Глава 4. Искушение.
Заместитель директора департамента сыскной полиции, полковник Сергей Владимирович Подосинский, сорока двух лет от роду, при росте нижнего среднего, весил более центнера. У него была крупная голова с выпуклым лбом, а по бледной, ноздреватой коже лица с грубыми чертами рассыпалось множество звездочек лопнувших капилляров, изобличающих в Сергее Владимировиче любителя сладко поесть и крепко выпить.
Однако в последнее время у Подосинского кусок не лез в горло. Подспудно тлеющий конфликт с шефом – генералом Бибаевым, в любой момент мог полыхнуть открытым огнем. Сергей Владимирович одно время даже всерьез задумывался оставить службу, но в последний момент все же отказался от этой мысли. Тем более что Бибаев, не рискнув остаться без чиновника, волокущего на себе всю повседневную работу в управлении, ослабил давление на заместителя.
Подосинский же не торопился покидать департамент по одной простой причине – ему было очень жаль терять доход от годами создаваемой системы мздоимства.
До Бибаева, само собой, доходили слухи о незаконных заработках заместителя, но реальных доказательств он добыть так и не смог. Получив первый анонимный донос сразу после вступления в должность, директор устроил заместителю безобразную сцену. Не стесняясь в выражениях, он орал на Подосинского, обвиняя во всех смертных грехах. Сергей Владимирович тогда благоразумно смолчал, но дал себе зарок найти и предметно наказать копающего под него негодяя. Однако после этого случая директор больше вопроса о взятках не поднимал.
А сегодня, впервые за долгие месяцы у Подосинского целый день было приподнятое настроение. На него вышел очень интересный клиент. Пустяковая работа обещала солидный денежный гонорар, что было весьма кстати, так как Сергей Владимирович давно задумал перестройку загородного дома.
Накануне вечером надежный посредник доставил Подосинскому на дом письмо без подписи. В послании всего-навсего предлагалось скомпрометировать и посадить в тюрьму по обвинению в убийстве лицо, данные которого будут предоставлены при личной встрече. В случае удачного проведения операции, помимо пятидесяти тысяч рублей, Сергею Владимировичу были обещаны убедительные доказательства неблаговидной деятельности генерала Бибаева, вполне достаточные для снятия его с должности директора департамента сыскной полиции.
От листа дорогой бумаги исходил странный аромат, напоминающий одновременно дорогие духи и лекарственный настой. Почему-то сначала обнюхав, а потом, прочитав письмо, Подосинский вдруг ясно осознал, что ему, наконец, представился реальный шанс избавиться от ненавистного начальника, а может, чем черт не шутит, и даже занять его место. Ощутив давно забытый душевный подъем, обычно осторожный, во всем сомневающийся Сергей Владимирович, привыкший чужими руками таскать каштаны из огня, однозначно решил взяться за предлагаемое дело.
Посредник, дожидавшийся возле черного хода, шепнул полковнику время и место встречи. Подосинского неприятно укололо то, что для рандеву клиент выбрал Лиговский канал, глухую, обладающую нехорошей славой окраину города, начинающуюся сразу за Московской заставой. Условий о прибытии на встречу без сопровождения, как зачастую бывало, не выдвигалось, и Сергей Владимирович решил на всякий случай взять с собой пару вооруженных охранников.
…В три часа пополудни Подосинский подкатил к чудом еще не сожженному бродягами необитаемому четырехэтажному дому. Городовых из ближайшей полицейской части он оставил охранять вход в бывшее парадное. Сам же, стиснув вспотевшими пальцами рифленую рукоятку револьвера в кармане пальто, отправился на поиски нужной квартиры.
Подниматься по узким деревянным лестницам было нелегко, особенно человеку комплекции Сергея Владимировича. Не раз его сердце замирало, когда под ногой предательски трещала ступенька.
Наконец, запыхавшийся и взопревший полковник достиг длинного коридора третьего этажа. Хрустя подошвами по толстому слою мусора на полу, он подошел к единственной сохранившейся в ряде пустых проемов двери. На покоробленном полотне, в пыльном полумраке светилась новенькая овальная бирка с номером тринадцать.
– Тьфу ты, нечистая сила, – пробормотал Подосинский и перекрестился.
Вздохнув и взведя в кармане курок револьвера, полковник толкнул дверь. Ржавые петли оглушительно завизжали. Сергей Владимирович вздрогнул, но заставил себя шагнуть вперед.
Большую, чисто выметенную комнату, с наглухо забитыми окнами, примерно пополам делил полупрозрачный занавес, за которым угадывался сидящий в кресле человек. На полу рядом с ним, едва справляясь с окружающим мраком, горела свеча.
– Мне нравится иметь дело с пунктуальными партнерами, – неожиданно старчески проскрипел неизвестный, повторно заставляя Подосинского содрогнуться. – Не стесняйтесь, присаживайтесь. И можете оставить в покое револьвер. Здесь вы в безопасности.
Сергей Владимирович присмотрелся внимательнее и обнаружил старенькое кресло. Так и не выпуская рукояти револьвера, с трудом в него втиснулся.
– Никому не верите на слово? – голос за занавесом наполнился неприкрытой иронией. – Как угодно. Только не пальните ненароком. Я не люблю пустого шума.
Полковник неожиданно успокоился, аккуратно спустил взведенный курок и вынул руку из кармана.
– Правильно. Так будет спокойней всем, – прокомментировал его действия невидимый собеседник, и продолжил. – Если вы здесь, я понимаю, что предложение принято?
– Кто вы такой? – перебил старика Подосинский. – И к чему весь этот маскарад?
– Имейте терпение, – хихикнули за занавесом. – Когда узнаете подробности, то поймете, что этот, как вы выражаетесь маскарад, всего лишь обоюдная гарантия безопасности. Соблаговолите ознакомиться с содержимым правого конверта на подоконнике.
Сергей Владимирович неуклюже выбрался из слишком тесного для его туши кресла и увидел на облупившихся досках под окном два одинаковых белых конверта. Из правого он вытряхнул карандашный портрет и четвертушку бумаги с текстом: «Исаков Степан Дмитриевич, 5 февраля 1843 года рождения, родился в Вышнем Волочке Тверской губернии, из мещан, прибыл из Казани». Напротив даты и места рождения, а также предыдущего места пребывания стояли большие вопросительные знаки.
– Что означают вопросы? – заинтересовался полковник.
– Только то, что сведения сомнительны. Портрет же сделан хорошим мастером и имеет полное сходство с оригиналом.
– Это и есть человек, о котором шла речь? – Подосинский поднес изображение ближе к глазам, напряженно его рассматривая.
– Да, но только это не все. В настоящее время сие лицо проживает в имении Александра Юрьевича Прохорова и находится под его покровительством, потому как нанят для приватного поиска убийцы его сына.
Сергей Владимирович присвистнул и в раздумье наморщил лоб.
– Да, теперь я понимаю, у вас действительно есть серьезный повод оставаться инкогнито. Если я проколюсь, Прохоров не только меня сотрет в порошок, но будет весьма заинтересован узнать имя заказчика. А так как я его соответственно не знаю, чик, и цепочка обрывается. Ловко!
– А почему вы решили, что можете проколоться? – проникновенно заговорил собеседник. – Вы, второй человек в департаменте, сжимающем горло преступному миру города! Вам, имеющему богатейший опыт сыщика, помноженный на опыт политических интриг, всего-то нужно разобраться с жалким дилетантом без роду и племени, случайно оказавшегося в тени крупного деятеля. Нужно элементарно доказать Прохорову, что он обратил внимание на недостойного человека и тот сам растопчет его.
Во время этого монолога Подосинскому почудился знакомый запах, такой же исходил от письма с предложением этой встречи. Сомнения, всколыхнувшиеся в Сергее Владимировиче, вдруг растворились без остатка. Какие могут быть колебания, он же сам Подосинский! А упечь за решетку какого-то жалкого мещанина, когда у него в камерах потомственные дворяне и купцы первой гильдии рыдают, вообще раз плюнуть.
– Дабы вы не сомневались в серьезности намерений, – продолжал увещевать голос за занавесом, – откройте второй конверт. В нем аванс в сумме десяти тысяч рублей.
От таких денег Подосинский не в силах был отказаться.
– И последнее, – заказчик уже не вызывал неясного раздражения. – Постарайтесь привязать Исакова к убийству Прохорова-младшего. Таким образом, вы убьете двух зайцев – нам поможете и маньяка поймаете.
Полковник хмыкнул:
– Повесить на Исакова все трупы, включая Прохоровского сынка, не проблема. А если этот маньяк снова начнет убивать? Больно уж почерк у него специфичный. Что тогда?
– Вы свое дело сделайте, и навсегда забудете про весь этот ужас, – отрезал собеседник.
Подосинского вдруг окатила ледяная волна.
«Во что я впутался?» – мысль уколола, но тут же канула в небытие подсознания.
Свеча неожиданно погасла, и наступила полная темнота. Найдя дверь на ощупь, озадаченный полковник начал нелегкий спуск вниз. О том, что все было наяву, напоминал только плотно набитый деньгами конверт во внутреннем кармане пальто.