Глава 9
Вот это – здрасьте! Попал-таки американец сюда. Интересно, он сразу начал их тут ксивой стращать, или призадумался? Что он им уже успел наговорить?
– Он жив?!
Собеседник мой внимательно на меня смотрит. Видимо, реакция на его слова соответствует ожидаемой.
– Нет. Он… погиб…
– Как?!! Как же так?!
Ф-ф-у-у… Пролетел кирпич мимо…
– Мы не знаем. Когда бойцы обнаружили его тело, он уже был мертв. Сильно обгорел…
– Я могу его видеть?
– А откуда я знаю, что вы – именно тот человек, к которому он шел?
– Поправка. Он не ко мне шел.
– Пусть так. И все же?
Что я могу рассказать майору? Да ни хрена, в общем-то… Хотя… если память поднапрячь… Нож! Танковый корпус! Особист из Уральского корпуса!
– Он мог быть одет… в нашу форму или в танковый комбинезон…
Собеседник невозмутим.
– Вооружен автоматом ППД номер СЕ 14807, пистолетом ТТ и… нож еще должен у него быть.
Хорошо, что я номер автомата запомнил.
– Какой нож?
– Финка темного металла с надписью «Уральский добровольческий танковый корпус». Гранаты, немного необычные, у них взрыватель оригинальной конструкции.
– Этот пистолет?
Майор вытаскивает из стола ТТ. Кладет его на стол.
– Посмотреть можно?
Он кивает.
Так… обычный тэтэшник, выпуска сорокового года. Шутить изволишь, майор?
– Нет. У него должен быть десятизарядный пистолет.
– ТТ на десять патронов? Ничего не путаете?
– Нет.
– А еще что-нибудь? Какие-то еще вещи его назвать можете?
А что? Что еще могло быть у этого проваленыша?
– Ну… сапоги у него не совсем обычные… со стальными пластинками в подошве.
Майор недвижим. Черт, еще что-то есть! Но что же?! Какая-то деталь… судя по всему, именно она и озадачила майора больше всего…
Что это за деталь?
Американца забрасывали в Потсдам.
Это в Германии.
Наши там могли быть только в сорок пятом – это уже конец войны. Как выглядел особист танкового корпуса в это время?
Комбез?
Было.
Я это говорил, и оппонент схавал, не поморщившись. Значит – попал.
Оружие?
Номер автомата был назван и, судя по всему, совпал.
Пистолет?
Он пытался подсунуть мне какой-то левак и обломался.
Тоже ничуть не поморщился. Стало быть, и этого ответа ожидал.
Нож?
Не аргумент, таких ножей может быть хренова туча.
Сапоги?
А их вообще кто-нибудь проверял? Может быть, в них сейчас какой-нибудь старшина рассекает и в ус не дует, а я тут пыжусь…
Подведем итоги.
Мои ответы в целом совпали.
Но майору этого явно недостаточно.
Значит, есть еще какая-то деталь или детали, которые, с точки зрения особиста, являются уж совсем из ряда вон выходящими и однозначно идентифицируют меня как человека знающего. Супер!
Дело за малым – назвать эти детали…
Особист…
Нет, не то. Документы могли и не уцелеть. Да и не знаю я, что там в них понаписано.
Танкист…
И что?
Чем он принципиально от обычного бойца или командира отличается?
Да еще настолько, что это так уж в глаза бросается?
Нет.
Не в этом дело.
Потсдам… уже теплее…
Германия, сорок пятый год.
Блин!!!
Поднимаю правую руку и провожу ею по плечу.
Майор вздрагивает.
Попал!!!
Это же погоны!
Никто из особистов их до этого не видел!
Стукнула входная дверь, и сидящий за столом Кранц поднял голову.
– Вилли? В чем дело?
– Прибыл гауптман Хорст, герр гауптман.
– Один?
– Так точно, герр гауптман, один.
– Проси его сюда… – Кранц встал из-за стола навстречу вошедшему.
Хорст выглядел уставшим и чем-то озадаченным.
– Здравствуйте, Генрих! – шагнул к нему хозяин кабинета. – Отчего вы один? Где наш молодой друг? Где Лемке?
– В лесу, герр гауптман. Как и большинство его солдат.
– Не понял?
– Как вы и приказали, мы организовали засаду на русских курьеров. Долго ожидать не пришлось, уже утром мы увидели мотоцикл, который направлялся в сторону их лагеря.
За рулем был один солдат, и Лемке решил, что он за кем-то послан. Так оно и оказалось, уже через два часа этот же мотоцикл выехал в обратном направлении.
– Один? Или были еще пассажиры?
– Были. Еще один солдат, по-видимому, охранник, и офицер. Он сидел в коляске. Мои ребята сняли водителя и подранили офицера.
– А охранника?
– У нас было всего два снайпера. Да и офицер был значительно более интересен, чем какой-то там солдат.
– Продолжайте, милый Генрих, я вас очень внимательно слушаю.
– Русских выбили из седла таким образом, чтобы мотоцикл остановился перед засадой. В результате он успел отъехать вперед и исчез из поля зрения обоих снайперов. Предвидя это, я заранее определил им запасную позицию, куда они сразу же после выстрелов и направились. Мало ли… русские могли бы оказаться гораздо более непредсказуемыми, чем мы предполагали.
– Так…
– К сожалению, герр гауптман, все пошло именно по наихудшему сценарию. Водитель был убит, а офицер ранен в бок. Тем не менее он оказал ожесточенное сопротивление. Ему удалось убить троих и ранить семь человек.
– Это каким таким образом?
– Он вывалился на дорогу с пулеметом в обнимку. Несмотря на раны, стрелком он оказался очень неплохим. К сожалению, Лемке сосредоточил все внимание только на нем и совершенно упустил из виду уцелевшего охранника. А тот оказался под стать своему начальнику. Убил одного моего стрелка и бросил гранату во второго. К счастью, тот уцелел, его только немного зацепило осколками. Досталось и мне…
– Вы ранены? Так отчего же вы здесь?
– Пустяки, герр гауптман, слегка задело левую руку, только и всего…
– Все равно, Генрих, все равно. Хирург в нашем госпитале – истинный мастер своего дела. Вы должны непременно его навестить. Слышите меня, Хорст? Не вздумайте от этого увиливать – проверю!
– Слушаюсь, герр гауптман!
– То-то же… Итак – продолжайте.
– Взять офицера живым не удалось, он отстреливался до последнего патрона, а когда они закончились – подорвал себя гранатой. При этом убил еще одного солдата и одного ранил.
– Однако…
– Лемке приказал взять уходившего охранника, причем взять обязательно живым. Хотя мы вполне могли его подстрелить. И, видит Бог, у меня были на это все основания.
– Генрих, Генрих! Что с вами?! Я вас не просто не узнаю…
– Извините, герр Кранц…
– Да полноте, мой друг, что вас так взволновало?
– У этого… красного… была не совсем обычная винтовка…
– То есть?
– У него была винтовка моего заместителя. Я узнал бы это оружие из тысячи, ведь это мой подарок…
– Поясните…
– Это оружие, как и моя собственная винтовка, было выполнено по отдельному заказу. Специально подбирались стволы, прицелы тоже, ложи делались под конкретного человека, так что это далеко не стандартные винтовки. В бинокль все это можно рассмотреть достаточно подробно. Так что не сомневайтесь, герр гауптман, это она. Теперь я знаю, кто убил моего товарища.
– Хм… И что еще вы смогли разглядеть?
– Ну… судя по тому, что офицер остался его прикрывать… да и весь дальнейший ход боя это только подтвердил – основным пассажиром был именно этот человек.
– Тоже офицер?
– Нет. Он был одет в обычную солдатскую форму. Знаков различия никто не разглядел, но это точно не офицер. На вид ему более сорока лет. Тем не менее двигается он очень грамотно и… легко. Даже и получи я приказ на открытие огня, не уверен, что сумел бы его подстрелить первым выстрелом. Он почти не показывался в поле зрения, а во весь рост я видел его только один раз, да и то – на пару секунд.
– Лемке рассчитывал взять его живым?
– Да. И кроме того, он хотел понять – куда пойдет русский? Для этого в монастырь успели прорваться несколько наших солдат, они должны были проследить за этим и взять русского тогда, когда это будет наиболее удобно.
– И что же?
– Я не входил в монастырь, оттого и не могу сказать это определенно. Наша группа осталась снаружи. Мы должны были предотвратить подход подкреплений противника из лагеря. Но оттуда так никто и не вышел. А вот в монастыре внезапно начался бой. Сначала это были отдельные выстрелы, потом… такое впечатление, что там была засада. Во всяком случае, из группы Лемке уцелели только те солдаты, которые оставались с нами вместе на позициях. Он сам ушел вместе со своей основной группой. И, судя по всему, вместе с нею и остался там, внутри этих негостеприимных стен…
– Вы не пытались оказать им помощь?
– Нарушив ваш недвусмысленный приказ? Если бы мы даже и попытались войти в ворота, то имеющихся в моем распоряжении солдат хватило бы только на несколько минут боя. Для засады их было вполне достаточно, а вот для штурма монастыря… Там уже была почти вся группа Лемке, а это более тридцати человек. А нас всех было около десятка, считая уцелевшего снайпера, который, несмотря на раны, остался на своем посту.
– Извините меня, Генрих, но вы должны меня понять… Я был очень привязан к обер-лейтенанту…
– Понимаю вас, герр гауптман. Но… война есть война, никто из нас не застрахован от таких случайностей.
Кранц встал из-за стола и, достав из шкафа бутылку коньяка и пару рюмок, налил себе и Хорсту.
– Давайте выпьем, гауптман. За наших погибших товарищей.
Помолчав пару минут, Кранц поставил на стол рюмку и уже совсем другим тоном обратился к своему собеседнику: «Какие вы сделали из всего этого выводы, гауптман?»
– В монастыре есть посты русских. Они внимательно отслеживают окружающую обстановку и имеют возможности для организации внезапного нападения. Исходя из того, что эти развалины уже проверялись раньше и никого там отыскать не удалось, – развел руками гауптман, – все это хорошо замаскировано, и найти русских с наскока не выйдет. Я не думаю, что это самодеятельность отряда окруженцев. Да и посудите сами, герр Кранц, отряд Лемке начитывал почти тридцать хорошо подготовленных солдат, ведь так?
– Так.
– Так сколько же нужно человек, даже и учитывая возможность организации ими засады, чтобы уничтожить их всех? Как минимум – столько же. И это тоже должны быть опытные солдаты. Ведь из монастыря так никто и не вышел, даже и к воротам не приблизился, уж этого-то мы бы не пропустили.
Хорст снова налил себе коньяка.
– Огонь велся также со стен и башен. Помимо этого, я насчитал как минимум два пулемета, которые контролировали подходы к монастырю и не принимали участия в бою. То есть у противника есть силы еще и на это. И там имеются грамотные командиры, которые не упустили из виду и этот аспект боя. Нет, герр гауптман, там сидят не дилетанты. Не знаю, кто вам там рассказывал об отсутствии у них вооружения. Я этого не заметил. На слух огонь вело не менее трех пулеметов, не считая прочих стреляющих.
– То есть красные нас там ждали… – вертя в руках пустую рюмку, задумчиво проговорил Кранц.
– Во всяком случае – они были готовы и к такому повороту событий.
– Ну что ж… – хозяин кабинета поднял голову, – ладно… Этот раунд остался за ними. Благодарю вас, Генрих! Вы мне очень помогли.
– Мой рапорт будет у вас на столе через два часа, герр гауптман, – сказал снайпер, вставая со своего места.
Проводив гостя, Кранц поднял телефонную трубку.
– Мойзель? Соедините меня с подполковником Нойманом…
Лежавший на койке человек повернул голову на звук открывающейся двери. Увидев вошедшего, он приподнялся на кровати.
– Лежите, сержант. Как ваша нога?
– Да получше уже, товарищ майор. Меньше болит, может быть, и встану уже скоро.
– Не торопитесь. Время пока еще есть.
Майор Осадчий присел на край кровати.
– Вот что, Лемешев, вы говорили, что у вас есть вариант для связи с нашими подпольщиками.
– Есть, товарищ майор! Есть такое дело.
– Тогда – рассказывайте. Что нужно сделать? И куда должен прибыть связной?
– Надо быть на железнодорожной станции. Встреча будет там…