9. Аверьянов-младший нападает на след
Офицер госбезопасности Григорий Аверьянов-младший еще долго с содроганием вспоминал липкий позорный страх, охвативший его в первую неделю после смерти отца. Он был отстранен от службы, сидел дома и дергался от каждого телефонного звонка и шума автомобиля, затормозившего у подъезда. Тело отца он вместе с матерью увидел только на похоронах. Гроб привезли прямо на кладбище четыре сотрудника КГБ в штатском. Кроме них, сосредоточенно фиксирующих процедуру погребения, и пожилой пары притихших родственников, никто из знакомых и сослуживцев генерала на похороны не приехал.
Глядя на свежий холмик сырой земли, Григорий Аверьянов в который раз вспоминал последний разговор с отцом перед расставанием в Кремле…
– Если я не вернусь, знай, это из-за гнусной подлости Ефремова в Самарканде. В сорок четвертом году мы вдвоем выполняли там секретное поручение. Я расслабился, он воспользовался этим и жестоко обманул меня.
Аверьянов-младший вопросительно посмотрел на подавленного отца.
– Мы привезли из Москвы череп Тамерлана.
– Того самого? – удивился старший лейтенант.
– Вот именно. Самого жестокого завоевателя! Это было поручение Сталина. А Ефремов, сука, обвел меня вокруг пальца! – Генерал в сердцах стукнул кулаком по приборной панели «Волги».
– Но в чем он тебя обманул?
– Он подсунул в гробницу муляж, а настоящий череп спрятал в неизвестном месте.
– Так что же ты раньше ученого не тряхнул?
– Я был уверен, что все в порядке. И только сегодня, когда череп понадобился нашей партии… Эх! Только бы дали время.
Генерал вышел из автомобиля и направился в приемную генсека. Аверьянов-младший проводил взглядом сгорбленную фигуру отца. Больше живым он его не видел.
… Там же на кладбище старший лейтенант госбезопасности поклялся, что непременно найдет череп правителя Азии Тимура, докажет предательский умысел профессора-вредителя и восстановит честь отца-генерала.
Вскоре после похорон Аверьянова-младшего вызвали на службу. Начальник в приватной беседе сообщил, что добровольный уход из жизни в высших кругах уважают, поэтому дело отца закрыто. Георгий должен оформить вынужденный простой как очередной отпуск и вернуться на службу. Коллеги вновь как ни в чем не бывало стали здороваться с Аверьяновым и тактично, а может, предусмотрительно, о происшедшем не напоминали. Бурная история Лубянки знавала и не такие трагедии. К тому же обстановка в мире разрядилась, конфликт с советскими ракетами на Кубе был улажен, и журналисты-международники стали поговаривать о потеплении советско-американских отношений.
Григорий Аверьянов со временем добился разрешения на расследование обстоятельств секретной командировки отца в 44-м году в Самарканд. Но заниматься этим делом он мог только так, чтобы не страдало выполнение основных заданий.
В качестве первого шага Аверьянов собрал досье на роковую фигуру в судьбе отца, профессора-палеонтолога Александра Семеновича Ефремова. Сразу выяснились любопытные детали.
Оказывается, по образованию Ефремов не кто иной, как инженер-механик. Еще в студенческие годы он зарегистрировал несколько оригинальных изобретений и подавал большие надежды как будущий инженер-конструктор. В летние каникулы студент неизменно подрабатывал в археологических экспедициях, там и проявился его интерес к древним захоронениям, останкам вымерших животных, загадочным страницам истории. В результате Александр Ефремов настолько увлекся палеонтологией, что стал ходатайствовать о переводе на другой факультет. Ему отказали, в тридцатые годы страна остро нуждалась в инженерах. Но студент не сдался. Он умудрялся параллельно посещать лекции крупнейшего специалиста по палеонтологии академика Борисяка. Судя по всему, студент достиг каких-то существенных результатов и после окончания университета по рекомендации академика был распределен в руководимый им научно-исследовательский институт.
В 1944-м Александр Ефремов уже был одним из ведущих специалистов по Средней Азии. Ему и выпала участь сопровождать Аверьянова-старшего в секретной поездке в Самарканд. Точнее, Аверьянов, тогда еще капитан госбезопасности, должен был сопровождать и контролировать старшего научного сотрудника Ефремова.
Перед поездкой Александр Ефремов встретился с антропологом Герасимовым и получил от него предмет за № 41-9/13. В отчете о командировке капитана КГБ Аверьянова указано, что предмет № 41-9/13 успешно помещен в объект «Капсула». Благодаря признанию отца Георгий догадался, что речь идет о черепе Железного хромого Тамерлана, как его звали на Западе, или Великого эмира Тимура, как величали на Востоке.
Побеседовав с влиятельными людьми, Аверьянов выяснил, что Сталин верил в мистическую силу останков Тимура и использовал ее в своих целях. Тимур не мог жить без войны, он совершал один боевой поход за другим. В его черепе сконцентрировалась разрушительная энергия, порождающая человеческую бойню. Но тот, кто владел головой Тимура, владел победой. В отличие от злого гения Наполеона или прославленного историками Александра Македонского эмир Тимур за свою долгую жизнь не проиграл ни одного сражения.
Победителем в итоге становился и обладатель его черепа!
Из пьяной болтовни спившегося боевого летчика Аверьянов узнал, что самолет с черепом Тимура в декабре 41-го в разгар самых трагических боев за Москву облетел вокруг города. И столица выстояла! Выстояла вопреки всему! Впечатлительный Сталин назвал череп талисманом победы и использовал его при других решающих сражениях. Но в конце 44-го Красная армия была уже значительно сильнее противника. Настало время вернуть череп кровожадного завоевателя на прежнее место в мавзолей Гур-Эмир. Дух войны должен был успокоиться, и долгая война закончится.
По всем отчетам самаркандская командировка завершилась успешно, задание было выполнено, кремлевское начальство оценило это, и карьера отца пошла в гору. Да и Ефремов быстро стал профессором и получил в свое распоряжение лабораторию.
Однако в самый нужный момент, в октябре 1962-го, черепа великого завоевателя на месте не оказалось!
Под предлогом расследования подозрительного несчастного случая в институте палеонтологии, приведшего к гибели профессора Ефремова, Григорий Аверьянов изучил все бумаги в рабочем кабинете ученого. Никакой зацепки, указывающей на то, где мог быть спрятан череп Тимура, офицер госбезопасности не нашел.
Коллеги ученого о секретной экспедиции 44-го года ничего не ведали. В институтских бумагах значилось, что старшего научного сотрудника компетентные органы вызвали для консультации в Белоруссию. Все полагали, что Александр Семенович помогал идентифицировать останки массовых захоронений, найденных после бегства из республики фашистов. По понятной причине столь тяжелой темы старались в разговорах не касаться и о поездке не расспрашивали.
Немногочисленные родственники припоминали командировку Ефремова в конце 44-го года куда-то на фронт, но ничего внятного рассказать о ней не могли.
Настойчивый Аверьянов продолжил поиски среди домашнего архива профессора. Больше всего он заинтересовался письмами Ефремова той поры. В одном из них Ефремов сообщал, что намеченной цели он достиг и скоро вернется в Москву. Жена ученого припомнила, что Александр Семенович усмехнулся, когда, вернувшись домой, сам получил этот конверт. Письма в военное время шли долго, а он прилетел попутным военно-транспортным самолетом.
Полновластно расположившись в домашнем кабинете профессора, офицер КГБ внимательно рассмотрел пожелтевший конверт и присвистнул. Письмо было отправлено отнюдь не из Белоруссии, а из узбекского города Хива. Его также заинтересовала дата на штемпеле. Она никак не согласовывалась с отчетом отца о поездке.
Григорий Аверьянов напросился попить чаю с хозяйкой квартиры, вежливо поболтал о пустячном и неожиданно задал провокационный вопрос:
– Сколько раз в конце сорок четвертого Александр Семенович уезжал в Узбекистан?
– Один раз.
– Вы уверены?
– Конечно, это ведь военные годы. Кто тогда думал о палеонтологии? Саша так обрадовался, что представилась неожиданная возможность заняться своим делом, – вдова оторопело умолкла, робко промокнула выступившую слезу и виновато добавила: – Но вы ничего не подумайте. О поездке в Самарканд муж сообщил только мне, и то под строжайшим секретом. А я никому-никому! Вот только вам, сегодня. Но ведь вам можно, да?
Григорий Аверьянов отказался от дальнейших расспросов, забрал конверт и, несмотря на позднее время, поспешил на работу. В кабинете на Лубянке под светом настольной лампы он аккуратно развязал тесемки пронумерованной папки с отчетом отца о командировке. Пальцы торопливо вынули нужную страницу, бегающие глазки трижды сверили две даты: на почтовом конверте и в официальном деле.
Вот она, долгожданная зацепка! Георгий даже зажмурился от радости.
Получалось, что старший научный сотрудник Александр Семенович Ефремов вернулся из секретной поездки в Самарканд на месяц позже капитана КГБ Григория Аверьянова. И посетил он не только Самарканд.
Что делал ученый в Средней Азии так долго?