ГЛАВА 6
Лесной дом стоял весь засыпанный снегом. Лида проснулась и сразу бросилась к окну, – где-то среди снежных сугробов жалобно мяукал котенок. Как он попал сюда? Раньше в лесу котов никогда не было. Марфа их не жаловала, а Илья во всем слушался жену.
Лида осторожно, стараясь не разбудить Элину, выскользнула из комнаты, спустилась по деревянной лестнице вниз, надела валенки на босу ногу и вышла на порог. Ее охватила торжественная морозная тишина, полная запаха снега и дыма. Баба Надя вставала ни свет, ни заря, топила печку, ставила тесто на пирожки и оладьи. Густой дым из трубы поднимался вертикально вверх, заснеженный лес застыл в неподвижности и безветрии. Лида оглядывалась, стараясь определить, откуда раздается кошачье мяуканье. Почему это так ее раздражает? Котенок не нашелся, и девушка вернулась в дом.
Все еще спали. Дед Илья кряхтел на печке: их в доме было две, – одна на кухне, другая в большой горнице. Баба Надя гремела казанами. Только Иван остался в селе, топить дом, приглядывать за скотиной. Он наотрез отказался зимовать в лесном доме, как его ни уговаривали. Но так оно и правильно вышло, – кто-то же должен корову, кур, кроликов кормить. Баба Надя все причитала, что он не справится, да бегала через день на свое хозяйство. Потом успокоилась, увидела, что все идет, как надо. А как снег выпал, без лыж из лесного дома до села нипочем не добраться стало, – делать нечего, пришлось полностью на Ивана положиться.
– Со скотиной да птицей Ванька управляться умеет, авось не оплошает, – рассуждала баба Надя, ловко переворачивая на сковороде оладьи. – Еды у него в погребе полно: колбас домашних, окороков, сала копченого, тушенки, картошки, капусты квашеной, варений и солений, – до лета не поесть. Об этом волноваться не стоит. Здоровье у него тоже крепкое, не в пример слабости ума. Одно другому не помеха.
В погребе у бабы Нади стояли несколько бутылей сахарной самогонки, чистой, как слеза, – но и об этом она не переживала. Иван – мужик не пьющий, дурной только. Фантазер! Помешался совсем на кладах, людям и себе голову морочит! Кабы худа не приключилось…
Ночью бабе Наде приснился страшный сон, будто пришла к ней ее мать, красавица-колдунья Марфа, грустная, простоволосая, в вышитой красными розами сорочке.
– Вставай, – говорит, – Надька, довольно спать! Твой сын в озере утонул. Настало время слез… Сначала Аленка, теперь Ваня… Просыпайся, дочка, беда в дом идет…
Надька проснулась, села среди своих перин, долго крестилась и молитву читала дрожащим шепотом. Она знала, что мертвые снятся к перемене погоды, и особо не испугалась. Но уж больно нехорошие слова Марфа сказала; легли они на сердце, как тяжелый камень. Баба Надя больше спать не ложилась, решила работой себя занять. Наносила воды из колодца, дров из сарая, тесто развела. Печка весело потрескивала, из-за заслонки летели искры. На блюде росла горка румяных оладушек, самовар кипел. А на душе у Надьки было сумрачно и неспокойно.
– Вы об Иване думаете, баба Надя? – спросила ее Элина за завтраком.
– Об нем, бестолковом, – кивнула хозяйка. – Душа болит чего-то, ноет, как зуб на погоду.
Лида молча пила чай, думала о своем. Ее замучили коты. То придет к дому приблуда какая-нибудь тощая, мяукает истошно под дверями, царапается; то котята мерещатся… Вообще-то Лида кошек любила, особенно в детстве, охотно играла с ними. Почему же сейчас они ее так раздражают, действуют на нервы? Под утро ей даже показалось, что огромный серый кот разлегся у нее на груди, придавил так, что стало нечем дышать. Никакого кота в комнате, конечно, не оказалось… Скорее всего, это ей приснилось, потому что мяукал котенок за окном. Или котенок тоже приснился?
– Ешь, Лидка, потом думать будешь, – недовольно ворчала баба Надя. Удрученный вид внучки портил ей и без того скверное настроение. – Оладьи стынут!
Она все думала об Иване. Чего ему делать на озере в такую погоду? Он в селе остался, на хозяйстве, – оттуда до лесного озера летом топать да топать, а уж зимой… Да нет, не попрется он по снегу на озеро! С какой стати? Рыбу ловить он без деда Ильи не любит, позвал бы старого с собой. А клад искать подо льдом тоже несподручно…
Баба Надя и так, и эдак уговаривала себя, но тревога и боль в сердце все росли и росли.
– Пойду полежу чуток, – сказала она и отправилась в горницу, на сундук, где любила днем отдыхать.
Лида и Элина молча переглянулись. Чтобы баба Надя после завтрака лежать захотела, – дело небывалое!
– Она об Иване думает, беспокоится, – прошептала Элина: не хотела, чтобы Илья слышал. – Ей, наверное, плохой сон приснился.
– Мне тоже, – ответила Лида. – Знаешь, Элина, к чему коты снятся?
– Коты? – Элина задумалась. – А какими ты их видишь? Что им нужно?
Лида пожала плечами.
– Ну… то на грудь мне улягутся, то пищат, мяукают и царапаются. Как будто совсем рядом, под окном или под кроватью… А на самом деле нет никого. Прямо настоящее кошачье нашествие!
Элина внимательно слушала, переспрашивала, снова слушала.
На улице началась метель. Снег шуршал по стенам, крыше веранды, стучал в окна. Сильные порывы ветра раскачивали вековые ели. Стало темно, как в сумерки. Девушки зажгли керосиновую лампу.
– А ты вспомни, не причиняла ли вреда какому животному? – сказала вдруг Элина.
– Нет…я люблю животных. Даже рыбу чистить не могу, пока она еще шевелится…
– Подумай все-таки.
Элина налила себе и Лиде чаю в большие синие чашки с золотым ободком, принесла варенье. Дед Илья свернул себе самокрутку из бумаги, вышел на порог покурить, но тут же вернулся обратно, весь засыпанный снегом.
– Ну и лютует! – сказал он удивленно. – Давно такой зимы не помню! То вода стоит по колено, то вьюга, как на северном полюсе. Чудно это!
– Я вспомнила! – воскликнула Лида. – Вспомнила! Я же убила козу! Но…я не могла поступить иначе, я должна была… Я…была благодарна ей за то, что она спасла мою жизнь. Она осталась там, в пещере, завернутая в одеяло… – Лида ощутила на губах вкус крови, которую она пила, надрезав жилу на шее козы, и ей стало не по себе. – Я ее похоронила. Ты думаешь, она все еще обижается на меня?
– Может быть, – медленно произнесла Элина. – Дух животного надо успокоить.
– Легко сказать! А как это?
Элина поставила чашку и села на сундук, скрестив ноги, закрыла глаза. Она тоже не знала.
– Сейчас что-нибудь придумаем! Садись рядом.
Они сидели на сундуке, как два китайских болванчика. Лида не выдержала и прыснула со смеху.
– Представь себе образ козы! – нараспев произнесла Элина. – И поблагодари ее за то, что она отдала тебе свою кровь…
Лида послушно все выполнила. Ей показалось, что у нее получается.
– Ну что, она довольна? – спросила Элина.
– Кто?
– Коза.
– А…да. Кажется, довольна! Подожди-ка…
– Что?
– Коза не одна. С ней маленький козленочек. Веселенький такой! Беленький, с золотыми рожками! И прыгает! Он хочет, чтобы я пошла за ним. Идти?
Элина приоткрыла глаза и очень серьезно кивнула.
– Ой… – Лида беспокойно заерзала. – Он провалился…
– Куда?
– Сквозь землю…
Горский любовался старинным собором из серого камня, с огромными разноцветными витражами, горящими в утреннем солнце. По жестяным желобам стекала вода, с каменных фигур у входа капало. Франция – родина готики, и почти в каждом маленьком городке есть старинная церковь или монастырь, а то и остатки замка знатного дворянина, бывшего владельца этих земель. Сергей любил эти маленькие селения, с расходящимися в разные стороны от соборной площади узкими улочками с остатками крепостной кладки, заросшими бузиной и шиповником, увитыми плющом. Он сам долго жил в таком городке, снимая квартиру с окнами, выходящими на рынок и мэрию; по вечерам бродил по затихшим темным улицам, любовался печальной и строгой красотой готического храма в свете луны, темными ликами скульптур, причудливой игрой света и тени на каменной резьбе карнизов и стен… Только перед самым отъездом в Харьков он перебрался в Латинский квартал Парижа, чтобы быть поближе к родителям, да и средства стали позволять.
Сегодня высокое и стройное, летящее ввысь здание собора неожиданно напомнило Горскому замок Камелот, в котором собирались рыцари короля Артура.
– Это дневники Корнилина произвели на меня такое впечатление, – подумал он, набирая полную грудь холодного зимнего воздуха. – Кстати, в этом же городке жила Нина. Надо бы зайти, поговорить с хозяйкой дома, может, она вспомнит что-нибудь необычное… Но это потом. Сначала – Мари, ее таинственное жилище.
Сергей представил себе лицо Лили с округлившимися от страха глазами, когда она рассказывала про «замок», в котором поселилась подруга после замужества, и улыбнулся. Сиур тоже пугал его «ловушками» и «капканами», якобы ожидающими Сергея по адресу экстрасенса Ерофеева, – а что вышло? Попал в офис Франсуа; тот оказался женихом Лили, приревновал, подрались… Смех, да и только! Не стоит преувеличивать опасности и злонамеренные козни неизвестных противников. Осторожность хороша, когда она в меру.
Размышляя и улыбаясь своим мыслям, Горский шагал по улице, застроенной двухэтажными домиками, которые выглядывали из-за каменных заборов. Из длинных труб высоко в ясную прозрачность неба поднимались дымы. На обочинах лежал черный ноздреватый снег. Эта мирная картина была такой же и сто, и двести лет назад. Так же над черепичными крышами качались кроны буковых деревьев и столетних дубов, так же вился по заборам дикий виноград, и так же пастухи гоняли коз искать остатки зеленой травы на склонах. В воздухе так же стояла звонкая синева, пронизанная зимним солнцем, полная запахов талого снега, прелых листьев и дыма.
Узкая улочка оборвалась внезапно, открыв взору необъятный и свежий простор зеленовато-бурых холмов, над которыми сияло желтое солнце. Далеко в золотистом тумане вилась река. На фоне этого сказочного тумана и реки четко и мрачно выделялся старинный рыцарский замок, вернее, его часть, отстроенная новым хозяином. Остальное здание лежало в руинах, темных от мха, лишайника и сырости.
Горский подошел поближе. Замок стоял на холме, который с обратной стороны круто обрывался вниз, а спереди был пологим и окруженным некогда глубоким и широким рвом. Остатки моста еще кое-где виднелись среди молодой дубовой поросли и густого кустарника; сам ров почти сравнялся с землей, зарос можжевельником и травой. Никакой ограды не было, – прямо к массивным, окованным железом дверям вела неширокая, усыпанная красным гравием, дорога, напоминающая подъезд для карет и экипажей. Во всяком случае, гораздо легче было представить скачущего по ней всадника, запыленного и пахнущего ветром, чем современный автомобиль. Стояла неподвижная и чуткая тишина, нарушаемая только шагами незваного гостя, да глухим и далеким звоном колокольчиков пасущегося стада коз. Вокруг не было ни души.
Окна, высокие и узкие, украшенные мозаичными витражами, утопали в толстых стенах. По огромным камням, из которых был сложен наполовину ушедший в землю фундамент, вился плющ. Сергей задрал голову, – наверху двускатная крыша, покрытая каменными пластинками, заканчивалась по углам старинными башенками. Нигде не было видно ни единого открытого окна; из каминных труб не вился дымок… Видимо, обитатели покинули свое громоздкое и холодное жилище, напоминающее скорее мрачную темницу, полную призраков прошлого, нежели жилой дом.
– Н-да… в таком домишке поживешь пару недель, не то, что нервы расстроятся, – крыша съедет! – подумал Горский. – Неудивительно, что Мари отсюда уехала. Однако, как же мне попасть внутрь? А может, все-таки в доме кто-то есть? Экономка, или садовник?
Он улыбнулся над своей последней мыслью: кроме старых узловатых буков и дубов, тянущих к небу свои корявые черные ветви, да густого кустарника, никакой растительности вокруг странного дома не было. Вдруг, ему показалось, что в одном из окон второго этажа мелькнул голубоватый свет. Кто-то все же есть! Не могли хозяева оставить такой огромный дом без присмотра. Конечно! Что за глупости приходят ему в голову?
Он приблизился к двери и долго стучал по медной пластинке толстой скобой в виде двух львиных лап. Никакого ответа. Горский стал стучать сильнее. Ничего… Проклятие! Неужели, он зря сюда приехал? Никакого другого способа проникнуть в дом, как через дверь, Сергей не видел. Окна высоко, к тому же, на них, кажется, решетки.
Черт! Что же делать? От отчаяния он пнул ногой тяжелую дверь с полукруглым верхом. Никакого эффекта. Горский был на редкость упрям и не привык отступать, – поэтому вместо того, чтобы повернуться и уйти, он начал что было сил дергать за ручку из потемневшего металла. В какой-то момент ему показалось, что дверь поддалась, и он удвоил усилия. Разозлившись, Сергей дергал и вертел ручку, так, что если бы она не была по-старинному прочной, то давно отвалилась бы. Вдруг раздался громкий щелчок, и…с легким приятным шорохом дверь отворилась, отбросив Горского чуть назад, так как он приложил к этому слишком большое усилие.
Незваный гость опешил: оказывается, ему нужно было только слегка повернуть ручку! Выходит, дом не заперт? В таком случае, в нем точно есть кто-то, – либо сама хозяйка, либо прислуга. Сергей оглянулся, – за его спиной сияло солнце и зеленели освобожденные от снега холмы. Перед ним зиял полумрак дверного проема, словно вход в потусторонний мир, – тихий и зловещий, внутри которого затаилась угроза…
– У меня нервы разыгрались, как у чувствительной барышни, – недовольно подумал Горский.
Он не ожидал от себя подобного малодушия. Когда дверь не поддавалась, он ломился в нее, как дикий вепрь сквозь лесную чащу, а стоило ей открыться, как он… Мысли о собственной трусости Сергей просто не мог допустить. Он вздохнул и решительно сделал шаг вперед, внутрь чужого незнакомого жилища.
За дверью оказался длинный сумрачный коридор. Пахло старым камнем, деревом и пылью. Гость сделал несколько шагов в темноте, и услышал слабый стук, – это закрылась входная дверь. Что за чертовщина! Горского обступила полная темнота… Он вернулся назад и попытался выйти. Безуспешно. Изнутри дверь оказалась совершенно гладкой и скользкой, без ручки и каких-либо выступов. Ему ничего больше не оставалось, как идти вперед. Должен же кто-то быть в чертовом доме, раз дверь не заперта?!
Горский шел наугад по коридору и придумывал, что он скажет. Почему он вломился в чужое жилище без приглашения? Что ему здесь нужно? С прислугой беседовать будет нетрудно, а вот с хозяевами… Не хватало только, чтобы и тут разыгрался скандал, как в офисе Франсуа! Как глупо все это выглядит! Пока что, кроме дневников Артура Корнилина, ему ничего не удалось раздобыть.
– Эй! – громко сказал Сергей. – Здесь есть кто-нибудь?
Его слова растаяли без следа в темных пространствах дома. И снова наступила тишина. Один коридор сменялся другим, и все они поворачивались налево, против часовой стрелки. У Горского появилось ощущение дурноты, как на корабле в сильную качку. Наконец, очередной коридор кончился двумя лестницами, – одна из которых вела вверх, а другая вниз. Гость решил подняться на второй этаж: именно там он видел свет в окне. Ориентироваться в странном доме было трудно, почти невозможно. Сергей не понимал, где он находится. Фонарика у него с собой не было, спичек или зажигалки тоже. Окна, очевидно, были только в комнатах, а как в них попасть, гость не знал. Из коридоров какие-то двери вели в другие помещения, но все они оказались заперты.
Горский двигался наугад, и одна из дверей поддалась. Через зарешеченное окно едва проникал внутрь слабый свет… Никакой мебели не было, кроме круглого мраморного столика, на котором стояла большая черная свеча. Она горела, но пламя казалось тусклым и маленьким.
– Значит, я был прав, и в доме кто-то есть! – обрадовался Сергей.
Со свечой передвигаться по бесчисленным пустым коридорам и закрученным лестницам было намного легче.
– Эй! – снова крикнул он. – Отзовитесь! Кто тут живой?
Слабое эхо ответило ему, и воцарилась прежняя тишина. Неожиданно Горский попал в просторное, пыльное помещение, полное пустых плетеных коробов и сундуков. На полу валялись осколки фарфора и стекла, глиняные черепки, громко трещавшие под ногами. Три крошечных окошка, больше похожие на узкие бойницы, пропускали солнечный свет и холодный воздух. Сергей посмотрел в одно из них, и понял, что каким-то образом забрел на чердак! Странно… Никто не слышал, как он ходит по дому? Лучше спуститься вниз и попробовать открыть дверь. Похоже, здесь таки никто не живет! Мебели нет, электричество отключено…
Он долго блуждал, пока смог спуститься и найти входную дверь. Увы! Она захлопнулась, и все попытки открыть ее оказались тщетны. Сергей почувствовал усталость, и присел на пол отдохнуть. Показалось, что он бродит по замку несколько дней, хотя прошло всего пару часов. Как его угораздило позволить двери закрыться? Это все беспечность! Сиур и Влад его предупреждали.
– О чем они меня предупреждали? – разозлился на себя Горский. – Об опасности! Что за мной будут охотиться! А не о том, что я заблужусь в пустом доме… Черт!
Этого только не хватало! Как теперь отсюда выбраться?
Незаметно он провалился в сон, который длился минут двадцать или около получаса. Ему ничего не снилось, а пробуждение не принесло радости. Горский зевнул, поднялся, отряхнул пыль и паутину, и вновь отправился на поиски выхода. Теперь он был гораздо внимательнее, и обнаружил необычное устройство внутренних помещений, – все лестницы и коридоры были в середине здания, узкие и крутые, закрученные против часовой стрелки. Ступеньки едва позволяли поставить на них ногу, а низкие железные перила заставляли горбиться и наклоняться. Постоянная угроза упасть, потерять равновесие и свалиться вниз, держала в напряжении, вызывала головокружение и дрожь в теле. Некоторые коридоры оканчивались тупиками, в которых царила непроглядная темень; арочные своды напоминали монастырские переходы, а маленькие комнатки – пустые кельи. И повсюду – черная липкая паутина, гулкая пустота и сквозняки.
Горский никак не мог смириться с мыслью, что в доме никого нет. Кто же, в таком случае, зажег черную свечу? Что за голубоватый свет мелькал в окне второго этажа? Если второе могло ему привидеться, то свечу он держал в руке, и она была вполне твердой и реальной. Кроме того, Сергей понял, что ошибся, думая о запертых комнатах. Многие оказались открыты и пусты; на каменных стенах висели рамы от картин, темные пыльные драпировки, бронзовые канделябры.
– Бедняжке Мари жилось тут не весело! – подумал Горский. – Ничего удивительного, что и Лили не понравился подобный интерьер. Тут кто угодно впадет в черную меланхолию!
Сам он страха не испытывал, – только досаду на то, что так глупо влип. Теперь придется бродить по всему зданию из конца в конец, в поисках выхода. Впрочем, он не сомневался, что выход есть, и он его непременно найдет!
В таком доме обязательно должен быть большой подвал. Может, удастся вылезти наружу через подвальное окошко, если оно без решетки. как на чердаке? Горский решил спускаться по лестницам вниз, в подвал, и искать там окно, а если повезет, то и дверь.
Это заняло не так уж много времени. Очутившись в подвале, среди пустых винных бочек, старого хлама и сложенных у стены дров, Сергей задумался. Ни окон, ни дверей здесь не оказалось, – только люк посреди усыпанного известкой и стружками пола. Видимо, в подвале держали стройматериалы для ремонта. Куда может вести этот люк? Под такими постройками часто сооружали подземные переходы и выходы наружу на случай осады, нападения или иной опасности. Чем черт не шутит? А вдруг, именно таким способом удастся выбраться из проклятого дома?
Горский не стал долго размышлять, – он открыл тяжелый люк и увидел крутую узкую лестницу, ведущую вниз. Показалось, что из глубины раздается слабый, еле слышный шум воды. Сергей осторожно преодолел несколько ступенек вниз, держась руками за края люка. Свеча все еще горела, и ее могло хватить надолго. Черный воск плавился очень медленно, и скупой огонек был как раз то, что надо.
Незадачливый путешественник по чужим жилищам сделал еще пару шагов вниз, как ступенька под его ногой треснула, он потерял равновесие и упал вниз. Кажется, от удара он потерял сознание, а когда пришел в себя, его окружала тяжелая, непроницаемая тьма, полная сырости и падающих сверху капель воды… Свеча откатилась в сторону и погасла. Горский приподнялся, пытаясь рассмотреть люк вверху, но ничего не увидел. На какой-то миг ему показалось, что люк, так же, как и входная дверь, сам по себе захлопнулся. Он прогнал от себя эту нехорошую мысль и впал в странное и тревожное забытье.
Время от времени его сознание прояснялось, и он понимал, что попал в ужасное положение, из которого ему самому не спастись. Почему он не сказал в редакции, куда направляется? Почему не предупредил родителей, или хотя бы Лили? Ему хотелось сохранить все в тайне, и теперь ни одна живая душа не знает, где он находится. Теперь ему неоткуда ждать помощи. Никто не придет сюда искать его. Никто не знает, что он здесь. Никто…
Горский застонал, то ли от досады на самого себя, то ли от боли в затылке. Как получилось, что он оказался совершенно один в пустом чужом доме? Как глупо! Глупо! Дурацкие тайны! Вот чем все это кончается! Любитель острых ощущений имеет все шансы испытать желаемые ощущения в полной мере и даже сверх того! Браво! Никто не искал его, не пытался убить или ограбить… Он сам залез в брошенный хозяевами дом, захлопнул дверь, провалился в подземелье! Все сам! Обошелся без помощников! Здорово, ничего не скажешь! Умный мужчина всегда сумеет обеспечить себе интересное времяпрепровождение.
Сергей снова провалился в спасительное беспамятство…