Глава 2. Встреча на Петршинской башне
Тремя месяцами ранее
Когда он оказался на смотровой площадке Петршинской башни, запыхавшийся, потому что летел со всех ног, она стояла и смотрела вдаль, созерцая с высоты шестидесяти метров панораму города с зелеными холмами в живописных окрестностях. Прага утопала в багрово-желтой листве. Запах осени витал повсюду. Сверху отчетливо виднелись красные крыши, выглядывавшие из-за деревьев. Серыми змейками, петлявшими по всему городу, казались дороги.
Лана не отрывала глаз. Наблюдать за городом, возвышаясь над ним, было необычно. Она ощущала себя свободной, подобно птице, расправившей крылья. Девушка глубоко вдыхала пражский свежий воздух, наполняя этой свободой свои легкие. Она прошлась несколько раз по кругу площадки и никак не могла уйти. Ее, как магнитом, что-то притягивало на это место. Нет, она определенно не хотела отсюда уходить. Она была очарована!
Взъерошенный и беспокойный, Павел встал у окна и сразу же узнал ее. Лана обернулась и тоже узнала его. Они оба были удивлены, поэтому в один голос произнесли: «О! Неужели?!» – как будто близкие люди, которых разлучила судьба, и они не виделись много лет.
На самом деле они не были знакомы и видели друг друга во второй раз. Павел запомнил Лану на экскурсии. Она поразила его своей непосредственностью, открытостью и чувством свободы, которое было в каждом ее движении. Девушка выделялась среди всех блеском в глазах.
На экскурсии она вела себя свободно: она несколько раз отходила от гида и группы, чтобы увидеть то, о чем гид не рассказывал. И она это находила в перистых облаках, проплывающих по нежно-голубому небу, в лицах прохожих, в осенней листве, шуршащей под ногами, в самобытных картинах художников, расположивших свои мольберты на Карловом мосту, в безмятежной, а порой, наоборот, бурлящей Влтаве, которая протекала по всему городу и дарила ему прохладу.
Лана замечала то, на что не обращают обычно внимания другие. И в этом она видела жизнь. Ей не всегда была интересна выученная наизусть и отчеканенная речь экскурсовода, но она с живостью в глазах и с затаенным дыханием погружалась в происходящее города. Она чувствовала ритм и дыхание Праги. Именно этим она и привлекла Павла – интересом к жизни. В глазах других людей, находившихся на экскурсии, его не было.
Павлу уже давно не приходилось общаться с такими людьми. И сам-то он приехал в Прагу без особой радости, с опустошенной душой и истосковавшийся по свободе – той свободе, которой дышала Лана, той свободе, которая есть у птиц и ветра, у моря и гор, той свободе, которая есть у этих художников с Карлового моста.
Он мечтал о внутренней свободе.
– Вы меня опередили, – начал первый диалог Павел.
– Это даже странно, учитывая, что я совсем не ориентируюсь в пространстве. Но сюда почему-то добралась сразу, даже не заблудилась. Доехала на трамвае, потом прошлась немного. И вот я здесь.
– А я пешком шел.
– Пешком? – удивилась Лана, вспоминая, сколько остановок она проехала. – Пешком от Карлового моста или до площадки? Не на лифте?
– От моста до башни. И по ступенькам башни потом. Лифта я не заметил. Поэтому пошел пешком. Преодолел 299 ступеней.
– Наверное, у вас есть крылья и ботинки-скоролеты.
Они рассмеялись.
– Какая здесь красота! Ощущаешь себя совсем по-другому! – не удержалась от восторга Лана.
– Я и не думал, что в Праге есть Эйфелева башня в миниатюре. Надо же! Как интересно.
Так они вели непринужденный диалог, наслаждаясь живописным видом города. Они стояли у открытого окна, откуда доносился свежий ветерок с запахом октября.
– Может, пойдем вниз? – предложила Лана
– Да, наверное, пора.
Они стали спускаться по лестнице.
– Неужели 299 ступенек? – никак не могла поверить Лана. – Да уж. Вы из какого города приехали?
– Из Новосибирска. А Вы?
– Из Волгограда.
Когда они оказались на улице, погода немного изменилась, стало чуть прохладнее. Впрочем, это не мешало путешественникам идти неторопливым шагом.
Лана поинтересовалась у своего нового знакомого, чем он занимается. Оказалось, он работает в инвестиционной компании управляющим валютного отдела.
– А чем Вы занимаетесь? – задал встречный вопрос Павел.
– Не так давно я тоже работала с инвестициями. В банке. Сейчас пишу книги.
– Как интересно! О чем же Ваши книги?
– О путешествиях.
– Вы любите путешествовать?
– Да. В глубины своей вселенной. Мои книги о поиске себя и внутренней свободе.
– Современному человеку как раз не хватает этой свободы. Он, как птица в клетке, бьется, бьется, но клетку открыть не может, – с сожалением заметил Павел.
– Клетка просто открывается. Правда, не у каждого есть крылья, чтобы полететь, и воля, чтобы не вернуться обратно. А еще бывает, находясь в клетке, некоторые думают, что они на свободе. Некая иллюзия свободы.
– Да, и такое бывает.
И она рассказала одну свою притчу о свободе воздушного змея.
Запустил мальчик в небо воздушного змея. Ему нравилось управлять змеем за ниточки, которые почти не видны. Воздушный змей послушно летал по воздуху. Он поднимался ввысь, резко опускался, парил из стороны в сторону, что доставляло ему удовольствие. Наслаждаясь полетом, он думал, что это и есть настоящая свобода.
Каждый день мальчик запускал воздушного змея, который был рад путешествию по небу. Он считал себя свободным и независимым, ведь он мог летать, в отличие от мальчика.
Однажды змей увидел в небе чаек. Он захотел парить по небу с ними, поэтому попытался повернуть в ту сторону, откуда они летели. Однако это ему не удалось, потому что мальчик внезапно дернул его за ниточку в противоположную сторону. Змей очень огорчился. Чайки, увидев в небе яркое пятно, полетели за змеем. Они быстро догнали его. Только теперь, заметив чаек, воздушный змей понимал, что есть настоящая свобода, а что есть иллюзия свободы.
А чайки по-прежнему парили в небе…
– Точно подмечено. Замечательная притча!
Так они прошли парк с множеством аллей и тропинок. За увлекательным диалогом они не заметили, что уже прошло больше часа. Наши герои просто прогуливались, они шли без цели. Наверняка, они даже не знали, где находятся. Разговаривая на разные темы, они не успели перейти на «ты». Павел не хотел делать это первым, а Лана пока не решалась, но ей уже хотелось обращаться к Павлу на «ты». И она предложила:
– Может, перейдем на «ты»?
Павлу тоже хотелось этого. За час общения у него возникло ощущение, что перед ним родной человек, поэтому он с радостью согласился.
Они шли по тропинке, справа от них на большой зеленой поляне одиноко возвышался огромный дуб с раскидистой кроной.
– Давай я тебя сфотографирую на этой поляне, – предложил Павел.
Лана охотно согласилась, но потом вспомнила, что в памяти ее фотоаппарата не осталось места.
– Ничего. Я на свой, – решил Павел, обрадовавшись тому, что будет повод спросить адрес девушки, чтобы выслать ей фото. Ему почему-то хотелось продолжить общение с Ланой, несмотря на то, что они из разных городов.
Пока Павел фотографировал Лану, он почувствовал ее, как будто сблизился с е душой. Она, как колокольчик с нежными хрупкими лепестками, до которых дотрагиваешься бережно, с осторожностью, чтобы не повредить.
Лане явно нравилось позировать, но делала она это настолько естественно, так же просто, как дышала – свободно и непринужденно. В ее движениях была легкость и грациозность. Она, словно парус в солнечный день, степенно плывущий по волнам, неторопливой походкой уверенно и элегантно шла по городу.
Пробираясь через зеленый и цветущий парк, Павел и Лана вышли к дороге и оказались у светофора.
– Куда мы идем? – Лана оглянулась по сторонам, как будто выбирая маршрут.
– Предлагаю зайти в какое-нибудь кафе и подкрепиться. По-моему, пора уже.
– Я только за. Уже давно кто-то бурчит и пинает живот.
Поблизости никаких кафе не было, поэтому они пошли дальше, по-прежнему увлеченные разговорами. Иногда они останавливались, чтобы постоять на мосту и послушать бурлившую Влтаву или полюбоваться шедеврами архитектуры. Они прошли уже не один километр, но никакой усталости не было. У обоих только был прилив энергии и желание двигаться дальше.
Они оказались на Рессловой улице.
– Смотри! Это же танцующий дом! – воскликнула вдруг Лана. – Я читала о нем. Танцующий дом – это метафора танцующей пары, в шутку называется «Джинджер и Фред» в честь пары Джинджер Роджерс и Фред Астер. Смотри, одна из двух цилиндрических частей, та, что расширяется кверху, символизирует мужскую фигуру Фреда, а вторая часть здания визуально напоминает женскую фигуру с тонкой талией и развевающейся в танце юбкой. Это Джинджер.
– Правда, слева конструкция напоминает женщину, а справа – мужчину, – заметил Павел. – Интересно, что это за стиль?
– Хм. Похоже на деконструктивизм.
Завернув за танцующий дом, они пошли дальше. Кафе поблизости не было.
– Вот как всегда в Европе. Когда ты сыт, кафе одно за другим встречаются в каждом переулке. Стоит только проголодаться, обойдешь полгорода, так ничего и не найдешь, – подметила Лана.
– Вон там, кажется, что-то похожее на кафе. Что ж, тогда мы почти пришли.
Они перешли дорогу и оказались у дверей пиццерии с яркой завлекающей вывеской. В пиццерии было уютно. Большие столы из массива и стулья со спинками, обитыми черной кожей, выглядели благородно и неизбито. Лана сразу же облюбовала столик у окна.
– Что закажем? – Павел предложил сделать выбор Лане.
– Раз мы в пиццерии, то попробуем пиццу и хваленого чешского пива – ведь мы в Праге.
Подошел официант и положил на стол меню. Проголодавшиеся быстро определились с выбором, задав несколько вопросов по-английски официанту. Через пятнадцать минут пицца уже была на столе. Ароматы пармезана и паприки витали над столом и усиливали аппетит.
– Ой! – воскликнула Лана, пытаясь взять кусочек пиццы. – Горячая! Придется подождать.
– Ну что? За знакомство! – Павел взял в руки бокал с пенящимся пивом.
– Выпьем за то, – продолжила Лана, – чтобы в жизни каждого из нас это путешествие открывало перед нами новые возможности.
Пицца потихоньку остывала, Лана уже смело брала кусочки с тянувшимся сыром и с аппетитом уплетала один за другим. Павлу же, напротив, есть не хотелось, несмотря на то, что он сегодня лишь завтракал небольшим бутербродом с кофе. Ходьба по городу, знакомство с Ланой, увлекательная беседа наполнили его, он не чувствовал себя проголодавшимся. Видя с каким аппетитом Лана поглощает пиццу, Павел удивлялся тому, как этой девушке удается быть такой стройной и даже хрупкой, не отказывая себе ни в чем.
– У тебя хороший аппетит. И на фигуре это не сказывается, – сделал он комплимент.
– У меня хороший обмен веществ. Могу есть сколько угодно. Фигура меня не особо заботит. Если честно, я бы не против поправиться.
– Обычно девушки мечтают похудеть, – заметил Павел.
– Ну, если они весят девяносто девять килограммов.
– Даже те, которые как щепки, все равно мечтают.
– Зачем? – Лана удивленно приподняла одну бровь.
– И, правда, зачем?
Пока они обедали, пошел дождь. Крупные капли застучали по стеклу, тротуары и дороги в одно мгновение потемнели. Прохожие, толкаясь, побежали под навесы зданий. Из-за сильного дождя ничего невозможно было разглядеть, как будто в тумане. Но Лану с Павлом не заботил дождь. Они сидели в теплом уютном кафе, попивая медленными глотками терпкий ароматный чай, иногда поглядывая за окно на лужи и серое, дышащее озоном небо.
Когда они вышли из пиццерии, дождь уже прекратился, их встретил свежий воздух и шаловливый ветерок. Опять они гуляли без цели, шли туда, куда глаза глядят, просто проходили разные улицы, скверы и парки, мосты и мостики, любуясь городом и впитывая в себя его атмосферу. Эта прогулка давала обоим во сто крат больше, чем дипломированный гид, размахивающий флажком и без умолку болтавший об истории Праги, время от времени выкрикивающий фразу «не отстаем» или еще что-то в этом роде. Толку от того, что ты знаешь историю, но так и не смог погрузиться в этот город, не прочувствовал его, не сблизился с ним? Это все равно, что ты полистал учебник или посмотрел картинки в интернете.
Павлу было интересно, как Лана воспринимает окружающий мир, поэтому он при каждом удобном случае задавал ей вопросы об этом. Она охотно отвечала и делилась состоянием души.
Павел прилетел в Прагу уставшим и подавленным. Поначалу он, как робот, бегал за флажком экскурсовода, заставляя себя передвигать ноги только потому, что это делают вся группа и гид. Он внимательно слушал гида, разглядывал достопримечательности, но как-то неохотно, без восторга. В его глазах не было задора, той искры, которая зажигает и дарит стремление познавать мир. Павел вглядывался в лица прохожих, в глаза туристов из их группы, но в них он тоже не находил искры или хотя бы маленькой искорки, только что зародившегося лучика. Нет, ничего подобного не было.
Встретив Лану и поняв, что она воспринимает мир как-то по-другому, он «загорелся» ее искрой. У него начал пробуждаться интерес к жизни. «Где же этот интерес был раньше?» – спрашивал он у себя.
Павел относился к тем людям, которые извечно нагромождают себя всевозможными хлопотами и постоянными делами. Он был из тех, кто ходит на работу потому, что там стабильно, а не потому, что она его «зажигает» и ноги сами несутся туда. Теперь ему было трудно понять, что его может «зажечь». Отчасти было трудно, потому что он слишком держался за стабильность и статус. Страх потерять стабильность мешал ему быть свободным.
Ах! Как он истосковался по этой свободе! Ему так и хотелось вырваться и бежать, бежать, бежать… На волю. Но каждый раз, когда возникало такое желание, он отгонял его, закрывался от него, держась за стабильность и уверенность в завтрашнем дне. И так он продолжал взваливать на себя еще больше груза, который становился все тяжелее. С таким грузом радоваться уже не под силу никому. Остается только смотреть себе под ноги, чтобы не упасть.
Поэтому нежно-голубое небо с серебристыми облаками, сияющими на солнце, были ему не видны. А если и случалось их увидеть, то лучи радости не проникали в его душу. Тяжесть груза не оставила места для свободного восприятия происходящего.
Зачем Павел прилетел в Прагу? Избавиться от груза, который накопился за долгие годы. Его душа плакала. Павел жаждал свободы! Он хотел поймать этот лучик радости, поэтому оглядывался на прохожих, замечая, что в их глазах. Однако во взглядах он встречал уже знакомую ему тоску, тяжесть и опустошение. Только в глазах Ланы была эта долгожданная свобода, спонтанность и чистое восприятие. Павел нашел то, что искал, нашел в ее глазах, в которых отражался океан вселенной. И он отдался этому океану, отдался полностью, не боясь его глубины.
Лана и Павел много говорили о том, кто как воспринимает жизнь.
– Для меня важен процесс, – заметила Лана. – Я тоже ставлю перед собой цели, как и все. Но большее наслаждение получаю от процесса. Вот, например, сейчас мы идем по городу. Я вижу вот это каштановое дерево, оно так прекрасно: его пестрая листва горит на солнце. И от этого у меня светло на душе. Подобных моментов очень много. По дороге можно встретить много всего интересного, но если не замечать этого, то и жизнь проходит впустую от цели до цели. А что же между целями?
– Я по-другому воспринимаю. Иду к цели и забываю обо всем. Я нацелен больше на результат, чем на процесс. Поэтому фокус моего видения сужается.
– Наверное, у всех мужчин так. Они идут к конечному. Для них важен результат. Это женщин вдохновляет процесс. Результат на втором месте или он вообще не важен для некоторых. Даже если и нет результата, это не так страшно.
– Как интересно! Получается, я упускаю процесс. Гонюсь за результатом, как слепой.
– Думаю, здесь важна золотая середина. Если концентрироваться только на процессе и упускать результат, то результата можно и не увидеть. Не результат, а сплошное расстройство, – рассмеялась Лана. – А если упускать процесс, то можно и жизни не увидеть. Ведь процесс растянут во времени, в таком случае жизнь может пройти мимо.
Они оба задумались.