Глава 2
Прокаленный знойным июльским солнцем Тбилиси задыхался не столько от жары, сколько от горячих новостей, приходивших из Кодорской долины. Они напоминали сводки с линии фронта. Телевидение неустанно тиражировало кадры с мятежным Квициани и крикливыми бородачами, вооруженными автоматами. Фоном для их воинственных заявлений служила отдаленная перестрелка, изредка заглушаемая разрывами мин и снарядов.
К исходу шестых суток бои в Кодоре грозили перерасти в крупномасштабную войну. В нижней части долины сосредоточились свыше 400 абхазских добровольцев. Они ждали подхода армии, чтобы нанести ответный удар по агрессору, вторгшемуся в республику. Пружина войны на Южном Кавказе сжалась до предела. И тут сценарий «полицейской операции по восстановлению законности в Западной Сванетии» вышел из-под контроля «Главного режиссера».
Вслед за дядей – Квициани – взбунтовалась его племянница. Она возмутилась цинизмом тбилисской власти, для которой жизни жителей села Чхалта ничего не значили, когда на кону стояли миллионы баррелей нефти, и рассказала журналистам правду, что жертвами «полицейской операции» стали не «международные террористы и абхазские боевики», а мужчины-сваны, их женщины и дети, «уставшие жить в резервации».
Ее поддержала оппозиция. Один из лидеров – Нателашвили – обратился к генсеку ООН с требованием «…предать президента Грузии Саакашвили международному трибуналу за преступления против человечности, а армию призвал: «сложить оружие и выйти из Кодори». Другой ее деятель – Пирцхелани – объявил голодовку. К ней присоединились его единомышленники. Они просили грузинских женщин «…не давать детям одних грузинских матерей убивать других, а власть – прекратить братоубийственную войну».
Окончательно план «восстановления конституционного порядка в сепаратистской Абхазии и вытеснения с ее территории оккупационных российских войск» сорвал президент Багапш. Чего это стоило Сергею Васильевичу, знает только он сам. Волна народного гнева катилась по Абхазии и грозила смести не только интервентов, но и его самого. Недоброжелатели вспомнили о грузинских корнях жены президента, его партийном прошлом и заподозрили Сергея Васильевича ни много ни мало в «предательстве интересов Абхазии».
30 и 31 июля в Сухуме перед президентским дворцом бушевала вооруженная, пылающая жаждой мести толпа ветеранов грузино-абхазской войны 1992–1993 годов. Обстановка в столице Абхазии напоминала перегретый паровой котел, готовый вот-вот взорваться. На это рассчитывали в Тбилиси и лезли из кожи вон, чтобы спровоцировать заводных абхазов на ответный удар, а потом обвинить «сепаратистский режим Сухума в поддержке международных террористов».
В тот критический для себя и Абхазии момент президент Багапш совершил невозможное – он не допустил, чтобы республика стала игрушкой в руках могущественных сил. Он нашел слова, остудившие горячие головы, рвавшиеся «порвать в клочья саакашистов», и сохранил тысячи жизней своего малочисленного народа. Спустя два года, в августе 2008-го, когда армия Грузии позорно бежала из Верхнего Кодора, даже самые ярые критики Сергея Васильевича Багапша убедились в его дальновидности и благоразумии. Мощные оборонительные укрепления, не уступающие знаменитой линии Маннергейма, стали бы непреодолимым препятствием на пути ополченцев и армии Абхазии.
Москва, чьи миротворцы понесли жертвы – погиб капитан Марченко, а с ним еще пять молодых полных сил и надежд русских парней, тоже проявила благоразумие – не стала очертя голову бросаться в хитроумно поставленный капкан и не позволила втянуть себя в международные дрязги с самыми непредсказуемыми последствиями. В Кремле нашлись здравомыслящие головы, посчитавшие, что поражение в одном бою – это еще не проигрыш всей битвы, и борьба за сферы влияния на Южном Кавказе из военной области переместилась в политико-дипломатическую.
К 1 августа 2006 года о «мятеже» в верхней части Кодорской долины напоминали лишь дымящиеся развалины крестьянских домов и два десятка свежих могил на окраине села Чхалта. Но о них в грузинских государственных СМИ не было сказано ни слова. Словесные баталии в стенах парламента и за ними на время утихли. Чего нельзя было сказать о резидентуре ЦРУ в Тбилиси.
Обстановка на ее конспиративной квартире, расположенной неподалеку от отеля «Махараджа», напоминала затишье перед бурей. Об этом не подозревали большинство сотрудников грузинских спецслужб – на совещание были допущены только избранные. Высокая кирпичная стена надежно ограждала старинный особняк от городской суеты и непрошеных гостей. Холодные глазки видеокамер бдительно стерегли подходы, а плотно закрытые жалюзи на окнах скрывали обитателей от любопытных глаз.
Со стороны особняк казался вымершим. Это только казалось, он жил своей, особенной жизнью. На первом этаже, в холле, топтался мрачный охранник и, маясь от скуки, прислушивался к тому, что происходило за дверью «особой комнаты». В ней находилась дежурная смена «слухачей». Склонившись над пультами управления электронной системы защиты, они сканировали пространство вокруг особняка и пытались обнаружить электронные щупальца вездесущей русской разведки. Пока она себя никак не проявила, и на дисплее сохранялась ровная картинка. Переведя систему наблюдения из ручного в режим автоматического контроля, старший дежурной смены Роберт Шульц доложил резиденту Джону Ахерну:
– Сэр, все о'кей, можно приступать к работе.
– Боб, ты гарантируешь, что ни одно наше слово русские не услышат? – уточнил Ахерн.
– Джон, ты же знаешь – гарантию дает только Господь, а я законченный грешник, – хмыкнул в ответ Шульц.
– Боб, хватит болтать! Ты гарантируешь конфиденциальность или нет? – ледяным тоном отрезал Ахерн.
Шульц поежился. Слова Ахерна стали для него холодным душем. Корректный в общении и словах он не позволял себе подобного тона. Сегодня, похоже, у него сдали нервы. Причиной, как полагал Шульц, могли стать последние события в горах Абхазии. В существо операции «Троянский конь» его не посвящали, но, судя по реакции Ахерна, с какого-то момента все пошло не так, как задумывалось. Появление накануне в Тбилиси «пожарной группы» из Лэнгли уже ничего не решало. Операция провалилась, и все громы-молнии обрушились на беднягу Ахерна. Шульц представил, что творилось в его душе, и сменил тон.
– Прости, Джон, ляпнул не в тему, – извинился он.
– Ладно, так что скажешь? – буркнул Ахерн.
– Гарантировать не могу, но сделаю все, что в моих силах! – заверил Шульц.
– Этого недостаточно, Боб! За стены не должно выйти ни одно наше слово! Повторяю – ни одно!
– Джон, я все понимаю. Ты же знаешь мое отношение к тебе.
– О'кей, – смягчился Ахерн.
На его лице разгладились складки у рта, а в голубых глазах растаял лед. Он пробежался взглядом по участникам совещания. В гостиной собрался самый что ни на есть ядовитый цвет шпионских ведомств США и Грузии. У большинства присутствующих на лицах было такое выражение, будто они пришли на похороны.
Правая рука резидента – Майкл Чемберс – опустил голову и нервно теребил костистыми пальцами ручки кресла.
Не в своей тарелке чувствовал себя и неисправимый жизнелюбец Гарри Смит. Он непосредственно курировал работу с группой Квициани. Сегодня от его оптимизма не осталось и следа. Уголки рта скорбно обвисли, а в серых глазах разлилась смертная тоска. И без того его худенькая, почти мальчишеская фигурка съежилась и будто уменьшилась в размерах. Смиту оставалось чуть больше года до пенсии, но теперь после провала операции «Троянский конь» он мог остаться без цента в кармане.
Не лучше Смита выглядел Артур Тэйлор. Он отвечал за работу с агентурой среди российских миротворцев и абхазских силовиков. Последние события в Верхнем Кодоре наглядно показали: она по большому счету ничего не стоила. После столь оглушительного фиаско Тэйлор боялся оторвать взгляд от пола.
На фоне их похоронного вида поведение Пита Брауна выглядело вызывающе. Он, забросив нога за ногу, отсутствующим взглядом смотрел в потолок. Ахерна так и подмывало рявкнуть на надменного выскочку, но опыт и интуиция подсказывали – это только осложнит и без того его незавидное положение. У Брауна имелась мощная поддержка в центральном аппарате ЦРУ. Только этим можно было объяснить перевод середняка оперативника из заштатной резидентуры в Португалии на такой горячий и перспективный участок, как кавказский.
Особняком от них сидели грузинские партнеры. Разные внешне – худощавый, по-спортивному подтянутый шеф Главного управления контрразведки Леон Табидзе и вальяжный, холеный глава Специальной службы внешней разведки Георгий Джапаридзе. Несмотря на эту разницу, они походили друг на друга масляными взглядами, обволакивающими собеседника, и вкрадчивыми манерами. Оба тоже чувствовали себя не в своей тарелке. Их оптимистичные заявления, звучавшие накануне операции «Троянский конь», на поверку оказались пустым сотрясением воздуха. Агентура грузинских спецслужб в Абхазии годилась разве что на то, чтобы таскать ничего незначащие штабные бумаги из корзин для мусора и передавать сплетни, гулявшие на «брехаловке» Сухума.
«Ну и рожи, как на похороны собрались. Похороны? Твои похороны, Джон», – с горечью вынужден был признать Ахерн и перевел взгляд на Джо Фрезера. На лице спецпредставителя директора ЦРУ трудно было прочесть какие-либо эмоции – оно оставалось непроницаемо, как маска. Ахерн тяжело вздохнул и открыл совещание:
– Сэр, все в сборе! Позвольте начать?
Фрезер надменно кивнул. Ахерн, прокашлявшись, начал выступление с дежурной фразы:
– Господа, сегодня нам совместно с грузинскими коллегами предстоит подвести предварительные итоги операции «Троянский конь». Не буду напоминать присутствующим, в каких неблагоприятных условиях проходила ее подготовка. Это всем хорошо известно.
– Да! Да! – дружно поддержали его Джапаридзе и Табидзе.
Американцы промолчали. А на лице Брауна, как показалось Ахерну, возникла и исчезла злорадная ухмылка.
«Скотина! Думаешь, не знаю, что под меня роешь яму. Не выйдет! На тебя дерьма тоже хватает», – с ожесточением подумал о нем Ахерн и вернулся к докладу:
– Преодолев известные трудности, резидентуре и нашим грузинским коллегам удалось решить ряд этапных задач. Похвалы заслуживает работа подчиненных господина Джапаридзе. – Ахерн сделал реверанс в его сторону, тот ответил поклоном и продолжил: – Вербовка агента Док позволила нам своевременно получить важные данные о 58-й армии южной группировки русских войск.
– Он полностью оправдал наши надежды! Войска Северо-Кавказского военного округа еще не были приведены в полную боевую готовность, а мы уже располагали информацией, – не преминул подчеркнуть заслуги агента Джапаридзе.
– Наряду с Доком я должен выделить еще одного агента – Казбека, – продолжил доклад Ахерн.
Перечисление им заслуг этого и других информаторов, ссылки на трудности в работе с ними и бессонные ночи, проведенные сотрудниками резидентуры, у личного представителя директора ЦРУ не нашли понимания. Приглаженный, обходящий острые углы доклад Ахерна вызывал у Фрезера все большее раздражение. В конце концов, у него иссякло терпение, и он грубо вмешался.
– Джон, сейчас речь идет не о том, кто и что делал! Я должен доложить директору о причинах провала операции «Троянский конь». Повторяю: провала.
– Как провала?! – осекся Ахерн. После секундного замешательства он взял себя в руки и возразил: – Сэр, это не совсем так. Нам удалось добиться некоторых…
– Как это не так?! – перебил его Фрезер. – Тогда чем можно объяснить то, что в Сухуми по-прежнему правят сепаратисты, а русские находятся в Абхазии?
– Сэр, мы сделали все, что могли. Резидентурой совместно с грузинскими коллегами приобретены агенты в Министерстве обороны и других учреждениях Абхазии.
– И не только там. А Квициани и его мятежники? На работу с ними ушло полгода, – напомнил Джапаридзе.
– И что? В итоге одни проблемы! – не удержался от упрека Фрезер.
– Их бы не было, если бы не мелочились с Квициани и его абхазскими связями, – огрызнулся Джапаридзе.
– Что-о?! Ты еще защищаешь этого труса? – рявкнул Фрезер и ожег Джапаридзе испепеляющим взглядом.
Тот не опустил глаз и продолжал гнуть свое:
– Дело не в нем.
– А в ком?
– Скорее в чем. Платить надо больше! За те деньги, что ему дали, идиотов класть головы среди абхазов не нашлось. Это вам Кавказ, а не банановая республика! – с вызовом ответил Джапаридзе.
Фрезер, поиграв желваками на скулах, не стал ввязываться в перепалку с ним и обрушил весь свой гнев на резидента.
– Джон, как это понимать?! Ты же докладывал, что сепаратисты поддержат мятеж Квициани?
Ахерн окончательно сник и промямлил:
– Это была ошибка, сэр, мы слишком положились на Квициани.
– Положились? И это говорит разведчик?! Ты меня поражаешь, Джон! – и Фрезер дал волю своим чувствам: – Профессионалы, называется! Сборище дилетантов! Кто вел этого болвана Квициани? Кто?!
В кабинете воцарилась гробовая тишина. Все взгляды сошлись на Смите. Бедолага съежился, его лицо пошло пунцовыми пятнами, на нем жили одни глаза, а в них плескалась безысходная тоска. Мучительно, словно под невидимым прессом, Смит поднялся и с трудом выдавил из себя:
– Я-я, сэр.
– Ты-ы?! – Фрэзер произнес таким тоном, что не только Смиту, но и остальным стало ясно – полетит не только его голова. Специальный представитель директора ЦРУ был далеко не рождественским Санта-Клаусом, об этом красноречиво говорил весь его вид. Фрезер яростно свернул глазами и обрушился с обвинениями на очередную жертву:
– Тэйлор, это ты работал с агентурой среди абхазов и русских?
– Да, сэр, – потухшим голосом вымолвил тот.
– И где результат? Где? Я тебя спрашиваю!
– За последние месяцы нами было завербовано 8 агентов и…
– К черту этих агентов! Они ничего не стоят! Нужен был один, всего один агент, который бы повел стадо баранов Квициани, куда мы прикажем. Почему сепаратисты не поддержали Квициани? Почему?
Тэйлор что-то невнятное лепетал себе под нос. Другие сотрудники резидентуры опустили головы и не решались поднять. И только Табидзе с Джапаридзе еще сохраняли лицо. Они – высшие руководители спецслужб Грузии, имевшие за спиной не одну операцию, проведенную против российских ГРУ и ФСБ, знали себе цену.
– Господин Фрезер, абхазы не стадо баранов, а мы не козлы при нем! – нарушил гнетущее молчание Табидзе.
– Да-а? – Брови специального представителя директора ЦРУ поползли вверх. Он с нескрываемым интересом посмотрел на главного грузинского контрразведчика, а затем с сарказмом произнес: – Любопытно, а кто же?
– Кавказцы.
– Тем более, коллега. Кому, как не вам, знать своих соседей. Мне сейчас пытаются замылить глаза кучей никчемных агентов. Но они не стоят и одного агента влияния.
– Господин Фрезер, здесь профессионалы! А они знают цену настоящему агенту! – с вызовом заявил Табидзе и предложил: – Давайте не будем искать крайнего, а разберемся в причинах неудачи.
– Неудачи? – Фрезер грозно свел брови, но ему хватило благоразумия не обострять и без того накаленную обстановку, и сбавил тон: – Хорошо, Леон. В чем, по-твоему, причина провала миссии?
– Провала? На мой взгляд, это слишком категоричная оценка, – не согласился Табидзе.
– Да-а?! Ты так считаешь?
– Несмотря на то что главная цель операции не была достигнута, нам удалось решить ряд важных, этапных задач.
– И каких же? Мы почему-то в Вашингтоне об этих успехах ничего не слышали, – с иронией заметил Фрезер.
Табидзе не стал отвечать на этот выпад и методично, словно забивая гвозди, стал приводить аргументы:
– Во-первых, в мировом общественном мнении нам удалось скомпрометировать сепаратистский режим в Сухуми и российские миротворческие силы. Это ведь под их крылышком свили себе бандитское гнездо Квициани и международные террористы. Во-вторых, армия Грузии на законных основаниях закрепилась в верхней части Кодорской долины. В-третьих, создан стратегически важный плацдарм для восстановления в будущем контроля над территорией всей Абхазии.
Аргументы Табидзе произвели впечатление на Фрезера. Он изменил не только тон, но и ушел от жесткой оценки операции «Троянский конь». В его голосе зазвучали нотки примирения:
– Хорошо, Леон, я могу согласиться с твоими доводами, но только отчасти. Будущее – это весьма расплывчатая категория. А сегодняшние реалии таковы – пока сепаратистские режимы Сухуми и Цхинвали, поддерживаемые Москвой, нависают над маршрутом транспортировки углеводородов из Каспийского бассейна, проект «Набукко» находится под вопросом. В него уже вложено 7 миллиардов долларов, и никто не позволит, чтобы они были выброшены на ветер. Миссия по зачистке территорий от сепаратистских режимов в Абхазии, Южной Осетии и вытеснению России из региона должна быть выполнена в ближайший год, максимум два! – потребовал Фрезер.
– Да, сэр! – подтвердил Ахерн и заверил: – Мы извлечем уроки из ошибок и внесем необходимые коррективы в нашу работу.
Специальный представитель директора ЦРУ никак на это не отреагировал и снова обратился к Табидзе и Джапаридзе.
– Господа, что еще надо сделать, чтобы миссия была безусловно выполнена?
Они переглянулись. На этот раз инициативу взял на себя Джапаридзе и прямо заявил:
– Деньги и еще раз деньги!
– Снова деньги! Мы и так их не жалеем ни на вашу армию, ни на спецслужбы, – возразил Фрезер.
– Сэр, речь не об этих деньгах. Работа с Квициани еще раз показала – исполнители такого уровня не способны решать сверхзадачи. Президентов Багапша и Кокойты не купить, но за большие деньги в их окружении найдутся люди, которые взорвут ситуацию и направят ее в нужное для нас русло.
– Ты уверен в этом, Георгий?
– Да, сэр! Известный вам господин Санакоев и другие подают нам обнадеживающие сигналы. Вопрос только в цене и гарантиях их безопасности! – упорно стоял на своем Джапаридзе.
– Хорошо, я доложу директору, – согласился Фрезер и напомнил: – Господа, наряду с приобретением агентов влияния в Сухуми и Цхинвале необходимо качественно укрепить агентурные позиции в русской армии. От того, как она поведет себя в кризисной ситуации в Абхазии и Южной Осетии, будет зависеть исход нашей миссии. Ее успех решит не количество, а качество агентуры! Вербовать надо штабных генералов и офицеров!
– Сэр, мы работаем над этим и имеем несколько перспективных кандидатов на вербовку, – подхватил его мысль Джапаридзе и снова коснулся финансовой стороны. – Здесь тоже не обойтись без значительных затрат. В противном случае…
– Георгий, я тебя услышал! – остановил его Фрезер. – Эта позиция будет доведена до директора и, я уверен, найдет поддержку.
– В таком случае у меня нет больше вопросов, все остальное в наших силах! – бодро заявил Джапаридзе.
– Рад слышать! – Голос Фрезера потеплел, и впервые на его лице появилась улыбка. Завершая совещание, он потребовал: – Господа, прошу сделать серьезные выводы из сегодняшнего обсуждения и немедленно приступить к работе!
В ответ прозвучал общий вздох облегчения. Сгустившиеся грозовые тучи начальственного гнева на время рассеялись. Совещание закончилось, и его участники дружно повалили к выходу.
Табидзе с Джапаридзе вышли во двор. На их лицах играли довольные улыбки. Им удалось не только избежать головомойки Фрезера, но и подбросить ему идеи, которые укрепили их позиции и сулили заманчивые перспективы. Тот денежный дождь, что лился на спецслужбы Грузии из специальных фондов ЦРУ, мог стать еще обильнее.
Джапаридзе подмигнул Табидзе и предложил:
– Леон, не знаю, как у тебя, а у меня обещания бульдога Фрезера пробудили волчий аппетит.
– Ха-ха, – хохотнул тот и, понизив голос, с усмешкой произнес: – Мы этих слонов еще подоим.
– Ослов? Он же республиканец.
– Какая разница, лишь бы хорошо платили. Так куда едем?
– Давай в «Махараджу». Там, говорят, великолепная кухня, – предложил Джапаридзе.
– Идет, самое время устроить пир желудку, – согласился Табидзе и махнул рукой водителю.
«Мерседес», ощетинившийся антеннами, стремительно подкатил к нему. Вышколенный водитель распахнул дверцу. Табидзе проскользнул на заднее сиденье и коротко обронил:
– Гурам, отель «Махараджа».
Тот кивнул и направил машину к воротам. Их створки бесшумно распахнулись, и «Мерседес», качнувшись на «лежачем полицейском», выехал на проспект. Вторая машина с Джапаридзе задержалась. Ему понадобилось время, чтобы втиснуться в джип. Под тяжестью 110 килограммов он жалобно скрипнул. Водитель бросил на Джапаридзе вопросительный взгляд.
– За ними! – распорядился он.
«Мерседес» с Табидзе они нагнали, когда тот заезжал на стоянку перед отелем «Махараджа». Мигалки на машинах, спецномера и вальяжный вид пассажиров мгновенно вывели из дремы охранника, сонно клевавшего носом. Он засуетился, и, пока названивал по телефону, Джапаридзе и Табидзе успели подняться на террасу. Там их встретили озабоченные метрдотель и администратор, а на входе в главный зал к ним присоединился запыхавшийся хозяин ресторана. Рассыпаясь мелким бесом, он проводил грозных посетителей в отдельный кабинет.
– Ничего не скажешь, хороши апартаменты! – осмотревшись, отметил Табидзе.
– Здесь мы принимаем самых дорогих гостей, – польстил ему хозяин ресторана.
– Дорогих? – переспросил Табидзе и, нахмурившись, буркнул: – Цены тоже заоблачные?
– Ну что вы, что вы! Мы так рады! Такие люди, – лепетал хозяин ресторана.
– Помолчи, хватит петь частушки! Чем кормить будешь?
– На ваш выбор, господа. Есть наша кухня, есть индийская, есть итальянская.
– А какая лучше?
– Итальянская. Готовит настоящий итальянец…
– Итальянская? – переспросил Табидзе и, подмигнув Джапаридзе, обрушился с обвинениями на хозяина ресторана: – Макаронник хренов! Ты че, не грузин? А может, ты замаскировавшийся шпион?!
Тот растерялся и не знал, что ответить.
– Леон, оставь его! Мы же не в подвалах контрразведки, а в ресторане, – включился в затеянную им игру Джапаридзе.
– Ты прав, Георгий, совсем заработался, – посетовал Табидзе и, потрепав по плечу хозяина ресторана, снисходительно заметил: – Батоно, не обижайся, шутка.
Бедолага вымученно осклабился, и из его горла вырывался нечленораздельный звук.
– Понятно, будем считать, с закуской разобрались, – хмыкнул Табидзе и спросил: – А что есть выпить?
– Хванчкара, – наконец смог выдохнуть хозяин ресторана.
Табидзе оглянулся на Джапаридзе, тот мотнул головой и заявил:
– Пусть ее пьет товарищ Сталин.
– И правда, зачем такого человека обижать, – согласился Джапаридзе и поинтересовался: – Есть что покрепче?
– Коньяк, виски, водка. – принялся перечислять хозяин ресторана.
– Водка-а?! А-а, попался! Так ты русский шпион! – зловеще прошипел Табидзе.
– Леон, прекрати, а то мы без обеда останемся! – решил положить конец розыгрышу Джапаридзе и потребовал виски.
Ужас охватил хозяина ресторана. Его затравленный взгляд метался между Табидзе и Джапаридзе. Они и их службы, о которых среди тбилисцев ходили самые жуткие слухи, вызывали неподдельный ужас.
– Ты че, мертвый? Пошевеливайся! У нас мало времени! – рыкнул на него Табидзе.
Хозяин ресторана нервно сглотнул и на ватных ногах поплелся в зал. Табидзе и Джапаридзе, посмеявшись ему вслед, развалились на диванах и закурили. Не успели они сделать и нескольких затяжек, как в кабинете испуганной тенью возник официант. Он страшился поднять глаза на грозных клиентов и подрагивающей рукой принялся выставлять на стол блюда с закуской. Табидзе окатил его тяжелым взглядом и с деланым возмущением воскликнул:
– Георгий, ты куда меня затащил?! Хозяин хотел русской водкой подпоить, а у этого руки трясутся!
Официант застыл и испуганно захлопал глазами. Джапаридзе окатил его ледяным взглядом и презрительно бросил:
– Пошел вон! А то еще обоссышься!
Дважды ему повторять не пришлось. Официанта как ветром сдуло. Открыв бутылку, Джапаридзе разлил виски по рюмкам и спросил:
– За что пьем, Леон?
Табидзе подумал и предложил:
– За нас!
– Согласен, ну, не за этого же козла Ахерна, – поддержал Джапаридзе и с презрением бросил: – Размазня!
Табидзе хмыкнул и в тон ему заметил:
– С такой фамилией на Кавказе ловить ничего.
– А, и херн с ним! – махнул рукой Джапаридзе и зашелся в хохоте.
Ему вторил Табидзе:
– Точно! Ахерн, он везде ахерн.
– Итак, за нас, Леон! – Джапаридзе поднял рюмку.
Выпив, они налегли на закуску. Обед затянулся на два часа.
Кухня в «Махарадже» действительно оказалась превосходной. С этим согласился даже такой чревоугодник, как Джапаридзе. Ресторан они покидали довольные собой и жизнью. На выходе их встретил официант. Его вид ничего, кроме жалости, не вызывал. Он склонился в низком поклоне и пролепетал:
– Че-го господа еще изволят?
Джапаридзе, не удостоив его взглядом, бросил через плечо:
– Где счет?
– Зачем счет, обижаете. Хозяин сказал: это большая честь, когда такие господа посещают нас.
– Правильно сказал. Сам-то он где?
Глаза официанта забегали, и он промямлил:
– Срочно выехал.
– Врешь же, мерзавец! – не поверил Джапаридзе.
– Нет, я… – слово замерло на губах официанта.
Джапаридзе сделал стремительный выпад и вцепился пятерней ему в пах. Бедняга дернулся, и на его глазах навернулись слезы.
– Врешь! Я тебя насквозь вижу! – измывался Джапаридзе.
Официант затряс головой. Он разжал пальцы и с ухмылкой сказал:
– Повезло тебе, сегодня я добрый. А попадешь к Леону, так у него точно без яиц останешься.
– Ну, перестань, Гия, нечего из меня изверга делать, одно- то оставим, – хмыкнул Табидзе и увлек Джапаридзе к выходу.
В тот день они не появились на службе и закончили его на ведомственной даче Специальной службы внешней разведки Грузии.
Утром, задолго до начала работы, Джапаридзе приехал на службу. Дежурный, зевавший с докладом, перехватил его перед лифтом и попал под горячую руку. Устроив ему разнос, Джапаридзе потребовал вызвать в кабинет заместителя и руководителей ведущих отделов. Поднявшись к себе, прошел к окну и распахнул; из сквера потянуло утренней свежестью, но Джапаридзе не ощущал ее. На душе было кисло, а в голове шумело после вчерашнего загула с Табидзе.
Спустя сутки после совещания в резидентуре ЦРУ он трезвым взглядом оценил результаты своих подчиненных. Несмотря на молодость, Джапаридзе отдавал себе отчет – не только Ахерну, но и ему предстояло отвечать за провал операции «Троянский конь». Хорошо зная крутой нрав президента Саакашвили, он понимал: спастись от его гнева и восстановить в глазах ЦРУ подмоченную репутацию можно было только одним способом – получив быстрый результат.
«Результат! Где только его взять? Сколько у меня осталось времени? Сколько? – терзался Джапаридзе. – Месяц? Неделя? Какой месяц?! Какая неделя? Кто тебе их даст. Миша ждать не станет, завтра же вышвырнет из кресла. Надо что- то делать! Что? Только не посыпать голову пеплом. Спокойно, Гия, не паниковать, – успокаивал себя Джапаридзе и искал выход. – Валить на резидентуру ЦРУ? Глупо! Кусать руку, тебя кормящую – себе выйдет дороже. Перевести стрелки на Ахерна? Нет, Гия! Потом их переведут на тебя! Не вариант. Надо вести свою игру. Стоп! Фрезер долдонил об агентах влияния – вот мой козырь!»
Джапаридзе оживился, направился к несгораемому сейфу и набрал комбинацию цифр. После короткого щелчка массивная дверца бесшумно открылась. За ней находились святая святых Специальной службы внешней разведки – материалы на ее агентов в России, Абхазии, Южной Осетии, Армении и других странах, куда простирались интересы Грузии. Джапаридзе достал дюжину тощих дел и принялся изучать.
Без пяти девять из приемной позвонил референт и доложил:
– Георгий Зурабович, заместитель и руководители отделов прибыли.
– Пусть заходят! – распорядился Джапаридзе.
Дверь в кабинет открылась. На пороге возник первый заместитель Константин Чиковани. Поздоровавшись, он занял место за приставным столиком. Вслед за ним, постреливая настороженными взглядами на шефа, вошли остальные и, переминаясь, встали у стены.
– Чего мнетесь? Садитесь! – Джапаридзе раздраженно махнул рукой на места за столом заседания и тяжелым взглядом пробежался по хмурым физиономиям подчиненных – на них читалось: результаты разноса, устроенного Фрезером, непостижимым образом просочились за стены конспиративной квартиры ЦРУ, – остановил взгляд на Чиковани и спросил: – Константин, я не вижу Ломинадзе. Где он болтается?
– В Зугдиди разбирается с провалами в работе западного разведцентра, – пояснил Чиковани.
– Занимается делом Квициани, – уточнил заместитель Ломинадзе Курошвили.
– С чем там разбираться?! Поздно! Обосрались с головы до ног! – сорвался на крик Джапаридзе и, потрясая списками агентуры, обрушился на притихших подчиненных с новыми обвинениями: – Разве это агентура? Презервативы одноразового пользования! Вербуете всякую шваль! Нам нужны агенты, за которыми пойдет не десяток наркоманов, а толпы, которые сметут марионеток Москвы в Сухуми и Цхинвали.
– Георгий Зурабович, но ведь не все зависело от нас. Если бы Ахерн прислушался к тому, что мы предлагали, то… – попытался вставить слово Чиковани.
– Нашел, кого вспомнить! Не сегодня, так завтра, как и Ахерна, нас выметут отсюда поганой метлой! – продолжал разнос Джапаридзе.
Последняя его фраза повисла в воздухе и сказала многое. Даже Сосо Ахалая, недавно назначенному на должность начальника отдела, стало ясно – провал операции «Троянский конь» одним только разносом не закончится. Джапаридзе, поняв, что брякнул лишнее, тут же отыграл назад:
– Но мы не должны опускать руки! Народ Грузии не простит нам этого! Спецпредставитель директора ЦРУ господин Фрезер в целом положительно оценил наши усилия и поддержал мои новые предложения. Они касаются вербовки агентов влияния в руководстве сепаратистов и приобретения ценных источников информации среди русских военных.
– Георгий Зурабович, так мы об этом не один раз говорили Ахерну! Но все упиралось в деньги! – напомнил Чиковани.
– То было вчера, а сегодня моя позиция получила поддержку у Фрезера! Деньги будут и деньги немалые. Дело за нами!
В кабинете произошло оживление. Заскрипели стулья и раздались одобрительные возгласы:
– Да это же другое дело! Теперь можно работать по-крупному!
– Тихо-тихо, господа! – успокоил Джапаридзе и, заканчивая совещание, строго предупредил: – С этого дня никакой расхлябанности! Все должно быть подчинено интересам дела! Это мое последнее слово!
Здесь он взял на себя лишнее – последнее слово оставалось за президентом Саакашвили. А тот держал паузу. Больше недели Джапаридзе находился в подвешенном состоянии. Начальственное кресло, качнувшееся было под ним, все-таки устояло. Этому поспособствовали Фрезер и новый резидент Дик Дуглас, сменивший Ахерна. На встрече с Саакашвили они отстояли Джапаридзе. Свое слово сказала и Госпожа Удача – на сотрудничество с грузинской разведкой пошел Санакоев, кроме него, еще два кандидата из числа высокопоставленных осетинских и абхазских чиновников были близки к этому. С таким результатом можно было идти на доклад к Саакашвили, и тот сменил гнев на милость. Более того, Саакашвили поддержал идею с нелегальными резидентурами в России и потребовал не жалеть на них ни средств, ни денег.
Получив карт-бланш, Джапаридзе с утроенной энергией взялся за работу. За два месяца его подчиненные вывернули Грузию наизнанку. На пограничных пунктах, в аэропортах, в паспортных столах они искали родственников тех, кто проходил службу в российских спецслужбах, армии, а также лиц, близких к руководству Абхазии и Южной Осетии.
16 ноября 2006 года на стол Джапаридзе лег список из 21 человека. Они были не чета тем десяткам ранее завербованных агентов-контрактников и прапорщиков – будущие агенты представляли сливки российской армии. Фломастер Джапаридзе энергично двигался по списку и подчеркивал: подполковник Куршидзе – офицер штаба, подполковник Мачидзе – офицер штаба, подполковник Калашвили – старший офицер разведотдела и остановился – старший лейтенант Галлиев. Джапаридзе поднял голову, с недоумением посмотрел на Чиковани и спросил:
– Константин, а этот старлей как сюда попал?
– Шифровальщик, – пояснил тот.
– Хорошо, оставить! С кого начнем разработку?
– С Калашвили, – предложил Чиковани и пояснил: – Имеет доступ к важным секретам, располагает информацией об агентах ГРУ в Грузии. Знаком с нашим агентом Док. Через него мы изучим Калашвили и подготовим вербовку.
– Согласен. Что имеем в Москве?
– Есть серьезные наработки, через некоторое время можно будет говорить о конкретных лицах. Я полагаю, что в ближайшие месяцы в Москве у нас появится парочка крупных агентов.
– Крупные агенты – это хорошо, а с другой стороны, и большая головная боль, – философски заметил Джапаридзе.
– Это какая же? – терялся в догадках Чиковани.
– Руководить такими агентами из Тбилиси слишком рискованно – засветим перед ФСБ.
– А если встречи проводить на Украине?
– Не выход – агенты подобного уровня на виду у командования и контрразведки. Поэтому остается один путь – создавать резидентуры в России.
– И работать с агентами с позиций нашего посольства в Москве.
– Нет! Только нелегальные резидентуры!
– Но это же такие деньги!
– Не наши же, вот пусть американцы и раскошелятся!
– Хорошо. А кто резиденты: Док? Казбек?
– Исключено! Слишком велика цена. Только кадровые сотрудники! – категорично отрезал Джапаридзе.
– Кадровые?! – изумился Чиковани.
– Именно кадровые, Константин! Профессионалы, прошедшие через боевые операции в Абхазии и Южной Осетии, имеющие опыт работы в России и готовые пойти на жертвы.
– М-да, сложнейшая задача! – отметил Чиковани и задумался.
Он мысленно перебирал своих подчиненных. Профессионализм большинства из них был проверен в операциях. Надежность также не вызывала сомнений. Тех, кто посматривал в сторону России, еще при Шеварднадзе вымели из разведки антироссийской метлой. Смелости и решительности многим также было не занимать.
– Так кто, Костя? – торопил с ответом Джапаридзе.
Чиковани развел руками.
– А если твоего Херладзе?
– Заместитель начальника Оперативного управления?! Так это же фигура! – воскликнул Чиковани.
– Вот именно! Но дело не в должности, а в профессионализме и надежности Зазы. Вспомни 2003 год в Южной Осетии.
– Это когда его группу блокировали?
– Да, и он готов был себя взорвать, но не сдаться.
– Согласен, более подходящей кандидатуры, чем Заза, не найти, – признал Чиковани.
– И потом, Костя, не забывай, после провала в Абхазии мы с тобой висим на волоске. Ход с резидентурой и такой кандидатурой, как Херладзе, снимет все вопросы у президента и ЦРУ.
– Таким образом мы убьем двух зайцев, – заключил Чиковани.
– Да, но тянуть с резидентурами нельзя. С сегодняшнего дня займись подготовкой Херладзе. О его миссии должны знать только четыре человека: президент, я, ты, а у американцев Дуглас. Для всех остальных, в том числе и родственников – Херладзе уволился и занялся бизнесом на Украине. Его подготовку возлагаю лично на тебя. Срок – три месяца!
– Понял! Не подведу, Георгий Зурабович! – заверил Чиковани.
– Другого выхода у нас с тобой, Костя, нет. Второго провала Саакашвили нам не простит, – напомнил Джапаридзе и, завершая разговор, потребовал: – На одном Херладзе не останавливайся. Параллельно займись подбором еще нескольких кандидатур…
С того дня в глубочайшей тайне грузинской разведкой и резидентурой ЦРУ в Тбилиси была разработана и осуществлена операция по переводу на нелегальное положение кадрового сотрудника – заместителя начальника Оперативного управления Специальной службы внешней разведки Республики Грузия Зазы Херладзе.
17 февраля 2007 года в рейсовом автобусе Донецк – Ростов- на-Дону на территорию России въехал ничем не примечательный пассажир. Первому нелегальному резиденту грузинской разведки Шота предстояло под видом коммерсанта осесть в городе Владикавказе, взять на связь агента Док и с его помощью создать шпионскую сеть в 58-й армии.