Давить на жалку. Волшебная кнопка чилийцев
– Дави на жалку, – говорит знакомый. Он прожил в Чили много лет и хорошо изучил психологию местных. Я советовалась по визовым вопросам и спрашивала, что делать, если что-то пойдет не так. «Дави на жалку! Слезу дай!».
Жалка – это такая «волшебная кнопка» у чилийцев, «нажав» на которую, можно быстрее получить желаемое.
Мария, преподаватель по испанскому, объясняет, почему чилийский испанский – один из самых замысловатых: «Мы как островитяне. Оторваны от внешнего мира. Даже от Аргентины нас отделяют Анды». Возможно, именно благодаря удаленности тут еще сохранились обычные человеческие качества, с которыми в России, к сожалению, сталкиваешься не каждый день.
В духоте вагона метро какая-то сердобольная женщина отпаивает холодной водой незнакомых бабушек, просто ей показалось, что им плохо.
Из автобуса старенький сеньор ловит под локоток свою супругу с подножки, а потом и меня, просто я выходила следом.
На карте-проездном кончились деньги, и я не могу зайти в автобус. Какой-то незнакомец пробивает свою карту два раза и пропускает меня вперед.
Подобное случалось со мной и в России. И всегда неравнодушие казалось мне чудом. Тут же все ведут себя так, как будто это в порядке вещей – просто помочь чужому человеку.
Чилийцы как будто не знают, что, если тебе сделали больно, боль эту нужно непременно передать другому. Тебя случайно пихнули в метро – ответь тем же и на выходе, не забудь как следует поддать на прощание обидчику.
И дело вовсе не в Чили, и не в том, что я на другом конце земли. Многие страны Европы, впрочем, как и некоторые другие континенты, радуют нас приветливостью, отзывчивостью на улицах, внимательностью, словом, пресловутым «человеческим отношением».
В Чили, например, лечение и адаптация детей с тяжелыми заболеваниями – дело народное, дело, касающееся всех. Каждый год целые сутки проводится «Телетон» – телемарафон, в ходе которого все жертвуют сколько могут, в счет фонда. А в России за жизни трудноизлечимых детей борются единицы, при жизни причисленные к лику святых.
Почему же я, возвращаясь из путешествий, веду себя как человек с амнезией? А если привозить с собой не только фотографии, но и терпимое отношение ко всем: к тем, кто мне нравится, и особенно к тем, кто не нравится?
«Вот перееду в Германию, стану, наконец, человеком!», «Эмигрируем в Швецию – заживем по-человечески» и т. д. «Быть человеком» – это же не географическая категория? Это изнутри, пожалуй. А идеальные страны – лишь угол зрения, проекция в глазах смотрящего. Почему в нас столько духовности, глубины, – и всего того хорошего, чем мы сами гордимся и хвалимся. И при этом нам так сложно друг с другом в одной стране? В самой большой стране мира?
По возвращении обычно проходит неделя-другая, затем словно бы воздух наливается свинцом. Начинаю понемногу хамить в ответ, толкаться в метро и даже покрикивать на незнакомых людей. Сейчас, в окружении Анд, мне кажется это странным. Но я не зарекаюсь. Когда вернусь домой, снова буду засекать, на сколько же меня хватит в этот раз быть ко внешнему миру такой, какой хочется, а не какой получается.
Раньше, например, мне нравилось ездить одной в лифте. Завидев приближающихся незнакомцев, я нажимала кнопку, дверь закрывалась прямо у них перед носом. Меня это веселило. Но благодушная «островная» среда точила меня, как вода камень. Точила, точила и подточила. И я уже не помню момента, как и почему я перестала веселиться, уезжая в лифте соло. Мне больше не нравится одной. Теперь я жду людей.
Не так важно, что за люди вокруг: умные, глупые, талантливые, бездарные, пустые, начитанные и т. д. Мне не важны их качества, не важно, личности ли они или обывательская масса. Главное, что при взаимодействии с внешней средой, с миром за порогом, среда эта меня не ранит, не царапает. От меня не летят искры и ошметки. В быту, на улице, в транспорте они не добивают друг друга проклятьями в адрес нахалов, хамством в учреждениях, криками в очередях. Милосердие не просто стучится в сердца «островитян». Оно там живет.
Легко и просто быть человеком, когда атмосфера располагает. Но кто создает атмосферу, как не сами люди? Что такого особенного есть у чилийцев, переживших режим Пиночета, чего нет у нас, переживших куда более страшные времена?