Глава 14
Матвей Самсонович открыл глаза и сквозь мутную пелену заляпанных линз очков, рассмотрел на часах половину восьмого, но сил на большее не хватило, он снова закрыл глаза, и уснул. Когда он в следующий раз открыл глаза, то стрелки часов показывали уже без пяти минут двенадцать.
– Трава мурава, – тяжело прохрипел мужчина, и попытался встать. Голову тут же пронзило невидимой молнией, сердце противно заныло, обезвоженного горло сдавило спазмом. Он упал на подушку и, закатив глаза, протяжно застонал. – Зачем так пить? – задал он сам себе риторический вопрос. В голове тут же пробежали отрывистые воспоминания его пьянки, но более менее отчетливо помнился только приятный ужин в баре с молодым человеком, который напился вдрызг и был вынужден уехать на такси к себе в гостиницу. Потом он зачем-то пошел в гаражи к мужикам и, что было дальше, помнил уже с трудом. – А как все чинно начиналось, – тоскливо подумал он. – А, черт, – выдавил Матвей Самсонович, вспомнив отрывок ночного скандала с женой. – За каким я вообще потащился к Федотычу в бокс? Все, – облизывая пересохшие губы, отсек Матвей Самсонович. – Ни капли больше. Все, в завязке, иначе Зинка выгонит меня из дома, к чертям собачим, – встрепенулся он и, повернув голову, увидел валяющийся на полу, смятый в комок костюм. До комнаты он вчера, вероятно, не дошел, поэтому уснул в зале на диване. Мятая рубашка висела на двери, у кресла стоящего напротив, виднелась опрокинутая бутылка дешевого портвейна. Вздохнув, сочувствуя собственной глупости, он попытался еще раз встать с дивана. Наконец приняв сидячее положение, он приложил руку к сердцу, которое еле слышно колыхалось в груди, и тут же обратил внимание на ноющую боль внизу правой конечности. Он посмотрел на нее, и обомлел, на ноге была огромная гематома, скрывавшая лодыжку. Он с минуту рассматривал гематому, тыкал пальцем, и поглаживал, невнятно, что-то бурча себе под нос. Неожиданно заорал кот, отпрыгнув резко назад и ударившись о кресло, он вздыбился, и принялся фыркать, и махать лапой, уставившись бешеным взглядом в коридор.
– Пошел вон, – замахнулся рукой мужчина на кота, и порция боли тут же пронзила его виски. – Да, чтоб тебя, – выругался Матвей Самсонович, схватившись руками за голову и, тяжело поднявшись, прихрамывая, поплелся на кухню. Уже в коридоре он услышал шуршание, доносившееся из кухни, и на мгновение остановился прислушавшись.
– Зинка, что ли? – сразу подумалось ему. – Чего не на работе, то, – вслух буркнул он, и похромал дальше.
На кухне ни кого не было, он вернулся, и открыл дверь в ванную, но и там не было ни кого. Сославшись на похмельные галлюцинации, он взял со стола кружку и, набрав из под крана холодной воды залпом осушил ее. Громко крякнув, он вышаркал рот о низ майки, и удовлетворенно шагнул к холодильнику. Но только успел он протянуть руку к заветной ручке, как верхняя дверь холодильника резко распахнулась, и ударила мужчину по лицу наотмашь. Матвей Самсонович почувствовал, как сочно хрустнул его нос, и разбитое стекло очков больно впилось в щеку. В глазах мгновенно потемнело, и в следующую секунду что-то острое впилось с обеих сторон в его туловище, и с неимоверной резкостью и силой дернуло его назад, втащив его в ванную комнату, проломив его телом кирпичную стену между кухней и ванной.