Маки
Задремавшую в долгом пути Черникину вытряхнули из машины и поставили на ноги.
– Мы приехали, – сказала мама.
– Это Медео? – спросила Черникина, захлёбываясь видом гор.
– Это Медео, – ответила мама.
В самом слове «Медео» было столько сладкого от слова «мёд» и притягательного от округлого звука «о» на конце, что она не удивилась тому, что воздух благоухал свежеразломленным спелым холодным яблоком.
Черникина рассматривала конусы гор, с вершин которых как будто стекала яркая белая краска, сверкая на остальном ослепительно синем фоне. «Да я же их точно так и рисовала в детском саду!» – подумала Черникина.
– Далеко не уходи, – воскликнула мама ей вслед, когда Черникина пошла по тропинке, которая сворачивала за скалу.
Черникина обогнула её и замерла. Перед нею вдаль, в стороны, в вышину лежало прозрачное алое поле маков. Казалось, что огромный лоскут красного блестящего шёлка варится и кипит в огромном чане – от малейшего движения воздуха лепестки маков оживали и начинали пульсировать постоянно движущимися волнами.
Черникина никогда не видела столько синего, красного и белого, плывущего в абсолютной тишине цвета.
Казалось, что маковое поле само бежит и торопится к ней. Черникиной показалось, что она не идёт, а плывёт к красным горящим цветам.
Маки почти доставали ей до пояса. Черникина разглядывала их чёрные бархатные глаза, глубоко сидящие в окружении прозрачных алых юбочек, которые безостановочно взлетали и метались.
Черникина принялась рвать цветы. Они вырывались только с корнем, как бы она ни старалась разломить стебель.
Когда она протянула маме букет маков, та, сказав спасибо, добавила:
– Но рвала ты их напрасно. Это горные маки. Они гибнут в букетах сразу же.
– Почему? – спросила Черникина, с удивлением рассматривая свежие бутоны.
– Горные маки не любят людей. Они растут только в одиночестве.
– А люди тоже растут в одиночестве? – спросила Черникина.
– Люди не цветы, – ответила мама. – В одиночестве люди умирают.
«Как странно все устроено», – подумала Черникина, но маме на всякий случай поверила не совсем.
Потом Черникина ещё побродила, глядя вокруг, и почувствовала, что устала от высоты, пустоты и воздуха, которые не кончались, куда бы она ни поворачивала.
Она вернулась к машине. Взрослые были заняты поиском веток для костра. Черникина забралась на водительское сиденье, подтянула коленки к подбородку и начала рассматривать горы через лобовое стекло. Так они казались нарисованными и плоскими.
Она потянулась за термосом со сладким чаем, который лежал на заднем сиденье, и увидела свой маковый букет. Цветы уменьшились в объёме, слиплись и походили на ошмётки лопнувших воздушных шариков. Только цвет по-прежнему был ярко-алым и сочным.
Черникиной стало вдруг очень грустно. Не дожидаясь, пока взрослые позовут её, она взяла букет, выбралась из машины и быстро побежала опять к маковому склону. Там она размахнулась изо всех сил и зашвырнула сорванные цветы как можно дальше. Потом постояла немного, о чем-то размышляя.
Маки вновь притворялись торопливо бегущими к ней.