Глава 4
Закончив свои занятия на подготовительных курсах, абитуриенты выбежали на улицу, остановились и начали прощаться.
Неожиданно всё небо заволокло тучами, и город, как по мановению волшебной палочки, погрузился во мрак. Ветерок, который слегка покачивал верхушки деревьев, вдруг затих, и к кромешной тьме добавилась ещё пугающая тишина. Всё произошло так стремительно, что в городе даже не успели зажечь фонари. Только вход перед институтом освещался небольшой лампочкой. Но горела она не потому, что её успели включить, а потому, что по халатности никто никогда не выключал её. Лампочка в кромешной тьме образовала маленький освещённый островок, в центре которого стояла группа абитуриентов. Однако ни внезапная темнота, ни пугающая тишина не смогли даже немного напугать молодых людей. И это вполне понятно: в их возрасте любые внешние раздражители вызывают только одну реакцию – смех и улыбки. Везунчик стоял за пределами этого освещённого островка и наблюдал за происходящим очень серьёзно, без всяких улыбок.
Видимо, обидевшись на то, что все потуги природы были проигнорированы, погода обрушила на головы весёлых абитуриентов проливной дождь. Но и здесь молодые люди не дали застать себя врасплох. Людская толпа моментально распахнула над собой зонтики и стала походить на семейку опят, растущую на полянке, с той лишь разницей, что у опят шляпки одинаковые, а в нашем случае они были разноцветными.
Большая людская масса начала растекаться по маленьким ручейкам и постепенно растворяться в темноте. Через несколько минут под козырьком институтской двери в свете лампочки оставалась стоять одна девичья фигурка. У неё не было зонтика, и она, съёжившись, прижалась к стене и с грустью смотрела на лужи, по которым плыли и лопались пузыри.
Из кромешной темноты вышла фигура парня и направилась к девушке.
– Вы единственная, кто не предвидел дождя, – сказал молодой человек.
– Ой! – Девушка вздрогнула. – А я думала, что осталась одна.
– К счастью, нет. – Везунчик раскрыл зонтик и встал рядом с девушкой.
Далее всё происходило по стандартному сценарию: два силуэта постояли немного и, укрывшись зонтом, ушли. На освещённом островке больше никого не оставалось. Видимо, поняв свою полную ненужность, лампочка вдруг ярко вспыхнула, и погасла, – островок пропал. Однако на улицах уже стали загораться фонари. Метрах в двухстах от института можно было увидеть молодую парочку, которая пряталась под одним зонтиком. Молодые люди спорили о чём-то и громко смеялись. Вдруг парочка остановилась. Смех затих. Девушка выскочила из под зонтика и пошла под проливным дождём. Она повернулась к парню, с которым всего несколько секунд назад звонко смеялась и бросила в его сторону:
– Подонок!
– А ты – дура! – ответил ей молодой человек и быстро зашагал по улице.
Девушка добежала до остановки автобуса и запрыгнула в открытую дверь машины. На улице больше никого не было.
Методика, по которой Везунчик занимался с Чернокнижником, резко отличалась от той, которая применялась в школе. На первом же занятии Везунчик дал своему ученику небольшую книжку и, улыбаясь, сказал:
– Запомни, самое главное – это не изобретать велосипед. Его давно уже изобрели другие. Если ты научишься пользоваться плодами цивилизации, то сможешь занять своё место на самой её вершине.
– Что это? – спросил Чернокнижник.
– Белинский – избранные статьи.
– И зачем он нужен?
– Дело в том, что его статьи как раз и есть великолепные сочинения. Я же говорил тебе, что не надо изобретать велосипед, лучше научиться на нём ездить. Как видишь, книжечка небольшая, а в ней отлично раскрыты такие авторы, как Гоголь, Лермонтов и Пушкин. Прочитай её несколько раз, и ты процентов на тридцать будешь подготовлен к вступительному сочинению.
– А остальные семьдесят?
– Есть другие критики.
– А грамматика?
– Научись сначала раскрывать тему, а грамматике я тебя научу. Главное – это строить предложения как можно короче, чтобы из знаков препинания была только точка. А слова используй только те, в которых у тебя нет никакого сомнения.
Петя взял книжку, посмотрел на неё, а потом на своего репетитора.
– Значит, в этом и заключается твой секрет?
– Какой секрет?
– Ты мне говорил, что у тебя есть секрет.
– Ах, ты про это? В общем-то, да. Секрет заключается в том, что вместо сочинения ты напишешь изложение.
– Другими словами, ты хочешь, чтобы я мысли великих критиков выдавал за свои?
– А что в этом такого? Ты же пользуешься открытиями Ньютона?
– Я пользуюсь явлениями природы, а открытия Ньютона принадлежат только ему и никому другому.
– Короче, не будем сейчас открывать дискуссию по этому поводу. Ты собираешься поступать в свой политех?
Чернокнижник молча кивнул головой.
– Значит, договорились, – радостно потёр руки Везунчик. – Неделя тебе на изучения книжки и два дня на сочинение. Следовательно, встречаемся мы ровно через девять дней на том же месте и в тоже время.
– А какое сочинение писать? – спросил Чернокнижник.
– Ну, напиши, к примеру, образ Ленского из Евгения Онегина.
На этом первое занятие закончилось.
Везунчик ещё несколько раз ходил к политехническому институту, после чего эти походы прекратились.
Я не открою Америки, если скажу, что окончание школы и поступление в институт совпадает с так называемым гиперсексуальным возрастом. Это незабываемое время остаётся в памяти каждого человека на всю его жизнь. Это время, когда человек, живя здесь, на Земле, на самом деле находится далеко за её пределами, там, где не правит логика, где не работают законы физики и математики. Он попадает в царство самого Господа Бога, где всё подчинено только одному закону, где смысл заключается только в одном слове. И это слово – любовь. В том царстве нет такой силы, которая могла бы не только победить, но даже прикоснуться к этому светлому чувству.
В том царстве человек становится человеком, там он понимает, чем отличается от животных. Там от самого создателя он получает любовь, которая всю жизнь освещает дорогу, и распространяется не только на избранника или избранницу, но и пропитывает абсолютно всё, что окружает человека. Там человек понимает, что, если он сохранит этот божественный дар до своей могилы, то становится бессмертным, ибо ему есть для чего жить здесь, на Земле, и есть с чем идти дальше, после смерти.
Однако мы что-то очень сильно увлеклись лирикой, забыв, что гармония подразумевает разумное сочетание последней с её вечной оппоненткой – физикой.
А физика, не вдаваясь в переживания и страсти, а рассуждая на основании одной только логики, заключает, что, если теорема, только что приведённая лириками, верна, то обязательно должно существовать и обратное утверждение: если любовь является отличительным признаком человека от животного, то отсутствие любви говорит, что данный живой организм можно безошибочно причислить к классу животных. Исключение составляют собаки, лошади и дельфины.
Везунчик в свободное от занятий время пропадал у своей новой знакомой. Благо, что она жила одна, без родителей. Те, оставив свою дочь одну, уехали в другой город к своим внезапно заболевшим родителям.
– Ещё хочешь? – звучит нежный девичий голосок.
Везунчик поворачивает голову на коленях молодой нимфы и кивает головой. Бархатная ручка отрывает виноградную ягодку и кладёт в рот Везунчика. Рука молодого человека хочет приподнять тело, но, как бы случайно, оказывается под юбкой. Рука замирает, но назад не возвращается. Молодой человек ждёт, какова будет реакция. Однако реакции никакой нет, и рука снова продолжает свой путь.
– Так слаще? – спрашивает нимфа.
– Ещё бы!
– Давай выпьем вина, – предлагает девушка, – ещё слаще будет.
Рука вынуждена покинуть только что завоёванные позиции. Молодой человек с недовольным выражением лица поднимается с девичьих колен, подходит к журнальному столику и наливает два фужера вина. Он галантно подаёт фужер подруге и сам выпивает всё без остатка.
– Ну как, кровь заиграла? – спрашивает она кавалера.
Вместо ответа раздаётся то ли стон, то ли рычание. Девушка кладёт свою ладонь на ремень кавалера и спускается ниже.
– Ого! Я же говорила, что будет слаще!
И опять в ответ то ли рычание, то ли мычание.
– Хорошо, не мучай ни себя, ни меня.
Дважды повторять не пришлось. С молодого человека словно сорвали оковы: через одно мгновение и он и его нимфа лежали на диване обнажённые. Ещё через несколько минут молодые люди лежали неподвижно, с выражением полного блаженства.
– У тебя это в первый раз? – спросил молодой человек.
– Нет.
– А у меня первый.
– Сейчас отдохнёшь немного, повторишь, и будет второй, – пошутила девушка.
– А кто был первый?
– Какая разница, тебе же было хорошо?
– Просто нет слов. А всё-таки, что ты чувствовала, когда это было в первый раз?
– Кроме того, что чувствовала сейчас, ещё чувствовала боль. Ты знаешь, я не принадлежу к тем женщинам, которые кичатся своим целомудрием.
– А как же любовь?
– Это просто красивая сказочка для маленьких девочек. На самом деле всё проще: есть инстинкт размножения, вот и всё.
– Ты хочешь сказать, что человек так же, как и животное, руководствуется только инстинктом?
– А разве это не так?
Молодой человек приподнялся и облокотился на одну руку, второй рукой он гладил свою подругу, особенно те места, которые никогда трогать не доводилось.
– Какая смешная родинка, – сказал он, поглаживая животик гораздо ниже пупка. – Похожа на маленькую бабочку.
– Жу-жу, – сказала нимфа.
– Что жу-жу?
– Эту бабочку зовут Жу-жу.
Девушка тоже погладила своего кавалера.
– Ну, вот ты и отдохнул, – сказала она. – Пора снова заняться делом.
Везунчик лежал на диване полностью изнеможенный. Ему казалось, что он только что не предавался блаженству, а таскал мешки с песком, причём, мешки эти были гораздо тяжелее его самого.
– Сейчас приведу тебя в чувство, – сказала нимфа.
Девушка встала с дивана и пошла на кухню готовить кофе. Через несколько минут она принесла своему кавалеру маленькую чашечку и рюмочку с коньяком. Она села на диван и положила голову молодого человека на свои обнажённые ноги. Однако на этот раз руки Везунчика даже не пытались шевельнуться. Это означало, что девушка получила от молодого человека всё без остатка. Нимфа переложила голову на подушку, встала с дивана и надела халат.
– На третье у нас кофе с коньяком, – улыбнулась она.
Молодому человеку ничего не оставалось делать, как последовать примеру своей подружки. Через пару минут они сидели за столом, прилично одетые, и пили кофе с коньяком.
– А зачем ты хочешь поступать в политехнический? – спросил Везунчик.
– А куда же мне поступать?
– Девушки обычно не любят точных наук.
– Девушки любят красивые наряды и много денег, – засмеялась нимфа.
– Значит, ты хочешь стать знаменитым конструктором и зарабатывать много денег?
– Ещё чего!
– Тогда объясни.
– Ну не в литературном же мне жениха искать?
– Ты считаешь, что гуманитарии все нищие?
– А разве не так?
– Мне кажется, что известные писатели живут совсем не безбедно.
– Не все же становятся писателями?
– Но и знаменитыми конструкторами становятся не все.
Молодые люди засмеялись и выпили по рюмке коньяка.
– Ой, как мне в голову ударило! – пожаловался Везунчик.
– Лучше бы тебе в другое место ударило!
– Неужели ты ещё хочешь?
– Хорошего всегда не хватает.
– Тогда я…
– Да ладно, не надо стараться делать больше, чем ты можешь.
Везунчик снова заполнил рюмки коньяком.
– А ты решил в литературный поступать? – спросила девушка.
– Я буду очень известным и популярным писателем, – гордо сказал молодой человек.
– К сожалению, для этого нашего «хочу» не достаточно.
– У меня есть секрет, – полушёпотом сказал молодой человек.
– Может быть, мне надо подавать документы в литературный?
– Вот этого делать как раз и не надо.
– Не поняла.
Молодой человек поднял рюмки, приглашая подружку последовать его примеру. После этого он подвинулся к девушке и почему-то стал шептать ей что-то на ухо. Выслушав проникновенную речь своего кавалера, теперь уже девушка взяла бутылку и наполнила рюмки коньяком.
– Давай за успех нашего дела, – провозгласила она тост.
Настроение у молодых людей поднялось, и они допили коньяк без всяких тостов.
Прощаясь со своей знакомой, Везунчик попытался поцеловать её.
– Не надо. Побереги это до следующего раза.
Петя вышел из квартиры и стал спускаться по лестнице.
– А зачем ты за Наташкой ухлёстывал? – услышал он сзади себя голос девушки.
– Какой Наташкой?
– Которой ты зонтик предложил. Я видела, как вы вместе уходили.
– Наше знакомство закончилось тем, что она назвала меня подонком, а я её – дурой, и всё из-за того, что я предложил ей то же самое, что и тебе.
– Она дура и есть. Мы её монашкой зовём.