул он, в подтверждении собственных слов.

– Хорошо бы еще понимать эти взаимосвязи. – Почувствовав неожиданную тяжесть в груди, мир в одночасье показался ей каким-то сложным и невыносимым, от чего вдруг захотелось расплакаться. Ника положила голову на согнутые колени и подумала, как жалко она выглядит. Как она могла быть такой успешной художницей, и настолько несчастной себя ощущать.

– Что тебя так сильно тревожит? – будто прочитав ее мысли, поинтересовался Мэвис, когда его теплая рука, погладила ее спину.

– Полагаю то… – еле слышно прошептала она, – … что я не нахожу себя в этом мире. Знаю, из моих уст это звучит немного странно. – Она уставилась на него, в ожидании, что он действительно поймет и Мэвис кивнул. Обычно люди ее не понимали, считая, раз она богата и известна, то остальное не имеет значение. Как можно было понять ее другим, когда она сама себя не понимала. Разве можно было требовать этого от других людей.

– Наверное, ты считаешь меня сумасшедшей, – Ника покачала головой, борясь с отвращением из-за возникшей к себе жалости. – Мои картины хорошо выставляются и продаются. У меня есть деньги, на которые я могу позволить себе очень многое, но это не сильно меня волнует. Все это такие мелочи, за которыми люди могут очень долго и упорно гнаться, совершая действительно ужасные вещи. Когда по сути это все пустое. Я бы променяла все на внутренний покой.

Продолжая гладить по спине художницу, Мэвис внимательно слушал голос ее сердца. Она не хотела делать из него своего психоаналитика, но он настолько располагал к себе, что слова сами выходили из нее.

– У тебя есть место, где ты можешь почувствовать умиротворение?

– Думаю, оно не здесь, – шепотом произнесла Ника, размышляя о своих бессознательных путешествиях, которые потом переносились на холст.

– Ты знаешь, где оно? – с пониманием спросил Мэвис.

Мотнув головой, художница тяжело вздохнула и отвела взгляд.

– Нет, – она пожала плечами, – наверное, я схожу с ума.

– Так многие думают, когда видят больше, чем видят остальные. Спящим существам, сложно поверить в такое. Они считают многие вещи невозможными, либо необъяснимыми или еще хуже называют это богатым воображением или фантазией, потому что они не могут сами этого увидеть и почувствовать. Ведь все что нельзя увидеть или почувствовать, люди склонны отвергать и считать сумасшедшим того, кто способен видеть больше.

Ника выдохнула, подарив ему скромную улыбку.

– Знаешь, иногда мне кажется, что по-настоящему моя жизнь не здесь, а где-то в другом месте. Этот мир напоминает мне… чужие декорации, в которых я лишь случайный актер на бессмысленной сцене. Я не понимаю его. Все что движет людьми, это множество бессмысленных желаний что-то иметь или обладать чем-то или кем-то в чем я совсем не вижу смысла. Это угнетает меня.

– Допустим, – предположил Мэвис. – Способность видеть больше за видимой поверхностью, открывает другие грани нашего сознания Ника. Только нужно научиться их понимать.

Она молча кивнула, в то время как, как Мэвис разлил по кружкам кипяток, в которые уже была положена собранная трава.

– Эта трава не что-то подобное кактусам из книг Карлоса Кастанеды? – глядя в упор на собеседника, поинтересовалась Ника.

На секунду задумавшись, Мэвис почесал подбородок. Он не особо разбирался в местной литературе и чтобы не давать прямой ответ, просто сказал:

– Этот отвар помогает расслабиться и настроиться на нужную частоту. – Он встал на ноги, оглядываясь по сторонам, как будто кого-то ждал.

– Мы пойдем дальше или останемся здесь? – спросила художница.

– Как ты смотришь на то чтобы распевать определенные звуки…

Ника была готова к медитации, но распевать какие-то звуки, это у нее ассоциировалось с группой людей верующих в своего бога, чем она точно не увлекалась.

– Никогда не делала ничего подобного, – откровенно призналась она. – Ты говоришь о мантрах, верно?

– Нет, не о них. Эти звуки не похожи на мантры, о которых ты говоришь.

– Тогда на что на что они похожи?

– Это глубинные звуки нашего сознания. Я научу тебя. – Движением руки он позвал Нику следовать за ним. – Звуки, на ином языке.

Мэвис попросил Нику присесть на землю. Прохладный ветер проникал под одежду, но солнечное тепло не давало замерзнуть. Вид перед ними открывался на гряду уходящих горных холмов, покрытых сосновым лесом. Ника повторила позу Мэвиса, который скрестив ноги, расположился напротив. Он взял ее руки в свои ладони и произнес несколько различных грудных звуков и попросил повторить за ним. Так она и сделала. Сначала ее звуки выходили коряво, но после нескольких попыток, они приобрели почти такое же звучание, как у Мэвиса.

– Отпусти все мысли, все тревоги и дай звуковым волнам наполнить тебя, – произнес Мэвис, отпуская ее руки.

Вместе они начали распевать глубокие звуки. Ника стараясь отбросить навязчивые мысли, что пытались завладеть ее сознанием. Избавиться от них, удалось не сразу, но в какой-то момент она обратилась к своему сознанию, одновременно издавая звуки, напоминающие голоса дельфинов, как если бы они умели говорить. С помощью практики дыхания, которую показал Мэвис, Ника действительно прониклась звуковыми вибрациями. Прикрыв глаза, с каждым новым звуком она все глубже погружалась в них. Как вдруг она ощутила в основании позвоночника, у нее активировалась некая спираль. Мощный поток энергии из центра земли поднял верх ее сознание и выбросил из собственного физического тела. Она увидела яркую белую вспышку, за которой последовала темнота, которая начала рассеиваться, как только Ника попыталась что-то в ней разглядеть. Перед ней сияла планета, которая выглядела, как живой организм, она дышала и пульсировала, живая и нуждающаяся в помощи. Ника присмотрелась и увидела ее другие измерения, они все синхронно вибрировали связанные между собой. Что-то произошло и она начала удаляться от планеты и ее измерений, пока Земля вовсе не исчезла. Летя сквозь слои пространства Ника, испытала невероятную легкость и ощутила приближение к настоящему дому, о котором она позабыла.

– Ника, Ника! – послышалось сквозь мерцающий свет, – Ника! – повторил голос Мэвиса. Она открыла глаза, щурясь от яркого солнечного света. – Ника с тобой все в порядке? Ты ушла, и тебя долго не было.

Лицо Мэвиса выглядело немного обеспокоенным, он что-то говорил, но Ника местами не слышала его. Видела только, как шевелятся его губы.

– Со мной все хорошо, – поймав на себе взгляд, она невинно улыбнулась. – Это было потрясающе!

– Я должен был учесть, что ты никогда не занималась подобным.

– Перестань. Все в порядке, – поспешила успокоить Ника, заметив неловкость в его поведении. – Для меня это нормально видеть другое пространство. Я что-то похожее видела во снах. Сегодня это было невероятным. Я видела нашу планету, видела ее в других измерениях. В ней заключено несколько миров одновременно. Поразительно! – Ника тараторила, не останавливаясь о пережитом опыте, и не сразу расслышала вопрос.

– С тобой кто-нибудь разговаривал? – повторил он, сохраняя обеспокоенное выражение лица.

Она несколько раз моргнула, прокручивая в голове суть вопроса.

– Нет. Никто, – на минуту Ника задумалась. – Ощущения были, словно я парила, а потом меня раз и вернули обратно на Землю. Не знаю, откуда у меня была информация…. когда я удалялась от Земли, то почувствовала, будто собираюсь вернуться в свое место.

– Вернуться в свое место…. – воодушевленно, повторил он, очаровывая светлой улыбкой, которая не оставляла Нику равнодушной.

Пожав плечами, она встала, чтобы переключить свое внимание на окружающие холмы.

– Тебе известно что-нибудь об этом? – заглядывая в ясные голубые глаза, спросила художница.

– Думаю, ты сама скоро все выяснишь, – ответил Мэвис, складывая в рюкзак коврик, на котором сидел. Его слова прозвучали немного странно, но Ника не стала заострять на этом внимание. Казалось чудом встретить на своем пути Мэвиса, в нем она почувствовала родственную душу, рядом с которой было так удивительно хорошо и спокойно. Ника совсем не ожидала, что здесь в Крымских горах она сможет найти для себя маленький земной рай.

***

Высокая тень упала рядом с ветвистым деревом. Заметив ее краем глаза, Мэвис произнес не оборачиваясь:

– Что ты здесь делаешь Тасмин?

– Тоже, что и ты. У тебя своя миссия, у меня своя, – ответила она. Мэвис хотел подняться, чтобы посмотреть в глаза путешественницы, но та остановила его, поднеся указательный палец к губам. – Тсс… продолжай заниматься своим делом. – На ее ладони мелькнул встроенный компас.

Он все-таки развернулся и заглянул в ее фиолетово-синие глаза, потом на ее светлые волосы с вплетенными в косички мерцающими нитями на висках.

– Мое задание, не закончилось Тасмин. Ты не должна здесь находиться. Еще рано. – Мэвис опустил взгляд на ее черный обтягивающий костюм с кристаллическими вставками. – Твой внешний вид слишком выдает твое неземное происхождение.

– Тебе известно, это не мое решение, – ответила Тасмин, пропуская его замечание.

– Хочешь увидеть ее?

– Уже увидела, – вздернув подбородком, безразлично произнесла Тасмин. – Мы теряем слишком много времени. Я прибыла за ней и это не обсуждается.

– Ее нужно хоть немного подготовить. – Тасмин ощутила не себе напряженный взгляд голубых глаз.

– Планы поменялись. Подготовка произойдет на месте.

– Почему Советник мне не сообщила об этом? – возмутился Мэвис, оглядываясь на Нику, которая сидела к ним спиной в нескольких метрах.

Путешественница безучастно пожала плечами.

– Может, с этой планетой плохо налажена связь? – Одна бровь Тасмин приподнялась, когда она увидела, как Мэвис смотрит на художницу. – Сообщения от меня должно быть достаточно.

– И ты согласилась с этим? – фыркнул Мэвис, повинуясь неизбежному.

– Как ни странно, я всегда, так или иначе, соглашаюсь с ней, – взгляд Тасмин стал острым. – Похоже, для кого-то это стало больше, чем задание…. – намекая, произнесла она, следуя за взглядом Мэвиса.

– Не говори глупостей, – отмахнулся он, принимая свойственную ему выправку.

Тасмин кивнула в ответ, изобразив легкую усмешку, что было вполне в ее стиле. Она коснулась его плеча и мелодичным голосом спросила:

– Ты нас представишь или мне самой?

Он знал, что должен теперь уступить Тасмин, и вернуться к своим прежним делам.

– Да, конечно. Только дай мне минуту, – попросил он, глядя на спину художницы.

Понимая чувства Мэвиса и заглушая свои собственные, она кивнула.

– К рассвету можешь возвращаться обратно. Советник ждет тебя.

– Ника никогда физически не совершала такие путешествия, – напомнил Мэвис. – она может…

– Знаю.

– Будь с ней…

– И это знаю.

– Ты должна отнестись к ней, как к человеку, который не готов к такому роду путешествиям.

– Мэвис, я знаю, что делаю. Мы все знаем.

Глава 4

Подняв голову, Ника увидела над собой две высокие фигуры. Она тут же вскочила на ноги, разглядывая незнакомку рядом с Мэвисом. Ей и в голову не приходило, что еще кто-то в этих затерянных и диких местах может к ним присоединиться. Тем не менее, она одела на лицо вежливую улыбку и выжидающе посмотрела на Мэвиса, требуя объяснений.

– В нашем походе прибавление, – заявил Мэвис. – Это Тасмин, – он указал в ее сторону, наблюдая за несколько удивленным выражением лица Ники. – К моему удивлению она тоже оказалась в этих местах, как и мы с тобой. – Он быстро улыбнулся. – Тасмин та еще путешественница, – закончил Мэвис.

Нехотя Ника ответила на рукопожатие, с подозрением рассматривая внешность Тасмин.

– Рада познакомиться, – произнесла она и нехотя пожала протянутую ей руку. Она с подозрением посмотрела на внешность Тасмин, теряясь в собственных догадках.

– Поверьте мне тоже, – заверила Тасмин, глядя в синие глаза художницы. На мгновение она подумала, что держит руку той, чье лицо она не могла забыть уже несколько лет.

– Может быть лесного отвара? – отвлекая от затянувшего рукопожатия, спросил Мэвис, сняв с огня закипевший чайник.

Ника с радостью кивнула, разрывая зрительный контакт с еще более странной незнакомкой.

Они сидели у костра, языки пламени которого начали угасать под звездным небом, превращаясь в маленькие светящиеся угольки. Тасмин давно оставила их наедине, потому в присутствии Ники между ними сохранялся момент неловкости.

– Наверное, я пойду. Хочу встать пораньше, – сказал Мэвис и поднял голову, наблюдая мириады звезд неизвестной ему солнечной системы.

Ника повторила за ним и посмотрела в глубокое темное небо. Простор огромного космоса развернулся над ее головой. Ни луны, ни облачка. Сплошное темное небо, усеянное светящимися точками. Здесь в горах они сияли еще ярче, чем в городе предоставляя огромные возможности для воображения. Где-то сейчас кипит жизнь в какой-нибудь столице мира, подумала Ника вспоминая о Лоране, с которым она не общалась с того последнего звонка. Сею секунду, ей захотелось, чтобы он оказался рядом с ней, здесь в Крыму. Непреодолимая тоска завладела ее сердцем, как будто она больше никогда его не увидит.

– Увидимся утром, – сказала Ника и, пожелав спокойной ночи, направилась в сторону палатки.

В тени угасающего костерка, она заметила, как он кивнул, изобразив слабую улыбку.

– Еще увидимся, Ника, – ответил Мэвис, исчезая в ночных сумерках.

Этой ночью сон никак не шел к ней. Она то и дело вертелась в попытке заснуть. Расстегнув спальный мешок, Ника вылезла из палатки. На фоне горных холмов перед ней раскинулось чистое голубое небо. Свежий горный воздух, наполненный запахом цветущих трав и сосен, подействовал на нее как тонизирующий напиток, окутывая ее тело и душу своими нежными объятиями. Она заглянула в палатку Мэвиса, но там его не оказалась, как и в пределах досягаемой видимости. Вспомнив ночной разговор, она предположила, что еще на рассвете он ушел в горы. За спиной послышался шорох, и Ника мгновенно обернулась.

– Мэвис будет не скоро, – сообщила Тасмин и вместо слов приветствия протянула горсть можжевеловых ягод. Ника удивилась, откуда в Крыму в начале лета могут быть спелые ягоды. – Нам нет смысла его ждать. Предлагаю лучше пройтись до одной пещеры, что недалеко отсюда.

– И что же в той пещере? – настороженно спросила Ника, пробуя на вкус ягоду. – Зачем нам туда идти?

– Дверь в другой мир, – без тени сомнения отвела Тасмин.

Ника рассмеялась, над ее ответом, как над очень хорошей шуткой. Ее ничуть не удивили слова Тасмин, поскольку в глазах художницы она выглядела, как любитель комиксов в поисках неведомой силы. Она читала, о крымских местах, которым приписывали всякие загадки, что могло привлекать сюда таких путешественников, как Тасмин или Мэвис.

Всю дорогу до назначенной пещеры Ника пребывала в задумчивости, машинально следуя за Тасмин. Когда та сообщила, что они пришли, Ника тут же очнулась, упираясь взором прямо в высокую скалу. Вокруг узкой, темной расщелины, зияющей в скале, похожей на невидимый «природный» вход росли удивительные по красоте вьющиеся цветы. Место имело необычную энергию, которую Ника сразу почувствовала. Создавалось ощущение вакуума, никаких посторонних звуков. Тасмин наблюдала со стороны за ее реакцией, которая всем своим видом, так напоминала ей старую подругу, в чьих поисках она находилась последние несколько лет. Обострившееся вдруг чутье художницы, повело ее именно к той самой узкой расщелине.

– Мы пойдем внутрь? – спросила Ника, чувствуя себя неуютно, и этому странному чувству она не могла дать конструктивное объяснение.

– Именно за этим мы сюда и пришли, – напомнила Тасмин, собираясь протиснуться сквозь скалистую щель.

Она осторожно зашла в пещеру вслед за Тасмин. Ничего необычного внутри пещеры не оказалось, разве что, воздух стал каким-то влажным и прохладным, но он не был неприятным. Напротив пахло свежим морем, будто она находилась на морском берегу, а не внутри голой каменной скалы.

– Мы пришли, что теперь? – с видимым любопытством поинтересовалась Ника, уходя все дальше от той расщелины, через которую они сюда попали.

– Теперь мы отправимся в другой мир, – ответила Тасмин, не вдаваясь в подробности

На ее ответ Ника отреагировала громким смехом, звук хохота облетел каменистые стены и эхом вернулся обратно. Конечно, она не верила, что Тасмин покажет ей другой мир, но она, безусловно, подогревала ее интерес к этому месту. И такого дикого желания к чему-то новому Ника давно не испытывала.

– Я вся в нетерпении… – продолжая хихикать, подразнила Ника.

Следуя за Тасмин, Ника вдруг поняла, что становится светлее, хотя должно быть наоборот, ведь они продвигались вглубь пещеры. Свет струился откуда-то сверху, распыляясь внизу в очень мягкое освещение, напоминающее солнечный закат. В голове тихо и ненавязчиво зазвучала странная, успокаивающая мелодия. Ничего подобного Нике еще не приходилось слышать. Необычайное сочетание звуков в ее голове делало мир вокруг легким и радостным. В пещере было очень тихо и уютно. Единственное, что немного настораживало, ощущение чужого наблюдения, но оно не было неприятным. Тасмин пояснила это, как системой стражей, которыми обеспечены подобные места.

Для художницы их путешествие становилось все интереснее. В какое-то мгновение, она поверила словам Тасмин о другом мире. Однако это не ничуть не испугало ее, скорее наоборот вызвало сильное желание увидеть что-то необычное. Коридор, по которому они шли, начал расширяться, переходя в огромный высокий каменный зал, по краям которого располагались огромные каменные сидения, похожие на длинные скамьи, выбитые кем-то прямо в скале. Все вокруг вызывало в художнице бурный восторг, она словно попала в место, оставленное далекой развитой цивилизацией, некогда жившей на планете и обладающей большими возможностями. Посередине этого необычного зала возвышался каменный постамент, на котором сиял всеми цветами радуги огромный граненый кристалл. Он сверкал и переливался, ослепляя разноцветными вспышками, похожий на маленькое солнце, кем-то спрятанное в каменную пещеру. Ника была впечатлена, у нее не хватало слов, чтобы выразить весь восторг, который она испытывала. Она побывала во многих уголках планеты, но ни одно место не могло сравниться с этим.

Ника подошла поближе, попадая в сияние кристалла. Он был материальным, невероятно большим и великолепным. Для нее это было необыкновенно красивым явлением, способным вдохновить и вызывало странный восторг приобщения к чему-то великому.

– Странно, что еще никто не заявил об этом месте, – завороженная необычной красотой, произнесла Ника.

– Люди могут ходить по пещере, но они никогда не найдут этот зал с кристаллом.

– Но мы же нашли его, – заверила Ника.

– Мы это совершенно другое дело, – ответила Тасмин, наблюдая на восхищение в глазах художницы. – Никто не может обнаружить кристалл, чтобы его обнаружить, для этого его сначала нужно активировать и людям это пока не под силу.

Тасмин подошла к кристаллу, и тот засиял еще ярче, реагируя на ее присутствие. Исходящий от него свет буквально слепил, не давая на него смотреть.

– Откуда тебе это известно? – полюбопытствовала Ника.

– Наша раса обнаружила его очень давно. Много сотен лет тому назад и теперь он служит нам порталом на Землю. Когда-то из большого космоса на Землю прибыла одна цивилизация. Они поселились здесь и чтобы иметь связь с домом, построили этот портал, который находится в рабочем состоянии, по сей день.

Ника вытянула лицо, ошарашенная рассказом Тасмин.

– Ты шутишь, верно? – уже серьезно спросила Ника. – Или это какая то игра?

Тасмин не стала доказывать обратное, да ей и ненужно было. Очень скоро она завершит свою миссию, и тогда это уже не будет иметь никакого значения. Она знала, что художница не воспринимает ее слова в серьез, что было хорошо для самой Тасмин и облегчало ее задачу. Они двинулись вглубь зала, проходя мимо огромных желтых плит с выбитыми на них символами.

– Что скажешь на счет этой письменности? – разглядывая символы, спросила Ника.

– Это очень древние руны.

Ника хотела ближе рассмотреть наскальные плиты, но Тасмин последовала дальше, огибая большой кристалл.

– Так ты думаешь, это когда-то принадлежало некой цивилизации из космоса?

– У меня нет времени тебе об этом рассказывать, – прямо ответила она. – Кристалл, который ты видишь должен упорядочить твои вибрации, перед тем как ты покинешь Землю и подготовить к межпространственному путешествию.

– Тасмин, это уже не смешно! – чуть раздражаясь, воскликнула Ника.

– А я еще ни разу не пошутила Ника.

Тасмин вынула из кармана кристалл, заключенный в белый металл размером с ладонь. Теперь Ника начала понимать, все, о чем рассказывала Тасмин, она говорила серьезно.

– Надеюсь, ты готова увидеть другой мир?

– Постой! Что здесь, черт возьми, происходит!? – заволновалась художница, но бежать было не куда.

Воздух вокруг заколебался мягкими волнами, искрясь и сгущаясь, будто открывая таинственную невидимую дверь. Тасмин, потянула художницу за руку.

– Не сопротивляйся, – сказала она твердым голосом.

– О чем ты… – ее слова оборвались на полуслове, перед яркой вспышкой.

Ослепительно яркий голубоватый свет заполнил все пространство. Сплошной яркий свет, ни начала, ни конца. Ничего. Только голубовато-белый свет, окутывающий тело. И в этой переливающейся серебристыми искрами тишине появился выступ, похожий на прозрачный трап летательного аппарата, на котором стояла очень красивая молодая женщина. Ее длинные светлые волосы то плавно развевались, будто тронутые дуновением ласкового ветерка, то опять застывали, магически сверкая золотистыми бликами. Белое легкое платье, похожее на мерцающую тунику, подобно волосам развевалось, то плавно опускалось, спадая мягкими складками вниз, и делая незнакомку похожей на дивную богиню. Находясь на какой-то незримой грани сознания Ника, наблюдала, как высокая блондинка направляется прямо к ней, все также легко скользя по трапу, оставляя за собой длинные, вспыхивающие серебряными искрами развевающиеся нити.