Глава 8
Она опустилась до того, что пригласила его на обед. Согласилась поехать в его любимую закусочную. Закрыла глаза на то, что он жадно набросился на еду, не дождавшись, когда принесут ее заказ.
– Ну пожалуйста, Хови! Сделай мне одолжение. Двух дней мне хватит, – умоляла она.
Хови молча подобрал коркой остатки мясной подливки на тарелке и засунул ее в рот. Барри смотрела, как он жует.
– А дорожные расходы? – продолжая жевать, пробубнил он. – Сама знаешь, в нашем бюджете нет такой статьи.
– Пусть будет за мой счет. Я сохраню все чеки. А бухгалтерия потом возместит расходы – при условии, что репортаж понравится зрителям.
Барри рассчитывала, что подобная самоотверженность встретит в сердце Хови живой отклик. Ее же подстегивала надежда сделать сенсационный репортаж – такой, что вся нация ахнет, – а до этого, по мнению Барри, оставалось совсем немного. Только это могло заставить ее наступить ногой на горло и пообедать с таким занудой, как Хови.
В настоящий момент он тщательно пережевывал жареный лук. А так же ее просьбу.
– И куда ты собралась?
– Пока это секрет.
– Хорошенькое дело! Куда едешь – секрет, о чем репортаж – тоже, а я, выходит, должен дать тебе два дня отпуска, и это просто так, за здорово живешь?
– Послушай, это будет настоящая бомба. Так что, сам понимаешь, приходится держать язык за зубами. – Перейдя на шепот, Барри придвинулась вплотную, стараясь не замечать исходившего от Хови тошнотворного запаха лука с чесноком, от которого у нее заслезились глаза. – Если хоть слово о том, чем я занимаюсь, просочится наружу, то любой, кому об этом известно, окажется в опасности.
– Погоди, не так быстро, – простонал он. – Но если так, то почему ты не попыталась всучить эту хрень кому-то с Эн-би-си? Наверняка нашелся бы какой-нибудь лопух, который купился бы на этот крючок.
– Спасибо, Хови. Я ждала, когда ты это скажешь. – Барри потянулась за сумочкой.
Растерявшийся поначалу Хови подозрительно прищурился.
– Эй, я-то думал, ты расстроишься!
– Ничуть. Зато я теперь могу с чистой совестью пойти к Дженкинсу. Мне не хотелось обращаться к нему через твою голову, вот я и решила сначала поговорить с тобой. Но раз ты против, то я отправлюсь к Дженкинсу.
При одном лишь упоминании всесильного директора телестудии Хови посерел от ужаса.
– Держу пари, Дженкинс меня поддержит, – просипел он, изо всех сил стараясь держать себя в руках. – И будет смеяться до колик, если тебе хватит наглости заикнуться о дорожных расходах.
– Не думаю, – жизнерадостно заявила Барри. – Я не показывала служебную записку, которую он мне прислал?
Глаза Хови превратились в узкие щелки.
– Он восторженно отозвался о серии репортажей на тему СВДС. И попросил меня подготовить еще что-то в таком же духе. Посоветовал не растрачивать талант на всякую чепуху. Кстати, он добавил, что я вполне могла бы сделать карьеру на общественном поприще. Может, даже за границей – ну, я имею в виду личные встречи, речи и все такое. – Барри нахмурилась. – Мне казалось, он должен был поставить тебя в известность. Неужели нет? Что ж, неудивительно, он ведь так занят – возможно, просто руки не дошли.
Барри боялась, что Хови не поверит в эту чушь – ничуть не бывало, проглотил, как миленький!
– Я должен подумать, – промямлил он.
– Не нужно. Правда. Забудь об этом. Я поговорю с Дженкинсом.
– Стой! Подожди! Ради всего святого, погоди минуту. Нельзя же вот так набрасываться на людей, а потом убегать, – проворчал Хови, потерев ухо, видимо, обдумывал ее слова. – А ты уверена насчет сенсации? – осторожно спросил он.
– Не то слово! Настоящая бомба!
Хови подмигнул проходившей мимо окна девушке, откусил кусочек огурца и почесал затылок.
– Ладно, считай, что я дал тебе пару дней, – великодушно бросил он. – Но не вздумай меня продинамить.
При одной мысли об этом Барри бросило в дрожь.
– Добро пожаловать в Пондеросу, – пробормотала себе под нос Барри, миновав открытые ворота. Посыпанная гравием дорожка, по которой она ехала, вела к дому Грея Бондюрана.
Проделав весь путь под вымышленным именем, воспользовавшись фальшивым водительским удостоверением, который изготовил для нее один из самых опасных информаторов Дэйли, и везде расплачиваясь наличными, чтобы никто не смог напасть на ее след, к вечеру Барри наконец добралась до места. Возможно, кто-то, узнав о принятых ею мерах предосторожности, счел бы ее параноиком, но журналистка предпочла перестраховаться.
Дом Бондюрана располагался в настоящей дыре даже по местным стандартам. Одноэтажный фермерский домишко притулился среди немногочисленных осин, листва которых только-только начала покрываться яркими осенними красками. Чтобы подъехать к дому, Барри пришлось перебраться через небольшое ущелье, на дне которого весело журчал ручей с кристально чистой водой.
Дом был сложен из бревен и каменных валунов, вокруг по периметру тянулась крытая веранда. В загоне паслись три лошади. К задней части дома был пристроен амбар, казавшийся старше самого дома, и гараж, в котором тосковал одинокий снегоход. У внешней стены амбара виднелась аккуратная поленница. Если не считать лошадей, других обитателей поблизости не наблюдалось.
Оказавшись здесь, Барри внезапно почувствовала нечто вроде благоговейного трепета. Местность вокруг казалась суровой и пугающей. Рядом с исполинскими горными вершинами она вдруг ясно ощутила собственную ничтожность. Наверняка Грея Бондюрана не мучают такие мысли, уныло подумала она. Выбравшись из арендованной машины, Барри мысленно повторила заранее приготовленную речь. Она почти ничего не знала об этом человеке, но и крупиц информации, полученной от Дэйли, было достаточно, чтобы понять, что Бондюран вряд ли примет ее с распростертыми объятиями.
Впрочем, ее опасения оказались преждевременны – дома не было ни души. Она поняла это после того, как несколько минут сначала звонила, потом барабанила в дверь. Вот черт! А она-то уже настроилась на встречу с бывшим морским пехотинцем. Положив столько трудов, добравшись в такую глухомань и потратив кучу денег, Барри была намерена не уезжать, пока не вытащит из Бондюрана ценные сведения. Мысль о позорном возвращении в Вашингтон не вызвала у нее энтузиазма.
Решив дождаться возвращения Бондюрана, она с решительным видом уселась в стоявшую на веранде качалку – с этого места открывался потрясающий вид на горы Титон. Ладно, можно просто сидеть, покачиваясь в качалке в ожидании хозяина, подумала Барри, и заодно наслаждаться красотой природы. Терпения ее хватило на четверть часа. По истечении этого времени Барри столкнулась с еще одним явлением природы, на этот раз из области биологии. Ей позарез понадобилось в туалет.
Кое-как вытерпев еще пятнадцать минут, Барри выбралась из качалки и направилась к входной двери. Поскольку двери гаража были открыты, оставалась надежда, что и дверь в дом хозяин оставил незапертой. Так и оказалось.
Дверь вела прямо в жилые комнаты. Необработанные балки поддерживали высокий потолок, большую часть каменной стены напротив входа занимал громадный камин. С первого взгляда на обстановку становилось ясно, что обитатель дома – мужчина. Громоздкая мебель, обитая травянисто-зеленой тканью, голые окна без занавесок, на полу потертые ковры из грубой шерсти, смахивающие на лошадиные попоны. В доме стояла мертвая тишина, не нарушаемая даже тиканьем часов. Барри потянула носом – и ощутила слабый запах дыма и… мужчины.
Последний чувствовался настолько явственно, что она поспешно обернулась и ничуть бы не удивилась, если бы Бондюран внезапно оказался за ее спиной.
Мысленно обругав себя за глупость, Барри пересекла комнату и обнаружила за ней просторную спальню. Тут тоже стояла тяжелая мебель – на ее фоне неубранная кровать Бондюрана выглядела тепло и уютно, что вызвало у Барри странную дрожь, но она предпочла проигнорировать это чувство. К спальне примыкала ванная.
В стаканчике на раковине стояла одинокая зубная щетка. На полке стопкой были сложены полотенца, на крючке висела мужская рубашка. Барри не устояла перед соблазном пощупать ее. Хлопок. Немнущийся. Удобно!
Ванная поражала какой-то стерильной чистотой, только флакон с туалетной водой покрылся слоем пыли – видимо, ею нечасто пользовались. Барри так и подмывало сунуть нос в висевший над раковиной шкафчик, но она удержалась от искушения, решив, что это уже вторжение в личную жизнь.
Воспользовавшись туалетом, Барри помыла руки, после чего вытерла их полотенцем – к ее удивлению, оно оказалось слегка влажным. Похоже, им недавно пользовались. Барри почувствовала неловкость и какое-то непонятное возбуждение, вновь ощутив незримое присутствие жившего здесь мужчины, настолько сильное, что она вновь обернулась, испугавшись, что он таки стоит у нее за спиной.
Эта мертвая тишина в доме сводит с ума, сердито чертыхнулась она про себя.
Через спальню она кралась на цыпочках, мысленно дав себе слово, что тут же уберется из дома, вот только выпьет стакан воды. И едва не рассмеялась, сообразив, что обращается к невидимому хозяину.
Кухню она отыскала легко. В холодильнике скучала одинокая упаковка пива. И больше ничего – ни минералки, ни содовой. Барри налила стакан воды из-под крана, добавив туда пару кубиков льда из морозилки, в которой лежал кусок говядины и что-то еще.
Твердо решив сдержать данное себе слово, Барри вернулась на веранду и принялась ждать. Вероятно, хозяин вернется к вечеру – вряд ли он оставил бы дверь незапертой, если бы уехал надолго, решила она.
Солнце, повисшее над горами, истекало кровью, окрашивая небо над горизонтом в багровые и пурпурные цвета. Небо было густо усыпано звездами. Барри, всю жизнь прожившая в городе, никогда не видела столько звезд. Прямо над головой мерцал Млечный Путь.
С наступлением темноты резко похолодало. Барри зябко обхватила себя руками, чтобы согреться. Несмотря на холод, глаза у нее слипались, голова то и дело падала на грудь. Ее организм еще не успел приспособиться к местному времени, а будильник сегодня поднял ее на ноги в пять утра.
– Хватит валять дурака, – сердито бросила она, клацая зубами.
Барри решительно зашла в дом, забралась на диван и уютно свернулась калачиком. Через минуту она уже спала крепким сном.