Роман создан по мотивам телевизионного сериала «Возвращение Турецкого» (производство ООО «Студия АРТ-Базар», 2006 год)
Эта книга от начала до конца придумана автором. Конечно, в ней использованы некоторые подлинные материалы как из собственной практики автора, бывшего российского следователя и адвоката, так и из практики других российских юристов. Однако события, место действия и персонажи безусловно вымышлены. Совпадения имен и названий с именами и названиями реально существующих лиц и мест могут быть только случайными.
Глава первая
Предупреждение
Этот телефонный разговор был неприятен Ирине Генриховне Турецкой. Незнакомый голос, отвратительно мягкий и как будто заискивающий – бывают такие противные, словно шелестящие словами, голоса пожилых подхалимов, – прежде всего попросил ее не отключать трубку, а внимательно выслушать, ибо от ее благоразумия зависит все ее будущее. «Ни фига себе сказано!» Вот именно так Ирина и подумала, решив отключить телефон. Однако что-то чисто интуитивное подсказывало ей, что за этой навязчивой вежливостью прячется серьезная опасность, в первую очередь для Шурика, находящегося в огромном и бестолковом, с ее точки зрения, госпитале, да к тому же еще и не под ее присмотром. Поэтому мобильный не отключила, хотя громко вздохнула, демонстрируя свою неприязнь к звонившему. И тот понял ее.
– Я могу только посочувствовать вам, Ирина Генриховна, уважаемая, вы и не представляете, как я глубоко понимаю вас. Как восхищаюсь поистине неоценимым подвигом вашего драгоценного супруга Александра Борисовича… Как готов вместе с вами и вашими лучшими друзьями – Грязновым и Меркуловым – скорбеть по поводу безвременной гибели Дениса Андреевича… Да, к сожалению, бродят еще среди нас нелюди, вампиры и прочая нечисть, из-за которой гибнут хорошие люди… Увы и еще раз увы!.. А теперь два слова о деле…
Голос резко изменился, словно заговорил другой человек – с жесткой интонацией и недвусмысленными намерениями.
– Я, наверное, вас разочарую, – поторопилась Ирина, – по той простой причине, что не имею решительно никакого отношения к делам своего мужа. Вы ведь именно это имели в виду, выражая свое сочувствие, не так ли?
– Приятно разговаривать с понимающей женщиной, – уже сухо констатировал собеседник. – Но знать что-то вам совсем и необязательно. Достаточно будет того, что вы внимательно выслушаете меня, запомните то, что я подчеркну особо, и затем передадите вашему супругу. Причем, хочу предупредить, ему эта информация позарез необходима, как… Ну, скажем, как воздух. Он ведь успел оценить, что значит для человека просто свободно дышать, без усилий, не так ли?
– Я должна воспринимать ваши слова как угрозу?
– Ни в коей мере! И Александр Борисович сам прекрасно разберется, как ему следует поступить. А вот от вас, глубокоуважаемая, требуется только одно: донести до него мысль о том, что замечательный его фокус, который он не без успеха продемонстрировал однажды в парке «Сокольники», во второй раз может не получиться. Да что я говорю! Конечно, не получится. Подобные рискованные цирковые номера исполняются лишь однажды в жизни. Скажите ему, он поймет.
– Про фокус?
– В частности, и про него тоже. Но главное здесь вот что. У Александра Борисовича в настоящий момент, а также и в неопределенном еще будущем, связанным с обязательным для него лечением, появляется прекрасная возможность прислушаться, наконец, к советам заинтересованных людей и сделать соответствующие выводы.
– Я снова повторяю: это касается его работы? – настойчиво перебила Ирина.
– Ну разумеется, о чем же мы так долго говорим с вами?
– И вы желаете использовать меня в качестве собачки, которая таскает хозяину домашние тапочки?
– Ну что вы! Вы, с вашими многочисленными талантами, – и такая мелкая роль? Нет, милая, мы хотим, чтобы и вы сами прониклись мыслью о том, что и для Александра Борисовича, и для его прелестной семьи будет великим благом, если он, хотя бы лежа на койке, прекратит, пусть временно, свою энергичную деятельность». Я – на полном серьезе. Ему достаточно дать указание своему помощнику Владимиру Дмитриевичу Поремскому несколько умерить пыл, не теряя при этом собственной объективности, и, поверьте мне, у обеих сторон, участвующих в общем деле, немедленно появится реальная возможность прийти к консенсусу. Речь ведь не о бандитских разборках конца прошлого века, от которого мы все, слава Создателю, благополучно ушли, а о новых, пусть пока сложных взаимоотношениях возможных партнеров. И только недалекий человек может этого не понимать. А ваш Александр Борисович к таковым никак не относится. Так вот, милая моя, теперь вкратце. Идеальным вариантом было бы вообще прекращение уголовного дела и уголовного преследования на основании статей двадцать четвертой тире двадцать седьмой УПК. Тонкости вам знать ни к чему. Зачем забивать вашу прелестную головку всякой малополезной информацией? А ваш супруг поймет, он – умный человек.
– Ваши комплименты мне решительно ничего не говорят о том, кто заинтересован, чтобы мой муж совершил должностное преступление. Я ведь правильно вас поняла, господин неизвестный собеседник, не посчитавший для себя приличным хотя бы назваться?
– Да что вы, какое там преступление?! Можно подумать, что вы живете не в реальном мире, а в каком-то собственном, выдуманном. И я, как ни странно, могу вас понять. Да, разумеется, еще совсем недавно те проблемы, которые пытаются решить господа, поручившие мне «уговорить» Александра Борисовича посмотреть на вещи разумно, считались криминальными. Точно так же, как любое, скажем, торговое посредничество именовалось спекуляцией, а любое приобретение собственности считалось уголовным преступлением. Разве вы забыли? Но сегодня, когда в обществе правят совершенно иные законы, продолжать упираться и тормозить ход прогресса по меньшей мере неразумно… Согласны, надеюсь?
– Ну… в общем…
– Вы абсолютно правы: и в общем, и в частном… А что касается меня, то могу сказать, что с Александром Борисовичем мы в прежние времена частенько «пересекались», когда он был обыкновенным следователем, а я – адвокатом. Просто напомните ему про Бориса Аркадьевича, этого будет вполне достаточно. Он также поймет, кого я представляю в данном случае, чьи интересы. Скажу больше, дальнейшее лечение вашего супруга потребует от вас, Ирина Генриховна, вложения немалых денег. А учеба вашей замечательной Ниночки в Кембриджском колледже – тем более. Так вот, посмотрите на все эти обстоятельства непредвзятыми глазами. Поговорите с мужем. Он вас любит и не станет упираться, как в былые времена. И запомните, речь идет не о взятке. Мои клиенты такими пустяками не занимаются. Взятки – это, простите, для ЖЭКа, чтоб новый кран поставили на кухне. А на нашем с вами уровне в дело вступают два главных фактора: элементарная человеческая благодарность и порядочность. Но наиболее важным здесь является время, понимаете?
– Признаюсь, не очень, – неохотно ответила Ирина.
– Время – это деньги, надеюсь, слышали?
– Естественно.
– Ну так вот, с расследованием, которое по указанию… не важно, мы-то знаем, кто дал Генеральной прокуратуре такое указание, начал ваш супруг, еще являясь здоровым и полным сил, будет покончено, по всей вероятности, в самое ближайшее время…
– Тогда не понимаю, какой смысл больному человеку предпринимать какие-то нелепые телодвижения? Или у вас все же нет твердой уверенности? – съязвила Ирина.
Борис Аркадьевич рассмеялся совсем добродушно:
– А вы – умница, подловили старика!
– Вот уж чего не собиралась! – Ирина едва не фыркнула с презрением, но вовремя спохватилась: выказывать свою откровенную неприязнь она вовсе не собиралась, кто знает, что там у них стоит за этой отвратительной игрой в «порядочность»…
– Ну, как бы там ни было, – мягче заговорил Борис Аркадьевич, – а дополнительные доказательства для твердой уверенности никогда не помешают. Надеюсь, вы и в этом согласны со мной? – Он помолчал в ожидании ответа, но, не дождавшись, продолжил вкрадчиво: – А то ведь знаете, как иной раз случается? Ураган налетел, крыши с домов посрывал, машины побил, кирпичи на головы невинным людям стали валиться – кошмар, одним словом. И вроде никто не виноват, а беды понаделано – бессчетно. Так вот, чтоб не было. Все-таки гарантия… Ну а я, пожалуй, больше не стану вам морочить голову, но про фокус вы обязательно напомните, это очень важно конкретно для него. Прошу прощения, но другой возможности связаться с господином Турецким я пока не нашел, поэтому решил воспользоваться вашей любезной помощью. Уверяю вас, что при удачном стечении обстоятельств именно вы в первую очередь узнаете, сколь велика бывает простая человеческая благодарность. А засим прощайте, надеюсь вновь услышать ваш очаровательный голос… Да, и последнее. Его, я имею в виду Александра Борисовича, официальное согласие, между прочим, нам и не требуется. Умным людям достаточно понять его позицию по фактам дальнейшего развития дела. Впрочем, этого можете мужу не говорить, он и сам прекрасно понимает, что в данном случае для него, как никогда прежде, может оказаться верным выражение: «не было бы счастья, да несчастье помогло»… Что ж, чрезвычайно рад даже заочному знакомству с вами, прелестница…
– Секунду! – словно спохватилась Ирина. – А если я расскажу о вашем предложении не только мужу?
– Хм… Полагаю, у вас хватит благоразумия этого не делать. Вот вам мой дружеский совет. Да, ко всему прочему, у вас и доказательств никаких нет по поводу нашего состоявшегося разговора. Ведь так? Молчите? Ну и правильно делаете. Всего вам хорошего.
В телефонной трубке послышались короткие гудки. Ирина Генриховна долго держала ее в руках, не отключая, словно не хотела, чтобы кто-то мог к ней в эту паузу дозвониться. Она размышляла, а думать было о чем.
Звонки подобного рода поступали в квартиру и прежде, но были они не столь пространными и вежливыми. В основном угрозы Шурику, типа: «Эй, следак, убери свои грабки! Иначе бабе твоей устроим такую групповуху, что ей мало не покажется!» Это было понятно, бандиты, одним словом. И всякий раз, сталкиваясь с хамскими угрозами, Ирина знала, что Шурик тут, с ней, и, как говорится, «держит руку на пульсе». И Славка Грязнов всегда был рядом. И Дениска Грязнов, словно большой ребенок, – умный, вежливый, добрый… Вот поди ж ты, угадай, что именно он, всегда смотревший на нее, Ирину, восторженными, словно у юноши, глазами, закроет Шурика своим телом от взрыва той проклятой шахидки…
Но чтоб так, вежливо и одновременно уверенно, что и было для нее самым неприятным, разговаривать с женой следователя, «советуя» ей «уговорить» мужа прекратить следственные действия, – такого еще не было. Как и разглагольствований о порядочности. И что это еще за Сокольники у Шурика? Он ведь никогда не посвящал ее в тайны своего ремесла, она сама, пианистка и преподаватель музыки, по собственной воле и желанию взялась за изучение криминалистики и психологии с одной-единственной целью: оказаться рядом с ним! Разные профессии и, соответственно, разные интересы – реальная угроза семье, особенно когда связующее звено выросло и уже не терпит родительской опеки, воспринимая ее как вмешательство в свою личную жизнь. О господи, и когда это произошло?! Ведь выросла, живет в этом проклятом Кембридже… А для матери дочка всегда будет маленькой и слабой, постоянно нуждающейся в защите… даже когда у нее у самой появятся дети…
И этот «ласковый мерзавец» прекрасно знал, какова будет у Ирины реакция, намекнув на спокойствие «замечательной Ниночки»!..
Ну а в самом-то деле надо это Шурке, лежащему в койке, чтоб его жена и дочь постоянно тряслись от страха?… Может быть, сначала поговорить с Костей? Рассказать, вытянуть из него про эти Сокольники? Должен ведь понять? Или они все там уже давно живут исключительно своей, «государственной» жизнью, куда не долетают ни земные проклятья, ни гимны?…
Что ж, попытка, верно говорят, не пытка. Подумав так, Ирина Генриховна вдруг криво усмехнулась: а разве постоянное ожидание беды не есть уже та самая жестокая пытка? Вот тебе и парадокс – сама себе невольно приготовила пытку…
И верная супруга Александра Борисовича Турецкого, слабая и чересчур интеллигентная, по мнению ее мужа, женщина, решила ничего сейчас не говорить Шурику, который, естественно, немедленно распсихуется и станет размахивать руками. Но не говорить только до тех пор, пока от заместителя генерального прокурора Меркулова не будут ею получены исчерпывающие объяснения. По всем вопросам, включая и про этого Бориса Аркадьевича, кстати, в первую очередь. А там она еще посмотрит!