4
Лицо в тумане
Постепенно кошмар, увиденный в цирке, стал не то чтобы забываться – скорее застилаться туманом, тускнеть, как тускнеет вывешенное на яркое солнце цветное белье. Но все же воспоминания о цирке тревожили девушку.
«Надо рассказать об этом странном цирке кому-нибудь… Тому, кто поймет и сможет помочь, – думала она, лежа в постели. – Решено, нужно сегодня же отыскать того… синеглазого… Кто разберется во всем этом, если не он?..»
Синеглазый парень являлся ей во снах и уже помогал Алисе, когда они с Олегом пытались не допустить возвращения в наш мир древних богов. Синеглазый был самым необыкновенным из тех, кого она когда-либо встречала, и каждый раз, когда девушка вспоминала о нем, ее сердце учащенно билось.
И если Олег являлся своим, в целом обычным парнем, то синеглазый представлялся ей существом почти мифическим. Он был идеальным – красивым, уверенным, сильным, а еще загадочным, и от этого еще более притягательным. Как странно, что он исчез и не появлялся с тех самых пор, как закрыл зеркальный путь в наш мир. В ее голову уже приходила мысль разыскать его, но Алиса отказалась от этого намерения, представив, как жалко и глупо будет выглядеть в его глазах. Что ни говори, она никогда ни за кем не бегала! Но теперь у нее был серьезный повод, не какая-нибудь блажь, и искать синеглазого она собирается не ради него самого, а ради дела.
Алиса заснула легко – скользнула в сон серебристой рыбкой, и вот уже оказалась в знакомом мире. Искать синеглазого незнакомца нужно было где-то там, в туманном пространстве, в зыбком мире еще не зародившихся сновидений.
– Где ты? – позвала Алиса, шагая через густой клубящийся туман.
Никто не ответил, но девушке казалось, что она уловила верное направление. Подчиняясь обострившимся, почти кошачьим инстинктам, она уверенно двигалась через туман и вскоре поняла, что идет по дорожке, выложенной желтым кирпичом. Местность, лежащая по обеим сторонам дорожки, утопала в тумане, но Алиса видела на обочине то куст, где вперемешку росли белые и алые розы, то кусочек луга с пасущейся на нем пасторальной овечкой, такой миленькой, пушистой и белой, словно она была облачком. Когда неподалеку от дороги показался хорошенький маленький домик и Алиса разглядела, что черепицей на его крыше служит настоящее шоколадное печенье, а окно подозрительно леденцово поблескивает, ее терпение истощилось.
– Это шутка? – крикнула она в туман. – Ты со мной играешь?
Но ответа не было, только где-то далеко звучала тихая, похожая на зов ветра мелодия.
– Ну хорошо, поиграем!
Алиса сошла с дорожки и пошла напрямик через туман. Она не сомневалась, что синеглазый знает о ее присутствии, ей казалось, что он где-то рядом…
Туман становился все плотнее и плотнее, забивался в легкие, мешая дышать, но девушка не сдавалась.
«Ага! Еще немного!» – с радостью подумала она, почувствовав, что туман начинает редеть, сделала еще шаг и… оказалась на дороге из желтого кирпича. Как раз в том месте, где с нее сошла.
– Значит, вот ты как! – пробормотала Алиса, закусив губу. – Ну ничего, еще посмотрим…
Она сосредоточилась, потянула на себя ручку невидимой двери и шагнула в проем, чтобы выйти уже рядом с тем, кого искала… Но снова оказалась в том же месте, у пряничного домика.
«Может быть, мне нужно туда?» – подумала Алиса. Она двинулась к пряничному домику, но чем ближе девушка подходила, тем меньше он становился и в конце концов оказался лежащим на траве обычным фигурным пряником, покрытым разноцветной глазурью. Возле пряника лежала записка: «Съешь меня».
– Это уже из другой сказки, – пробормотала девушка, но все же подняла пряник и осторожно откусила от него. Пряник оказался вкусным и… всё. Никаких чудес не происходило.
– Так нечестно! – Алиса едва не заплакала от разочарования и удержала наворачивающиеся на глаза слезы только из-за того, что сообразила: за ней наверняка наблюдают. – Поиграли – и, может, довольно?
Никто не отозвался, а легкая незатейливая музыка все так же, дразнясь, вилась где-то неподалеку.
– Здесь становится скучновато! – девушка театрально зевнула и повернулась, ожидая, что ее остановят. Ничуть не бывало.
«Так, наверное, бывает, когда тебя занесли в черный список, как какого-нибудь спамера», – подумала Алиса. Синеглазый довольно очевидно дал понять, что не желает ее видеть. Это было ужасно обидно, но оставалось только проглотить собственную обиду и заняться чем-то другим, и девушка поклялась себе не думать о странном незнакомце, а заниматься уже привычным делом.
С таким намерением Алиса покинула дорогу из желтого кирпича, в ее случае не оправдавшую возложенных надежд и не приведшую к исполнению желания, и вернулась к просмотру младенческих снов. Подбадривая малышей и отгоняя ночные кошмары, она в привычном уже образе доброй феи рассматривала проносящиеся мимо нее картинки, как вдруг одна из них заставила девушку съежиться, как от удара. От этого, несомненно детского, сна веяло такой болью, безнадежностью и отчаянием, что Алисе стало страшно. В первую секунду она чуть было не бросилась в сторону, но вдруг ей сделалось стыдно. Утешить сопливого малыша, дать ему конфетку или рассказать простенькую сказочку может любой, но не каждый решится подставить плечо там, где требуется реальная помощь. И Алиса, зажмурившись, пошла в неведомый кошмар.
Она оказалась в аду. Маленький человечек не знал, как он выглядит, он не представлял, есть ли у него мама и папа и что это такое, он не понимал, где находится. Воспоминания о бодрствовании были сплошной болью, физической и моральной, наяву он не замечал ничего вокруг, он уже не мог кричать от боли, он никогда не ел из женской груди, все необходимое поступало в организм по трубкам.
Ужаснувшись, Алиса вышла из транса и обдумала ситуацию. Что же, могло оказаться так, что малыш родился больным и теперь лежит в реанимации, от этого никто не застрахован. А может быть, он попал в больницу после рождения или это родовая травма, мало ли что может случиться с ребенком? Тем более это не повод отказывать ему в помощи! И Алиса, снова погрузившись в транс, поспешила на помощь маленькому человечку. Малыша Алиса нашла на удивление быстро. Было впечатление, что ее привели к нему за руку. Алиса не сразу сообразила, что это странное, только отдаленно похожее на человеческое тело, да и то только до груди, и есть тот самый малыш. Вместо головы у него была странная бесформенная масса. И Алиса вдруг догадалась, что малыш никогда не видел себя ни в зеркале, ни в материнских глазах. Может быть, ему попадалось собственное отражение в медицинских инструментах, и может быть, именно это заставляет ребенка так ужасно выглядеть в собственных снах. Все это дошло до Алисы сразу, и она даже не очень испугалась. Да и уродливое тело малыша Алиса списала на особенности детского восприятия.
Или… девушка вздрогнула, вспомнив представление в цирке монстров. Может быть, она попала в сон к кому-то из труппы?
Ее внимание напугало малыша. Он вздрогнул и попытался отползти.
– Не бойся, – Алиса улыбнулась, – я тебя не обижу.
Ребенок посмотрел внимательно и серьезно. У него были темные, без белка, глаза, кажущиеся бездонными пропастями.
– Ты меня понимаешь? – снова спросила она, присаживаясь на кровать, где лежал малыш. – Я хочу тебе помочь.
Он молчал, а устремленный на девушку взгляд был таким же непостижимым, как у инопланетянина.
– Не понимаешь, – она вздохнула и медленно поднялась с кровати. – Очень жаль…
Но тут тонкая, словно изломанная, рука сжала запястье Алисы так крепко, что девушка едва удержалась от крика.
– Не уходи, – сказал ребенок хрипло. – Ко мне раньше никто так не приходил и не разговаривал.
Алиса снова села.
– Как тебя зовут? – спросила она ласково.
– Никак… – он наморщил лоб, собирая его, словно гармошку, глубокими некрасивыми складками. – Я не знаю… У меня должно быть имя?
Девушка закусила губу. Что за несчастное, обездоленное существо, лишенное всего, даже имени?!
– Я буду звать тебя Квазимодо, – решила она. Имя Квазимодо принадлежало персонажу Виктора Гюго, книгу которого Алиса как раз недавно прочитала. – Он был некрасивым, но очень добрым.
– А что такое добрый? Что такое некрасивый? – тут же последовали новые вопросы.
Нет, этот малыш, несомненно, какой-то инопланетянин.
– Не уходи, – вдруг попросил он, – когда ты здесь, не так… больно.
Девушка начала возиться с ребенком, успокаивать его, рассказывать ему сказки, петь детские песенки и глупые считалки, которые сама тут же выдумывала.
Разбудила ее мама, обеспокоенная тем, что дочь целый день спит. Да и Маркиза сидела обиженная невниманием хозяйки.
– Ты очень эгоистичная кошка, – укорила ее Алиса. – Тебя любят, за тобой ухаживают, а Квазимодо там совсем один… Ему обязательно нужна моя помощь… в следующий раз непременно спрошу его о цирке. Вдруг он что-нибудь знает.
Тут мысли как-то сами собой переключились на синеглазого. Решила ведь не думать о нем, а думала! Это было очень досадно. Почему же он не хочет с ней встречаться? Может, потому, что она чудовище? Может, она вызывает у него такое же отвращение, как когда-то у собственного отца?
А вдруг это недоразумение? Что, если есть неизвестные Алисе обстоятельства, по которым синеглазый пока не может с ней встретиться? Вдруг за ним следят, и он оберегает Алису?..
Телефонный звонок прервал ее мечты, и, посмотрев на экран, девушка отчаянно смутилась. Ей почему-то стало ужасно стыдно, словно Олег мог откуда-то знать, о чем именно она сейчас думала.
– Привет! – сказала девушка в трубку как можно более беспечно и весело, опасаясь при этом, что ее маленькая игра мгновенно окажется разгаданной, но, похоже, у Волкова были свои проблемы.
– Выйди, пожалуйста, в скайп, – попросил он хмуро.
– Уже… – Алиса согнала со стула Маркизу, которой именно сейчас захотелось запрыгнуть на стул перед компьютером, чтобы получше вылизать правую заднюю лапку.
Вот на экране появилось хмурое лицо Олега.
– Что-то случилось? – забеспокоилась девушка.
– Так… Хотел попросить тебя кое о чем, – Волков уставился куда-то на столешницу своего стола. – Ты же по-прежнему можешь ходить по снам?
– Даже лучше, чем раньше, – призналась она. – Как раз хотела тебе рассказать… Но потом, давай сначала ты.
– Я… – Он помолчал, потом поднял на нее тяжелый взгляд: – В общем, мне обязательно нужно снова найти отца. У тебя уже получалось сделать это в том мире. Пожалуйста, возьми меня с собой.
– Это опасно, – напомнила Алиса, а потом спросила: – Для тебя это действительно очень важно?
– Очень, – подтвердил Олег, глядя ей в глаза.
– Хорошо, – девушка кивнула. – Я постараюсь, но не могу ничего обещать.
– Спасибо, – он скупо улыбнулся. – Кстати, давно хотел спросить: ты ведь выбросила подарочную бумагу, ну, ту, в которую была завернута книга?
Вопрос был очень странным. Букинистическое издание «Трех мушкетеров», подаренное Олегом, лежало у Алисы на столе. Ей нравилось касаться пожелтевших от времени страниц, открывать книгу наугад, гадая на ней, будет ли удачным день, проводить пальцем по расплывшимся чернилам старой благодарственной надписи на первой странице… Эта книга вошла в ее жизнь так плотно, словно была в ней всегда.
А бумага… Да, была и бумага. Тоже старинная, очень красивая. Алисе даже стало жаль ее выбрасывать, и некоторое время она лежала на шкафу, пока ее не заметила мама. Заметила и попросила для знакомой художницы, просто обожавшей подобные вещи.
Конечно, Алиса тут же отдала старинную бумагу, понимая, что у нее бумага станет простым пылесборником, а художница превратит ее во что-нибудь необыкновенное, по-настоящему волшебное.
– Тебе нужна эта бумага? – поинтересовалась девушка.
– Не то чтобы очень… Но, в общем, она связана с моим отцом. Мне кажется, с ней все не так уж просто…
– Я не знала, – Алиса представила, что придется просить у мамы забрать обратно подарок, и как будет неприятно маме, и что подумает об этом ее знакомая… картина получалась безрадостная.
– А, пустяки, – Олег махнул рукой. – Нет так нет. На самом деле вовсе не важно.
– Точно?
– Забудь! Я просто поинтересовался.
Он замолчал.
– А что с цирком? – напомнила Алиса. – Ты узнал что-нибудь новое?
– Нет. Никаких следов. Даже рекламы. И все это очень странно… А ты просто так спрашиваешь?
– Не просто так. Представляешь, сегодня я случайно встретила во сне ребенка… очень странного ребенка… – и Алиса рассказала ему о Квазимодо.
Вечером, как и договаривались, Алиса отправилась искать Олега. До этого, во время своих недавних экспериментов и путешествий, Алиса сознательно избегала знакомых людей. Смотреть их сны было как-то нечистоплотно, словно заглядываешь через плечо в секретный дневник, и особенно это касалось мамы и Олега Волкова.
Сегодня это правило пришлось нарушить.
Он находился на арене, и вокруг бегали мыши со скрипящими механическими лапками.
– Драгоценная, сладенькая публика, посмотри-ка на этого неудачника! Скажите, кто из нас неуклюжий урод? – спросил отвратительный карлик в клоунском гриме, с криво намалеванной жуткой усмешкой и ловко прошелся колесом, затем схватил одну из мышей и принялся жонглировать ею.
Олег метался в круге, не зная, как из него вырваться. Он не видел сидящей в темном зале публики, но слышал ее смех, ощущал ее присутствие и устремленные на него взгляды, как ощущают присутствие невидимого чудовища. Публика как раз и казалась ему ужасным многоглазым чудовищем, притаившимся во тьме в жадном ожидании своего часа.
– Перед нами Олег Волков, – продолжал свой анонс карлик-клоун. – Он подозревает своего отца в чудовищных преступлениях! Вот и прекрасненько! Давайте посмотрим, много ли доброго осталось у него в душе. Давайте-ка вскроем его душу и заглянем в нее. Вот это будет номер! Итак, впервые на манеже…
– Нет! – закричал Олег. Он хотел убежать, но ноги словно приросли к полу.
В этот самый миг на арену вышел человек в черном, с лицом, закрытым глухой черной маской.
– Вот и наш главный распорядитель! – приветствовал появление нового персонажа клоун. – И кто же скрывается под маской? Драгоценная публика, Олег, ваши мнения!
Человек в маске захохотал и потянулся к завязкам.
– Нет! – Олег зажмурился. Он не хотел ничего видеть! Не хотел – и всё!
– Олег! Олег! Ты слышишь меня?
Зовущий его голос оказался знакомым.
– Олег! – Кто-то коснулся его руки и потянул прочь.
Волков осторожно открыл глаза и встретился с пронзительным взглядом желтых кошачьих глаз на нежном девичьем лице.
– Алиса?.. – Олег отер со лба пот и огляделся, пытаясь сообразить, где находится.
Они стояли на высоком зеленом холме, внизу под ними лежала долина и праздничной шелковой лентой блестела река.
– Это один из уголков страны снов, – объяснила девушка. – Здесь всегда спокойно.
Олег кивнул и посмотрел на нее.
– Спасибо, что вытащила меня. Очень… – он замялся, подбирая слово, – неприятный был сон.
– И часто ты такие видишь?
– Почти каждую ночь после посещения того цирка, – признался Олег. – Слушай, а как ты легко ходишь по снам? Можно ли этому научиться, чтобы хотя бы уходить из неприятного сна? Я читал про осознанные сновидения, когда человек берет под контроль свой сон, но рассказывают скорее о том, как проверить, спишь ты или не спишь, реально ли то, что ты видишь. Но мне кажется, главная проблема – как раз усомниться в реальности происходящего. Тот цирк, откуда ты меня забрала, был совсем настоящим… – Парень поежился от неприятных воспоминаний.
– Я не знаю, – призналась Алиса, – у меня все выходит как бы само собой, надо только сосредоточиться на какой-то детали. Например, я смотрю на свои руки, пока не начинаю видеть их четко, без искажений. Потом трогаю предметы. Во сне они другие… как будто немного пружинистые. А потом начинаю подстраивать мир под себя. Вот смотри, я хочу, чтобы на этом месте была дверь.
Девушка сосредоточенно уставилась в пространство перед собой, а потом протянула руку, взялась за невидимую ручку и потянула ее на себя.
В этот момент Олег и вправду увидел, что в воздухе появился четкий контур двери. Алиса ее открыла. В дверном проеме был вязкий плотный туман.
– Это пространство между снами, – объяснила она. – Мне кажется, что из этой массы и создаются сны, поэтому даже твердые предметы в них изменчивые и немного зыбкие.
– Можно я попробую? – попросил Олег.
Алиса закрыла свою дверь, и он нахмурился, пытаясь сосредоточиться и повторить фокус. Ничего не выходило. Взгляд скользил, цепляясь за деревья на горизонте, за проплывающие облака, которые, оказывается, под взглядом постоянно меняют форму…
– Не получается, – признался он наконец.
– С первого раза никогда не получится, – согласилась Алиса. – Но можно пробовать. Хотя, думаю, у тебя просто другой талант. Все люди разные, и способности у них тоже абсолютно разные. Но, пожалуй, один совет я тебе дам.
– Какой? – поинтересовался Олег.
– Если снится кошмар – просыпайся. Это легче. Сделай что-нибудь неожиданное, нарушающее течение сна.
– Попробую, – кивнул Олег и, помолчав, добавил: – Ну что, будем искать отца?.. Я могу тебе как-то в этом помочь?
– Конечно! Между вами связь, – заверила Алиса. – Думай о нем. Отправляй в пространство запрос, как в Интернете. И возьми меня за руку.
Олег, поколебавшись не больше секунды, взял ее руку и стал вспоминать отца. Как тот сидел, склонившись над столом, погруженный в непонятные формулы, как трепал сына по волосам, их немногочисленные совместные походы и то, как ловко его крупные пальцы собирали крошечные детальки, соединяя их друг с другом… Странно, прошло не так уж много времени, а образ отца как-то сгладился, почти стерся. Олег никак не мог воспроизвести его в деталях.
Он покосился на Алису, боясь, что она упрекнет его в неумении сосредотачиваться.
– Это нормально, – успокоила девушка, – у меня тоже не сразу получается найти верный путь. Сейчас мы пойдем сквозь сны, а ты ищи и думай.
В воздухе перед ними опять появилась дверца. Алиса открыла ее и потянула Олега туда, в липкий туман. Идти оказалось тяжело. Туман был пригоден для дыхания примерно так же, как клей для питья. Но, несмотря на трудности, Олег не позволял себе расслабиться. У него была цель, а еще на него полагалась Алиса, нельзя ее подвести.
Он старался не выпустить из внимания образ отца, и постепенно тот становился все более и более четким. Олег видел, как отец хмурится, как характерным жестом трет складку между бровями указательным пальцем… Он видел его палец с коротко подстриженным ногтем, с ожогом, оставленным каким-то реактивом…
– Олег?..
Волков моргнул. Оказывается, они с Алисой вышли из тумана и снова оказались в отцовской лаборатории. Точно такой, как видел ее Олег, в прошлый раз встретив отца в мире снов.
Отец смотрел на него, но в этом взгляде не было радости.
– Вы напрасно пришли, – сказал он. – Я же не раз предупреждал вас, что вы рискуете.
Сердце сжал стальной обруч, во рту стало горько, но Олег не позволил эмоциям взять над собой верх.
– Папа, я должен задать тебе важный вопрос, – сказал он, глядя в глаза сидевшему за столом человеку. – Всего один, а потом мы уйдем, обещаю.
Человек кивнул.
Можно было бы спросить, почему тот бросил семью, зачем скрывается от них и не хочет разговаривать даже здесь, в смутном мире снов и иллюзий. Но важнее всего для Олега сейчас было другое. Вопрос, сидевший в нем, обжигал гортань, причиняя страшную боль, и требовалось непременно от него избавиться, получить на него хоть какой-то ответ.
– Папа, ты проводишь опыты над людьми? – спросил Олег резко. – Поклянись, что никогда не делал ничего такого!
Ученый отвел взгляд и… промолчал.
Олег почувствовал себя так, словно его изо всех сил ударили в живот.
– Ты не знаешь о чем спрашиваешь… – ответил отец. – Я клянусь, что никогда не действовал во зло и никто не сможет заставить меня сделать это…
Слова, слова, слова. Олег задал конкретный вопрос, а получил стандартную отмазку о добре и зле – сомнительную и нечеткую, как и многие философские категории. Отец не сказал «нет», и это уже само по себе являлось ответом.
– Олег, пойми, я никогда…
Отец шагнул к нему, но Олег в ужасе отступил.
– Пожалуйста, не ищи меня! Как бы я хотел тебе объяснить… – сказал ученый, и вдруг его фигура, как и в прошлый раз, стала мигать, становясь все более нечеткой.
Он опять исчезал. Сбегал? А что, если и раньше он сбегал? Что, если тот человек из сегодняшнего кошмара – отец?
– Алексей Михайлович, подождите! – закричала вдруг Алиса, безмолвно присутствовавшая при этой сцене.
Дальше произошло нечто странное – девушка выпустила руку Олега и обеими руками вцепилась в рукав белого халата его отца. А потом они оба пропали.
Олег остался в лаборатории один.
– Надо просыпаться!
Он попытался ущипнуть себя за руку, но нужного эффекта не достиг.
– Это осознанное сновидение. Я сплю, а значит, могу проснуться! Раз… два… – На счет «три» он почувствовал, будто под ногами распрямляется гигантская пружина. Олег резко взлетел в воздух и…
Действительно проснулся в своей кровати.
Потянувшись к столу, парень схватил мобильник и поспешно, то и дело попадая не на ту букву, набрал сообщение Алисе: «ТЫ СПИШЬ?» И только отправив его, подумал, что вообще-то глубокая ночь. Но как дожить до утра? Вдруг Панова что-нибудь узнала?
Ровно через две минуты томительного ожидания, показавшиеся Волкову вечностью, телефон зазвонил.
– Да? – прошептал он в трубку, боясь разбудить чутко спящую в соседней комнате маму.
– Твой отец проснулся, – голос Алисы прерывался от волненья. – Но я была с ним и целую секунду видела его глазами! Я и не знала, что такое возможно!
– И что же ты видела? – губы разжимались с трудом, словно каменные.
– Горел электрический свет, и я разглядела комнату с белыми стенами, а еще человека в белом халате.
– Это врач? Отец в больнице? – спросил с волнением Олег.
– Не уверена… Этот человек почему-то не похож на врача. У него такие страшные глаза… совсем рыбьи, – пробормотала девушка.
– Что значит «рыбьи»?
– Ну, холодные такие, круглые. У меня от них мурашки по коже. Он смотрел, словно сканировал.
– А потом? Что было потом? – поторопил ее Олег.
– А потом меня оттуда выбросило, словно пробку из шампанского, и я проснулась.
Олег почувствовал разочарование: он уже надеялся на нечто большее. Алиса молчала, и он наконец сообразил, что ведет себя практически по-хамски.
– Спасибо, – сказал Волков поспешно. – Ты смогла узнать очень много.
– А польза? – девушка вздохнула. – Мы все равно так и не выяснили, где твой отец.
– Не беда, – успокоил ее Олег. – Ты же запомнила этого, с рыбьими глазами, и узнаешь, если когда-нибудь увидишь… Мало ли, всякое бывает… А я завтра еще в Сети пороюсь. Есть у меня один план…
Попрощавшись с Алисой, Олег лег на кровать, но заснуть так и не мог. Он думал о пропавшем отце, но мысли невольно перескакивали на девушку. Они опять вместе влезли в какое-то дело, она опять рядом, но польза? Разве стала Алиса от этого понятнее и ближе? Она, конечно, всегда готова прийти на помощь и держится с ним как друг… Вот именно – только как друг, и ничего большего. Волков замечал, что девушка продолжает соблюдать дистанцию. Почему? Ответ был очевиден, но печален: она просто-напросто не воспринимала его в другом качестве.
– Ну и ладно, – сказал Олег Чуду, у которого во сне смешно дергались ноги, будто он за кем-то бежал, – мы с тобой – одинокие волки. Нам никто не нужен!
Заявление, как понимал сам Олег, не было правдивым на сто процентов, зато немного успокаивало. Одинокий мальчик-герой и его собака… Это могло бы казаться даже романтичным, если бы не было так грустно.
«Меняю килограмм грусти на килограмм пуха – развею по ветру, – подумал парень. – Или на килограмм конфет, тоже неплохо».