Вы здесь

Часовые времени. Незримый бой. Глава 2 (Д. В. Политов, 2014)

Глава 2

Алексей. 1942

– Кто именно несет персональную ответственность за провал операции? – Комиссар госбезопасности третьего ранга Ведерников, моложавый мужчина с красивым, но холодным, словно застывшим навсегда лицом, равнодушно точил маленьким перочинным ножичком сломавшийся карандаш, даже не глядя на сидевшего перед ним Белугина.

Вот простенький вроде бы на первый взгляд вопрос, да только как на него ответить? Алексей поерзал на неудобном табурете, помялся, а затем осторожно сказал:

– Наверное, я.

– Наверное? Мне не нужны предположения, меня интересует точная – я подчеркиваю! – точная информация. Три подготовленных оперативника, скрупулезно проработанная легенда, энергия, затраченная на переброску в эту эпоху дорогостоящего оборудования… дальше перечислять надо?! И все ради чего? Два трупа наших сотрудников, уничтоженная безвозвратно машина, обошедшаяся в кругленькую сумму, планы, полетевшие ко всем чертям… А он мне: «Наверное», – передразнил Белугина комиссар. И куда только его прежняя невозмутимость подевалась?

– Виноват! – Белугин тяжело поднялся. – Ответственность за срыв операции несу я. Готов понести любое наказание.

– Так уж и любое? – прищурился комиссар. – А если я сейчас своим хлопцам мигну, и они тебя из блиндажика выведут, да и шлепнут за ближайшим поворотом траншеи, а?.. В глаза смотреть! Тоже мне, жертвенный агнец нашелся. Думаешь, я тебя просто обратно отправлю, а там тебя ласково пожурят да на пару месяцев в какую-нибудь второсортную реальность отправят грехи замаливать? Хрен тебе, солдатик!.. Дуля с маком! – Гэбэшник с удовольствием продемонстрировал опешившему Алексею внушительную фигу. – Ты мне, клоун, здесь и сейчас все до последнего отработаешь. Как папа Карло будешь пахать. Понял?!

– Товарищ комиссар! – заглянувший в блиндаж сержант госбезопасности, ражий детина с пустыми оловянными глазами, скользнул по застывшему столбом Белугину коротким равнодушным взглядом. – Комполка местный вас просит на его НП подойти. Говорит, что-то важное. Отказать?

Комиссар задумчиво покрутил карандаш, а потом резко поднялся из-за стола:

– Да ну зачем же, уважим майора. И вот еще, ты, Белугин, давай-ка со мною, нечего здесь прохлаждаться. – Алексей покорно последовал за ним. А что ему еще оставалось делать?

Обстановка на наблюдательном пункте была тревожной. Находящиеся здесь командиры активно пытались прикидываться малозначащими деталями интерьера, ординарцы и связисты забились по углам, а комполка, уже знакомый Алексею майор с орденом Красной Звезды и медалью «XX лет РККА» на выгоревшей добела гимнастерке, орал что есть мочи в трубку телефона:

– Борисов!.. Борисов, твою мать, делай что хочешь, но бегущих останови!.. Останови, говорю!.. Не знаю, как. Хоть сам в поле перед ними выходи!.. Болван! – это уже прозвучало после того, как несчастная трубка полетела в сторону. – Товарищ комиссар… – комполка заметил появившегося гэбэшника и вяло попытался изобразить уставное приветствие вышестоящего по званию.

– Отставить, – нетерпеливо отмахнулся Ведерников. – В чем дело, товарищ майор? Насколько я понимаю, вы меня пригласили сюда не в качестве последнего резерва?

– Да вы сами посмотрите, – плачуще отозвался комполка, уступая свое место у стереотрубы. – Как раз по вашему ведомству дельце! – Чекист решительно двинулся вперед и припал к окулярам. Белугин последовал за ним, нахально позаимствовав на ходу чей-то сиротливо лежащий на бруствере бинокль.

Да уж, положеньице! Когда стремительно скакнувшее к нему расстояние послушно сжалось, картина намечающегося разгрома предстала во всей красе. Немцы, силами до батальона, при поддержке десятка танков, вклинились в оборонительные порядки на левом фланге полка и решительно рвались вперед, умело гася вялое сопротивление красноармейцев.

Тут и там в степи можно было заметить уже оставивших свои позиции бойцов, бегущих в панике в тыл. Попытки сержантов и командиров остановить их успеха, судя по всему, не имели. Не нужно было иметь семь пядей во лбу, чтобы понять – совсем скоро немцы окончательно сомнут наши войска и вырвутся на оперативный простор.

– Я не понял. – Комиссар оторвался от созерцания этой весьма неприглядной картины и раздраженно прищелкнул пальцами. – А почему молчит наша артиллерия? Поддержали бы пехоту огоньком, глядишь, спеси у фрицев мигом поубавилось бы?

– Так в том-то и дело, – майор уныло шмыгнул носом, – что отказываются боги войны огонь открывать.

– Это еще что за новости? – непритворно удивился Ведерников. – На каком основании?

– Ссылаются на приказ командования фронта, запрещающий расходовать боеприпасы до начала наступления, – комполка с надеждой глянул на чекиста. – Нам бы всего несколько залпов, а?

Комиссар задумался.

– Связь с артиллеристами! – решительно бросил он, протягивая руку.

– Ерохин?! – Майор сам бросился к побледневшему телефонисту, судорожно бубнящему что-то в трубку.

– Капитан Войцеховский? – Гэбэшник говорил сухо и отрывисто. – Скажите, вы все еще хотите вернуться домой, к жене? К какой жене, спрашиваете? Да все к той же! В славный город Казань, на улицу Энгельса, четырнадцать. В квартирку на втором этаже, там еще у вас на окошках занавесочки… ситцевые!.. Вспомнили?.. Але? Слышите меня? Хорошо слышите? Немедленно помочь пехоте огнем! Да, под мою ответственность. – На лицах присутствующих застыл почти суеверный ужас. Ну откуда, скажите на милость, недавно прибывший в расположение полка совсем по другому поводу чекист может знать не только начальника артиллерии, но и его прежнее местожительство и, ко всему прочему, о том, какие занавески были в доме? Почему-то именно упоминание о простеньких ситцевых занавесках прозвучало страшнее всего. Повеяло от этих слов чем-то таким… потусторонним что ли?

Белугин был единственный, кто мог бы рассказать, откуда высокий московский гость все это знает, да только вряд ли ему поверили бы.

Первые снаряды прошелестели над НП через считаные минуты. Высокие столбы густых черных разрывов накрыли наступающих немцев плотной пеленой, превращая их недавний успех в поражение. Огневой налет оказался настолько удачным, что немцы не выдержали и поспешили отступить, оставив на поле боя несколько десятков трупов и два разбитых танка.

Да, неведомый Белугину капитан Войцеховский, видимо, очень сильно хотел вернуться к своей жене…

Евгений. 1906

Комната выглядела откровенно убого. Низкие потолки, стол, покрытый бумажной скатертью, давно не чищенный тускло-желтый самовар с глубокой вмятиной на боку, скромно притулившийся в углу, на стенах дешевые литографии.

– Чаю? – Стоявший перед Евгением чахоточного вида юноша смотрел на него так, словно удостоился лицезреть внезапно спустившегося с небес бога. Ну или ангела, на худой конец. Белугину же было откровенно скучно. В самом деле, стоит ли обращать внимание на чувства каких-то там никчемных человечишек, к тому же давным-давно – по его меркам, разумеется – превратившихся в прах? Нет, разумеется, и среди них попадались отдельные экземпляры, вполне достойные интереса человека другой эпохи – вот, к примеру, те же руководители партии, но этот…

– Благодарю, – сухо ответил Белугин, брезгливо наблюдая за тем, как огромный рыжий таракан бежит по столешнице, совершенно не боясь людей. – У меня мало времени, давайте лучше перейдем сразу к делу?

– Да-да, конечно! Но, право, я даже не могу предположить, чем наша ячейка может помочь комитету? – Чахоточный растерянно уставился на Белугина, смущенно разведя руками.

Что ж, вполне закономерный вопрос. Только вот ответить на него правдиво, учитывая сложившуюся ситуацию, Евгений, конечно же, не мог. Точнее, это было бы несколько опрометчивым шагом – расписаться перед рядовым партийцем в том, что лидеры организации, эти достойные, умные и многоопытные люди так бездарно облажались, позволив полиции не только застать их врасплох, но и потеряли при этом все собранные с таким трудом для подготовки акции средства… а, чего там, пора разбить юноше розовые очочки!

– Вы, должно быть, в курсе, что охранка провела недавно целую серию арестов и обысков? – начал издалека Белугин. – Многие наши товарищи попали в их лапы, разгромлено несколько подпольных типографий, мы потеряли почти все наши склады с оружием. Но, что самое печальное, во время налета жандармов на конспиративную квартиру комитета организация лишилась партийной кассы. К тому же погиб товарищ Аристарх. – Евгений сделал приличествующее моменту скорбное лицо. Что-что, а сожалеть всерьез о смерти старого бомбиста он вовсе не собирался. Да, тот, вольно или невольно, отвлек на себя внимание ворвавшихся в квартиру полицейских, дав остальным возможность ускользнуть через черный ход во время завязавшейся перестрелки, но никакой благодарности к нему у Белугина не было. Уж больно напряженные у них складывались в последнее время отношения. То ли старик в чем-то его заподозрил, то ли пронюхал что-то, но Евгений буквально спинным мозгом чуял, что Аристарх готов вот-вот вцепиться ему в горло. Так что, как ни крути, смерть – а газетчики уже во всеуслышание раструбили эту сенсационную новость – одного из руководителей нелегальной террористической организации оказалась Белугину на руку. Сложись все чуть иначе, и пришлось бы валить старика самому, а так… нет, карты легли удачно.

Правда, теперь залегшим на дно комитетчикам приходилось восстанавливать утраченные знакомства, связи, искать выходы на не пострадавшие ячейки, восстанавливая былое могущество. Но, если разобраться, так ли это плохо для планов «товарища Эжена»? В силу того, что он оказался чуть ли не единственным, кто мог без опаски передвигаться по улицам, поскольку лишь недавно прибыл из-за границы и еще не успел засветиться перед агентами полиции, руки у него были полностью развязаны, а возможный контроль со стороны соратников практически свелся к нулю. Они нынче отсиживались в маленькой тесной квартирке на Выборгской стороне, малопригодной для нормальной жизни нескольких человек, но зато стопроцентно неизвестной охранке. К тому же в ней заблаговременно создали небольшой запас еды, лекарств и оружия. Не было только денег.

– …Так вот, молодой человек, мне поручено привлечь вас к участию в эксе. Нам очень нужны наличные!

Юноша растерянно захлопал ресницами:

– Но позвольте, мы же никогда… то есть… нет, это решительно невозможно!

– Вы отказываетесь?

– Э-эээ… а я могу посоветоваться с товарищами?

– Нет! – жестко отрезал Белугин. – Разговоры, разговоры, разговоры… я по горло сыт пустой болтовней! – В доказательство своих слов Евгений чиркнул себя ребром ладони по горлу. – Вы мечтали о настоящем деле? Хотели заниматься не только суетливой беготней по явкам с пачкой прокламаций за пазухой, мелкой пропагандой среди подвыпивших рабочих или мышиной возней в ваших малочисленных ячейках?.. Я даю вам дело! Настоящее, без дураков. Здесь, как говорится, или грудь в крестах, или голова в кустах. Да или нет?

Чахоточный поежился. Его привычный мирок вдруг разлетелся вдребезги, а жизнь, пускай рутинная и совсем не выдающаяся, но такая спокойная, вдруг совершила резкий поворот, за которым отчетливо пахло порохом, кровью и смертью.

– А… что нам нужно делать? – Лихорадочный румянец залил его щеки, а глаза внезапно вспыхнули горячечным блеском.

«Ишь ты, петушок решил, что стал коршуном!» – ухмыльнулся про себя Евгений, но вслух сказал совсем другое:

– Я не сомневался, что вы примете верное решение, мой друг!.. План весьма прост: мы подстережем почтовую карету, перевозящую деньги, ликвидируем охрану и… вуа ля!

– Но как мы узнаем о маршруте и времени перевозки?

– Это уже моя забота. От вас требуется быть наготове, а по моему сигналу немедленно собраться в условленном месте. Детали, разумеется, обговорим заранее. Оружие получите сегодня вечером, я пришлю связного, он назовет адрес. Для успешного проведения экса желательно, чтобы в составе группы было как минимум пятеро. У вас найдется столько верных товарищей?

– Н-не знаю… – Запал молодого революционера пропал так же внезапно, как и проявился, и теперь он нервно кусал губы, бледнея все больше и больше.

«Как бы в обморок не грохнулся, возись с ним потом», – раздраженно подумал Белугин.

– Значит, узнайте! Вечером расскажете все связному. Все, я пошел. Нет, провожать меня не надо, я сам прекрасно найду дорогу. Да, вот еще что, я надеюсь, упоминать о том, что не следует много болтать языком, будет излишне? Вот и отлично.


«…Господи, а про Лешку по-прежнему никаких известий. И здешний куратор как-то уж очень честно смотрел на меня вчера, когда я зашел к нему разузнать подробности. Хотя, может, все это лишь плод моего больного воображения? Ты суслика видишь? Нет. А он есть!.. Да ну, ерунда, зачем им скрывать от меня что-то? Хотели бы, так навряд ли отправили в Россию, провели бы срочную эвакуацию еще в Париже, и всех делов. Ладно, не будем о грустном!

Итак, что мы имеем? Кучка желторотых юнцов, вряд ли понимающих, с какой стороны нужно браться за оружие, но мечтающих отдать жизнь за свободу всего трудового народа. Сомнительный такой материальчик, с тухлецой. Как бы не наделали в штанишки в самый неподходящий момент. Лучше бы, если вместо них оказалась пара-тройка взрослых мужичков, рассудительных и, непременное условие, желающих просто хорошо заработать – так вернее было бы. Обратиться к уголовникам? Рискованно: среди них наверняка полным-полно полицейских осведомителей, сдадут на раз-два. Впрочем, есть в этой идейке некое рациональное зерно, наверное, стоит хорошенечко обмозговать ее на досуге.

Так, ладно, запрошу местное отделение Службы на предмет разработки плана экса, а там посмотрим. Жаль, конечно, что нельзя привлечь кого-нибудь из своих, все прошло бы гораздо проще. Зашли бы в ближайший банк, распылили внутри один простенький составчик, и дело в шляпе. Проклятые условности! Сунуть бы сюда сейчас того умника, что разработал все эти дурацкие инструкции, и поглядеть, как он вертится, словно ерш на раскаленной сковородке. Мечты, мечты… Видите ли, минимальное должно быть воздействие!

Ладно, оставим лирику поэтам. Детишками придется пожертвовать, это факт. Вопрос только в том, чтобы поставить декорации таким образом, чтобы самому остаться в тени, но сорвать при этом банк. Ну, над этим пусть наши аналитики головы ломают, им за это нехилые денежки капают. А мне сейчас лучше всего сосредоточиться на основном задании, времени осталось всего ничего…»