Часть 2
Церковное дело
Утренняя служба в храме закончилась. Батюшка куда-то спешил. Немногочисленные прихожане разошлись. «Сегодня уже никто не придёт», – подумала послушница Евдокия. Она обошла все подсвечники, ловко потушила пальцами недогоревшие свечи и направилась к столику, покрытому тёмно-вишнёвой бархатной скатертью. Тарелочка, на дне которой лежали утренние пожертвования прихожан, звякнула в руках Евдокии. Она высыпала деньги на скатерть, пересчитала. «Да, не густо», – сказала про себя и поставила тарелочку на прежнее место. Поправив слегка сбившуюся скатерть, посмотрела на образа, осенила себя крестом.
Неожиданно тяжёлая дверь церкви распахнулась. Трое мужчин (высокого, среднего и низкого роста) с чёрными капроновыми чулками на голове, нарочито громко топая ботинками, развязно-воинственной походкой подошли к Евдокии. Та замерла, но самообладания не потеряла.
– Гони деньги, монашка! – строго произнёс коренастый крепыш среднего роста.
– Пожалуйста, берите, коль греха не боитесь. – Евдокия высыпала монеты на стол. – Сегодняшние пожертвования прихожан.
– Где поп, святоша! – громыхнул нетрезвым голосом долговязый, похожий на гусака, смахнув пренебрежительным жестом мелочь со стола. – Нам нужны деньги, что получил он вчера в сбербанке!
– Получил ли батюшка от Епархии на ремонт храма, он мне не докладывал, а самого его нет: уехал спешно, – объяснила женщина, вглядываясь в лица с приплюснутыми чулком носами и губами.
– Выпить гони! – писклявым голосом потребовал третий, маленький кругленький коротышка.
– А у нас не магазин. Да я вижу, что вы уже изрядно пьяны, – с невозмутимым спокойствием ответила Евдокия. – Николай Угодник, – обратилась она, крестясь, к иконе, висевшей рядом, – удали недостойных из храма Божьего.
Коротышке показалось, что Николай Угодник взирает на него с укором.
– Не п-презирай! – голосом нетрезвого человека сказал он и пригрозил Николаю Угоднику пальцем.
– Пошли отсюда, – буркнул крепыш.
В трёхкомнатной квартире, где жил батюшка с семьёй, раздался дверной звонок. Не предполагая ничего дурного, шестнадцатилетняя Ксения открыла дверь. В просторную прихожую вторглись три человека мужского пола в масках из капроновых чулок. Впереди стоял маленький пузатенький коротышка, рядом – долговязый, коренастый среднего роста крепыш – сзади. Пахнуло водочным перегаром.
– Вы кто? Что вам нужно?! – не на шутку испугавшись, закричала девушка.
На крик прибежала сестра Анастасия с годовалым мальчуганом на руках.
– Батюшку зовите своего! – приказным тоном произнёс крепыш.
– А его нет! – резко сказала Анастасия. – А если бы и был, то уже сорвал бы с ваших бесовских рож чулки!
Волнение девушек и вид чужих людей с необычными лицами так испугали малыша, что он поднял крик, чем несколько смутил грабителей, которые порывались пройти из прихожей в комнату.
– Пожалей своего попёнка, и быстренько, без конфликтов, обе снимайте с себя побрякушки! – приказал крепыш и вытащил из-за пазухи чёрную трикотажную шапку.
Сёстры безропотно сняли с себя увесистые серьги, цепочки, перстни. Лишь обручальное кольцо с изумрудным камешком осталось на безымянном пальце Анастасии.
– И вот это тоже клади в шапку, – потребовал долговязый.
– Уходим! – выдал команду крепыш.
– Не тяжеловата шапка!? – съязвила Анастасия.
Коротышка повернулся к девушке, погрозил ей пальцем, добавив шёпотом:
– Цыц!
В кабинете следственного отдела раздался звонок. Майор Шалютин поднял трубку, оторвав взгляд от календаря, где он красным карандашом старательно обвёл дату – двадцать девятое марта.
– Анатолий Сергеевич, зайди ко мне, – раздался голос начальника Отдела внутренних дел Сыромятина Виталия Михайловича.
– Слушаюсь, товарищ полковник.
В просторный кабинет начальника через открытое окно ворвались робкие утренние лучи весеннего солнца, шаловливо касаясь всего того, что блестит. Войдя в кабинет, майор на мгновение прикрыл веки: так ярко искрился от солнца крест на груди у батюшки, сидевшего у стены напротив окна.
– Здравствуйте, – поздоровался Шалютин и с едва заметным любопытством взглянул на служителя церкви.
Тот встал, придерживая крест, поклонился.
– Анатолий Сергеевич, видимо, надо возбудить дело об ограблении, – сказал полковник. Вот заявление настоятеля церкви Боголюбова Серафима Фёдоровича.
Майор молча кивнул головой, принимая листок с заявлением, и повернувшись к священнику, учтиво произнёс:
– Пойдёмте, побеседуем…
Умный взгляд, одухотворённое лицо, грамотная речь – во всём облике чувствовался высокий интеллект настоятеля местного храма. Выслушав подробный рассказ о том, что случилось в церкви и квартире батюшки, следователь спросил:
Конец ознакомительного фрагмента.