По колено в вязкой жиже из гниющих растений и ила, отряд пробирается к цели. Двадцать мужчин идут в полной тишине, игнорируя кружащих вокруг комаров. Проклятые насекомые плевать хотели на хваленные репелленты. Стволы автоматов смотрят в сторону зарослей, готовые открыть шквальный огонь на любое подозрительное движение.
Медленно обогнули, наполовину утопший танк, неведомо как очутившийся посреди болот. Броня пятнами плеши выглядывает из толстого слоя мха, поднимающегося до башни к развороченному стволу. Краска давно стёрлась, оставив тусклый металл в мутных разводах.
Двое взбежали на башню срывая комья мха и заливая броню мутной водой, скрежетнул люк. Один держа пистолет наготове заглянул внутрь, прижимая фонарик к оружию, сразу же высунулся.
– Два трупа, старые, в черепах по пуле.
– Люди Абубакара?
Боец покачал головой, сказал бросив взгляд внутрь:
– Скорее Джелани, вроде в его племени такие побрякушки таскают.
Командир кивнул, сверился через планшет с дроном, до цели ещё несколько километров. Пара часов изнуряющего похода через болота и джунгли. Хоть бы птицы пели, но нет, после вирусной атаки в прошлом году на болотах остались только комары. Сунув планшет в защитный чехол на поясе, возле кобуры, знаками дал команду двигаться.
Солнце начало входить в зенит, отряд встал на привал у подножия холма с прямым видом на цель. Снайпер бережно, точно раздевая девушку, расчехлил винтовку и начал ритуал проверки, разбирая на составляющие.
Собрав проверил ход затвора, забросил в подсумок десяток толстых, как сардельки патронов, махнул наводчику. Вместе растворились в джунглях на пути к вершине холма.
Дрон исправно передаёт картинку цели, кривые, слепленные как ни попадя здания из говна и палок, бурые улочки и множество народу. Женщины в пестрых племенных нарядах, мужчины в обрывках формы доставшейся в наследство от советских инструкторов и миротворцев ООН. Грязь, нищета и тонны оружия, вот такая столица первой ядерной державы Африки. После того, как северные корейцы начали торговать ядерными разработками, обстановка совсем накалилась. В этих землях урана, больше грязи, немудрено что Абубакар, обзавёлся рудником и парочкой покупок у корейцев.
За городом, в районе рудника, дрон зафиксировал резкий скачок рад фона, на самой границе с красной зоной. Ближайшее столетие будет крайне весёлым для народа Абубакара и его потомков. Конечно, если они, потомки, будут.
Подошел помощник с двумя кружками дымящего кофе.
– Держи кэп.
– А…а, спасибо Дима. Ребята готовы?
– Как всегда.
– Хорошо, ждём ночи и выдвигаемся.
Дима глянул на экран планшета, спросил садясь рядом:
– Что там у Абу? Просто рудник?
– Если бы…под этой помойкой, если верить разведке, настоящий комплекс, то ли ЦРУ постаралось, то ли советы. Хотели ковать, не отходя от кассы. Абу только и осталось, достроить. А тут ещё и корейцы с их треклятой ядерной программой.
– И?
– Там полным ходом идёт обогащение урана. В лучшем случае там будет склад, в худшем пара-тройка «грязных».
Дима присвистнул, приложился к кружке и сказал после короткого глотка:
– А я-то голову ломал, с чего евреи так расщедрились, а тут эвона как. Проникаем и устраняем?
– И подрываем. От комплекса и камня на камне не должно остаться.
За холмом затарахтела автоматная очередь, ветер донес гомон толпы. Дрон бесстрастно транслирует как толпа подростков сжигает флаг Израиля, постреливая в воздух и снимая всё на камеру. Командир отпил кофе, свайпнул на карту, мысленно отмечая точки, где должны залечь оставшиеся отряды. Привычно сверил часы и лёг под маскировочный тент, закрыв глаза и забросив руки за голову.
Лучше отдохнуть, может статься это последний отдых в жизни.
Сквозь дрёму слышит, как бойцы обустраивают лагерь, спорят кому идти в дозор. Звуки чистки оружия действуют лучше всякой колыбельной.