Церковно-народный месяцеслов на Руси. Церковно-народный месяцеслов на Руси (И. П. Калинский, 1877)

Предисловие

Церковный месяцеслов обязан своим происхождением древнехристианскому Востоку: здесь он получил свое начало, здесь же он принял полную и определенную форму, в какой мы его видим в настоящую пору.

На Востоке с первых веков христианства начали вести записи важнейших церковных событий, христианских праздников, дней памяти святых угодников, они-то и послужили основою для церковного месяцеслова. Так, например, Игнатий, епископ Смирнский, в письме к лионцам просил их сообщить ему сведения о мучениках их и обещал им доставать подобные сведения о мучениках в своей области. Киприан, епископ Карфагенский, также советовал христианам замечать день кончины каждого мученика, чтобы потом каждогодне освящать дни эти общественным богослужением.

Первоначально, конечно, записи эти были очень неполны и неоднообразны, так как они составлялись по мере появления особенных событий и лиц, достойных чествования в церкви, и притом назначались в разных местах, разными лицами для частных целей отдельных местных церквей и христианских обществ. Но с течением времени представители церкви стали заботиться о том, чтобы все более или менее известные частные записи привесть к надлежащей полноте и единству. Как на первое замечательное произведение в этом отношении можно указать на церковный месяцеслов, который был составлен в VII в. св. Иоанном Дамаскиным. Затем в IX в. явился другой подобный труд, также заслуживающий внимания по своей систематичности, известный под названием Менология. Труд этот приписывается одними греческому императору Василию Македонянину (867–886 гг.), а другими (и на более достоверных основаниях) – Василию Болгаробойцу, который жил и управлял империей целым веком позже первого (979-1028 гг.). Император этот известен особенною деятельностию в делах церковных; он-то, по мнению лучших исследователей, и привел к единству и надлежащей полноте в своей Менологии известные до него греческие месяцесловы и синаксари.

Один из церковных латинских писателей XVII в., Лев Аллаций, говоря о состоянии церковного месяцеслова в эту эпоху, замечает, «что в X в. Греция имела у себя совершенно полные и однообразные месяцесловы». Словом, как видим, ко времени принятия нашими предками христианства церковь восточная имела общий полный месяцеслов, и есть основания заключить, что в это время он составлял уже одну из важных принадлежностей церковно-богослужебной жизни.

Получив такое значение в религиозном мире, церковный месяцеслов должен был сделаться известным везде, куда только проникало христианство, и входить в употребление.

Христианская вера, утверждаясь в той или другой стране на месте язычества, не могла обойтись без своего месяцеслова. Известно, что по нему определяется время празднования важнейших священных событий, в нем же указываются дни памяти святых, уважаемых в христианской церкви.

Притом нужно заметить, что для распространения его в практике церковной имело большое значение следующее обстоятельство: обыкновенно церковный месяцеслов служил приложением к важнейшим церковно-богослужебным книгам; так, например, в самом кратком виде, в форме простого списка событий и имен, он находился в евангелиях, апостолах, требниках, месячных минеях; в более обширном виде, с кратким описанием праздников и дней святых, – в уставе, Следованной Псалтири; наконец в полнейшей форме, с подробнейшим описанием церковных праздников и жизни святых, он помещался в прологах и особенно в Четьих минеях.

Понятно отсюда само собою, что по мере известности этих книг неизбежно должен был входить в употребление церковный месяцеслов как необходимая их принадлежность.

Откуда первоначально Древняя Русь заимствовала месяцеслов церковный, на это история не сохранила нам прямых и ясных свидетельств. Во всяком случае, можно думать, что русская церковь получила его от одной из южных стран славянских, которые упредили наше отечество на пути к христианству. За достоверное принимают, что святые просветители славянские Кирилл и Мефодий, отправляясь в Паннонию, еще в Константинополе перевели выборочно на славянский язык евангельские чтения, которые расположены были по неделям на целый год, а следовательно, и на дни, в которые совершались праздники господние, богородичные и святых.

Кроме того, если станем ближе рассматривать древнерусские месяцесловы, то увидим, что в них есть много таких святых, которые могли быть внесены из южнославянских церковных месяцесловов; таковы, например, память свв. Кирилла и Мефодия, обретение мощей св. Климента Римского – праздник, который исключительно принадлежал церкви славянской, – и многие другие. Из этих данных легко предположить, что наши предки получили церковный месяцеслов вместе с другими церковными книгами от Болгарии на языке славянском.

По самому содержанию древний церковно-русский месяцеслов не сразу явился в той полной и определенной форме, в какой его видим ныне. Напротив того, первые церковные наши месяцесловы, насколько можно судить о них по древнейшим памятникам, подобно первоначальным месяцесловам греческим, были очень неполны и однообразны. Так, например, в Евангелиях Остромировом Софийском (1056 г.), Полоцком (XIII или XIV в.), Синодальном (1144 г.), в месячных минеях (XII и XIII вв.), в церковном обиходе (XIII в.), при которых находятся древние церковные месяцесловы, видим, что в них под числами месяцев редко бывают по три, по два святых; напротив того, под большею частью чисел означается одно имя святого или событие; при этом есть немало чисел пустых, под которыми нет никаких указаний.

Только с течением времени, когда в нашей церкви, под влиянием христианской веры, стали являться лица и события, заслуживавшие церковного прославления и чествования, церковь стала вносить их в свои месяцесловы, и в них таким образом стали заполняться указанные пробелы. Так, например, видим, что с

XI в. в древнерусские церковные месяцесловы в число чтимых нашей церковью угодников вносятся: Владимир великий, князь русский, Борис-Роман и Глеб-Давид 1015 г., преподобный Моисей Угрин Печерский 1041 г., Демян пресвитер Печерский 1071 г., Анастасий преподобный Печерский 1073 г., Феодосии Печерский 1074 г. и т. д.

С XI же века в русских церковных месяцесловах являются и церковные празднества, например, освящение храма Великомученика Георгия в Киеве 1037 г., перенесение мощей свв. Бориса и Глеба 1072 г. и др. При этом нельзя не заметить, что на развитие древнерусского церковного месяцеслова имело довольно важное влияние состояние письменности у наших предков. В южной Руси, где письменное искусство распространялось успешнее и где вообще было более грамотных писцов, церковные месяцесловы распространялись в большом количестве и по своему содержанию были гораздо полнее и обстоятельнее севернорусских. Первые довольно полные славяно-русские месяцесловы на юге были напечатаны уже в конце XVI столетия, как, например, при Острожском издании Библии 1581 г., в 1591 г. при Краковском часослове Святополка Фиола, при Цетинской Псалтири 1595 г. и других важнейших церковно-богослужебных книгах.

По своему содержанию печатавшиеся в это время на Руси месяцесловы, как на юге, так и на севере, не всегда были однообразны: напротив того, они сильно отличались от месяцесловов греческих, которые служили для них образцами.

В южнорусских месяцесловах святые были показаны в днях и даже месяцах совершенно иных, чем они отмечались по греческим и московским месяцесловам; в них же встречались такие святые, каких не было ни в греческих, ни в московских святцах; нередко случалось – особенно это нужно сказать о частных изданиях церковного месяцеслова южной и северной Руси, – что в них попадались и такие святые, которых нельзя было найти ни в московских, ни в малороссийских месяцесловах. Понятно, что причиной этого разнообразия послужило раздробление древнерусской жизни вследствие удельной системы. Отделяя древнерусские области одну от другой и обособляя их между собою в гражданском отношении, удельная система способствовала разъединению их и в церковно-народной жизни.

В период господства удельной системы почти всякая область, почти всякий важнейший город имели местную святыню в виде, например, святых икон или особых покровителей в лице святых угодников христианских, особенно отечественных. Так, например, один древний русский летописец замечает: «Псков и Великий Новгород блажит Варлаама и Михаила юродивого Христа ради, Смоленск блажит князя Феодора, Московское же царство блажит Петра, Алексия, Иону и иных множество, Ростов блажит Леонтия, Игнатия, Исайю, Вассиана и Ефрема, Вологда бо блажит преподобного Димитрия и иныя тамо сущия многия, каяжда страна своих блажит».

Наши предки особенно дорожили этим местным священным достоянием и нередко старались даже соперничать в почитании своих областных святынь, как, например, это делали Новгород, Москва, Суздаль. Впрочем, что касается этих частных церковно-народных областных святынь и местных церковно-народных угодников, то мы не думаем разбирать их в своем рассуждении, так как для его цели достаточно будет исследовать главнейшие и более общие церковно-народные праздники и дни памяти церковно-народных святых. Притом нельзя не заметить, что с падением удельной системы, когда древнерусские области стали сливаться в одно целое и начали группироваться около нескольких общих центров, куда стекалось все священное и заветное, само собою стало сглаживаться и уничтожаться господствовавшее до тех пор разделение в церковно-народной жизни. Следствием этого явления было то, что и церковные наши месяцесловы к XVI и XVII столетиям стали приходить к большему единообразию и полноте и приближаться по своему содержанию к той форме, в какой мы видим их в настоящую пору в более известных церковно-богослужебных изданиях, печатаемых в Москве, Киеве и других местах.

Но обратимся к древнерусскому быту и спросим себя: имели ли наши предки в эпоху дохристианскую свой собственно народный месяцеслов? Правда, что на какой бы степени развития народ ни находился, мы не можем отказать ему в понятиях о времяисчислении, которое всегда ему необходимо для общественных, религиозных и хозяйственных потребностей. На этом основании мы имеем право думать, что и предки наши, народ, занимавшийся торговлею, любивший земледелие и имевший политические связи с соседями, должны были иметь известные понятия о разделении и счислении времени, без которого они не могли обойтись как в своей общественной жизни, так и в быту домашнем. Предположение это кажется тем более вероятным, что в пользу его можно найти некоторые исторические указания.

Во-первых, почти все исследователи древнерусского быта находят, что наши предки, подобно персам, литовцам и другим народам древности, начинали свой год с месяца марта; русский бытописатель, преподобный Нестор начал свою «Повесть временных лет» с марта месяца 6360 г. от сотворения мира, отчислив шесть месяцев 6360 г., протекших с сентября до марта, к прошедшему 6359 г.: нет сомнения, что, начав счет первого 6360 г. с месяца марта, преподобный Нестор следовал в этом случае древнерусскому летосчислению мартовскому.

Во-вторых, у наших предков были особые славянорусские названия для всех месяцев, из которых состоял год; названия эти особенно замечательны в том отношении, что они очень ясно выражали особенности того времени, к которому относились, и заимствованы были частию от явлений природы, частию от сельскохозяйственных занятий и других обстоятельств древнерусского народного быта. Объяснение этих названий славянорусских месяцев мы представим в своем месте в нашем цер-ковно-народном месяцеслове.

Но соотнося эти исторические указания с содержанием русского церковно-народного месяцеслова, едва ли можно думать, что древнерусское времяисчисление было вполне систематично и точно, подобно, например, римскому. Напротив того, основательнее будет предположить, что оно ограничивалось слишком общими месяцесловными данными, которые заключались в народных наблюдениях и приметах, добытых нашими предками в течение векового опыта.

Известно, что, находясь в тесном контакте с окружающей природой, русский народ особенно любил всматриваться во все ее явления, замечать происходящие в ней перемены, по которым он делал свои выводы и заключения; они-то и служили для него живым и ходячим месяцесловом, выражавшимся в форме народных пословиц и поговорок. Но так как весь этот запас отдельных наблюдений и замечаний трудно было доверить памяти народной, то предки наши и обратили внимание на церковный месяцеслов, к которому легче и удобнее всего было привязать все эти приметы и наблюдения. Такое применение церковного месяцеслова к древнерусской народной жизни было очень естественно, так как все почти нововведения христианской веры приходились довольно по нравам и характеру наших предков и в большей части случаев довольно успешно входили в общественную и частную жизнь их.

Известно, что со временем, по мере утверждения и распространения на Руси христианства, все почти стороны общественной и частной жизни получили особенный отпечаток церковности, которая послужила характеристическою чертою значительного периода в истории русской до Петра Великого. Одним из таких следствий всеобъемлющего влияния христианской церкви на жизнь древнерусского народа было приурочение к общественному и частному быту древнерусскому церковного месяцеслова. В этом случае, как увидим, он получил самое широкое применение в жизни народной. В нем, с одной стороны, выразились элемент церковный с его праздниками, чествуемыми особенно святыми и некоторыми установлениями, а с другой – элемент чисто народный с его понятиями, верованиями, обрядами и поверьями, и наши предки таким образом нашли для себя возможность вести свое годовое времяисчисление не по одним сухим отвлеченным числам месяцев, а напротив того – по дням памяти чествуемых христианскою церковью святых и другим церковно-народным событиям.

Что касается сущности применения, какое именно получил церковный месяцеслов в древнерусской народной жизни, и того, до каких размеров это применение дошло в своем дальнейшем развитии, мы увидим это, когда будем разбирать подробно содержание древнерусского церковно-народного месяцеслова, а пока только постараемся указать начало такого применения.

Для того чтоб яснее видеть употребление древнерусского месяцеслова на деле, обратим внимание на то, как древнерусские летописцы пользовались в своих трудах церковным месяцесловом для обозначения месяцесловных данных. Описывая современные им события древнерусской жизни, наши летописцы не отмечают их так, как это делается у нас ныне, одними названиями месяцев и чисел, в какие они происходили, а непременно присоединяют к тому еще особые указания вроде, например, имен святых, какие приходятся на известный день, или церковных праздников, совпадающих с этими событиями. Так, например, читаем в летописи: «Поставлен бысть (на епископство Иоанн) месяца генваря в 23 день, на память св. мученика Климента епископа, а в Ростов пришел на свой стол месяца февраля в 25 день на память св. отца Тарасья… а в Володимер вшел того же месяца в 16 день, в пяток на канун св. Олексея человека Божья и друга Божья Лазаря. Того ж лета родился у благоверного и христолюбивого князя Всеволода сын, месяца февраля в 8 день, на память св. пророка Захарьи… Того ж лета заложи благоверный и христолюбивый князь Всеволод Юргевич град Переяславль месяца нуля в 29 день, на память св. мученика Каллиника». – «Иде Святослав, сын Всеволожь, княжить Нову-городу месяца декабря в 12 день на память св. отца Спиридона» и т. д. Или еще: Изъяслав Мстиславич «вниде на Переяславль на Госпожин день», то есть 15 августа.

Весьма часто также, кроме указанных дополнений к месяце-словным данным, наши летописцы прибавляют и другие определения из церковного месяцеслова, которые, в свою очередь, служат как бы для большей точности при означении времени известного события. Так, например, в летописях замечается: «Того же лета бысть пожар велик в граде Володимере месяца нуля в 25 день на память Успенья святыя Анны, в день суббот-ный». – «Сиже злоба сключися месяца нуля в 20 день на память св. пророка Ильи огньнаго всхоженья». – «В лето 6735 месяца марта в 14 день, на память св. преподобного отца Венедикта, в день вскресенья Господня, в преполовленье св. поста, еда творим поклоненье Честному Кресту, поставлен бысть епископом Митрофан». – «Того ж лета месяца майя, в 3 день, на память св. Феодосья, игумена Печерского, в пяток во время св. литургии, чтому св. Еуангелью, в церкви соборней св. Богородица, в Володимери потрясеся земля».

Наконец, очень нередко, когда дело идет о сроке, совпадающем с каким-либо более или менее важным церковным праздником, в летописи отмечается одно название праздника прямо без всякого намека на месяц и число, несмотря на то что иногда праздник этот бывает подвижным: «В лето 6918-е индикта 3-го выиде пресвященный митрополит Фотей Кыевский и всея Руси из Царяграда на Кыев и приде в Москву на Велик день». – В лето 6947-е Святослав и Юрий «любезно целовастася в день пяток на Похвалу Богородици». – «В лето 6889-е в праздник Воскресения Господня прииде из Царяграда на Русь пресвященный Киприан митрополит». Словом, приводя месяцесловные данные, наши предки всегда на первый план ставили определения месяцеслова церковного.

Что же касается чисто гражданского времяисчисления по месяцам и числам, то оно считалось у них второстепенным. Но это только начальная и более внешняя сторона применений церковного месяцеслова к народным потребностям в Древней Руси, и притом относящаяся к простейшей форме – церковным святцам.

Что касается дальнейшего и более многостороннего приурочения церковного месяцеслова к древнерусскому быту, то можно сказать, что в этом случае он послужил своего рода рамками, в которые наши предки старались, так или иначе, заправить свои понятия и верования, обычаи и обряды, суеверия и наблюдения. Самые способы, какие древнерусский народ употреблял для этой цели, довольно своеобразны; впрочем, их можно подвести под несколько общих оснований, по которым есть возможность все содержание церковно-народного месяцеслова разложить на части. Оснований этих три: первое из них может быть названо церковно– или народно-историческим, второе – филологическим, или звуковым, и третье – календарным, или месяцесловным.

Церковно-народно-историческое основание в образовании русского церковно-народного месяцеслова выразилось в том, что предки наши многим угодникам христианской церкви приписывали частные, точнее специальные, дары благодати, а разным церковным праздникам и христианским обычаям усвоя-ли особенности из чисто народного быта. Главным основанием такого сближения служили, с одной стороны, церковно-истори-ческие повествования о жизни и чудесах святых, а с другой – церковно-богослужебные книги с песнопениями и молитвами этим угодникам и другие религиозные сказания относительно разных событий и лиц христианской церкви. Пользуясь этими источниками, древнерусский народ одних святых угодников принял за ходатаев в разных более или менее трудных обстоятельствах своей жизни, другим усвоил охранение домашних животных, иных сделал покровителями разного рода теоретических и практических трудов и занятий, науки, промыслов, ремесел.

Словом, можно сказать, что наши предки всю свою жизнь с важнейшими ее обстоятельствами и предметами старались отдать попечению и заботе тех или других святых, представляя их ближайшими и непосредственными во всем покровителями. Отсюда-то у нас и явились, например, св. Николай Чудотворец – хранитель от всех бед и напастей и от потопления, Пресвятая Богородица Купина Неопалимая – от пожара и молнии, Феодор Тирон – податель украденных вещей и сбежавших рабов, пророк Илья – дождя и ведра, преподобные мученики Мина, Лаврентий, Логин – хранители от болезней очной, преподобный Маруф – от болезни трясавичной, мученики Флор и Лавр – от конского падежа, свв. Модест и Власий – от скотского падежа, свв. евангелисты Иоанн и Лука – покровители живописи, царь-пророк Давид – музыки, праведный Иосиф – столярного дела и т. д.

Что касается народных особенностей в разных обычаях и обрядах христианской церкви, то они преимущественно приурочивались нашими предками к благочестивым установлениям важнейших праздников христианских. В этих случаях церковные обычаи и обряды, особенно действовавшие на благочестивое чувство наших предков, получали различные особенности, которые непосредственно вытекали из народного характера тех или других обстоятельств его жизни. Такими праздниками были: Пасха с обрядом христосования, Пятидесятница с обычаем употреблять в домах и церквах зеленые березовые ветки, неделя Ваий с ее обыкновением освящать ваий и т. п.

Поэтому, желая доискаться основания, по которому известные верования или обряды приурочены к тому или другому святому, тому или другому церковному празднеству, необходимо обращать внимание на сказания о жизни и чудесах этих святых, на церковные песнопения и молитвы, составленные в их честь, на народные сказания и иконные изображения этих угодников.

Что касается праздников, то следует особенно иметь в виду церковные повествования о них и вообще христианские предания об обрядах, благочестивых обычаях и других особенностях этих праздников. Основываясь на этих данных, можно всегда более или менее верно указать причину, почему тот или другой благочестивый народный обычай приурочен к известному церковному празднеству, то или другое народное верование или представление связано с известным угодником.

Филологическое, или звуковое, основание в образовании древнерусского церковного месяцеслова состоит в том, что наши предки, рассчитывая дни и распределяя занятия по святцам, непонятные для них по происхождению из чужих языков имена святых, названия церковных праздников сближали с разными выражениями отечественного языка, насколько эти последние могли определять характер данного времени и имели отношение к разным сельскохозяйственным занятиям и работам, состоянию времени года, погоды и тому подобным обстоятельствам. В этих случаях древнерусский народ, подобно тому, как это делают и ныне наши простолюдины, далеко не справлялся со значением или смыслом того или другого имени или названия, а старался главным образом найти подходящий к своей простой речи звук или корень в известном слове, часто толкуя его по-своему, слишком своеобразно и желая этим все чужое и иноземное претворить в свое родное, легко доступное его пониманию.

При этом нельзя не заметить, что самою любимою формою для выражения связи своих представлений и понятий наши предки употребляли пословицу или поговорку, связывая ее с известным именем святого звуковым сходством слов или рифмой. Отсюда-то явились в нашем народе такие угодники и праздники церковные, как, например, св. Наум – помощник в обучении грамоте, св. Борис – податель барыша, св. Пантелеймон-Палий – каратель громами и молнией, праздник обновления Царь-града – распорядитель градом, праздник Сретения – встреча весны с летом. Если древнерусскому человеку представлялось неудобным и невозможным открыть в подобных случаях звуковое сходство или рифму в словах, то в этих случаях он обращался к объяснению того или другого имени или названия и старался более простым звуковым способом применить к ним свои верования и поверья. Как на образец в этом случае можно указать на связь народных представлений и понятий с именем св. великомученика Георгия – покровителя земледелия, св. апостола Андрея – покровителя выходящих замуж девиц и пр. Отсюда понятно, что для объяснения этой части церковно-народного месяцеслова, построенной на филологическом, или звуковом, основании, нужно прежде всего обращать внимание на самую форму, в какой выражается известное верование и представление, имеющее связь с именем святого или с названием церковного праздника, и следить за народным толкованием этих имен и названий и отношением их к народным пословицам, поговоркам и разного рода замечаниям.

Месяцесловное, или календарное, основание в развитии нашего церковного месяцеслова выказалось главным образом в совпадении разных сельскохозяйственных занятий и работ, чисто народных праздников и обрядов с днями памяти святых и праздниками христианской церкви. Благодаря этому чисто случайному сближению у наших предков явления первого рода приурочивались и связывались с последними, несмотря на то что между ними далеко не могло быть никакой связи. Здесь, с одной стороны, нельзя не заметить, что русский народ самым непосредственным образом был связан с окружающей его природой, занимаясь земледелием, пастушеством и другими сельскими промыслами; он любил и самое время определять срочными занятиями и другими обстоятельствами сельскохозяйственного быта. Что касается более точного астрономического счисления времени, то оно с трудом давалось нашим предкам (без него, впрочем, как известно, живут и доселе наши простолюдины).

Начиная свои определенные в году занятия, русский люд особенно часто обращался с молебнами и частными молитвами к святым, которых память праздновалась в эти дни, прося их помощи и содействия в разных предприятиях; оканчивая свой труд, он благодарил совпадающих с этим временем угодников за счастливый успех и исход своих занятий.

Благодаря такому стечению частных явлений и обстоятельств сельскохозяйственной жизни святые угодники эти становились в глазах народа как бы покровителями и помощниками разных хозяйственных занятий, сельских промыслов, полезных для человека домашних животных, часто даже самых незначительных принадлежностей сельскохозяйственного быта. Таким-то образом у нас явился целый ряд святых, которым приданы были особенные, чисто народные эпитеты и прозвания, как, например: св. Конон – грядар, Еремей – распрягальник, св. мученица Мавра – рассадница, св. Акулина – гречишница, св. Василий – покровитель свиней, св. Никита – гусей, свв. Анастасия и Авраамий – овец, св. Татьяна-крещенская, св. Аксинья – полузимница и т. п.

С другой стороны, жизнь древнерусского народа особенно была богата многими праздниками, увеселениями и обрядами, которые очень были дороги и близки его сердцу, так как вытекали из чисто народного духа. Не желая лишиться их, а, напротив того, стараясь, насколько это было возможно, помирить и как бы приспособить их к требованиям христианской религии, наши предки наблюдали совпадение их с днями памяти святых угодников и важнейших праздников христианской церкви и старались на этом основании приурочить первые к последним. Таким образом, в нашем церковно-народном месяцеслове являются многие святые и некоторые праздники церковные с видимым отпечатком древнерусской и народной мифической старины, как-то: св. Агрипина-купальница, св. Иоанн Креститель – Иван Купала, св. Илья-громовник, Рождество Христово – коляда, Родительская суббота, Масленица, Фомин понедельник, Семик – дни, посвященные чести умерших, праздники: Благовещение, Пасха, Богоявление, Троицын день, Петров день со своими чисто народными особенностями.

Поэтому при объяснении этой части церковно-народного месяцеслова необходимо прежде всего обращать внимание на то, какое имеют отношение, по времени своего празднования, дни христианских святых к тем или другим обстоятельствам сельскохозяйственного быта.

Затем нужно иметь в виду, не имеют ли дни святых и праздники чисто церковные, по своему месяцесловному расположению, какой-либо связи с древнерусскими, чисто народными празднествами, и особенно: не совпадают ли с ними во временах года, частях месяца, числах и днях. Руководствуясь этими данными, всегда можно более или менее верно указать начальную причину, по которой известные верования и обряды, суеверия и обычаи, приметы и разные наблюдения древнерусского народного быта приурочены были к дням святых, к праздникам чисто церковным.

Впрочем, что касается того, как следует пользоваться тремя вышеуказанными основаниями при исследовании церковно-народного месяцеслова, то нельзя не заметить, что они не могут быть строго разграничены в своем употреблении; не следует представлять, чтобы, например, одно из этих оснований прилагалось совершенно отдельно в одном случае, другое – в другом и т. д. Образование древнерусского церковно-народного месяцеслова шло путем народного творчества; оно действовало в этом случае совершенно свободно и своеобразно, преследуя только главную цель – так или иначе применить к церковному месяцеслову близкие для себя представления и понятия, обычаи и обряды. Поэтому, что касается важнейших церковно-на-родных святых и праздников, то, говоря о них в своем месте, увидим применение почти всех трех указанных нами способов. Это особенно нужно заметить о таких содержательных по своему предмету церковно-народных праздниках и днях памяти святых, как, например, Пасха, Рождество Христово, Покров Пресвя-тыя Богородицы, день св. Георгия Великомученика, мученицы Параскевы Пятницы, пророка Ильи и др.

Время, когда образовался древнерусский церковно-народ-ный месяцеслов, тоже нельзя ограничить строгими пределами, так как развитие его не было вызвано одними временными обстоятельствами. Из летописных указаний, какие были приведены нами выше, видно, что наши предки весьма рано стали применять собственно церковный месяцеслов к своим общественным и частным потребностям; при самом же исследовании его содержания увидим, что церковно-народное времяисчисление довольно развито в нашем простом народе и доселе. Впрочем, говоря подробнее об истории древнерусского народа, можно отметить века, которые своими особенными явлениями и обстоятельствами имели важное значение для развития древнерусского церковно-народного месяцеслова. Такими особенными были XV, XVI и XVII столетия. Господствующим направлением этого времени у нас, как и на западе в средние века, была особенная склонность видеть в сказаниях о жизни и чудесах святых как можно более чудесного, поразительного; вследствие того жизнеописания эти подверглись всевозможным переделкам, и притом к содержанию их примешивались различные прикрасы чисто легендарного характера.

Кроме того, у наших предков в этом периоде, как и у многих западных народов в средние века, получила особенное развитие идея о покровительстве святых разным отраслям человеческих знаний, о влиянии их на занятия и промыслы людей, о подчинении им разных сил и явлений окружающей природы. Под влиянием этих исторических обстоятельств сложились в развитии древнерусского народа разнообразные элементы, которые, как увидим, и составили содержание древнерусского церковно-народного месяцеслова. Впрочем, что касается этого явления в церковно-народном быту русском и самой формы, в какой оно выразилось, то оно далеко не было таким только у нас. Если обратим внимание на ход исторического развития церковно-народной жизни западных и южных народов Европы, то увидим, что следствием подобных же исторических условий у них были такие явления, которые по своему содержанию и форме очень близко подходят к русскому церковно-народному месяцеслову.

У немцев, например, в XVI столетии известно было немало святых, которые, по народному верованию, обладали особенными, так сказать специальными духовными и телесными дарами благодати, и чествование которых со временем обратилось в систему священнослужения, против чего с особенною силою восставал Лютер. Верования эти в святых носили на себе весьма сильный отпечаток народного немецкого характера и проявлялись в самой тесной связи с народным словом, так что большею частью разные дары благодати приписывались известным святым по звуковому сходству названий болезней и других отвлеченных понятий с именами самих святых: Тоний (по созвучию с Антонием), по народно-немецкому верованию, избавляет от пламени, Рахий (от Rache) – от мщения и гнева Божия, Басти-ан (Pest) – от заразы, Валентин (Fallen) – от падучей болезни, Винцентий (finden) – помогает отыскивать пропажи, св. Лаврентию нужно поститься для безопасности от пожара.

«В день, посвященный его памяти, – замечает Лютер, – не терпят в домах и искры огня, а разводят его в другом каком-либо месте и там готовят кушанье и умствуют так: святой, испеченный на железной решетке, заметив огонь, вспоминает страдания свои и наказывает хозяина. Служением своим, – продолжает тот же обличитель, – мы дошли до того, что отнимаем у Бога власть казнить нас огнем и водою. Мы имеем икону Флориана, изображенного выливающим воду на горящий огонь: больше знать нам ничего не нужно; мы придаем его в товарищи св. Лаврентию.

Св. Лудовик когда-то при жизни из дурного пива сделал хорошее, – по смерти мы назначаем его пивоваром и не уделяем ему другого занятия. В сказании о св. Анне нам особенно нравится то, что она доставляет богатство; мы не стали б уважать ее, приходящую к нам с пустыми руками. Из всего жития ее мы выбрали только одно обстоятельство, что она обедневшему игроку возвратила богатство. По крайней мере, вместе с земными мы просили б у нее благ духовных, – нет, мы говорим, что у нас много святых, наделяющих духовными благами, а у св. Анны попросим земных. Скупцы имели своего бога – св. Еразма; беременные женщины обращались к св. Маргарите; она была их богиней; она могла даровать им плод чрева и обратить во благо болезни деторождения. Они думают: до Бога высоко, он меня не услышит, а Маргарита поможет, потому что она заслужила это страданиями. Суеверный воин поклоняется св. Марку, помощнику в бранях; свв. Юлиании и Отилии молятся от глаз, больные глазами только и уважают их; св. Аполлония лечит зубную болезнь, а никто не думает о ее продолжительном девстве и пламенной вере; св. Схоластика повелевает громами. Всякое ремесло и сословие имеет особенного покровителя между святыми: золотари – св. Евлогия, сапожники – свв. Кристина и Киприана, суконщики – св. Севера, живописцы – св. Луку, врачи – свв. Кузьму и Дамиана, юристы – св. Ивана, учащиеся – св. Екатерину. Разделяя земные попечения между святыми, мы восставляем пантеон, но в чем же состоит служение им: на добрые дела и на веру их мы не взираем. Никогда столько не отчуждаем мы сердца от Бога, как в эти священные дни; мы проводим их, как римляне проводили свои сатурналии и вакханалии: сидим до позднего утра, играем и пьянствуем, язычники не почитали так своих идолов!»

У поляков есть свои церковно-народные святые и праздники, которым приурочиваются известные народные верования и особенные обряды, как-то: св. Флориан хранит от пожара, св. Антоний Падуанский – от потери, и потому ему молятся о возвращении украденного, св. Николай известен как покровитель детей – он будто бы приносит им подарки и подкладывает ночью под голову; св. Валентин считается защитником от падучей (padlicy, powalenia) болезни; оттого поляки, бросая кровь, приговаривают: «Hej! Swiety Walenty Wypuszcza z krwi trety; в честь Matki Boskiej Zielnej[1]», 3 августа, в Польше святят в костелах цветы, а накануне этого праздника совершается земледельческий праздник Okrezne; в день св. Wawrzynca, 10 августа, благословляется мед, и при этом замечают: przez przyczyne swietego Meczenika chron Boze pszczelnik od szkodnika. Равным образом поляки, как и наши предки, к именам и дням многих святых имели обыкновение приурочивать разные сельскохозяйственные приметы и наблюдения: 18 января: Dzis swietego Pryska, przebije lod pliska; 21 января: Agnieszka laskawa, puszcza skawronca z rekawa; 25 января O sw. Dorocie, wyschna chusty na plocie; 14 февраля: Na sw. Walka, niema pod lodem balka; 24 февраля: sw. Maciej zime, traci lub bogaci; 28 февраля: Na sw. Grzegorza, ida rzeki do morza; 12 марта: sw. Grzegorza Gre-gre-Gregory, poidzcie dzie ci do szkoly; 11 апреля: sw. Wojciecha, Kiedy grzmi w swieto Wojciecha, rosnie rolnikom pociecha; 13 aпреля: Nasw. Marka, pozny siew owsa, a wczesna tatarka; sw. Marek, wrzoci do wody ogarek (не рaботают при свече); 4 мaя: sw. Zofia, klosy rozwija; 27 мая: Od sw. Medarda, czterdziescie (дождь); 3 июня: sw. Wit, slowik cyt (молчи); 25 июня: Jak cieply sw. Jakob, tak zimne Boze Narodzenie; 25 июля: Od sw. Anki, chlodne wieczory, poranki; 10 августа: Na sw. Wawrzynca ida orzechy do wienca; 12 августа: sw. Bartlomiej sniadanie przytlomi (теперь перестают челяди при работах давать завтрак); Na sw. Bartlomien – juz rece na plomien; 2 сентября: Na sw. Krzyz, owce strzyz; 9 сентября: Po sw. Mateuszu, kazdy kiep wikapeluszu; 17 сентября: sw. Michal, wiechy pospychal (пасут на полях), Grzmot w swieto Michala bedzie zywnosc Bogu chwala; 4 октября: sw. Gawla Urbanow owies (25 мая) Gawsowe zytko, kata warte wszystko (по причине слишком поздней свадьбы); 9 октября: sw. Urszula, perly rozsula (роса); 18 октября: sw. Lukasz, czego po polu szukasz; 30 октября: sw. Marcin na bialym koniu jedzie(падает снег) sw. Marcin po lodzie Boze Narodzenie po wodzie; 22 ноября: Na swieto Barbarki – najlepsze tarki; 25 ноября: sw. Katarzyna, Adwent zaczyna; 27 декабря, св. Степана (Szczepana): Na Swiety Scepon, kazdy le pon(мазовецкая пословица по случаю расчетов и новых наймов прислуги у хозяев). О Вознесении поляки замечают: Na Niebowstapienie, Pan Bog – w niebo, robak w miesto, kwas – w picwo, a diadel w bade (будто чаровницы наводят град).

У чехов тоже к некоторым праздникам церковным и дням святых приурочиваются подобные пословицы: 2 февраля чехи зaмечают: Przejdou Hromnice, konec sannice; 12 мaрта: Na sv. Rehorze, zaba hubu otevre (или сар leti od more); 26 июня: sv. Burjan krupobitim pri panujicich toho casu bourkach; 16 октября: Szimona Judi, zima je vszudy; 18 октября: Na sv. Lukase hojnost chleba i kasze; 11 ноября: Kliment zimu oblibuje ji sv. Petr (22 unora) ucezuje.[2]

Болгары имеют своих церковно-народных святых, которые, по народному верованию, оказывают благодетельное влияние в разных обстоятельствах жизни человека: св. Евтимий считается покровителем юнаков (героев) и молодых людей; о св. Хар-лампии болгары думают, что он взаперти держит моровую язву; св. Власий охраняет домашний скот от волков и болезней; св. Пантелеймон называется путником и хранит отправляющихся в дорогу; по народному болгарскому верованию, этот же угодник является карателем громами и молниею тех, которые в день его памяти занимаются работами; св. Екатерина почитается покровительницею беременных женщин; св. Димитрий – покровителем скота; св. Андрей отгоняет зиму и длинные ночи; о свв. Варваре, Савве и Николае болгары замечают: «Варвара вари, Сава меси, а Никола яде. Свети Герги лято носи, а свети Димитър зима».

У сербов св. Димитрий и великомученик Георгий почитаются покровителями юнаков (героев); эти святые рыцари ездят всегда верхом и носят длинные копья; кроме того, св. Димитрий, по народному сербскому верованию, наказывает злых духов, нехороших сыновей и прогоняет разбойников; св. Николай Чудотворец считается подателем плодородия; ему же молятся перед началом всякого дела; св. Власий защищает домашний скот от болезни и волков; св. Мария – от молнии, св. Пантелеймон хранит дождь. Проклиная кого-либо, сербы приговаривают: «Убио га Бог и света Петка Параскев^'а». О дне свв. Варвары, Саввы и Николая, 4 декабря, сербы говорят: «Варварица вари, а Савица хлади; Николица куси»; св. Илья, по народному сербскому верованию, бросает шип (копье); когда падает молния, то она поджигает «Врьтоломея»; о дне св. Луки, 18 октября, сербы замечают:

Очевидно, что если бы мы набрали и более подобного рода данных и принялись объяснять их порознь, то увидели бы здесь на деле применение тех оснований, какие замечены нами в образовании и развитии русского церковно-народного месяцеслова. Отсюда нельзя не видеть, что, кроме наших предков, многие народы западно– и южноевропейские имели свои церковно-на-родные месяцесловы, которые также во многом сходны были с древним церковно-народным месяцесловом русским.

Сделав эти предварительные замечания относительно предмета нашего рассуждения, мы можем теперь приступить к исследованию его содержания.

Для изложения нашего предмета представляется два способа.

Мы можем разложить содержание церковно-народного месяцеслова по трем вышеуказанным нами основаниям, по которым совершилось постепенное историческое его развитие, или представить содержание его в форме собственно месяцеслов-ной, следуя обыкновенному порядку месяцев и чисел круглого года. Последний способ кажется нам более удобным, так как, пользуясь им, можно гораздо яснее и полнее изложить содержание нашего предмета. И потому, руководствуясь им, изложим прежде неподвижную часть своего месяцеслова в порядке месяцев, с сентября, которым начинается церковный год, а затем перейдем к изложению подвижной его части, которую расположим по церковной пасхалии.

Сентемврий – Рюинь

Сентемврий, девятый месяц в году, у римлян был седьмым, отчего и получил свое название (от septem). В старину коренным славяно-русским названием месяца сентемврия был рю-инь, от рева осенних ветров и зверей, особенно оленей; это название месяца сентемврия можно встретить в древних наших месяцесловах и святцах. Ныне простой народ называет этот месяц по-своему – ревуном от древнего рюинь. Известно, что на первых порах месяц сентемврий был у нас по порядку седьмым в году месяцем, но в 1342 году, при митрополите Фе-огносте, возникло прение о начале года, и собором в Москве решено было начинать как церковный, так и гражданский год с месяца сентемврия. В 1505 г. последовало новое подтверждение праздновать церковно-гражданский год с этого же месяца. Именно собор, созванный в это время относительно еретиков, подтвердил начинать новый год индиктом 1 сентемврия. Вводя эту перемену в свое времяисчисление, церковь наша имела в виду пример греко-восточной церкви. Последняя установила празднование новолетия с 1 сентемврия в память победы, одержанной Константином Великим над врагом своим Максентием, жестоким гонителем христианства. Что касается, впрочем, народа, то ему трудно давалось новое времяисчисление, так как исстари он привык начинать свой год с марта. Поэтому, тогда как церковно-гражданский год начинался с месяца сентемврия, предки наши в частном, особенно сельскохозяйственном быту, долго считали начало года по-старому с месяца марта.

1-й день – преподобного Симеона Столпника.[4]

Наши предки особенно любили чествовать его память как летопроводца. Известно, что Борис Годунов, желая ознаменовать новолетие вступлением своим на престол русский, соорудил в память Симеона Летопроводца храм в Москве. Очевидно, что название летопроводца преподобный Симеон получил у нас от того, что в день его памяти наши предки оканчивали и провожали лето.

В Мирском Потребнике 1639 г. уже находим особенный чин летопровождения или нового индикта; сей чин, или обряд, состоял в следующем: местом его совершения обыкновенно назначалась Ивановская площадь в Москве, между Архангельским и Благовещенским соборами. Здесь в самой величественной обстановке патриарх в присутствии царя и народа совершал молитвословие о благословении наступающего лета, и затем все присутствующие взаимно приветствовали друг друга с началом года.

После этого молитвенного торжества предки наши старались ознаменовать начало года делами благотворительными. Люди богатые считали долгом посылать нужное для призрения живущим в странноприимных домах; другие, менее достаточные, раздавали милостыню. На Симеона Летопроводца государи русские давали свой личный суд всем имеющим на кого-либо жалобы. Так, великий князь Иоанн III приказывал явиться к себе на суд в день Симеона Летопроводца всем изменникам из Вятки и одних из них простил, а других присудил к казни. Из грамот царей Михаила Феодоровича и Алексея Михайловича видно, что монастырским людям и крестьянам назначалось три срока в году ставиться на суд царский, именно: Семен день, Троицын день и Рождество Христово.

Кроме того, в старину на Летопроводца в сельском быту наших предков оканчивались все торговые и хозяйственные дела. Так, например, в писцовых книгах Полоцких читаем, что в 7086 г. по наказу Иоанна Васильевича об отдаче в оброк рыбных ловель и других угодий определялось «платить оброк ежегодно на срок Семена Летопроводца». Наконец, с этим же днем связан был один частный, но тем не менее довольно важный обряд – так называемые постриги и сажание на коня при переходе из младенчества по четвертому году. О нем весьма часто упоминают наши летописцы начиная с 1191 г., когда он встречается едва ли не первый раз. Самое совершение этого чисто семейного обряда в старину (особенно это нужно сказать о роде княжеском) имело характер церковный. В Первой Новгородской летописи читаем, что обряд пострижения над Ростиславом, сыном князя Михаила, совершался в 1230 г. в Новгороде у св. Софии, и при этом замечается, что постригаемому «уя влас архиепископ Спиридон». Наконец, нельзя не заметить, что в день Симеона Летопроводца в былое время совершался обряд, сам по себе довольно странный и несколько смешной, так называемые похороны мух и тараканов. Происхождение этого обряда объясняется тем, что с наступлением осени насекомые эти сами гибли от холода. По своему содержанию обычай этот несколько напоминает древнее русское почитание Белбога, который был у наших предков – по мнению Снегирева – то же, что древний Веельзевул, бог мух. Он представлялся обыкновенно в окровавленном виде, покрытый весь мухами и другими насекомыми, и относился вообще к божествам добрым. Естественно, что, когда начало года перенесено было с сентября на январь, самый день Семена Летопроводца должен был потерять прежнее свое значение. В настоящее время он большею частию известен в народе под именем Семенова или Семена дня. Ныне с Семена дня в простонародье начинаются так называемые засидки, т. е. начинают засиживаться над разными работами при огне, который для этого особенным образом добывают в настоящий день из дерева и называют обыкновенно новым огнем. Нередко день Семена простой люд называет Бабьим летом, так теперь начинаются разные сельскохозяйственные работы, например, трепание пеньки, мочение льна и т. п., которые обыкновенно производятся женщинами на открытом воздухе и составляют для них сравнительно с страдными летними трудами довольно легкие занятия.

2-й день – св. мученика Мамонта.

Предки наши называли этого мученика Мамонтием и поручали его покровительству овец и особенно коз. Так, древние русские странники-богомольцы, между прочим, пели о св. Ма-монтии:

Наши простолюдины и досель зовут его овчарником. Нет сомнения, что мысль об этом покровительстве св. Мамонта вышла из сказания о его жизни. В Прологе замечается, что когда св. Мамонт жил в пустыне, то ему особенную услугу оказывали дикие козы. Они сами приходили к нему, и он доил их и приготовлял сыры, которыми не только сам питался, но и торговал ими, раздавая вырученные деньги бедным и неимущим. Это сказание Пролога вошло и в живопись. В подлиннике Долотова XVIII в., при определении типа св. мученика Мамонта, указываются следующие характеристические подробности: «. .около него олени и дикие козы и прочие звери».

4-й день – празднество Пресвятой Богородицы Неопалимой Купины.

В тот же день в наших месяцесловах полагается память св. пророка и боговидца Моисея, видевшего Купину Неопалимую. Русский народ считает Пресвятую Богородицу Неопалимую Купину охранительницею от пожара и молнии, и потому в сказании о святых ей назначается особая молитва в этих случаях. Кроме того, на случай беды от огня в простом быту водится обычай ходить кругом пылающего здания с образом Богородицы Неопалимыя Купины для того, чтобы прекратить скорее пожар. Изображение Богоматери в огненной купине имеет основание в церковных песнопениях; так, например, в догматике 2-го гласа поется: «Яко же бо купина не сгараше опаляема, тако Дева родила еси». В другой песне, как бы в пояснение этого, замечается: «Дева всепетая, юже в тебе тайну Моисей пророческими виде очима купину горящу и неопаляему; Божества бо огнь утробу твою, Чистая, не опали». Таким образом, Пресвятая Богородица называется Купиною Неопалимою и изображается в средине горящего куста, потому что она в рождестве сохранила девство и осталась неопалимою от огня Божества. Но на том основании, что Божия Матерь сама осталась неопалимою от огня Божества, когда была его жилищем, легко могло возникнуть верование, что она может спасать и наши жилища от вещественного огня, от молнии и пожара. Самые обстоятельства чудесного явления чудотворной иконы Купины несгораемой были отчасти такого рода, что могли благоприятствовать указанному народному верованию относительно Богородицы Купины несгораемой. На дщице при иконе Неопалимой Купины в Софийском Киевском соборе вот так описываются обстоятельства чудесного ее явления:

Наконец, нельзя не заметить и того, что у наших предков пресвятая Дева Мария представлялась распорядительницею огненной стихии. Так, например, в одном старинном русском сборнике сказано, что «пресвятая Дева Мария угрожает испустить с неба на землю камение много, молние огненное, провести в страдное время сильный мороз и лед и страшное землетрясение». В другом сборнике, также Соловецкой библиотеки, рассказывается, как в 1641 г. явилась сама Богородица некоей жене и объявила, что если люди не будут свято праздновать праздничных дней, то она за непослушание будет посылать на землю камение много. «Испущу, – говорит Богородица, – молние огненное с небес, и лед, и мороз лютый спущу на страдное время, на скот и на хлеб ваш, и на все живущее, и по вся годы хлеба не будет, и камение горящее с небес спадет, и будет молние огненное, и хлеб и травы озябнут, и скоты ваши голодом погибнут». Подобного рода представления были известны не только у наших предков, но также у чехов, сербов, поляков, литовцев.

Пресвятая (Богородица) Дева и поныне называется громни-цей и в некоторых случаях ставится в особенно близкие отношения к Илье Пророку громовику или громовержцу. При таком сближении Святой Девы с Ильею Пророком и те черты, какие принадлежали Илье Пророку, могли быть усвоены нашими предками Пресвятой Деве, и она, таким образом, стала в глазах их распорядительницею грозных и благодетельных сил огненной стихии.

8-й день – Рождество Пресвятой Богородицы.

Праздник этот называют в народе Госпожинками или Пречистою другою для отличия его в этом случае от дня Успения. В основании этих названий лежат известные (см. 15 августа) наименования, которые обыкновенно придаются нашею церковью Пресвятой Деве Марии. Нередко еще 8 сентября слывет под именем Аспожка, Спасова или Аспасова дня. В этих наименованиях смешано троякое производство: Спас (1, 6 и 16 августа), Госпожа (15 и 31 августа) и пожни – после жатвы. Теми же именами называется вся неделя с 1 сентября по 8 сентября.

14-й день – Воздвижение Честного и Животворящего Креста Господня.

В старину в наших летописях день этот именовался «ставровым днем» (от stauros – крест).

Киевская летопись под 1154 г. замечает: «разболеся Изяс-лав Мстиславич на ставров день». Некнижный люд, желая применить к празднику Воздвижения некоторые обстоятельства своего быта, называет его по-своему – Вдвижением или Сдвижением. Эти названия очень своеобразно толкуются нашими простолюдинами; они говорят: «пришло сдвижение – кафтан с шубой сдвинулся», или «хлеб с поля сдвинулся», – и этим обыкновенно намекают на приближение зимы, уборку хлеба с полей и т. д. В некоторых местах праздник Воздвижения называется «честным», подразумевается, конечно, «крестом».

На празднике Воздвижения, по народному замечанию, гады и другие пресмыкающиеся животные уходят в какие-то неведомые, теплые страны, что бывает также с разными птицами, особенно ласточками. Блаженная страна эта у наших предков, как и ныне у простолюдинов, называлась обыкновенно ирьем или вырьем. О ней упоминает Владимир Мономах в своем Поучении, говоря, что «птицы небесные из ирья идут». Приурочение этого поверья к празднику Воздвижения объясняется наступлением в это время холодов, которые гонят из наших стран птиц в более теплые страны, а гадов заставляют скрываться в глубь земли.

15-й день – св. мученика Никиты.

Угодник этот почитается у русского народа покровителем детей от болезни, известной в простонародье под именем родимца (падучей младенческой болезни), и потому в сказаниях о святых ему назначается особенная молитва на эти случаи. Для этого верования мы не находим объяснения в житии св. Никиты, равно как здесь же нет и намека на самую болезнь, от которой, по народному верованию, исцеляет св. Никита. Он известен также в простонародье под именем Гусепролета. Это название дано ему оттого, что обыкновенно около дня его памяти улетают от нас на зиму дикие гуси.

Еще в сельскохозяйственном быту называют этого угодника Репорезом, потому что теперь хозяева срезывают и убирают репу.

23-й день – Зачатие пророка Предтечи и Крестителя Господня Иоанна.

Предки наши об этом празднике замечали: отселе начинается осень. Подобным же образом говорится об этом дне: «Осень третье время года, сентября 23 числа до декабря 25 дня».

24-й день – св. мученицы Феклы.

Св. Мученица эта называется поселянами Заревницею. Такое название происходит от тех обычаев, которые приурочиваются у нас в сельскохозяйственном быту ко дню св. Феклы.

Наши поселяне в этот день начинают свои занятия в овинах, причем на первый раз с особенным старанием угощают молотильщиков. В старину почти весь этот день употребляем был на песни и забавы, и только с полуночи зажигали огонь и при нем начинали молотьбу в овине.[5] От этих-то огней или зарев св. Фекла и получила имя Заревницы.

25-й день – преподобного Сергия Радонежского.

Этот угодник считается у народа хранителем кур. На каком именно основании св. Сергию присвоено покровительство над этими домашними птицами – решить трудно. Одно только можно сказать, что, отдавая под защиту святых всех более или менее важных в хозяйстве животных, наши предки не могли сделать в этом случае исключения для кур. Они, как известно, едва ли не важнее всех других домашних птиц для нашего поселянина и потому, по мысли народной, необходимо было отдать их под покровительство какого-либо угодника.

26-й день – св. апостола и евангелиста Иоанна Богослова.

Св. Иоанн почитается в народе наставником живописного иконного дела, и потому в сказании о святых ему полагается особая молитва об изучении иконного писания.

В прописях и азбуковниках наших XVII в. находим такого рода молитвенные стихи апостолу Иоанну как учителю иконной живописи:

Отсюда можно догадываться о том, что подало повод нашим предкам считать св. Иоанна Богослова наставником иконного писания. Именно, по сказанию Четьих миней и Пролога, он из одного гусаря, т. е. простого пастуха гусей, чудесным образом сделал искусного живописца. Об этом обстоятельстве говорится следующее: «В одном городе был юноша, занимавшийся пасе-нием гусей, и, гоняя обыкновенно стадо за город, у ворот которого была икона Иоанна Богослова, он задумал научиться списать ее и для этого предпринял предварительные упражнения на песке. Несколько лет он настоятельно и усердно упражнялся в этом деле, но все усилия оказались напрасными.

Между тем однажды, когда он занимался своею работою, приходит к нему какой-то незнакомый человек и, осведомившись о том, чего ему хочется, вручает ему от своего имени хартию к одному очень искусному царскому живописцу, жившему в Константинополе, чтобы тот научил его иконной живописи. Юноша, получив это письмо, отправился к упомянутому живописцу и здесь, чрез несколько дней, под невинным руководством св. Иоанна Богослова, достиг таких успехов, что не только удивил всех своим искусством, но даже превзошел учителя-живописца в искусстве живописи».

Наши простые мастера иконного письма, читая эту историю в книге житий святых, естественным образом могли прийти к заключению – признать св. Иоанна Богослова наставником живописного искусства и даже положили молиться этому угоднику о чудесной помощи и содействии в деле иконного письма.

Октоврий – Листопад

Октоврием называется десятый месяц в году; у римлян он был восьмым, отчего и получил свое название (octo – восемь); у наших предков он известен под именем листопада, от осеннего падения листьев, или паздерника – от паздери, кострики, так как в этот месяц начинают мять лен, коноплю, замашки. Первое из этих имен постоянно употребляется в древних наших месяцесловах и святцах, но последнее становится известным не ранее XV в., главным образом в южнорусских месяцесловах. Ныне простой люд зовет месяц октябрь по-своему – грязником, за осенние дожди, ненастье и грязь, или свадебником – от свадеб, которые справляют в это время в крестьянском быту.

1-й день – Покрова Пресвятой Богородицы.

Праздник этот считается покровителем свадеб, и потому сельские девицы молятся тогда о скорейшем выходе замуж. С этой целью они считают для себя непременным долгом побывать в праздник Покрова в церкви; некоторые ставят свечи перед иконою Покрова Богородицы и вообще стараются провести этот день весело, веря, что «если Покров весело проведешь, дружка милого найдешь». «Покров – Пресвятая Богородица, – приговаривают они, – покрой мою бедную головку жемчужным кокошником, золотым подзатыльником». – «Мать-Покров, покрой мать сыру землю и меня молоду». – «Свята Покровонько, покрой мене головоньку, та хоть бы вже и онучею (тряпкой), най ся девкою не мучу».

Для объяснения такого верования относительно праздника Покрова должно заметить, что у многих народов древности, и в частности у славян, как и теперь, покрывало или фата считалась очень важною свадебною принадлежностью. Она вообще служила признаком замужества. Один арабский писатель XII в., описывая древнерусский брак, говорит, что если кто чувствовал склонность к какой-либо девице, то набрасывал ей на голову покрывало, и она беспрекословно делалась его женою. Известно, что в былое время на Руси невесту водили под венец, закутав или закрыв всю фатою. Впрочем, и ныне еще можно видеть во многих местах нашего отечества, что в церкви, под венцом, ставят невесту покрытою с головы до ног покрывалом. Очевидно отсюда, что по сходству покрывала свадебного с покровом или омофором Пресвятой Богородицы, которым она предстательствовала и молилась за людей, простой наш народ присвоил настоящему дню Пресвятой Девы покровительство над браком.

При этом нужно заметить, что около праздника Покрова обыкновенно в нашем климате являются первые снега. Они покрывают все окружающее и этим самым невольно наводят на сближение этого естественного белого зимнего покрова со свадебным покрывалом или фатою. В силу того русские девицы в своих молитвенных обращениях к Покрову Пресвятой Богородицы приговаривают: «Мать-Покров, покрой землю снежком, меня, молоду, платком», или «Бел снег землю покрывает, не меня ли, молоду, замуж снаряжает». Есть даже в народе простом примета, что если на Покров выпадает снег, то это предвещает много свадеб. В этом случае покрытие земли снегом – это естественное явление природы, которое почти всегда совпадает с праздником Покрова Пресвятой Богородицы, – как бы дает повод народному наблюдению сближать понятие Покрова Пресвятой Богородицы со свадебным покрывалом. Самое время праздника Покрова в сельскохозяйственном быту представляет особенные удобства для празднования свадеб: к празднику Покрова оканчиваются все важнейшие сельские работы; простолюдины наши, занимаясь теперь не много своим хозяйством и живя в достатке, естественно, могут спокойно думать о свадьбах. Отсюда-то, без сомнения, и ведут свое начало так называемые свадебные осенние недели, которые, по церковно-народ-ному месяцеслову, считают обыкновенно с праздника Покрова Пресвятой Девы. Еще праздник Покрова Пресвятой Богородицы имеет важное значение в быту народном как срочный день для новых работ и занятий. Поселяне говорят, например, о наймах: от Покрова до Егорья, от Покрова до Крещенья и т. д.

2-й день – свв. мучеников Киприана и Иустины.

Русский народ против наваждений и влияния нечистой силы в числе других мер прибегает преимущественно к молитве. По свидетельству Сказания о святых, в нашем народе принято об избавлении от злого очарования молиться св. Киприану и Иустине. Нет сомнения, что вера эта в особенную помощь св. угодников Киприана и Иустины от злого очарования основывается на сказании о их жизни. В Четьих минеях повествуется, что св. Кипри-ан, до обращения своего к Христу, был языческим жрецом, волхвом и чародеем. Полагаясь слишком много на свое ремесло, он вздумал совратить с пути св. мученицу Иустину, но это не удалось ему, и св. угодница не только сохранилась от чар и наваждений Киприана, но напротив того, при помощи благодати Божией обратила и его к христианству. Нельзя при этом не заметить, что молитву к мученикам Киприану и Иустине сама церковь считает уместною. Так, в Требнике митрополита Петра Могилы, в молебном последовании об избавлении от злых духов, наряду с молитвами другим святым есть одна особая молитва к свв. Киприану и Иустине о том же. В том же Требнике, в молитвенном последовании над домом очародеянным, читаем: «Яко же святую Иустину креста знамением и на нем распятого Христа Бога нашего силою ограждаемую и убеждающе ничто же успеете, но со страхом и трепетом отбегосте, так и ныне от дома сего да изгонитеся» и т. д. Подобную же молитву находим в болгарском Дечанском сборнике, изданном в 1857 г. Кроме того, в церковной службе свв. Киприану и Иустине в одной из песен канона читаем: «От художества волшебнаго обратився, бого мудре, к познанию божественному, покорился еси миру врач мудрейший, исцеления даруя чествующим тя, Киприане со Иустиною, с нею же молися Человеколюбцу Владыце спасти души наша». Итак, небезосновательно поступает наш народ, обращаясь с молитвою об избавлении от влияний злого духа к свв. Иустине и Киприану.

14-й день – преподобной Параскевы.

В древних южнорусских церковных месяцесловах эта угодница известна под именем Терновской или Терновки, от болгарского города Тырново, куда были перенесены ее мощи в 1193 г. при царе Иоанне Асане. Простолюдины дали преподобной Параскеве свои названия. Она, например, слывет у них под прозвищем льняницы-трепальщицы, так как около дня ее памяти сельские хозяйки трут и треплют лен. Еще часто св. Параскева называется в простонародье грязнихой – от осенних нена-стьев и грязи, или порошихой – от порошей, т. е. от легкого снега, выпадающего на замерзшую после оттепели землю.

16-й день – Лангина Сотника.

Он почитается в народе целителем глазной болезни, почему в сказании о святых ему назначается особая молитва о прозрении ослепших очес и исцелении от болезни. Основою для этого верования относительно мученика Лонгина, очевидно, послужило записанное в житии этого святого обстоятельство, совершившееся при обретении его честной главы, именно: будучи свидетелем крестной смерти Господа Иисуса Христа, сотник Лонгин уверовал в него как в Бога и Спасителя и за это был усечен; после того голова его была принесена в Иерусалим по требованию Пилата иудеям для удостоверения их в том, что он действительно казнен. Чрез несколько лет после этого события одна ослепшая женщина из Каппадокии решилась пойти к святым местам в Иерусалим, чтобы помолиться там об исцелении от слепоты. К несчастию, у нее тогда же умер сын и смертию своею усугубил горесть и без того несчастной матери. В утешение ее явился ей во сне св. Лонгин и, открыв ей, где погребена глава его, велел откопать и взять ее с собою, за что обещал подать ослепшей исцеление. Женщина, по указанию святого, нашла при входе в Иерусалим гноище, разрыла его собственными руками, обрела честную главу св. Лонгина и тут же прозрела.

18-й день – св. евангелиста Луки.

В некоторых списках сказания о святых назначается молитва св. евангелисту Луке об изучении иконного писания, и вообще на Руси у мастеров этого дела исстари евангелист Лука почитается наставником живописи иконной. Верование это относительно евангелиста Луки известно и у латинян. Занимающиеся между ними писанием икон тоже считают евангелиста Луку своим патроном и молятся ему о помощи и наставлении в их работах. Такое представление о евангелисте получило свое начало оттого, что сам он, по свидетельству церковных историков, был живописцем; об этом, например, говорит историк XIV в. Никифор. Кроме того, по свидетельству древнехристианского предания, евангелист Лука первый написал образ Богоматери с предвечным Младенцем и потом еще две иконы Пресвятой Девы и показал их ей как плод трудов своих. Матерь Божия при этом благословила благое дело евангелиста Луки и обещала пребыть с этими иконами «благодатью своею». Говорят еще, что тот же св. Лука написал на досках изображение апостолов Петра и Павла, и вообще, как замечается в Четьих минеях и Прологе, от него распространилось по всей вселенной доброе и пречестное дело писания икон. Естественно, что, читая подобного рода указания относительно евангелиста Луки, наши предки легко могли почесть его за руководителя в таком святом деле, как писание икон, и потому положили молиться ему о помощи и наставлениях в занятиях этого рода.

Того же числа празднуется память св. Иулиана, который во многих местах, особенно в Малороссии, пользуется большим уважением как покровитель и хранитель малых детей. Угодника этого простой малороссийский люд ошибочно называет Иусти-нианом. На одной из старинных икон, которую можно видеть в Киевобратском монастыре, св. Иулиан представлен в монастырском одеянии стоящим пред иконою богоматери на молитве и держащим на руках повитого ребенка. По сторонам самой иконы надписаны тропарь и кондак, которые вообще полагаются по церковному уставу преподобному, а внизу прописано следующее:

В Малороссии и доселе в домах крестьянских весьма часто можно встретить икону преподобного Иулиана с повитым в руках младенцем. Основанием для этого верования относительно преподобного Иулиана послужило следующее обстоятельство, записанное в житии этого угодника: в Прологе рассказывается, что «однажды преподобному Иулиану случилось быть в пути и остановиться у одной боголюбезной жены, имевшей единородное дитя, которое, предстоя у трапезы и прислуживая, вскоре от очию их изшедше, впаде в кладезь. Честная же та жена, увидевши сие, никакоже о том смутивши себе, но студенец закрывши и великодушне служаше. Святому же о отроце вопросившу, увидено бысть бывшее, абие с трапезы востав и двери студенца отверз, виде отрочище водою влаемо и здраво играюще, и, руку ему подав, извлече е от кладезя. И сему бывшу вопрошено бе отроча о бывшем ему. Никакоже пострадачи ми, рече, старца сего ради».

19-й день – св. мученика Садока.

Церковь наша ежедневно, почти во всяком богослужении, молится Богу об избавлении всех и каждого из своих чад от нечаянной и особенно без покаяния смерти. Но не довольствуясь этим, благочестивые люди из среды народа обращаются с особенною молитвою к св. Садоку об избавлении от напрасной смерти. Этот обычай в отношении к упомянутому угоднику мог получить свое начало от следующего обстоятельства: в Прологе замечается о св. Садоке, что когда он за исповедание Христа был подвергнут тяжким страданиям, то молился Богу, чтобы тот, кто призовет Бога имени его ради, удостоился спасения.

20-й день – св. мученика Артемия.

По Сказанию о святых, этому угоднику следует молиться от грыжной болезни. Обращая внимание на повествование об образе мучений св. Артемия, нетрудно понять, почему наши предки положили молиться св. Артемию от грыжной болезни. В Четьих минеях повествуется, что св. Артемий был осужден богоотступником Иулианом на тяжкие мучения; именно он был сдавлен рассеченным надвое огромным камнем до того, что из него выступили внутренности. Несмотря, однако, на то что св. Артемий оставался в этой пытке несколько суток, как замечает о нем далее списатель его чудес, «св. Артемий паче естества обретеся жив и хождаше». В Прологе в числе чудес св. Артемия полагается исцеление им отекших внутренностей. Подобного рода чудотворения соблазняли некоторых. Так, например, об одном «швеце-сапожнике» рассказывается, что он посмеялся над рассказом об одном из таких чудес, за что, между прочим, и поражен был неожиданно отеком лона. По этому поводу свидетели этого обстоятельства справедливо заметили наказанному: «Терпи, брате, да прочие тобою научени будут, еже не вменяти в хулу и подсмех чудеса, бывающие от Бога и святыми Его угодниками».

22-й день – Праздник Казанской иконы Пресвятой Богородицы, установленный по случаю избавления Москвы от Литвы в 1612 г. В простом народе праздник этот называется прямо Казанскою, а в других местах Казанскою Пречистою, очевидно – для отличия его от других Пречистых, например 15 августа, 8 сентября. По этому дню наши простолюдины заключают о зиме: «Пошел бы на Казанскую, – говорят они, – дождь, будет зима на дворе с сугробами» и т. п.

26-й день – св. Димитрия Солунского.

По церковно-русскому месяцеслову в субботу пред днем св. Димитрия, память которого празднуется настоящего числа, совершается поминовение о всех усопших. Установление этого поминовения принадлежит великому князю Димитрию Донскому, который, одержав знаменитую победу в 1380 г. над Мамаем, положил, чтобы пред этим днем совершалась вселенская панихида о всех погибших на поле битвы. Известно, что день великомученика Димитрия был днем ангела великого князя Димитрия Донского. Кстати при том заметить, что св. Димитрий Со-лунский у славян, например у сербов, считается представителем храбрых воинов – юнаков; он, по представлению сербов, как рыцарь всегда ездил на коне и носил длинные копия. Все это могло послужить весьма уместным поводом с памятию св. Димитрия Солунского соединить поминовение храбрых воинов, павших на поле битвы, и день поминовения назвать Димитри-евою субботой. Впрочем, ныне в среде нашего простонародья Дмитриевская суббота носит еще название субботы Поминальной, оттого что теперь совершается поминовение о всех усопших. Иногда Димитриеву субботу называют еще Родительскою, Дедовою субботой, Дедовою неделей; эти названия, как видим, заимствуются простым людом от общих имен, какими он обыкновенно называет своих предков, совершая над ними свои поминовения.

Димитриевскую субботу предки наши проводили с большою торжественностию. Прежде всего, по заведенному обычаю, как и теперь, они выходили на могилы своих покойников и здесь совершали панихиды и заупокойные литии. Затем обыкновенно следовали богатые угощения, и при этом деды наши нередко, начавши благочестивое дело по-христиански, заканчивали его языческим разгулом или тризною. Подобные поминовения в то же время, т. е. около Димитриевской субботы, совершались и у других языческих народов. Так, у литовцев, например, в одно время с Димитриевскою поминальною субботой совершались и доселе известные хаутиры, т. е. поминки; в Германии одновременно с нашею Димитриевскою субботою совершался в старину праздник festum omnium animarum.[7] Немудрено, что и наши предки до христианства совершали в одно время с другими языческими народами осенние поминки на своих покойниках. Таким образом, с установлением Димитриевской субботы, которая в этом случае стала противодействием языческому поминовению, многие из дохристианских обрядов и обычаев могли быть бессознательно перенесены и усвоены новому установлению христианскому. Это случай не единственный. В нем, как видим, повторилось то же сменение обрядов и обычаев языческих с постановлениями христианскими, против которого в свое время возвышал сильный голос блаженный Августин; он, например, говоря об обрядах поминальных своего времени, замечает: «Ставятся на гробы покойников кушанья и питье в том мнении, что души усопших станут вкушать эти приношения».

28-й день – св. великомученицы Параскевы.

Св. угодница эта исстари пользуется у русского народа особенным уважением сравнительно с другими святыми, и с памятью ее в нашем народе соединяется множество самых своеобразных верований, обычаев, поверий и обрядов. Прежде всего следует заметить, что в древних наших месяцесловах и святцах при имени этой угодницы постоянно встречается имя Пятницы и обыкновенно пишется: Святыя Параскевии, нареченныя Пятницы. В былое время самые храмы, посвящаемые имени св. Параскевы, назывались Пятницами. Название Пятниц усвоялось еще и другого рода памятниками, которые в старину на Руси ставились в виде придорожных небольших часовен. У простого русского люда большею частию и ныне великомученица Параскева называется Пятницею, Пятиною, Пят-ною. Изображение св. Параскевы-Пятницы было в особенном употреблении у наших предков, наши мастера обыкновенно представляли ее на иконах в худощавом виде и высокого роста, с лучезарным венком на голове. Иконы св. Параскевы-Пятницы в старину можно было находить почти во всяком доме; перед ними-то наши предки молились св. Параскеве о всяком благополучии и счастии домашнем.

По общему древнерусскому верованию, св. Параскева признаваема была покровительницею полей и скота, и потому в былое время во многих местах в день памяти ее наши предки сообща участвовали в божественной службе и приносили в церковь для освящения разного рода плоды; приношения эти потом хранились в домах как священные предметы до наступающего года. Иконы св. Параскевы, находившиеся в церквах, древнерусский народ чествовал особенным образом. Поселяне убирали их разными лентами, цветами, монистками и душистыми травами и носили в таком виде в крестных ходах и других важнейших церемониях. Во многих внутренних губерниях нашего отечества в день памяти св. Параскевы простолюдины носят в церковь оттрепанную первину льна, которая обыкновенно посвящается этой угоднице и потом привешивается к ее образу. В связи с этим обычаем находится и самое название св. Параскевы Льняницею. Кроме того, св. Параскеве-Пятнице древнерусский народ молился о сохранении от падежа скота, в особенности от коровьей смерти. По верованию наших предков, св. угодница эта считалась также целительницею и разных человеческих недугов, в особенности ее призывали на помощь от дьявольского наваждения, в лихорадках, при зубной, головной боли и других болезнях. В честь св. Параскевы составлены были особенные молитвы, которые носились на шее и считались предохранительным средством от разного рода болезней. Молитвы эти нередко привязывались к голове в чаянии исцеления от головной боли и т. д.

Страждущие от наваждения нечистой силы считали за непременное правило ставить пред иконою св. Параскевы-Пятницы свечи в надежде получить свободу от нечистого духа. Цветы, травы и другие привески к образу св. Параскевы-Пятницы также почитались у наших предков одним из самых действенных врачебных средств и потому сохранялись с году на год как весьма важное целебное пособие. В случаях какой-либо болезни предки наши варили их в воде и этим отваром поили одержимых разными болезнями. Св. Параскева-Пятница считалась еще покровительницею брака, и в этом случае ее ставили в близком отношении к Покрову. «Матушка Пятница-Параскева, – молились в старину девицы, – покрой меня поскорее», т. е. пошли скорее жениха, и т. п. Наконец, св. Параскеве наши предки приписывали покровительство над торговлей, и от ее имени известны у нас исстари так называемые пятницкие торги и ярмарки.[8] Но иногда св. Параскева представлялась нашим предкам в грозном виде, именно в Стоглаве говорится, что «по погостам и по селам лживые пророки мужики и женки, и девки, и старыя бабы, нагия и босыя, волосы отрастив и распустив, трясутся и убиваются, и говорят, что им является святая Пятница и Настасия и велят им, чтобы они заповедали христианам каноны засвечивати. Женщины эти, – как замечает далее Стоглав, – и заповедывают христианам в среду и пятницу ручнаго дела не делати, и не прясть, и платья не мыть, и каменья не разжигати, и иные заповедают богомерзкие дела делать, противныя божественному писанию». Во многих местах нашего отечества и доныне по пятницам женщины не прядут, не варят щелока, не стирают белья, не выносят из печи золы, и крестьяне не пашут, не боронят, почитая эти работы в этот день за большой грех.

В Малороссии простолюдины рассказывают, что в пятницу ходит по селам св. Пятница, вся исколотая иглами и изверченная веретенами, так как много есть на земле нечестивых женщин, которые шьют и прядут в посвященные ей дни. Здесь в старину даже соблюдался особенный обряд, который обыкновенно совершался в честь св. Пятницы. Духовный Регламент замечает, что в Малороссии, в полку Стародубском, «водят женку про-стоволосу, под именем Пятницы; а водят в ходе церковном, и при церкви честь оной отдает народ и дары с упованием некия пользы». В Древней Руси в честь св. Параскевы наблюдались особые 12 пятниц, которые назывались обыкновенно временными, именно: 1-я пятница в первую неделю Великого Поста, 2-я – пред Благовещением, 3-я – на Вербной неделе, 4-я – пред Вознесением, 5-я – пред Троицыным днем, 6-я – пред Рождеством Иоанна Предтечи, 7-я – пред Ильею Пророком, 8-я – пред Успением, 9-я – пред архангелом Михаилом, 10-я – пред Кузьмою Демьяном, 11-я – пред Рождеством Христовым, 12-я – пред Богоявлением.

Наши предки называли еще эти двенадцать пятниц именными оттого, что каждая из них носила название, например, пятница Благовещенская, пятница Успенская и т. д.; ко всякой из них приурочивалось нашими предками какое-либо событие из ветхозаветной истории, как, например, о 1-й пятнице сказано, что «в первый пяток месяца мартия Адам преступил заповедь Бо-жию, и изгнан бысть из рая» и т. п. Еще каждой из этих пятниц приписывалась какая-либо особенная благодать, так, например: «Кто будет поститься первую из этих пятниц, тот будет избавлен от внезапныя смерти». Кроме того, в былое время также уважались так называемые обетные Пятницы, в которые наши предки с целью отвратить какое-либо бедствие зарекались не работать, и т. п. Этих пятниц обыкновенно насчитывали девять: 1-я – Обжорная (на 3-й неделе Великого поста), 2-я – Страстная, 3-я – Спасовая, 4-я – Временная, 5-я – Разгульная, 6-я – Молебная, 7-я – Кающаяся, 8-я – Праздничная и 9-я – Девятая пятница. Какое значение придавали наши предки обетным пятницам, особенно, например, во время засухи, неурожая, падежа скота, появления червей, можно видеть из свидетельства наших древних памятников. Так известно, что с целью празднования обет-ных пятниц в XVI в. писались заповедные записки; например, в 1590–1598 гг. крестьяне Товренской области «сговорились промеж собою и учинили заповедь на три года, чтобы в пятницу ни толчи, ни молотити, ни камения жещи, а кто заповедь нарушит, на том доправить 8 алтын и 2 деньги».

Еще в честь св. Параскевы-Пятницы праздновались девять торговых пятниц, которые обыкновенно следовали одна за другою в продолжение девяти недель после Пасхи. У нашего простого люда и все 52 пятницы, как в старину, так и доселе, очень важны; в Малороссии крестьяне держатся того убеждения, что во всякую пятницу грешно работать и есть скоромное. Наконец, в честь св. Параскевы-Пятницы в древнее время на перекрестках и распутьях дорог ставили особенного рода столбы с изображениями св. Пятницы, которые и назывались ее именем. Памятники эти по своему значению весьма похожи были на придорожные часовни или кресты и вообще считались у наших предков священными и таинственными местами. При них древнерусский люд обыкновенно торжествовал счастливую встречу с другом, отцом, сыном; тут же происходили последние расставания с отъезжающим в далекий путь; у этих же, наконец, пятниц девицы вымаливали себе хороших и добрых женихов.

Все это богатство древнерусских верований и представлений, какие соединялись нашими предками с именем св. Параскевы-Пятницы, естественно, возбуждает вопрос: каким же образом все эти верования, обычаи, обряды и поверья могли соединиться в лице св. Параскевы-Пятницы? В житии св. Параскевы мы напрасно стали б искать основания и объяснения всем указанным народным представлениям и понятиям относительно этой угодницы. В повествовании о житии св. Параскевы мы видим только указание, отчего св. Параскева получила название Пятницы, именно: родители этой святой угодницы были люди благочестивые и бездетные; они, прося Бога о разрешении их неплодства, проводили по обету день пятницы в особенных подвигах молитвы и поста и в делах благотворения; Господь услышал их молитву, и у них родилась дочь, которой они, по случаю рождения в день пятницы, дали имя Параскевы, имя Дня приготовительного к субботе, Paraskeue (по нашему-пятница). Потому и в старинных наших азбуковниках толковалось, что Параскева означает пятницу или еще, как называли ее наши предки, общницу Христовых страстей.

Итак, указанием жизнеописания св. Параскевы легко объясняется особенное почитание в нашем народе дня пятницы; но откуда же могли получить свое начало все прочие народные верования и понятия относительно св. Параскевы-Пятницы? Весьма вероятно, что они имеют языческое происхождение. Известно, что у литовцев пятница называется именем богини Seewa, у чехов – именем Siva, Siwa, Ceres, у немцев Siva называется Freya, откуда у них Freitag – пятница. Богиня эта, по воззрению древнего язычества, соединяла в себе почти все те представления и понятия, какие наши предки обобщали в лице Параскевы-Пятницы. Так, например, у древних язычников Жива или Фрея считалась покровительницею плодородия и изображалась с колосьями и цветами в руках, почему небезосновательно некоторые из славянских писателей (например, Вацерад) называют ее Церерою. Затем богине Живе или Фрее, подобно тому, как Ладе, усвоялось покровительство брачным союзам, и в старину совершалось даже особое веселое празднество в честь Лады или Живы, и у наших предков эти божества считались между собою весьма близкими.

Итак, можно догадываться, что наша пятница у простонародья сохранила то же значение, какое соединялось с этим днем в язычестве, т. е. значение дня, посвященного богине Диве или Фрее. По древнерусскому народному представлению, Жива олицетворяла в образе светоносной девы и считалась нередко предвестницею солнца. О ней-то наши предки думали, что, когда она шествует по земле, следует избегать всяких работ, поднимающих пыль, нельзя чесать и прясть лен, стирать белье, сверлить колеса, рыть, пахать, боронить землю и т. п., чтобы всем этим не запылить светозарного лика и зорких глаз странствующей богини. Когда же во время путешествий по земле этой богини кто-либо занимался пряжей или шитьем, то за это она наказывала не почитающих ее ногтоедом, заусеницею; им сводило руки и приключались другие подобные несчастия. Само собою разумеется, что, видя в древней Живе или Пятнице одно из важнейших, отчасти благодетельное, отчасти грозное божество, наши предки старались должным образом и чествовать ее. Последнее тем более являлось само собою как прямая необходимость, что самое имя Пятницы указывало на один из дней недельных, который мог быть и был избран праздником в ее честь.

Таким образом, у нас явилось празднование временных или именных пятниц, затем обетных, и вообще то глубокое уважение ко дню пятницы, который в этом случае ставился нашими предками наравне с днем воскресным. Очевидно, что против народных представлений и соединенных с ними обыкновений не могла не восставать церковь в лице своих представителей, и потому, например, в Стоглаве все древнерусские суеверия относительно пятницы назывались «богомерзкими, прельщениями бесовскими». Патриарх Константинопольский в одной из своих окружных грамот 1589 г. к литовским епископам запрещал праздновать день пятницы наравне с воскресеньем. Не говорим уже о том, что самое сказание об известных 12 пятницах исстари относилось у нас к апокрифическим сказаниям. Что касается происхождения древненародного верования в Параскеву-Пятницу как покровительницу торговли, то оно легко могло получить свое начало оттого, что в старину, как во многих местах и до сих пор, день пятницы служил и служит торговым днем для сельских хозяев. Торговые пятницы особенно крепко держатся в западной и отчасти южной России; можно думать, что в этом случае немало имело влияния и то обстоятельство, что день этот служит кануном субботы, когда торг в этих странах не производится по причине празднования евреями шабаша. Этих шабашей особенно опасаются поселяне северо-западной Руси и потому по пятницам заботятся закупать себе все, что нужно для хозяйства и в доме. Наконец, что касается так называемых пятниц-часовен, которые ставились в старину на Руси в честь Параскевы-Пятницы, можно положительно сказать, что они явились взамен некоторых дохристианских памятников. Именно в древнее время у нас на распутиях ставились столбы, чурбаны, истесанные болваны, мимо которых, как водилось, ни конный не проезжал, ни пеший не проходил без какой-либо жертвы. Можно думать, что эти дохристианские памятники имели сходство с древними римскими статуями, которые расставлялись на полях и границах и напоминали собою божество Термин, считавшееся покровителем полей и границ. С введением христианства обычай ставить эти чурбаны, естественно, не мог оставаться долее, и потому наши предки старались заменить их часовнями и столбами, в которых и ставилось изображение Параскевы-Пятницы, покровительницы полей и плодородия.

29-й день – преподобного Авраамия и св. Анастасии.

Преподобный Авраамий называется у народа Овчаром, а св. Анастасия – Овечницею; предки наши угодникам этим ус-вояли покровительство над одними из полезнейших в сельскохозяйственном быту животных, над овцами. В древнем народном стихе наши богоносцы (образоносцы) и старцы поют между прочим: «Попаси ему (хозяину), Настасия, овечек». Многие из поселян даже уверены в том, что только одна угодница может избавлять беззащитных овец от волков и охранять их от различных болезней. Известно также, что сельские овчары, или пастухи, очень часто прибегают с мольбою к св. Анастасии и ставят на деревах в поле, где пасутся овцы, икону этой угодницы в полной уверенности, что она есть надежная охрана для овец от всякой опасности, особенно от диких зверей. Это народное верование, соединенное с именами свв. Анастасии и Авраамия, объяснить нетрудно. По заведенному исстари обычаю, в нашем сельскохозяйственном быту в исходе месяца октября, именно 29-го числа, повсюду производилась стрижка овец и оканчивались счеты с овчарами за надзор их над этими домашними животными в течение всего пастбенного времени. Потому в некоторых местах, например, в Рязанской губернии, и доныне день св. Анастасии называется в простонародье Овечьим праздником и проводится здесь особенно торжественно и весело, с песнями, плясками и другими развлечениями, причем особенным почетом в этот день пользуются пастухи. Таким образом, благодаря чистому месяце-словному совпадению этого хозяйственного праздника с днем св. Анастасии св. угодница эта и празднуемый в тот же день преподобный Авраамий получили в русском народе прозвание овчаров, и им усвоено покровительство над овцами. Св. Анастасия нередко также называется в простонародье Стригольницею, каковое имя дано этой угоднице, очевидно, от стрижки овец.

Ноемврий – грудень

Ноемврием (november) у нас называется одиннадцатый месяц в году, но у римлян он был девятый, отчего и получил свое название (novem – девять). В старину месяц этот назывался собственно грудным или груднем, от груд замерзшей земли со снегом, так как вообще на древнерусском языке зимняя замерзшая дорога называлась грудным путем. Преподобный Нестор говорит в своей летописи: «Поидоша на колех (колесах) и по грудну пути, бе бо тогда месяц грудень, рекшее ноябрь». В древнейших наших месяцесловах церковных и святцах месяц ноябрь постоянно известен под именем грудня.

1-й день – свв. бессребреников Космы и Дамиана, или, как выражается простой наш люд, Кузьмы-Демьяна.

Русский народ с именем этих угодников соединяет немало особенных верований. Впрочем, что касается до распространенного верования в их врачебную помощь от разных недугов, вследствие чего многие и обращаются к ним в своих молитвах, особенно в день их памяти, 1 ноября, то верование это имеет действительное основание в сказании о их жизни. В Четьих минеях повествуется о свв. Косме и Дамиане, что они «прияша от Бога дар исцелений и подаваху здравие душам же и телесем врачующие всякие болезни, и исцеляюще всяк недуг и всяку язю в людех».

Далее здесь же замечается, что «они не точию человеком по-могаху, но и скотом, и ни от кого же что за сие приимаху, творяху бо сия вся не имений ради, дабы златом или сребром обогатитися, но Бога ради. Того ради и безмездние врачеве, и бессребреницы от верных наречены быша». Затем из Сказания о святых, коим и каковые благодати даются от Бога, видно также, что наши предки молились свв. Косме и Дамиану о прозрении разума к учению грамоте. В одном азбуковнике XVII в. находим прямое замечание: «Есть обычай многим учащимся совершати молебная святым бессребреникам Косме и Дамиану». Но в житии этих угодников не находим никакого основания для таких молитв, легко, впрочем, объясняемых обычаем начинать обучение детей грамоте 1 ноября. Известно, что и греки почитали свв. Косму и Дамиана помощниками в книжном учении. Есть даже свидетельство о том, что для испрошения этой помощи греки приходили именно в храм этих святых. В сочинении Дюканжа: ConstantinopoLis Christiana, Lib. III, р. 122, помещены следующие стихи, написанные Иоанном, епископом Евхаитским, ко храму Космы и Дамиана.

Kath'hen homu sy neisin hoi gegrammenoi

Anargyros men ho tropos tois syngonois,

Technei d'iatroi, thaumaturgai te pLeon.

Hen un theLeis, amisthon exaitu charm,

Theia gar engis, eutyches de kaitochne.[9]

Далее простой русский люд называет свв. Косму и Дамиана Божиими кузнецами; мастера кузнечные считают их своими патронами и потому почитают грехом работать в своих мастерских в день памяти свв. Космы и Дамиана. Во многих местах в честь Космы и Дамиана исстари ведется обычай изготовлять к 1 ноября какие-либо обетные работы и вырученные за них деньги употреблять на покупку свеч к иконам или для раздачи нищим. По народному представлению, эти святые сами занимаются кузнечным делом; между прочим, они куют плуги и раздают их людям для возделывания земли. Народные загадки кованую железную цепь называют Кузьмою, применяясь в этом случае к имени св. Космы Божьего кузнеца: «Узловат Кузьма, развязать нельзя». Как Божьим кузнецам свв. Косме и Дамиану народная фантазия приписывает в виде атрибута одно из важнейших кузнечных орудий – молот и поставляет в зависимость от них заключение брачных союзов. Так, например, в одной старинной песне поется:

Или еще в другой:

Таким образом, сковать свадьбу – значит как бы утвердить те невидимые нравственные цепи, т. е. обязанности, какие налагают на себя вступающие в супружество.[10] Понятно, что наши предки усвоили свв. Косме и Дамиану покровительство над свадьбами (которые особенно совершаются в сельском быту около дня памяти этих угодников), благодаря главным образом созвучию имени Космы с народным названием молота кузлом. Совпадение со днем свв. Космы и Дамиана явлений зимней природы послужило основанием для следующих народных примет: «Кузьма закует, а Михаиле раскует: Кузьма и Дамиан с гвоздем». Наконец, свв. Косма и Дамиан известны еще в простонародье как хранители кур, отчего и самый день памяти их известен у наших поселян под именем Куриного праздника или Куриных именин. В старину наши предки даже наблюдали особенный благочестивый обычай в честь этих угодников, известных в народе под именем Курятников; именно хозяйки в Москве 1 ноября собирались вокруг церкви свв. Космы и Дамиана с курами и потом рассылали своим знакомым и уважаемым лицам кур в виде подарка.

Основанием народного представления о покровительстве свв. Космы и Дамиана курам послужило то обстоятельство, что вообще эти домашние птицы как эмблема счастия и плодородия в быту нашего народа составляют непременную принадлежность свадебных церемоний и необходимое свадебное кушанье. Притом по этим птицам особенно любят гадать наши деревенские девушки о суженых и ряженых. Таким образом, русскому человеку всего естественнее казалось отдать кур под покровительство свв. Космы и Дамиана, покровителей свадеб. Нельзя при этом не заметить, что народное представление о свв. Косме и Дамиане, Божиих кузнецах, в связи с покровительствуемою ими домашнею птицею, петухом, имеет довольно близкое отношение к древнерусскому верованию относительно Перуна: божество это как производитель молний и огня предками нашими представляемо было в виде кузнеца, а петух считался атрибутом его как птица, посвященная в честь его. Древнеязыческое представление о Перуне могло впоследствии времени перейти на свв. Косму и Дамиана.

8-й день – Собор архистратига Михаила.

Так как около этого дня бывает оттепель, то наши поселяне говорят: настала Михайловская оттепель, Михайловские грязи и т. п.

10-й день – св. Родиона Ледолома.

В народе говорят, что в этот день лед ломается, когда ездят по нему.

11-й день – преподобного Феодора Студита, названного так от восстановленной им одной из Цареградских обителей по имени Студийской. Но простой наш люд, не понимая настоящего значения этого прозвания, делает из него следующее применение к своим наблюдениям: «Феодор Студит землю студит», или «Со дня Феодора Студита стало холодно сердито».

14-й день – св. апостола Филиппа.

После дня св. апостола Филиппа начинается Рождественский пост, который в старину на Руси известен был под именем Карачуновского или прямо Карачуна. В Новгородской летописи под 1143 г. читаем: «Стояще вся осенина дождева от Госпожина дни до Корочюна». Крачун – это было одно из дохристианских божеств у наших предков, именно – злое божество скотского падежа; в простонародье в некоторых местах и теперь еще говорят: «пришел ему карачун», т. е. погибель, конец. Празднование Карачуну было в один день с Колядою и совпало с Рождеством Христовым. Этим совпадением и объясняется название Рождественского поста Карачунским. У карпаторуссов канун Рождества Христова известен под именем Кречун-вечер. В Валахии и Болгарии тот, кто родился 25 декабря, обыкновенно называется Кра-чун. У румынов Рождественские святки называются Кречуном.

15-й день – свв. мучеников Гурия, Самона и Авива.

В Сказании о святых положено молиться этим угодникам, «аще возненавидит муж жену свою», и в случае нужды благочестивые люди наблюдают это правило. Основанием этого народного верования и обычая, без сомнения, служит следующее происшествие, рассказанное в Четьих минеях в описании страданий свв. Гурия, Самона и Авива. Некто, по происхождению готф, один из воинов греческого императора, присланных для защиты г. Едессы от варваров, стоял на квартире у благочестивой вдовы Софии, у которой была дочь Евфимия. Готф полюбил Евфимию и просил ее руки, уверяя, что он не женат еще. София долго не соглашалась отпустить единственную дочь в далекую сторону, но наконец уступила неотступным просьбам готфа. Свадьба состоялась, и готф, по окончании войны, отправился с Евфимией на родину; но на прощании с Софией дал ей клятву, при гробе свв. мучеников Гурия, Самона и Авива, в том, что он не оскорбит своей супруги никогда и будет ее любить и хранить.

Приближаясь к своей родине, готф объявил Евфимии, что у него дома есть жена и дети и что Евфимия должна остаться у него рабой. Угрозы готфа заставили ее молчать о своем супружестве с ним и служить прежней его жене рабою. Между тем эта женщина подозревала своего мужа в непозволительной связи с мнимой рабою, начала ее преследовать и особенно возненавидела ее с тех пор, как Евфимия родила сына. Готфянка, по ненависти к Евфимии, отравила этого младенца, а Евфимия тем же самым ядом отравила готфянку, и за то, по варварскому суду готфов, была живою погребена вместе со своею госпожой. Ев-фимия, заключенная в гробе, пламенно молилась к святым мученикам Гурию, Самону и Авиву и, будучи утешена их явлением, успокоилась и забылась, заснув сладким сном. Проснувшись, она услышала церковное пение, знакомое ей, и, открыв глаза, увидела, что она лежит при гробе этих мучеников в Едесском храме, во время совершения утреннего богослужения. У нас на Руси, особенно в старое время, очень часто повторялись случаи притеснения и обиды жен от мужей. Очень может быть, что эта трогательная история была причиною, что оскорбляемые и обижаемые своими супругами женщины смотрели на свв. Гурия, Самона и Авива как на хранителей и защитников от этих семейных неурядиц, и навела их на мысль в случаях домашнего горя обращаться к этим угодникам с надеждою, что они окажут свое заступничество и покровительство с верою призывающим их на помощь.

16-й день – св. апостола Матфея.

Приноравливаясь к звуку имени этого угодника, простолюдины наши говорят: на св. Матфея зима потеет, т. е. от оттепели начинает земля сыреть.

21-й день – Введение во храм Пресвятой Богородицы.

Так как около праздника Введения бывает то оттепель, то стужа, то в простонародье говорят: «Введение ломает ледение; на Введение – толстое ледение; Введение пришло, зиму привело; на Введение зима вводится» и т. д. Очевидно, эти поговорки основаны на созвучии имени праздника с названиями зимних явлений или на игре слов. От имени Введения у нас известны Введенские морозы.

24-й день – св. великомученицы Екатерины.

Св. Екатерина у русского народа почитается помощницею женам в болезнях чадорождения, и поэтому в Сказании о святых назначено прибегать к ней с особенною молитвою в трудных родах. Относительно этого верования, правда, нет прямого указания в житии св. Екатерины, но тем не менее здесь описываются такие обстоятельства, которые могли послужить основанием для указанного народного верования. Именно в Четьих минеях и Прологе о св. великомученице Екатерине замечается, что она была очень просвещенная женщина и между прочими занятиями, «по врачебным умудрившися писменем, врачев книги добре уведе». Естественно предположить, что врачебные познания св. Екатерины как женщины могли быть преимущественно направлены к болезням своего пола, в каковом случае эта угодница и могла быть признана помощницею в болезнях чадорождения. Кстати здесь заметить, что и в Болгарии считается св. Екатерина покровительницею беременных женщин, а из Болгарии это верование могло проникнуть к нам на Русь, особенно в южные части нашего отечества, где следы его преимущественно сохраняются доселе. Кроме того, день св. великомученицы Екатерины во многих местах на юго-западе проводится по-праздничному, и накануне ее праздника девицы, мечтающие о замужестве, постятся, чтоб иметь добрых женихов, а грамотные, кроме того, читают житие св. Екатерины или апостола Андрея.

В старину день памяти св. Екатерины был одним из самых веселых дней для молодежи как день гадания о женихах. Нельзя сомневаться в том, что основанием для этого суеверия послужили события из жизни великомученицы, описанные в житии ее: св. Екатерина происходила от знатного рода и была «зело красна и возрастом высока». Когда настала пора ее совершеннолетия, родители стали искать ей соответственно жениха, но она не желала этого и на убеждения к тому родителей ответила: «Аще хощете, да посягну за мужа, то обрящите ми такого юношу, да будет подобен мне в четырех дарованиях, ими же аз, якоже сами исповедуете, превосхожу вся прочия отроковицы, и тогда взяти его за мужа изволю. Испытуйте убо всюду, аще будет подобен мне в благородии, в богатстве, в красоте, в премудрости; сице же оскудевает ему едино от сих дарований, несть мене достоин». Долго родители искали достойного жениха своей дочери, но все было напрасно. Наконец, мать св. Екатерины, тайная христианка, имевшая духовным отцом пустынника, отправляется к нему и просит у него по этому делу совета. Этот благочестивый муж давно обращал свое внимание на Екатерину и, слыша немало о ее «благоразумных словесах», положил «уловити ю к познанию Христа Царя Небеснаго» и потому вот что сказал Екатерине: «Вем единаго, пречуднаго отрока, иже без сравнения превосходит тя во всех дарованиях, яже рекла еси; красота его побеждает сияние солнечное, премудрость его – вся чувственная и нечувственная создания; богатство сокровищ его разделяется на весь мир и никогда же умалится, но паче умножается раздаваемое; благородие его есть не изреченное, не изглаголанное и не исследимое».

Образ этого юноши, так величественно представленный старцем, до того сильно подействовал на св. Екатерину, что она с этого времени со всем жаром души предалась одной мысли узнать чудного жениха этого и сделаться его женою. Но благочестивый старец все далее и далее направлял ее мысли и чувства и скоро своими молитвами достиг того, что Екатерине дано было видеть в одном чудном явлении этого дивного юношу, т. е. самого Иисуса Христа, причем она удостоилась получить от него кольцо, как замечается в Четьих минеях об этом: «Богородица прия руку отроковицы и глагола к Сыну: „Даждь ей, чадо мое, перстень в обручение, и уневести ю себе, яко да сподобиши ю царствия твоего“. Тогда владыка Христос дал ей один краснейший перстень, глаголя сия: „Се днесь приемлю тя в невесту себе, невесту вечну; сохрани убо согласие сие опасно, да не приемлеши отнюдь жениха зем-наго“. Очень легко предположить, что эта глубоко нравственная повесть об обручении св. Екатерины жениху – самому Господу – послужила поводом молодым людям, ищущим счастия в семейной жизни, избрать себе покровительницею св. Екатерину, чудную невесту, которая оказалась быть достойною высочайшего жениха – самого Иисуса Христа. В тропаре в честь св. Екатерины говорится: „Богозваная невеста, блаженная Екатерине, ты добродетелями, как солнечными лучами, просветила неверных мудрецов, и, как пресветлая луна, ты отогнала в нощи тьму неверия, царицу уверила, и мучителей обличила, и востекла в небесный чертог к прекрасному жениху Христу“. Указанное нами народное верование относительно св. Екатерины известно было не у одних наших предков; оно существовало и в Польше, где тоже, в день этой великомученицы, молодежь, особенно мужчины, развлекались гаданиями о будущих невестах.

26-й день – освящение церкви св. великомученика Георгия, в Киеве пред вратами св. Софии.

Праздник этот известен в русском народе под именем осеннего, в отличие от весеннего Юрьего дня, и ведет свое начало с XII в. Он установлен великим князем Ярославом, который, по словам одного старинного памятника, первый заповедовал по всей Руси «творити праздник св. Георгия месяца ноября 26 числа». В древнерусской жизни Юрьев день был очень важным срочным днем в хозяйственном быту, так как в этот день русские крестьяне пользовались правом перехода от одного помещика к другому. В Судебнике говорится об этих переходах, что они должны совершаться за неделю до Юрьего дня и неделю по Юрьеве дне осеннем. В одной грамоте тоже читаем: «а крестьянам отказываться из города в волость и из волости в город на один срок в году: за неделю до Юрьева дня осеннего и неделю по Юрьеве дне осеннем». В Стоглаве по указу царя и митрополита предписывается «отказывать (отпускать) служилых людей при монастырях, домах монастырских, архиерейских и епископских на срок по Юрьеве дне осеннем по старине же».

Царь Борис Годунов первый, а потом за ним царь Василий Иванович Шуйский решительно запретили вольные переходы крестьян, и вместе с тем прекратилось прежнее значение Юрьева дня осеннего. Теперь о нем сохранилось несколько пословиц, в которых предки наши, видимо, высказывали сильное сожаление о потерянном дне свободы: «Вот тебе, бабушка, Юрьев день», вероятно, сказалось русским человеком, когда он впервые и неожиданно узнал запрещение перехода. Или: «Наряжалась баба на Юрьев день погулять с боярского двора»; «Верстался мужик на Юрьев день рядеть о боярском добре: мужик не тумак, знает, когда живет Юрьев день» и т. д. От древнего Юрьева дня остался и держится в некоторых местах доселе один благочестивый обычай, по которому в день памяти св. Георгия, 26 ноября, наши поселяне при отъезде куда-либо в дорогу служат молебствия о благополучии на предстоящий путь. Приурочивание этого обычая к осеннему Юрьеву дню дает право предполагать, не есть ли этот остаток добрых обычаев нашей старины, которыми древнерусские крестьяне сопровождали свое расставание со старыми своими господами и собирались на службу к другим.

27-й день – преподобного Романа Чудотворца. Как видно из Сказания о святых, св. Роману русский народ молится о разрешении бесплодства и бесчадия. Основанием этого верования послужило то, что этот преподобный, обладая даром чудотворений, по свидетельству Пролога, «толики божественные сподобился благодати, яко многим человеком недуги уврачеваши, и многи жены неплодныя молитвою чада родити сотвори».

30-й день – св. апостола Андрея Первозванного.

В этот день, как и в день великомученицы Екатерины, девушки гадают о своих суженых. Многие из них по заведенному обычаю накануне дня ап. Андрея соблюдают пост и вообще молятся ему о даровании им хороших женихов. На Полесье девушка, желая увидеть во сне своего суженого, сеет лен в горшке, наполненном землею: прочитав над горшком «Отче наш» девять раз стоя, девять раз на коленях и девять раз сидя, она говорит:

Обычай этот и самое верование, приуроченное к памяти и дню св. Андрея, не может иметь никакого основания в сказании о житии этого апостола. Вероятнее всего, что основанием для указанного обычая послужило самое имя апостола – Андрей, которого по толкованию с греческого означает муж. Кстати здесь заметить, что гадания о супружестве, приуроченные у нас ко дню св. апостола Андрея, были в особенном ходу у других народов славянских, например у соседних нам поляков. Можно думать, что отсюда они перешли и на Русь, тем более что доселе они держатся крепче всего на юге и западе России и мало известны в других местах нашего отечества.

Декемврий – студень, студный

Декемврием (лат. december) называется у нас 12-й месяц в году; у римлян он был десятым, отчего и получил свое название (decem – десять). У наших предков он, собственно, называется студень, или студный, от стужи и морозов обыкновенных в ту пору. Под сими именами месяц декабрь постоянно известен в древних наших месяцесловах и святцах.

1-й день – памяти св. пророка Наума.

Его наш народ почитает помощником в умственных и механических занятиях, отчего он и называется Грамотником. В прописях и азбуковниках XVII в. можно читать следующую краткую молитву к пророку Науму о его содействии занимающимся науками: «Святый пророче Божий Науме, вразуми мя и накажи своею милостию добре руководствию навыкате». В одном из азбуковников XVII в. замечено: «Обычай есть многим (учащимся) совершати молебны свв. бессребреникам Косме и Дамьяну и св. пророку Науму и Ангелу своему, его же святаго тезоименитство имать». Предки наши имели обычай отдавать своих детей в научение со дня св. пророка Наума и 1 декабря обращались к этому пророку с молитвой о его содействии и помощи всем начинающим учиться. В старое время на день пророка Наума отцы семейств начинали учить своих детей грамоте. Для этого заранее условливались с приходским дьячком или другим лицом. Все семейство отправлялось в церковь, где после обедни служили молебен, испрашивая благословение на отрока. Учитель являлся в назначенное время в дом родителей, где его встречали с почетом и ласковым словом, сажали в передний угол с поклонами. Тут, держа сына за руку, отец передавал его учителю с просьбами научить уму-разуму и за леность угощать побоями. Мать, по обыкновению, стоя у двери, должна была плакать. Иначе худая молва пронеслась бы во всем околотке. Ученик, приближаясь к учителю, обязан был сотворить ему три земных поклона.

Так установлено было нашими предками. После этого учитель ударял осторожно своего ученика по спине три раза плеткой. Мать сажала своего сына за стол, вручала ему узорчатую костяную указку, учитель развертывал азбуку, и начиналось велимудрое учение: аз-земля-ер-аз. Мать усугубляла свой плач и умоляла учителя не морить сына за грамотой. На одном азе оканчивалось первое учение. Учителя после трудов угощали, чем Бог послал, и дарили подарками. Отец награждал учителя платьем или хлебом, мать – полотенцем от своих трудов. Проводы и угощения продолжались до ворот. На другой день ученика отправляли к учителю с азбукой и указкой. Матушка снаряжала с сынком огромный завтрак и подарок для учителя, который состоял из домашних птиц. Объяснения, почему этот обычай приурочен к имени и дню св. Наума, напрасно мы стали б искать в жизни этого угодника. Всего проще обычай этот объясняется тем, что месяц декабрь как зимнее время есть самое сподручное и свободное в сельскохозяйственном быту для занятий сельских детей книжным делом, а первый день этого месяца наша церковь посвящает памяти св. пророка Наума. Естественно также, что при мысли о занятии наукою – делом умственным – кто-либо из наших простодушных начетников мог подумать, что самое имя пророка – Наум имеет отношение к образованию ума. Потому доселе наши простолюдины о св. пророке Науме говорят: «Батюшка Наум, наведи, или наставь, на ум» или: «Один пророк Наум наводит на ум», и верят, что хорошо начинать учить детей не только со дня св. Наума, но и во всякое время года с молитвою к нему.

4-й день – св. великомученицы Варвары.

Предки наши почитали ее хранительницею от внезапной смерти и потому в Сказании, «коим святым каковыя благодати исцелений от Бога даны», ей назначается особая молитва по этому случаю. Подобного рода верование известно не у одного русского народа; на западе св. Варвара называется матерью исповеди в том смысле, что не дает умереть без покаяния прибегающим к ней. В одном историческом словаре религиозных культов под словом Patron вот что говорится об этой св. угоднице: «Quelgues uns craient qu'ayant Lu La devotion a st. Barbe qu'on appeLLe en pLusierus endroits La mere de La confession, iLs ne moureront pas sans confesser de queLLe maniere qu'iLs ont vecu. D'autres ont de La devotion ast. Christophe: iLs s'imaginent qu'en regardant Le matin son image, iLs ne moureront pas ce jour La, ni La nuit suivante».[11] Основание для указанного верования относительно св. Варвары заключается в сказании о жизни ее. Известно, что св. Варвара имела отца грубого и жестокого язычника.

Узнав о том, что дочь его уверовала во Христа, он не только отдал ее на самые тяжкие мучения, но не постыдился сам быть палачом своей дочери. Он сам, держа в руке обнаженный меч, повел св. Варвару на место казни, которое было назначено за городом, и, когда они шли, св. Варвара молилась, между прочим, Господу: «О Царь, услышь меня рабу Твою и подай благодать Твою всякому человеку, который будет воспоминать меня и мои страдания, да не приближится к нему болезнь внезапная, и смерть нечаянная да не похитит его». Во время этой молитвы послышался голос с неба, обещавший исполнение просимого. В житии св. Варвары, напечатанном при акафисте, составленном митрополитом киевским Иоасафом Кроковским, замечается также, что в XVII в. в Киеве господствовала повсеместно сильная повальная болезнь, но благодаря заступничеству св. Варвары обитель Михайловская, где почивают ее мощи, не видела ни одного мертвеца в своих стенах. Ко дню св. Варвары относятся приметы о погоде; наши поселяне говорят: «Варвара мосты мостит, на Варвару зима дорогу заварварит (заварит)», т. е. в это время устанавливается прочный зимний путь.

5-й день – св. Саввы Освященного.

День памяти этого угодника, или, как обыкновенно говорят, Саввин день, поселяне южной России считают довольно важным праздником и в этот день не берутся ни за какую работу.

Таковое народное уважение ко дню св. Саввы объясняется тем, что простой народ здешний, по соседству дней памяти св. Саввы и св. Николая, считает Савву отцом весьма уважаемого повсюду на Руси Мирликийского чудотворца, несмотря на то, что св. Савва жил и действовал в VI в., а св. Николай Мирликийский в IV. Можно также думать, что особенное внимание ко дню св. Саввы в южной Руси есть остаток того почтения, каким он пользовался по своему значению для русского подвижничества.

6-й день – святителя и чудотворца Николая.

О степени почтения к этому святителю в церкви православной вообще можно судить по тому, что ему по четвергам в каждую неделю положена особая служба наряду с апостолами. Этим главным образом объясняется то, что русские люди издревле с особенным усердием чествовали св. Николая и чаще, чем к другим святым, обращались к нему с молитвою. В Ипатьевской летописи под 1227 г. о галицком князе Данииле читаем: «еха Данил в Жидичин кланятися и молитися св. Николе, и зва и Ярослава к Лучьску; и реша ему бояре его: приими Луческ, где ими князя их; оному же отвещавшу: яко приходих зде молитву створити». Или в другом месте: «Нача посылати Михаил и Изяслав грозыча: дай нашу братью, или придем на тя войною. Данилови же молящюся Богу и св. архиерею Николе, иже каза чюдо свое». Древние наши калики перехожие в одном из своих стихов поют про св. чудотворца Николая, что он, чудотворец, Богом силен, он всем помощник. Подобным образом и нынешние малороссийские старцы поют в своих стихах о св. Николае Чудотворце:

В Сказании о святых святителю Николаю полагается даже особая молитва о заступлении от всяких бед и несчастий. Исстари ни одному угоднику в православной Руси не воздвигалось столько храмов и приделов, как св. Николаю Чудотворцу. Александр Гуагнин Веронский, путешествовавший по России в XVI в., замечает, что русские, между святыми особенно почитая св. Николая, едва не воздают ему божеского поклонения; во имя его воздвигают они особенные храмы и рассказывают о нем много чудесного. Леклерк говорит, что у русских св. Николай считается патроном их отечества, и, между прочим, прибавляет, что русский люд даже верит, будто св. Николай Чудотворец мог бы быть Богом, но не захотел этой чести, и во всяком случае после Бога заступает первое место. Русский народ исстари привязан к самому имени св. Николая; оно составляет доселе одно из упот-ребительнейших имен, какими только привыкли украшать себя русские. Образ св. Николая можно постоянно встретить почти во всех православных русских домах. Пред ним русский человек молится о помощи во всех более или менее трудных обстоятельствах своей жизни; пред ним же он заявляет часто свои самые простодушные желания и надежды.[12] Простолюдины русские говорят о св. чудотворце Николае: «Нет за нас поборника супротив Николы». – «Попроси Николу, и он скажет: Спасу». – «Оставил вор на дороге – Никола подбери». Сознавая особенную близость и покровительство св. чудотворца Николая, русский народ замечает о нем: «Всем богам по сапогам, а Николе боле, что ходит боле», или: «От Холмогор до Колы тридцать три Николы», или еще: «Благому чудотворцу Николаю два праздника в году, а Касьяну немилостивому один в четыре года»; «Что криво и слепо, то Николе свету» и т. д.

Столь глубокое уважение русских людей к святителю Николаю, объясняемое главным образом, как мы заметили, ежедневною службой ему, дошедшею к нам из Греции, поддерживается еще сказаниями о его чудесах в жизни. В Четьих минеях замечается, что он «многа великая и преславная чудеса сотвори на земли и на мори, в бедах сущим помогая, и от потопления спасая, и из глубины морская на сухо износя, от тления восхищая и принося в дом, от уз и темниц избавляя, от мечного посечения заступая, и от смерти свобождая, многим многая подаде исцеления: слепым зрение, хромым хождение, глухим слышание, немым глаголание. Многих в убожестве и нищете последней страдающих обогати, гладным пищу подаде, и всякому во всякой потребе готовый помощник, теплый заступник и скорый предстатель и защитник показася, и овым такожде призывающим его помогает и от бед избавляет. Весть великаго чудотворца сего, – заключает описатель его жизни, – восток и запад и все концы земнии ведят чудотворения его». В частности, в сказаниях о чудотворце Николае заключается весьма много случаев, в которых этот св. угодник является помощником людей в самых затруднительных житейских обстоятельствах.

Так, например, в Четьих минеях рассказывается, что однажды ликийская сторона, родина чудотворца Николая, стала страдать от неурожая и, между прочим, Мирграду Ликийскому пришлось особенно страдать от голода. Узнав о том, св. угодник Николай умилосердился над людьми, готовыми погибнуть голодною смертию. Для этого он послал из Италии какого-то купца с кораблем, нагруженным съестными припасами, и этим спас жителей этого города от угрожающего им голода. В том же сказании читаем, что какой-то муж из славного и богатого рода стал бедным, так что не в состоянии даже был пропитывать своего семейства, состоявшего из трех прекрасных дочерей. Чтобы хоть несколько облегчить свое бедственное положение, он уже было решился на последнее средство – или как-либо отдать своих дочерей замуж, или дом свой сотворить домом блудным. Св. чудотворец Николай, видя действительную крайность этого семейства, умилостивился над ним и стал тайно благодетельствовать ему: «Велик убо узел злата вземь, в полуночи тайно к дому мужа того прииде, и некиим оконцем внутрь храмины вверг, сам в свой дом возвратился». Таким образом, Николай Чудотворец облагодетельствовал бедного отца семейства и помог ему благополучно выдать замуж всех дочерей своих. С другой стороны, не менее замечательны и другого рода случаи, которые рассказываются в жизнеописании Николая Чудотворца и в которых этот угодник является смелым и открытым защитником людей, невинно гонимых и угнетаемых.

Так, например, в Четьих минеях читаем, что Константин Великий однажды послал во Фригию трех воевод утишить мятеж, и между тем, воины их, остановившись на пути в области Ликийской, стали незаконно чинить всем жителям притеснения и угнетения. Увидев это, св. Николай обратился с увещанием к начальникам бесчинствующих и заставил первых смирить злодеев, чтоб они не делали бедным жителям притеснений. В другой раз, замечается в Четьих минеях, пришли к св. Николаю из Мирграда мужи с жалобами на самоуправство и несправедливый суд иге-мона своего Евстафия, который без вины осудил на смерть трех граждан. Мнимые преступники уже приведены были на место казни, и народ собрался оплакивать их как мучеников; но в эту самую минуту является Николай Чудотворец и, по словам сказания, «с простотою ярость смесив, свободно в народ вниде, и меч от руки спекулятора исторг, верже на землю, ничесоже ужас-нувшися или убоявся, и мужей от уз разреши». Еще рассказывается об упомянутых нами выше трех воеводах, которые были посланы императором Константином во Фригию для усмирения мятежа, что какие-то злые люди по зависти оклеветали их пред императором, сказав, что в упомянутой страже мятеж ими не подавлен и они только сделали ложное донесение, будто усмирили его. Вследствие того воеводы были посажены в темницу и в этом несчастном положении, вспомнив св. Николая, обратились к нему с молитвой о помощи. Угодник этот является во сне царю и говорит: «Вскоре восстав, держимых в темнице трех воевод отпусти, без вины бо оклеветани суть, и неправедно зле страждут, иповедаше ему и всю вещь известно и рече, аще не послушаеши мене, ниже отпустиши их, брань воздвигну на тя, якоже бе во Фригии и зле погибнеши». Благодаря такому представительству св. Николая воеводы были освобождены из темницы и незаслуженной напасти. Естественно отсюда, что, имея пред глазами сказания о таком помощнике великом, как чудотворец Николай, и нередко испытывая благодетельную помощь его, наши предки сочли его ближайшим своим поборником и заступником во всех трудах и скорбных обстоятельствах своей жизни.

При этом можно думать, что на такое значение чудотворца Николая в русском народе имел свою долю влияния личный характер этого угодника, в душевных качествах которого наши предки могли найти весьма много близкого и сходного с народным русским характером. Это открытое заявление Николая Чудотворца в защиту угнетаемой невинности, это решительное и смелое заступничество за неправедно осуждаемых и гонимых, каким отличался святитель Мирликийский во время своей жизни, особенно как-то идут к характеру открытой, смелой и доброй русской натуры. Такие особенности личного характера чудотворца, без всякого сомнения, делали самый лик этого угодника Божия особенно привлекательным и достойным уважения в глазах русского народа: они-то, между прочим, кажется, и дали возможность стать русскому люду в особенно короткие отношения к этому святителю. Насколько в этом последнем случае русский человек представляется простодушным и чистосердечным в обращении с Николаем Чудотворцем, лучшим доказательством тому служат (кроме вышесказанных уже нами народных пословиц) народные легенды об этом угоднике, как, например, легенда о купце Садко и св. Николае Можайском, повесть о покровительстве одному крестьянину св. чудотворцем Николаем и о его соперничестве в этом деле со св. Илиею пророком и т. д. Святитель Николай почитается у нас не только вообще заступником от всех бед и несчастий, но еще, в частности, хранителем на водах, и в Сказании о святых ему полагается особая молитва об охранении на водах. Русские мореходцы почти всегда имели икону этого угодника и в случае опасности выносили ее на палубу, умоляя его об избавлении от кораблекрушения и бури.[13]

Очевидно, что основанием для этого верования послужили чудеса св. Николая, которыми прославился этот угодник на море. Так повествуется в Четьих минеях о св. чудотворце Николае: однажды случилось, что корабль, на котором плыл в Палестину св. Николай для поклонения святым местам, подвергся опасности от бурных волн на море. Но когда св. Николай помолился о спасении, буря укротилась, и корабль благополучно прибыл к месту своего следования. Исполнив свой обет в Палестине, св. Николай на том же корабле намерен был отправиться на родину, но корабельщики, обещавшие привести его в Ликию, обманули и направили свой корабль в другую сторону. Вдруг по молитве св. Николая поднялась буря, и корабль, вопреки всем усилиям корабельщиков, принесло к берегам Ликии. В другой раз какой-то корабль на пути в ликийские страны застигнут был сильною бурею, которая угрожала кораблекрушением. Корабельщики только по слуху о св. Николае как помощнике всем несчастным на водах воспомянули великого святителя Николая, и он, явившись сам на корабль, стал править рулем и запретил бушевать ветру по морю. В прологе XVII в. в числе чудес чудотворца Николая повествуется «о чуде чудотворца Христова Николая бывшем в Кыеве месте, в церкви св. Софии». Чудо состояло в том, что утопшее дитя св. Николай сохранил живым. «Так раб Господень, – говорится в Четьих минеях, – морю и ветрам по-велеваше и послушливы ему бываху». На этом основании и церковь наша в своих песнопениях в честь св. Николая величает его спутником путешествующим и на море сущим правителем. Ко дню 6 декабря в честь св. Николая приурочены были в старину так называемые братчины. О братчинах встречаем весьма частые упоминания в летописях и других древних наших памятниках, и братчины, совершавшиеся на празднике св. Николая, получили название Никольщины.

С особою торжественностью в старину совершались Ни-кольщины во время храмового праздника в честь св. Николая. Тогда наши предки собирались в церковь, служили св. Николаю молебны, ставили сообща этому угоднику большую свечу и затем заключали свои собрания угощениями и веселием. В сельскохозяйственном быту день святителя Николая служил сроком для разного рода сделок, платежей и других хозяйственных договоров. Наконец, наши поселяне дню св. Николая усвояют следующие, основанные на наблюдении приметы о погоде и состоянии зимы: «Никола загвоздит, что Егорий намостит». – «Хвали зиму после Николина дня». – «Первые морозы Никольские». – «Перед Николой иней – овсы хороши будут». – «Иней на Николу – к урожаю». – «Цены на хлеб строит Николин торг». – «Никольский обоз для боярской казны – дороже золота».

9-й день – зачатие св. Анны.

В народно-русском быту во многих местах день зачатия св. Анны празднуется беременными женщинами. Как видно, основанием такого обычая у наших простодушных матерей послужило простое сближение своего состояния с состоянием св. Анны, зачавшей св. Деву Марию. Еще о дне зачатия св. Анны сельские наши хозяева по созвучию замечают, что с праздника зачатия св. Анны зачинается зима: осень кончается, зима зачинается.

10-й день – св. великомученика Мины.

По древнерусскому верованию, этот св. великомученик почитается целителем глазных болезней, и потому в Сказании о святых ему назначается особая молитва на эти случаи. Основанием для такого верования послужило то, что этот угодник действительно обладал даром чудотворений и, между прочим, исцелял очную болезнь. Так, например, в Четьих минеях о св. Мине повествуется, что «единою грядущу ему посреде града и народу последующу, прилучися на пути узрети множество калек, хромых и слепых, немых же и глухих и бесных. Святый, помоляся же Богу, да явит силу свою руками его уверения ради неверного народа, призва имя Христово и возложи руки своя на болящия, творя на коемждо их знамение креста и абие всем исцеление даровася, слепни прозреша, немии проглаголаша, хромии ско-чиша» и пр.

12-й день – преподобного Спиридона Тримифунтского.

Он слывет у народа под именем Солоноворота или Солнце-поворота, оттого что в день его памяти «солнце поворачивается на лето, а зима на мороз». Более простодушные из наших поселян даже верят, что св. Спиридон сам поворачивает солнце на лето и наблюдает, чтоб оно не скрывалось от людей. В связи с этим понятием о повороте солнца, очевидно, находится следующее народное наблюдение, приуроченное ко дню св. Спиридона Солоноворота: «На Солоноворота, – говорят наши крестьяне, – медведь в берлоге поворачивается на другой бок, а корова на солнышке бок погреет».

18-й день – св. Модеста, архиепископа Иерусалимского.

Он известен в русском народе как хранитель скота, и потому в Сказании о святых ему назначается молитва на случай скотского падежа. Основанием для этого верования послужило следующее обстоятельство, рассказанное в Прологе о св. Модесте: «Мужу некоему Иерусалимскому помираху скоты, источнику змиевым ядом наблеваны наветом диавольским, на того же нашедшу святому, скоты воскреси и змия умертви».

19-й день – св. мученика Вонифатия.

В русском народе он известен как целитель от пьянства, почему в Сказании о святых ему полагается молитва об избавлении от винного запоя. Такой благодатный дар приписывается св. Вонифатию на том основании, что, по сказанию Четьих миней, сам он первоначально страдал недугом пьянства, или, как именно замечает о нем Сказание, – «в нечистоте валяшеся и пьяница бяше». Но потом, оставив свою страсть, «имене Господня исповедник и страдалец славен показася».

21-й день – святителя Петра митрополита всея России.

Угоднику этому наши сельские хозяева дают прозвание Полукорма, потому что, по их наблюдению, около дня св. Петра обыкновенно расходуется половина корма, назначаемого на всю зиму для домашнего скота.

23-й день – преподобного Нифонта, епископа Кипрского.

Он почитается заступником от козней и наваждений нечистого духа, почему в Сказании о святых ему назначается особая молитва о прогнании лукавого духа от людей и скота. Основанием этого верования послужило то, что, как видно из жизнеописания этого угодника, он почти во всю свою жизнь находился в борьбе с нечистыми духами и всегда побеждал их при помощи Божией. Например, в Четьих минеях повествуется, что однажды преподобный Нифонт взалкал и между тем «бес приношаше различная брашна от рыб и мяс и сладкие снеди, блаженный же глаголаше ему: брашно нас не поставляет пред Богом, сам яждь, диаволе, своя брашна или неси я тамо, идеже чрево в Бога чело-вецы имеют». В другой раз преп. Нифонт бодрствовал, «диавол же влагаше дремание и сон безмерен, еже ощутив блаженный, взем палицу бияше себе крепко, глаголя: дах ти ясти и пити, а ты хощеши спати, се аз жезлом упокою тя». Еще раз преподобному Нифонту, «черпающему воду зводом, запять его диавол, и поползнувшуся обоима ногама пад в колодезь, и летя доле ятся за звод и возопи: Владычице, помози ми; и абие обретеся в кладезе стоя на древе не врежден». В Прологе рассказывается, что св. Нифонт «созда церковь Святыя Богородицы и многия невер-ныя ко Христове вере обрати. Сего не терпя диавол, яко многи Нифонт от прелести отврати, прииде тако со множеством бесов, яко до тысящи, и нощию нападе, хотяше помучити. И яко бысть храмина его полна бесов, он же запрети им крестом и емши ко-гождо их, по тысящи ран даяше им, яко и клятися им ему: яко и не приближитися им к месту, идеже имя св. Нифонта нарицается, и тако отпусти я». Еще в том же Прологе рассказывается следующий случай: нечестивые духи умыслили отвратить христиан от церкви, и «преобразившеся в человеки, идяху в собор в Персии град и ови удо от них бияху в бубны, другие же в козицы и в сопели сопяху, инии же возложше на лица скураты и идяху на глумление человеком. И мнози оставльше церковь, на позор бесов течаху, и нарекоша игры те Русалия… И видев это преп. Нифонт, пришед в церковь плакашеся. И вопрошаху его о печали. Он же рече: слышите братие, иже любит игру сию, бесовска убо есть прелесть. И сие рек, иде, запрети бесом и тии исчезоша».

24-й день – Навечерие Рождества Христова.

Празднование сего навечерия ведет свое начало с древнейших времен. В IV в. было уже определено церковию, как праздновать навечерие этого праздника, если оно будет в воскресный день. В V в. Синезий, епископ Птолемаидский, в навечерие Рождества Христова говорил поучения. В навечерие Рождества Христова, известное под именем Сочельника или Сочевника, народ русский исстари наблюдает у себя особенные благочестивые обычаи, которые служат у него своего рода приготовлением к празднику Рождества Христова. По заведенному обычаю, русский народ в Рождественский сочельник постится до позднего вечера, именно до появления звезды. В западной и южной России, по старому патриархальному обычаю, как только является на небе вечерняя заря, все семейства приступают к святой рождественской вечери. Пред самым началом этой трапезы хозяева дома затепляют лампаду у образов, ставят пред иконами восковые свечи, читают вслух молитвы, и затем все семейство, заключив молитву благожеланиями, принимается угощаться, и от обильного угощения Рождественский сочельник обыкновенно называется Щедрым вечером или Богатою кутьею.

Важнейшею принаддежностию стола на Рождественский сочельник служит кутья и взвар. Первая обыкновенно приготовляется из зерновой вареной пшеницы, ячменя, рису с сытою; взвар состоит из яблок, груш, слив, изюма, вишен и других плодов, сваренных в воде. Самый стол, на котором располагается трапеза, устилается сеном или соломой. Кутья и взвар как главные блюда Рождественского сочельника имеют символическое значение: кутья есть неотъемлемое блюдо при похоронах и поминовении покойников, а взвар обыкновенно варится при рождении дитяти. Легко отсюда заключить, что наши предки в вечери Рождества Христова этими двумя блюдами хотели, быть может, соединить воспоминание о рождении и смерти Спасителя. Вспомнить, что и смирна, которую волхвы принесли в дар новорожденному Христу, также знаменовала смерть Христову. Сено или солома, которыми устилается стол и прилавок, напоминают собою те ясли, в которых положен был Спаситель.

Наши предки старались Рождественский сочельник ознаменовать делами христианской благотворительности. Так, по крайней мере, царь Алексей Михайлович накануне Рождества Христова рано утром ходил тайно в тюрьмы и богадельни, раздавал там щедрую милостыню; он делал такие же подаяния на улицах нищим и разного рода бедным. Но рядом с указанными благочестивыми обычаями у наших предков совершались и такие обряды, которые были остатком дохристианской древности. Так, например, в Стоглаве говорится, что «в навечерие Рождества Христова… мужи и жены и дети в домах по улицам отходя и по водам глумы творят всякими играми и песньми сатанинскими и многими видами скаредными». Нет сомнения, что эти беснования и игры были остатками празднества языческой Коляды, празднества, которое с разными пиршествами и весельем совершалось 24 и 25 декабря. В конце XVII столетия патриарх Иоаким сильно восставал против этого празднества и даже указом своим запрещал скверные и бесовские действия и игрища, которые совершались в Москве и других городах в навечерие Рождества Христова.

25-й день – Рождество Господа нашего Иисуса Христа.

Наши предки верили, что в праздник Рождества Христова как важнейший и радостный день церковный, подобно тому, как и на другие важнейшие праздники, играет солнце. И самый день этот считали началом одной из частей своего рода, именно зимы. В одном рукописном сборнике XVII столетия замечается: «Месяца декемврия в 25-й день еже по плоти Рождество Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, отселе начинается зима». В Древней Руси существовала целая система заключений и соображений, которая основана была главным образом на том, в какой именно день недельный приходится праздник Рождества Христова. Так, например, в одном памятнике читаем: «Аще случится Рождество Христово в неделю, будет зима растворена, весна мокра, лето сухо, осень ветрена, воем радование,… плодов изобилие, четвероногим множество, мед мног, – юным пагуба. Аще случится Рождество Христово в понедельник, то зима добра будет, весна и лето мокро» и т. д.

Важнейшим из обычаев, относящихся к празднику Рождества Христова, бесспорно, был обряд славления, сохранившийся доселе; он состоял в хождении причтов по домам с молитвой и пением. В праздник Рождества Христова, когда раздавался благовест к литургии, сам патриарх со всем духовным синклитом приходил славить Христа и поздравлять государя в его палаты; оттуда все шли с крестом и святою водой к царице и другим членам царского семейства. Миряне в праздник Рождества Христова имели обычай посещать друг друга. Петр Великий сам с великою охотою следовал этому обычаю и ходил к своим боярам и придворным. Славильщиков дарили каким-либо подаянием; так, даже в позднее время, в царствование императрицы Екатерины II, о Рождестве Христове давалась певчим дача, известная под названием «славленной дачи». В расходной книге Чудова монастыря на 1645 г. записано, что «в праздник Рождества Христова много роздано денег рождественским славильщикам, придворным певчим и крестным дьякам». В южной Руси слав-лением на праздник Рождества Христова особенно занимались школьники, которые при этом имели обычай приветствовать хозяев дома латинскими и греческими рацеями и виршами. В начале XVII в. к обряду славления присоединено было ношение так называемого вертепа, или ящика, в котором представлялись в лицах события и обстоятельства рождения Иисуса Христа. Что касается происхождения обряда славления, то можно полагать, что он относится к глубокой древности христианской; начало его можно видеть в тех поздравлениях, которые в свое время приносили еще императору Константину Великому его певчие, распевая при этом кондак Рождеству Христову: «Дева днесь пресущественнаго рождает». Нет сомнения, что основанием для этого послужили некоторые обстоятельства самого рождения Иисуса Христа и, как видно, именно весть о рождении Спасителя, которую вифлеемские пастыри услышали от ангелов.

Но между благочестивыми обычаями старины были и такие, которые носили на себе слишком заметный отпечаток древности дохристианской. Некоторые из них доселе сохранились в нашем народе, например, так называемые святочные переряжива-ния и гадания. В Стоглаве говорится, что на праздник Рождества Христова сходятся «мужи и жены и девицы на нощное плещева-ние и на бесчинный говор, и пр. и на многие богомерзкие дела». Архимандрит Киево-Печерской лавры Гизель, говоря о Коляде, также замечает, что «неции памяти беса Коляды и доселе не перестают обновляти, наченше от самого Рождества Христова, по вся святыя дни собирающеся на богомерзкие игралища, песни поют, и в них, аще и о Рождестве Христовом воспоминают; но зде же беззаконно и Коляду, ветхую прелесть диавольскую, много повторяюще, присовокупляют». В Номоканоне Афонской горы, напечатанном в Киеве в 1624 г., говорится о празднике Рождества Христова, что и «ныне в одежду женскую мужие облачаются и жены в мужскую, якоже в странах лятских зле обыкоша творити». Словом, как видим из приведенных свидетельств, в праздник Рождества Христова наши предки совершали под именем Коляды празднество, сохранившееся от времен дохристианских. Можно думать, что это празднество посвящено было солнцу как самому могущественному и благодетельному деятелю в природе. В декабре солнце поворачивается на лето, и в этом-то постепенном возрастании светоносной силы солнца наши предки видели его возрождение или воскресение. Поэтому в честь такого радостного события, совершившегося на небе, древнерусский народ по городам и селам сожигал костры и особенно посвящал этому делу ночи на Рождество Христово, на Новый год и Крещение. Праздник в честь рождающегося солнца мог быть соединен с христианским праздником Рождества Христова и потому, что Христос в одном из главных песнопений этого праздника именуется Солнцем правды, пришедшим с востока. Что касается самого слова Коляды, названия рождественских святок, то оно, без сомнения, есть только измененное латинское слово Kalendae, Календа. У древних римлян первоначально этим именем называлось первое в каждом месяце число, по которому велся счет предшествующим ему дням с половины предыдущего месяца. Впоследствии слово это стало, собственно, употребляться для обозначения январских календ (с 14 декабря по 1 января включительно) как исходного пункта, с которого начинается год, и затем уже в середине века это имя усвоено было святочным игрищам. К нам оно проникло из Византии вместе с отреченными книгами и, согласно со звуковыми законами славянского языка, изменилось в коляду. Кормчая книга по списку 1282 г., приводя правило, запрещающее колядские обряды, присоединяет такое толкование: «Каланды соуть первие в коемьждо месяци денье, в них же обычаи бе Елином творити жертвы», и прибавляет, что святые отцы возбраняют христианам это делать и «не повеле-вають моужем облачатися в женьскыя ризы, ни женам в мо-ужьскыя, еже творять на праздьникы Дионисовы пляшюще, ни лиц же косматых взлагати на ся, ни козлих, ни сатоурьских…» На торжество русской Коляды с латинскою Colendae указал еще Гримм. Но наши исследователи вместо этого простого объяснения придумывают толкования этого слова, основываясь на созвучии: г. Гедеонов сближает коляду с греческим o kale ode;[14] Д. М. Щепкин видит в этом слове – колед (вокруг идущий), или коледа (круговая яства); г. Бессонов подозревает здесь – колоду (зажженный пень); г. Костомаров производит коляду от слова коло (колесо); г. Соловьев указывает на сложные кололадо, коладу и т. д.

26-й день – собор Пресвятой Богородицы. Во многих местах по старому обычаю русские женщины ходят к родильницам с пирогами. Согласно с этим обычаем, именно во второй день Рождества Христова в праздник Пресвятыя Богородицы в юго-западной Руси многие зажиточные сельские женщины являлись в церковь с нарочито приготовленными пирогами, думая этим сделать честь св. Богородице. Простодушный этот обычай был в свое время в большой силе и ходу и, конечно, по своему характеру не мог быть терпим церковью; митрополит киевский Михаил в 1590 г. осудил и запретил его как обычай, недостойный и несовместный со святостию Пресвятой Девы. В одной соборной грамоте он писал: «и теж пироги на завтрие Рождества Христова, которые приносят до церквей, мняше в честь Богородицы, еже есть велико бесчестие и догмат безбожных еретиков, девая бо Богородица паче слова и разума нетленно ради».

В тот же день празднуется память св. царя пророка Давида. Русский народ особенно уважает из ветхозаветных угодников царя Давида за его псалмы, и можно сказать, что едва ли был и есть какой-либо грамотей в нашем народе, который не знал бы наизусть или по крайней мере не читал бы вдохновенных псалмов царя Давида. К нему предки наши любили обращаться в разных напастях, бедствиях и горестях и при этом находили для себя утешение в чтении его священных песен. Но кроме того, исстари в нашем народе пророк Давид считается укротителем гнева. Потому наш простолюдин, собираясь в дорогу, испрашивает у этого угодника защиты от лютых зверей, от разбойников в уверенности, что святой псалмопевец своим пением и игрою на гуслях может невидимо утишить этих врагов. В основании этого верования лежит вообще сознание благотворного влияния музыки на слушающих. О св. пророке Давиде известно, что он, будучи оруженосцем Саула, часто развлекал его от меланхолии и укрощал его гнев своею сладостною игрою на гуслях при помощи, впрочем, благодати Святого Духа.

30-й день – св. мученицы Анисии.

Она известна в русском народе под названием Желудочни-цы, так как по заведенному исстари у наших предков обычаю в день памяти этой святой наши поселяне варят свиные желудки. Нельзя при этом не заметить, что по этим внутренностям суеверные люди гадают о зиме.

31-й день – преподобной Мелании Римляныни.

Этот день в Великороссии носит название Васильевской коляды, или Васильева вечера, так как на другой день церковь наша празднует память Василия Великого. В юго-западной Руси этот день зовут Меланкой, от имени св. Мелании, и честят именем Щедрого, Богатого вечера по обильным, щедрым, вечерним трапезам, обыкновенно устрояемым накануне 1 января. В северозападной Руси Васильев вечер носит название Жирной кутьи или Щедрухи, также от щедрого угощения мясом и жирными блюдами. Васильевым вечером русский народ повсеместно проводит старый год и старается как можно веселее встретить наступление нового в том убеждении, что в этом случае он пройдет счастливо. О Васильеве вечере в великорусских губерниях наблюдательные старики замечают: «На Васильев вечер прибывает дня на курячий шаг».

Январь – просинец

Январь – латинское название первого месяца в году (Januarius). Так он назван потому, что был посвящен древними римлянами Янусу, богу мира. У нас в старину он назывался Просинец, как полагают, от начинающей показываться в это время синевы неба, просияния, от усиления с прибавлением дня солнечного света. Это имя постоянно встречается в наших древнейших месяцесловах и святцах. Малороссийское название января Сечень указывает или на перелом зимы, который, по народному поверью, происходит именно в январе, на рассечение зимы на две половины, или на трескучие, жестокие морозы. На Руси месяц январь был первоначально одиннадцатым по счету, ибо первым считался март; когда же год стал считаться с сентября, январь стал пятым; наконец, с 1700 г., со времени перемены, произведенной в нашем летосчислении Петром Великим, этот месяц сделался первым. Петр Великий, желая согласить с календарем западноевропейским начало нового русского года, отменил древнее летосчисление от сотворения мира и поставил ввести времяисчисление от Рождества Христова. С этою целью преобразователь России издал в 1699 г. два указа: в первом указе 19 декабря он велел писать впредь с 1 января во всех бумагах лета от Рождества Христова, а не от сотворения мира, – «а буде кто не хочет, – говорилось в этом указе, – то писать и от сотворения мира и от Рождества Христова». Во втором указе, последовавшем на другой день после первого, раскрыта и самая причина перемены летосчисления и указано, как должно быть отпраздновано начало нового столетнего века в Москве. Таким образом, с Петра Великого до настоящего времени январь месяц считается начальным месяцем нового гражданского года, хотя церковь празднует доселе свой собственно церковный год по-старому – с 1 сентября.

1-й день – ев. Василия Великого.

Вместе с началом нового гражданского года церковь наша празднует память св. Василия Великого, архиепископа Кесарии Каппадокийской, отчего и самый день этот большею частию известен в русском народе под именем Васильева дня. С наступлением этого дня простолюдины в Малороссии ходят по домам с поздравлениями и благожеланиями. В тот же день совершается особенный обряд, который известен под разными именами: авсеня, овсеня, усеня, говсеня, бадценя, баусеня и таусеня. Большею частию эти слова испорчены от местного употребления, но нет сомнения, что все они происходят от слова овес, который имеет главное значение при отправлении этого древнего народного обряда. Сущность его состоит в том, что обыкновенно дети поселян, собравшись обществами, пред обедней ходят по домам сеять из рукава, а другие из мешка зерна овса, гречихи, ржи и других хлебов, и при этом распевают следующую засевальную песню:

Другие при засевании зерен приговаривают: «на счастье, на здоровье, на новое лето, роди, Боже, жито пшеницю и всякую пашныцю», или: «уроды, Боже, всякаго жита по закрому, что по закрому да по великому, а и стало бы жита на весь мир крещеный». В этом обряде засевания большинство наших археологов видит остаток какого-то забытого сельскохозяйственного праздника, и этим объясняют, каким образом в засевальную песню на новый год привнесено нашими предками имя св. Ильи

Пророка. Как увидим ниже (под 20 июля), русский народ в особенности почитает этого ветхозаветного праведника подателем земного плодородия. В связи с упомянутым земледельческим посевальным обрядом находится обычай на Васильев день как сельскоземледельческий праздник приготовлять кашу с особыми обрядами, и так как время это вообще посвящается гаданиям, с гаданием на каше о счастии и благополучии наступающего года. Еще в некоторых местах есть обыкновение на Васильев день ходить по домам и собирать пироги, свиные ноги и вообще съестные святочные угощения. Поселяне, совершающие это обхождение, приговаривают под окнами домов: «Свинку да боровка выдай для Васильева вечерка», или же: «Кишку да ножки в верхнее окошко». Свиное мясо составляет главное угощение во время Васильева вечера и Рождественских святок. У людей зажиточных целую неделю от Рождества Христова до Нового года стоит на столе свиная голова. Вот почему и св. Василий Великий, память которого наша церковь празднует 1 января, считается покровителем свиней в нашем народе. Пастухи наши глубоко чтут св. Василия и боятся прогневить его. В Орловской губернии на Новый год приготовляют жареного поросенка и называют его касарецким, очевидно, от названия св. Василия Великого – Ке-сарийским. Васильев день в быту русского народа считается еще сроком в хозяйственном времяисчислении, а потому и говорят: «а то было о Васильеве дне», или: «случилось на Васильев день»; «он нанялся от Васильева дня до Евдокии» и т. п.

3-й день – св. пророка Малахии.

В народных поверьях есть предание, что только на Малахию можно образумить каженика. Под именем каженика в простонародье разумеются люди порченые (искаженные, поврежденные); большею частию одержимые меланхолией. Наши простолюдины очень боятся этой болезни и на день пророка Малахии отчитывают одержимых ею. Трудно понять, какое имеет отношение память пророка Малахии к каженикам.

5-й день – навечерие Богоявления.

День этот исстари особенно уважается как канун Крещения Господня и известен под названием Крещенского вечера.

По давнему благочестивому обычаю в этот вечер русские люди, подобно тому, как на Рождественский сочельник, постятся до восхода звезды. Следующая затем трапеза называется Сочельником, Голодною кутьею, или Голодным святым вечером. Воду, освящаемую в церкви накануне праздника Богоявления, приносят домой и окропляют ею жилые здания, людей, хлева, домашних животных, разные принадлежности хозяйственные, например погреба, где зимуют пчелы, как это делается в Малороссии. При этом соблюдается обычай начертывать мелом на дверях, окнах и других особенно видных местах зданий кресты. В некоторых местах Литвы в Сочельник пред Крещением пишут на дверях латинские буквы: G.M.B., начальные именные буквы волхвов (Гаспар, Мелхиор, Валтасар), приходивших с дарами в Вифлеем на поклонение младенцу Иисусу Христу; кто же не умеет писать этих букв, тот пишет три креста. Некоторые верят, что накануне Богоявления, в самую полночь, волнуется вода в ознаменование того, что в это время крестился Иисус Христос. Многие даже ходят наблюдать это чудное явление с кувшинами, стараются захватить в них воды в самую минуту этого мнимо чудесного колыхания и благоговейно хранят, считая ее совершенно неспособною к порче и особенно целебною для разных недугов. Происхождение некоторых из этих обрядов и верований понятно. Так как крест есть символ победы над врагом человечества – дьяволом, то естественно, что в день освящения крестом воды наши предки приняли у себя за обычай ставить знамение его на всех видных местах для охранения себя от вредного влияния нечистого духа. Св. Иоанн Златоуст в одной беседе своей на Крещение говорит: «Сей есть день, в оньже Иисус Христос крестился и вод освятил естество. Сего ради и в полунощи, на праздник сей почерпая воду, в домы приносят, соблюдают и через лето всецело хранят: понеже днесь освяти-лась вода и знамение бывает явственно не растлевающуюся вод оных естеству долготою времени, но на лето всецелое и два и три многащи, днесь почерпленной воде, целой и новой пребывающей и по толицем времени ныне от источников емлемым водам, сравняющейся». Некоторые из обычаев накануне Богоявления не имеют христианского значения. Так, в некоторых местностях южной Руси в это время подобно тому, как накануне Рождества

Христова и Нового года, простолюдины ходят по домам щедро-вать, за что получают подаяние; оттого навечерие Богоявления известно там под именем крещенской коляды или щедрого вечера. «Мнози от неразумия, – замечается в Стоглаве, – простая чад православных христиан во градех и селех творят еллинское бесование, различные игры и плясание… в навечерии Богоявления Господня и тем Господа Бога прогневают». Нет никакого сомнения, что это были заключительные святочные игрища, которые начинались с праздника Рождества Христова и продолжались в течение 12 дней до самого Богоявления. Как видно из грамоты царя Алексея Михайловича в 1649 г. в Москве, в то же время «кликали плугу», т. е. славили плуг; в этих обычаях было некоторое сходство с указанными нами выше обрядами Авсеня, потому они и поставляются в упомянутой грамоте рядом с ним. Остаток обряда славенья плуга сохранился доселе, но в одних местностях этот обряд совершается накануне Рождества Христова, а в других – накануне Нового года. Малороссы накануне Рождества Христова кладут под стол чересло плуга, а накануне Нового года ходят по домам с плугом. В тот же день щедруют на Червонной Руси и при этом поют: «Ой ч1'й же то плужок так рано выходит… Господарей плужок, Божья худоба».

6-й день – Богоявление Господне.

В старину день Богоявления назывался у нас Водокрещи, от совершения в этот день водосвятия на реках. Это же название известно и ныне в Великороссии. Белорусы и малороссы только сокращают его по-своему, называя день Богоявления прямо Водощи. Во многих еще местах в русском народе этот праздник слывет под именем Иордани, так как церковные процессии для водосвятия на реки принимаются за выходы на Иордань. По верованию древнерусскому на день Богоявления, как на Пасху, Ивана Купалу и Рождество Христово, играет солнце. Многие еще верят, что в Богоявленскую ночь открывается небо, и потому она считается самым благоприличным и удобным временем молитвы к Богу обо всем. Сербы также верят, что на Богоявление открывается небо, и потому часто целую ночь ожидают увидеть какой-то чудный горний Божий мир, чтобы пред ним просить у Бога здоровья. Основанием этого поверья послужило, очевидно, сказание Евангелия об отверстии небес при крещении Спасителя и гласе Бога Отца из отверстых небес. В былое время на праздник Богоявления многие из наших предков, и преимущественно те, которые слишком усердно забавлялись переживанием на святочных играх, несмотря на суровость и жестокость зимнего времени, часто даже с опасностью для своего здоровья, кидались в проруби в реках после водоосвящения для очищения себя от прежних грехов. Об этом обыкновении свидетельствуют некоторые из иностранных писателей и путешественников, посещавших наше отечество, особенно в XVI, XVII и XVIII вв. Барон Герберштейн, бывший в Москве в XVI в., говорит, что в его время многие из русских купались в иорданской проруби; тут можно было видеть даже отчаянно больных, которые не имели никакой надежды на выздоровление. Если верить Маржерету (в начале XVII в.), то на Богоявление погружались в воду наши цари и вельможи. То же самое замечают и другие иностранцы, описывавшие нравы России до конца XVIII в. Правда, что основанием этого обыкновения послужило верование в очистительную и целебную силу освященной воды, особенно воды, освященной церковью в день крещения самого Спасителя; но трудно предположить, чтобы этот обычай мог выйти из начал чисто христианских.

Христианство для своих нравственных целей совершенно не требует такого странного самопожертвования, пренебрежения жизнью и здоровьем. Упомянутое обыкновение едва ли не сродно с древним языческим очищением. Известно, например, что в одно время с нашими святочными играми в древности у египтян были празднества, которые сопровождались переря-живаниями и другими подобными забавами и после которых с очистительною целью приносились жертвы и предпринимались купания теми, кто особенно усердствовал во время этих игрищ надевать на себя хари и маски. Весьма вероятно, что подобное же обыкновение было у наших предков в язычестве, а с принятием христианства обратилось в обычай купанья в Иордани. Это заключение подтверждается тем, что в Древней Руси купания эти совершались преимущественно теми, которые больше других развлекались во время святок играми, масками и другими удовольствиями. Обычай наших предков окунаться в речную воду на праздник Богоявления не может быть оправдан желанием подражать примеру погружения в воде Иорданской Спасителя и также примеру палестинских богомольцев, имеющих доселе обычай во всякое время года погружаться в водах Иордана. В Палестине это безопасно, потому что Палестина не знает наших крещенских морозов. По дню Богоявления наши поселяне гадают о погоде и урожае в наступающем году, как видно из пословиц: «В Крещение метель, и на Святой – метель». – «На Богоявление день теплый, хлеб будет темный», т. е. густой. – «На Богоявление снег хлопьями – к урожаю; ясный день – к неурожаю». – «В Крещение в полдень синие облака – к урожаю». – «Коли прорубь в Иордани полна воды, разлив будет большой» и т. п. Наконец, нельзя не заметить еще, что праздником Богоявления заключаются так называемые Святки, и с ними прекращаются все народные святочные развлечения и забавы, переряживания и гадания. Название Святок, т. е. святых дней или вечеров, дается обыкновенно у нашего народа 12 дням, начиная с 24 декабря по день Крещения Господня. Нечто подобное русским святым вечерам или дням известно и у других народов, как, например, немцы называют эти дни Weihnachten.[15] По древнерусскому верованию в продолжение святых вечеров нисходит с неба и странствует по земле новорожденный Бог, и потому всякая работа считалась за великий грех. Что касается празднования Святок, то на это можно находить указания в беседах и словах, произнесенных отцами церкви в течение 13 дней от 25 декабря по 6 января, именно: св. Амвросием, Григорием Нисским и др. Святой Амвросий в одной беседе говорит: «Господь рождением своим на земле принес свет и людям, и дням». Самое явление Божества сопровождается чудесными знамениями, особенно в полночь накануне Рождества Христова и Богоявления. Тогда отверзаются небесные врата; пресветлый рай, в котором обитает солнце, открывает свои сокровища; воды в реках и источниках приходят в движение и при этом претворяются в вино; на деревьях являются цветы и зреют золотые яблоки. В эти таинственные часы Божество принимает молитвы людей и рассыпает щедрые дары на весь мир: многие верят, что о чем кто помолится отверзтому небу, то и сбудется. Очевидно, что в этих народных представлениях о святых вечерах выражаются мифические понятия о том, что земной поворот солнца служил к благодатному возбуждению творческих сил в природе. Но в христианскую эпоху верования эти приурочились празднику Рождества Христова – времени рождения Солнца Правды – Христа Бога. Основанием для этого послужили те представления, в которых проводилось сближение рождения всеоживляющего и всевозбуждающего солнца – планеты с явлением в мире Солнца Правды – Бога. Такое сближение довольно ясно высказывается в древних западных церковно-народных сказаниях: «Солнце на земную грань лишь стало, внезапно новое с ним восстало светило, бури сметая, воплотился Христос, и луч проливая спасения, дням растущим велел питаться добычею ночи». Или еще: «После поворота сол-нечнаго, когда Христос плотию родился, при обновлении солнца изменил хладную зиму, и возводя спасительное для верных светило, с уничтожением дня повелел умаляться ночи». Св. Григорий Нисский на день Рождества Христова в одном Слове замечает: «Ныне мрак начинает умаляться и свет, увеличаясь более и более, сокращает пределы ночи. Гибельная ночь греха, вырастая до последней крайности и беззакониями всякого того рода доведенная до крайней степени нечестия, ныне начинает умаляться и редеть». Двенадцатидневное празднование Святок подтверждается кодексом Юстиниана VI в. По словам Кедрина, император этот проводил 12 дней Святок без короны и раздавал обильную милостыню бедным. В нашем церковном уставе упоминается о Святках как о днях особенно торжественных и священных, в которые «никакоже пост, ниже коленопреклонения бывают, ниже в церкви, ниже в келиях», и возбранено совершать священнодействие брака.

16-й день – поклонение веригам св. апостола Петра.

День этот слывет в сельскохозяйственном быту под названием Полукорма, так как с этого времени остается держать домашний скот на зимнем корму еще другую половину зимы до наступления весны. Об этом дне малороссы по созвучию замечают: «на Петра вериги, трутся крыги» (льдины); это значит, что с настоящего времени начинает ломаться лед.

18-й день – свв. отцов Афанасия и Кирилла Александрийских.

Первый из этих угодников в русском простонародье слывет под именем Ломоноса, так как обыкновенно около дня его памяти бывают сильные морозы, во время которых многие замораживают себе лица. Потому простолюдины справедливо замечают: «На Афанасия береги нос». От имени этого святого лютые морозы эти называются Афанасьевскими. На основании подобного же наблюдения простой русский люд по созвучию имени другого угодника, Кирилла, замечает: «Афанасий и Кири-ло забирают за рыло».

22-й день – св. апостола Тимофея.

Простолюдины, замечая, что около дня этого угодника приходится половина зимы, апостола Тимофея называют Полузимником. На Тимофея же, по замечанию наших поселян, бывают сильные морозы, которые от имени этого угодника часто называются Тимофеевскими.

24-й день – преподобной Ксении.

Подобно тому, как св. апостол Тимофей называется Полузимником, на том же основании преподобная Ксения носит имя Полузимницы. Во многих местах эта угодница еще именуется Полухлебницей, так как с этого дня половина срока осталась до нового хлеба и так как к этому времени озимое зерно пролежало в земле половину срока до всхода. На день преподобной Ксении наши предки имели обыкновение справляться на торгу о ценах хлеба и, если замечали, что они повышались, ожидали дороговизны; если же понижались – ожидали дешевизны хлеба.

31-й день – преподобного Никиты, епископа Новгородского.

Русский Народ считает этого угодника хранителем от пожара и молнии, и потому в «Сказании о том, киим святым каковыя благодати исцелений от Бога данным», назначается молитва об избавлении от этих бедствий. Очевидно, что верование это основывается на жизнеописании св. Никиты; в нем повествуется, что этот святой «пожар града молитвами своими угаси и ина многа чудес творяше».

Февраль – сечень, снежень

Февраль у римлян был последним месяцем в году и назван по имени Фебра, древнеиталийского бога, которому был посвящен. Коренными славяно-русскими названиями этого месяца были: сечень (имя общее ему с январем) или снежень, вероятно – от снежного времени. Первое из этих названий часто встречается в старинных наших месяцесловах и святцах. Иногда еще в наших летописях месяц февруарий называется свадьбами, так как это время на Руси посвящалось разыгрыванию свадеб. Так, под 1402 г. Псковской летописи читаем: «явися звезда хвости-тая на западной стороне, и восхождаше с прочими звездами от свадеб до Вербной субботы». В Малороссии с XV в., по подражанию полякам, месяц февраль стал называться лютым; поселяне же северных и средних губерний русских поныне зовут его бокогреем, так как тогда скот выходит из хлевов и обогревает бока на солнце.

1-й день – св. мученика Трифона.

Ему сельские девицы молятся о женихах. Вероятно, это верование приурочено к св. Трифону потому, что февраль есть свадебный месяц.

2-й день – Сретение Господне.

По замечанию нашего народа, праздник Сретения служит границею между зимой и весною, отчего и самое название праздника Сретения в простонародье объясняют встречею зимы с весною: «на Сретение зима с летом встретилась». – «В Сретение солнце на лето, зима на мороз поворотила». В северо-западной Руси праздник этот известен под названием громниц, так как здесь существует обычай носить в этот день в церковь для освящения свечи, которые называются громницами. Обыкновение это утвердилось в здешнем крае со времени унии; униатская церковь приняла его от западной церкви и положила особый чин для благословения сретенских свечей. Этот обряд в римской церкви получил свое начало при папе римском Сергии и был установлен для противодействия языческому празднеству, которое, под именем Фебруалий, совершалось около первых чисел февраля в честь Фебра, Прозерпины и всех адских богов и сопровождалось возжением факелов. Вводя в христианскую церковь освящение свечей вместо языческих факелов, римляне старались усвоить им особое значение в глазах народа и назвали их громницами. Иезуит Ленцкий в своем Катехизисе, изданном Виленскою академией в 1768 г., говорит, «что эти свечи громят силу бесовскую, дабы не вредила громами и молнией, проливными дождями и градом, легко низводимыми, по допущению Божию, чародеями или волшебницами; и потому верные во время грозы зажигают эти свечи, дабы испытать плоды молитвы; дают также умирающим в руки громницу, для поражения и отогнания сатаны, князя тьмы» и пр.

Простолюдины западнорусского края сретенскими свечами на праздник Сретения имеют обычай поджигать друг другу крестообразно волосы, считая это очень полезным от головной боли. В Малороссии и некоторых местах Великороссии на праздник Сретения Господня освящают в церквах воду. Освященная сретенская вода считается здесь лечебным средством против разного рода болезней, особенно так называемого присрета (т. е. призора очес). Можно думать, что началом этого обычая послужило известное в древнехристианской церкви обыкновение освящать воду в начале каждого месяца. В древние времена оно служило противодействием суеверным обрядам иудейским, которыми сопровождались празднования новомесяца. По замечанию апостольских постановлений, вода считалась спасительною во многих болезнях и оказывала благодатное действие на верующих. Мнение об особенном действии сретенской воды против присрета произошло, вероятно, от названия ее сретенской, близко напоминающего по своему созвучию названия присрета. Наконец, в сельскохозяйственном быту по состоянию погоды в праздник Сретения наши поселяне судят о наступающем лете, особенно его погоде, урожае: «Какова погода на Сретение, такова будет и весна». – «На Сретение утром снег – урожай ранних хлебов; если в полдень – средних; если к вечеру – поздних». – «На Сретение снежок – весной дож-жок». – «На Сретение капель – урожай пшеницы». От имени праздника Сретения в нашем простонародье последние зимние морозы и первые весенние оттепели называются Сретенскими.

3-й день – преподобного Симеона Богоприимца.

Он считается в нашем народе хранителем младенцев, и потому в известном сказании о том, в каких случаях каким святым должно молиться, назначается ему особая молитва о сохранении здравия младенцев. Основанием для этого верования послужило то, что этот праведный муж принял на руки свои Божественного младенца Иисуса, и то, что этот праведник на священных иконах обыкновенно изображается с Предвечным младенцем на руках.

5-й день – св. мученицы Агафии.

Она считается во многих местах северо-западной Руси заступницей от пожара, и в день ее памяти здесь освящается хлеб с солью, который хранится в домах как надежнейшее средство от огня. Многие из здешнего простого люда во время пожара бросают этот хлеб и соль в пылающее пламя или совершенно в сторону, в чистое поле, чтобы туда направился ветер с пожара. Основанием для этого верования относительно св. Агафии послужило одно обстоятельство, указанное в жизнеописании этой угодницы. В Четьих минеях читаем: «Минувшу лету по кончине, святая гора Этна, прилежащая граду Катанску, испусти огонь велик из себе, иже аки река велика из окна в горе той сущаго исходяши, шумяше зело и камение аки воск пастопляющи, сверху горы меташи, и бяху вси людие Катанстии в страхе велицем, боящеся граду своему погубления. Текоша же к церкви св. мученицы Агафии не точию христиане, но и невернии; взявшие одежду ея, сташа противу огня, на град устремляющегося, и аки щитом тою ея одеждою от губительнаго и грознаго пламени защищахуся, а абие огнь, аки постыдевся одежды тоя святыя мученицы, вспять возвращашеся и угасе, еже видевше людие, возрадовашася радостию великою, и хваляху Бога, и святую мученицу Агафию величаху. Чудо же сие бысть месяца февруария в 5-й день, в он же пострада святая за Христа Господа своего». В униатском требнике есть особый чин освящения «хлеба и хартий» в день св. Агафии «противу разорения огня»; на этих хартиях обыкновенно надписываются следующие слова: «По-мысл свят, доброхотный, честь Богу и отечества освобождение. Сохрани ты, Агафие святые, от вреда огненнаго». В молитвах же указанного чина освящения испрашивается в честь св. Агафии хлебу чудодейственная благодать охранять людей и их жилища от вредного влияния огня. В Великороссии св. Агафия слывет под именем Коровницы оттого, что будто в день ее памяти пробегает по деревням коровья смерть, от которой надеются избавиться посредством особенного обряда, называемого опахи-ванием. Но поселяне северо-западной Руси, которым незнаком обычай опахивания, прицепляют в этот день коровам на рога хлеб св. Агафии как весьма полезное предохранительное от мора средство.

10-й день – священномученика Харлампия.

Он почитается у народа хранителем от внезапной без покаяния смерти, и ему в известном Сказании о святых назначается на эти случаи особая молитва. Основанием для такого верования относительно св. Харлампия послужило обстоятельство, рассказанное о нем в его жизнеописании: пред своею мучительною кончиной он молился Богу: «Господи, аще угодно тебе есть, молю Тя, даждь славу имени Твоему: идеже положены будут моя мощи и память моя имать почитатися, да не будет на месте том глад и мор или тлетворный воздух, погубляющ плоды, но да будет на месте том мир и телесное здравие и душам спасение». Сице святому помолившуся, рече Господь: «Буди по прошению твоему, мужественный мой воине». Читая это сказание, предки наши легко могли прийти к мысли молиться св. Харлампию от несчастной без покаяния смерти, которая особенно часто застигает людей во время разных общественных бедствий, как, например, мор, язва и т. п. Святой угодник этот еще почитается покровителем чиновников.

11-й день – св. священномученика Власия.

Он исстари весьма глубоко уважается в русском народе, и день памяти его во многих местах чествуется как довольно важный церковно-народный праздник. Русский народ смотрит на св. Власия как на покровителя домашнего скота, который нередко от имени этого угодника называется «родом Власиев-ским»; особенно коровы – часто попросту называются власи-евками. В старину во имя св. Власия, покровителя скота, наши предки устраивали приделы и часовни; в Новгороде доныне существует храм, куда в день памяти этого угодника хозяева приносят коровье масло и кладут его пред образом этого святого. По замечанию очевидцев, на старинных иконах св. Власий изображался сидящим на коне, вокруг него представлялись лошади, а вдали зеленые поля. В одной древней церкви в Новгороде на иконе св. Власий представлен сидящим на скале, окруженным скотом; там же одна из городских улиц называется Власьевою.

В известном Сказании о святых св. Власию назначается особая молитва от скотского падежа, и вообще наши поселяне в день памяти св. Власия служат молебствия, прося у него защиты для домашнего скота. В некоторых местах есть даже обычай сгонять коров к церквам, где они окропляются святою водой. Особенно обыкновение это наблюдается во время болезней и падежа скота. В этих же случаях хозяева, особенно заботящиеся о благосостоянии своего домашнего скота, носят образ св. Власия по хлевам и окропляют весь домашний скот крещенскою водой и окуривают его ладаном. Впрочем, с этим благочестивым обычаем во многих местах наши поселяне совершают и другие суеверные обряды ввиду каких-либо повальных болезней на скот, которые обыкновенно олицетворяются у них с коровьей смертью. По народному поверью, самым верным против нее считается так называемое опахивание. Обряд этот совершается обыкновенно в полночь обществом старых женщин, вооруженных дубинами и кочергами, с разными церемониями, которые заключаются тем, что одна из более опытных поселянок с растрепанными волосами, сбросив с себя верхнее платье, опахивает сохою деревню, откуда хотят выжить коровью смерть. После этого обряда все верят, что деревня может быть спасена от скотского падежа.

Чествование св. Власия как покровителя домашних животных основывается на сказании о жизни его. Так, в Четьих минеях о св. Власии повествуется, что, когда он как отшельник проводил жизнь в пустыне, «звери дикие прихождаху к нему и благо-словляхуся от него; аще же случашеся которым зверем прихо-дити в святой час, в онь же богомолий и молитве упражняшеся, то они, аки бы разумни суща, не пресецающе его богомыслия, стояху пред пещерою, ожидающе оного, по окончании молитвы, исхода и не отхождаху, дондеже святый, изшед, возлагаше на ня руце свои, благославляше их, и, аще неким от них болезнь быва-ше, приходяще к святому исцеляхуся от него возложением руки его святыя. Во дни оны игемон Агриколий ловцем своим повеле множество плотоядных зверей всякого рода уловити, сие же на лютейшую смерть мучеников Христовых, их же различно погу-бити тщашеся, овых мечем убивая, овых огнем сожигая, и в воде потопляя, овых же отдая на съедение зверем. Шедше убо ловцы на лов и обходяще горы и пустыни, приидоша и на гору, Аргефол глаголемую, в ней же труждашеся св. епископ Власий, прибли-жашася к пещере и видеша пред нею множество зверей играющих». Затем здесь же рассказывается следующий случай из жизни св. Власия: «Бывшу ему в Севастии, случися вещь сице-ва: вдовица некая нища ничтоже более име токмо един вепрец, и пришедши волк восхити того; узревши же святаго, притече к нему, и пожаловашеся на волка со слезами; святый же рече: „Отдастся тебе вепрец твой жив и невредим“, и то рекшу, при-тече волк, нося вепреца в устах своих, и пусти онаго пред нею жива и цела, никакоже неврежденна. Оная же убогая вдовица, услышавши Власия святаго мужественное за Христа страдание и непоколебимое в вере постоянство, закла вепреца своего, его же цела от зубов вражиих прия, и свари главу и ноги, и вложивши на блюдо, еще же и от семян и плодов земных и овощей садовых, елика от убожества своего имети можаше, в конницу вземши, и свечу вжегши, принесе к святому в темницу и припаде к ногам его, молящи, да приимет ясти оное и вкусит.

Святый же Бога похвалив, вкуси принесенного ядения и благословив по заповеди, глагола: «Жено, сим образом по вся лета память мою совершай, и не оскудеет в дому твоем нич-тоже от потребных… Юже подражающе, – замечает далее жизнеописание св. Власия, – инии благочестивии людие та-кожде начата по вся лета совершати память св. Власия, свещи и фимиям в церковь приносяще, утешение в домах единоверных совершающе, и пожающе милостыню убогим и нищим, и оттоле начася благочестивый сей обычай и еще доныне в некиих странах содержится, еже совершати священномученика Власия память по образу оныя вдовицы».

Такими-то обстоятельствами в сказании св. Власия объясняется происхождение верования в покровительство его над домашними животными и обычай чествовать память этого святого известного рода приношениями, который сохранился в нашем народе доныне. Нужно полагать, что для наших предков св. Власий заменил Волоса, скотия бога, который считался вторым после Перуна. Божество это имело свой храм в Киеве и других городах и едва ли не долее других пользовалось уважением русского народа, доказательством чему может служить то обстоятельство, что, например, в Ростове идол Волоса был сокрушен Авраамием Ростовским уже в XII. в. Вероятно, не будучи в состоянии скоро отрешиться от почитания древнего Волоса, наши предки легко могли перенести почитание древнеязычес-кого покровителя над домашним скотом на св. Власия. Замена древнеязыческого божества св. Власием тем более была удобна, что самое жизнеописание этого угодника свидетельствует о покровительстве его животным. Кроме того, на сближение древнего Волоса со св. Власием могло также иметь влияние и то обстоятельство, что в древнеславянском языке имена Волос и Власий были совершенно тождественны и часто употреблялись одно вместо другого.

Так, например, в летописи под 1229 г. упоминается некто Волос Блужнинец, убитый на вече. В грамоте св. Антония Римлянина XII в. приводится, между прочим, имя Волося вместо Власия: «На Волховом тудоре с женою и детьми одерен Волос». У мордвы, потомков ростовской мери, до позднейшего времени сохранилась память о Волосе, которого здесь олицетворяли в виде большого камня, а это представление древнего Волоса очень напоминает нам изображение на одной старинной иконе св. Власия сидящим на скале, а кругом его стоит скот. В некоторых местах нашего отечества праздник св. Власия не всегда совершался по указанию церковного месяцеслова. Простой малороссийский люд, который глубоко чтит этого угодника, переносит день памяти его с 11 февраля на четверг Сырной или Масленой недели, находя Сырную неделю более приличным временем для празднования памяти св. покровителя стад потому, что с наступлением Сырной недели начинается особенно употребление сыра, масла, сметаны, молока – продуктов, доставляемых домашним скотом.

Наши предки молились св. Власию еще в том случае, если кому приходилось подавиться костию. Основанием для этого послужило одно обстоятельство из жизни этого святого, рассказанное в Четьих минеях; именно св. Власий исцелил какого-то отрока, подавившегося костию, и затем молился Господу: «Аще в человецех, аще в скотех что каково случится, и помянет кто имя мое, глаголя: „Боже, молитвами раба твоего Власия, помози тому“, ты, Господи, ускори на помощь в славу имени святаго Твоего». Наконец, от имени св. Власия у нас известны Власьевские морозы, которые обыкновенно приходятся на дни памяти этого угодника и считаются последними морозами. Простолюдины наши о них замечают: «Св. Власий, сшиби рог зиме».

13-й день – преподобного Мартиниана.

Угодник этот считался в русском народе избавителем от блудныя страсти, почему в известном Сказании о святых ему полагается особая молитва с этою целью. Основанием для такого верования, очевидно, послужило сказание о жизни и страданиях этого угодника. В Четьих минеях замечается о преп. Марти-ниане, что угодник этот, посвятив себя строгой подвижнической и отшельнической жизни, заслужил великую известность и уважение у всех, слышавших о его подвигах. Славе блаженного позавидовал дьявол и, чтоб унизить его в глазах всех, внушил одной непотребной женщине соблазнить его, послав ее к месту жительства преподобного Мартиниана. Блаженный муж, ничего не подозревая, принял ее в свою келию как странницу, сбившуюся с дороги и нуждающуюся в ночлеге, но вдруг, ощутив в себе плотское влечение, во избежание соблазна подверг себя огненной пытке. Он жег свои ноги на горящих угольях дотоле, пока не угас в нем пламень похоти, и этим ужасным самоиспытанием привел в ужас соблазнительницу и заставил ее покаяться. Преподобный Мартиниан хотел забыть и самое место, бывшее свидетелем его соблазна, и потому решился удалиться на необитаемый остров, думая там найти душевный покой. Шесть лет здесь прошли для него мирно, и он был свободен от искушений, но на седьмом году покой его уединения был нарушен следующим обстоятельством. Буря, разбившая один корабль, принесла к острову, на котором спасался Мартиниан, молодую девицу. Спасши ее от потопления и увидевши, что она прекрасна собою, св. подвижник сказал ей: «Воистину не вместится сено с огнем, и несть возможно, да аз и ты будем вкупе». После этого он оставил девице хлеб и воду, которые были привозимы ему три раза в году каким-то благочестивым корабельщиком, доставившим его на остров, и, обнадежив ее скорым прибытием к ней, сам бросился вплавь в море. Пристав к берегу, он не оставался на жительство ни в каком месте, а ходил из города в город, из веси в весь, говоря себе мысленно: «Беги, Мартиниан, да не постигнет тя напасть». Бегая и гоняя себя, в два года прошел он множество городов и сел и наконец прибыл в Афины, там зашел в церковь и после напутствия от афинского епископа предал душу Богу. Ясно, что повествование о столь деятельной борьбе с плотскою похотью на многотрудном поприще девства послужило для наших предков поводом к молитве преподобному Мартиниану от блудной страсти.

16-й день – преподобного Маруфы.

По некоторым сказаниям, сей угодник считается заступником от злых духов, отчего ему полагается особая молитва на эти случаи. Верование это, очевидно, основано на следующем обстоятельстве из жизни этого святого, описанном в Прологе: посланный от царя Феодосия к царю персидскому, преподобный Маруфа «великия ради добродетели велицей чести от персов сподобися, и цареву дщерь одержиму злым духом уврачева».

17-й день – св. великомученика Феодора Тирона.

Ему иногда молятся об отыскании украденных вещей и бежавших рабов, на что, однако, вовсе нет указания в жизни этого угодника ни в Четьих минеях, ни в Прологе.

25-й день – св. отца нашего Тарасия.

Святитель этот слывет в народе под именем Кумашника, так как, по поверью наших простолюдинов, с этого времени начинает нападать на людей кумаха, т. е. лихорадка.

28-й день – преподобного Василия.

Он слывет в нашем народе под именем Капителя, или Капельника, потому что около дня его памяти начинает развиваться весенняя теплота, действие которой прежде всего обнаруживается капаньем с крыш и вообще с высоких мест, где начинает таять снег.

29-й день – преподобного Касьана.

В русском народе он честится именами неуважительными, вроде, например, завистливого, злопамятного, немилостивого, грозного, скупого, недоброжелательного и т. п. О нем наши простолюдины замечают: «Касьян на народ – народу тяжело. Касьян на траву – трава сохнет. Касьян на скот – скот дохнет. – Зинул Касьян на крестьян. – Касьян на что ни взглянет, все вянет» и т. п. Этот неблагосклонный взгляд на Касьяна произошел оттого, что день памяти его совершается 29 февраля, т. е. в високосный год. Относительно високосных годов нужно заметить, что русский люд исстари считает их особенно несчастными: тогда, по взгляду наших поселян, прилучаются всевозможные беды и несчастия: и скот падает, и дерево засыхает, и повальные болезни являются, и сельские раздоры заводятся. Естественно, что так как праздник св. Касьяну совершается только по високосным годам, то и верования, приуроченные нашими предками к этому году, перешли на преподобного Касьяна, и он стал таким образом виновником всех общественных бедствий.

О дне преподобного Касьяна в нашем народе сложилась следующая пословица: «Благому чудотворцу Николе два праздника в году, а Касьяну немилостивому один в четыре года». В связи с этим представлением о преподобном Касьяне находится и другое народное верование, будто он приставлен на стражу ада и Господь отпускает его на отдых на четвертый год; за отсутствием преподобного Касьяна стражники ада 12 апостолов. В этом веровании нельзя не заметить отношения в dis sexto к 12 апостолам от латинского в dis sexto, т. е. ante Calendas.[16] Замечательно, что наши предки, кроме дня преподобного Касьяна, много других дней в неделях и месяцах считали тоже тяжкими и несчастными. Так, например, известно, что понедельник и доселе (даже среди довольно образованного класса) считается днем несчастным и тяжелым, в который не следует начинать никакого дела. Суеверие это относительно понедельника можно объяснить тем, что обыкновенно праздник многие проводят в неумеренном веселье и разгуле, отчего на другой день работа не совсем идет на ум, а если и делается, то неудачно, так что худое начало имеет худое продолжение и худой конец. Таким образом, чтобы свалить вину на кого-нибудь и оправдать себя, наш народ относит все на тяжесть понедельника. Можно еще прибавить здесь и то, что в старину у нас понедельник служил днем расправы за всякого рода преступления, которые исполнялись в этот день публично. Это могло также иметь влияние на понятие о понедельнике, как дне несчастном, особенно если случилось кому-либо пострадать безвинно. Кроме понедельника, у наших предков было еще весьма много тяжелых и несчастных дней в каждом месяце, и они очень памятовались в народе. В Древней Руси существовали сказания о том, какие дни и часы в каждом месяце считать добрыми и злыми. Эти сказания имеют одно значение: в них выразилась та истина, что русский народ претерпел на своем историческом веку много горя, бедствий, и жизнь его всегда представляла более явлений тяжелых и несчастных, нежели радостных и веселых.

Март – сухый, березозол

По сказанию Библии, сам Бог сказал Моисею и Аарону о месяце марте: «Месяц сей вам начало месяцей, первый будет вам в месяцех лета»; и известно, что израильтяне в этом месяце праздновали важнейшее событие своей истории, праздник Пасхи, в память освобождения от египетского рабства. В Следованной Псалтири под 1 марта говорится: «Сей первый есть в месяцех месяц, зане в онь началобытный свет сей видимый и Адам сотворен бысть и вся тварь его ради, и в рай введен, преслушания же ради изгнан». В житии св. Стефана Пермского читаем: «Март месяц начало всем месяцам, иже и первый наречется в месяцех, ему же свидетельствует Моисей законодавец, глаголя: месяц же вам первый в месяцех да будет март… Марта бо месяца начало бытия – вся тварь Богом сотворена бысть от небытия в бытие, марта же месяца в 21(25) день и первозванный человек, родоначальник Адам, рукою Божиею создан бысть».

Кроме евреев с марта месяца начинали год египтяне, мавры, персы, древние греки и римляне; латинские названия месяцев: сентябрь, октябрь, ноябрь и декабрь – седьмой, восьмой, девятый, десятый – ясно указывают, что первоначально счет велся с марта месяца. О преимущественном значении марта месяца в христианской церкви пред другими месяцами в той же Псалтири далее читаем: «В сей месяц Бог не отступль престола величес-твия своего, сошел за человеколюбие на землю, яко дождь на руно, с небеси архангеловым благовещанием, в пречистом чреве Преблагословленныя Девы Марии от духа Святаго плоть себе истка непостижимо, якоже Он весть Сам. В сей месяц вольною страстию Его плотскою клятва потребися, смертию Его смерть умертвися, и пресветло живоначальным Его воскресением из мертвых Адам и весь род человеч от ада возведени в первобы-тие паки приведен небесная наследовати. Сего ради от первого числа его начало приемлют вси кузи солнечник, и лунии, и вру-целето» и пр. Отсюда понятна причина, почему как в греческой, так потом и в нашей церкви март месяц был первым месяцем в церковном году и началом древнего мартовского времяисчисления. Как долго господствовало в Древней Руси мартовское летосчисление – решить трудно; по мнению одних, оно продолжалось до 1343 г., по другим – до 1492 г., когда у нас положено было считать церковный и гражданский года вместо марта с сентября.

Латинское имя марта дано этому месяцу римлянами в честь бога войны Марса; оно занесено к нам из Византии. Коренные славяно-русские названия этого месяца в старину на Руси были разные: на севере он назывался сухый или сухий от весенней теплоты, осушающей всякую влагу, на юге – березозол, от действия весеннего солнца на березу, которая в это время начинает наливаться сладким соком и пускает почки. Еще нередко месяц март носит название пролетнего, так как им начинается весна, предвестница лета, и вместе со следующими за ним месяцами – апрелем и маем – составляет так называемое «про-летье». Все эти названия месяца марта постоянно можно встречать в древнейших наших церковных месяцесловах и святцах.

1-й день – преподобной мученицы Евдокии. В одном древнерусском стихотворном месяцеслове под этим числом читаем:

Это наступление весны в старое время русские люди праздновали очень весело и торжественно как великий народный праздник, отчего и св. Евдокия получила прозвание Весновки. По замечанию опытных поселян, с этого времени начинают дуть весенние ветры, важнейшие показатели приближающейся весны; отсюда также св. Евдокию называют Свистуньей. Это обстоятельство подало повод некоторым из наших исследователей древнерусского быта думать, что в понятии наших предков эта угодница заменила собою древнего языческого Позвизда, бога и распорядителя ветров. Еще св. мученица Евдокия называется в народе Плющихой оттого, что в это время, как говорят, снег плющит на столе, т. е. начинает таять и при этом оседает. По старому обычаю, в сельскохозяйственном быту днем св. Евдокии оканчиваются сроки зимних наймов и начинаются весенние; потому при новых сроках поселяне говорят: «С Евдокии до Егорья; с Евдокии по Петров день» и т. п. По состоянию погоды в день Евдокии народ гадает о погоде целого года, как видно из пословиц и поговорок: «Какова Евдокия, таково и лето. На Евдокию погоже, все лето пригоже. На Евдокию снег – урожай. Теплый ветер – лето мокрое. Сиверко – холодное лето».

4-й день – преподобного Герасима.

Этого угодника народ называет грачевником вследствие наблюдения, что в день его памяти прилетают из теплых стран на север первые весенние птицы – грачи. В этот день, в знак радости видеть этих залетных пернатых гостей, хлебосольный русский люд печет грачей из теста и говорит, что Герасим к нему грачей нагнал.

5-й день – св. мученика Конона Исаврийского.

По древнерусскому народному верованию, он считается хранителем детей от оспы; потому в Сказании о том, каким святым в каких болезнях должно молиться ему, назначается особая молитва об этой болезни. Основанием такого верования относительно св. Конона, без сомнения, послужило следующее обстоятельство, записанное в Четьих минеях (5 марта): в одной стране «беси начата вредити человеки различными болезнями, а наипаче оспами, разумев де всятый вражду теж, помолися Богу, и абие дадеся ему власть на них».

В тот же день наша церковь празднует св. мученика Канона Градаря. В древних церковных наших месяцесловах этот угодник называется Оградником, и о нем наши предки говорили: «Хотя бы в день Конона Градаря была и зима, начинай пахать огород, и ты только почни в этот день, непременно огород будет добр и овощу будет много». Такой совет и надежда на успешное занятие огородничеством объясняется тем, что мученик Конон сам был градарем. В житии его замечается, что «он оград себе добр устроил и сея зелия и пищу от того себе имяше».

7-й день – св. Василия, по прозванию Капителя, или Капельника, ибо с этого дня начинает с крыш капать, т. е. наступает весна.

9-й день – святых сорока мучеников.

Исстари народ называет этот день просто «Сороки» и замечает между прочим: «Во что сороки, в то и Петроки». На основании числительного слова «сорок» простой люд привязывает к дню памяти сорока мучеников множество разнообразных обычаев и поверий. Так, например, поселяне верят, что на сорок мучеников прилетают из-за моря сорок птиц. На сороки сорока кладет на гнездо сорок палочек. В старину в Молороссии на день сорока мучеников был у школьников обычай приносить своему учителю по сорок бубликов. В западной Руси на день сорока мучеников сельские девицы, приплясывая, переламывают сорок досок и разрывают сорок небольших шурков. Здесь же водится обыкновение приготовлять на этот день галушки из теста, бросать в горячую воду, и потом всякий член семейства съедает их по сорока. На сороки мальчики сельские выбегают рано босые на двор и стараются перебросить через кровлю сорок щепок и т. п. Число сорока мучеников имеет особенное значение у других народов. Болгары пьют в честь сорока мучеников сорок чаш вина и пекут караваи. Греки верили, что сорок мучеников приводят с собой весну. Во многих местах на Руси на день сорока мучеников приготовляются печения в виде жаворонков, прилетом своим к этому времени предвещающих наступающую весну. Эти печенья обыкновенно украшаются всевозможными вычурами и даже позолотой и продаются при входах в церковь и на торгу.

В числе сорока севастийских мучеников вспоминается один с именем Сисиния, который у наших предков пользовался глубоким уважением и известен был как целитель от лихорадки. В старину этого угодника весьма часто можно было видеть на иконах в особенной обстановке, в которой довольно точно выражалось народное верование, приурочиваемое к мученику Сисинию. На одном из этих своеобразных иконных изображений, сохранившемся до нашего времени в одной из церквей Орловской губернии, представлено нечто вроде скалы, возвышающейся над озером с водою черною. В озере купаются 12 дев совершенно нагих желтого, синего и других цветов, с растрепанными волосами. На скале по одну сторону изображается мученик Сисиний, простерший правую руку на озеро, а по другую – архистратиг Михаил, поражающий дев. Понятно, что эти девы изображают собою лихорадок, трясавиц или ворогуш. Но спрашивается: каким образом это фантастическое народное представление о трясавицах слилось с именем св. Сисиния, когда в церковном свидетельстве о Сисинии нет никакого намека на дар благодати прогонять от людей трясавицу? Относительно этого верования нужно заметить, что оно занесено к нам из Болгарии; в одном из древнейших списков апокрифических книг замечено: «Канунов много лживых и молитвы составлены лживые от трясавиц, Еремея попа болгарского басни, глаголет бо окаянный: седяще святому отцу Сисинию на горе Синайстей виде седмь ангел, исходящих из моря, и ангела Сихаила именуема, и иная изыдоша седмь ангел, седмь свещь держаща, седмь ножев остряща. Все то еретицы списали.

Суть между божественными писаньми лживыя писания несеяны от еретик льстивии сборники сельские, худые номоканун-цы по молитвенникам у неразсудных попов, лживыя молитвы о трясавицах, и нежитех и о недузех» и пр. На происхождение мнения о Сисинии как целителе лихорадок могло иметь то обстоятельство, что память св. Сисиния празднуется, как видим, в весеннее время, когда везде свирепствует трясавичная болезнь – лихорадка.

17-й день – преподобного Алексия, человека Божия.

Угодник этот слывет в народе под именем Теплого, потому что около дня его памяти усиливается весенняя теплота и вследствие того начинает таять снег на горах и стекает в виде ручейков и потоков в низменные места. Поэтому и замечает народ: «Алексея человека Божия – с гор потоки». «Алексея – с гор вода».

19-й день– св. мученицы Дарии.

Она называется в народе Грязною Пролубницею (Прорубницею); о ней говорят: «Дарья – оклади пролубы»; «Дарья – заруби пролубы». Такие прозвания и эпитеты даются св. Дарии потому, что теперь от действия оттепелей на речных прорубях, где обыкновенно поят скот, стирают белье и т. п., заводится грязь и нечистота.

20-й день – св. мученицы Фотинии Самарянки.

Она у простого народа считается целительницею от тря-савичной болезни, и в Сказании о том, каким святым в каких болезнях должно молиться, полагается ей особая молитва от лихорадки. Во многих городах и селах этой угоднице служат молебны о страждущих трясавицей, а иные выписывают на лоскутке бумаги тропарь мученице Фотинии и, завязав эту выпись в ветошку, дают больному носить ее на шее известное время – дня три или девять, а потом заставляют его или проглотить самую записочку, или сжечь ее вместе с ветошкою на страстной свече и съесть оставшийся от нее пепел. На каком основании у нас мученице Фотинии усвояется дар исцеления от трясавичной болезни, на это не находим определенного и ясного свидетельства в церковных описаниях ее жизни. Не послужило ли основанием к этому верованию свидетельство Пролога о чудесном исцелении св. Фотинией дукса Севастиана от болезни, при которой он «разжегся лицем и паде на землю от зельныя, великия и лютыя болезни», и также о том, что мученица Фотиния вместе с другими христианскими женами осталась невридимою от смертоносного зелия, какое дал им пить волхв. Кроме того, нельзя не заметить, что автор Acta Sanctorum в своем Ephemerides Graecorum et Moscorum под 20 марта о св. мученице Фотинии говорит: «Hans esse Samaritanam Evangelicam, cum filio, Jose seu Jorepho, fabulantur Graeci multa, de utroque narrantes vix digna relatu».[17]

Такого замечания далеко нельзя произнести о том жизнеописании св. Фотинии, которое заключается в нашем церковном Прологе. Естественно предположить, что здесь указывается на другие более легендарные и баснословные греческие и русские сказания о св. Фотинии, в которых могли быть более ясные указания на дар исцеления ею трясавицы. Это тем более вероятно, что на основании подобных сказаний и можно объяснить те обычаи и обряды, какие исстари связаны у нас с именем св. Фотинии. Они доселе употребляются в народе как предохранительное лекарство против лихорадки и сами по себе очень живы и напоминают древние заговоры и ладанки, которые считаются общеупотребительными средствами против всякого рода недугов. На приурочивание верования об исцелении от трясавицы именно к св. мученице Фотинии имело влияние также и самое время, когда празднуется память этой угодницы. Как известно, весна, особенно март месяц, способствует быстрому развитию лихорадки, отчего в некоторых местах и сама эта болезнь называется «весницею».

22-й день – священномученика Василия, пресвитера Анкирского.

Народ называет его Теплым, так как ко дню этого угодника становится все более ощутительно наступление весенней теплоты; называет его Солнечником оттого, что в день этого святого поселяне выходят смотреть на восход солнца и гадают по нему о наступающем годе. Если, например, солнце восходит в красных кругах, то это обещает плодородие.

24-й день – св. Кирилла.

Его называют «дери полоз», ибо около того времени дороги портятся.

25-й день – Благовещение Пресвятой Богородицы.

Предки наши говорили, что Благовещение – самый большой у Бога праздник. В день этот, как в Пасху, и грешников в аду не мучат. На Благовещение, как и на другие важнейшие церковно-народные праздники – Пасху, Ивана Купалу, Рождество Христово, Петров день – солнце играет при своем восходе. Предки наши считали не только тяжким грехом на Благовещение браться за какое-либо дело, но верили, что даже неразумная тварь чествует этот великий праздник. Они говорили, что если птица проспит Благовещенскую утреню и завьет в этот день гнездо, то в наказание за это у нее отнимаются на несколько времени крылья, и она не может летать, а вместо того ходит по земле. В древнем русском быту с праздника Благовещения считали начало года, который от сего нередко назывался у наших предков «благовещенским». Благовещение считалось также началом весны. По древненародному верованию, в день Благовещения сам Бог благословляет землю, открывает ее на сеяние. Отсюда получил свое начало обычай накануне этого праздника или на самый праздник освящать просфоры или семена: те и другие потом хранятся нашими сельскими хозяевами до первых весенних посевов как знак видимого благословения Божия для хорошего роста и плодородия своих нив.

Радуясь празднику Благовещения, наши предки выражали свою радость умилительным образом, именно отпускали птиц на волю в той мысли, что создания эти будут благословлять пред творцом виновников своей свободы. В Москве этот обычай продолжается доныне. Нельзя не заметить, что обычай этот довольно соответствует празднику Благовещения как великому дню свободы всего мира. В Малороссии в старину внуки и дети на праздник Благовещения вывозили на лубках своих престарелых и бедных дедов и отцов на улицу и собирали для них милостыню. Наконец, с днем Благовещения связано множество примет и наблюдений, по которым простолюдины наши гадают о будущей погоде и урожае.[18] Здесь особенно много значило то, что этот праздник, как мы видели, служит началом весны и вместе с тем древнерусского народного года. Между обрядами и верованиями, связанными с Благовещением, некоторые сохранились от языческой старины. Таков, например, обычай сжигать соломенные постели и старую обувь, скакание чрез костер, окуривание как предохранительное средство от всякого рода болезней. Все эти обряды близки по своему характеру к обрядам купальским. В них выражалась вера в очистительную и целебную силу огня, свойственная всем древним языческим религиям и, в частности, древнерусской. Приурочены они к празднику Благовещения потому, что этот день считался началом весны, времени пробуждения всеоживляющего солнца, источника теплоты и света.

Поэтому церковь наша не могла ни осудить эти суеверия; уже в Кормчей 1282 г. читаем запрещение против тех, которые в день Благовещения «пред храмины своими», или враты домов своих, пожар запаливше, прескакают по древнему некоему обычаю». К подобного же рода остаткам застарелой языческой грубости и невежества нужно отнести и то, что на Благовещение воры стараются что-либо украсть в надежде, что, если это им удастся сделать теперь, они могут быть уверены в успехе своих предприятий на целый год. Можно думать, что это поверье приурочено к празднику Благовещения на том основании, что в древнерусской жизни он был началом года, а с новым годом вообще и доселе связываются подобного рода поверья. Как известно, и теперь у нас многие верят, что как кто встретит и проведет первый день года, так пройдет для него и весь год.

26-й день – преподобного Василия Нового.

Угодник этот у народа считается целителем от трясавицы, и в известном Сказании о святых ему назначается особая молитва. Причины, почему этот дар врачевания усвояется св. Василию, нужно искать в том, что он при жизни своей исцелял страдающих трясавицею. Так, в Четьих минеях читаем: «Человек некий, болезнию трясавичною зело одержимый, прииде к святому и седе близ него, трясыйся и стеняй от болезни; милосердовав убо о нем, преподобный возложи на него руку и, помолився, исцели его».

В этот же день церковь наша воспоминает собор архангела Гавриила. Этот день в Малороссии известен под названием «благовестник»,[19] так как св. архангел Гавриил благовестил деве зачатие Спасителя. Простой люд здешний так высказывает свое особенное уважение ко дню св. архангела: «Як бы не було благовещеннына, не було бы и воскресенщина».

27-й день – св. мученицы Матроны.

Св. Матрона называется в народе Настовицею, или Настов-ницею и Полурепницею. Первые два прозвания объясняются тем, что около того времени замерзает от утренних морозов оттаявший днем снег так, что при этом бывает возможность ходить «по насту». Имя же Полурепницы происходит от хозяйственного обычая, так как в этот день поселяне отбирают от всего зимнего запаса более годную часть репы для семян.

28-й день – св. Илариона.

Народ зовет его: «Выверни оглобли», ибо тогда конец санному пути.

30-й день – преподобного Иоанна Лествичника.

Такое название дано этому подвижнику от сочинения «Лес-твица», в котором он представил в 30 главах восхождение к духовному совершенству. Наш народ приурочил к памяти преподобного следующее обыкновение: в день преподобного спи-сателя «Лествицы» приготовляются хлебные печенья, которые обыкновенно убираются тестяными перекладинами и называются попросту лестницами или лесенками. По заведенному исстари обычаю, это печенье приносится в церковь, над ним служат молебен с водосвятием, и народ при этом окропляется святою водою. Часть этих хлебов отдается причту, а остальные идут в пользу нищих. Обыкновение печь лестницы в день преподобного Иоанна, если не основывается на грубочувственном понимании значения слова «Лествичник» и названии его книги «Лествица», то могло произойти из желания в чувственном образе выразить мысль о степенях духовного совершенства. В некоторых греческих и славянских рукописях, при самой книге, изображалась лестница с 30 ступенями, наверху которой стоял Христос, принимающий монашествующих, восходящих с правой стороны, а внизу представляется с разверзстою пастью дракон, поглощающий ниспадающих с левой стороны. О самом св. Иоанне Лествичнике замечается в Четьих минеях, что на трапезе иноческой он ел все, что только допускалось уставом о пище, чтобы не превозноситься своим строго нравственным постничеством. Указания эти в описании жизни преподобного Лествичника легко могли обратить на себя внимание наших предков и пришлись им по нраву, так как известно, что особенно в старину русский народ любил почти всякий более или менее замечательный праздник в своем быту обставлять разными хлебосольными обычаями.

31-й день – священномученика Ипатия Чудотворца.

Он почитается в народе разрешителем неплодства и бес-чадия, и в известном Сказании о святых ему полагается особая молитва о разрешении неплодства и бесчадия. Это народное верование относительно священномученика Ипатия, бесспорно, вышло из того, что он, как повествуется в Прологе, «дары прием от Бога, цельбы многи творяще и, между прочим, жены крово-точныя и безчадныя не мало чадородны показа, и оны сухи сосны имущия и безкормны, млеко точити сотвори».

Априлий – березозол, цветень

Имя четвертого месяца в году: априлий – латинское, от глагола арепо открывать; оно указывает на открытие весны. Древнерусские имена месяца апреля были: березозол или еще – цветень, последнее – от расцветающей весны.[20] Первое из этих названий, усвояемое и марту месяцу, особенно часто встречается в древних наших месяцесловах и святцах: последнее становится употребительным не ранее XV в.

1-й день – преподобной Марии Египетской.

О ней народ говорит: «Марьи Египетския – зажги снега, заиграй овражки», и этим указывает на всеоживляющее действие весенней теплоты. Еще о дне св. Марии Египетской замечают: «Марьи – пустыя щи», давая этим знать, что теперь истощился годовой запас мяса нашего поселянина.

5-й день – св. мученика Феодула.

Он слывет под именем Теплого, или Ветреника, потому что, по наблюдению опытных стариков, с этого дня начинают дуть теплые весенние ветры. Наши простолюдины говорят: «Святой Федул тепляком подул». А если в этот день ненастье, то говорят: «Федул губы надул».

8-й день – свв. апостолов Иродиона и Руфа.

Св. Иродион, попросту Родион, известен под именем Ледолома, оттого что, по народному наблюдению, около дня памяти этого угодника ломается и тает лед. О св. Руфе наши сельские хозяева говорят: «Со дня Руфа земля рушится». Это намек на то, что теперь земля отходит от мороза и начинает давать прозябание траве, деревьям и другим растениям.

11-й день – священномученика Антипы.

Народ почитает его целителем разных человеческих болезней и в особенности утешителем зубной боли. В древних наших месяцесловах к имени св. Антипы прибавляется обыкновенно замечание: «иже благодать имать от Бога целити болезнь зубную», а в Сказании о том, каким святым в каких случаях должно молиться, полагается ему и особая молитва от зубной боли. В памятниках отреченной литературы встречается такая молитва ему: «Радуйся стено и корение ея; изми, Господи, болезнь от моих челюстей и зубов моих, да не обрушатся стеною во век, Христе Боже, и даждь помощь, Христе, и здравие исцеление главе и челюстям рабу твоему (имярек) молитвами св. священномученика Антипы». И доселе заболит ли кто головою, оглохнет, ослепнет, надоедает ли болезнь зубная, во всех этих случаях благочестивые люди служат молебствия и сами молятся св. Ан-типе. Иногда в случаях зубной боли наши простолюдины прибегают к такого рода способу: берут мелкую монету и, подержав ее несколько времени на больном зубе, пробивают ее насквозь и вешают на икону св. Антипы в надежде, что он избавит их от докучливой болезни. Основанием для подобного верования относительно св. Антипы, бесспорно, послужило то, что он как при жизни, так и по смерти прославился многими чудесными исцелениями разных телесных недугов. В Четьих минеях замечается, что св. Антипа источал миро, исцеляющее всякие болезни человеческие. В Прологе повествуется, что когда этот угодник за исповедание Христова имени был брошен в разжженного вола, то молился Богу о всех поминающих его во всяких болезнях и о неутишимой зубной болезни бесстрастно целити испросил. Нельзя при этом не заметить, что в одном из древних южнославянских церковных сборников, Дечанском, есть следующая особая молитва св. Антипе от зубной боли: «Моление приношу тебе, помолися о мне, грешном, ко Господу Богу об отпущении грехов моих, и неутишимыя зубныя болезни избави мя молитвами, свя-те, твоими». Св. Антипа еще называется в народе Водополом, так как около дня его памяти происходит разлив весенних вод и начинается половодье.

12-й день – преподобного Василия Парийского (в Мизии). Простолюдины говорят: «Василий Парийский землю парит», или собственно: «весна землю парит».

13-й день – св. мученицы Фомаиды.

В Сказании о том, в каких случаях каким святым должно молиться, говорится, что этой угоднице полагается молиться от блудной страсти. Причиной тому послужили как повествование о самой жизни мученицы Фомаиды, так и сказание о чудесах, совершившихся при мощах у ее гроба. В первом из них находим очень подробную повесть о св. Фомаиде, от свекра своего страдавшей целомудрия ради и решившейся лучше умереть, нежели нарушить обязанности супружеской верности. Сказание же о чудесах, бывших от мощей св. Фомаиды, представляет несколько примеров чудесного содействия божественной благодати людям, прибегающим к ней с мольбой об избавлении от плотской страсти. Так, по совету преподобного Даниила, один брат, обуреваемый страстию, пошел в монастырь Октоденатский, где была погребена св. Фомаида, и, вошедши в усыпальницу ее, по наставлению Даниила же, молился так: «Боже, молитвами мученицы Фомаиды помози ми и избави мя от брани блудныя». Двенадцать раз сотворил он эту молитву, помазался елеем от лампады, горевшей при гробе св. мученицы, после мирного сна ощутил себя совершенно свободным от плотской похоти и потом уже никогда не был обуреваем ею. По его примеру и другие, смущенные плотскою страстию, получали освобождение от брани с плотью молитвами св. мученицы Фомаиды. Не без основания по этому поводу сказал преподобный Даниил: «Сицево имут дерзновение у Бога подвизающиеся за целомудрие».

Конец ознакомительного фрагмента.