Вы здесь

Человек и подводный мир. Почему умирают киты… (А. Н. Островский, 2011)

© А. Н. Островский, текст, 2011

© Т. В. Островская, рисунки, 2011

© К. А. Островская, А. В. Орлов, обложка, 2011

© Т-во научных изданий КМК, издание, 2011

Почему умирают киты…

Часть первая, фактологическая

…Щёлкнул замок, скрипнула дверь. Смертельно усталый человек в грязном комбинезоне буквально ввалился в квартиру. Перчатки полетели в один угол, насквозь вымокшие сапоги – в другой. Оставляя на полу мокрые следы и стаскивая с себя свитер, он дошёл до кровати, упал на неё и мгновенно уснул. В последнюю секунду успел подумать о том, что сам себе напоминает перегревшийся мотор – всё внутри стучит, трясётся и идёт вразнос…

Спасатели

Выходные для Питера Мэни (Peter Mooney), сотрудника Службы природных парков и заповедных территорий Тасмании, начинались многообещающе. Во-первых, ему, после стольких лет ожидания, дали собственную рабочую комнату, так что в понедельник он мог официально перетаскивать в неё свой скарб. Во-вторых, из ремонта наконец-то пригнали машину, и Питер, оставив старенький служебный “Форд” во дворе у Главного здания, пересел на свой видавший виды, но всё ещё могучий “Додж”. А в-третьих, и это самое главное, обещала позвонить Хэлен, а это значит, что она больше не сердится, и можно будет попытаться выпросить прощение за отсутствие на именинах её кота (благовидный предлог, чтобы заполучить Питера в гости).

Хэлен позвонила около одиннадцати, когда Питер допивал утренний кофе (допоздна таращился в телевизор, где местные “Дьяволы” топтали “Гонщиков” из Мельбурна, поэтому и встал поздно). Договорились встретиться в полдень, а в воскресенье съездить в Хобарт и посмотреть какое-нибудь кино. Питер довольно потянулся.

Только успел положить трубку, как телефон зазвонил вновь.

– Мистер Муни? – услышал он знакомый голос своего помощника Стивена Джонса. – Доброе утро! Извините ради Бога, что побеспокоил.

– И вам того же, Стив. В чём дело? – друзьями они не были, поэтому звонок во время уик-энда был несколько неожиданным.

– Да тут такое дело, – Джонс замялся. – У нас крупный выброс китов…

– Ох, ты! Где, когда, какие, сколько?! – Питер понял, что кот Хэлен на этот раз обидится не на шутку.

– В заливе Мэрион, только что, более 50 штук, по-видимому, гринды, – по-военному чётко, но как-то невесело, откликнулся Джонс.

Питер присвистнул. Отсутствие энтузиазма Джонса было вполне объяснимо. Это более 100 миль от офиса. Пока спасатели прибудут на место, киты обсохнут и начнут погибать от перегрева. Октябрь, весна, и солнца уже много…

– Хорошо, вернее – плохо… Оповещайте всех наших. Пусть собираются у Главного здания. Я буду там через десять минут. Созвонитесь с местными рыбаками и береговой охраной. Может, помогут чем… По крайней мере, соберут и присмотрят за тамошними добровольцами. Нужны карты глубин и расписание приливов… Да, и договоритесь о вертолёте, – Хэлен он решил перезвонить по дороге. На дворе стояло 17 октября 1998 года…


Когда Муни приехал к офису Службы парков, двери складских помещений уже были распахнуты настежь и через них поминутно вбегали и выбегали люди. Возле ограды стояло несколько траков с прицепами и катерами, а сотрудники спешно грузили на них тросы, верёвки, брезент, прорезиненную и тёплую одежду, лопаты и вёдра – Джонс времени даром не терял. Детали договорились обсудить по пути, сборы – штука хлопотная, забывать ничего нельзя. С остальными будут держать связь по рации. Через полчаса моторы взревели, и небольшой караван вышел к морю. Как кстати починили “Додж”…


… – Китов первыми заметили рыбаки, – поправляя кепку, рассказывал Джонс.

– Уже на берегу? – спросил Муни.

– Нет, ещё в море, с полмили от берега. Гринды и афалины. Штук двести, – Стивен наконец справился с кепкой. – Ну, сначала не обратили внимания, эка невидаль. А уже через полчаса: глядь, а с полсотни китов лежит на главном пляже, буквально в пяти метрах от полосы прибоя…

– Когда сможет вылететь вертолёт? Хорошо бы знать, где остальные. И, естественно, сейчас отлив… – Питер усмехнулся.

– То-то попотеем, – кивнул Джонс.

Хэлен Муни так и не позвонил…

Через два часа спасатели были в заливе Мэрион. Полиция уже перекрыла участок дороги, ведущий к пляжу, поэтому к океану они проехали без проблем. Тем не менее, из-за сотен собравшихся здесь любопытных приходилось двигаться медленнее, чем хотелось бы – место действия скорее напоминало железнодорожную катастрофу, чем пляж…

Глянцево-резиновые тела гринд, лежавших на сером песке, казались огромными чёрными каплями. Малыши с матерями, глаза закрыты. Плохо, очень плохо…

Муни не впервые видел выбросившихся китов, но каждый раз его сердце невольно сжималось. Киты или дельфины – не важно.

Их невозможно не любить, а увидев хоть раз – невозможно забыть! Великий народ океана! Гимн совершенству и жизнелюбию! Такие сильные в море и такие беспомощные на берегу… Зачем они приходят сюда?! Как больно смотреть на эти добрые, улыбающиеся морды, нет, ЛИЦА (!) умирающих от жары и удушья полулюдей-полузверей, и слышать их птичий щебет и высокие резкие крики. К этому нельзя привыкнуть – умирая, они продолжают улыбаться и говорить друг с другом. Да только одной жалости здесь мало…

Быстро переоделись – вода у берегов Тасмании холодна в любое время года. Команда разделилась на две группы. Часть спасателей стала осматривать китов, определяя живых и мёртвых. Последних, к сожалению, было много. За три часа, проведённых на пляже, погиб 21 кит из 57. Солнце светило вовсю, поэтому в непосредственной причине их смерти можно было не сомневаться – гипертермия. Кроме того, невесомым в воде, китообразным очень тяжело дышать на суше – мешает собственный вес. Несколько часов мучительной агонии, и кит мёртв.

Остальные спасатели спускали с траков катера – без них китов с мели не снять. Рук явно не хватало…

– Джонс, пожалуйста, спросите людей, – Питер кивнул в сторону зевак, – у кого есть соответствующая одежда и желание нам помочь. Пусть разбирают вёдра и начинают поливать китов. Остальным – рыть ямы под плавниками. Только предупредите – пусть будут внимательны с дыхалом. Воду можно лить, только когда оно закрыто. И пусть не пытаются разворачивать их в одиночку.

Сказал это и подумал, что Джонс и сам всё это прекрасно знает. Не обидеть бы.

Уже через пару минут часть любопытствующих заспешила к тракам с вёдрами…


…Быстрей, быстрей! Два катера уже покачивались на волнах. Над лежащими на пляже гриндами возвышалась спина огромного самца. Скорее всего, вожак. Глаза были закрыты, но кит дышал.

– Четыре с половиной метра в длину и тонны три весом, – прикинул Муни, – вот, в два катера и попробуем. – Так, ребята, начинаем с него. Пяти человек здесь хватит. Вам троим – осмотреть брюхо, не засосало ли в песок. Двое других – работаете с хвостом. Остальным – спускать оставшиеся лодки. Надо быстрее выводить на воду других. А то ведь этот бык как очухается, опять сюда полезет – все его самки и дети здесь…


Стебель могучего хвоста гринды оборачивается брезентом. Здесь надо быть очень осторожным: таким если шлёпнет, то костей не сосчитаешь. Заводятся петли, медленно повышаются обороты двигателей, натягиваются тросы. Аккуратно, очень аккуратно…

Огромное чёрное тело медленно поползло в море. Четверо спасателей поддерживали его по бокам. Дальше и дальше от берега, вот люди уже по пояс в воде. Гринда начала двигать хвостом. Одна из петель снята, и второй катер подходит к киту сбоку. Мало снять кита с мели, надо отвести его от берега. А, кроме того, необходимо как можно скорее создать группу. Чтобы они говорили друг с другом – видели и слышали своих вокруг. Для китов это так же важно, как и возможность дышать…

Жизнь кита и дельфина полна голосов и звуков, в том числе тех, что создают они сами. Они живут звуками, они купаются в звуках, как в лучах солнца, прошивающих изумрудную толщу родного им моря. Высокие трели, резкий “смех”, частые щелчки, крики, песни… Звуки – везде, звуки – всегда. Звуки – способ общения, навигации, взаимопомощи и охоты. Звуки, невидимая энергия которых поддерживает и ведёт кита от рождения до смерти. Громкие или за пределами нашего восприятия, гармоничные или не очень, они разбегаются в трёхмерном пространстве океана, отражаясь от всех мыслимых поверхностей и друг от друга. Они накладываются, переплетаются, угасают и усиливаются вновь. Они одна из главных партий симфонии океана, живая аура, объединяющая семьи и стада китообразных, ведущая их сквозь тьму глубин и миллионы лет эволюции. Пока кит жив, он кричит, поёт, говорит…

…Заработали другие катера. Одна за другой, гринды сползали с пляжа. Им (и спасателям) очень повезло – песок был настолько плотным, что лопаты использовать не пришлось. Плеск воды, голоса людей, рычание моторов и крики китов… Часть добровольцев, выстроивших живые “цепочки” и передававших друг другу вёдра с водой, теперь помогала сталкивать китов с берега. Спасателям приходилось смотреть и за тем, чтобы в порыве энтузиазма люди не переохлаждались. Всё меньше и меньше гринд оставалось на берегу. Вскоре один из катеров уже можно было использовать в качестве “пастуха”: вытащенные на открытую воду, киты сбились вокруг вожака, и катер медленно оттеснял их в сторону океана.

Тем, кто работал на берегу, начал помогать прилив. Он придал сил и самим гриндам. Они тоненько захныкали, “заговорили” друг с другом, как будто устроили перекличку, давая родичам знать о себе и спрашивая о других.

– Стив, – Муни зачаливал хвост очередной гринды, – Коль скоро рыбаки и вояки не явились, то дайте им отбой. Вроде сами справляемся. Слышно что-нибудь от вертолётчиков?

– Да, – весь в мокром песке, ответил Джонс. – От 35 до 50 гринд – точно сказать сложно, волна высокая – вошли в залив Блэкмэн.

– Там мелко?

– Очень. И узко…

– Проклятье! Нас на всех не хватит. Пока мы туда доберёмся… – Муни махнул рукой рулевому, мотор взревел, и чёрная туша поползла с пляжа.

– Там уже береговая охрана и добровольцы из местных, – продолжал Джонс. – Часть на лодках, пытаются отогнать китов от берега. У них там это не впервой. Бьют в барабаны, в трубы трубят. У кого-то на лодках даже подводные пищалки есть.

– Отлично! Вот это оперативность! Будем надеяться, что у них это получится.

Спасательные работы продолжались…


Когда Питер взглянул на часы, то не поверил своим глазам. К четырём часам дня все 36 живых гринд были выведены в море! Кое-как вытерев грязные руки о куртку, он скрюченными от холода пальцами достал “мобильник” и набрал номер Хэлен. Ответом ему было: “Абонент отключил телефон или находится вне радиуса действия…” Настроение упало. Зато тут же зашипела-засвистела рация:

– Питер, мы попробуем буксировать одну из гринд дальше в залив, где поглубже, – раздался голос одного из спасателей на катере, Стэнли. – Вытаскивали тут одну с берега, а когда вывели на открытую воду, так за ней увязалось сразу несколько штук. Вот я и подумал – если перечалить её, ну, под грудные плавники, то, может, остальные за ней сами пойдут? А то стоят на одном месте, плохо им, бедным, сейчас, обратно бы не вернулись… Лодками толкать их не очень-то удобно…

Муни дал “добро” на эксперимент. Так, с живыми вроде разобрались. Теперь уже все катера будут “гуртовать” и “пасти” китов, стараясь отвести их как можно дальше от берега.

На пляже появилась береговая охрана. Старший из “рейнджеров” подошёл к Питеру.

– Быстро вы их, – улыбаясь и кивая головой в сторону океана, пожал он руку Муни.

– Песок плотный, – ответил тот. – Ни киты, ни люди не вязнут. Зато мы вам, кажется, уик-энд тоже подпортили.

– Бог с ним, с уик-эндом-то. У нас ведь дежурства: что выходные, что праздники, – обветренное лицо рейнджера стало озабоченным. – Киты в море, вот и славно. Вы свою работу сделали. А теперь наша очередь… С этим самым плотным песком воевать… Э-хе-хе… Нам ведь остальных хоронить нужно…


Процедура повторялась в своём зеркальном, и очень мрачном, отражении. Машины береговой охраны потащили тела мёртвых китов от берега… К тому времени, когда на пляж залива Мэрион упали сумерки, 20 гринд было похоронено в 200 метрах от берега. Одну молодую самку попросили оставить для местного музея.

Из моря вернулись катера. Люди устали и продрогли, но киты были в море, и это всех подбадривало. За ужином в мотеле ближайшего посёлка договорились, что останутся здесь на ночь, а утро затем покажет… Муни позвонил подружке. Извинился, объяснил ситуацию, но Хэлен отвечала раздражённо. Ох уж эти женщины… Отключил “мобильник” и пошёл спать.

Чёрное воскресенье

Ранний облёт 18 октября показал, что несмотря на все усилия, 35 китов остались в мелководной части залива Блэкмэн. Многие “толпись” чуть ли не на метровой глубине. Команда Муни перебралась туда. Добровольцев было довольно много, в том числе на моторных лодках, поэтому катера можно было не спускать. Китов выводили с мелководья “вручную”, люди (по четыре-шесть человек на гринду) брели по пояс в ледяной воде, поддерживая китов сбоку. Где поглубже их брали “под руки” лодки. Гринды не сопротивлялись, выглядели усталыми и ко всему безразличными…

Уже к одиннадцати часам 21 кит был выведен из залива. С остальными, правда, пришлось повозиться. Уже будучи на глубокой воде, часть из них пересекла кут залива и снова вышла на мелководье. Этих решили перевозить на машинах – а ну, если снова решат вернуться? Китов, обернув в мокрый брезент, осторожно втаскивали и укладывали в кузова треков…

– Питер, у нас плохие новости, – к выпрыгнувшему из лодки Муни быстро шёл Джонс.

– Что такое? Новый выброс?!

– Да. И снова в заливе Мэрион.

– Сколько их?!

– 30 штук в двухстах метрах к северу от песчаной косы и ещё 9 на пляже в северной части залива, – ответил Стивен. – Дорого бы я дал за то, чтобы узнать, не наши ли это вчерашние подопечные… Впрочем, может, узнаем кого…

Оставив двух своих людей руководить погрузкой гринд на машины, Муни с остальными спасателями помчался обратно. Люди! Срочно нужны люди! Стивен снова связался с береговой охраной. Да, они уже сделали объявление по радио и ожидают, что вскоре добровольцы начнут собираться. Да, часть из местных жителей будет на моторных лодках.

Спасатели разделились на две команды. Катера на воду, люди тоже… Поскольку китов заметили сразу после того, как они выбросились на пляж, обсохнуть они ещё не успели. Может, больше выживет… Моторы ревели, троса натягивались, глянцевые чёрные тела снова и снова сползали с мели и медленно буксировались от берега. Приехавшие добровольцы сегодня действовали намного профессиональнее. Уже не было бестолковых криков и метаний. Люди знали что делать, и работали на совесть. “Куда бы мы без них, – подумал Муни, изо всех сил толкая тело очередной гринды, – дело к ланчу, а у нас уже язык на плече”. Прорезиненные костюмы мокры изнутри и снаружи, ступни и кисти одеревенели от холода. Пока толкаешь кита в море – упаришься как мышь, а бредёшь обратно – успеваешь замёрзнуть. Но разве можно бросить этих детей моря просто так пропадать на песке?

В грудном кармане затрещала рация. Одной рукой бережно поддерживая молодую гринду за спинной плавник, Муни другой попытался вытащить рацию и чуть не уронил её в воду. Чертыхнулся.

– Мистер Муни? – зашипело на другом конце. – С вами говорит сержант Грэйси. Я тут китов нашёл.

– Где?! – взревел Муни, – Сколько?!

– Ребан, на пляже Ребан! – солёные брызги падали на чёрную коробку рации. – Много, чёрт возьми! Очень много! Мои люди ещё считают, но, думаю, никак не менее полусотни…

Оставив гринду на попечение остальных, Питер бросился искать Джонса. Надо что-то срочно предпринимать. Пляж Ребан, он и названия-то такого никогда не слышал. Джонс сам спешил ему навстречу.

– Стивен, теперь вы здесь за главного. С вами останется Стэнли. Остальных забираю на пляж, как его… Ребен? Там 50 китов.

– Ребан, – поправил Джонс, – и не 50, а 60…

Муни молча схватился за голову…


К трём спасатели были на Ребане. Там стояли джипы береговой охраны и почему-то такси. Наскоро перекусили в машинах. К ним подошли рейнджеры. Не дав им сказать ни слова, Муни попросил информировать население о случившимся и выйти на спасение животных. Рейнджеры, казалось, несколько замешкались.

– Мистер Муни, это я вам звонил, – сказал пожилой сержант. – Мы, это… Мы уже оповестили местных. Только, это… Киты-то мёртвые…

– Как? Все?! – ахнул Питер.

– Да, все или почти все. – Мы, это… Ходили, смотрели, но их так много…

– Сколько?

– 69…


Из 69 обследованных гринд 13 оказались живыми. Добровольцев было маловато. Ближайший посёлок находился в 30 милях отсюда, да и большинство энтузиастов находилось сейчас в заливах Мэрион и Блэкмэн. Впрочем, появился ещё один. Осматривая мёртвых китов, Муни краем глаза заметил, что за ним следует невысокий юноша с модно набриолиненным чубчиком. Фотокамера на груди неопровержимо выдавала в нём репортёра. Ах, вот откуда такси на обочине. Подтверждение не заставило себя ждать.

– Мистер, э…, извините, не знаю, как вас зовут, – бодрым голоском окликнул Питера юноша. – Всё это ужасно, ужасно, не правда ли? – И он, несколько картинно всплеснув руками, показал на мёртвых китов.

Муни разогнул усталую спину и шагнул прямо к репортёру. От неожиданности тот отпрянул. Питер перешёл в наступление:

– Вы из газеты? Из какой? Наверное, из крупной? И приехали сюда за сенсацией?! Да?! А что?! Хотите сенсацию? Хотите такой репортаж, что ваши читатели на голову встанут? А? Хотите?

Репортёр хлопал глазами и испуганно кивал. Муни сбавил обороты: “И чего я на парня набросился?” Потом понял – его разозлил опрятный городской наряд репортёра и его ботиночки на тонкой подошве. А, ещё такси…

– Ладно, – улыбнулся Питер, – я обещаю, что расскажу вам всё, что захотите, но по ходу дела или после… А сейчас у нас 13 умирающих китов. Мои люди дадут вам одежду и всё такое… Если можете помочь – присоединяйтесь…


До самого вечера спасатели выводили китов в море. Добровольцев было мало, но Майкл (так представился парнишка-репортёр) старался вовсю. Водонепроницаемый костюм оказался ему велик, и он поминутно спотыкался. Сопли у него потекли уже через полчаса, но ничего, не канючил.

– Первое, что надо делать, если обнаружили выбросившихся китов или дельфинов, – учил его Муни, – так это сообщить береговой охране или полиции. Без помощи здесь никак не обойтись. Неплохо посчитать бедолаг и хотя бы приблизительно прикинуть, в каком они состоянии. Вообще-то, киты могут протянуть на берегу довольно долго. Особенно если не жарко и дыхание не очень затруднено.

– Далее, – высвобождая хвост очередной гринды из петли и стараясь не попасть под его удар, говорил спасатель, – надо убрать в сторону всё, что может поранить животное. Острые камни там или раковины. Потом надо постараться перевернуть его на брюхо – очень важно, чтобы ни вода, ни песок не попадали в дыхало. Если удастся, желательно развернуть кита мордой от океана.

– Это почему? – отплёвываясь после очередного падения, спросил Майкл.

– Да всё потому же. Кит чувствует набегающую на хвост волну и успевает закрыть дыхало. Кстати, надо быть очень внимательным с прибоем: волны могут швырнуть кита прямо на вас. И нельзя использовать плавники дельфина как ручки чемодана. За них его можно поддерживать, но тянуть – нельзя.

Отдав гринду на попечение спасателям в катере (они поведут её глубже), Муни и репортёр побрели к берегу. Выходя из воды, Питер продолжал:

– Но самая большая проблема для китов – перегрев.

– Неужели? – дыша на окоченевшие руки, спросил Майкл.

– Да, нам сейчас этого не представить. Желательно вырыть ямы под грудными плавниками, чтобы туда заходила вода. Грудные и хвостовой плавники – важные теплообменники. На них мало подкожного жира. Потом надо постоянно смачивать его кожу. Накрыть мокрыми полотенцами, выброшенными водорослями или поливать водой из ведра. Важно только, чтобы ничего не попадало в дыхательное отверстие…


К шести вечера все 13 китов были выведены в море. Рейнджеры рыли могилы для остальных. Шатающиеся от усталости люди разошлись по машинам и тронулись обратно. Муни клевал за рулём носом, а весь его экипаж, включая репортёра, дружно храпел.

Начинало смеркаться. Позвонил Джонс:

– Питер, – зазвучал в трубке его усталый голос. – Мы тут закончили. Те 30 китов с косы из Мэриона все живы, выведены на глубокую воду. Из оставшихся девяти трое погибли, остальные в море.

– Прекрасно, – пытаясь изобразить оптимизм, откликнулся Муни.

– Да, – продолжал Джонс, – позвонили из залива Блэкмэн. На семь часов вечера было перевезено 14 гринд: 9 – в Орлиный пролив, остальные – в залив Лагуна. Один кит умер в дороге, 13 выпущены и выведены на глубокую воду. Говорят, теперь они в паре миль от берега. А как у вас?

– Плохо. 56 китов погибло ещё до нашего приезда (Джонс присвистнул). Остальных выпустили… Собираемся в том же мотеле…


Когда они подъехали к гостинице, позвонили вертолётчики. Вечерний облёт показал, что четыре кита снова вошли в залив Блэкмэн. А потом позвонил сержант Грэйси. Все 13 китов, выведенные в море командой Муни, в полном составе выбросились на берег в полутора километрах к югу. Спускалась ночь, и ни сил, ни людей, чтобы помочь им, уже не было…

Понедельник, начавшийся в субботу

Питер проснулся затемно. Постучал в комнату к Джон-су, распорядился будить людей. Первый звонок вертолётчикам. Вылетаем – отвечают: как только, так сразу…

Они позвонили, когда хмурые, невыспавшиеся спасатели завтракали. Утренний облёт показал, что за ночь 8 китов выбросились на берег в том самом Орлином проливе, куда вчера отвезли девятерых. 6 из них погибли, 2 других ещё подавали признаки жизни. Сейчас ими занимаются добровольцы. Примерно половина из тех, что повторно выбросились в Ребане, живы. Команда Муни отправилась туда.

И снова в холодную воду. Спускаются катера, разматываются тросы. А костюмы не успели просохнуть, и в сапогах чавкает. Глаза слезятся от недосыпания, кисти рук и губы потрескались, курильщики уже не могут курить… Хорошо хоть ветра нет… Голова кругом идёт – отлив сейчас или прилив?

Шесть оставшихся в живых гринд были выведены на открытую воду. Одна погибла уже в море, пришлось вытаскивать обратно… Подошёл катер береговой охраны. По рации Муни связался с капитаном:

– Эй, кэп. Будьте так добры – позаботьтесь об этих беднягах. Их бы отвести подальше. А то они уж больно настойчивые. Уже дважды на берегу загорали, как бы снова не вернулись.

– О’кей. Уведём их за остров Марии…


В это время двоих китов выводили из злополучного залива Блэкмэн. Рейнджеры повсеместно хоронили погибших животных…

Около часа дня поступило сообщение о выбросившемся ките в устье реки Проссер, что в Орфорде. Через двадцать минут две ещё живых гринды обнаружены в том же районе, на пляже Миллингтонс. Муни и его команда сбивались с ног. И чего им в море не сидится!? В смысле, не плавается…

В конвоировании вытащенных с берега китов сейчас участвовали уже три судна. Кроме патрульного катера береговой охраны к работе подключились два “рыбака”. Трёх китов из Орфорда они увели за шесть миль от берега. Правда, они же нашли одну мёртвую гринду на острове Марии… Двух китов вывели живыми из залива Блэкмен. Два других погибли…

Темнело. Безумный понедельник, начавшийся в субботу, подходил к концу. Вечерний облёт не выявил ни новых выбросов, ни заходов китов на мелководье… Серые от усталости, спасатели решили провести здесь ещё одну ночь. Кто знает, что принесёт завтра. Местные добровольцы (Боже, если бы не они!) разъезжались по домам, но обещали, что с утра будут звонить.

…Вторник прошёл гораздо спокойнее. До обеда – ни одного сообщения. Потом снова поехали к заливу Блэкмэн (ох уж, этот злосчастный залив!!!). Одного найденного кита погрузили на трак и повезли к Орлиному проливу. Бедняга умер в дороге…

…Ещё одну живую гринду нашли на главном пляже того самого залива Мэрион, с которого началась вся эта история. Судьба её заслуживает короткого, но отдельного рассказа.

Когда Джонсу сообщили об этом ките, тот был уверен, что он мёртв. Ещё бы, его часов пять катало прибоем по мелководью. Добровольцы, заметившие гринду первыми, никак не могли подобраться к ней, уж очень силён был прибой. Когда начался отлив и она, наконец, осталась на песке, более жалкого зрелища нельзя было представить. Кожа животного сморщилась, во многих местах была содрана. Никто и не подумал проверять, дышит ли гринда, пока Муни не обратил внимания на то, что у неё закрыт рот. Но позвольте, у мёртвых-то рот всегда открыт! Перевернули кита на живот, посмотрели – батюшки, да она же дышит! Неровно, слабо, но дышит! Это после пяти-то часов в аду прибоя! Машину ей, машину!

Гринду привезли к Орлиному проливу. Раны смазали антисептической мазью, сделали несколько уколов. Выводить в море не решились, опускались сумерки, а в темноте кита легко потерять. Всю ночь, меняясь каждые полчаса, спасатели и добровольцы, стоя по пояс в ледяной воде, поддерживали гринду и следили за отливом. Она, казалось, понимала, что ей помогают. Тихонько чирикала и шумно выдыхала воздух… Утром её вывели подальше, и рыбацкое судно потихоньку погнало её в океан. Последними об этой гринде сообщили вертолётчики: она уверенно и целенаправленно плыла в открытое море, держась на расстоянии трёх миль от берега…


…Репортёр Майкл, простывший, со стёртыми в кровь ногами и распухшими руками, сидел на ступеньке “Доджа” и сосредоточенно рассматривал свои мозоли.

Муни взглянул на него. Где франтоватый чубчик? Где картинные жесты? Мальчишка смертельно устал, но, в общем, держался молодцом. И всё-таки Питер не удержался от шутки:

– Как насчёт интервью?

– Что, прямо сейчас? – тот поднял на него усталое лицо.

– Ладно, ладно, извини, – рассердился на себя Питер. – Прими душ, и спать. Да, кстати, ты хоть одну фотографию успел сделать?

Майкл развёл руками: нет, всё случилось так быстро… А потом… забыл…

– Не расстраивайся, фотографиями я тебя обеспечу. У нас, к сожалению, это далеко не первый случай. А завтра, если работы будет не очень много, мы с тобой поговорим о том, – тут он сделал паузу и вздохнул, – ПОЧЕМУ УМИРАЮТ КИТЫ.

Часть вторая, гипотетическая

События, произошедшие в Тасмании в 1998 году – один из самых массовых и самых хорошо задокументированных случаев за всю историю спасения китов. Тогда на пляжи и мелководья гринды выбрасывались 204 раза. Часть из этих случаев – повторные выбросы, то есть китов было несколько меньше. Живыми на берегу обнаружено 148 китов. В море выведено 110 гринд. 114 животных погибло… Некоторые из тех, что выбрасывались повторно, могли бы быть спасены, если бы их удалось увести дальше от берега…

Так почему же они всё-таки выбрасываются? Что толкает этих истинных хозяев океана на самое настоящее, по нашим понятиям, самоубийство?


…Человек находил мёртвых китов на берегу во все времена. Первое документальное свидетельство о такой находке датируется 1255 годом, но учёные писали об этом с античности. Вот слова Аристотеля: “Неизвестно, почему они выбрасываются на сухую землю. А только рассказывают, что временами они это делают без видимой к тому причины”. Плиний Старший считал, что в этом виноваты шторма: “Сокрушительные вихри и грозы, и бури, низвергаясь с горных хребтов, переворачивают море до самого дна и крутят волны, выбрасывая чудовищ морских из глубин в таких огромных числах, как стаи тунцов в иных местах”. Римляне верили, что китов из глубин в наказание изгоняет Нептун, “зелёные” – что они это делают в знак протеста против китобойного промысла. Кстати, не следует путать две совершенно разные вещи. Одно дело, если кит или дельфин погиб в океане и на берег его вынесло течениями и приливом. Например, в 1989 году во время бурного “цветения” некоторых планктонных водорослей отравились и погибли несколько горбачей. Позже их тела выбросило на берег. Совсем другое дело, когда китообразные по какой-то причине оказываются на мелководье живыми, довольно часто – в больших количествах. Добавим, что к “массовым самоубийствам” склонны только зубатые киты. Нас интересует именно этот феномен.

Одними из самых частых “массовых самоубийц” становятся кашалоты, причём чуть ли не во всех случаях это молодые самцы. Вот краткий перечень самых многочисленных выбросов этих гигантов: 1723 год – устье Эльбы (Германия) – 17 китов, 1784-й – побережье Бретани (Франция) – 31, 1888-й – мыс Канаверал (Флорида, США) – 16, 1911-й – Тасмания – 37, 1954-й – Калифорнийский залив (США) – 22. Почему-то особенно “притягательны” для кашалотов берега Новой Зеландии: в 1970 году здесь во время массового выброса погибли 59 животных, а в 1974-м был поставлен абсолютный “рекорд”. 72 кашалота выбросились и погибли на берегу! Пятью годами позже 56 этих китов погибло на пляже уже упоминавшегося Калифорнийского залива, в 1980-м 41 кашалот выбросился в Орегоне (США), в 1998-м 62 кашалота погибло на пляже в Страхане (Тасмания). Повторяю, не за год, а за один раз!

Кроме кашалотов большими и малыми группами на берег выбрасываются гринды, малые косатки (и те, и другие, а также настоящие косатки, несмотря на свои английские названия pilot whale (кит-пилот), falce killer whale (ложный кит-убийца) и killer whale (кит-убийца), на самом деле те же дельфины, только крупные), дельфины-белобочки, афалины, атлантические белобокие дельфины и некоторые другие виды. Во время самых крупных “самоубийств” погибало более 200 особей гринд. Но совершенно невероятными кажутся цифры, когда речь заходит о массовом выбросе малых косаток в Мар дель Плата (Аргентина) в 1946 году. Тогда на берегу осталось 835 особей!

Отметим, что во всех случаях – это одни из самых многочисленных видов китообразных. Другими словами, чем больше китов или дельфинов того или иного вида, тем чаще их находят на берегу. Более того, вполне естественно, что массовые выбросы особенно характерны для стадных форм.

В некоторых случаях причины обсыхания китов очевидны. Например, иногда их обманывает прилив. Следуя за добычей, эти исполины подходят слишком близко к берегу, а вернуться уже не могут – отлив не оставляет им пути к отступлению. Особенно коварными могут быть сизигийные приливы-отливы. Причём в ловушке в данной ситуации могут оказываться и зубатые, и усатые киты, как одиночки, так и их группы. Можно предположить, что иногда китообразных, отрезанных отливом от океана, охватывает паника, во время которой они и выходят на губительное мелководье.

Выбросы китов в большинстве случаев отмечены именно на обширных мелководьях с полого поднимающимся дном. Гипотез относительно причин “самоубийств” множество. Одна из самых популярных объясняет странное поведение китообразных сбоем в их навигационной системе. Это означает, что эхолокационные сигналы китов не возвращаются (что действительно происходит при отражении ультразвуковых волн от пологого дна на мелководье), и последние, думая, что они всё ещё на глубине, бесстрашно плывут на пляж. Ситуация может осложняться, если береговая линия сильно изрезана и изобилует длинными, уходящими далеко в океан косами и мелями, островами и многочисленными мелководными проливами. Слабое место этой гипотезы в том, что киты, кроме системы эхолокации, полагаются и на другие органы чувств и вряд ли остаются в неведении о приближающемся береге, когда под брюхом у них остаётся всего пара метров воды. Более того, хорошо известны случаи, когда киты выбрасывались на крохотные скалистые островки посреди океана. Ошибкой в навигации это объяснить крайне сложно.

В соответствии с другим предположением киты выбрасываются на берег, спасаясь от преследования крупными хищниками. Для дельфинов и небольших китов в некоторых случаях это может быть справедливо. Например, в ноябре 2003 года на одном из побережий Тасмании были обнаружены тела 110 гринд и 20 дельфинов-афалин. Хотя гринды довольно часто образуют смешанные группы с другими дельфинами, факт одновременного выброса двух видов довольно редок. Может быть, в данном случае причиной была атака косаток, вызвавшая панику среди преследуемых дельфинов? Но как тогда быть с кашалотами, у которых практически нет естественных врагов? На это отвечают, что так как китообразные возникли от наземных предков, то в их подкорке могла сохраниться информация о суше как о безопасном месте, где можно укрыться. И в стрессовой ситуации киты, соответственно, инстинктивно “лезут” на берег.

Третья гипотеза связывает массовую гибель китов с паразитами, населяющими воздушные полости в их голове. Гиперинфекция, вызванная ослаблением организма кита во время другой болезни, якобы может приводить к повреждениям органов внутреннего уха и даже мозга, что отражается на навигационных способностях китов. Вскрытия восьми мёртвых китов из трёх массовых выбросов в Японии показали, что их акустические нервы были повреждены паразитами. Существует также идея о том, что некоторые выбросы единичных особей могут быть спровоцированы заболеванием, сопровождающимся, например, невыносимой головной болью.

Ещё одна гипотеза связывает “массовые самоубийства” китообразных с перенаселением. Было отмечено, что с прекращением массового китобойного промысла массовые выбросы участились. Более того, они особенно часты в центре ареала того или иного вида, но не на его периферии. Предполагается, что описываемое явление – естественный механизм контроля численности китов.

Австралийские исследователи нашли связь между мёртвыми китами и погодой. Оказывается, что в юго-восточной части Австралии непропорционально много китов выбрасывается на берег каждые 10–12 лет. В пиковые годы их число в 10 раз превышает количество между пиками. Эти пики совпадают с так называемыми западными ветрами, которые приблизительно раз в 10 лет приносят холодные водные массы от Антарктиды к Тасмании и вызывают мощнейшие шторма. Холодные воды всегда богаче кормом, поэтому киты предпочитают оставаться именно в них. Чем ближе холодные массы к берегу, тем ближе к нему и киты. Что становится непосредственной причиной “самоубийств” – неясно. Возможно, шторма. Обессиленные борьбой с океаном, киты могут оказаться их жертвой. Вдох-выдох у китообразных, в отличие от нас с вами, – акт сознательный. Если животное находится в состоянии стресса, оно может выйти на мелководье только для того, чтобы не захлебнуться. И остальные последуют за ним – взаимопомощь и следование у многих китов и дельфинов стали законами их жизни. Довольно часто наблюдались случаи, когда один из выбросившихся дельфинов был ранен. Во всех случаях особое место в этой трагедии отводится вожаку. Стадо следует за лидером, даже если он ранен, болен или ошибся.

Некоторые усатые киты, например – финвалы, мигрируя, используют магнитное поле Земли. Его возмущения могут привести к ошибкам. В то же время усатые киты не наделены эхолокационными способностями, чего не скажешь про китов зубатых. Теоретически, ошибка в эхолокации может быть вызвана тем, что звуки, испускаемые последними, гасятся или искажаются за счёт волн низкой частоты, вызываемых подводными землетрясениями или судами. Однако роль сейсмической активности выглядит более реалистичной, если представить, что колебания морского дна в конечном итоге не обманывают, а сильно травмируют ныряющих китов. В соответствии с одной из гипотез путь китов на берег начинается с сильного подводного землетрясения. Всё тело кита, его кровь и особенно воздушные полости в голове во время погружения в момент землетрясения подвергаются перепадам давления до 15 атмосфер с частотой несколько раз в секунду. Одним из эффектов может быть кессонная болезнь. Но главное следствие – тяжёлая баротравма, из-за которой киты больше не могут нормально нырять, а значит – питаться. Истощение приводит к ослаблению иммунитета, развитию инфекций, в том числе паразитарных. Агония стада может растянуться на недели и месяцы. А дальше своё дело делают течения, погода, береговая линия, приливы и акулы. Рано или поздно ослабленных китов вынесёт на берег, и они уже совсем не способны этому сопротивляться. Малыши, глубоко не ныряющие и не испытавшие на себе последствий землетрясения, послушно последуют за старшими. Будучи спасёнными и выведенными в море, эти киты часто снова возвращаются на берег. Помнят ли они, что там остались их родичи, или им уже всё равно, и они не знают, куда плыть? Если данная гипотеза верна, то “спасённые” киты на самом деле не спасены. Они погибнут всё равно, только несколько позже…

Кстати, используемые для обнаружения подводных лодок современные сонары – не что иное, как контролируемое землетрясение. Неопровержимое доказательство того, что военные сонары могут убивать морских млекопитающих, появилось в марте 2000 года, когда выбросы четырёх видов китов на Багамских островах совпали с военно-морскими учениями США. У всех, кроме одного, вскрытых китов были обнаружены кровоизлияния вокруг и в полости внутреннего уха. Схожие “совпадения” отмечены в 1985, 1988, 1989, 1991 и 1996 годах, в том числе на Канарах и у берегов Греции. Американские военные моряки признали свою вину только в одном случае…

По-видимому, доля правды содержится в нескольких из рассмотренных гипотез. Как правило, в природе действует комплекс факторов, и к трагическому исходу приводит стечение обстоятельств. Самая большая проблема заключается в том, что рассмотренные выше гипотезы НЕВОЗМОЖНО ИЛИ ЧРЕЗВЫЧАЙНО ТРУДНО ПРОВЕРИТЬ. В местах, где выбросы китов происходят регулярно, созданы спасательные службы. Действуют они, как вы могли убедиться, довольно эффективно, хотя в них важнейшее место и отводится добровольцам. Спасатели умудрялись помогать даже кашалотам! Совсем недавно, в ноябре 2003 в Тасмании при помощи рыболовной сети и двух рыболовных судёнышек с мелководья был снят восьмиметровый кашалот. Такую же процедуру успешно удалось осуществить 16 июня того же 2003 года, кстати, на той же Тасмании. Однако самым известным (после Моби Дика) кашалотом был Фисти – молодой самец, в апреле 1981 года оказавшийся на берегу Огненного острова недалеко от Нью-Йорка. Мало того, что его живым сняли с мели, так ещё 8 дней содержали в море в плавучем резервуаре, в течение которых кита пытались кормить (безуспешно), лечить (вероятно, безуспешно) и показывать по телевизору (чрезвычайно успешно). После недельного отдыха, по-видимому, лучшего лекарства для выброшенного кита с пневмонией, Фисти был выпущен в океан, и больше его никогда не видели…

* * *

Пройдя сложный путь, киты стали вершиной живой пирамиды океана. Человек приложил немало усилий для того, чтобы их уничтожить. Недавно опомнились. Хотя японцы, исландцы и норвежцы продолжают бить дельфинов и малых полосатиков. Есть у меня знакомый норвежец. Он как-то сказал: “Умная нация должна есть умное мясо!”

Остальное же человечество волей-неволей также помогает убивать китов. Вы спросите: чем? Да тем, что превратили океан в собственную помойку заодно с уборной. Количество тяжёлых металлов в тканях китообразных за последние 40 лет увеличилось в несколько раз. Не ясно, почему, но именно киты накапливают эти яды интенсивнее всех. Неудивительно, что количество опухолей, обнаруживаемых у этих животных, также увеличилось…

Мне всё чаще кажется, что человек появился на нашей планете ей на погибель. Мы, кичащиеся своей способностью мыслить и чувствовать, в действительности оказались самыми слепыми, жадными и жестокими из всех порождений матушки-природы. Животные, в том числе киты, стократ чище и честнее. Они живут и умирают по правилам, они плывут к губительному берегу по ошибке или потому что иначе не могут. Мы же идём к собственному концу, уверяя себя, что этого не случится, и увлекая за собой всех остальных. Тех, кто появился на Земле за сотни миллионов лет до нас и кто виноват только в том, что он наш современник. Только когда в конце концов мы будем задыхаться на последней мели, спасатели не придут…