© Роман Гаруда, 2017
ISBN 978-5-4483-7717-4
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Это мой первый роман. В нем я попытался отобразить насущные проблемы нашего бытия, напрямую связанные с выживанием человечества. Безусловно, жанр этого романа – фантастика, однако, его стиль гораздо труднее поддается определению, но я бы обозначил его как: «готический киберпанк», ведь в нем, в захватывающем дух сплетении, уравновешивая друг друга, пребывают как высокие технологии будущего и паранормальные возможности человеческого разума, так и волшебство.
Мой роман – правдив, красив, юмористичен… Но главное – все, кто его читал, находили в нем что-то новое для себя. Кто-то говорил о глубоком смысле, кто-то говорил о красоте его героев, кто-то о непринужденности, с которой, все вышеперечисленное в нем, описывается. Но, на мой взгляд, важно совсем не это. Гораздо важнее – он не оставит вас равнодушным, мой читатель. Наслаждайтесь.
Путь тот остер, как лезвие бритвы, тяжко
идти по нему, трудно его одолеть…
Глава 1
– Неужели вы думали, что я привезу гору медвежьих лап и шкур уссурийского тигра сразу сюда, на эту встречу? Нет уж, мистер Линг Фат, покажите вначале ваши деньги! – сказал я по-английски пожилому китайцу в безупречном деловом костюме и очках с золотой оправой.
– Вы не доверяете нам, мистер Ло-Ки? – улыбаясь, спросил у меня китаец, и
его улыбка напомнила мне оскал хищника.
– Мое имя произносится слитно – Локи. Оно из скандинавского эпоса, – поправил его я.
– О-о, простите меня, мистер Локи! – извинился Линг Фат, он непринужденно взмахнул рукой в полумраке. – Ваши европейские имена, очень трудны для нас…
– Лично вам я доверяю, – моя улыбка, наверное, смотрелась, как эталон добродушия. Хотя мы оба прекрасно понимали: если речь идет о двух с половиной миллионах долларов, доверие здесь – синоним глупости. – Мы давно, хоть и не напрямую, работаем друг с другом. Но у меня такое количество товара, что власти легко могут запрятать меня в тюрьму на пару десятков лет. Я просто хочу быть уверенным, что все идет как надо…
Это была простая словесная дуэль, он нападал, а я защищался. И, если бы я поверил в его благодушие, если бы я был настолько наивным, что натренированная улыбка китайца смогла заставить меня потерять концентрацию хотя бы на секунду, то расплата за эту оплошность была бы не только в размере двух с половиной миллионов долларов, но, возможно, мне пришлось бы расстаться со своей жизнью. Думаю, не только для респектабельности за его спиной неподвижно, словно мраморные статуи, стояли два телохранителя. Стоило Линг Фату лишь прищурить глаз, и они не оставили бы от меня и мокрого места. Признаться, я был немного обескуражен столь представительной свитой этого китайского бизнесмена. Но в жизни, как и в шахматах, выигрывает тот, кто лучше продумывает все варианты ходов, и китаец пока еще не знает, кто здесь действительно – по-настоящему наивен.
– Очень хорошо, мистер Локи! – сказал Линг Фат и, продолжая улыбаться, кивнул одному из своих телохранителей.
Тот ожил и, сделав шаг вперед, вышел из тени.
Передо мною стоял китаец богатырского телосложения. Подобные гиганты нечасто встречаются среди жителей Поднебесной, и он прекрасно подходил на роль хранителя большого кейса, пристегнутого наручником к его огромной, похожей на рукоять экскаватора, руке. Богатырь положил кейс на дно перевернутой ржавой бочки и, щелкнув замками, открыл его.
Мы находились в здании заброшенной молочной фермы. Внутри нее давно уже не было электричества, поэтому, прежде чем подойти к кейсу, я извлек из кармана брюк маленький светодиодный фонарик. Раздался щелчок, похожий на звук переломленной сухой ветки, и излучаемый фонариком круг света выхватил из полутьмы таинственную улыбку президента Франклина. Он улыбался всем присутствующим с перетянутых банковскими лентами пачек купюр одними глазами, как будто знал о чем-то, для нас пока еще недоступном, но для меня эта улыбка была улыбкой фортуны. Старательно изображая непринужденность, я достал из центра кейса одну из пачек и, распечатав ее, внимательно осмотрел банкноты. Ни малейшего намека на подделку. Деньги были настоящими.
– С вами приятно иметь дело, мистер Линг Фат! – сказал я.
– Теперь мы можем посмотреть на ваш товар?
Я извлек из кармана рацию и нажал на кнопку.
– Гарри, подгоняй грузовик! – перейдя на русский язык, бросил я в нее.
– Принято! – откликнулся бодрый голос из рации.
– Через пять минут товар будет здесь, – вновь прибегнув к английскому, сказал я Линг Фату.
Китаец, довольно улыбаясь, часто закивал головой.
– Вы выбрали очень удачное место для проведения нашей сделки, мистер Локи! – похвалил он меня. – Рядом нет леса и вокруг все хорошо видно…
– Да, мистер Линг Фат, – ответил я, – после падения советского режима многие колхозы в Хабаровском крае вымерли, оставив после себя много заброшенных зданий. В том числе и эту молочную ферму неподалеку от границы с Китаем. Она оказалась не нужной им, зато очень пригодилась нам. Не так ли?
– Да-да, – кивнул Линг Фат, и в его очках отразились светлые пятна оконных проемов.
Нетрудно было заметить – ответил он мне механически. Мысли китайца сейчас явно были заняты чем-то другим.
– У вас и ваших людей клички вместо имен, – произнес он, не мигая глядя мне в глаза. – Могу ли я узнать ваше настоящее имя?
– Сейчас это не имеет никакого значения…
– А-а, понимаю, осторожность – прежде всего…
Линг Фат хотел добавить еще что-то, но ему помешал телефонный звонок. Он достал из внутреннего кармана твидового пиджака маленький позолоченный «слайдер» и, раскрыв его, около минуты внимательно слушал, после чего, бросив в телефон короткое распоряжение на китайском, убрал его обратно.
– Мне передали, – вновь повесив дежурную улыбку на свое лицо, сказал Линг Фат, – что по дороге в нашем направлении движется какой-то грузовик с зеленым тентованным кузовом. Он ваш?
– Да, – кивнул я. – Именно его мы и ждем…
– Хорошо, значит, он уже должен вот-вот появиться здесь.
Не успел китаец это договорить, как за воротами фермы послышалось мерное урчание двигателя. Линг Фат вновь кивнул головой, и другой помощник, до этого неподвижно стоявший за его спиной, подошел к воротам. Раздался лязг отворяемых засовов, ворота распахнулись, и внутрь фермы задним ходом заехал грузовик с закрытым брезентовым тентом кузовом. Пронзительно заскрипели тормоза, и машина, вздрогнув, застыла на месте.
Выбив пыль каблуками своих лакированных «казаков», из кабины грузовика ловко выскочил мой давний друг и верный помощник во всех делах – Гарри. Раскованно улыбаясь, словно ковбой, выигравший главный приз на родео, он поприветствовал китайцев кивком головы и, непринужденно насвистывая себе что-то под нос, прошел к заднему борту кузова.
– Чертовы крюки, – проворчал Гарри, искоса поглядывая на китайцев через плечо. – Вечно с ними морока…
Он несколько секунд сражался со строптивыми замками, но вскоре, откинув борт, открыл нашему взору множество больших запечатанных скотчем картонных коробок. Я помог ему вытащить из кузова и поставить на землю одну из них.
Линг Фат торопливым шагом подошел к коробке и с громким треском оторвал липкий скотч от картона. Его телохранители, как я и догадывался, оказались обычными людьми с оружием в наплечных кобурах, не обученные даже азам этого ремесла. Они допустили одну непростительную оплошность, которую от профессионалов трудно было ожидать: пытаясь разглядеть содержимое коробки, телохранители Линг Фата невольно подались вперед, упустив из виду меня и Гарри. Мне нужно было всего лишь мгновение, и я его получил…
– Это что, шутка?! – в недоумении воскликнул Линг Фат, увидев, как из глубины коробки ему сонно улыбаются плюшевые мишки.
Он гневно вскинул голову вверх. В круглых окулярах одетого на мою голову противогаза, отразилось его лицо, перекошенное от злобы и неожиданности.
В ответ он услышал звук, похожий на выстрел из новогодней хлопушки, затем послышалось тихое шипение вырывающегося на свободу усыпляющего газа.
Пытаясь достать оружие, китайцы синхронно засунули руки под свои пиджаки, но, вдохнув газ, также, почти синхронно, попадали на утоптанную землю. Я посмотрел на секундомер на своих часах, отмеряя минуту, по истечении которой газ должен был распасться на безвредные элементы.
– Тютелька в тютельку! – радостно воскликнул Гарри, стянув с головы противогаз. – Все произошло так, как ты и говорил!
– Да, – сняв противогаз, откликнулся я. – Хорошо иметь друзей в ФСБ. Этот газ, как они и обещали, действует моментально, иначе, прежде чем свалиться, китайцы успели бы нашпиговать нас свинцом…
– Эти друзья тебе очень дорого обходятся, – усмехнулся Гарри. – Они по-настоящему дорогие друзья!
– Но они действительно стоят того. Смотри на это, как на вложение денег в коммерческий оборот. Теперь мы стали богаче на два с половиной миллиона долларов. И это очень неплохой дивиденд…
– А я был прав, – сказал Гарри, доставая из-за водительского сиденья ножницы для резки арматуры, – прихватив на всякий случай вот это…
Он несколько раз свел и развел в стороны их ножи, отчего в тишине раздались сухие щелчки, и направился туда, где, широко раскрыв рот, в объятиях Морфея лежал здоровяк-китаец с пристегнутым к руке кейсом. Пока мой напарник возился с цепью от наручника, я решил осмотреть Линг Фата.
Пожилой китаец лежал лицом верх на пыльном земляном полу и мирно похрапывал. И, хоть на его лице застыло по-детски беззащитное выражение, в правой руке он все еще продолжать сжимать вороненый пистолет ТТ китайского производства, и его указательный палец лежал на спусковом крючке. Старику не хватило какого-то мгновения, чтобы выстрелить в нас, но это все равно, как если бы ему не хватило целой вечности.
Полный мрачных предчувствий, я распахнул рубашку у него на груди, и мне открылось то, чего я больше всего боялся: успев поблекнуть от времени и потерять четкость контуров, на немолодой коже Линг Фата темнела татуировка синего лотоса. Мои подозрения относительно слишком представительного эскорта обычного бизнесмена оправдались полностью.
– Черт, это Триада! – крикнул я Гарри.
Он уже закончил возиться с цепью и убирал ножницы и кейс с деньгами в кабину грузовика.
– И что это значит?
– Почти ничего, – мрачно произнес я, – кроме следующего: если нам еще дорога наша жизнь, надо как можно быстрее убираться из Хабаровского края… да и с Дальнего Востока вообще.
– Значит, не будем терять времени, – откликнулся Гарри и, ловко запрыгнув в кабину, захлопнул за собою дверь.
За это я и любил своего напарника. Он все всегда схватывал на лету, и вскоре, поднимая тучи пыли, мы неслись по тряской проселочной дороге.
На опушке леса Гарри заметно снизил скорость, и к нам в кабину, держа в руке пластиковое пневматическое ружье (ими, к счастью те времена давно прошли, когда-то пользовались городские ветеринарные службы), запрыгнул третий участник нашей авантюры – кореец Пак Ю Хон.
– Как у тебя дела? – спросил у него я.
Этот вопрос особо не нуждался в ответе, поскольку и без того было понятно – у Пака все хорошо.
– Как ты и предполагал, – ответил он, усаживаясь со мной рядом, – в том самом месте они и спрятали наблюдателя. Он сидел на самой верхушке дерева и глазом не успел моргнуть, как я всадил ему в задницу дротик со снотворным. Плохой наблюдатель – не охотник. Я смог незаметно почти вплотную подползти к сосне, где он и устроил свою «кукушку». А вот винтовка у него отличная – «Драгунова», и если бы я его не снял… пах!..
Пак изобразил выстрел из своего пластикового ружья.
– Он перестрелял бы нас всех, ведь Гарри все равно пришлось бы сбросить скорость на этом участке дороги…
– Мы украли деньги у Триады, – сказал я Паку. – Я видел у их старшего татуировку синего лотоса на груди…
– Синий Лотос?! – огорченно присвистнул Пак. – Синий Лотос – это очень и очень плохо. Я слышал от одного знакомого китайца об этом клане. Синий Лотос – один из древнейших и самый могущественный из всех известных кланов Триады…
Пак был потомственным охотником и с детства ходил на крупного зверя. Он был далеко не трусом, но я заметил, что сейчас ему стало страшно. На скулах корейца забегали желваки.
– Ничего-ничего! – подбодрил я его. – Еще не все потерянно. Если мы будем строго придерживаться небольших правил, им никогда не найти нас…
– Ты не понимаешь, Локи, – перебил меня кореец. – Это – Триада, теперь нам либо придется прятаться всю оставшуюся жизнь, либо нас найдут и прикончат…
Если бы в тот момент я знал, что произойдет через сутки, то, применив всю силу своего убеждения, непременно попытался бы отговорить своих друзей от этой авантюры. Но, увы, огромные деньги, что покоились в кейсе за сиденьем Гарри, затмили голос моего рассудка, и я раздраженно перебил Пака:
– Так, у нас есть два пути. Первый – это пойти на поклон к Триаде в надежде, что они нас пощадят с извинениями вернуть им деньги. Второй – оставить деньги себе. Это подразумевает не связываться с родными, не связываться с друзьями и, конечно же, не появляться у себя дома. Нам нужно будет как-то добраться до Москвы, где совсем не трудно затеряться. Там я свяжусь с одним очень влиятельным человеком. Он за умеренные комиссионные сделает нам любые документы, после этого мы сможем уехать куда угодно и начать там новую жизнь…
– Мне больше по душе второй вариант, – крутя руль, сказал Гарри. – Мы сами ввязались в это дело и теперь надо идти до конца. Мужики мы, в конце концов, или кто? Лично я себе никогда не прощу, если расстанусь с такой кучей денег… и мне все равно, чьи они – Триады, Якудзы, Коза Ностры или наших братков. Да хоть самого дьявола! Нам выпал шанс безбедно прожить эту жизнь, и я не собираюсь его упускать…
– Что скажешь на это, Пак? – спросил я у корейца.
– Я выбираю второй вариант, – после недолгого раздумья ответил тот.
– Значит, решено, – подвел я итог. – Мы сейчас расходимся по долям. Мы не возвращаемся домой, мы никому не звоним, и поодиночке, – так нас труднее будет засечь, выбираемся из Хабаровского края на попутках. Позже я вам дам контактный телефон и через десять дней, от силы две недели, – этого вполне должно хватить, мы встречаемся в Москве, откуда нам будет открыт путь хоть в Новую Зеландию.
– А что нам делать с нашими телефонами? – спросил Гарри.
– А с телефонами, – ответил я, доставая трубку, – надо сделать вот что…
И разобрал свой телефон на части. Я отсоединил от него аккумулятор и сим-карту, после этого, переломив сим-карту и сам телефон пополам, выкинул груду пластиковых обломков в открытое ветровое стекло. Пак молча последовал моему примеру, а Гарри, крутя правой рукой руль грузовика, левой залез в нагрудный карман своего джинсового пиджака и, достав свой мобильный телефон, протянул его мне. Не произнося ни слова, я сделал с его телефоном то же самое, что и со своим минутой ранее.
– И помните, – добавил я, – не позднее, чем через две недели, вы должны быть в Москве. Кто опоздает, будет выбираться из этого дерьма самостоятельно…
– А если кто-нибудь из нас приведет за собой хвост? – спросил Гарри.
– Об этом не беспокойся, – ответил я. – Есть множество способов это проверить, и я позабочусь обо всем. А сейчас, Гарри, отвези нас туда, где мы сможем спокойно разделить деньги.
Когда мы выехали на шоссе, было уже почти совсем темно. Вечер уступал место стремительно наступающей ночи, и среди облаков уже загорались мерцающие огоньки далеких звезд.
– Примерно через десять километров, – включая фары, сказал Гарри. – Будет небольшая придорожная гостиница. Там мы сможем спокойно разойтись по долям…
– Это как раз то, что нам надо, – кивнул я.
Гарри был точен, как всегда. Вскоре он припарковал наш грузовик на стоянке, прилегающей к одноэтажной гостинице, над чьей крышей из красной металлической черепицы синими буквами светилась вывеска «Мотель «Роза ветров». На стоянке уже приютились на ночь еще несколько машин, среди которых выделялся большой тягач с одноярусной эстакадой и десятком японских легковых автомобилей на ней. Кабина у тягача была запрокинута вперед, и где-то в недрах его огромного двигателя копошился мужик в синем испачканном маслом комбинезоне.
Спрятав кейс в старый туристический рюкзак, мы вылезли из кабины. Освещая засыпающую природу синеватым рассеянным светом, в свите из звезд парила полная Луна. На фоне черного соснового леса гостиница с яркой вывеской на крыше была похожа на виденную мной однажды картинку с рекламной открытки какого-то туроператора. По-моему, на ней еще была какая-то надпись «Там время над вами не властно» или что-то созвучное этому. Но, возможно, в действительности никакой открытки я никогда не видел, и это смутное чувство было обычной проделкой моей памяти…
Звякнул колокольчик над входной дверью, и мы оказались в небольшом опрятном холле мотеля. На полу была длинная красная ковровая дорожка, дальним концом примыкающая к темно-коричневой деревянной стойке. За ней, в свете ночника, сидела женщина средних лет с усталыми глазами. Краска на волосах женщины уже давно потускнела, и у корней ее волос я заметил серебристые ниточки седины.
– Что для вас? Комната? – спросила она, когда мы приблизились к ней. – Осталась только одна – двухместная.
– Она нам подойдет, – ответил я.
– С вас полторы тысячи рублей, – устало вздохнула женщина и, когда я положил на стойку нужную сумму, передала мне ключ с красным номером девять на желтой треугольной бирке.
– По коридору до конца и налево, – добавила она, жестом нарисовав в воздухе зигзаг.
Комната оказалась угловой, и в ней пахло плесенью. Двуспальная кровать была аккуратно застелена потертым клетчатым пледом, и на него с восторженным возгласом Гарри высыпал содержимое кейса.
– Теперь я понимаю, что означает выражение «куча денег»! – смеясь, крикнул он.
– У меня такое чувство, – произнес Пак, не отрывая раскосых глаз от денег. – Как будто я вижу сон…
– Сейчас не время для лирики, – сказал я. – Не сомневаюсь, по нашему следу уже пущена свора китайских ищеек. Надо быстрей делить деньги и расходиться…
– Представляю себе, – хмыкнул Пак, – какой сейчас у них там поднялся переполох!
– А под китайскими ищейками ты кого имел в виду, – захохотал Гарри, – пекинесов, что ли?! Пекинесы – единственная известная мне порода китайских собак!
Но его смех прозвучал как-то невесело. И, ничего ему на это не ответив, я присел на край кровати и отсчитал долю Пака.
– Твои пятьсот тысяч, – сказал я, отодвигая ее от общей кучи.
– Черт! – воскликнул он. – Куда мне все это положить?!
– При гостинице, – предположил я, – я видел заправку, там обычно продают не только бензин, но и товары в дорогу. Думаю, тебе надо туда сходить и купить всем нам что-нибудь подходящее. Сумки или что-нибудь подобное…
– Мне ничего не надо, – сказал Гарри. – У меня уже есть рюкзак…
Пак кивнул и исчез за дверью, а я принялся делить оставшиеся два миллиона.
– В холодильнике мышка повесилась, – разочарованно пробормотал Гарри, открыв нараспашку дверцу старенького холодильника. – Даже такую удачу отметить нечем!
Я оторвал свой взгляд от денег и посмотрел на него. И в этот миг сидящий на корточках и освещенный льющимся из холодильника белым светом Гарри напомнил мне что-то… Как если бы где-то и когда-то это уже было со мной. Я не помнил деталей, но суть происходящего была точно такой же, как и сейчас. Кто-то когда-то сидел передо мной на корточках точно так, как сейчас сидит Гарри. Но что было потом? Что последовало за этим? Я почувствовал, что еще немного, и смогу заглянуть в будущее. Откуда-то из глубины моего внутреннего пространства в виде мрачного предчувствия всплыл ответ.
– Рано еще отмечать, – сказал я, сглатывая подкативший к горлу горький комок. – Отметим в самолете над Москвой…
– Да я хочу чисто символически отметить, – произнес он, – черт его знает, когда мы еще увидимся, и увидимся ли…
В его голосе я расслышал предчувствие приближающейся беды.
– Увидимся, Гарри, не сомневайся, – пытаясь придать своему голосу как можно больше оптимизма и, отодвигая в сторону деньги, я торжественно объявил: – Твой миллион, Гарри! Получи и распишись!
– Ого! Теперь я официальный миллионер! – глядя на деньги, воскликнул он, но в его голосе не было веселья. – Жаль только, этот момент и отметить-то нечем…
Бесшумно открылась дверь, и в комнату вошел Пак.
– На этой чертовой заправке ничего не было, кроме этого, – сказал он и кинул перед нами на пол несколько полиэтиленовых пакетов. – Я на всякий случай купил каждому по два.
– Сойдет и это, – кивнул я.
Пакеты оказались довольно просторными, и я, засунув распечатанную пачку долларов во внутренний карман куртки, аккуратно сложил свою долю денег в один из них, после чего, для надежности, связав ручки, вложил его во второй пакет. Пак последовал моему примеру.
– Ну, вот мы и готовы двинуться в путь, – сказал я, когда они закончили возиться со своими деньгами. – Первым уеду я. Лучше будет, если до Москвы мне удастся добраться раньше вас. Так я смогу заранее подготовить все необходимое для нашего выезда из страны. Как только я уеду, ты, Гарри, спрячь куда-нибудь грузовик. Спрячь его как можно лучше. Чем позже его найдут китайцы, тем больше у нас будет времени…
Я достал из кармана записную книжку с отрывными листами.
– Вот номер контактного телефона в Москве. По этому номеру китайцам никогда никого не вычислить. Но все равно постарайтесь не попадаться. Будет не лишним напомнить, что этого зависит ваша жизнь. Будьте осторожны и не допускайте глупостей…
С этими словами я передал каждому из них по клочку бумаги с семизначным номером.
Когда мы вышли на улицу, небо на Востоке еще не начало светлеть. Кабина у тягача была опущена, и мужик в синем комбинезоне, зажав в зубах папиросу, вытирал с рук масло обрывком цветастой тряпки.
– Куда путь держишь? – спросил я у него.
– В Читу.
– Отлично. Подкинешь меня до Читы?
– Не могу, – ответил мне мужик, не переставая вытирать руки, – спать охота. Я почти сутки крутил баранку, а потом несколько часов возился с двигателем этого динозавра.
Мужик кивнул в сторону своего тягача.
– Плачу двести баксов! – сказал ему я, красноречиво похлопав по внутреннему карману куртки.
Услышав это, мужик выплюнул изо рта изжеванную папиросу и испытующе посмотрел мне в глаза.
– Двести баксов? – присвистнул он. – Идет! Только деньги вперед!
– Договорились…
Две новенькие зеленые купюры быстро перекочевали из моих рук в мозолистые клешни мужика.
Он не спеша и внимательно изучил каждую из них.
– Вроде, нормальные… Когда отправляемся?
– Прямо сейчас.
Водитель молча открыл дверь в кабину и поднялся за руль своего «динозавра». Через секунду громадная машина вздрогнула, исторгнув клубы выхлопных газов.
– Ну, не прощаемся! – крикнул я сквозь рокот двигателя Паку и Гарри, и крепко обнял каждого из них. – Помните, ребята, о чем я вам говорил, и тогда все закончится благополучно. До встречи в Москве!
Сказав это, я, словно разрывая с ними невидимую нить, резко развернулся на каблуках и поднялся в кабину. Только в тот момент, когда тягач начал выворачивать со стоянки на шоссе, я позволил себе посмотреть в зеркало заднего вида. Пак и Гарри продолжали стоять на том же месте, смотря мне вслед. Они выглядели какими-то потерянными и осиротевшими, и я вновь почувствовал тревогу. Сентиментальность? Стараясь приободриться, я усмехнулся про себя. Раньше подобного я за собой не замечал.
– Путешествуете автостопом? – спросил мужик, выводя меня из раздумий.
– Что-то вроде этого, – ответил ему я.
За окном навстречу проплыл дорожный знак: «Трасса М-58 „Амур“ Хабаровск – Чита». До Читы оставалось ровно две тысячи километров.