Часть I
Черчилль в шутку
Афоризмы на каждый день
Мы делаем прожитье из того, что получаем; мы делаем жизнь из того, что отдаем.
Страхомысль – это тщетное беспокойство о неизбежном или о маловероятном.
Отсутствие убеждений часто называют осторожностью.
Политик должен уметь предсказать, что случится завтра, на следующей неделе, в следующем месяце и в следующем году. А потом объяснить, почему этого не случилось.
Тщеславие – порок, выявляющий многие достоинства.
Дипломатия – это искусство говорить правду так, чтобы не обижались.
Мой вывод о Свободной Воле и Предопределенности… они идентичны.
Я уверен, что ошибки того времени повторены не будут; нам следует, пожалуй, совершить совсем другие ошибки.
Люди прекрасно умеют хранить секреты, которых не знают.
Смелость – первое из человеческих качеств, ибо она делает возможными все остальные.
По большому счету, люди делятся на три класса: те, кто смертельно занят, те, кому смертельно страшно, и те, кому смертельно скучно.
Гитлер сказал, что мы совершаем преступление. Не стану вступать в спор с экспертом.
Я человек спортивного азарта, я всегда даю поездам и самолетам хороший шанс уйти.
В больших сложностях рождаются большие упрощения.
Мало найдется достоинств, которых бы не имели поляки, и мало найдется ошибок, которых бы они не совершили.
Апатия, сытость, хворь, болтовня или безразличие часто бывают провинностью. В день выборов они становятся преступлением.
Ложь успевает обойти полмира, пока правда одевает штаны.
Не нужно много беспокоиться о чем-либо, кроме того, чтобы делать все, на что мы способны.
Стать лучше – значит измениться; быть совершенным – значит меняться постоянно.
Пессимист видит трудность в каждой возможности; оптимист видит возможность в каждой трудности.
У вас есть враги?
Прекрасно.
Значит, вы в своей жизни за что-то постояли.
Никогда не скажешь, не обернется ли злоключение в конце концов удачей.
Нет лучшей инвестиции, чем инвестиция молока в младенцев.
Университет – это казна, где хранятся будущие сокровища нации.
Максима «Ничто не годится, кроме совершенства» приводит к параличу.
Показывая нам самый злобный оскал. Фортуна порой готовит нам самые роскошные подарки.
Кажущиеся издалека непреодолимыми трудности очень часто без остатка сметаются с дороги.
Глупо, быть может, но я играю по-крупному. Ставки мои высоки и, при наличии зрителя, нет поступка слишком дерзкого или слишком благородного.
Нам пришлось преминуть непременное.
Походив по свету, вы обнаружите, что он делится главным образом на два вида людей: тех, кто говорит: «Почему же никто не делает этого?», и тех, кто говорит: «Посмотрим, кто сможет помешать мне это сделать».
Будучи помоложе, я взял себе за правило никогда не выпивать крепко до ленча. Теперь у меня есть правило не делать этого до завтрака.
Есть два вида успеха – первоначальный и окончательный.
Не нужно думать, что выходные проходят в праздности. Для меня они часто более плодотворны, чем рабочие дни.
Великие раздоры иногда происходят из мелких случайностей, но очень редко из мелких идей.
«Все люди сотворены равными», – гласит американская Декларация независимости. «Всех людей будут удерживать равными», – говорят социалисты.
Если бы меня спросили, какая разница между социалистом и коммунистом, я мог бы ответить лишь одно: социалист пытается глупыми разговорами вести нас к бедствию, коммунист может попытаться сделать это насильственными действиями.
Социализм противоречит природе человека.
Мы должны уметь зарабатывать на жизнь, но мы должны и уметь жить.
Жизнь человека должна быть прибита к кресту Мысли или Действия.
Не ищите совершенных решений в несовершенном мире.
Высокая вера в совершенство человека уместна в любителе приодеться, но не в премьер-министре.
Имеем надежду регулировать немыслимое.
Великие события и великие личности становятся малыми, проходя через малый рассудок.
Много лучше попаниковать заранее и встретить события довольно спокойным, чем быть крайне спокойным накануне и впасть в панику с началом событий.
У нас много тревог, и иногда одна гасит другую.
Хорошее знание истории подобно колчану, полному стрел для стрельбы в дебатах.
Установить и собрать факты – мало.
Проверить, уточнить, прокомментировать с помощью экспертов – мало. Более важно то, как вы их представите.
Толщина этого документа защищает его от риска быть прочитанным.
Смысл не должен быть принесен в жертву звуку.
Кавалерийская атака очень схожа с обычной жизнью. Пока вы крепко сидите в седле, крепко держите поводья и оружие, многие враги предпочитают уйти с вашей дороги.
Плохой политик – тот, с которым вы не согласны.
О политическом деятеле судите по вражде, которую он возбуждает в противниках.
Мы живем в эпоху больших событий и маленьких людей.
Мы обойдемся без нашей роскоши, но не без наших удовольствий.
Жизнь – загадка; разгадку мы узнаем после смерти.
Из опыта больших дел я вынес, что пытаться уладить все сразу часто является ошибкой.
Люди, не готовые делать непопулярные вещи и противостоять реву толпы, не годятся быть министрами в трудные времена.
По обе стороны вас – прорва. Тут бездна излишней осторожности, а там пропасть чрезмерной дерзости.
То, что большинство людей называют непониманием, это понимание, отличное от их собственного.
Бокал шампанского придает веселость. Нервы успокоены, воображение приятно возбуждено, ум становится более резвым. Бутылка производит обратный эффект.
Человечность, а не законность, должна быть нашим поводырем.
Очень мило отказаться от приглашения, а еще хорошо сначала его дождаться.
Как по мне, вы не сможете иметь дело с наиболее серьезными вещами, если не понимаете наиболее забавных.
В два прыжка пропасть не перепрыгнуть.
Нужно стремиться сочетать добродетели мудрости и дерзости.
Сражения выигрываются убиением и маневром. Чем лучше генерал, тем больше добивается он маневром и меньше требует убиения.
Уничтожив свободный рынок, вы создаете рынок черный.
Слабость – не предательство, хотя может быть столь же гибельной.
Социализм плох.
Джингоизм еще хуже.
Сочетание же двух дает фашизм – наихудшее вероучение, придуманное человеком.
Вы же не станете просить нас вступить в спор с арифметикой.
Вы должны посмотреть на факты, ибо они смотрят на вас.
Ошибка думать, будто бережливость происходит лишь от страха. Бережливость может происходить из надежды.
Проблемы победы более приятны, чем проблемы поражения, однако столь же важны.
Вы никогда не дойдете до места назначения, если будете швырять камни в каждую собаку, что лает.
Идя по неправильной дороге, трудно знать, где остановиться.
Никогда не доверяйте человеку, у которого нет ни одного искупительного порока.
Единственные по-настоящему счастливые люди на земле – те, чья работа приносит им удовольствие.
Я не возражаю против подобающего использования сильных выражений, но некоторая доля искусства необходима, чтобы достичь эффекта.
Отправляясь неведомо куда, прицепите вагон-ресторан к вашему поезду.
Меня многое связывает с Шотландией… Во-первых, я решил родиться в день Св. Андреяш.
Как мало можем мы предвидеть плоды и добрых дел, и злых.
Ваши наибольшие упущения и ошибки могут принести вам пользу; ваши лучшие достижения могут принести вам вред.
На сколь тонкой нити могут повиснуть величайшие дела.
Мое первое впечатление, когда я был назначен министром и посмотрел на нашу обороноспособность, было впечатление полной наготы… Я будто оказался на нудистском пляже.
Люди совершают много ошибок и учатся на них. Людей преследует невезение, и это может измениться.
Во времена кризисов мифы обретают историческую важность.
Когда государство рушится, хаос воспроизводится в каждом микрокосме.
Из пучины страдания мы вынесем вдохновение и силу выжить.
Об ораторстве:
Варьируйте позы, варьируйте тон и не забывайте о паузе.
Вам придется сунуть голову в пасть льву, если вы хотите успешного представления.
Слишком часто сильный молчаливый мужчина лишь потому молчит, что не знает, что сказать, и считается сильным лишь потому, что молчит.
Лучшее свидетельство справедливости соглашения в том, что оно не устраивает в полной мере ни одну сторону.
1940-й, о немецких планах вторжения в Британию: Мы ждем давно обещанного вторжения. Рыбы тоже.
В финансах все, что вкусно, – неполезно, и все, что полезно, – невкусно.
В раю все будут на попечении правительства.
Я готов встретить своего Творца. Готов ли Творец мой к мучительной напасти общения со мной – это другое дело.
Во время нападения буров на английский бронепоезд в Южной Африке:
Спокойно, ребята!
Я все это прекрасно опишу в газете.
У простейших объектов есть своя красота.
Нос бульдога был вдавлен назад, чтобы он мог дышать, не выпуская врага из челюстей.
Насколько же легче заиметь плохих компаньонов, нежели стряхнуть их с себя.
Амбиция – не столько плебейских удовольствий, сколько славы, – мерцает в каждой душе.
Нехорошо идти к избирателю исключительно на платформе ошибок ваших оппонентов.
Только вера в жизнь после смерти, посмертную жизнь в лучшем мире, где дорогие друг другу люди встретятся снова, лишь это и долгое утомительное течение времени могут принести утешение.
У Бога работа еще хуже, чем у меня, и, увы, он даже не может уйти в отставку.
То, что люди называют честью, порой противоречит христианской этике.
Искусство для красоты – то же, что честь для честности.
Цена величия – ответственность.
Это феноменальное предприятие, появление детей на свет таким вот способом. Не знаю, как Бог додумался до этого.
Удачная аналогия – одно из грозных оружий ритора.
Он создал паутину, но забыл о пауке.
Пытаться повсюду иметь безопасность – значит нигде не иметь силу.
Когда наши короли в противоречии с нашей конституцией, мы меняем наших королей.
Когда заходишь далеко, более смелый курс может оказаться более безопасным.
Уважение к жизни других людей и к законам человечности даже во время великих борений, угрожающих вашей собственной жизни, не остаются совершенно невознагражденными.
Сколь немногие достаточно сильны, чтобы противостоять господствующему течению мнений.
Иногда непонимание возникает из того, что кто-то посылает сообщение и слишком долго ждет ответа.
Невозможно всегда предохраниться от всех наихудших сценариев, это лишает возможности распорядиться ограниченными силами наилучшим образом.
Нужно примириться с таинственным ритмом наших судеб, иного и быть не может в этом мире времени и пространства.
ООН была создана не затем, чтобы привести нас в рай, а затем, чтобы спасти нас от ада.
Адекватность – это не стандарт.
Шанс на славу и почет приходит то там то здесь, но приходит к каждому.
Как тщетны расчеты людей о собственной выгоде.
Каждый пророк выходит из цивилизации, но каждый пророк уходит в пустыню. Он проникается множеством впечатлений и погружается на время в изоляцию и медитацию. Так создается психический динамит.
Оптимистический склад характера – недостаточный повод быть пророком.
Нет такой вещи, как хороший налог.
Диктаторы ездят верхом на тиграх, а тигры тем временем становятся голодны.
Порой мы натыкаемся на истину, но обычно приходим в себя и спешим дальше по делам как ни в чем не бывало.
Врожденный порок капитализма – неравное распределение благ; врожденное достоинство социализма – равное распределение лишений.
Люди с хорошим воображением видят гораздо больше опасностей, чем существует.
Иногда события делают людей мудрее, но иногда мудрые люди не могут предотвратить событий.
Некоторые целятся в частного предпринимателя, как в хищника, другие смотрят на него, как на дойную корову, и лишь немногие видят в нем выносливую лошадь, что тянет телегу.
Обществу загнать себя налогами в процветание – как человеку поднять себя за ручку ведра, в котором стоит.
Умиротворитель кормит крокодила, надеясь, что тот съест его последним.
Если вам нужно пройти сквозь ад, проходите не останавливаясь.
Наилучший довод против демократии – пятиминутная беседа с рядовым избирателем.
Дипломат – это человек, который дважды подумает, прежде чем ничего не сказать.
Демократия – наихудшая форма правления, кроме всех остальных, когда-либо испробованных.
Преимущество у того, кто достаточно рано сделал поучительные ошибки.
При всей красоте стратегии, посматривайте иногда на результаты.
Нужна смелость, чтобы встать и говорить; нужна смелость, чтобы сесть и слушать.
Величайший урок жизни в том, что и дураки бывают правы.
Он смотрит на международные отношения через неправильный конец муниципальной канализационной трубы.
Все помнят слова старика, сказавшего на смертном одре: «Моя жизнь была полна бед, и большинство из них так и не случились».
Заглядывать слишком далеко вперед – недальновидно.
Великое и доброе – редкое сочетание.
Часто случается, что в ждущем скорой смерти человеке желание достоинства перевешивает все остальные чувства.
Он рискует впасть в старческий маразм еще до наступления старости.
Новости лучше делать, а не слушать.
Критика в политическом организме – как боль в организме человека. Приятного в ней нет, но где бы мы были без нее?
Когда ноты жизни фальшивят, их следует настраивать на камертон смерти.
Порой те, кто впечатлил вас меньше всех, повлиял на вас больше всего.
Из выступления перед членами французского Сопротивления:
Вот момент забыть многое, запомнить великое.
Реакция на сообщение, что германская разведка, возможно, спрятала прослушивающее устройство в комнате Черчилля:
Говорит Уинстон Черчилль. Если вы спрятали микрофон в моей комнате, это потеря времени. Я не разговариваю во сне.
О ходе военных действий во Второй мировой войне: Это не конец. Это даже не начало конца. Быть может, это конец начала.
Помните историю об испанском узнике. Много лет он сидел в темнице… Однажды ему пришло в голову толкнуть дверь своей тюрьмы. Она отворилась. Дверь его тюрьмы никогда не была замкнута.
Расходы всегда популярны; непопулярен лишь сбор денег для их обеспечения.
Реформа – это тот же результат за меньшую цену, либо больший результат за ту же цену.
Демократия более мстительна, чем кабинеты министров.
Народные войны будут куда ужаснее, чем войны королей (1901)
Об обвинительных остротах:
Мои стрелы всегда остры, но никогда не отравлены.
У меня есть склонность плавать против течения.
Возможно, досточтимые члены парламента, съеживаясь от ужаса подвергнуть кого-либо смертной казни, недооценивают муку пожизненного заключения.
Нет более верного способа сэкономить, чем уменьшить количество чиновников.
Прежде всего, носите с собой усмешку, или, как они говорят, улыбку. С этим ничто не сравнится. Также будьте естественны и имейте ту легкость, с которой беседуете в тихом месте о чем-то интересном. В-третьих, культивируйте открытое чувство отчужденности от шума и гама вокруг вас.
Что лучше, иметь равенство за счет бедности или достаток за счет неравенства? Преодоленные трудности суть использованные возможности.
Наущения предусмотрительности и осторожности могут стать первыми помощниками смертельной опасности.
Давайте не будем говорить о мрачных временах, а говорить о временах суровых.
Рождество – время не только радости, но и осмысления.
Цивилизация есть такое состояние общества, где моральная сила отделена от силы физической.
Упадок цивилизации – это когда прежней морали уже нет, но прежние максимы еще остались.
Мы не приемлем классового правления в любой форме, будь то правление аристократии, плутократии, правление военных, священников или профсоюзов.
Участвуя на полставки, лидерами великих движений не станете.
Единственный поводырь человеку – его совесть; единственный щит его памяти – честность и искренность его поступков.
Не позволяйте высоким планам о новом мире помешать спасти то, что осталось от старого.
Единственный путь к безопасности лежит в освобождении энергий и гения нации, в том, чтобы позволить им работать в полную силу.
Мы не можем принять принципа равного вознаграждения для тех, кто прилагает усилия, и тех, кто избегает работы, для тех, кто добивается успеха, и тех, кто терпит неудачу.
Единственный способ оставаться последовательным среди меняющихся обстоятельств это меняться вместе с ними, сохраняя при этом свою главенствующую цель.
Можно проконсультироваться с человеком на предмет его желания быть обезглавленным, вопрошая: «Не хотите ли, чтобы вам завтра отрубили голову?», и после того, как он ответит: «Не хотелось бы», взять и обезглавить его. «Консультация» – смутный и эластичный термин.
Возникновение нескольких кризисов в одно и то же время вовсе не обязательно усложняет их преодоление. Одно сплетение неблагоприятных обстоятельств может стать противовесом другому и даже нейтрализовать его.
Мы должны подняться над своими горькими ранами.
Оставить всю горечь, всю жажду мести.
Недоступно спокойному прохожему сделаться беспристрастным судьей событий, которые не случились бы, протяни он руку помощи вовремя.
Мысль, рожденная опытом факта, может быть уздой и может быть шпорой.
Как характерно для нашего народа – выбрасывать одною рукой то, что было с трудом собрано второю.
Лучше поставить себе цель, даже если она вне пределов досягаемости…
Жизнь предстает нам как простой выбор между правдой и неправдой. Подчиняясь этому закону, вы обнаружите, что он в долгосрочной перспективе гораздо безопасней, чем любые расчеты, которые можно сделать.
Нет оправдания для вышестоящего, если он не выбирает для исполнения заданий наиболее подходящих и не удаляет неподходящих.
Странные методы, громадные силы, большие комбинации – титанический мир вздымается вокруг нас… Стоять на месте будет значить упасть; упасть будет значить погибнуть.
Из воспоминаний друга Черчилля Мюирланда Эванса, который относит эти слова Черчилля к беседе с ним в 1891 г.:
Я вижу огромные перемены в ныне мирном свете. Великие потрясения, ужасные противоборства и войны – такие, какие сейчас невозможно представить. И я скажу тебе: Лондон будет в опасности, Лондон будет атакован, и я сыграю очень важную роль в его защите… Эта страна станет объектом некоего вторжения, не знаю, какими средствами, и я буду во главе защиты Лондона… Будущее размыто, но главная цель видна. Я повторяю, Лондон будет под ударом, и мне выпадет спасти его, спасти столицу и спасти империю.
Я задаюсь вопросом, было ли какое иное поколение свидетелем столь поразительных революций информации и ценностей, как те, которые пережили мы? Едва ли хоть что-то материальное или установившееся, в чью вечность и необходимость я был воспитан верить, сохранилось. Все вещи, в невозможности которых я был уверен, случились.
У меня нет сомнений, что римляне планировали свой распорядок дня куда лучше нас. В любое время года они вставали раньше солнца. Мы же, кроме как во время войн, никогда не видим рассвет. Порой мы наблюдаем заход солнца. Послание заката – печаль; послание восхода – надежда. Отдых и сон в середине дня освежают человеческое тело куда лучше, чем долгая ночь. Мы не были сотворены Природой работать, или даже играть, с восьми утра до полуночи. Мы несправедливо и непредусмотрительно перенапрягаем свою систему. Для каждого дела и для каждого удовольствия, умственного или физического, нам следует разделять наши дни и усилия надвое.
Я с облегчением схожу с колышущегося моря Причины и Теории на твердую землю Результата и Факта.
В чем прок от жизни, если не в том, чтобы сделать этот запущенный мир лучше, – для тех, кто будет жить в нем, когда нас уже нет? Как еще можем мы найти гармонию с великими истинами и утешениями вечного и бесконечного?
Я заявляю свою веру в то, что мы шагаем к лучшим временам.
Правда неоспорима. Паника может не терпеть ее, невежество может осмеять ее, злой умысел может исказить ее, но, ба, она по-прежнему здесь.
Мы были унижены, но не обесчещены.
Любовь к традиции никогда не делает нацию слабее; на самом деле она укрепляет народы в час опасности. И все же новый пейзаж открывается впереди, и мир должен двигаться вперед.
Без традиции искусство подобно стаду овец без пастуха. Без инновации оно подобно трупу.
Фанатик – это тот, кто не может изменить взгляды и не станет менять тему.
Вся история человечества суммируется в факте: когда нации сильны, они редко справедливы, а когда они хотят быть справедливы, они уж более не сильны.
Если у вас десять тысяч предписаний, вы уничтожаете всякое уважение к закону.
Одинокие деревья, если вырастают, вырастают сильными.
Если вы не можете превзойти своего сильнейшего врага на главном театре военных действий, время подумать, не достижим ли разгром вашего сильнейшего врага через крах его слабейшего союзника.
Кто может знать, сколь слаб может оказаться враг за своей стеной огня, за своей надменной маской? В какой момент сломается его воля?
Короткий путь к поражению – повторять методы противника.
Юность существует для свободы и реформы, зрелость – для благоразумного компромисса, а старость – для стабильности и отдохновения.
Усердие и эффективность дипломатического представителя измеряется качеством, не количеством, сообщаемой им информации.
Нет другого народа в мире, который бы столь медленно проникался враждебными чувствами к другой стране, как американцы, и нет другого народа, чью утраченную симпатию было бы труднее вернуть.
Если вы не деретесь, когда победа обеспечена, вам, быть может, придется драться в куда худших условиях и с шаткими шансами выжить.
Последствием принесения в жертву чести было бы принесение в жертву жизней.
Умиротворение само по себе может быть хорошей вещью или плохой, согласно обстоятельствам. Умиротворение, исходящее от сознания силы, великодушно и благородно и может оказаться лучшим и, возможно, единственным путем к миру на Земле.
Мы придаем форму нашим жилищам, после чего наши жилища придают форму нам.
В создании армии важны три элемента – солдаты, оружие, деньги. Но должен быть еще четвертый – время.
Природа милостива и не терзает своих детей, человека или животного, больше, чем они могут вынести. Лишь человеческая жестокость порождает адские пытки.
Отчаиваться преступно. Мы должны научиться извлекать из несчастий орудия будущей силы.
Советую вам быть в хорошем настроении, ибо мы попали в хорошую драку.
Американская Декларация независимости – это не только американский документ. Она наследует Великую хартию вольностей и «Билль о правах» как третье великое правовое свершение, на котором покоятся свободы англоязычных народов.
Поражение – одно, бесчестье – совсем другое.
Надеюсь никогда не увидеть тот день, когда Силы Правого Дела потеряют Право Силы.
Я не могу поддержать идею, что нам лучше зарыться в землю и не готовиться ни к чему, кроме пассивной обороны. Это черепашье мышление.
Там, где есть свобода слова, всегда найдутся глупые слова.
Если мы будем продолжать дожидаться прихода событий, сколько ресурсов мы выбросим на ветер?
Есть, следовательно, мудрость в том, чтобы отсрочить решения насколько возможно, пока все обстоятельства и факты, имеющие значение, не станут ясны.
Две вещи обычно требуются от главнокомандующего в битве: составить хороший план для армии и держать сильный резерв.
Шутка – вещь очень серьезная.
Рыцарская галантность не входит в число достоинств возбужденной демократии.
Не отяжеляйте промышленный спад подрывом кредита.
Есть одно кардинальное правило – «Никогда не отчаиваться». Это слово запрещено. Когда главы государств превращаются в гангстеров, нужно что-то делать.
Один из недостатков диктаторства в том, что диктаторам часто диктуют.
Вы видите этих диктаторов на пьедесталах, окруженных штыками своих солдат и дубинками своих полицейских. Они бахвалятся и фанфарят перед миром, однако в сердцах их несказанный страх. Они боятся слов, они боятся мыслей, шевелящихся в домах людей, мыслей столь могучих, ибо запрещенных. Маленькая мышка, маленькая крохотная мышка мысли забегает в комнату, и самые могущественные властелины впадают в панику.
В ответ на критику о слишком вежливом объявлении войны Японии в 1941 году:
Когда собираетесь убить человека, нетрудно быть при этом вежливым.
Смысл дипломатических отношений не в том, чтобы раздавать комплименты, а в том, чтобы получать выгоды.
Ложные идеи были распространены по стране о том, что разоружение означает мир.
Чтобы устранить причины войны, мы должны пойти глубже, чем вооружение. Мы должны устранить страдание и несправедливость. Пусть моральное разоружение ведет, и разоружение физическое последует.
Давайте же идти бесстрашно вперед, в будущее, и не бояться ничего, когда голос долга зовет.
Коренная проблема современной экономики – странное несоответствие между силами потребления и силами производства.
Не нужно использовать больше силы, чем необходимо для обеспечения законопослушания.
Давайте не уворачиваться от использования коротких экспрессивных фраз, даже если разговорных.
Короткие слова – наилучшие, и старые слова, когда коротки, самые лучшие из всех.
Об общественных школах:
Метать фальшивый бисер перед настоящими свиньями.
Мы должны создать нечто вроде Соединенных Штатов Европы… и в этом неотложном деле Франция и Германия должны действовать вместе (1946).
Я не вижу препятствий к возникновению, однажды в будущем, Соединенных Штатов Европы (1946).
Возрождения Европы невозможно без духовно великой Франции и духовно великой Европы.
Нет ничего опасней, чем жить в горячечной атмосфере опросов общественного мнения, постоянно чувствуя свой пульс, постоянно меряя себе температуру.
Бабочка есть факт – мерцающая, трепещущая, садящаяся на миг с крыльями, полностью открытыми солнцу, и исчезающая в тени леса.
Всегда кажется, что проблемы легко разрешимы, если идти по пути наименьшего сопротивления. Путь, который кажется таким легким, оказывается наиболее тяжким и жестоким.
Знание эксперта, как бы ни было оно необходимо, не заменит великодушного и понимающего взгляда на человеческую ситуацию – во всей ее печали, со всей ее неутолимой надеждой.
Только факты могут рассказать случившееся, и общество должно знать их.
Давайте закончим это дело со стилем. Мы можем это сделать, и оно того стоит.
Франция – вооруженная до зубов, пацифистская до глубины души.
Лучший способ обрести гибкость – это иметь два или три плана на все вероятные направления развития событий.
Опасности, предотвращенные осторожностью и дальновидностью, даже не остаются в памяти.
Душа свободы бессмертна; она не может умереть и не умрет.
В эпохи трудностей и тоски люди свободы всегда могут найти утешение в уроке истории – тирании не могут существовать долго, иначе как среди рабских народов.
Я не боюсь будущего. Давайте идти вперед, в его тайны, давайте разорвем покрывала, скрывающие его от нас, давайте устремимся вперед смело и уверенно.
Я мерю способность дать хороший совет в войне тремя условиями. Во-первых, смелость и талант. Во-вторых, личный опыт участия в битвах. В-третьих, чины и образование, полученные в мирное время.
Щедрость всегда мудра.
О немцах. Во время Первой и Второй мировых войн Черчилль часто уничижительно называл немцев «гуннами»: Гунн всегда у вашего горла или у ваших ног.
Огромная ответственность лежит на немецком народе за его пресмыкание перед варварской идеей автократии. История выдвинет против него свои обвинения, – что, вопреки всему своему разуму и всей своей храбрости, немецкий народ поклоняется силе и позволяет водить себя за нос.
Гольф – это как гоняться за хининовой пилюлей по пастбищу.
Старая, спотыкающаяся жизнь, отступающая, как прилив, после того, как отведенный ей срок исчерпан и большинство радостей поблекли, это не причина для скорби. Это лишь часть огромной трагедии нашего бытия здесь, внизу, откуда бунтарски вздымаются вера и надежда.
Срок смертных краток, их конец одинаков, и привкус меланхолии, сопутствующий угасанию, есть сам по себе анестетик. Глупо источаться в жалобах о финальных сценах спектакля. Благородные умы с готовностью отдаются сгущающимся теням, которые несут их в лучший мир или в забвение.
Мы должны извлечь уроки из прошлого. Нам не нужно помнить былую ненависть.
Мы не можем сказать: «Что было, то прошло», не отказавшись от будущего.
Народ, забывший свое прошлое, утратил свое будущее.
История с мерцающей лампой бредет, спотыкаясь, по собственным следам, по следам прошлого, пытаясь найти потерянный успех, возродить свое эхо и осветить тусклыми отблесками великие страсти прежних дней.
Любой может понять, что случилось нечто историческое – после того, как оно случилось. Но лишь мудрец немедленно отличит в происходящем необходимое и постоянное, памятное и долговечное.
Никогда не будет так, чтобы было достаточно, пока вертится мир. Чем больше дается, тем больше нужно.
Перемена – лучший отдых.
Передумать – это одно; пойти против тех, кто последовал вашему прежнему совету, – другое.
Быть уверенным в чем-то – это одно; вселить свою уверенность в умы тех, кому не нравится ваш план и кто достаточно уверен в своем, – это совсем другое.
Сэр, не только факты имеют значение.
Один из признаков великого человека – это сила впечатления, производимого им на людей, с которыми он общается.
Суровые законы иногда лучше, чем беззаконие.
Когда вы перестаете мечтать, вселенная перестает существовать.
Если вы можете себе это позволить, подарите своему ребенку лошадь. Ни один час жизни не потерян, если он проведен в седле.
Идеализм за счет других не может считаться высшей или наиболее благородной формой убеждения.
Моральная сила, к несчастью, не может заменить силу военную, однако же это очень могучее подкрепление.
Как далеко, увы, труды человека отстают от его стремлений.
Чем сильнее ваше воображение, тем разнообразней ваша вселенная.
Воображение без полного и глубокого знания – ловушка.
Энергия ума не зависит от энергии тела.
О политике умиротворения Германии в 1930-х гг.:
Полная решимости избегать решений, непоколебимо колеблющаяся, непреклонно дрейфующая, твердая в текучести, всемогущая в бессилии…
Индивидуализм предлагает бесконечно разнообразную систему для проявления гения, для предпринимательства, для напряжения сил, для усердия, для верности, для рачительности. Социализм все это уничтожает.
Серьезные телесные раны часто поразительно легко переносятся во время получения.
Шок вызывает онемение тела, но не паралич; рана источает кровь, но не боль. Так же и с великими дарами судьбы.
Инновация, разумеется, предполагает эксперимент. Эксперименты могут быть или не быть плодотворными.
То, что рог для носорога, то, что жало для осы, то магометанская вера для арабов.
Официальный жаргон может быть использован, чтобы уничтожить всякий человеческий контакт или самую мысль.
Прекрасно быть честным, но очень важно еще быть правым.
Нужно стать справедливым, прежде чем быть щедрым.
Независимость судебной власти от власти исполнительной есть первейшая защита от тирании.
Суд присяжных, право каждого быть судимым равными себе – один из ценнейших даров, сделанных Англией Америке.
Чем больше мы знаем о противоположной точке зрения, тем меньше мы озадачены в своем выборе.
Первые испытания премьер-министра часто самые тяжкие. Наиболее грозные препоны лежат в начале пути. После их преодоления путь становится сравнительно гладким.
Наихудшие трудности, которые мы переживаем, не приходят из-за границы. Они появляются внутри страны. Эти трудности происходят от мозговитых людей особого сорта, всегда обнаруживающихся в этой стране, которые, если и привносят что-то в нашу культуру, то сильно отнимают от нашей силы. Наши трудности происходят от настроения ничем не обоснованного самоуничижения, в которое нас ввела одна влиятельная часть нашей собственной интеллигенции.
Когда орлы умолкают, попугаи начинают трескотать.
Нас иногда спрашивают: «За что воюют Британия и Франция?», на что я отвечаю «Если бы мы перестали воевать, вы бы скоро поняли».
Не парламенту надлежит править, но народу посредством парламента.
Автомобильный тормоз, в сущности, вещь односторонняя: он предотвращает аварии, возникающие от слишком быстрой езды. Тормоз не был задуман, чтобы избежать аварии, возникающей от езды слишком медленной. Эти функции относятся к другому устройству. Тут нам понадобится двигатель и, разумеется, запас горючего. И в этом мы полагаемся на обновленный импульс народной воли; лишь силою двигателя, иногда регулируемой тормозами, можно обеспечить постоянный прогресс нации и общества.
Мы возвысили свободу; остается удержать ее на высоте.
Жизнь есть ощущения; ощущения есть жизнь.
Логика, как и наука, должна быть слугой, а не господином человека.
Великие государства не должны позволять обиде, капризу, имитации или мести проникать в их политику.
О капитуляции Германии:
Моя ненависть умерла в момент их капитуляции.
Что это за хворь, которой мы болеем на этих островах? Этот недуг опасней, нежели малярия, – это болезнь силы воли.
Неужели единственный урок истории в том, что человечество не способно учиться?
Никакой материальный прогресс, даже принимающий такие формы, о которых мы сейчас не можем помыслить, как бы ни расширял он способностей человека, не сможет утешить его душу.
Лучший способ принять горькую микстуру – это выпить ее одним глотком.
Мы не нуждаемся в сборище трутней среди нас, будь они из древней аристократии, современной плутократии или обычных выпивох из паба.
Мы более счастливы в старости, чем в юности.
Даже мои друзья не обвинят меня в скромности.
Добродетельные мотивы, скованные инерцией и робостью, не ровня вооруженному и решительному зверству.
Джентльмен не ест бутерброд с ветчиной без горчицы.
Со сном – никаких полумер. Раздевайтесь и ложитесь в постель.
Никакой народ и никакой человек не имеют монополии на добро или зло.
В международных чувствах самое фатальное – обман. Обиды будут прощены, страдания и утраты прощены или забыты, битвы останутся в памяти лишь воинской доблестью сражавшихся. Но всяческое сутяжничество, всякое трюкачество навсегда останутся ноющей раной.
Пожадничать современным кораблем для моряков – все равно что пожадничать лампой безопасности для шахтеров.
Некоторые математические количества, проходя через бесконечность, меняют свой знак с плюса на минус.
Возможно, это правило имеет моральное применение, – когда развитие орудий уничтожения наделяет каждого способностью убить всех, никто не захочет вообще кого-либо убивать.
Трудно обрести новые интересы, когда жизнь подходит к концу.
Чтобы наполнить слушателей каким-либо чувством, оратор должен сам быть им полон… Чтобы тронуть их сердца, его сердце должно быть растрогано. Чтобы убедить, он сам должен верить… Каждый оратор верит в то, что говорит, в тот момент, когда говорит это. Он может быть непоследовательным, однако никогда сознательно неискренним.
Оппозиция не несет ответственности за предложение сложных, интегрированных планов. Иногда она делает такие предложения, но это не входит в сферу ее ответственности.
Из всех талантов, жалованных человеку, самый драгоценный – дар оратора. Тот, кто владеет им, держит в руках власть более долговечную, чем власть великого самодержца.
Оратор суть независимая сила в этом мире. Покинутый своей партией, преданный своими друзьями, лишенный политического чина, человек с даром оратора сохраняет силу.
Я с трудом подавляю нравоучительные порывы.
Предложения оратора, когда он дает ход своему искусству, становятся длинными, раскатистыми и звучными. Особый баланс фраз его производит каданс, более схожий с белым стихом, нежели с прозой.
Люди забывают физическую боль гораздо быстрее, чем радостные чувства. Милостивое Провидение укрывает бархатом забвения многие наши страдания, позволяя нам наслаждаться великими моментами жизни, которые мы встречаем в этом земном путешествии.
Перемена партии обычно считается куда более серьезным нарушением постоянства, чем перемена взглядов.
Мы преодолеем! Мы не знаем когда, мы не знаем как, но мы преодолеем.
Человеческие существа и человеческие сообщества – не возводимые конструкции и не собираемые машины. Это растущие растения, и относиться к ним должно соответственно.
Лучше иметь амбициозный план, чем никакого.
Видеть путь вперед – это одно, идти по нему – совсем другое.
Душа Польши неуничтожимая. Она поднимется снова, подобно скале, которую могут на время захлестнуть волны прилива, но которая остается скалой.
Из армии опасностей выбирайте ту, с которой можете справиться и которая, будучи отражена, увлекает за собой другие.
Достоинство премьер-министра, как женская честь, не может быть утеряно частично.
Взойдя на вершину власти через множество преград, вы попадаете в опасность чувства вседозволенности и рискуете начать думать, что любые ваши взгляды хороши для страны и могут быть навязаны вашим подчиненным.
Политические вершины покоряются труду, не борьбе. Политики ожидают падений и надеются на подъемы.
Есть два метода пророчеств. Мы можем искать в прошлом некий период, чьи условия напоминают условия наших дней настолько, насколько возможно… Второй метод в том, чтобы проследить ход событий в непосредственном прошлом и попытаться продлить его в ближайшее будущее. Первый – метод историка, второй – метод ученого.
Частная собственность имеет право на защиту. Наша цивилизация построена частной собственностью и только ею может быть защищена.
Как может быть, что корабль побеждает волны, хотя волн так много, а он один? Ответ в том, что у корабля есть цель.
Нет пользы говорить «Мы делаем все, что в наших силах». Вы должны делать все, что нужно.
Единственный ключ к пониманию действий могущественных держав – это правильная оценка их интересов и их восприятия своих интересов.
Из выступления перед школьниками, 1941 г.:
Никогда не сдавайтесь! Никогда не сдавайтесь! Никогда, никогда, никогда не сдавайтесь – ни в большом, ни в малом, ни в крупном, ни в мелком. Никогда не сдавайтесь, иначе как понятиям чести и здравого смысла.
Пожалуй, лучше быть безответственным и правым, чем ответственным и не правым.
Возмездие из всех услад самая дорогостоящая и требующая времени. Ретроактивное гонение – самое пагубное.
Меньше всего демократии в законах толпы.
Успех не может быть гарантирован. Безопасных битв не бывает.
Хлеб должен быть толщиною с вафлю, это не более чем средство доставки содержимого в желудок.
Наука способна расширить границы каждого государства, не сужая границы соседей, и увеличить благосостояние каждого народа, ничего не забирая у других.
Человек в этот момент своей истории получил такую власть над силами природы, о которой никогда ранее не мечтал. В его власти довольно легко разрешить проблемы материального бытия. Человек покорил диких животных, покорил даже насекомых и микробов. Все в его руках. Он должен покорить теперь своего последнего и наихудшего врага – самого себя.
Нехватка предвидения, нежелание действовать, недостаток ясного мышления, непонятый совет – вот черты вечного повторения истории.
Всякая социальная реформа, не опирающаяся на стабильный внутренний обмен, это надувательство и обман.
Финансовый баланс ничего не стоит без безопасности, а безопасность недостижима без финансового баланса.
Выступая с речью… не читайте эссе со многими пунктами. Никто их не переварит. Вы всегда можете преподнести идею снова и снова во многих различных видах, с разными иллюстрациями.
Государственный муж, ведущий корабль через бурные течения событий, пытающийся удержать его на плаву и сохранить курс, может прилагать весь свой вес то на одну сторону, то на другую. Если сопоставить его аргументы в обоих случаях, они покажутся не только очень разными по своему характеру, но противоположными по духу своему и направлению. Однако же, на какой борт ни переносит капитан свой вес, курс корабля остается тот же.
Государственных мужей не призывают для того, чтобы решать легкие вопросы. Вопросы эти часто решаются сами.
Великие принципы лишь тогда имеют вес, когда они связаны с движением великих сил.
Мир – наша цель, и сила – единственный путь к нему.
О студенчестве:
Воспользуйтесь сполна всеми выгодами этих лет, когда мудрость мира отдана в ваше распоряжение… Битва кипит во всех уголках и сферах жизни.
Я не в восторге от нынешних ставок налогообложения. Они уничтожат всякий стимул.
Я был воспитан верить, что налоги – это плохо, а покупательная способность населения – хорошо.
Время придерживается нейтралитета, но может стать союзником того, кто овладеет им.
Первейшая обязанность университета – учить мудрости, не ремеслу, характеру, не техничностям.
Это простая лень – не вмещать мысль в разумные пределы.
О победителях Первой мировой войны:
Мы так пресытились победой, что отбросили ее в сторону.
Я всегда говорил, что возмещение обид побежденных должно предшествовать разоружению победителей.
Тень победы – разочарование, следствие изнеможения.
Не по критике наших оппонентов будут судить о нас, но по последствиям наших действий.
Лучшее сочетание – сила и милосердие. Худшее сочетание – слабость и злоба.
Большинство людей, включая всех наилучших, предпочтут смертную казнь пожизненной тюрьме.
Не запрягайте чистокровного скакуна в навозную телегу.
В мире политики, если не знаете, что делать, не делайте ничего… если не знаете, что сказать, скажите, что думаете.
О Трансваальской конституции, признавшей бурский язык:
Признание его языка очень ценно для малого народа.
Человек есть дух.
Жизнь есть целое, добро и зло в ней нужно принимать совместно.
Власть человека увеличилась во всем, кроме него самого.
Не превращайте ум свой в склад боеприпасов, но сделайте из него ружье, стреляющее боеприпасами других людей.
Нет ли других вариантов, помимо того, чтобы посылать наших солдат жевать колючую проволоку во Фландрии?
О секретарше:
Она весьма необразованна, однако прекрасно составляет цветочные букеты.
Секретарше:
Не волнуйтесь, если не будете успевать, я всегда помню все, что говорю.
Какое утомительное злосчастье, что Персия и Месопотамия одновременно изменили свои названия на весьма созвучные – Иран и Ирак. Я во внутренних делах всегда избегаю подобных рисков, когда назначаю министров.
Мы в дебатах имеем дело с этим обычным жаргоном об «инфраструктуре супранациональной власти». Авторство этих слов неизвестно, но возможно, что их в наш политический язык ввел ансамбль высоколобых интеллектуалов, естественным образом озабоченных тем, чтобы впечатлить всех фактом своего изучения латыни в Винчестере. Хотя сами слова нам могут быть не по духу, мы не можем отказать этому контингенту старой школы в возможности безобидного упоения классовым самосознанием.
Представьте, как срубают эти прекрасные деревья, чтобы сделать из них бумагу для тех чертовых газет, и все это называется цивилизация.
Если хотите высказать что-то важное, не пытайтесь звучать утонченно или умно. Используйте молот. Ударьте по аргументу один раз. Потом вернитесь и ударьте снова. После чего ударьте в третий раз.
Венецианская республика погибла бы мгновенно, если бы средиземноморские воды разрушили опоры, на которых она стояла. Жизнь же Египта зависела от разливов Нила. Венецианцы всегда думали о своих сваях, египтяне всегда думали о своей воде.
Отец принялся экзаменовать меня в английской истории. Тема была – король Карл I. Отец спросил меня о Великом Протесте [Великой Ремонстрации 1641 г.]. Что я знал об этом. Я сказал, что в конце концов парламент победил и отрубил Карлу голову. Мне казалось, это самый великий протест, какой можно вообразить.
У нас был досужий класс. Теперь нужно подумать о досужих массах.
Наша страна должна показаться вражескому парашютисту ежовой спиной, а не кроличьим брюшком (1951).
Очень может быть, что славнейшие главы нашей истории еще не написаны… Мы должны радоваться, что судьба возложила на нас великую ответственность, и быть горды, что нам выпало защищать страну в час опасности.
Африканский араб есть африканская репродукция англичанина. Англичанин есть превосходящее и цивилизованное развитие араба (1899).
Принцип Ниагарского водопада, кажется, не изменился. Вода продолжает падать.
Этот союз прошлого и настоящего, традиции и прогресса, эта золотая цепь не была еще никогда разорвана, ибо никогда не была натянута с излишней силой.
Об Африке:
У меня есть некоторое знание населения тамошних мест, и мы, безусловно, должны смотреть на этих людей как на свою величайшую ответственность, ибо они самые беспомощные из всех.
Британская и американская демократии создавались медленно и с болью, и они все еще не совершенны (около 1955 г.).
Вообразите, что вы перепутали гиппопотама, одно из крупнейших млекопитающих, с водяной лилией. Между тем, такое легко может случиться.
Я всецело предпочитаю правление посредством разговора. Я всецело против правления посредством террора, посредством коррупции, посредством штыка, предрассудка или трескотни.
Легче, пожалуй, сформировать кабинет [министров] в пылу сражения, чем в тихие времена.
Чувство долга преобладает над всем, и личные требования уступают.
Парламентская демократия может выражать себя лишь через регулярные и частые обращения к избирателям, но никто не скажет, что затяжные избирательные кампании способны решить наши проблемы дома и защитить нас от внешних угроз.
Голосование на выборах должно быть обязательным, как в Австралии и Голландии, и должна быть небольшая пеня для тех, кто не выполняет своего гражданского долга.
При наших представительских институциях иногда приходится считаться с мнением других людей.
Демократические собрания не действуют по принципу единогласия. Они действуют по принципу большинства.
Функция парламента – не только принимать хорошие законы, но и устранять плохие.
Парламенту естественно говорить, Короне [институту монархии] естественно сиять… Парламент, освеженный контактом с электоратом.
Япония поедает Китай, как грушевое дерево, листик за листиком… Если китайцы страдают нынче от жестокой злобы и гнета своих врагов, всему виной ложное и извращенное учение пацифизма, которое китайские правители внушали своим подданным на протяжении двух или трех тысячелетий.
Это свободный парламент в свободной стране. Я горжусь этим. Это одна из вещей, за которые мы воюем (1941).
Если бы Соединенные Штаты пожелали прийти в Европу как первостепенный фактор, несравнимо более счастливые перспективы открылись бы перед всем миром (1932).
Они наши родственники на другой стороне океана. Они наши сыны, вернувшиеся после долгого отчуждения.
Я бы никогда не мог баллотироваться в Президенты Соединенных Штатов. Все эти рукопожатия с людьми, которые мне ни к черту, меня бы убили. Десять минут здесь, десять минут там. Не для меня (1949).
О пребывании в США:
Туалетная бумага слишком тонкая, газеты слишком толстые.
Комментируя нападки в американской прессе на своего друга конгрессмена Бурка Кокрэна:
Суть американского журнализма – вульгарность, лишенная правды. Их лучшие газеты пишут для класса сопливых домашних дев и простолюдинов.
Ничто не сравнится с силуэтом Нью-Йорка, открывающимся с моря. Это спектакль величественности, непревзойденный во всем мире, и, хотя отдельные здания могут иметь свои недостатки, целая масса этих громадных структур излучает величие и красоту.
Я бы не мог погибнуть счастливым в той великой борьбе, которую вижу впереди, если бы не был убежден, что если мы здесь, на нашем любимом острове, падем под яростью и мощью наших врагов, там, на вашем далеком и безопасном континенте, факел свободы будет гореть негасимо (1939).
Немцы сочетают в самой смертоносной форме качества воина и раба. Сами они не ценят свободы, и вид свободы чужой ненавистен им. Набрав силу, они ищут добычу, и последуют с железной дисциплиной за любым, кто поведет их к ней… Нацистская тирания и прусский милитаризм есть два главных элемента германской жизни, которые должны быть абсолютно уничтожены. Они должны быть полностью искоренены, если Европа и мир хотят избегнуть третьего и еще более страшного конфликта (1943).
Снова мы должны сражаться за нашу жизнь и нашу честь против могущества и ярости отважной, дисциплинированной и беспощадной германской нации. Снова! Пусть будет так.
О немцах:
… самый грозный народ в мире, а теперь и самый опасный, народ, прививающий своим детям некую кровожадность и учащий, что всякая граница должна быть начальным пунктом вторжения.
С германской точки зрения, которую герр Гитлер разделяет, мирные Германия и Австрия в 1914 году подверглись наскоку банды злобных народов под водительством Бельгии и Сербии, и Германия смогла бы защититься успешно, если бы только евреи не ударили ее кинжалом в спину. Против таких убеждений спорить бесполезно (1939).
Мы должны стремиться восстановить германский и японский народы и реинтегрировать их в мировую систему свободной и цивилизованной демократии (1946).
Я надеюсь, что государства Германии – Бавария, Саксония, Вюртемберг, Ганновер и другие – восстановят значительную часть своей старой индивидуальности и своих старых прав. Уверен, именно этот путь будет наиболее легок для Франции и Британии.
Фельдмаршал Геринг, один из немногих немцев, имевших весьма хорошее времяпрепровождение в последнее время, говорит, что нас пока пощадили потому, что нацистекая Германия очень гуманна. Она не может заставить себя сделать кому-либо плохо. Все, о чем она просит, – это право жить и убивать слабых. Гуманность ее не позволяет ей применять жестокость к сильным (1939).
Немецкий народ, усердный, верный, отважный, но увы! – недостающий должной гражданской независимости.
О большевиках:
Победив львов и тигров, я не желаю быть битым бабуинами.
О германской оккупации Чехословакии; сказано 16 октября 1938 г.:
Это была образцовая демократия Центральной Европы, где с меньшинствами обращались лучше, чем где бы то ни было. Она была покинута, уничтожена и проглочена. Теперь она переваривается в желудке.
Я решил, что если Невилл Чемберлен станет лидером Консервативной партии, или кто-то ему подобный, я уйду из политики и попытаюсь сделать твою жизнь и жизни наших котят [детей] более удобной прежде, чем я умру (1929).
Черчиллю было 55 лет, и наиболее исторически важные годы его жизни были впереди.
Эстонцы, вооруженные отчасти британским оружием, дали очень твердый отпор большевикам и по-настоящему показали их слабость.
Многие считают французов тщеславным, неспокойным, фантазерским, истеричным народом. На самом деле это одна из наиболее жестких, трезвых, несентиментальных, расчетливых, упорных наций.
Всю свою жизнь я был благодарен Франции за ее вклад в культуру и славу Европы, а более всего за дух индивидуальной свободы и прав человека, излучаемый из французской души.
Греки соперничают с евреями как самая политически мыслящая нация в мире.
О Женевской конференции по Индокитаю:
Лягушки получают все, что могут, а мы все можем, но не получаем.
Никакие два города не значили для человечества столько, сколько Афины и Иерусалим. Их изречения в области религии, философии, искусства есть главные путеводные огни современной веры и культуры… Афины и Иерусалим – я лично всегда был на стороне их обоих.
Образование еврейского государства в Палестине есть такое событие в мировой истории, на которое нужно смотреть в перспективе не поколения или столетия, а тысячи, двух тысяч, даже трех тысяч лет (1949).
Пусть евреи получат Иерусалим; это они сделали его знаменитым.
Тем, кто приезжает в Италию посмотреть на руины, в будущем не придется искать Помпеи (1940).
О Муссолини, радиообращение к населению Италии:
То, что он великий человек, я не отрицаю, но то, что он привел страну на грань разрухи, не может отрицать никто (1940).
Никогда не слышал, чтобы великий атлет был великим генералом. Единственное исключение – итальянцы. Там генералы могут счесть полезным иметь качества хорошего бегуна.
Муссолини не мог удержаться от соблазна ударить распростертую Францию… Безумные мечты об имперской славе, жажда к захвату, к добыче, надменность долго необузданной тирании.
О японском нападении на Перл-Харбор, 1941:
Какими дураками были члены японской правящей касты – навлечь на себя могучую, скрытую военную энергию великой Республики, и все ради подлой, убогой засады.
Ужин у паши города Марракеш, Марокко:
Все начали совать свои лапы в блюдо с едой и вспомнили за этой приятностью, что пальцы были сделаны раньше вилок… Танцоры и танцовщицы были одеты в простыни и лоскутные одеяла и выглядели, как охапки отходов с хлопковой фабрики… Музыка, рев, гоготание и тамтамы звучали на протяжении всей трапезы и являли собою мастерский каталог диссонансов (1950).
Это очевидная правда, что евреи, рассеянные по миру, должны иметь национальное сосредоточение, национальный дом, где часть из них могут воссоединиться в Палестине. И где же такому дому быть, как не на земле Палестины, с которой они на протяжение более чем 3000 лет были так близко и так глубоко связаны? (1921)
В ответ на аргумент о слишком массовой еврейской иммиграции в Палестину как причине арабского бунта, 1937.
Слишком большое напряжение было пущено через кабель, и кабель расплавился. Это может быть причиной, чтобы изменить напряжение или изменить кабель, но вовсе не причиной объявлять электричество слишком опасной для цивилизации вещью.
Польша спасла себя посредством напряжения сил и спасет Европу посредством своего примера (1920).
О планах присоединения немецких земель к Польше, 1945:
Было бы жаль так накормить польского гуся немецким пшеном, что он умер бы от несварения.
Некоторые думают, что лучшая политика в отношении Испании – рисовать грубые и комические карикатуры на генерала Франко (1944).
Неожиданность, напор и скорость – суть всех морских высадок на берег.
После побега из бурского плена в Южной Африке, 1899: Никто в мире не знал, где я, и я сам этого не знал… Моим единственным компаньоном был гигантский стервятник, живо интересовавшийся моим состоянием, испуская временами жуткое и зловещее клокотание.
Я всецело поддерживаю использование отравляющих газов против нецивилизованных племен.
Моральный эффект должен быть так силен, что смертность должна быть минимальной.
Необязательно использовать лишь наиболее смертоносные газы; можно использовать газы, которые причиняют большой дискомфорт и сеют ужас, но не оказывают перманентных эффектов на большинство пострадавших.
О моральности применения химического оружия: Нет никакой логики в том, чтобы считать подобающим уложить человека сильными взрывчатыми веществами, разбрасывающими осколки, которые причиняют отравленные, гноящиеся раны, однако считать аморальным ожечь его едким газом или вызвать у него кашель…
Глядя на эти бесформенные массы, лежащие в гробах, завернутые в стандартные одеяла, гордость нации, помпезность империи, военная слава предстают ничем более, нежели тусклой, бесплотной тканью мечты.
Первое необходимое условие демократического процесса – сохранение мира в Европе. Война смертельна для либерализма. Либерализм есть всемирный антагонист войны.
Войны Викторианской эпохи были совсем не такие, как Великая война [Первая мировая]. Никто не ожидал быть убитым. В те ушедшие, ветреные дни война для огромного большинства участников была чудной спортивной игрой. Большинству из нас было суждено увидеть войну нового времени. Здесь смерть была обычным ожиданием. Жестокие раны считались счастливым избежанием смерти. Целые взводы были сметаемы стальным вихрем артиллерии и пулеметов. Те, кто выжил, знали, что наверняка погибнут в следующей атаке или в той, что будет после нее.
Все великие пейзажи были написаны в помещениях… В своем полутемном погребе голландский или итальянский мастер воссоздавал сверкающий лед голландского карнавала или светлую солнечность Венеции или Кампаньи.
О своих трудах на поприще живописи:
Я всегда изучаю все поле боя, решая, атаковать ли белые пространства сначала, а потом сосредоточиться на очагах сопротивления.
Большинство людей удивятся, когда попадут в рай. Они ожидают встретить там достопримечательные личности вроде Цезаря и Наполеона, однако их там вряд ли удастся отыскать среди миллионов других – индийцев и китайцев включительно.
Чем лучше мы следуем Нагорной проповеди, тем успешнее мы в наших потугах.
Меня удивляет, что некоторые наши епископы пускаются в долгие рассуждения, пытаясь примирить веру с разумом. Зачем нужно примирять эти вещи? Если вы верите в весточку, греющую вам душу и обещающую воссоединение с любимыми вами людьми, воссоединение в мире гораздо лучшем, чем этот, то какое же вам дело до цвета конверта, в котором пришла эта весть, и до того, правильно ли поставлена дата на почтовой марке?
Было время, когда эпоха веры пыталась предотвратить эпоху резона, и время, когда эпоха резона пыталась уничтожить эпоху веры.
Существование Бога доказывают Ленин с Троцким, для которых просто необходим ад.
Это, я думаю, исторический факт, что восстание большого населения никогда не было вызвано исключительно или, даже главным образом, религиозным энтузиазмом.
Жизнь миссионера, должно быть, очень волнительна, ибо он зависит от каприза и нрава аборигенов и их вождя.
Мне всегда приходилось бывать в церкви раз в неделю. Я накопил за эти годы такой депозит в Банке Соблюдения Обрядов, что могу теперь уверенно снимать со счета. Свадьбы, крестины и похороны приносили мне ежегодный доход благочинности, и я никогда не интересовался состоянием своего банковского счета. Возможно, я уже снял с него больше, чем там было.
Я не столп церкви, а подпорка – я поддерживаю ее извне.
Один из моих великих друзей, лорд Хью Сесил, недавно определил науку как «организованное любопытство». Нам нужно быть осторожными, чтобы не сделать слишком больших открытий, не обнаружить вещи столь широкого применения, что наша незрелая цивилизация не сможет с ними справиться (1948).
Разве человечество не выходит из-под власти индивидов? Разве дела наши не решаются все более массовыми процессами? Разве современные условия не враждебны для развития выдающихся личностей и для их влияния на события? И наконец, если все это правда, благоприятно ли это для нас и для нашей славы? (1931)
Человек – стадное животное, любящее жить в стадах.
Странное наблюдение приходится сделать: без изобретения профессора Хабера[] немцы не смогли бы продолжить войну [Первую мировую] после того, как исчерпали свои изначальные ресурсы нитратов. Изобретение одного этого человека позволило им не только иметь почти неограниченный запас взрывчатых веществ для всех целей, но удовлетворить потребности сельского хозяйства в химикатах.
Это примечательный факт, показывающий, сколь неизвестные и случайные инциденты могут двигать судьбами мира в наш век научных открытий.
Я ничего не знал о науке, но кое-что знал об ученых. Как министр я много занимался вещами, которых не понимал. У меня было, в любом случае, острое восприятие того, что будет полезным, и того, что будет вредным, того, что станет лекарством, и того, что будет убийственно вредным.
Пуля в ноге сделает храбреца трусом. Удар в голову сделает мудреца дураком. Я читал, что достаточное количество абсента может превратить порядочного в подлеца. Триумф духа над материей что-то не кажется пока весьма окончательным.
Телевидение заняло свое место в мире… Я как человек старомодный никогда не был его поборником, но, думаю, оно прекрасно обойдется без поборников. Это чудесно, что каждое выражение моего лица сейчас могут видеть миллионы людей по всем Соединенным Штатам. Надеюсь, что исходный материал так же хорош, как средство его вещания.
Даже если нам приходится опуститься до уровня телевидения, мы должны идти в ногу с современностью.
Звездное время – не солнечное время. Естественное время – не солнечное время, солнечное время – не гринвичское время. Время на часах никогда не соответствует солнечному времени, кроме как на меридиане и в отдельные дни года.
Мы с президентом Рузвельтом так и не поймали ни одной рыбы… Президент, однако, наслаждался рыбалкой и находился весь день в хорошем расположении духа. Очевидно, у него есть главное качество рыболова – не мерить удовольствие уловом.
Носороги стояли посередине равнины, примерно в пятистах ярдах… вовсе не животное двадцатого века, но дивный, угрюмый зверь, забредший из каменного века… Велик моральный эффект наступающего врага. Все выстрелили. Тяжеловесный зверь продолжал наступать, будто он был неуязвим, будто он был машиной, непроницаемой для пуль, нечувствительной к боли и страху. Еще тридцать секунд, и он будет здесь… Есть время для созерцания, с некоторой отстраненностью, время признать, что именно мы здесь агрессоры, именно мы вызвали конфликт своим неспровоцированным нападением с намерением убить мирное травоядное. Время подумать, что если есть в отношениях человека и животного такие вещи, как правда и неправда, – а кто скажет, что нет? – то правда ясно на стороне носорога… В конце, однако, остается шкура, остается рог, остается туша, над которой уже начали кружить стервятники.
Черчилль о своем скакуне Колонисте Втором:
Я сказал ему, что это очень важный забег, и если он его выиграет, ему никогда больше не придется участвовать в скачках, а можно будет проводить все время в приятной женской компании. Колонист Второй не смог сосредоточиться на забеге.
Я по-прежнему верю, при всей громадности и грозности мировой политики, что личные контакты с нужными людьми в нужном месте в нужное время могут еще сыграть важную роль в достижении мира (1955).
Сидя в правительстве, политик не представляет, как чертовски трудно приходится простому народу.
Когда опасность на расстоянии, когда есть достаточно времени, чтобы приготовиться к встрече с ней, можно – и должно – бить в набат. Но когда опасность близка и в оставшееся время уже невозможно сделать многое, нет пользы в том, чтобы распространяться об ошибках и небрежностях ответственных лиц. Время пугаться – тогда, когда беды могут быть исправлены. Когда же их нельзя полностью избежать, их нужно встретить смело.
Нет ничего проще, дешевле и бесполезней, чем критиковать опасный и непредсказуемый ход войны post factum.
Министр или президент во главе некой огромной сферы деятельности, чьи практичные решения из часа в час влияют на множество важных дел, более не является магической фигурой. Напротив, его видят, и – что наиболее важно, он видит себя, как вполне обычный гражданин, занятый в нынешнее время некоторой работой больших размеров. Вопрос, однако, в том, способно ли такое отношение произвести в этом человеке чувство лидерства.
Вы всегда можете рассчитывать, что американцы сделают правильно – после того, как перепробуют все остальные варианты.
Успех сделан из способности терпеть поражение за поражением без потери энтузиазма.
Никакая чрезвычайная ситуация в государстве, помимо, пожалуй, начавшегося военного вторжения извне, не должна как-либо ограничивать свободу парламентской дискуссии (1901).
Никакой народ в мире не получил столь много словесной симпатии и столь мало реальной поддержки, как буры. Будь я бурским бойцом на поле брани – а если бы я был буром, я, надеюсь, был бы бойцом на поле брани, – на меня все эти заявления о сочувствии не произвели бы никакого впечатления.
Если буры останутся глухи к голосу разума и слепы к руке дружбы, если они отвергнут все попытки переговоров и пренебрегут всеми условиями, тогда, восхищаясь их решимостью и выдержкой, мы сможем лишь надеяться, что наш народ в том деле, какое он считает правым, выкажет столь же твердую решимость и столь же устойчивую выдержку.
Рискну думать, что правительство Его Величества было бы неправо запретить своим военным командирам какие-либо методы ведения войны, которые оправданны прецедентами, установленными европейскими и американскими генералами в последние пятьдесят или шестьдесят лет.
Долгом таких членов парламента, как я, которые представляют большие общины рабочего класса, является донести до правительства тот факт, что страна не желает считать цену войны до тех пор, пока эта война не выиграна.
Коль уж вы имели несчастье быть вовлеченным в войну, нет цены слишком высокой за быстрый и победный мир.
Я всегда замечал, что когда радикал увлекается империализмом, он заражается им в очень острой форме.
Если талант военного министра может быть измерен количеством денег, добываемых им у своих коллег для военных целей, досточтимый джентльмен непременно войдет в историю как величайший военный министр, когда-либо бывший у нашей страны.
Я знаю, как некоторые солдаты отзываются об этом [законопроекте].
У меня не хватит духу повторить их выражения здесь, но я буду счастлив осведомить заинтересованных членов парламента в частном порядке.
Палате общин следует иметь более широкий вид на наши имперские обязательства, чем тот, что доступен из окон военного министерства.
Это полузабытый эпизод, ибо он попал в тот период сумерек, что находится между яркими вспышками газетных скандалов и спокойными лучами лампы истории.
Я был воспитан думать, что генералы существуют для армии, а не армия для генералов.
Европейская война не может быть ничем иным, кроме жестокой, душераздирающей борьбы, которая – если мы хотим вкусить горькие плоды победы – потребует все человеческие ресурсы нашей нации, полное прекращение гражданского экономического производства и концентрации всей жизненной энергии на одной цели.
Я часто изумлялся с тех пор, как нахожусь здесь, с каким хладнокровием и каким бахвальством члены парламента и даже министры говорят о войне в Европе… Теперь, когда могучие сообщества брошены в бой друг с другом, каждое со своей горечью и возмущением, когда силы науки и цивилизации сметают все, что могло бы смягчить их ярость, война в Европе может означать лишь руины для побежденных и почти столь же фатальное экономическое истощение для победителей.
Иностранные народы знают, что такое война. В Европе едва ли есть столица, которую не взял бы неприятель в последние сто лет, и именно острое понимание ужасных последствий войны сохраняет мир в Европе.
Мы обнаружили некоторое число очень уважаемых джентльменов с несформированными убеждениями и еще более несформированными избирателями, выглядящими чрезвычайно неумными и чрезвычайно устыженными самих себя и своего правительства, но совершенно готовых поддерживать это правительство во что бы то ни было.
Как часто случается с теми, кто пошел дальше, у него вышло хуже.
Мы показали, что были искренни, ибо мы дома делали то, что проповедовали за границей.
Широкие взгляды всегда торжествуют над малыми идеями. Широкие экономические принципы всегда со временем побеждают резкие схемы сиюминутной выгоды. Справедливость переигрывает интригу. Из всех видов политики честность дает наибольшую прибыль.
Мы можем иметь очень разные взгляды на то, в каком направлении, как далеко и как быстро нам нужно двигаться, однако же мы все едины в одном – мы не сдвинемся назад ни на дюйм.
«Таймс» утратил дар речи и выражает свое безмолвие на трех колонках.
С вашей поддержкой мы возобладаем над ними, но ах как нам нужна эта ваша поддержка.
Социализм стремится сбросить богатых вниз, либерализм хочет поднять вверх бедных. Социализм уничтожит частные интересы; либерализм сохранит частные интересы в той единственной форме, в которой они могут быть справедливо и безопасно сохранены – в согласии с общественными правами. Социализм возносит власть; либерализм возносит человека. Социализм целится в капитал; либерализм целится в монополию… Не думайте, что либерализм – это убеждение, которое исчерпало себя, философия, у которой нет будущего. Пока вертится Земля, либерализм будет играть свою роль, свою великую, благотворную, лечебную роль в жизни людей и государств.
Не врага передо мной боюсь я, но раскола в рядах позади меня.
Вы слышали фразу: «От каждого по способности, каждому по потребности». Как мило это звучит. Позвольте мне сказать это иными словами: «Работайте по желанию, получайте по аппетиту».
Социалисты хотят перестроить мир и начинают с того, что выбрасывают из него суть человека.
Никто не может быть коллективистом либо индивидуалистом, всякому приходится быть и тем и другим. В некоторых делах нам нужно общее согласие. Другие должны быть священно личными… Во взаимной адаптации идей коллективизма и индивидуализма находится будущее решение мировых проблем.
Как вернувшиеся Бурбоны, они ничему не научились и ничего не забыли.
Всегда находились люди богатства и положения, приносившие себя в жертву во имя простого народа, и именно поэтому в нашей стране столь мало классовой ненависти, несмотря на всю нищету и все лишения, которые мы видим вокруг.
О планах Консервативной партии поднять налоги и тарифы на импорт:
Если непредвзято и вдумчиво посмотреть на программу, которой угрожает нам Консервативная партия, вы увидите, что лишенная своих маскировок и украшений программа эта есть не что иное, как преднамеренная попытка предводителей собственнических классов переложить их нынешнее бремя на плечи масс и получить более высокие прибыли со своих вложений путем поднятия цен.
Машинисты начинают использовать электоральный паровоз в собственных целях.
Часто человек выказывает свои настоящие взгляды в одной беспечной фразе, срывающейся с края его ума, гораздо больше, нежели в тщательно подготовленном заявлении или самом красноречивом разглагольствовании.
Вы слышали, как говорят: «Свобода медленно расширяется от прецедента к прецеденту». То, с чем мы столкнулись теперь, состоит в следующем: «Свобода быстро сужается от привилегии к привилегии».
Мы не группа дикарей и готтентотов в глубинах Африки. Мы не дети в школе. Мы – ведущее общество цивилизованного мира.
Для всех наций мы были учителями свободы. Для всех народов мы были учителями принципов и практики представительского правления.
Ваши праотцы смотрели в глаза миру гораздо более грозному, чем нынешний.
Мир тот был окутан темными тучами нависшего над человеком насилия, тучами революций, каких мы не знали в этой стране уже много лет. И все-таки наши предки упорно толкали историю вперед к расширению демократических основ Конституции, и мы сегодня являем собой более богатую, более счастливую и более удовлетворенную нацию, вкушающую плоды их смелости и рассудительности.
Протекционизм – как привычка крепко выпить. Хорошая доза вызывает краткосрочную веселость, за которой следуют менее приятные симптомы. В безрадостной серости утра не находится иного снадобья против перегаров ночного дебоша, как снова прильнуть к протекционистской бутылке. Повторить и повысить дозу становится единственным лекарством. Довольно легко развить такую привычку; стать снова свободным может быть весьма болезненным делом.
Взирая на свои потери, открыто и трезво, вы не должны забывать в то же время о награде, за которую боретесь.
Борьба будет тяжелой, риски многочисленны и потери жестоки, но когда придет победа, она воздаст нам за все (1915).
Общим долгом прессы, по большей части верно исполняемым, является поддержание общественного духа в дни войны. Это не означает, что вы не должны смотреть в лицо фактам.
Мы противостоим врагу, который не колебался бы ни минуты, если бы мог уничтожить каждую живую душу в нашей стране нажатием кнопки. Мы имеем дело с врагом, который изничтожил бы все наше население столь же мимолетно, как садовник вытравливает осиное гнездо в саду.
Я приучился, за последнее время, судить о мировых событиях и тенденциях как о большевистских или антибольшевистских (1920).
Социалисты строят теории о человечестве и не заботятся о человеке.
О лейбористском правительстве, 1924:
Нынешнее правительство берется говорить от имени народа, представляя менее одной трети избирателей и едва удерживаясь у власти посредством игры на противоречиях двух старших партий.
Можно соглашаться с принципом, можно соглашаться с безотлагательностью, не соглашаясь при этом с методом.
Наши экономические проблемы требуют от нас пребывать в тесном и постоянном контакте с реальностью.
Мы часто слышим, что золотой стандарт прикует нас к Америке. Я скажу вам, к чему он нас прикует. Золотой стандарт прикует нас к реальности, хороша она или плоха.
О возврате к золотому стандарту:
Мы были бы безумцами и преступниками, если бы не сопроводили этот шаг должными мерами предосторожности.
О субсидиях для угольной промышленности:
Как можно оправдать, что целая страна принуждена платить такого рода налог бесконечно, при отсутствии перспектив разрешения вопроса?
Этот парламент, представляющий 45 миллионов человек, единственная инстанция, могущая судить о соотношении различных интересов в обществе.
Газеты два месяца требовали опубликования документов англо-французского соглашения, и когда документы были опубликованы, газетчики с возмущением обнаружили, что в них нет ничего такого, с чем можно было бы поспорить.
Тогда они принялись жаловаться, что документы не были опубликованы раньше.
Зачем смерть всегда проходила на волосок от меня, как не для того, чтобы я сделал что-то?
Пока индуист оттачивает аргумент, мусульманин точит меч.
Возьмусь утверждать, что в будущем чехословацкое государство не сможет сохранить своей независимости. Думаю, мы увидим, как в ближайшие годы или в ближайшие месяцы Чехословакия будет поглощена нацистским режимом.
Быть может, она присоединится к нему из отчаяния или из мести. В любом случае, история эта закончена и рассказана (5 октября 1938 г.).
Беспроводная связь позволит каждому слышать и принимать участие в беседе в любой точке мира, будто просунув голову в окно комнаты (1931).
География и климат станут послушны человеческим указам.
Количество дождя, выпадающего ежегодно на эпсомский ипподром, будет достаточным, чтобы растопить льды в Арктике и Антарктике.
Изменение одного элемента в другой посредством температуры и давления изменит нашу жизнь неописуемо (1931).
Я чувствую, Франция де Голля будет более враждебна к Англии, чем была когда-либо со времен Фашоды.
Конец ознакомительного фрагмента.