Введение
Актуальность представленной читателю темы определяется несколькими общеизвестными факторами.
Во-первых, начиная с 2000-го года высшие руководители России в каждом своем выступлении неизменно повторяют тезис о необходимости построения государственной системы, базирующейся на принципе систематизации гражданского законодательства. И за последние тысячу лет мировой истории это едва ли не первая не декларативная, а реальная попытка построения органичной (изоморфной1, или линейной) правовой конструкции. Но с учетом предшествующего исторического опыта различных европейских и восточных государств, можно определенно сказать, что на сегодняшний день эта задача весьма сложна по объективным научно-правовым причинам. И в России сегодня она, как правило, решается путем «социального эксперимента»2, что опасно нестабильностью для любого общества и, безусловно, дорого для бюджета как государства, так и отдельных граждан.
Как выяснилось на конференции, проведенной в Российском государственном университете правосудия в апреле 2016г.3, в современной правовой науке отсутствует достаточная определенность в части базовых понятий и критериев построения единого уравновешенного законодательного пространства. До сих пор не определено, на каких принципах должно базироваться такое построение. Должен ли законодатель опираться на «принципы», – как общие основания при принятии субъективных решений, или на «букву закона»? Общепринятое на сегодняшний день правило «разумного баланса» – не значит ничего, потому что «разум» всегда индивидуален и цели его всегда субъективны.
Присутствующие же в правовой науке принципы «справедливости», «эквивалентности», «равноправия» и т. д. ориентированы в основном на априори неопределенные моральные нормы и действуют исключительно на внутрисоциальном, низшем уровне организации сообщества, основой которого являются «традиции и обычаи» – источники неправовые. Как правило, существующие принципы, за редким исключением, никак не учитывают объективные параметры надсистемы – Государства, его требования и его общеправовые, социальные целеустремления – ни сегодняшние, ни в глубокой перспективе. Ученые сегодня лишь пытаются примирить реалии присутствующего законодательства с имеющимися уже результатами взаимных противоречий субъектов в гражданско-правовых спорах.
То, что «справедливо» или «эквивалентно» сегодня – завтра может субъективно измениться в корне. А без прогноза, без синергетики развития правового пространства с опорой на объективные параметры надсистемы (Государства), по известной концепции В.М.Сырых, системное исследование и соответствующие системные построения невозможны в принципе. А объективные критерии перспективно-правовой оценки надсистемы до сегодняшнего дня, до нашего исследования, не были выведены и не были скомпилированы воедино.
Можно ли применять «принципы» на практике? Не руководствоваться ими в процессе законотворчества, а подменять ими «букву закона» непосредственно на практике, опираясь на субъективное правосознание каждого отдельного должностного лица, судьи, депутата? Можно, но очевидно, что любая такая попытка с точки зрения общественных интересов способна опираться только на идеалы «Города солнца» Томазо Компанеллы или «Утопию» Томаса Мора – порождая построение нежизнеспособное в современных реальных условиях, – что мы и наблюдаем сегодня на примере Евросоюза. С другой стороны, обращение исключительно к «букве закона», – безусловно упрощающее и нивелирующее решение правовых споров, превращает процесс в чисто механический и на практике приводит к манипуляциям (субъективно-заинтересованным, коррупционным) вокруг неизбежных пробелов в законодательстве. Можно ли устранить эту субъективную, коррупционную заинтересованность? Биологи, антропологи и этнографы всего мира безусловно утверждают, что нет. Парадокс, базовая нестабильность и коллапс? Также, отнюдь, нет.
К сожалению, и на уровне «подсистемы» и ее базовых компонентов в российском праве до сих пор не установлено окончательно, что есть «бесспорность», «оспоримость», «действительность», «способ защиты гражданских прав» и т. д. И статья 12 Гражданского кодекса РФ (Общая часть ГК РФ), безусловно, в силу своего «общего», концептуального положения, долженствующая составлять принципиальную основу практических построений участников любого гражданско-правового процесса, в настоящее время представляет собой лишь случайный, несистематизированный набор прав и обязанностей. Смесь некоррелируемых между собой и часто взаимопересекающихся отдельных действий разрозненных субъектов, как правило, по поводу одного узко-направленного объекта – «сделки». Иные юридически-значимые события, такие как документы, юридически-значимые факты и т. д. данной статьей Общей части ГК РФ, как правило, не упоминаются, что на практике создает значительные сложности при попытке прямо обратиться к данной статье при защите гражданских прав, при формулировании в суде первичных требований. А без этого каждое судебное заседание, вместо скорейшего практического разрешения дела по существу, превращается в заседание «малого ученого совета», имеющего целью первоначально установить базовые понятия, которые в дальнейшем должны будут применяться в данном процессе.
Устранению всех этих базовых научно-правовых противоречий через посредство обращения к основам гражданского права, способам защиты гражданских прав, – как наиболее простой модели решения правовых споров, и к практически забытому сегодня опыту правовых системно-социальных построений В.П.Грибанова и В.Д.Сорокина (с учетом, разумеется, результатов более поздних исследований В.М.Сырых и ряда военных цивилистов) и посвящено данное исследование.
Учет внешних и внутренних системных реалий и объективных параметров – базовое требование, выдвигаемое в работах В.М.Сырых, – необходимое условие для создания и успешного функционирования уравновешенной Системы защиты гражданских прав субъектов в масштабах государства, сообщества государств или одной организации, государственного или муниципального органа.
Во-вторых, и в истории и в настоящее время образцы органично-ориентированных социальных систем4, таких как ООН, Евросоюз и некоторые иные отдельные европейские государства строились на базе идеализированной модели Университета Оксфорда5 и в настоящее время на практике показывают свою кризисную неустойчивость (нежизнеспособность). Можно утверждать, что к стабильному правовому результату на практике также не приводит и опора современных ученых исключительно на выводы исторической науки или на идеалистические философские представления о «долженствующем правосознании» и на несомненную «частность», узконаправленность, фрагментарность и недостаточную объективность современной статистики.
Реальность же намерений первых лиц российского государства подтверждается системным, одновременно международным и внутригосударственным мирным результатом, – именно правовым решением неизбежно возникающих проблем, чрезвычайных ситуаций (перманентно дестабилизирующих любое государство или систему государств). Такой подход объективно, постепенно и неизбежно повышает авторитет России как значимого в мире стабилизатора общественных отношений, несмотря на отчаянные, часто даже противоправные, а иногда и силовые попытки США диктовать и устанавливать персональный приоритет своих субъективных интересов.
Последнее, при взгляде с позиции выработанных еще в 70-е годы И.В.Блаубергом, Э. Г. Юдиным, В.П.Грибановым, В. Д. Сорокиным системных критериев, могло бы найти простое и объективное объяснение и дать оптимальное научное решение, обусловленное неизбежными системными закономерностями возникновения, существования и развития социальных систем. Но, к сожалению, работы этих великих ученых в то время так и не были доведены до логического завершения. И только теперь, с учетом взглядов и выводов более поздних работ В.М.Сырых, В. А. Лефевра, В.В.Бараненкова и иных стало возможным, наконец, закончить начатое советскими и российскими учеными единое, цельное системное научно-правовое построение.
В-третьих, вот уже более полувека мировой науке общеизвестно, что основная функция, отделяющая научное исследование от технического «инженерного решения» или «рационализаторского предложения» – прогностическая. Каждое системное научное исследование должно нести в себе прогноз, видение в целом «проекта строящегося правового здания» или хотя бы одной из его ключевых частей. Отсюда, стремление современной науки разобраться в основах, принципах построения права6.
При этом, во-первых, в современном российском гражданском праве, как в науке, превалируют два пути: идеализация правовых конструкций и перманентное «затыкание пробелов законодательства» в условиях «эпохи вечных перемен».
Первое, – это направление, более 20 лет назад закрепленное в мировой науке университетом Оксфорда и практически реализуемое его представителями на уровне Евросоюза – приведшее, в результате непонимания системных закономерностей к современному кризису этой международной организации.
Второе представляет собой безусловно важную практическую работу, но этот процесс не учитывает параметров надсистемы7 и решает только текущие узконаправленные, фрагментарные задачи, не имеющие отношения к «проектированию правовой системы» в целом, – как единого здания, к его «правовой архитектуре». В результате, можно констатировать, что в настоящее время в российской правовой науке отсутствует единое целевое, системное осознание конечного назначения создаваемого юридического, гражданско-правового комплекса, «продукта». Нет системного понимания характера необходимого в том или ином случае юридического Фундамента, – требуемого для конкретно-проектируемой конструкции гражданского, например, права. Нет прямой корреляции базовых целевых задач, поставленных при создании той или иной социальной системой и решаемых в соответствии с назначением правовой системы, строящейся в государстве в целом, или в любой отдельно взятой организации внутри него.
Отсюда, преимущественно применяемый, в настоящее время, – «социально-опытный», экспериментаторский путь «статистического» исследования правовых закономерностей и «способов защиты гражданских прав», в частности. Но на практике такая статистика не представляется возможной, полноценной и объективной, вследствие того, что в известной истории человечества признано всего 20 цивилизаций. А для мало-мальски значимого «статистического наблюдения» необходимо не менее ста объектов исследования – сто цивилизаций, сто типовых социальных организаций, а в исторической протяженности – не менее ста поколений исторического использования одного и того объекта исследования – субъекта права, реализующего правовые или иные типовые, договорные или судебные, силовые либо равноправные способы защиты своего имущества.
То есть, – для корректного по современным научным меркам в исторической перспективе, «экспериментально-правового» и, при этом, «статистически обоснованного» подтверждения любого правового исследования потребуется не менее ста поколений существования субъектов в одном государстве (использующих одни и те же «механизмы» реализации своих правовых целей, потребностей). В среднем, это не менее 2000 лет истории каждого из 100 статистически анализируемых сообществ, государств. Имеем лм мы такую базу? Нет. Даже сегодня в мире всего около двухсот государств и подавляющее большинство из них лежит не только за пределами возможного правового исследования, но и за пределами «цивилизованной» стабильности, позволяющей проводить сколько-нибудь объективные, независимые исследования.
Из известных же нам в истории цивилизаций только одна только четырехтысячелетняя история Древнего Китая полностью удовлетворяет нашим общенаучным требованиям. Имеющая почти такую же протяженность история Египта значительно менее изучена историками, а потому, в данном случае неприменима. История Древнего Рима коротка и по-военному противоречива. За исключением короткого мирного периода «Пяти хороших императоров» все остальное время Рим воевал, потому и не мог естественным путем сформировать прочный гражданско-правовой фундамент защиты гражданских прав своих субъектов права.
В результате, остается единственный путь, системно подтвержденный и вынужденно принятый с 60-х годов ХХ века также и представителями иных, в частности, точных наук. Приоритет теоретического изыскания общесистемных закономерностей и путей решения неизбежных межсистемных противоречий с последующей реализацией на практике, желательно, математически-выверенных и при этом теоретически-системно-согласованных конструкций. Но к настоящему моменту мы можем утверждать, что искомый, обозначенный нами системно-правовой, прогнозный результат все еще не достигнут мировой правовой наукой, – в первую очередь, в результате территориальной и научно-специальной несогласованности усилий ученых.
Территориальную несогласованность исследований сегодня пытаются устранить некоторые ведущие университеты США, активно призывая и приглашая к сотрудничеству инициативных специалистов через «всемирную паутину».
Теоретическим же, научным камнем преткновения до настоящего времени оставалось отсутствие в правоведении ключевых критериев, позволявших бы совместить в гражданско-правовой сфере математические построения американца Дж. Форрестера и системно-философские выводы советских ученых И.В.Блауберга и Э. Г. Юдина. Часть этой задачи была решена В. П. Грибановым и В.Д.Сорокиным, но ключевые точки оказалось невозможно получить без проведенных значительно позже исследований В.М.Сырых и военных цивилистов В.В.Бараненкова, А. А. Беспалова, В. В. Манова, А.В.Кудашкина и без компиляции всех этих результатов в единое непротиворечивое целое.
Именно благодаря изучению специфики гражданско-правового положения военных организаций, их гражданско-правовой правосубъектности, а также обращению к первоосновам Теории систем и Теории социальных систем (к работам Л. фон Берталанфи и К. Боулдинга), а также, к истории эффективного и контр-системного применения гражданско-правовых принципов самореализации, самоорганизации социальных систем на единственной исторически доступной почве – имущественной правоспособности и правосубъектности военных организаций (основе, в достаточной степени известной историкам и при этом пригодной для минимального исторически-протяженного исследования), нам удалось выделить базовые гражданско-правовые критерии, позволяющие совместить выводы ведущих философов с актуальными задачами современного правоведения в целом, гражданского права, в частности, и с его основной, базовой Целью – эффективной защитой гражданских прав субъектов в условиях той или иной социальной системы, – надсистемы. Решение же указанной проблемы вне рамок надсистемных закономерностей могло бы произойти только в результате интуитивного прозрения, – по определению, явления неполного и не имеющего твердой научной почвы. Беспочвенного.
Мы же, в данной работе восполнили обозначенные системные и межсистемные пробелы, обозначили и идентифицировали выделенные нами критерии и совместили их с выведенными ранее в философии и гражданском праве последней четверти ХХ века социально-системными закономерностями. Нам удалось объединить ряд базовых краеугольных камней системного фундамента единого гражданско-правового здания. «Камней», позволяющих в дальнейшем достаточно легко и даже вне рамок математического моделирования, прогнозировать гражданско-правовое поведение социальных систем (организаций и государственных органов) с учетом их базовой нацеленности, проектировать «архитектуру» их внутрисистемных и надсистемных юридических конструкций, необходимых при реализации оптимальной защиты гражданских прав, определять «работоспособность» необходимых для этого законопроектов. Но главное, – нам удалось обозначить основу неизбежно возникающих в любом неидеализированном социуме межсистемных противоречий в данной сфере и наметить пути их устранения.
По теме исследования автором в период с 2003 по 2016г. опубликовано 15 научных статей общим объемом 6,8 п. л. Из них семь – в изданиях из Перечня российских рецензируемых научных журналов (ВАК), в которых должны быть опубликованы основные научные результаты диссертаций на соискание ученых степеней доктора и кандидата наук (общим объемом 2,5 п.л.).