Глава 3
Мое сознание словно выплыло из черной дыры, и первое, что я почувствовал, было мучительной болью. Она была такой силы, что вначале мне показалось, будто моя голова стала похожа на вареное яйцо, которое достали из заднего кармана джинсов. Следующим красноречивым признаком моего возвращения к жизни был сильный приступ тошноты. Меня вырвало чем-то отвратительно кислым, и я открыл глаза. Сквозь фиолетовую полутьму проступила сводчатая стена тоннеля, у основания которой, широко раскинув в стороны руки, я лежал на животе.
Мне было мучительно больно, а это означало лишь одно – я все еще жив. Впервые в жизни я обрадовался способности ощущать боль, но, пытаясь вспомнить хоть что-нибудь из того, что произошло после моего прыжка из машины, память давала сбой, проецируя у меня перед глазами нечто похожее на Черный квадрат Малевича. Однако глаза президента Франклина я помнил отчетливо. Их добродушный прищур манил, словно далекая мечта, и я заставил себя пошевелиться. Обнаружив, что все конечности моего тела работают безотказно, я отважился на попытку отжаться от пола. Голова откликнулась на это резким приступом мучительной боли и, застонав, я вновь распластался в пыли.
Как странно, но я не услышал звука собственного голоса! Я удивился этому, несмотря на боль, которая была похожа на мерцающий, но постепенно затухающий уголек. Она уменьшалась медленно, пульсируя где-то в районе правого виска, и, как только стала размером с десятикопеечную монету, я осторожно перевернулся на спину. Боль откликнулась кратковременной вспышкой и тут же стихла вновь. Ободренный этим, преодолевая сильную слабость в спине, я попробовал сесть. Когда это у меня получилось, я обрадовался даже такому пустяку, как возможности сидеть, и, несмотря на головокружение, ощутил прилив энтузиазма.
Сколько сейчас времени? Я поднес к глазам запястье левой руки, но, к сожалению, часы оказались разбитыми. Расстегнув ремешок, я с досадой бросил их в темноту. И вновь не услышал ничего. Как будто они не упали на землю, а, вопреки силе гравитации, остались висеть где-то в сумраке.
Объявшая меня темнота была бы абсолютной, если бы не странное фосфорицирующее свечение. Но что было его источником? Борясь с головокружением, я с трудом поднялся на ноги. Похоже, его выделяли сами стены. Необъяснимое, мистическое сияние, мерцая, исторгалось из трещин в опаленном бетоне. Что это? Я поднес к стене ладонь. Фиолетовые блики отразились на ней с едва заметной пульсацией. Неважно, откуда и как это свечение появилось, оно поможет найти мои деньги, ведь, если я остался жив, то было бы логичным предположить, что деньги также остались целы. Но, чтобы узнать это, вначале мне необходимо разыскать свою машину. Я оттолкнулся от стены и сделал шаг вглубь тоннеля.
Тишина была настолько плотной, что я не услышал даже собственных шагов. Возможно, я потерял слух из-за взрыва. Опаленный, покрытый сажей и растрескавшийся бетон указывали на то, что здесь произошел именно взрыв, и не трудно было догадаться, что причиной ему послужила цистерна сжиженного пропана. В памяти всплыла картина, где я мчусь навстречу гигантскому тягачу с цистерной, наполненной жидким газом. И она вызвала холодок у меня между лопаток. Если мое предположение верно, и в тоннеле действительно случился взрыв, то это вполне могло послужить причиной контузии. Но, вопреки тому, как это обычно бывает при контузиях, у меня из ушей не шла кровь. Я неплохо разбираюсь в подобных вещах. Мне доводилось видеть немало контуженых людей во время моей короткой, но весьма насыщенной событиями службы в армии. У меня не было сомнений: причина этой непроницаемой тишины заключается в чем-то другом.
Я похлопал по карманам брюк и почувствовал себя почти счастливым: моя зажигалка осталась при мне. Желтый и абсолютно неподвижный свет от ее огонька выхватил из темноты джип, находящийся в нескольких шагах от меня. Мне не нужно было вглядываться в него долго, чтобы понять – это была машина китайцев. Я осторожно приблизился к джипу и с удивлением обнаружил, что на нем полностью, до металла счищена краска. Все выглядело так, как если бы пока я прибывал в темном ничто, в тоннель прибыла бригада автомобильных маляров, удалила с джипа всю краску, а потом вдруг исчезла, закончив свою работу лишь наполовину. Но удивительней этого было его положение в пространстве – джип вовсе не стоял на дороге, как это показалось мне вначале, а соприкасался с ней лишь задней колесной парой, передние же его колеса висели в воздухе. Надеясь найти этому объяснение, я два раза обошел машину кругом, но все выглядело так, как на представлении иллюзиониста Дэвида Копперфильда: громоздкий автомобиль без видимой поддержки со стороны продолжал соприкасаться с дорогой лишь задними колесами, уставившись своими круглыми фарами в сгущающуюся у потолка темноту.
Я осторожно взялся за ручку двери, и она беззвучно отворилась. Салон машины оказался абсолютно безлюдным. Ни трупов, ни иных следов указывающих на то, что здесь недавно находилось несколько человек, я не нашел, как если бы китайцы в одно мгновение испарились. Но, увидев это, вместе с удивлением я одновременно испытал огромное облегчение, ведь в этом случае я мог спокойно, не озираясь по сторонам отправляться на поиски своей машины. Положение джипа лучше всяких указателей сообщало, в какой стороне мне следовало искать ее.
Сделав несколько неуверенных шагов, я споткнулся обо что-то твердое, и чуть было не упал. Сейчас любое, даже самое незначительное препятствие могло стать непреодолимым для моих ватных ног. Возможно, это был камень, но, чтобы узнать это наверняка, мне пришлось нагнуться к земле.
В памяти отразился высунувшийся по пояс из люка в крыше джипа телохранитель Линг Фата. Где сейчас находился сам стрелок – оставалось для меня загадкой, однако его оружие лежало передо мной на земле. Это был автомат Калашникова, складной укороченный – АКСУ, который из-за своих неважных стрелковых качеств, а также благодаря последним двум буквам аббревиатуры, был пренебрежительно прозван в войсках «сучка». Но как оружие для мафиозных разборок, поскольку его легко можно было спрятать под длиннополым пальто или плащом, этот автомат довольно удобен.
Огонек зажигалки уменьшился и сильно померк. К моему огорчению, в ней почти не осталось газа. И, чтобы не остаться без источника света, я решил идти дальше при помощи таинственного свечения, выделяемого стенами тоннеля. Хоть это было очень непросто, поскольку в фиолетовой полутьме я с трудом мог разглядеть пальцы на вытянутой руке, но этот свет все-таки позволял мне, пускай и медленно, шаг за шагом, но продвигаться дальше.
Мне удалось беспрепятственно пройти всего лишь несколько шагов, как вдруг путь мой путь преградило что-то, что можно было бы назвать «завалом из бревен», но точного определения увиденному я дать не могу, поскольку нигде во вселенной невозможно встретить ничего подобного. Опаленные бревна были похожи на выскользнувшие из ладони гигантские спички, но отчего-то решившие не падать на землю, а зависнуть в воздухе. Нащупав зазоры, куда могло пройти мое тело, сдирая с бревен опаленную кору, я стал с трудом протискиваться вперед, надеясь, что не застряну среди них окончательно.
По ощущениям, поскольку двигался я очень осторожно, это заняло у меня много времени, но, как только мне удалось выйти с другой стороны «завала», путь мне перегородил знакомый прицеп от лесовоза. И его положение в пространстве было не менее странным, чем висящие в воздухе бревна и стоящий на задних колесах джип. Прицеп был расцеплен с тягачом и, словно оттолкнувшись от дороги всеми колесами, завис над землей. Сам же тягач был неподалеку и, словно цирковой акробат или танцор фристайла, совершающий стойку на обеих руках, уперся в дорогу передними колесами и не касался ее задними. Перед глазами возникло испуганное лицо водителя, крутящего пальцем у виска. Но, как и ожидалось, в его кабине, как и внутри джипа, я никого не обнаружил.
Захлопнув за собой дверь тягача, ощущая каждой порой своего тела, что цель моих поисков близка, я стал продвигаться вперед и через несколько метров обнаружил свою машину. Словно поддерживаемая снизу невидимой рукой, она зависла в воздухе в нескольких сантиметрах над дорогой, и вид ее вызывал уныние. Вся ее передняя часть, образовывая бесформенную массу из металла и пластика, была сильно искорежена. Такое могло произойти только лишь при сильном лобовом ударе во что-то очень большое и твердое, и этим «чем-то» мог быть только огненно-красный газовоз. Ощущал ли я себя новорожденным в тот момент? Не помню. Помню лишь, что, глядя на искореженную машину, я чувствовал нечто похожее на детский восторг с примесью благоговейного страха. Черт возьми, разве я мог не начать верить в чудеса, когда сам остался в живых благодаря лишь чуду?!
Не одна из дверей моей машины, как это и должно было случиться, не открылась. Их заклинило в искореженном кузове автомобиля, и тогда мне пришлось влезать в него через разбитое заднее окно. Увидев сумку, я ощутил, как мое сердце радостно заныло. Она оказалась там, где я ее и оставил. Огонь коснулся ее лишь слегка и, припорошенная осколками стекла, она лежала между задним пассажирским и водительским сиденьем.
Поставив сумку на землю и попытавшись расстегнуть ее молнию, я не мог сохранять хладнокровие, и мои руки от волнения заметно дрожали. У меня долго не получалось справиться ни с нервами, ни со строптивой молнией. Устав сражаться с обоими, я сильно дернул за материю сумки двумя руками, и опаленная ткань разошлась легко и беззвучно.
Встретившись взглядом с глазами президента Франклина, я облегченно выдохнул. Деньги не пострадали и вроде все были на месте. Сняв с себя куртку и прикрыв ею дыру в сумке, я перекинул ее лямку через плечо и шагнул вглубь тоннеля. Теперь у меня было все, что нужно. Самое время отправляться на поиски выхода. Мне было хорошо известно, что где-то поблизости обязательно должен находиться аварийный ход с лестницей наверх, которыми обычно пользуются дорожные ремонтные бригады. В какой стороне следует его искать – я не знал. Понимая, что в этой темноте найти его будет не просто, пришлось положиться на интуицию, и через пару шагов я уткнулся в радиаторную решетку газовоза.
Огромный трак завис в воздухе, словно не обладал массой, и едва не соприкасался бампером с землей. Чиркнув колесиком зажигалки, я ощутил холодок между лопаток. Представшее предо мной зрелище затмевало все, что я пережил до этого: в рассеянном желтоватом свете зажигалки проявилось исковерканное тело цистерны с огромной, похожей на раскрытую в немом крике огромную зубастую пасть, оскалившуюся во вспученном рваной пробоиной боку.
Итак, я нашел подтверждение своей догадке. Здесь произошел взрыв. Хотя само по себе это мало что объясняло, поскольку висящие в воздухе машины и бревна, а также исторгающие сияние стены одним только взрывом объясняться вряд ли могли… Все увиденное мною слишком походило на сюрреалистическую картину или галлюцинацию сумасшедшего. Возможно, потом, когда я выберусь отсюда, мне удастся разобраться во всем. Но вначале необходимо найти выход. И, словно слепой время от времени натыкаясь на парящие автомобили, я еще долго бродил в темноте, пока не натолкнулся на искореженный прямоугольник железной двери.
Дверь оказалась без замка и, несмотря на сильные повреждения, легко отворилась. За ней я обнаружил бетонный колодец и узкую лестницу, сваренную из железных прутьев, по которой я быстро взобрался вверх и откинул люк.
Я еще находился на лестнице, когда яркий солнечный свет полностью лишил меня способности видеть. Шуршанием, шепотом, скрежетом – словно стихийное бедствие в мою голову ворвались тысячи звуков. Но со зрением все обстояло гораздо хуже. Глаза сильно слезились, будто наполненные песком, и у меня никак не получалось разомкнуть веки.
Последние две ступеньки я преодолел на ощупь, и еще несколько минут неподвижно лежал на земле, судорожно глотая воздух, который почему-то оказался очень горячим. Постепенно окружавшие меня предметы становились все четче, но вместо густого хвойного леса я увидел искривленные, больше похожие на кустарник низенькие деревца.
– Боже, где это я?! – выдохнул я при виде растущих из песка маленьких, не выше человеческого роста, покрытых лишайником сосен.
Что здесь произошло? Какая катастрофа? Сколько времени я находился в тоннеле? Эти и еще множество вопросов безостановочно вспыхивали в моей голове. Поднявшись на ноги, я огляделся по сторонам. И не смог обнаружить даже трассы. Очевидно, она заросла этими нелепыми подобиями деревьев. Хотя об этом я мог только догадываться, поскольку от нее не осталось даже намека. Все выглядело так, как будто я находился не в России, а, судя по обжигающему легкие воздуху, где-то посреди пустыни Саудовской Аравии.
– Эй, внизу! – откуда-то сверху донесся ко мне чей-то голос. – Тебе нужна помощь?
Я поднял глаза вверх, но солнечные лучи не позволили мне ничего толком разглядеть, и тогда я прикрыл их ладонью. То, что я увидел, чуть не лишило меня чувств – в нескольких метрах над моей головой, прямо в воздухе беззвучно зависла гигантская серебристая сигара, отдаленно похожая на цеппелин времен первой мировой войны.
Из ее гладкого сверкающего на солнце бока ко мне молниеносно выдвинулась небольшая площадка с поручнем. Борясь с желанием прыгнуть обратно в колодец, я в страхе отшатнулся от нее, но усилием воли заставил себя остаться на месте.
– Становись на эту площадку, друг! – голос незнакомца был очень радушным. – И тогда ты сможешь подняться ко мне.
Этот голос немного успокоил меня. Встав на площадку, я взялся обеими руками за поручень, и она тут же быстро потащила меня вверх. Серебристый борт «сигары» стремительно увеличивался передо мной в размере, и я в страхе зажмурил глаза, но в следующее мгновение очутился в прохладном и круглом помещении. За моей спиной с легким жужжанием свернулась диафрагма, и быстрая смена яркого солнечного света на полутень вновь ненадолго ослепила меня.
– Как ты оказался посреди этой пустыни, друг? – послышался знакомый заботливый голос.
Светлые пятна перед моими глазами медленно растворились, и я увидел странного человека. Он был невероятно толстым и обладал примечательными огненно-рыжими волосами, которые упрямыми красными завитками стремились наружу из-под серебристой форменной кепки с длинным козырьком.
– Ну, пойдем в операторскую, что ли? – буркнул незнакомец. – Там будет удобней разговаривать…
Неуклюже переваливая свое тучное, втиснутое в узкий комбинезон тело с одной ноги на другую, он побрел впереди меня, а я, так и не проронив ни слова, зашагал следом за ним.
Войдя в просторное, наполненное солнечным светом помещение, незнакомец сразу же плюхнулся в странное, желеобразное кресло. Он молча смотрел на меня несколько секунд. Добродушная глуповатая улыбка застыла на его полных красных губах.
– Ты, вообще-то, откуда? – наконец спросил у меня он.
Сказано это было на странной смеси из английского и русского языков. Однако не это вызвало у меня затруднение. Я не понимал, что же ответить ему на этот вопрос, ведь наше определение: «откуда я», во многом базируется на понимании: «где я». У меня полностью отсутствовало представление о последнем, и интуиция шептала мне, что не стоит об этом говорить незнакомцу, и я предпочел ответить:
– Не знаю!
– Но куда тебе?
– Я не знаю!
– А как тебя зовут?
– Локи.
– Как-как?
– Ло-ки, – по слогам повторил я свое имя.
– Какое красивое и необычное имя! – восхитился незнакомец. – А меня – Гомер…
Видимо, себя он связывал со своим животом, поскольку, представляясь, похлопал по своей огромной брюшной жировой складке.
– Я вижу кровь на твоей голове, – сказал он. – На. Возьми…
И протянул мне белую плоскую коробочку с узнаваемым красным крестом на ней. Но, как я ни пытался, у меня никак не получалось открыть ее.
– Просто поднеси ее к ране, – затрясся от смеха Гомер. – Ты что, не знаешь, как пользоваться аптечкой первой помощи?
Я поступил, как он сказал. Неожиданно из коробочки выдвинулись похожие на лапки насекомого щупальца-манипуляторы. Они в считанные мгновения исследовали, обкололи анестезией и запаяли лазером мою рану. После этого коробочка приятным женским голосом, на той же англо-русской языковой смеси, отчиталась в успешном завершении операции.
Боль исчезла, как будто ее никогда не существовало! Я растерянно поднес руку к правому виску, где несколькими секундами ранее была рана, но на ее месте мне не удалось обнаружить ничего, кроме гладкой кожи.
Видя мое изумление, Гомер вновь затрясся от смеха.
– Ты похож на героя шоу «Скрытая камера»! – хохотал он, тряся щеками с крупными, словно блюдца, веснушками. – Любишь это шоу?!
– Нет.
– Напрасно! – продолжал смеяться толстяк. – Мы с Моной, – Мона это моя жена, не пропускаем ни одного его выпуска. Бывает очень и очень смешно!
Участливо улыбаясь, я молчал и переминался с ноги на ногу.
– Что же ты стоишь, Локи? – спохватился Гомер, резко перестав смеяться.
– Куда же мне сесть? – я посмотрел по сторонам, но не обнаружил ничего, даже отдаленно похожего на стул.
– Ты как с Луны свалился! – взорвался новым приступом смеха Гомер. Продолжая хихикать, он громко произнес куда-то в пространство:
– Вывести кресло номер два!
В эту же секунду в полу развернулась диафрагма, и передо мной выскочило что-то, отдаленно напоминающее закрытый бутон тюльпана на серебристой ножке. Когда бутон раскрылся, я обнаружил, что внутри него находится такое же, как у Гомера, желеобразное кресло. Я с недоверием посмотрел на полупрозрачную субстанцию.
– Ну, садись же! – подбодрил меня Гомер.
Я осторожно опустил свое тело в теплую мякоть. Кресло еле слышно зачавкало и став там, где необходимо, тверже, а где-то оставаясь по-прежнему мягким, подстроилось под особенности моей фигуры. Удобней этого кресла я еще в жизни ничего не встречал, и почувствовал себя в нем чуть-чуть увереннее.
– Итак, – с добродушной улыбкой наблюдая за мной, спросил Гомер, – как ты здесь оказался?
– Я бы рад объяснить тебе это, – я сказал первое, что пришло мне в голову. – Но, видишь ли, я ничего не помню…
– Понятно, – улыбка мгновенно исчезла с его лица. – Не хочешь говорить – не надо. В моей семье не принято задавать лишних вопросов. Все мои предки, как и я, были операторами контейнеровозов. И у нас никогда не было проблем потому, что мы никогда не лезли не в свое дело. Скажу тебе лишь одно, парень, сегодня ты остался жив, и тебе очень сильно повезло…
Разве это для меня было новостью?
– … Если бы я не решил срезать дорогу, чтобы уложиться в лимит выделенного мне топлива, ты бы умер в этом пекле без воды. Запекся, как яблоко в духовке, за много времени до того, как солнце зашло бы за горизонт. Тебя спасло мое желание сэкономить! Разве это не смешно?!
И Гомер вновь зашелся в смехе.
Я не нашел в словах этого весельчака ничего смешного и молча наблюдал за тем, как колыхается складка на его животе. Вообще-то он производил впечатление славного, хоть и глуповатого малого.
Тем временем Гомер вставил себе в правый висок маленький предмет, похожий на спичечный коробок.
– Ну, поехали! – вдруг воскликнул он.
Я с удивлением наблюдал за его действиями. Оказалось, что у него под кожей, в левой височной области, вживлен вход для этого странного предмета.
– Этот модуль ментального управления контейнеровозом, – ловя мой недоуменный взгляд, объяснил Гомер. – Можно, конечно, перевести бортовой компьютер и на ручное управление, но управлять им при помощи головы… – он постучал пухлым указательным пальцем себе по лбу, – …гораздо удобнее. Просто представляешь нужный маневр, модуль предает его на компьютер со специальным интерфейсом, тот конвертирует сигнал моего мозга и отдает приказ контейнеровозу. Все очень просто! А еще, при помощи этого модуля очень удобно заниматься киберсексом, но для него нужна дополнительная насадка…
– Киберсексом? – удивился я.
– Да-да, – кивнул Гомер, – киберсексом. Переводишь компьютер в специальный режим, вставляешь модуль в висок, надеваешь специальную насадку себе…
Соображая как назвать ему место, для которого предназначена эта насадка, Гомер замялся.
– Надеваешь специальную насадку сюда, – он указал пухлым пальцем в область паха. – И можешь через Глобал заниматься киберсексом с любой женщиной, в каком бы гиперполисе она бы не находилась. Причем, ты сможешь ощутить все ее особенности, как физические, типа сокращений ее влагалища при оргазме, так и психологические, ведь каждая женщина переживает этот самый оргазм по-своему. У меня около пяти киберлюбовниц в западном и восточном гиперполисах. И они не требуют, чтобы я женился на них, а моя жена не обвиняет меня в измене!
Гомер вновь зашелся в смехе. Мое воображение нарисовало передо мной довольно омерзительную картинку.
– Включить экран наблюдения! – крикнуло он в пространство, и в это же мгновение перед ним вспыхнул большой полукруглый экран, похожий на лобовое стекло самолета. В операторской контейнеровоза стало гораздо светлее.
– Что-то слишком много света, – недовольно щурясь, произнес Гомер и, повысив голос, вновь отдал команду: – Затемнение на десять процентов!
Экран стал заметно темнее.
– Это совсем другое дело, – удовлетворенно буркнул он. – Ну что, поехали?!
Откуда-то снизу послышалось равномерное гудение. По корпусу пробежали еле ощутимые вибрации, и вскоре «сигара» понеслась над бескрайним морем искривленных деревьев, словно ракета. Меня везли неизвестно куда, но и увозили меня неизвестно откуда. Из осторожности я решил не выказывать, что абсолютно не понимаю, где нахожусь. Я посмотрел на моего спасителя. Несомненно, этот человек как нельзя лучше подходит для того, чтобы я мог выведать у него все, что мне необходимо, не вызвав при этом ненужных подозрений. И мое заявление о том, что я якобы ничего не помню, должно мне помочь в этом. Впрочем, было не похоже, что этот толстяк безоговорочно поверил в мою потерю памяти. И мне ничего не оставалось делать, как начать издалека:
– А что ты везешь, Гомер?
– Самое важное, то есть – энергию, – откликнулся тот, приняв горделивый вид. – Точнее, портативные термоядерные реакторы из западного гиперполиса. Ими наша компания «Транс корпорейтед» вот уже двести лет снабжает весь восточный гиперполис…
Гомер, видимо, чтобы я мог лучше прочувствовать всю важность его миссии, выдержал многозначительную паузу.
– Вся моя семья, – продолжил он, – предки, я и, наверное, потомки работали, работают и будут работать на «Транс корпорейтед». Людям, которые трудятся в этой компании династиями, предоставляются различные льготы и прибавка к жалованию. И я этим очень доволен. Дай бог, чтобы во главе «Транс корпорейтед» так и оставался ее основатель, бессмертный Юлиан, ведь все, что у меня есть – сытую жизнь, семью, дом и неограниченный выход в Глобал я имею благодаря ему!
Бессмертный Юлиан?! Основатель компании, которая существует вот уже двести лет, до сих пор ею руководит?! Что здесь происходит?
– Ты, наверное, хотел сказать «бессменный основатель компании Юлиан»? – поправил я его.
Я понимал, что мой вопрос был довольно нелеп, но в тот момент я не смог сформулировать его более толково.
– Я хотел сказать, как уже сказал – бессмертный Юлиан! – произнес Гомер. – А почему это тебя так удивляет?
– Мне не понятно слово «бессмертный», – ответил я. – И я не верю, что какой-то человек может руководить компанией в течение двухсот лет…
Гомер внимательно посмотрел на меня. Веснушки замерли на его щеках, и я понял, что он находится в крайнем затруднении.
– Ты-ы стра-ан-ный, – растягивая каждое слово, наконец, выговорил он. – Нет, ты очень и очень странный человек, Локи! Ты не знаешь то, что известно каждому младенцу! Двести лет назад ученые изобрели вакцину бессмертия, и на земле появились бессмертные…
– Ты тоже бессмертный? – перебил я его.
– Нет, – веснушки вновь запрыгали на его толстых щеках. – Бессмертными стали лишь те, кому это было по карману. Надо быть очень богатым и влиятельным человеком, чтобы обрести бессмертие. Бессмертные не умирают, бессмертные не болеют, бессмертные это представители всемилостивого бога на земле. Но почему ты ничего не знаешь об этом?
– Кроме своего имени, я не помню ничего, – когда я говорил это, то смотрел на Гомера в упор, и на моем лице не дернулся ни один мускул. Ложь вышла очень правдоподобной. Мой огромный опыт вновь не подвел меня. – Я же тебе об этом говорил вначале. Помнишь?
– Видимо, та рана у тебя на голове была от удара, и это стало причиной твоей амнезии, – глаза у Гомера были очень виноватыми. – Прости, что сразу тебе не поверил…
Я мысленно похвалил себя за сообразительность. Теперь я могу спокойно, не вызывая лишних вопросов, выяснить у него самое главное – где я оказался, и тогда, возможно, смогу понять, что мне делать дальше.
На горизонте появились множество каких-то строений. Когда мы пролетали над ними, я понял, что это были развалены брошенного города. Нет ничего более печального, чем вид мертвого города. Здания с разбитыми окнами и провалившимися крышами давно стали прибежищем крыс и змей, а улицы, загроможденные всяким хламом, были пустынны. Чахлые растения уже начали отвоевывать то, что когда-то принадлежало их предкам всецело.
– Что это был за город? – спросил я у Гомера.
– Бог его знает, – ответил тот. – Названий этих городов никто уже не помнит. Все давно переселились в гиперполисы.
Город-призрак темным пятном скользнул куда-то под днище контейнеровоза и исчез в одно мгновение, оставив после себя тягостное чувство. Его мрачный вид молчаливо свидетельствовал о какой-то катастрофе произошедшей здесь когда-то. Здесь. Но где?
– Ну, вот, – радостно воскликнул Гомер, указывая пухлым пальцем на радар. – Мы достигли трассы, ведущей в восточный гиперполис. Теперь можно включить автопилот, и наш контейнеровоз самостоятельно довезет нас туда, куда надо.
Уловив какое-то движение на лобовом экране, я поднял глаза, и увидел то, от чего у меня на затылке зашевелились волосы. Рассекая дрожащий от зноя воздух, образуя несколько рядов, как на спидвее, параллельно с нами летели множество аппаратов различных форм и размеров. Они были сферическими, треугольными, многоугольными, а некоторые обладали формой, не поддающейся описанию. Их можно было бы приблизительно сравнить с насекомыми, но внеземного происхождения. В самом фантастическом сне я вряд ли увидел бы такое, но все происходило со мной, и наяву. Я смотрел на развернувшееся передо мной невероятное, ужасающее и в то же время захватывающее зрелище, не в силах оторвать от него глаз. Я в будущем! И как такое могло произойти – разве это имело какое-либо значение?! Факт оставался фактом, и рассуждать о том теряет всякий смысл, поскольку у меня нет ни единого шанса найти этому объяснение. Там, в тоннеле, время передо мной расступилось. И как далеко я оказался от начала двадцать первого века, мне предстоит еще выяснить. Но, судя по тому, что мне уже удалось увидеть, закинуло меня довольно далеко. Мир изменился до неузнаваемости. В нем появились вечно живущие люди, машины из наземных тихоходов превратились в подобие НЛО, и в нем стало очень и очень жарко.
Так же несомненным было то, что чудесным образом мне окончательно удалось уйти от Триады. Здесь больше ничто не сможет угрожать моей жизни, и все прежние проблемы остались буквально – в прошлом. У меня не было семьи, мой единственный друг погиб, а значит, с тем миром меня ничто не связывало. Там я мало преуспел, но здесь я могу наладить спокойную, безмятежную, а главное – обеспеченную жизнь.
– О-о! – воскликнул Гомер, тыча пухлым пальцем в экран. – У кого-то случилась авария!
На экране я увидел, как чуть в стороне от общего движения в воздухе завис похожий на синего кита гигантский транспорт. Вокруг него, словно мухи у темного бока коровы, деловито сновали крошечные одноместные модули.
– Накинулись стервятники, – погрозил им кулаком Гомер. – Теперь драйверу этого грузового бота придется расстаться с целым состоянием юнайтов. Ремонтники никогда не отпускают жертву, пока не выудят у нее все до последней крохи. Не повезло бедолаге!
Он сокрушенно покачал головой.
Юнайты?! Похоже, он имел в виду деньги. Надо обязательно выяснить у него, что это такое!
Гомер вынул из виска блок ментального управления.
– Что же я сижу? – воскликнул он, хлопнув себя ладонью по лбу. – Ты, наверное, хочешь есть.
Как только он это сказал, я почувствовал сильный голод, поскольку не ел целую вечность, – так я мог говорить, не боясь преувеличения. Просто до этого у меня не было возможности вспомнить о еде.
Гомер отклеил свое тучное тело от кресла и, словно пингвин, переваливаясь с ноги на ногу, прошел ко мне за спину. Я развернулся вокруг себя и увидел, что мой спаситель замер у кубического предмета, напоминающего микроволновую печь с печатью затруднения на лице.
– Что же тебе предложить? – морща лоб, произнес он. – Здесь полторы тысячи наименований блюд…
– Я полностью доверяю твоему вкусу, – ответил я.
– Отлично! – обрадовано воскликнул толстяк. – Тогда я инсталлирую тебе и себе по гамбургеру с картошкой.
Как я понял, народные вкусы даже за сотни лет не претерпели изменений. Он нажал пухлым пальцем на сенсорный экран «микроволновки», и через минуту достал из нее два гамбургера, а так же стаканчики с поджаренным картофелем. Все это благоухало весьма аппетитно. Я заворожено наблюдал за его действиями, будто за представлением циркового иллюзиониста.
– Обед готов! – выставляя еду на поднос и протягивая его мне, торжественно объявил Гомер.
– Как же в эту коробку влезает полторы тысячи блюд? – кивая в сторону «микроволновки», спросил я.
– Никакая это не коробка, а инсталлятор, – ответил Гомер.
– Инсталлятор?
– Да – инсталлятор, – утвердительно кивнул он. – Он инсталлирует образцы синтетического ДНК в еду…
Гомер был очень недоволен. Ему приходилось отрываться от дразнящей его ноздри еды и объяснять мне то, что, по его мнению, должен знать каждый. Но чувство гостеприимства заставляло его терпеливо нести свой крест.
– И как же этот инсталлятор работает? – спросил я.
– Я толком не в курсе, как устроен этот самый инсталлятор, ведь я не какой-то там ученый, а оператор контейнеровоза, – нехотя пробубнил Гомер. – И мне не нужно этого знать. Я знаю главное – как нажать на нужную кнопку, чтобы получить бутерброд и картошку.
– Но получается, – не унимался я, – что мы сейчас едим искусственную пищу! Но она выглядит очень натурально…
– Ты чудак, Локи, – раздраженно воскликнул он. – Натуральные продукты могут позволить себе лишь бессмертные. К ним я не отношусь. Я драйвер контейнеровоза и ем синтетическую пищу…
Его лицо выражало что-то вроде:
«Ну, как можно быть настолько тупым, чтобы задавать такие идиотские вопросы?»
Я позволил ему закончить обед, прежде чем снова спросил:
– А что такое юнайты? В моей голове откуда-то возникло это слово!
– Видно ты начинаешь кое-что вспоминать! – попался на мою уловку Гомер. – Юнайты – это объединенная мировая валюта. Деньги, словом!
Я поднялся со своего кресла и, подойдя к своей сумке, сбросил на пол накрывавшую ее куртку.
– Тогда что это такое? – взволнованно спросил я, указывая рукой на пачки долларов.
– Откуда это у тебя?! – подскочил в кресле Гомер.
– Не помню…
– Столько старинных бумажных денег разом я никогда не видел! – выпучив глаза, воскликнул он. – Я как-то читал о них в Глобале. Это старинные деньги – довары… или как там их. Уже давно, лет триста нет бумажных денег. Все расплачиваются вот этим…
Он продемонстрировал мне небольшой бугорок на внешней стороне правого запястья.
– Что это? – удивился я.
– Кэш-чип, – ответил он. – Платежный чип, вживленный мне под кожу в первую же мою зарплату. Кстати! У тебя должен быть такой же. Как я мог забыть? Сейчас мы быстро выясним: кто ты и откуда…
Мне пришлось показать ему запястье правой руки.
– У тебя нет кэш-чипа?! – воскликнул Гомер, сосредоточенно изучая мою руку. – Но это невозможно! Это значит, что либо ты никогда в жизни не работал, либо ты – анархист-апокалиптик. Эти придурки вырезают кэш-чипы в знак протеста, мол, они не такие, как мы. Пропагандируют всякое дерьмо собачье… гадят, одним словом.
– Но что же мне теперь с этим делать? – перебил я его, указав пальцем на сумку.
– Не знаю! – ответил толстяк. – Такие деньги давно не используют. Электронные юнайты заменили все бумажные деньги. Ты опоздал лет, эдак, на триста!
Его слова прозвучали для меня приговором. Я готов был зарыдать, как ребенок. Пережить столько опасностей, чтобы, в конце концов, испытать такое разочарование?! В памяти короткими вспышками промелькнули: бегство от китайцев, стрельба, взрыв в тоннеле, сияющая в лучах солнца серебристая «сигара», а потом Гарри и Пак, сиротливо стоящие на дороге. Во рту появился сладковатый привкус крови. Эта картина была невыносима настолько, что я от отчаяния прокусил себе губу. Из-за слез, навернувшихся мне на глаза, все вокруг стало расплываться, но усилием воли я все же смог сдержать их.
– А это кто? – указывая пальцем на портрет президента Франклина, спросил у меня Гомер. – Бессмертный?
– Когда-то им был, – грустно ответил я.
Солнце уже клонилось к западу, когда на приборной панели зажегся красный индикатор.
– Мы приближаемся к восточному гиперполису! – вглядываясь в экран, почти торжественно объявил Гомер.
И я увидел, как на нас надвигается темная масса гигантских строений. Гиперполис не приближался, а будто стремительно вырастал из какой-то темной, дышащей густыми испарениями холмистой субстанции, отдаленно напоминавшей поверхность моря. Минуту назад ничто не предвещало его появления. Не было и намека на переход от малоэтажных пригородных построек к городу. Огромные здания, похожие на скалы горного хребта, загромоздили горизонт в одно мгновение. Они напоминали зубы, торчащие из нижней челюсти дракона. Словно это было его зловонное дыхание, тучи свинцового смога цеплялись за их вершины.
– Что это? – спросил я у Гомера, указывая на странную холмистую субстанцию.
– Это, как говорят ученые – отходы человеческой жизнедеятельности, – ответил он. – А я называю это человеческим дерьмом. Людей становится все больше и больше, перерабатывающие комбинаты не справляются с потоками отходов. Ничего не остается, как вывозить его за пределы гиперполиса и сваливать там…
Вскоре мы летели над огромными, словно футбольные поля, крышами небоскребов. Они были похожи на острова правильных геометрических форм, покрывающие унылое, негостеприимное море.
– Скоро моя база, – грустно произнес Гомер. – Мне запрещено брать на борт пассажиров. Поэтому нам надо расставаться. Где бы ты хотел сойти?
Я пожал плечами.
– Мне все равно.
– Скоро будет удобная вершина одного мегаскреба. Ты мог бы сойти там.