4
Колеса мерно стучали по рельсам. Гордеев дремал, прислонившись щекой к вагонному окну. Это было у него с самого детства, – под приятное укачивание и постукивание колес просто невозможно не уснуть. Но тут сквозь сон он услышал сначала осторожное покашливание, а потом приятный женский голос:
– Пассажир! Подъезжаем к Андреевску.
– Спасибо большое, – моментально отреагировал он и приветливо улыбнулся проводнице в форме, которую попросил сообщить ему, когда будет Андреевск.
Та удовлетворенно кивнула, оставила на столике его билет, и удалилась.
Гордеев сладко потянулся, потом встал, приготовил свои вещи и вышел в тамбур покурить.
«Так… Что мы делаем первым делом? – задумался он. – Где тут искать Лиду? И вообще, здесь она или нет? Кто знает? Но если рассуждать так… Предположим, что Лида здесь. Тогда где именно? Скорее всего, у мужа. Нужно искать у мужа… Хотя почему же обязательно у мужа? Она же с ним в разводе, хоть и не оформленном. Видимо, у них нет никаких контактов. Нет, ну для проверки, конечно, сначала нужно к мужу идти. Так, стоп! Что я говорю? Это разве для меня приоритетная задача? Первым делом надо как-то устроиться здесь. Познакомиться с делом Зайцева. А по ходу дела уже попытаться разыскать Лиду».
Он раздавил окурок в пепельнице. Поезд уже начал притормаживать. Объявили станцию, и Гордеев, прихватив свои вещи, сошел на платформу.
Андреевск, как сразу же отметил Гордеев, был обыкновенным областным городом, таким же, как десятки других российских областных центров. Их одноликие привокзальные площади очень мало отличались друг от друга, и если бы его, Юрия, привезли с закрытыми глазами в какой-нибудь из таких городов, где он уже был, вряд ли он, выйдя вот так из поезда, вспомнил бы его точное название. Хотя, возможно, он преувеличивал…
Однако некоторые отличия все-таки были. В Андреевске готовились к предстоящим выборам губернатора. По всему вокзалу были расклеены большие плакаты с изображением серьезного человека с мудрыми глазами и благородной сединой. Под портретами имелась надпись крупными буквами: «Моя цель – материальное и социальное благополучие жителей Андреевска! Порядок в городе и порядочность власти! Мудрость и справедливость законов! Вместе мы изменим жизнь к лучшему!» И размашистая подпись: «Ершов».
«М-да, немудрёно, – подумал Гордеев. – Как всегда, много обещаний и пафосных фраз и ничего конкретного».
При выходе из ворот вокзала какой-то бойкий парнишка всучил ему яркую цветную брошюрку с лицом все того же седого кандидата в губернаторы на обложке и надписью: «Активная социальная защита!» И далее: «Моя программа».
– Да на кой черт мне… – выругался Гордеев.
Но паренек уже был занят другим прохожим. В конце концов, не выбрасывать же демонстративно брошюру! Уныло размышляя: «Вот деятельность развели, чтоб их…» – Гордеев побрел дальше с этой программкой в руках. Впрочем, дойдя до урны, он все-таки опустил в нее брюшюру. И с облегчением пошел дальше.
На небольшой площади перед вокзалом стояли самые разнообразные автомобили, в основном обшарпанные «Жигули». Впрочем, попадались и древние иномарки. Рядом с машинами томились их хозяева в ожидании клиентов.
– Подбросить? – К Гордееву подошел человек лет сорока в кожаной коричневой куртке и такой же кепке.
«Вот так и должен выглядеть настоящий шофер», – отметил про себя Гордеев, а вслух сказал, устало улыбнувшись:
– Да, шеф! Надо подвезти.
– Ну так запрыгивай, – тот небрежно открыл перед Юрием заднюю дверь своей, казалось, проржавевшей насквозь «копейки».
– А она поедет? – с сомнением оглядывая рыжие пятна на крыльях, поинтересовался Гордеев.
– Садись-садись! – нетерпеливо сказал водитель. – Машина – зверь! Она еще нас с тобой переживет!
– Ага, и внукам достанется… – пробормотал Гордеев.
– Откуда? – вместо ожидаемого «куда?» спросил шофер.
– Из Москвы, – ответил Гордеев.
– У-у, – протянул шофер, поворачивая ключ зажигания. – А чего это вас в нашу глубинку занесло?
– По делам, – коротко ответил Гордеев. – И не такая уж у вас глубинка.
– Может быть… Но по сравнению с Москвой… – Водитель выруливал со стоянки.
– Да ладно вам, – ободрил его Гордеев.
– Куда ехать-то? – почему-то недовольным голосом произнес шофер, выезжая на трассу.
– Сейчас скажу. – Гордеев быстро достал из кармана брюк бумажку с названием гостиницы, которую ему порекомендовал Зайцев. – Гостиница «Кентавр».
«Название-то какое красивое, южное такое, теплое, – подумал еще тогда Гордеев. – Хозяин, наверно, античность любит…»
– А, это новая, что ли? – спросил шофер.
– Я, честно говоря, не в курсе, – ответил Гордеев.
– Ну да, новая… – задумчиво сказал шофер.
– Недавно построили? – поинтересовался Гордеев.
– Лет семь назад.
– Кажется, эта гостиница Кравцову принадлежит?
– Не знаю, – протянул шофер. – Кто их сейчас разберет, что кому принадлежит. Может, и Кравцову.
– А хорошая, не знаете? – так просто, чтобы поддержать разговор, спросил Гордеев. Зайцев и так все рассказал ему об этой гостинице.
– Не знаю, не был, – отрезал водитель.
«Копейка» мчалась по залитой солнцем дороге. Старушка и правда была еще в форме – легко разгонялась и ехала довольно резво.
– Да, машине действительно пока на свалку рановато, – заметил Гордеев.
– А то! – с готовностью кивнул водитель. – Семьдесят девятого года выпуска, а бегает, как новая! Главное, машину в порядке содержать. Сам езжу, сам ремонтирую. Все вот этими руками.
Он показал Гордееву мозолистую ладонь.
Денек выдался на славу – теплый, яркий. Солнечные лучи красили всю землю, парки, улицы, даже кургузые каменные пятиэтажки по бокам дороги. Буквально по всему городу, заметил Гордеев, почти на каждом столбе, на каждом доме были расклеены плакаты с портретами кандидатов в губернаторы. Чаще всего попадались изображения того седого и серьезного человека на ярко-красном фоне.
– Я смотрю, у вас тут все к выборам готово, – насмешливо заметил Гордеев.
– Угу, – недовольно кивнул шофер. – Свои морды везде поразвешивали, смотреть тошно. Все в красных тонах! Будто революция какая! Еще флаги красные с их портретами осталось водрузить!
Гордеев засмеялся.
– Ну а за кого голосовать будете? – спросил он.
– Ни за кого! – пожал плечами шофер. – Я вообще голосовать не пойду.
– Чего так? – спросил Гордеев.
– А что толку-то? Как говорится, голосуй – не голосуй, все равно получишь известно что… Лучше я на участок поеду, в земле покопаюсь. Ну или вот на машине калымить буду. – Он ударил по стертому до блеска рулю «копейки». – Хоть денег заработаю. А на выборы ходить – дело зряшное. Они поставят того, кого им нужно, а не того, кого мы выбирать будем. Да и выбирать-то особенно некого. Вот этот, – он кивнул головой на красный плакат на столбе, – Ершов, уже на третий срок избирается. А что он сделал за два предыдущих? Хрена лысого… Ничего! Только лапши на уши навешал да домов для себя понастроил. А вон, вишь, какую предвыборную кампанию развел! Плакаты, книжки, брошюры! «Порядочность власти»! «Справедливость законов»! Угу, куда уж порядочнее и справедливее! Кстати, все это на батуринские деньги…
– Батурин? Кто это? – заинтересовался Гордеев.
– А это бандюга один крупный, – объяснил водитель, – бизнесмен, значит, по-современному.
– Сурово вы их, – рассмеялся Гордеев. – Ведь есть же и честные бизнесмены?
– Нет! – уверенно ответил водитель. – Нету честных! Все они жулики как один. Нашли каждый свою дойную корову, вот и все. А народ голодает…
– Какая же дойная корова у этого Батурина? – спросил Гордеев.
– Не знаю… Какими-то темными делишками занимается. Ну и активно Ершова поддерживает. Вот это все на его деньги. – Водитель показал на очередной рекламный щит, на котором губернатор Ершов пожимал руку ветерану, у которого вся грудь была в орденах. Под фотографией значилось: «Свято хранить заветы отцов». – Вот… Ну был еще один кандидат, ну вроде поначалу более или менее ничего, генерал-майор в отставке, в Афганистане был. А его кандидатуру сняли. Он, вишь, гад, девочку маленькую застрелил. Сволочь!
После этих слов Гордеев посерьезнел.
– Застрелил девочку? – задумчиво переспросил он.
– Ну да, – подтвердил таксист. – Напился и застрелил. Это у них развлечение такое – идут в лес, устраивают пьянку, ну и начинают палить во все стороны. А девочка случайно там оказалась.
Гордеев вспомнил, что об этих развлечениях местной элиты ему уже рассказывал Зайцев.
– А может быть, его оклеветали, чтобы вывести из этой предвыборной гонки… – сказал Гордеев. Сказал и тут же осекся: «Зачем я все это ему говорю?»
– Ой, да ладно! – махнул рукой шофер. – Напился мужик, крыша у него поехала… Они же все, кто из Афгана вернулись, сдвинутые. Может, померещилось чего. Душман какой-нибудь… Кто знает? Ему бы в психушке обследоваться, а он туда же – на выборы. А вот оправдать-то его наверняка оправдают! Такие шишки всегда безнаказанными остаются! Вот вам и «справедливость законов»!
– Как же оправдают, если он ребенка застрелил?
Водитель посмотрел на Гордеева, как на новорожденного.
– Как? Очень просто. Адвокатов московских наймет, вот и все. Деньги у него на это найдутся.
– Ну и что? – упорствовал Гордеев. – Если он виноват, адвокаты не помогут.
– Адвокаты на суде всем мозги запудрят. Работа у них такая, понимаете? – растолковал водитель.
Гордеев кивнул и мрачно посмотрел в окно. Хорошо еще, водитель не знает, что везет именно такого московского адвоката, которого нанял, не кто иной, как сам Зайцев… Интересно, как бы он отреагировал? Впрочем, Гордеев решил воздержаться от экспериментов, к тому же он был удовлетворен общением с шофером.
Между тем уже подъехали к гостинице. Это было строгое семиэтажное здание с большим газоном перед ним и огромными стеклянными дверями.
– А что, Кравцов тоже жулик? – поинтересовался Гордев, когда они остановились.
– Конечно, – махнул рукой шофер, – все они одним мирром мазаны…
Гордеев расплатился с шофером и направился к дверям. Перед ним на высокой мощной опоре красовалась большая позолоченная эмблема – круг, а в нем получеловек-полуконь с копьем в руке. Надпись в греческом стиле гласила: «Гостиница „Кентавр“.
Стеклянные двери предусмотрительно разъехались перед Гордеевым, и он очутился в просторном холле. Мраморный пол был убран коврами. На коврах стояли кожаные кресла и стеклянные столики. На стенах висели небольшие картинки, изображающие сцены из греко-римских мифов. Работал кондиционер, распространяя приятную прохладу.
Гордеев подошел к рецепшн. Навстречу ему тут же встали две молоденькие девушки в белых блузах с приклеенными на лицах улыбками и с усталыми глазами, словно говорящими: «Как же вы все нас достали!»
– Добрый день, – с готовностью пропели они. – Чем мы можем быть вам полезны?
– Добрый день, – ответил Гордеев, сразу оценив одну из девушек, миловидную блондинку с большими зелеными глазами, и обращаясь по преимуществу к ней. – Я хотел бы снять номер. Это возможно?
– Вы не бронировали? – поинтересовалась блондинка.
– Нет.
– Хорошо. Тогда, будьте добры, ваш паспорт, – попросила она.
Гордеев вынул из внутреннего кармана документ и протянул его девушке.
– На сколько дней вы хотели бы снять номер? – спросила она.
– Точно не знаю… – отозвался Гордеев. Он действительно не знал, на какой срок задержат его здесь дела. «Хорошо бы быстро закончить да и вернуться в Москву, – подумал он. – Только вот вряд ли получится».
– А на сколько оформлять? – спросила девушка.
– Давайте пока на три дня, – с минуту подумав, ответил Гордеев.
Когда все формальности были соблюдены, девушка торжественно вручила Гордееву ключ от его номера.
– Жаль, что это не ключ от вашего сердца, Надежда, – между делом заметил Гордеев, посмотрев на приколотую к ее груди визитку.
Девушка вежливо улыбнулась и промолчала.
– Надежда, скажите, у меня есть надежда? – продолжал Гордеев.
Ее напарница уже не улыбалась, она с пренебрежением смотрела и на блондинку, которая не знала, что ответить, и на заигрывающего с ней Гордеева.
– Надежда на что? – игриво поинтересовалась блондинка.
– Как на что? – поднял брови Гордеев. – На взаимную симпатию, конечно.
– Все зависит только от вас, – промурлыкала девушка.
– То есть я должен себя показать? – спросил Гордеев.
Девушка смущенно пожала плечами.
– Что ж, договорились, – сказал Гордеев. – Постараюсь показать себя с лучшей стороны.
Девушка засмеялась, и этот ее смех был настолько искренен, что Гордееву первый раз за все это время стало спокойно и тепло на душе. «Хороший знак», – подумал он про себя, никогда раньше не замечая за собой склонности к суеверию.
Он поднялся на четвертый этаж на лифте. «Номер 75» – было выбито на массивной металлической груше, к которой крепился ключ. Коридор был застелен зеленой ковровой дорожкой. Гордеев прошел через небольшой холл с телевизором и увидел дверь своего номера.
На поверку оказалось, что больше всего средств было потрачено при строительстве этой гостиницы на роскошный нижний холл. Этажи и номера оказались не такими богатыми, обстановка, можно сказать, была вполне спартанской. Но, по крайней мере, аккуратные горничные старательно поддерживали здесь чистоту и порядок. По андреевским меркам гостиница, конечно, претендовала на твердую пятерку, по московским – на троечку с плюсом.
В более или менее просторной комнате располагались двухместная кровать, застеленная темно-зеленым покрывалом (кстати, такого же цвета были и занавески), небольшая тумбочка с оригинальным ночником в стиле модерн, маленький журнальный столик, встроенный в стену сейф, микроскопический холодильник, на котором находился небольшой телевизор. Короче говоря, все тут было какого-то уменьшенного размера. «Как будто для лилипутов», – почему-то подумал Гордеев, открывая холодильник. Там имелись две малюсенькие бутылочки с красным и белым вином и неожиданно большая, двухлитровая, бутыль пепси-колы.
Коврик перед кроватью и обои на стенах были бежевого цвета. Над постелью висела маленькая картина, больше похожая на аппликацию, изображающая пресловутого кентавра, который скакал по лесу.
Гордеев кинул сумку на постель и сам завалился следом. Он устал и ему было лень разбирать вещи, аккуратно все раскладывать по полочкам в шкафу.
«Сейчас только в душ с дороги и немного поспать. А вечером разберу все вещи. Ну а завтра уже займусь делами, пойду в местную прокуратуру», – думал уже почти засыпающий Гордеев. Но, пересилив свою усталость, он поднялся и побрел в ванную.
После душа наступили такие легкость и расслабление, что Гордеев уснул сразу же, как только опустил голову на подушку. Он надеялся поспать до вечера, но проснулся лишь утром следующего дня.