На казарменном положении
Я жил в Москве уже две недели. Некоторое представление о моем столичном существовании дают письма родным. Вот отрывок из одного них: «Здравствуйте, дорогие! В моей жизни особых изменений нет. Я нахожусь в институте. Режим занятий и сборов пока неутомительный. Ходим мы в гражданской одежде и имеем право ежедневного выхода в город с 15-ти до 23-х часов. В столовую ходим самостоятельно. Котлового питания нет, то есть, питаемся за свой счёт согласно собственному вкусу и карману. Выдают нам вещевое довольствие из расчета 80 коп. в сутки и 90 коп. на пищевое довольствие – итого: 1 рубль 70 коп. При здешних столовских ценах – сумма невелика. Выдают деньги раз в десять дней, некоторые товарищи неравномерно расходовали монету и в результате живут, затянув пояса.
Занятия начинаются в девять часов утра и кончаются в два. Я встаю в семь, умываюсь, делаю небольшую зарядку и иду в студенческую столовую, до которой минут пятнадцать ходьбы. У нас есть телевизор. Во дворе – спортивная площадка. В комнате живут пять человек, все ленинградцы. Народ разный, но в житейском смысле хороший.
Вопрос о сроках нахождения нас в Москве весьма неясен. Никто – даже непосредственные начальники – не знает, как долго нас будут здесь держать. Может, месяц, может, все три, хотя мы надеемся на лучшее.
Читаем газеты, следим за международной обстановкой, что, наверное, делаете и вы, и заметили, что совещание в Братиславе способствовало улучшению отношений и укреплению дружбы между социалистическими странами, со всеми вытекающими последствиями… Сегодня с нами говорило высокое начальство. Месяц будем здесь уж точно. А как дальше – увидим. Дадут форму для постоянного ношения…».
На занятиях в институте мы ежедневно штудировали чешскую военную лексику, изучали организацию вооруженных сил ЧССР, их традиции, названия подразделений, права и обязанности командного и рядового состава. Надо также знать воинские звания, различия в форме всех родов войск и правила общения с представителями союзной и враждебной армии.
Занимался с нами знаток своего дела – подполковник Кошелев, прослуживший в Чехословакии военным советником несколько лет. Учёба свелась к записи лекций, зачета или экзамена мы не сдавали. Руководил группой полковник Сметанин. В неё входило человек сорок, в основном, – москвичи, но были и иногородние. Я познакомился с Юрием Сурковым из московского Института экономики и инженером из Электростали Эдуардом Хахалевым. Втроём мы перевели материалы Чехословацкой общевойсковой конференции. Преподаватели к нам относились уважительно, держались почти на равных, чего не наблюдалось на обычных воинских сборах. Очевидно, институтское начальство учитывало возможность нашего использования уже в ближайшее время.
В свободное время мы посещали кинотеатры, выставки, совершали групповые прогулки, обычно вчетвером, в ходе которых говорили о положении в Чехословакии, спорили, не ощущая близкого конца нашей институтской жизни.