Шура
В последнее время мы с мужем, что называется, «взрываем зону комфорта» – пытаемся поместить себя в далекую степную деревню, в отчий дом мужа. Там нет городской сутолоки, там задумчиво шумят гигантские деревья, солнце садится в розовые облака, а воздух тих и свеж. Там хорошо. Но я не об этом.
Едем мы однажды в электричке, прикидываем, на какое дело набросимся прежде всего по приезде. Дом старый, и дел так много, что мы с мужем похудели и уже почти перестали спать, обдумывая, как все лучше устроить. Конечно, деревня и только деревня – предмет наших разговоров. А тут Шура. Смотрит радостно ясными своими светлыми глазами, думает, наверное, вот удача – вместе ехать веселее! Подсаживается к нам по-простому, заводит разговор. Она глуховата, но поговорить любит.
Шура – прихожанка нашего храма, и мы с мужем знаем ее давно.
Всякий раз, встречая ее, мы понимающе переглядываемся: ай да Шура! Дело в том, что мы уж было похоронили ее. Много лет назад, лет десять, наверное, обнаружили у Шуры опухоль. Работала она в православном киоске при больнице. Быстро установили, что опухоль злокачественная. И анализы уже ну очень плохие. «Сгорает человек», – говорили между собой гардеробщица и кастелянша, которые дружили со словоохотливой, неунывающей Шурой и видели ее анализы с высоким СОЭ и низким гемоглобином.
Но не такой Шура человек, чтобы унывать. Что она делает ввиду таких прискорбных обстоятельств? Она увольняется из своего киоска и начинает действовать – ездить по святым местам.
Я пришла работать вместо нее, и потому именно меня чаще всего спрашивали, как там Шура. Я качала осуждающе головой. Был уже назначен день операции. Настоятель храма выделил средства. А Шура взяла деньги да и махнула в Дивеево. И окуналась, окуналась в купели, просила-молила отвести беду – очень уж боялась операции. Было ей в ту пору более семидесяти годочков.
«Ну как можно! – негодовала я, сидя вечером за ужином. – Да ведь святые отцы благословляют лечиться, а не уклоняться от врачебной помощи. Это неправильно! Святые места святыми местами, но ведь и лечиться нужно!» И цитатой соответствующей подкрепляла эту свою тираду. Муж слушал молча, но, похоже, был со мною согласен. Он вообще считал, что, раз ты христианин, и заболел смертельно – умри молча, без жалоб. Вот такие мы с мужем «добрые». Хорошо, что Господь не таков.
Шура жила и жила, вопреки прогнозам. Встречая ее в храме, я справлялась о здоровье, прикидывая на глазок, сколько ж ей осталось жить. Но Шура жаловалась на дочку, на давление и плохую погоду. А потом рассказывала об очередном паломничестве, и глаза ее прямо-таки сияли. «Вам надо лечиться!» – строго говорила я, и Шура сникала. Операции она боялась и о болезни говорить не хотела. А только крепко верила, что исцелит ее Господь, Всеблагий и Всемилостивый.
Конец ознакомительного фрагмента.